Танки - вперед!

На войне

А на войне нелегкий труд, а сам стреляй, а то убьют…

А на войне — неровен час, а может мы, а может нас…

Летят самолеты и танки горят, так бьет, е… комбат…

Любэ «Комбат»

12.10.1983 г. СССР. Белорецк-16

Отложив в сторону очередную бумагу, Юрий Владимирович встал и прошелся по кабинету, прислушиваясь к еле слышному шуму работы вентиляции. Что делать, приходится сидеть здесь, в убежище. Нельзя рисковать потерей управления государством, раз опасность начала ядерной войны не устранена. Он поморщился, представив себе какие разговоры идут на кухнях и в спальнях, среди обывателей. Но невозможно же полностью остановить работу предприятий и организаций. Это значит устроить своими руками хаос, уничтожающий экономику не хуже возможной, но не начавшейся всеобщей войны.

Он остановился и несколько раз вздохнул и выдохнул под мысленный счет, задерживая дыхание и успокаивая себя с помощью этого нехитрого приема. Трусы и паникеры оказались куда более страшным врагом, чем натовские бомбы и ракеты. И самое обидное, что в первых рядах паникующих оказался «ум, честь и совесть нашей эпохи», номенклатурные работники, партийные активисты и самые «преданные делу коммунизма товарищи». Война, словно капнутая на поддельное золото кислота, съела с этих «товарищей» всю внешнюю позолоту, выявив нутро приспособленцев и карьеристов, будущих Власовых на службе у западных оккупантов. Да, война сразу и бескомпромиссно показала «who[1] есть кто». И даже ему, не один раз повторявшему, что «мы не знаем общества, в котором живем», стало страшно от глубины открывшейся пропасти незнания.

Юрий Владимирович вернулся к столу и снова взял отложенную бумажку. Еще раз просмотрел, нашел в тексте интересующий абзац. Перечитал, взял, простецки хмыкнув, красный карандаш из стоящего на столе стаканчика и подчеркнул часть слов красным. После чего написал тем же карандашом сверху, рядом со штампом: «Принять меры по усилению контроля. Спецпротокол-2» и расписался. Решив таким образом судьбу партийного функционера из Ставрополья с характерной кличкой в некоторых кругах «Миша-кошелек» и его жены. Жестоко, но бывший начальник КГБ, при всей его интеллигентности и гуманизме, мог при необходимости принимать и такие решения. А предателей и двурушников он не любил не меньше Иосифа Виссарионыча, пусть даже и предпочитая менее радикальные решения проблем с ними. Но только не сейчас, не во время войны и возможного начала ядерного взаимоуничтожения и не с человеком, строящим за его спиной планы по отделению части страны в свою личную вотчину.

Отложив подписанную бумагу в папку «Для исполнения», Юрий Владимирович вздохнув, взял следующую бумагу. Конечно, ему поступали только самые важные документы, но и таковых было столько что иногда Юрий с тоской вспоминал свою службу в КГБ. Бумаг там было меньше, а свободного времени больше. Тут он вспомнил о времени начала доклада. Посмотрел на часы и неожиданно очередной раз удивился тому, как быстро летит время. Невольно опять вспомнил о панике в некоторых городах и республиках. Панике, созданной во многом усилиями людей, на которых партия и он надеялись: — «И эти люди занимали важные партийные и государственные посты! Разогнать эту гниль к чёртовой матери! Навсегда лишить даже шанса выползти и стать над людьми. Даже через применение спецпротокола к ним и их родственникам!»

Привычно успокоил себя размеренными вдохами-выдохами. Еще раз посмотрев на часы, достал таблетки и принял, запив водой из стоящего на столе стакана. Столь же привычно сморщился от неприятного привкуса во рту, который не смывался даже водой. «А эти врачи уверяют, что таблетки безвкусные. Самих бы их заставить пить!» — традиционно ругнулся мысленно на врачей. Впрочем, только мысленно. Привык уже, тем более зная из полученных аналитических докладов, что врачи сильно рисковали, решившись использовать новый метод речения. И хорошо, что рискнули, обратившись прямо к нему и получив его согласие. Потому что негласная консультация в Австрии и Израиле по тому набору симптомов, что наблюдался у него в начале года, дала самый неожиданный результат. Жить ему оставалось максимум год, если бы не этот метод. Так что ругайся, не ругайся, а выполнять предписания врачей надо. Иначе все может рухнуть просто из-за отсутствия достойного преемника. Особенно сейчас, во время этой «странной войны». Вроде бы ограниченной одной Европой, но уже затронувшей почти весь мир.

