Там, за синими морями…

Глава 7.

Просыпаться Ташу было тяжело. Голова болела невыносимо, да еще утренний свет нагло резал глаза. Ну, что ж, старость – не радость, и печень не вечна. Эта мысль тоже не добавила ему хорошего настроения. Он с трудом повернулся на спину и, не сдержавшись, застонал сквозь зубы. Нежные руки Рил тут же приподняли его голову и поднесли к губам кружку с прохладным рассолом. Богиня! – Восхищенно заскрипел мозгами Таш. – Я живу с богиней!

После рассола чуть полегчало, и он открыл глаза. Странно, что свет так мешал ему – шторы в спальне были предупредительно опущены, и вокруг царил полумрак.

– От твою мать! – Прохрипел он. – Как же это я вчера так перебрал?

На самом деле он хорошо знал, по какой причине решил вчера накачаться под завязку. После происшествия на площади ему просто необходимо было расслабиться.

Последняя выходка любимой грозила ей столькими неприятными последствиями, что Таш к вечеру готов был лезть на стенку от собственного бессилия. Уже не он контролировал собственное напряжение, а напряжение контролировало его. Такое уже случалось, редко, но случалось, и лекарство от этого недуга было только одно: выпивка. Но то, как он вчера перебрал, это, конечно, ни в какие ворота…

– Ничего, сейчас мы тебя подлечим, и будешь, как новенький! – Утешила Рил, поднося к его губам еще какое-то пойло. – Это тебе повар прислал, сказал, что поможет.

Таш осторожно попробовал, и… выпил до дна. На всякий случай мотнул головой, проверяя, но уже и так понял, что свершилось чудо.

– Передай ему, что он самый лучший старый козел на свете! – Даже голос был уже почти нормальным.

– Сам передай! – Засмеялась Рил, беря со столика тарелку с загадочным содержимым.

– Посмотрим, будет ли он в следующий раз так стараться!

Вставать Ташу не хотелось. Хотелось лежать, есть то, чем Рил пыталась его накормить, целуя при этом ее пальцы. И в самом деле, чего это он так вчера?…

Можно подумать, собрался жить вечно. Забыл, напрочь забыл, что они с Рил изгои, а жизнь изгоя – что пламя свечи на ветру. Сейчас горит, а через минуту погасла.

Знал же ведь, что так будет, и нечего теперь нюни распускать. Надо жить, не откладывая ничего на "потом", надо радоваться, что девочка рядом, и силенок у нее столько, что голыми руками не возьмешь. А погибнет, так все там будем. При этой мысли Таша окатило холодом, но, как ни странно, она придала ему твердости.

Плевать, что в ад, только бы вместе. Тем более что его красавица даже в аду способна установить свои порядки. Он улыбнулся. Нет, Свигр побери, пока живы, надо быть счастливыми и не тратить время на всякую фигню. А проблемы следует решать по мере поступления.

Он обхватил свое обеспокоено суетящееся вокруг него сокровище за талию, усадил на кровать, положил голову к ней на колени. Она устроилась поудобнее, перегнулась через него за тарелкой и продолжила пичкать любимого противопохмельной бурдой.

– Что, солнце мое, похоже, твоя затея свести Саору и Франю провалилась? – Настроение Таша стремительно повышалось, и он не удержался он от подковырки.

Хотя, большую часть вечера Таш мало, что видел, но, если бы Франя решил распустить хвост, заметил бы непременно. – С треском, а?

Она засмеялась.

– Ну, я бы не делала таких поспешных выводов! По-моему, Саоре он понравился. Она весь вечер такая странная была.

– И почему ты решила, что это из-за него?

– А из-за кого еще? Из-за Каворга? Или из-за Венка? – Хихикнула Рил. – О, я знаю, ты думаешь, что из-за тебя! На нее произвело неизгладимое впечатление, как ты напиваешься!

– Не смешно! – Буркнул Таш. – Ну, ладно, пусть он ей понравился, но она ему точно нет!

– Почему ты так думаешь?

– А то я не знаю, как Франя женщин охмуряет! Помнишь, как он Уварду обрабатывал?

Только его все и слушали. А вчера он молчал.

– Вот именно, сидел и молчал. По-моему, это странно.

– Да ни Свигра это не странно! Если бы она ему пришлась по душе, он бы не молчал.

– Ну, ладно, может, и, правда, не понравилась. – Не стала спорить заметно расстроившаяся Рил. – Но как же жаль!

Ташу и самому было жаль. Пожалуй, ради того, чтобы его девочка не расстраивалась, он бы пошел на то, чтобы решить вопрос радикальным методом. А именно, запер Франю вместе с Саорой в одной каморке, и пускай бы разбирались между собой. Да, так бы и сделал. Если бы это имело хоть какой-то смысл. Но нет на свете такого замка, который удержал бы Франю в одной каморке с благородной.

Они немного помолчали.

– Таш, я тут подумала, – неуверенно попробовала сменить тему Рил, – ну, насчет Ведагора… Может, мне все-таки с ним сначала поговорить? Зачем сразу убивать, по-моему, он неплохой дядька, и мне кажется, что я смогу его убедить. Ну, оставить нас в покое.

Таш чуть не подавился очередным куском. А вот и проблемы. Осторожно поинтересовался.

– И каким же образом?

