Танец с тенью

Глава 28

Такой долгожданный для всего «Эдвилона» праздничный вечер вот-вот должен был начаться. Народ уже собрался, все расселись за столики и радостно галдели. Ожидали только боссов. А они традиционно опаздывали. Женя уже проверила готовность проекционной группы и ведущих, наличие подарков и сюрпризов и теперь спокойно сидела за своим столиком и рассматривала разнаряженных коллег.

– Вот редиски, могли бы хоть раз вовремя приехать! – Люська в сногсшибательном коротеньком платьице в облаке духов подплыла к их столику.

– А мне нравятся люди, которые не изменяют себе даже по праздникам. – Женькин приятель Стас, начальник технического отдела, сидел рядом и иронично улыбался. – Это как визитная карточка.

– Хреновая карточка, – буркнула Люська и поплыла дальше.

– Какие ножки! – Стас закатил глаза. – Ой, смотри, Царева несется. Как сияет!

– Ярославская, ты сегодня ничего так выглядишь… – Царева притормозила рядом и уже задумчиво рассматривала ее наряд.

Женя и вправду выглядела неплохо. Изящное черное платье до колен – единственная вещь, которую она купила в Париже, – облегало ее тонкую фигурку, серебристо-черные туфли на высоком каблуке, обычно растрепанная шевелюра аккуратно заколота кверху. Зеленые глаза на похудевшем лице казались еще больше и ярче.

– Слушай, Женька, ты, кажется, еще больше истончилась. – Царева заговорила на больную для себя тему. – Поделись рецептом.

– Все очень просто: я влюбилась. – Женя грустно усмехнулась.

– Ты? – Изумление в голосе подруги смешалось с ужасом. – Этого просто не может быть! – Она уверенно кивнула, словно поставила точку.

Женя на самом деле здорово похудела. Она относилась к той категории людей, которые, когда на душе неспокойно, почти прекращают есть. А на душе у нее было не просто неспокойно, там бушевал настоящий ураган.

Разумеется, посвящать Цареву во все перипетии своей личной жизни Женя не собиралась, поэтому в ответ на ее провокационные вопросы лишь опускала глаза и загадочно улыбалась. Подруга же не собиралась сдавать позиции и требовала хоть каких-нибудь подробностей. Еще никогда Женя так не радовалась появлению своих боссов! Царева, наоборот, нахмурилась и, сообщив, что они еще не закончили, поспешила на свое место.

Однако первая радость при виде долгожданного руководства немедленно сменилась растерянностью, а затем и паникой, когда Женя разглядела в толпе прибывших знакомую стройную фигуру. Строгий темный костюм и белоснежная рубашка с распахнутым воротом, густые черные волосы, с элегантной небрежностью зачесанные набок, и ленивая ироничная улыбка на смуглом лице делали его похожим на скучающего плейбоя.

Блондинка в красном платье, висящая на его левой руке, удачно дополняла выбранный образ. Женя, конечно, знала, что Эдичка задумал пригласить на праздник нескольких своих приятелей, но что в числе избранных окажется и Алекс, для нее стало полной неожиданностью. И честно говоря, очень неприятной, даже катастрофической неожиданностью.

Ну что ж, значит, этот вечер закончится для нее быстрее, чем ожидалось, обреченно подумала она, твердо решив незаметно покинуть праздник сразу после официальной части.

И все же сразу сбежать не получилось. Сначала, Эдичка устроил массовое фотопати, в котором непременно должны были участвовать все сотрудники его компании.

Затем появились клоуны и заблокировали выход какими-то трубами, коробками и мешками. Когда же, наконец, после объявления танцевальной паузы ей удалось добраться до двери, там подстерегала очередная преграда. Одна из девиц, работающих в региональном представительстве «Эдвилона», Женя даже не поняла в каком именно, вознамерилась переквалифицироваться из бухгалтера в дизайнера и теперь жаждала получить ее консультацию о некоторых деталях освоения новой профессии. Новая знакомая мертвой хваткой вцепилась в ее руку и, преданно глядя в глаза, беспрерывно болтала о своих первых успехах, с удовольствием смакуя понравившиеся ей термины «кернинг», «трекинг», «интерлиньяж». Потеряв последние остатки терпения, Женя уже готова была прервать исповедь начинающей художницы, когда за спиной раздался хорошо знакомый низкий голос:

– Девушки, есть ли способ принять участие в вашей беседе и при этом не выглядеть идиотом?