«Пора, — посмотрев на часы третий раз, решил он. Подумав, взял с собой только рабочий блокнот и ручку. — Нервы? — обдумывая, почему вдруг заныла печень, спросил он сам себя. — Нервы, — согласился, тут же подобрав себе оправдание. — Не каждый день, даже во время войны приходится принимать такие решения и так часто. Как на это отреагируют американцы — вообще непонятно. Пусть и заметно по некоторым их поступкам, что они всеобщей войны побаиваются, но кто его знает…»

С этой мыслью он вышел из своего рабочего кабинета и пройдя по недлинному коридору, оказался у другого, предназначенного для селекторных совещаний.

Вошел, на ходу приветливо кивнув часовому у двери и стоящему у карты майору, наносящему последние штрихи текущей обстановки. Через полминуты в дверь вошли Громыко, Черненко и Устинов. Юрий Владимирович отметил про себя, что Костя выглядит намного хуже, чем пару дней назад. Похоже, длительное проживание в убежище сказывается на здоровье Черненко не лучшим образом. Впрочем, здоровье у них у всех отнюдь не железное, мысленно признался он сам себе. И это еще одна из причин закончить все как можно быстрее.

— Что же, товарищи, приступим, — дождавшись, пока все присутствующие займут место за толом совещаний, а из динамиков донесутся голоса остальных участников совещания, предложил Юрий Владимирович. — Начинайте, товарищ майор.

Майор, стоявший у карты, кивнул и начал описывать обстановку на Европейском театре военных действий с севера на юг.

— Части Шестой Армии и морской пехоты Северного флота сегодня в два часа ноль минут по Москве полностью очистили от противника город Нарвик и продолжают наступление на юг. В районе квадрата Шестьдесят Четыре произошло столкновение двести пятьдесят четвертого дивизиона Северного флота и отряда кораблей НАТО, предположительно — двух английских эсминцев. В результате столкновения потерян один ракетный катер, потери противника оцениваются в один поврежденный и один полностью уничтоженный эсминец, а также два вертолета… Авианосная группа английского флота продолжает маневрировать в прежнем квадрате. Американская группа после нескольких атак подводных лодок Северного флота на настоящей момент крейсирует в районе…, имея на траверсе Рейкьявик… Части Второй гвардейской танковой армии и Первой польской армии, окончательно разгромив противостоящие им войска Северного немецко-датского корпуса, вышли правым флангом на границу с Данией. Левый фланг в настоящее время вышел к устью Эльбы в районе города Глюкштад. Произошли встречные бои с отмобилизованными частями второй датской мотопехотной дивизии. Командованием Приморского фронта после согласования с командованием ВДВ и Балтийского флота принято решение на выброску парашютного десанта силами Семьдесят Шестой воздушно-десантной дивизии и высадку триста тридцать шестой бригады морской пехоты на восточном побережье о. Зеландия, с целью удара в тыл и фланг группировке датско-немецких войск… В районе Альтмарк — Даненберг войсками Третьей ударной и Двадцатой гвардейской армий Центрального фронта окружены основные силы Первого корпуса Британской Рейнской армии… Понесшая потери английские третья бронетанковая дивизия и двадцать четвертая мотопехотная бригада в окружение не попали и отошли к Люнебургу, преследуемые нашими передовыми частями. Западнее этого района передовые части Двадцатой армии и Национальной Народной Армии ГДР вышли к каналу Эльба-Траве и форсировали его в отдельных местах. Для наращивания удара в это район выдвигаются части Двадцать Восьмой армии. В районе Потсдам — Ютербог продолжается сосредоточение Седьмой танковой армии. Восьмая гвардейская и Первая Гвардейская танковая армии продолжают наступление, ведя бои с американскими войсками. К настоящему времени они вышли на рубеж Бад-Наухайм — Ханау- Вюрцбург… В Зуле и окрестностях в качестве фронтового резерва сосредоточены части Пятой танковой армии… Войска Юго-Западного фронта отстают от планируемого темпа продвижения. По-прежнему идут бои в районе Баварского леса и на границе. Генерал-полковник Ермаков докладывает о низкой боевой устойчивости чехословацких войск и просит подкреплений… В Афганистане ситуация характеризуется снижением внутренней напряженности, в то же время отмечены разведывательные признаки сосредоточения пакистанских войск. По некоторым данным военно-политическое руководство Пакистана получило от американского руководства обещания оплатить их вступление в войну на стороне НАТО. В том числе и поддержкой в споре с Индией. На Дальнем Востоке без перемен. После потери авианосца «Энтерпрайз» американцы отвели авианосные ударные группы… Северокорейские войска оттеснили южнокорейские и американские войска от тридцать восьмой параллели, но смогли продвинуться только до окраин Сеула…