– У меня есть, что ему предложить.

– Что?

– Я его вылечу. Он будет дураком, если откажется! У него же болит все!

Таш сел на кровати, потер заросший за ночь щетиной подбородок. Хм, пожалуй.

Заодно вытрясти информацию. Эх, Свигровски жаль, что боги обделили его магическим даром, уж он бы с ним поговорил!

– Хорошо. Но не раньше, чем у него под дверью окопается десяток наших!

– Само собой! – Радостно заблестела глазами Рил. – Без наших я бы не рискнула к нему соваться! Хотя, зачем десяток? Можно вполне обойтись двумя-тремя.

– Ну, это уж позволь мне решать! – Хотя, с десятком он, пожалуй, переборщил.

Столько свободных у него сейчас просто нет, все работают, но вот пяток точно наберется. Правда, таких, которым ничего серьезного пока не доверялось, но… и то хлеб. – Ты знаешь, где он сейчас?

– Конечно. – Рил назвала адрес в Бинире. – Но вечером он собирается съезжать, так что новый адрес скажу потом.

– Как там у него? Ничего нового?

– Да как тебе сказать? – Она отвела глаза. – В общем, вчера он вышел на Мытяню.

И оказался в шаге от них, это понимали оба.

Таш молча встал и пошел в ванную. С Мытяней они как-то раз крупно повздорили, в результате чего у того осталась только одна рука. Вряд ли он проявит в отношении Таша хоть какие-нибудь добрые чувства. А это значит, что не время рассиживаться, а, тем более, разлеживаться.

Эту ночь Саора почти не спала, задремала только под утро, и, разумеется, проснулась поздно. Служанка сразу же подала ей записку от генерала, в которой тот сожалел, что не смог дождаться ее пробуждения утром, и предупреждал, что непременно будет вечером. Саора мстительно порвала записку на мелкие кусочки и ледяным тоном приказала служанке убрать мусор. Она была не в настроении кого-либо видеть, и своего любовника в первую очередь. Однако сегодня был день получения денег, и встретиться с ним все равно придется.

Она встала, оделась и позавтракала. Очень хотелось навестить Рил, но от нее принесли записку, в которой подруга сообщала, что днем она занята. Саора тут же исписала целый лист сожалениями, что они сегодня не встретятся, потому что вечером занята она.

Потом промаялась целый день, пытаясь избавиться от Франиного лица, стоящего у нее перед глазами. Это ей не удалось, и неудивительно, что к вечеру настроение у нее было хуже некуда. Служанки сновали по дому, не поднимая глаз, дабы не нарваться на какой-нибудь выговор.

Ближе к вечеру Саора тщательно оделась, причесалась, что слегка отвлекло ее от мрачных мыслей, и, глядя на себя в зеркало, вынуждена была признать, что она хороша. К сожалению, эта мысль не улучшила ее настроения, а, напротив, только ухудшила его. Какой смысл быть красивой, если тот, кому ты хотела бы подарить эту красоту, слишком далек от тебя?

Генерал снова явился вместе с Южным, что неприятно удивило Саору. Они остались на ужин, после которого пожилой любовник шокировал ее своей неделикатностью, отдав кошелек с ежемесячным содержанием прямо при герцоге. И ей пришлось его взять, чувствуя себя при этом последней шлюхой.

– Дорогой, мы могли бы обсудить этот вопрос позже. – Не удержалась она от упрека.

Тот рассмеялся.

– Ты излишне скромна, дорогая! К тому же его высочество в курсе нашего спора. Он любезно предоставил нам возможность соблюсти его условия до последней буквы, а значит, имеет право проследить за выполнением. В кошельке, который вы получили, двойная сумма, как мы и договаривались!

Саоре понадобилась вся ее выдержка, чтобы проигнорировать в тоне любовника интонации благодетеля.

– Я не припомню, чтобы ставила условием присутствие на ужине господина Южного, дорогой. Равно, как и барона. Я была очень удивлена их визитом, а мою подругу смутило присутствие незнакомых людей. – Саора не могла не высказать очередной упрек, она еще хорошо помнила испуганное лицо Рил.

– Вот как? – Старательно удивился Сагр. – В таком случае, я вынужден признать, что, несмотря на смущение, держалась она безупречно. Впрочем, я и раньше это признавал.

– Да, – поддержал его Южный, – странно было видеть у изгойской шлюхи такие манеры. Наверное, она из хорошей семьи. Кстати, – он поднялся, подошел к резному столику из черного дерева и взял один из забытых на нем вчера Саорой набросков Каворга – это ведь ее портрет, верно? Прекрасная работа.

– Но я не понимаю, почему вас так удивило присутствие на ужине нашего дорого Южного? – Не захотел сдаваться генерал, тоже подходя к столику. – Ведь ваше условие, насколько я помню, звучало так: если вы признаете, что мою подругу не стыдно будет посадить за один стол с принцем… О, действительно замечательные рисунки! Но ваш портрет нравится мне гораздо больше, дорогая! Вы ведь подарите его мне?

Саора пожала плечами. Делать этого не хотелось, но раз он уже увидел наброски, отказать было бы невежливо.