Девица из представительства повела себя именно так, как и должна была отреагировать любая неподготовленная барышня старше тринадцати лет при виде Алекса Ромашова: застыла на полуслове, не сводя с него изумленных глаз. Женя же тяжело вздохнула и, не оборачиваясь, недовольно буркнула:

– Не думаю.

– Ну что ж, тогда я все равно вынужден вмешаться. – Он обвил рукой ее талию. – Такая милая музыка, а две прекрасные дамы заняты обсуждением рабочих вопросов. Я просто не могу допустить этой чудовищной несправедливости. Вы потанцуете со мной? – Он развернул Женю лицом к себе.

– Что ты себе позволяешь? – От гнева на ее щеках выступил яркий румянец.

– Ты привлекаешь к себе внимание. – Он кивнул на Эдичку, который расположился недалеко и с возрастающим вниманием следил за их беседой. – Пожалуйста, потанцуй со мной. – Он просительно склонил набок голову.

Как назло, заиграла медленная музыка, Эдичка направился к ним.

– Ладно, пойдем быстрее. – Она обреченно вздохнула.

По-прежнему обнимая за талию, он быстро повел ее в глубь зала.

– Что все это значит? – Медленно покачиваясь в такт музыке, она старалась не обращать внимания на его горячую руку.

– Я рад тебя видеть. Что с тобой?

– Что со мной? – Она задохнулась от негодования. – Ты еще спрашиваешь? Сначала ты даешь мне понять, что мое присутствие нежелательно, практически выгоняешь из дома. Потом, спустя две недели, неожиданно появляешься в компании сексапильной блондинки, которая так и стремится выпрыгнуть из своего платья в твои жаркие объятия. После этого у тебя хватает наглости подойти ко мне и поинтересоваться, что со мной?

– Девочка, прости. – Алекс покрепче прижал ее к себе. – Позволь мне объяснить…

– Я ничего не хочу слушать! Мне не нужны никакие объяснения! Я хочу спокойно уйти и…

– Если ты не остановишься, я сейчас же тебя поцелую. – Она подняла на него глаза. Он вовсе не шутил, мало того, кажется, был даже расстроен. – Пойми, мне тоже нелегко дались эти две недели. Тебе никогда не приходило в голову, каково это знать, что одно мое присутствие рядом трижды чуть не привело тебя к смерти? И я никогда не выгонял тебя из дома, если помнишь, ты сама решила уехать. Хочешь узнать, какие причины твоего отъезда пришли мне в голову?

Она обескуражено покачала головой, но тут же упрямо вздернула подбородок.

– Однако, ты быстро утешился.

– Глупая. – Он тихонечко рассмеялся. – Эта барышня – двоюродная сестра твоего второго босса – Виктора. Мы познакомились прямо перед входом в зал, где меня довольно навязчиво попросили за ней присмотреть. И нравится она мне не больше, чем тебе. – Алекс нагнулся к ее уху и заговорщицки продолжил: – Только не говори об этом Виктору.

Женя вдруг ощутила, как огромная глыба, сдавливающая грудь, медленно покатилась прочь.

– Почему ты мне даже не позвонил?

– Прости, милая. Мне нужно было время, чтобы кое-что выяснить, во всем разобраться.

– А теперь ты уже во всем разобрался?

– Не совсем.

– Значит, в любой момент тебя опять может замкнуть, а я отправлюсь снова собирать вещи. Вот что, милый, давай ты сначала все выяснишь, разберешься, оценишь все «за» и «против». Я тоже еще подумаю, а потом мы решим, как жить дальше. – Женя вывернулась из его рук и нырнула в толпу у сцены.