— С ситуацией на фронтах мы ознакомились, — подвел итог доклада Андропов. — Какие будут вопросы, товарищи?

— Есть вопрос, Юрий Владимирович, — донесся из динамика слегка искаженный голос начальника Генерального Штаба маршала Огаркова. — Данные по сосредоточению пакистанской армии от сегодняшнего числа вы уже получили? Нет? Понятно… А там есть некоторые изменения, которые позволяют раскрыть планы нападения. И еще вами не отмечено появление в Аравийском море сразу двух авианосцев США — «Карл Винстон» и «Коралл Си». Есть мнение, что авиагруппы этих кораблей могут быть привлечены к авиационной поддержке пакистанской армии. А это почти полторы сотни современных самолетов, включая носители ядерного оружия с дальностью полета до полутора тысяч километров[2]. Необходимо решить вопрос об усилении противовоздушной обороны как частей Сороковой армии, так и южных территорий Таджикистана, Узбекистана и Туркмении.

— Предлагаю обсудить этот вопрос немедленно, — тут же вынес на обсуждение свое мнение Юрий Владимирович. Все, и присутствующие в кабинете и разговаривающие по ВЧ связи сразу и без споров согласились с этим предложением Председателя Ставки Верховного Главнокомандования. Впрочем, и само обсуждение прошло без особого накала — заслушали Главнокомандующих ВВС генерала Кутахова и ПВО страны — маршала Колдунова. Потом выслушали краткий доклад о положении на границе и принятых мерах по организации обороны подключившегося к громкой связи через линию Министерства Обороны командующего Сороковой армии генерал-лейтенанта Ермакова. Внесли несколько поправок и предложили министерству обороны внести их в окончательный вариант директивы. На этом обсуждение и закончилось. Устинов вышел в соседнюю комнату, чтобы отдать необходимые приказания.

— Товарищи, переходим к основному вопросу, — объявил Андропов, дождавшись, пока Огарков вернется на связь, а Устинов — из соседней комнаты, в которой обосновалась личная канцелярия министра обороны. — С планом «Заяц» все ознакомились? Какие будут предложения?

План «Заяц», несмотря на столь легкомысленное название, никакого юмористического содержания не имел. Появившийся как один из вариантов ответа на применение ядерного оружия британскими войсками, план предлагал ответные репрессалии в виде ядерных ударов по английским кораблям и военным объектам. Похоже, тот кто присваивал название этому плану был большим поклонником серии популярных мультфильмов «Ну, погоди!» в которых хитроумный Заяц постоянно подстраивал довольно жестокие каверзы стремящемуся его обидеть Волку.

— Как считаете, Дмитрий Федорович? — дополнительно спросил он, полуобернувшись к министру обороны. Тот, надев очки в очередной раз внимательно просматривал распечатанную выписку из плана.

— Выполнить, но исключить пункты четыре, и пять, — ответил он.

— Я против, — сумрачно уставившись в стол, заявил Громыко. — Мы потом не отмоемся от обвинений в применении оружия массового поражения и негуманных способов ведения боевых действий. К тому же остается риск начала полномасштабной ядерной войны.

— А я за, — отозвался эхом Алиев. — Мы покажем, что на любую попытку применить против нас атомную бомбу мы дадим адекватный ответ. Как писал в своем труде товарищ Шапошников: «…Раз эта драма (война) неотвратима — к ней нужно быть готовым выступить с полным знанием своей роли, вложить в нее все свое существо, и только тогда можно рассчитывать на успех, на решительную победу…»

Константин Устинович Черненко пробормотал себе под нос, тихо, почти не шевеля губами: — Азербайджанский головорез… — Юрий Владимирович, внимательно наблюдавший за реакцией присутствовавших в кабинете, с трудом удержался от улыбки. Заодно сделав в памяти отметку, что Гейдар Алиевич что-то увлекся изучением военных трудов. Уж не готовится ли в случае всеобщей войны и разрухи к принятию должности главнокомандующего армии независимого Азербайджана, мелькнула у него тревожная мысль.