– Берите. – (Сагр поцеловал портрет, скрутил его в трубочку и демонстративно спрятал поближе к сердцу.) – И вы прекрасно поняли, что насчет принца было всего лишь фигуральное выражение. Совершенно необязательно было впутывать в этот спор его высочество! – Она улыбнулась Южному, надеясь на его поддержку.

Тот расцвел ответной улыбкой, однако встал на сторону генерала.

– Ну, что вы, дорогая Саора, мне, право, было совсем несложно! Такой интересный спор, и я рад, что выиграла его милая дама! – Он галантно поцеловал ей руку, сделав поцелуй чуть более долгим, чем полагалось по этикету. Генерал наблюдал за ними с почти отеческой гордостью, и от этого Саоре стало совсем нехорошо. Она отняла у Южного свою руку.

– Господа, уже поздно, а я неважно себя чувствую… – Начала она, больше всего на свете желая сейчас остаться одной.

– Что вы, что вы, дорогая! – Дружно запротестовали оба, отчего брови Саоры удивленно взлетели вверх. – Проводить такой вечер в одиночестве – это просто преступление!

– Позвольте нам пригласить вас на прогулку! – Проникновенно заглядывая ей в глаза, предложил Южный. – Весь Ванген сегодня – это одно сплошное развлечение!

– И я уверен, что от свежего воздуха ваше самочувствие сразу улучшится! – Добавил генерал с настойчивостью, неожиданной тем более, что раньше он никогда не выходил на улицу в компании своей молодой любовницы.

Саора очень удивилась, но перед напором сразу с двух сторон ей пришлось согласиться, так как никаких приемлемых предлогов для отказа у нее не было.

– Хорошо, я только возьму шаль.

Когда они вышли на улицу, уже смеркалось, и Ванген радостно сиял всеми своими фонарями на улицах и площадях. Везде сновали улыбающиеся горожане, то тут, то там народ сбивался в кучку возле очередного циркового или театрального балагана.

В толпе можно было заметить даже нарядно одетых благородных, для которых проявлять отсутствие снобизма во время народных гуляний считалось признаком хорошего тона.

Саора чинно шествовала между двумя своими спутниками, иногда раскланиваясь с общими знакомыми. Мужчинами, разумеется. Женщины ее игнорировали так же, как и она их. Гуляли они долго, и знакомых встретили довольно много, так что к концу прогулки у Саоры возникло стойкое (и очень неприятное) ощущение, что ее за этот вечер гордо продемонстрировали всем, кому только можно. Наконец, внимание ее спутников привлекло цирковое представление на одной из площадей, и они решили уделить ему свое драгоценное внимание.

Саоре представление показалось довольно незатейливым, и она вскоре заскучала, чего нельзя сказать о ее спутниках, которые не отводили глаз от импровизированной сцены, где выступали юные акробатки в обтягивающем трико.

Решив, что они не заметят ее отсутствия, Саора выбралась из плотной толпы зрителей.

По краям площади росли деревья, а между ними стояли скамейки. Возблагодарив за это богиню и городские власти, Саора без сил опустилась на одну из них. День выдался на редкость утомительным, и морально, и физически.

– Привет! – Неожиданно раздалось у нее над ухом.

Саора вздрогнула и обернулась. За ее спиной, прячась в тени дерева, стоял один из тех мальчишек, которым Таш поручил ее проводить.

– Привет. – Отозвалась она, вспомнив, что так и не поблагодарила их.

Но начать об этом разговор не решалась, боясь спугнуть неожиданного собеседника.

К счастью, карманник сам решил с ней поговорить.

– Что, не понравилось? – Он насмешливо кивнул в сторону циркачей.

– Не очень! – Честно призналась она. – А тебе, похоже, тоже?

Он сверкнул в темноте белозубой улыбкой.

– Я здесь не для того, чтобы представлениями любоваться!

– А для чего же? – Как-то не подумав, спросила Саора.

– Известно, для чего. Сейчас народ разогреется, пойдем карманы чистить. – Он усмехнулся. – Нас здесь четверо, так что богатым лохам лучше поберечь свое золотишко! Но ты не бойся! – Он покровительственно глянул на сидящую перед ним молодую женщину. – Тебя никто не тронет.

– Почему? – Только и смогла выдавить из себя Саора.

Тот пожал плечами.

– Так ведь Франя запретил. И потом, все знают, что ты подружка Ташевой красавицы.

А кому охота с ним связываться?

Сердце у Саоры в груди трепыхнулось раненой птицей. И она сделала то, на что еще минуту назад не считала себя способной.

Встала и, не чуя под собой ног, подошла к стоящему у дерева невысокому карманнику. Ее темное платье полностью слилось с тенью, спрятав ее от любопытных глаз. Встала рядом и слегка наклонилась ближе к его уху.

– Смотри, вон там, стоит человек в сером костюме с белым пером на шляпе. Видишь?

– Она показала не генерала. Пацан кивнул. – А рядом с ним еще один, в черном, невысокий? – Тот снова кивнул. – У того, который в сером, при себе большая сумма денег. В правом внутреннем кармане, в кошельке с сигнализацией. Шумит громко, так что будь осторожен. – Каждый месяц в этот день Сагр расплачивался по долгам и кредитам, о чем Саоре, разумеется, было хорошо известно. – А у того, что в черном, на указательном пальце правой руки надет перстень, который стоит не меньше, чем половина Вангена. Остальные тоже дорогие, но этот из княжеской сокровищницы. По слухам, обладает какими-то свойствами, хотя я о них ничего не знаю. – Южный как-то намеками дал ей понять, что этот перстень может стать ее, если она взглянет на него более благосклонно.