Через четверть часа бессмысленного топтания с основной массой радостных «эдвилоновцев», охваченных единым порывом увидеть наконец традиционно опаздывающую Снегурочку, Женя стала аккуратно пробираться в сторону выхода. Ей почти удалось достичь вожделенных дверей, когда на сцене появилась всеми желаемая Снегурочка. Уже изрядно разгоряченные молодые люди вскинулись и радостно закричали. Внезапно раздался громкий хлопок, со стороны елки что-то ярко вспыхнуло, и весь зал погрузился в полумрак: весь свет погас, даже фонарики на елке, слабо горели только свечи на столах. В воздухе повеяло дымком. Народ разделился на две части – одни ринулись к дверям, опасаясь за собственную безопасность, другие, у которых любопытство пересилило страх, колыхнулись в сторону подозрительной елки.

Увидев несущуюся к дверям группу коллег, Женя отпрянула к стене и замерла. Господи, взорвалось же что-то рядом с елкой, а ведь именно там стоит столик боссов и их приятелей. А что, если вся эта история с сектой еще не закончилась? А вдруг это Бес или кто-то из его приятелей? Алекс! Женя резко повернулась и бросилась в сторону елки. Безуспешно попытавшись вклиниться в толпу любопытствующих, она вскочила на ближайший стул и стала вглядываться в темноту. Разглядеть что-либо было почти невозможно: во-первых, свечи начали по одной гаснуть, во-вторых, мешали слезы, которых она не замечала.

Неожиданно чьи-то руки крепко обхватили ее талию и бережно сняли со стула.

– Пусти! – Она стала яростно отбиваться. – Там Алекс!

– Тише милая, успокойся. – Она не сразу поняла, кому принадлежит голос. Руки снова обхватили ее и прижали к груди. – Девочка, успокойся, это просто короткое замыкание. Я здесь, со мной все в порядке.

Женя подняла голову и сквозь слезы разглядела знакомое лицо. Поняв наконец, что перед ней на самом деле Алекс, она освободила дрожащие руки и бережно коснулась его лица:

– Это ты? Ты не ранен?

– Ни царапины. Все в порядке, милая. Поехали-ка домой, ладно? Нам надо успокоиться. И поговорить.

Однако поговорить удалось далеко не сразу. Едва они переступили порог ее квартиры – ехать в особняк Женя наотрез отказалась, – словно какой-то вихрь подхватил их и бросил навстречу друг другу. Много позже, когда страсти немного улеглись, Алекс прикурил две сигареты и, протянув одну из них ей, решительно произнес:

– Ну хватит. Больше никаких разъездов, уходов и долгих прощаний. Ты немедленно возвращаешься ко мне, иначе, боюсь, еще пара таких воссоединений – и никакие киллеры нам не понадобятся.

– Я думала, ты не куришь. – Женя была совершенно согласна с его выводами, однако вовсе не собиралась это демонстрировать.

– Я тоже думал, пока ты не исчезла. Как же я мог даже допустить мысль, что спокойно обойдусь без тебя? Когда я услышал ту патетическую речь, что произнес наш драгоценный слуга порядка, мне показалось, что он в чем-то прав. Ведь получается, я и правда использовал тебя, чтобы выйти на эту банду. Тем, что так настойчиво удерживал тебя рядом с собой, я ставил под угрозу твою жизнь. Я как бы приглашал их к похищению, понимаешь? Я пошел на поводу у собственных желаний и этим чуть не погубил тебя. Когда ты решила уйти, я подумал, что это мое наказание, что я не должен тебя удерживать. Ты можешь и должна сама решать, что и как тебе делать. – Он обхватил рукой ее плечи и крепко прижал к себе.

– Но сегодня ты все же пришел. Почему?

– Сначала Олег, не обращая внимания на мое обещание немедленно уволить его, в сердцах сообщил, что только твердолобый болван может не понять, что, наказывая себя, я причиняю боль и тебе. Потом последовал звонок твоей подружки, которая язвительно посетовала на свое опрометчивое доверие, оказанное моей недостойной персоне. И, наконец, наш бравый майор заметил, что это поступок настоящего мужчины – отказаться от дамы ввиду анализа прошлых и ожидания будущих опасностей.

– Значит, если бы не осуждение друзей, тебя бы здесь не было?

