Танец на огне

Глава 5 Солдат

Раннее утро. Поместье вовсю готовилось к завтраку, и, кстати говоря, кушали теперь Тени, как короли. Любая прихоть, любое блюдо и лакомство. Чувствуя притягательный аромат с кухни, проклятые все же сконцентрировались на фигуре перед ними.

Жозефина стояла в главном холе по стойке «смирно». Мужская рубаха, штаны, плотные сапоги. Но за спиной, на лямке, висела замотанная алебарда. Воительница смотрела прямо, сквозь полукруг столпившихся.

— Дамы и господа! — Театральный поклон. — Представляю вам Жозефину, темного Рыцаря, прямо с фронта. Любите и не обижайте.

— Приветствую, — стоический кивок.

Эмоции на лицах проклятых были совершенно разные. Кто-то заинтересовался, кто-то не видел ничего необычного, у других проскальзывало нескрываемое уважение. Кроха Пеле пряталась за Фионой, чуть выглядывая.

— Кхм. — Первым, на удивление, подошел Апро. — Не знаю, через что вы прошли, госпожа Жозефина, но я рад, что такой Рыцарь, как вы, теперь с нами, — протянул он руку.

— Благодарю, — пожала ее авари. Ух, что за крепкое рукопожатие! Несмотря на массивность лапищи бугая, казалось, Жози может легко сломать кисть Молоха.

— Значит, она… — оценивал Соль, — очень сильна.

— А. А, — поднял я палец. — Никаких дуэлей, мой дерзкий друг, — улыбка. — Не хочу принижать ваши возможности, но ни у кого из вас нет ни шанса против этой дамы. Убьет и даже не поймет, как это случилось.

— Командор, — поморщилась авари.

— Командор? — пробубнила под нос Бутан, похлопав ресницами.

— Я клянусь, — даже не изменился тембр голоса, — что не причиню никому вреда. Сейчас вы мои соратники, и долг проклятого Рыцаря всеми силами защищать людей.

— Вот только, — положила руку на бедро Розовая, — мы такие же проклятые, не люди, если угодно. — Колкое замечание вызвало внутренний диссонанс в воительнице. — Мы с вами не равны, признаю, — выказывала уважение Кат, — но, прошу! Мы не зазнавшиеся потомки Света, и мы не будем считать вас своим щитом.

М-м-м, это одобрение в глазах всех присутствующих!

Ум-ни-чки.

— Думаю, у вас много вопросов к столь интересной особе, — перебирал я пальцами. — Но сегодня я украду её, так что наберитесь терпения. — И тут я увидел взгляд Пеле. — Но вам, мисс, можно хоть сейчас.

Жозефина посмотрела на ребенка. Ребенок на неё.

Фини приобняла хозяйку огня, чуть подтолкнула: «Не бойся».

— З-здравствуйте.

— Доброе, — неуверенно обменялись они любезностями.

Картина. Неловкая.

— Кхм, — приподняла руку Бутан.

— Милая, тебе не надо поднимать… Ай, ладно! Что за вопрос? — улыбнулся я.

— С-сегодня у нас есть особые задания?

— Нет, распорядок обычный. Завтрак — и грызть учебники. — Скучно, понимаю, но что поделать? — Как я уже сказал, сегодня Жози только моя.

— Хм-м, — приподняла подбородок Мира. Р-ревность, она не шутила по поводу убийства конкуренток, и, хотя я не давал повода, моя милая пиранья уже показывала заостренные зубки бедным горничным. Надо ли что-то делать с этим? Нет, мое скромное эго довольно.

Преодолев завтрак, все разошлись по своим делам. Попутно Кат передала письмо от торговца с благодарностью и лживыми уверениями, что он будет рад видеть нас в своей лавке. Ага-а.

Через оборот часов мы с Жозефиной шли по улице города. Со стороны казалось, что аристократ идет с телохранительницей. На каждого прохожего бросался подозрительный взгляд, Жози во всем видела возможную опасность. Каждый раз чуть дергалась от резких звуков, ржания лошади. Один раз даже потянулась к алебарде, когда горожанка, высунувшись из окошка, вытряхнула скатерть. Звук очень походил на выстрел из магической пушки.

— Не в своей тарелке, да? — посмотрел я на спутницу.

— Простите, — сконцентрировалась она. — Слишком много звуков…

— А ночью слишком мало. — Судя по удивленным глазам, попадание точное. — Вижу по красноте глаз, ты так и не спала. — Хотя авари выглядела в любом случае потрепанно. Бессонница — это обычное состояние для неё.

— Всю ночь, — продолжала она идти следом, — я ждала сигнал. — И отрицательно помотала головой.

— Нет-нет, продолжай, — сбавил я шаг, поравнявшись с ней. — Сигнал?

— Часто, — накрыли Жозефину мрачные воспоминания, — твари Бездны, отколовшиеся от Карнавала, нападают под покровом тьмы. Дозорные трубят в рог, и у тебя есть всего несколько секунд, чтобы приготовиться к бою. — Она потерла предплечье. Видно, что скучает по броне. Выдохнула.