– А ты молодец! – Карманник глянул на нее с уважением. – Твоя доля, как наводчика, – пятая часть. Завтра забегу, занесу. – Она открыла рот, чтобы возразить, но остановил ее движением руки, поняв ее беспокойство по-своему. – Не бойся, остальные перстни я тоже сниму, чтобы на тебя никто не подумал. Ну, до завтра. – И тут же исчез.

Саора вернулась на скамейку. Волнуясь, стала наблюдать за Сагром и Южным, надеясь и боясь увидеть рядом с ними своего знакомого. Один раз ей вроде бы показалось, что он прошел мимо них, но она не была уверена. Больше он не появлялся, и она вздохнула с облегчением. Наверное, у него не получилось, но это было даже к лучшему. Потому что по здравому размышлению Саора сообразила, что такая золотая рыбка, как Южный, наверняка имеет зубы, и связываться с ней попросту опасно.

Однако когда представление закончилось, генерал и герцог подошли к ней, бормоча проклятия сквозь зубы. На ее вопрос Южный молча показал ей руки, на которых не было ни одного перстня, и, скривившись, сообщил, что у него кроме этого еще вытащили кошелек. Генерал же ругался, как извозчик, потому что его кредиторы очень не любили ждать, а для того, чтобы заново собрать украденную у него сумму, требовалось время.

Саора молча смотрела, как они проклинают этих Свигровых воришек, и чувствовала, что еще чуть-чуть, и она расхохочется им в лицо. Если бы они только знали!

Так и не дождавшись от нее сочувствия своему горю, Сагр и Южный проводили ее домой, но уже ставшего традиционным приглашения на бокал вина так и не дождались.

Генерал был разочарован, и повел себя настолько нетактично, (что, впрочем, с некоторых пор вошло у него в привычку), что дал понять это Саоре. Она же, совершенно не собираясь раскаиваться, посмотрела на него чистыми невинными глазами и заявила, что, наверное, простудилась во время прогулки, потому что ужасно себя чувствует. И всю ближайшую неделю непременно проболеет, а, значит, дорогому Сагру нет необходимости навещать ее в ближайшие дни.

Разумеется, мнимая болезнь не помешала Саоре отправиться на следующий день на Лисичку вместе с Рил и Ташем. Не выдержав пытки ожиданием, она, едва они выехали за город, принялась рассказывать им о вчерашнем происшествии, иногда прерывая рассказ истерическим хохотом, который так и рвался из нее, стоило ей вспомнить лица Сагра и Южного.

– Понимаете, я так рассердилась на них, когда они выставили меня на обозрение всему Вангену! Я просто пришла в бешенство и не знала, что мне думать. С чего это Сагр вдруг стал таким смелым? Знаете, как он раньше меня прятал? Мы ни разу, ни разу, никуда не выходили вместе! Да, он приводил ко мне знакомых, но чтобы выйти! Этого вообще никогда не было, и вдруг такое! И с какой стати он потащил за собой Южного? Этого я вообще не понимаю, он что, слепой? Южный же ухаживает за мной прямо у него на глазах, а он и ухом не ведет! – При этих словах Рил глянула на Таша, а тот удивленно уставился на Саору. – А когда ко мне подошел этот мальчишка… Таш, кстати, как его зовут? Я даже не спросила…

– Крап.

– Да, Крап. Так вот, когда он ко мне подошел, во мне словно что-то перевернулось!

Я рассказала ему все, что знала о них обоих, и если и забеспокоилась о чем-то, то только о том, как бы мальчишку не поймали! Но как он их сделал!! Это просто уму не постижимо! Мне показалось, что он просто прошел мимо, а Сагр и Южный вернулись без ничего!

– Что ты хочешь, Саора, это Франя их учит, а он гений! – Присоединилась к ее восхищению Рил. Таш бросил на нее странный взгляд, но промолчал.

К его удивлению, Саору упоминание о Фране не смутило.

– Ты знаешь, еще днем раньше мне в страшном сне не приснилось бы восхищаться вором, но после вчерашнего… – Она вдруг замолчала, посерьезнела, и лицо ее выразило настоящую муку. – Знаешь, сегодня ночью мне подумалось, что воровать, наверное, лучше, чем торговать собой. По крайней мере, для меня.

– Так в чем проблема? – Как бы, между прочим, заметил Таш. – Если захочешь попробовать поработать наводчицей, я попрошу Франю подобрать тебе пару надежных ребят. Он против не будет. – Возможно, так ему будет легче простить ей ее происхождение.

– Что? Ты шутишь? – Саора невольно рассмеялась. – Прости, но для меня это, наверное, все-таки чересчур. Да и вряд ли у меня получится. Кстати, – она оживилась, – Крап сказал, что сегодня принесет мне мою долю. Ты не мог бы передать ему, что не надо этого делать? Ему, наверное, деньги нужнее…

Таш покачал головой.

– Не надо думать, что он нищий. У Франи нищих учеников не бывает. И не надо отказываться от своей доли, за такое у нас и прибить могут. Это не вопрос денег, это вопрос доверия. Вы с Крапом теперь повязаны. То, что ты берешь долю, означает, что ты его не заложишь.