— А что скажет товарищ Огарков? — Андропов все еще колебался, но про себя решил, что примет точку зрения Николая Васильевича. Что не воображай себе, но маршал был и остается настоящим военным профессионалом.

— Полагаю, что план все же необходимо принять. Но… с изменениями в целях. Портсмут, являясь главной военно-морской базой, расположен, как вы знаете практически в городе. Пострадает множество гражданских лиц, что является нежелательным с политической точки зрения. А ввиду отсутствия в гавани корабельного состава — ничего не принесет нам в военном смысле. Гринхэм-Коммон вообще не стоит трогать. Лишить войска НАТО большей части запасов американского тактического оружия — цель заманчивая. Но уничтожение американских военнослужащих весьма вероятно спровоцирует ответную реакцию США. Поэтому я вообще против применения ядерного оружия по американским войскам первыми. Английские же ВВС в ФРГ являются более заманчивой целью. Из имеющихся авиабаз самая важная цель — Лаарбрух. Так что предлагаю оставить в перечне целей только первые три. Остальные обозначить как запасные на случай продолжительного обмена ударами.

— У меня предложение, — неожиданно вновь вступил в разговор Громыко. — Если план будет принят, необходимо передать предупреждение о пуске ракет по горячей линии американцам. Так, чтобы у нас была возможность доказать, что мы предупреждали.

— А не получится, что мы просто дадим возможность противникам уйти от ударов? — спросил Алиев.

— Ну, если мы предупредим минут за пять до пуска. При времени полета около восьми минут, — усмехнулся Устинов. — Они успеют только передать сообщение в Лондон и напугать англичан…

— До мокрых подштанников, — пошутил по-солдатски прямолинейно Огарков. — Но я лично считаю это нецелесообразным. Мы же предупреждали, что не оставим применение ОМП без адекватного ответа. Зачем еще дополнительно что-то сообщать.

— Думаю, Николай Васильевич прав. Никаких дополнительных сообщений не надо. Будем голосовать, или примем план списком, с учетом изменений? — не дал разгореться спору Андропов.

— Списком, с учетом изменений, предложенных Генштабом и Министерством Обороны, — тут же предложил Устинов.

— Полагаю, с учетом внесенных изменений план следует принять, — согласился Громыко, уже подсчитавший примерный расклад голосов.

Кодированное сообщение о принятии плана немедленно ушло в войска…

12.10.1983 г. СССР, г. Воркута — Баренцево море — Атлантика

Пятьдесят второй гвардейский тяжелый бомбардировочный полк перелетел из Шайковки в Воркуту еще за день до начала войны. Вот только Воркута — это не Сочи и даже не Шайковка. Последнюю хотя и называли «губой дальней авиации», но климат там все же обычный для Калужской области и нормальный для средней полосы России. Воркутинская же зима прибывших на точку летчиков хорошей погодой не радовала. Два дня сплошного снегопада, да еще с ураганным ветром временами заставляли сидеть в казармах, прислушиваясь к радиоприемникам. Потом еще день чистили стоянки и рулежки от снега. Заодно наблюдая, как с чисткой остальной территории справятся батальоны аэродромного обслуживания. Которых здесь, если учитывать только штатные единицы было три, включая местный и две команды командировочных от «шайковского» и «полтавского» батальонов. Потому что на этой самой длинной «на северах полосе» командование расположило, кроме двух эскадрилий Ту-22М2, еще и эскадрилью ракетоносцев Ту-95 и отряд заправщиков на самолетах Мясищева.

Потом один день сделали несколько обычных тренировочных вылетов, причем потренировались в совместном маневрировании с заправщиками. И снова стали ждать непонятно чего, то ли подходящей погоды, то ли ядерного удара. Учитывая идущие в Европе полномасштабные бои, ждать было тяжело. Потому что все понимали, что рано или поздно воевать придется и им. К этому следовало добавить некоторое недоверие к новым, освоенным всего год назад самолетам. Уж лучше бы воевать на старых привычных и знакомых до последнего переключателя и мельчайшей гаечки Ту-16. А пару суток назад началось какое-то непонятное шевеление в штабных кругах.