– Хорошо же ты обо мне думаешь. Они просто немного форсировали принятие мною важного решения: тебя нужно вернуть. По крайней мере, сделать для этого все возможное и невозможное.

– Немного форсировали?

– Ага. Минут на пять. А когда вчера появился Олег с рассказом о ваших вечерних приключениях, я просто не знал, куда бежать: то ли к тебе – оберегать покой и сон, то ли к нашему любимому оперу – шею свернуть. Олег почти силой удержал меня дома. Сказал, что ты все равно крепко будешь спать до завтра после его дозы коньяка, а мента потрепать дело нехитрое, но это не выход из положения.

– Ты же говорил, что лучший телохранитель, которого ты знаешь, – это ты.

– Так и есть. Но я был твердо уверен, что все сектанты недоступны, а Бес еще не скоро сможет встать на ноги. Скорее всего, и с ними Олег бы справился, а уж с простыми уголовниками – тем более. Поэтому, когда мне пришлось срочно вылететь во Франкфурт, я почти не раздумывал.

– Значит, ты все-таки слышал меня тогда ночью, после похищения? Ты был рассеян и пьян…

– Милая, все, что касается тебя, заслуживает самого серьезного внимания.

– Льстец, я с тобой серьезно разговариваю, а ты… Но, полагаю, дело было не только в словах Никиты, не так ли?

– Так. – Он усмехнулся. – Я уже успел подзабыть, с какой легкостью ты меня умеешь читать.

– Тебя это пугает?

– Немного. Я на самом деле испугался и запутался. Ты ведь понимаешь, правда?

– Понимаю. Но все-таки ты пришел.

– Я всегда делаю то, что хочу, не так ли?

– Почти всегда.

– Да, почти, – покорно согласился он. – Но на этот раз это не было исключением из правила. А как ты?..

– Как я? Мне было больно. Я переживала за тебя. Мне тебя очень не хватало. Кажется, все.

– И всего-то? – Он грустно посмотрел на нее. – А когда ты собиралась мне рассказать об Аделаиде? И вообще, собиралась ли?

– Не уверена. Я ведь тоже боялась. – Она вопросительно заглянула ему в глаза.

– Я понимаю. Знаешь, иногда меня в дрожь бросает оттого, как мы с тобой общаемся. Без слов. Я понимаю. Ты боялась отпугнуть меня своими способностями и просто решила закопать их в себе. Еще в Японии у меня поставлен вполне серьезный блок против стороннего вмешательства, Аделаида сразу его заметила. Так что вряд ли ты бы меня сильно испугала своим признанием. К тому же я вполне доверяю тебе, чтобы бояться с твоей стороны каких-то тайных разведдействий. Я думаю, тебе бы не мешало позаниматься с Аделаидой, хотя бы чтобы научиться устанавливать такую же защиту.

– Я подумаю.

– Ладно, по поводу Аделаиды мы еще поговорим. Пока нам и так есть что обсудить, не так ли?

– Думаешь?

– Снова в оборону уходишь? Я когда увидел тебя сегодня, такую гордую и неприступную, то даже слегка растерялся. Представляешь, я так долго готовился к встрече с тобой, а ты просто взяла и бросила меня посреди зала. Что тут будешь думать?

– Ты всегда так нерешителен с девушками?

– Поверь мне – нет. А потом замкнуло проводку у елки, и я понял, что не все потеряно и я, возможно, не ошибся.

– Я чуть с ума не сошла от тревоги, а он тут свои теории проверяет! Как ты меня нашел так быстро среди толпы и в полной темноте?

– С того момента, как ты решительно отвергла мои ухаживания, – при этих словах Женя фыркнула, – я не отходил от тебя дальше трех шагов.

– Вот черт! Как же я могла выпустить такое из виду: ты же у нас еще и легендарный Тор!

– Женька, хорош ехидничать, я ей тут душу, можно сказать, открываю, а она издевается!

– Но ведь именно из-за меня твоя сестра была ранена в ту ночь. Я думала, ты именно поэтому не хочешь меня видеть.