– Да я его и так… не заложу.

– Для него это будет понятнее, если ты возьмешь долю.

– Хорошо, если это так серьезно, я возьму.

Неожиданно Таш улыбнулся ей.

– Ты молодец, Саора!

– Потому что беру долю? – Не поняла она. – Или потому, что… заложила Сагра и Южного?

– Нет, просто молодец. – Жаль только, что дурак Франя этого не понимает.

За разговором они как-то не сразу обратили внимание на голоса, доносившиеся с Лисички. Таш молча переглянулся с Рил и пришпорил коня, оставляя своих дам позади.

И, въехав на облюбованную им и его девочкой поляну, остановился, как вкопанный.

Подъехавшая к нему секундой позже Рил удивленно присвистнула.

– Ничего себе!!

Их место оказалось самым наглым образом занято двумя десятками устроивших там пикник вангенцев. Совсем молодых вангенцев, среди которых было даже несколько девушек, но при этом Таш мог бы поклясться, что ни одна из них не была изгойкой.

Но самым удивительным было то, что они, плюнув на поверье, купались в реке. И при виде того, как они барахтались в ней, конечно же, не умея плавать, но при этом радостно визжа и вскрикивая, Рил начала тихо хохотать.

Таш выругался, но, не выдержав, расхохотался тоже.

– Вот мать их за ногу! Это как же они нас выследили, а, Рил?

Она, смеясь, покачала головой.

– Только если на дерево залазили, иначе никак! Я все время ставила широкий контур!

Подъехавшая сзади Саора громко ахнула.

– Что? – Спросила Рил.

– Там мой бывший брат! О, богиня, и одна из сестер!! Рил, да здесь же вся "золотая молодежь" Вангена!! – Ошарашено сообщила Саора. – Вон дочка наших соседей по поместью, и один из княжеских сыновей, девятый, по-моему… Как они вообще на это решились? Ладно, парни, но девушек почему сюда отпустили, это же верх неприличия, разгуливать перед всеми в одних рубашках! – Сама Саора все еще скромно опускала глаза даже при виде выходящей из воды Рил, не говоря уж о Таше, и то, что она увидела здесь, поразило ее просто до глубины души. – Это уму непостижимо! Это неприлично!! – Чуть не плача, повторяла она.

Рил, прищурившись, окинула взглядом расстроившую подругу "золотую молодежь".

– И что нам теперь делать? – Спросила она у Таша.

Тот пожал плечами и предложил:

– Пугнем?

Она еще раз посмотрела на купающихся. Медленно покачала головой.

– Не надо. В конце концов, разве я не для них старалась? – Тронула поводья лошади. – Поехали, найдем другое место! Река большая!

Хорошее место обнаружилось недалеко, до изгоев даже ясно доносился шум, поднятый "золотой молодежью", хотя Рил и поставила охранный контур повыше, чтобы на этот раз уж точно никто ничего не подсмотрел. Во встрече с вангенцами обнаружилась и своя хорошая сторона, заключающаяся в том, что потрясенная их поведением Саора наконец-то решилась переодеться в рубашку и войти в реку целиком. Таш, не желая дополнительно смущать ее своим присутствием, деликатно уплыл к другому берегу, предоставив Рил самой разбираться со своей слишком хорошо воспитанной подругой.

Учиться плавать Саора, к великому сожалению Рил, все-таки отказалась, да и выходить на открытое место ей все равно было стыдно. Хотя она это и скрывала за показным безразличием, но чутье Рил обмануть было невозможно, и следующие полчаса они провели, сидя на огромных валунах у самого берега, болтая в воде ногами и наблюдая за плавающим у противоположного берега Ташем.

– Рил, а почему бы вам не завести ребенка? – Вдруг спросила Саора, не в силах более видеть, с каким лицом смотрит ее подруга на любимого.

– Ребенка? – Рассеянно переспросила Рил. Потом до нее дошло, на лицо набежала тень, и она обернулась к Саоре. – Я не могу ребенка!

– Почему? Прости, не надо было спрашивать!

– О чем ты? Ах, нет, я не об этом! Все я могу, но… – она немного помолчала – понимаешь, там, в Олгене, Таш не хотел быть со мной, я сама настояла и сама на нем повисла. И в первый раз, и… во второй тоже. Я не могу еще и ребенка!! Он никогда не говорил, что хочет, а я не могу повесить на него еще и это!! Конечно, если я скажу, что хочу, он согласится! Я даже знаю, что он скажет: конечно, Рил, все, что захочешь! Он всегда так говорит, но я-то знаю, каково ему будет жить с мыслью, что, стоит нам погибнуть, как ребенку тут же поставят клеймо. – Рил покачала головой. – У него могло быть много детей, он же не был монахом все эти годы, но у него их нет, значит, он не хочет. У Самконга были, я знаю, и у других тоже, но у него нет. И у Франи нет.

– Да откуда ты знаешь? – Когда прозвучало имя Франи, Саора тут же растеряла все свое хваленое самообладание. – Может, тебе просто не сказали!

Рил снова покачала головой.