— Командор, куда мы идем? — это сказал я.

— Командор… — её глаза расширились. Никогда от этого не устану. — Да.

— Мы идем выветрить зловонный вкус фронта, — прицокнул я языком. — Твое тело здесь, но вот мысли… — ткнул я пальцем, показывая на висок. — Мысли и сердце все еще воюют.

Свернули в парк, я приветливо кивал прохожим. Солнце грело кожу, яркая зелень тянулась к небу, вокруг разливались благоухание цветов и трели маленьких птиц. Мы повернули к местной достопримечательности, и узкая дорожка из камня привела нас к смотровой площадке. Лестница вверх, еще выше. И вот открылась панорама всего города — не с птичьего полета, но выше крыш. Несколько горожан любовались отсюда видом, какая-то парочка обнималась, мимо пробежал ребенок.

Я встал около каменных перил, вдохнул полной грудью.

— Подойди, — не поворачиваясь, я любовался видом: золотой купол главной церкви, изукрашенные крыши домов аристократии, кипящая жизнь… Жози встала по правую руку от меня. — Что ты видишь?

Женщина моргнула.

— Город… — придержала она волосы от порыва ветра. Не понимая важность этого вопроса, мыслями воительница ушла в другом направлении. — А! — будто осознала она. — Это тест, кхм. — Лицо зачертсвело. — По дороге сюда мы встретили тринадцать человек: семеро мужчин, одного ребенка, пять женщин. Сюда ведет один путь, возвышенность дает нам тактическое преимущество.

— Эх. Ты наблюдательна, — наконец повернулся я к ней. — Но я хочу, чтобы ты жила настоящим, сейчас. — Я стал серьезней. — Не думай о возможных угрозах.

Одно дело быть настороже, а другое… Другое — когда каждое мгновение своей жизни ты проживаешь в напряжении. Ты становишься слепцом, и поток пьянящего протекает мимо тебя.

На площадке росло несколько солнцевиков. Стоило лишь протянуть руку, чтобы прикоснуться к белым лепесткам. Я оторвал один, на котором сидел «поедатель солнца», под грозным названием скрывалось безобидное насекомое. Очень похожее на божью коровку, если быть проще. Только панцирь был белым, а вместо точек — желтые линии.

Я протянул лепесток, положив его на раскрытую ладонь Жозефины.

— Что ты видишь? — повторяю вопрос.

— Эм. — На ее лице появились сомнения. Я сказал бы, что заостренные уши качнулись, но одно из них было оборвано. — Поедатель, командор, бесполезное насекомое.

— Нет, она милая. Посмотри на линии. Приглядись. — Жучок, перебирая лапками, оставался неподвижным. — Почувствуй тепло.

— Я… — подобие горькой улыбки.

— Закрой глаза, сделай вдох. — От этих слов Жози испугалась. — Я прикрою, солдат, не переживай. — Добрая улыбка.

Нерешительно проклятая последовала указаниям.

— Слушай музыку жизни, — также закрыл я глаза.

Детские голоса, стук подошв по каменной кладке, глашатай, скрипка уличного музыканта. Запах свежего хлеба, пение птиц — все теперь звучало по-иному. Многообразие всего сразу. Так просто… и так сложно одновременно.

— Глубокий вдох, — начал я, и Жози повторила.

Её первый настоящий вдох, первый вдох, не пропитанный гарью, смертью. Первый вдох, ради которого она сражалась, ради которого все наконец-то обретало смысл. — Это твое настоящее. Ты вернулась домой, жизнь продолжается.

Одинокая слеза скатилась по грубой щеке. Жозефина открыла глаза, еще раз посмотрела на город. Жучок вспорхнул, улетев на другой цветок.

— На фронте все враждебно, да и здесь есть враги. От этого чувства не избавиться, можно только приглушить. — Проклятая утерла слезу. — Трусливые Рыцари прикрываются полукровками, считают их врагами, недостойными. Но это не так. Это означает, что они не справляются. — Я оперся о камень. — Теперь ты не одна, Жози, теперь у тебя есть те, кто встанет перед тобой щитом, те, кто понимают твою боль.

— Не помню, — почти не дышала женщина. — Не помню, каково это… жить так…

— Ты вспомнишь, живи настоящим, — подмигивание. — А я помогу.

— И все? — поправила она лямку. — Просто жить?

— Это куда сложнее, чем ты думаешь, — оперся я пятой точкой о перила. — Мне было тяжело, поверь. — Не совсем правда, но вы меня знаете. — Просто, — сделал я еще один вдох, — живи настоящим.

— Я… постараюсь.

— Оу, и никаких «это приказ?» — Веселая улыбка. По смягчившемуся взгляду я понимал: рычажок переключился. Уже прогресс. — Но без дела я тебя не оставлю.

Жози выпрямила спину, ожидая своего назначения. Хе-хе, новое негодование через… один, два, три.

— Быть… — переспросила она, услышав мои слова, — телохранительницей Пеле?..