– Ты здесь ни при чем. – Алекс внезапно перестал улыбаться. – Ситуация тогда сложилась на самом деле неприятная, но совсем не по твоей вине. Эта история началась давно и, боюсь, еще не закончилась.

– Что значит «не закончилась»? – Женя встревоженно попыталась приподняться. – С Марией что-то не так?

– Это ты правильно сказала – «что-то не так». Нет, не беспокойся, она идет на поправку, уже пришла в себя. Дело не в этом.

– Алекс!..

– Понимаешь, девочка, в жизни каждого человека, какой бы праведной она ни была, рано или поздно наступает момент встречи с отрицанием и неприятием со стороны других людей. И какими бы неявными и незначительными ни казались чужие непонимание, зависть, злоба, тени этих чувств и эмоций будут следовать за тобой всю оставшуюся жизнь. Сколько бы ни прошло времени, как бы далеко ты ни уехал, тебе не удастся скрыться от этих теней. Рано или поздно некоторые наиболее сильные из них настигнут тебя и заставят обернуться назад. Мне пришлось встретиться сразу с двумя тенями.

Видишь ли, Мария всегда была подходящей кандидатурой для вербовки в сектанты. Тогда, двадцать лет назад, родителям пришлось почти силой увезти ее в экспедицию, потому что оставаться в городе для нее было слишком опасно.

Еще в школе моя сестра зачитывалась книжками о преданных партии и вождям суровых людях в форме, ведущих жестокую борьбу с врагами своего народа среди этого самого народа. Она бредила сказками о контрразведчиках и ненавидела пособников проклятых капиталистов. У нас в доме почти не обсуждалась политика, родители предпочитали увлечь нас наукой, творчеством. Мы, конечно, ходили на первомайские демонстрации и были пионерами, но периодических волн мнимого патриотизма удавалось избегать всем, кроме, как оказалось, Марии.

В то время уже мало кого сажали за политические воззрения, но борьба с так называемой спекуляцией была в самом разгаре. За неимением лучшего применения своих взглядов и энтузиазма, моя сестра стала тайно следить за фарцовщиками, а чаще за теми, кого она считала таковыми, и писать доносы в органы. Самое забавное, что мы ничего не знали об этом увлечении, пока серьезные люди в штатском не приехали за одной из семей, живущей в нашем доме. Тогда она и заработала тот приметный шрам на левой щеке.

И все вышло наружу. В тот день на осторожные вопросы отца сестра заявила, что больше не может выносить этих вшивых интеллигентов – родителей и горячо ненавидит этого маленького слюнтяя – своего братца. Из-за таких, как мы, по ее мнению, терпят крах лучшие начинания наших вождей. Потом она перешла на бытовые темы и сообщила, что никогда не хотела иметь брата и не собирается за ним присматривать. Она-де уже нашла свое призвание и отныне будет бороться против империализма, невзирая на, мягко говоря, сомнительные политические взгляды этой семейки.

Отца тогда чуть удар не хватил. А потом пришло время отправляться в экспедицию, и Мария, хорошенько поскандалив вначале, потом пришла к выводу, что вдали от Родины просто необходимо будет присмотреть за поведением «этой семейки».

После крушения нашего судна ее, как оказалось, почти насмерть замерзшую, подобрали заблудившиеся дальневосточные контрабандисты. Прожив почти пятнадцать лет в тайге, она умудрилась там встретить одного из вдохновителей террористической группы…

Извини, не могу сказать какой. Увидев мою фотографию в газетах, она прибежала к своим боссам и потребовала продолжить борьбу с империалистическими прихвостнями. Те пропустили «прихвостней» мимо ушей, но возможным шантажом братца-миллионера заинтересовались и отправили сюда группу.

– Мне жаль, что так получилось. – Женя заметила, что крепко сжимает его руку. – Она ведь твоя сестра.

– Понимаешь, девочка, у всех родственников есть одна общая черта: ты не можешь их выбирать. Если человек тебе неприятен, ты просто не станешь с ним общаться. Когда же дело касается родственников, тебе приходится терпеть. А так ли уж это необходимо?

– Но ты только сейчас узнал, что она была вместе с ними?