– Ни один из них никогда бы не бросил своего ребенка. Ты знаешь, что Франин отец забрал его у матери, когда ему было два года, и обучал всему, что знал, до самой своей смерти? Тем, что Франя жив, он обязан ему. А у Таша была такая мать, что…

В общем, он бы тоже не бросил. И от меня бы прятать не стал, это уж совсем глупо.

Да и вообще, надо видеть, как они относятся к своим ученикам! Ругаются, конечно, но в обиду никогда не дают. А ты хочешь сказать, что они детей… – Живое лицо Рил выразило крайнюю степень отвращения.

Саора вспомнила, сколько незаконных детей ее отца и братьев от всяких служанок и крестьянок, на которых никто никогда не обращал внимания, бегало по поместью, и ей стало нехорошо.

– Но вы же любите друг друга! – Жалобным голосом привела она свой последний аргумент.

– Да, я его люблю. – Просто, безо всякой патетики сказала Рил. – И недавно я поняла, что нет на земле такой вещи, которую я не сделаю, чтобы он был счастлив.

По мнению Саоры, такое самопожертвование было совершенно излишним. Ее учили, что мужчину ни в коем случае нельзя баловать, иначе он потеряет к тебе интерес, и отношения неминуемо испортятся.

– Рил, он же мужчина!

– Я помню! – Засмеялась та.

– А если он решит тебе изменить и попросит помочь, тоже сделаешь? – Это было жестоко, но Саоре хотелось, чтобы Рил сняла, наконец, розовые очки и взглянула на жизнь трезво.

Рил оборвала смех и отвернулась.

– Если влюбится так, что жизнь не в жизнь, то сделаю! – С мрачной решимостью сказала она. – Мне будет больно, но я это сделаю. А вот если к маме Тионе намылится, то пусть сам справляется, не маленький уже!

– Рил, что ты несешь? – Возмутилась Саора. – Как так можно?

Но Рил, не желая продолжать этот разговор, встала на валун, подпрыгнула и щучкой нырнула в воду. Вынырнула почти на середине реки, поплыла к Ташу. Тот, дождавшись, когда она окажется рядом, поднырнул и дернул ее за ногу. Она возмущенно взвизгнула и, подняв тучу брызг, ушла под воду следом за ним.

Они ненормальные! – С ужасом подумала Саора, наблюдая за их возней. – Это ведь ненормально, так любить, это же какое-то сумасшествие, а не любовь!

Она уже предвидела многочисленные неприятности и разочарования, которые ожидают подругу при таком поведении, и страстно желала осудить ее за легкомыслие, но у нее не получалось. Вместо этого почему-то хотелось разрыдаться.

На подготовку к визиту в Бинир у Рил ушло почти трое суток. Она работала вместе с Ташем, и работала серьезно, и он впервые по-настоящему оценил ее способности, а также ее, проявляющуюся даже в мелочах, ответственность. Их предыдущий опыт, несмотря на то, что цель была достигнута, и браслет получен, Таш считал не слишком удачным. Рил чересчур нервничала и потому позволила эмоциям взять верх над разумом, а это для организатора было абсолютно недопустимым.

На этот раз все было по-другому. Тех пятерых, выделенных ей на это дело, самому старшему из которых было пятнадцать, она, прежде всего, напичкала всевозможной информацией о Ведагоре и о Бинире. Таш считал многое из того, что она заставляла их заучивать, лишним, но, когда один из измученных зубрежкой пацанов попробовал возмутиться, по-отечески отвесил ему подзатыльник и сказал: учи, бестолочь, пригодится! Да оно и верно, где еще они могли бы взять планы всех (!) постоялых дворов Бинира, включая сюда сведения о наиболее удобно расположенных комнатах и способах отхода? А уж получить информацию о магических артефактах не через третьи руки, а от того, кто эти артефакты делает собственноручно, вообще дорогого стоило. Про их магическую защиту Таш даже не спрашивал, будучи на двести процентов уверенным, что она у его учеников не хуже, чем у него самого.

Наконец, Рил сочла, что впихнула в головы будущих наемный убийц достаточно информации, чтобы они выжили даже при неблагоприятном развитии событий, снабдила всех пятерых переговорными браслетами, и разрешила идти собираться. На сборы вышколенным Ташем подросткам потребовалось не более получаса, после чего они, предварительно разделившись, отправились в бинойскую столицу.

Ведагор, накануне в очередной раз сменивший постоялый двор, снова заснул поздно, и снова с превеликим трудом. Его измученное болью тело в последнее время отказывалось ему повиноваться даже в такой мелочи, как нормальный сон. Оно больше не хотело искать беглую жену ольрийского князя, не хотело прятаться от бинойской разведки и изгойских наемников, не хотело даже просто двигаться. Оно хотело лечь и умереть. И не сказать, что Ведагор в последнее время не был с ним так уж не согласен.

Он проснулся оттого, что в голове прозвучал тревожный звоночек сторожевого заклинания, который означал, что в комнате, кроме него, кто-то есть, и которого Ведагор подсознательно ждал уже несколько недель. По всем законам логики его просто не могли оставить в покое.

Он слегка, как будто во сне, пошевелил рукой, собираясь активировать заклятие, и тут же застыл, услышав за спиной спокойный женский голос.

– На твоем месте я бы не стала этого делать, Ведагор.

Он быстро обернулся, чтобы убедиться, но, даже не оборачиваясь, он мог бы сказать, что это она.