– Нет, милая. – Алекс невесело усмехнулся. – Еще до встречи с ней я предполагал, что она там, и был почти уверен, что она на их стороне. Это так называемый неправильный козырь.

– Вторая тень – Бес?

– Да, ты права. Я все не мог до конца понять, что же подвигло его на этот вызов. Сразу решил, что это деньги. Потом понял, что это не все.

– Зависть. Он завидовал тебе и считал, что должен быть на твоем месте. И прекрасно понимал, что этого никогда не случится.

– В общем, да. Но ты откуда знаешь?

– Почувствовала, когда он разговаривал со мной до твоего триумфального появления.

– Так уж и триумфального. – Алекс недовольно скривился. – Перестань, Женька. Я заметил, что, с тех пор как с тобой встретился, стал понемногу сходить с ума. От ужаса, беспокойства, страха, тоски, радости. С тобой не бывает ничего понемногу, все – в полной мере, через край.

– Зато ты не сходишь с ума от скуки. – Она лукаво усмехнулась.

– Это уж точно. Я уже забыл, когда столько смеялся. Хотя, нужно признать, так сильно переживал я тоже давненько. Мне нравится с тобой разговаривать, шутить, заниматься любовью…

– Постой, теперь моя очередь. – Она приложила ладонь к его губам. – Ты знаешь, что, когда ты злишься, твои глаза темнеют? Однажды я видела их почти черными.

– Правда? Не поверишь, с тобой я даже злиться стал гораздо чаще.

– А мне нравится, когда ты злишься. Ты становишься таким грозным и неприступным, что хочется обнять твою жертву и прикрыть собой. А когда ты смеешься, возле глаз появляются маленькие смешные морщинки. И мне хочется их поцеловать. Еще я обожаю, когда твои волосы взъерошены. – Она провела рукой по его голове. – Тогда ты похож на такого хулиганистого мальчишку. Кстати, ты знаешь, что, когда ты возбуждаешься, твои глаза из серых превращаются в бирюзовые?

– Да нет, как-то пока никто не удосужился мне об этом сообщить. – Алекс смеялся.

– А что, было кому? Ой, что это я спрашиваю? Конечно, было! Думаю, ты вряд ли оставался надолго один, не правда ли?

– Ты ревнуешь! – Он радовался, как ребенок, получивший конфетку. – Наконец-то, а то как-то все на мою долю выпадает. Послушай, я никогда не встречался сразу с двумя девушками. И никогда не подпускал их так близко к себе, как тебя. Честно говоря, до встречи с тобой мне никто не был так необходим.

– Вот как? Алекс, а кто такая Маргарита?

– Почему ты спрашиваешь? – Он нахмурился. – Где ты слышала это имя?

– Сергей сказал. – Женя похолодела. – Он сказал, что это женщина, которая была тебе очень близка.

– Прямо так и сказал? – Алекс грустно улыбался.

– Ну… дословно: это единственное существо женского пола, к которому на его памяти ты относился нежно и трепетно.

– Марго была очень мила и преданна. Она была замечательной: теплая, ласковая. – Он протянул руку и осторожно привлек ее к себе. – Это была самая отважная кошка, которую я когда-либо видел.

– Кошка?

– Угу. Большая рыжая кошка-дворняга. Она прибилась к нам на одном из переходов. Ее все любили, кормили… Она была такой уютной и домашней. Потом она сбежала. Кажется, Сережка немного подшутил, он вообще у нас редкий шутник. Не обижайся. Так ты возвращаешься?

– Я подумаю.

Тень постепенно сгущалась, принимая все более четкие очертания.

Нет, так просто ты не уйдешь. Ты думаешь, что выиграл? Наивный! Ты выиграл лишь битву, война еще не закончена.

Скоро, очень скоро ты снова забудешь покой, ты перестанешь спокойно спать и смеяться. Любовь не спасет тебя. Существуют узы, которые тебе не дано разрушить. Ты уже перешел черту, обратной дороги нет.

А сможешь ли ты пережить новый танец с тенью?

Алекс открыл глаза.

Что это? Видение?

Женя? Девочка моя… Неужели ты не слышишь меня… Ты ведь понимаешь, что со мной происходит… Женя…