Ведьма!! Паника овладела им в долю секунды, и он, уже не скрываясь, зашарил рукой под подушкой, проверяя, на месте ли амулет для защиты от женских чар. Его не было.

Она засмеялась волшебным, чарующим смехом, от которого нет спасения.

– Он упал под кровать, Ведагор!

Он сделал резкое движение, наклоняясь, застонал, от боли закружилась голова, и он позорно свалился с кровати. И все-таки протянул руку под кровать, нащупал амулет, и с лихорадочной поспешностью нацепил на шею.

Она все еще смеялась. Все тем же волшебным, чарующим смехом, от которого нет спасения.

– Он тебе не поможет, Ведагор!

Ведагор с ужасом смотрел на нее, на ту, которую должен был ненавидеть, да и ненавидел так, как никого другого в своей жизни. Его предупреждали о том, что она может сделать с мужчинами, еще присной памяти отец Вигорий, вручая ему этот амулет, наказывал никогда и ни при каких обстоятельствах не снимать его. Да он и сам видел, во что превратился ее муж, после того, как она его бросила. Но кто же мог подумать, что она сможет, не нашумев, пройти через такую защиту?

– Доброй ночи, ваше высочество! – Хрипло сказал он, с трудом поднимаясь на ноги.

– Чему обязан счастьем видеть вас у себя? – Не хватало еще растерять остатки гордости, сидя перед ней на полу.

После его слов она мгновенно вспыхнула, заливая комнату ослепительным зеленоватым светом.

– Не смей называть меня высочеством, жалкая ищейка!!!

Ни зрение, ни нервы Ведагора оказались не готовы к таким испытаниям. Он дернулся, лихорадочно прикрывая ладонями глаза, и, потеряв равновесие, снова свалился на пол. Плюнув на гордость, не стал больше вставать.

– И как же мне вас называть? – Все, на что он оказался способен, это добавить в голос немного яда. – Госпожой Ирилой?

Она медленно дунула на свечу, стоящую на столе, отчего на ней заплясал огонек, осветивший комнату неверным светом, и внимательно посмотрела на него. Полыхать больше не стала, только в глазах еще мерцали зеленоватые искры.

– Тебе известно мое имя.

– То самое, которое дал вам ваш изгой? – Все же уточнил Ведагор, отчетливо понимая, что жизнь его сейчас висит на волоске.

– Именно.

Последовал еще один обмен взглядами, после чего сыскарь принял решение о временном отступлении.

– Как прикажете, госпожа Арилика! – Короткий наклон головы. – И все-таки, что привело вас сюда в такой… неурочный час?

– Ну, отчего же неурочный? – Она встала, изящная, чувственная, мягко прошла к окну, через которое падал в комнату голубоватый лунный свет. – По-моему, самый урочный. – Загадочно улыбнувшись, она кивнула на окно. – Полнолуние. – Сделала еще шаг и встала напротив Ведагора. Луна за окном светила прямо сквозь нее.

У бедного вандейца волосы самым натуральным образом зашевелились на голове.

– А-а-а… – Даже не закричал, а зашептал он уже совсем безнадежно. – Ве-едьма-а…

– И лишился чувств.

Пришел в себя через несколько минут, и сразу понял, что лежит на кровати, и что она рядом. Вмиг душу окатило ледяным ужасом, он рванулся бежать, но тело в очередной раз предало, отомстив за движение резкой болью. Громкий стон вырвался сквозь плотно сжатые зубы.

– Да лежи уже, ничего я тебе не сделаю! – Раздался над ним недовольный голос княгини. – Прости, что напугала, хотела, чтобы ты сам понял, а ты… И что за сыскарь такой нервный пошел? Вас же вроде учат держать себя в руках?

Учат, конечно же, учат, но не в таких же ситуациях! Он обреченно закрыл глаза, признавая свой проигрыш и полностью отдаваясь в ее власть. Нет, не зря ее так боялись жрецы, против нее нет защиты.

– Ну, хватит уже трястись!!! – Возмутилась она. – Сейчас же открой глаза, ты мужик, или кто?!!

Не в силах сопротивляться, он открыл. Теперь уже все равно. Как сыскарь, Ведагор слишком хорошо знал, что делали незарегистрированные ведьмы с теми, кто попадал к ним в руки.

– Зачем тебе мои глаза, ведьма? Хочешь выпить их первыми?

Она посмотрела на его глаза, сглотнула, подавилась, закашлялась, потом выругалась.

– Да с какого перепуга я должна их пить? – И совсем уж неожиданно рассмеялась. – И как тебе в голову такое пришло?!

Он посмотрел, как она смеется, и понял, что влип, как муха в варенье. Сейчас она начнет его есть, а он будет благословлять богиню за то, что она рядом. Она не соврала, амулет не действует.

– Ты почти убила меня один раз, тогда, у озера. Что тебе мешает сделать это снова? – Глухо заговорил он. – Будь милосердна, добей, а потом делай, что хочешь.

Я прошу тебя! – Он увидел, что она качает головой, и резко отвернулся, чтобы скрыть отчаяние. – И как может такая черная душа жить в таком прекрасном теле?

– Ведагор, ты в своем уме? Я не собираюсь тебя убивать! По крайней мере, сейчас.

– Тогда зачем ты пришла?

– Поговорить. Ты в состоянии мыслить разумно? Да, я здесь не во плоти, но неужели я настолько пугаю тебя?

– Пугаешь? Ты думаешь, я не знаю, чем платят ведьмы Свигру за возможность ходить вот так, не во плоти?

– И чем же?

– Жертвами!!! – Рявкнул Ведагор. Он несколько раз присутствовал на мерзких капищах во время осмотра таких жертв. И для здоровья его психики было бы лучше, если бы он там не присутствовал.

– Глупости! – Отрезала княгиня. – Ни я, ни мои знакомые ведьмы никаких жертв не приносили! Это просто контроль над сознанием, и все!

– Хорошо, пусть так. – У Ведагора не осталось сил спорить. – Так о чем тебе нужно было поговорить со мной, ведьма? Или мне лучше называть тебя Свигрянкой? – Насколько он знал, так называли себя те, кто резвился на капищах.

– А без оскорблений нельзя обойтись? – Поморщилась она. – За что ты меня так ненавидишь?

Он так удивился, что даже забыл бояться.

– А ты думаешь, что не за что? Да из-за тебя у меня вся жизнь псу под хвост!!

– Из-за меня?! Значит, это только я во всем виновата?? А ты сам помнишь, зачем пришел к тому озеру?!

– Да я проклинаю и тебя, и тот день, и то озеро!!!

Она вдруг села рядом с ним на кровать и некоторое время молчала, опустив лицо.

– Да, наверное, я это заслужила. – Подняв голову, коснулась его руки, легким, почти неощутимым прикосновением. Ведагор в панике отдернул руку, вызвав удивленный взгляд собеседницы. – Послушай, прости меня за все. И за то, что напугала, прости! Я не собиралась пугать, я хотела только настроить тебя на разговор. – Он коротко фыркнул, не веря. – Да правда же! – Горячо заспорила она.

– Я только хотела, чтобы ты понял, что тебе не удастся меня схватить и доставить твоему драгоценному князю! А то знаю я тебя! Сам будешь вешать мне лапшу на уши, а в это время думать, как меня лучше связать, и никакого разговора не получится!

Ведагор слушал и не верил своим ушам. Все его чутье, весь опыт говорил ему, что она говорит искренне. Это было невозможно, но страх перед поеданием все-таки слегка отодвинулся в сторону. Она хочет поговорить? Что ж, можно и поговорить.

– Он скорее твой драгоценный! – Хмыкнул на ее тираду уже взявший себя в руки Ведагор.

– Кто?

– Князь.

Ее глаза снова вспыхнули, и на этот раз она не сделала ничего, чтобы приглушить их блеск.

– Еще одно слово в таком духе, и я уйду, а ты останешься один на один со всеми своими болячками и Ташевыми ребятами за дверями!! – Она встала и направилась к окну.

– Стой! Постой! – Ведагор с безумными от вспыхнувшей надежды глазами попытался схватить ее за платье, но пальцы прошли сквозь него, как сквозь туман. – Ведьма!

Арилика! Постой!

Она остановилась.

– Ведьма – это мимо, но Арилика сойдет.

С неимоверными усилиями он сел, держась за стену.

– Что ты сказала насчет… насчет… – Чтобы не сглазить, он побоялся произнести это вслух.

– Насчет болячек? – Уточнила она. – Да, я могу тебя от них избавить. И от Ташевых ребят тоже. Считай это моими извинениями.

– И какая цена у твоих извинений?

– Я была бы очень благодарна, если бы ты оставил нас с Ташем в покое.

Ведагор молча попытался прикинуть, во сколько ему обойдется полная потеря репутации. По всем прикидкам выходило, что не дороже, чем потеря жизни. Которая учитывая то, кто ждал его за дверью, была практически делом решенным. А ведь у него на руках жена, дети и престарелые родители, которые чуть не умерли с голоду за время его олгенских мытарств.

– Позавчера я виделся с Мытяней. – Приняв решение, сказал он.

– Я знаю. – Кивнула Арилика.

– А вчера отправил донесение Богеру. Теперь он знает, что вы в Вандее.

Эти сведения ее тоже не удивили.

– Он бы все равно узнал, рано или поздно. Шила в мешке не утаишь. Я слишком отличаюсь от здешних. Но если ты уедешь, а Мытяню… с Мытяней поговорят, у князя не будет прямого выхода на нас. Какое-то время мы сможем жить спокойно,… а там видно будет.

– Арилика!

Она снова присела рядом с ним на кровать. Глянула виновато, ласково и немного грустно.

– Что?

– Ты действительно сможешь?…

– Да, конечно. Ты обещаешь, что уедешь? Мне не хочется тебя убивать.

– У меня двое детей, мне поклясться тебе их жизнями?

– Нет, детьми не надо. Просто пообещай, этого достаточно.

Он покачал головой. Она не понимает. Девчонка совсем, что с нее…

– Нет, недостаточно. Чтобы ты и твой изгой не сомневались, я уберу Мытяню. Это сделать сейчас, или?…

Она усмехнулась.

– Глупый! – Приблизила свое лицо почти вплотную к его лицу. В глазах затанцевало затягивающее не хуже болотной трясины зеленое пламя. – Такой взрослый, и такой глупый!

Комната вновь осветилась ярким светом, но Ведагор этого уже не видел.