И только вчера некоторым избранным стало наконец известно, какое задание им предстоит выполнить. Тридцать девять человек, включая командира полка подполковника Ананьева, начштаба полка подполковника Жукова, его помощника капитана Деревенько и представителя штаба армии майора Логунова собрались в классе предполетных указаний.

— Товарищи офицеры, нашему полку предстоит выполнить сложное и ответственное задание, — как всегда, издалека начал командир. Только час назад прочитавший очередную главу «Похождений бравого солдата Швейка» майор Василий Румянцев с трудом удержал на лице серьезное выражение. Ему некстати вспомнилось, как Швейк объяснял, почему ему надо все рассказывать сначала и последовательно, чтобы «из него все лезло, как солома из старого матраца». Пока Василий боролся некстати навалившемся весельем, командир, описав текущее положение дел, перешел к конкретной задаче. Собранным здесь экипажам предстояло наведаться, как говорили в Дальней Авиации «из-за угла», то есть облетев Скандинавский полуостров, в Атлантику. Где найти заданный район и в нем обнаружить английскую авианосную группировку. И уничтожить. Для чего выделялось девять ракет Х22, в том числе три с ядерными боевыми частями. Точнее лететь должны были восемь экипажей, один планировался как запасной. То есть всего против англичан, которых, как выяснилось из инструктажа, могли прикрывать еще и американские перехватчики «Томкэт», отправляли всего лишь один небольшой отряд. Конечно, тщательно рассчитанный маршрут позволял, по расчетам, обеспечить внезапность нападения. А набор используемых в атаке ракет, включающий четыре ракеты с противорадиолокационными головками самонаведения Х22МП и четыре Х22М с активными, из которых две с ядерными зарядами, гарантировал уничтожение целей. Вот только район располагался практически на пределе дальности полета с ракетой. Не внушало оптимизма и возможное присутствие в воздухе американских истребителей, противника более опасного, чем английские «вертикалки»[3]. Кроме того, не добавляли оптимизам и размышления о том, как на все это прореагируют НАТОвские генералы и министры. Наши англичанам не простили, а думать о том, что империалисты будут менее злопамятны, было бы полным идиотизмом. А чем закончится такие качели, со все большей силой раскачивающиеся туда-сюда все сильнее, думать вообще не хотелось. Профессиональные знания мешали…

Впрочем, сегодня утром никто не заметил бы никаких следов лишних переживаний на лицах готовящихся к вылету летчиков и штурманов. Даже медицинский контроль все прошли без единого замечания. Техника тоже не подвела. Все восемь «Тушек» прошли предполетный контроль и запустились без малейшей шероховатости. Так что запасному экипажу осталось только досидеть до отрыва крайней машины от бетона взлетно-посадочной полосы и спокойно идти на завтрак.

«Ноль третий» майора Румянцева вырулил на полосу и встал, прогревая двигатели. Как заметил однажды знакомый майора, капитан Лесных, того топлива, что Ту-22М тратил на прогрев, его МиГу хватило бы на полный вылет. Прогон двигателей, проверка систем — и доклад на «вышку», руководителю. Который в ответ дает разрешение на взлет. Один за другим тяжелые ракетоносцы разбегались по длинной, три с половиной километра длиной взлетно-посадочной полосе. Оторвавшись от земли почти у самой последней плиты, тяжело уходили в небо. И, сделав круг над аэродромом, выстроившись в колонну пар, ушли на запад. После чего для экипажей началось то, что один из летчиков назвал «кошачьей охотой». Как кошка, которая медленно-медленно подкрадывается к добыче, восемь «Бэкфайров» неторопливо, с крейсерской скоростью всего в девятьсот тридцать километров в час, подкрадывались к цели. Почти два с половиной часа полета до выхода в расчетный район. Потом ведущая пара, самолеты Ананьева и Червинского, поднялась выше. Теперь, перестроившись из колонны пар во фронт пар, Ту22М2 начали поиск кораблей противника. Который, к огромному облегчению всех, сидевших в кабинах «Бэкфайров», не затянулся. То есть топлива на обратный путь должно было хватить с запасом.

Цели располагались неровным овалом, в середине которого жирным пятном выделялись два более крупных авианосца и еще два каких-то корабля поменбше, похожие на легкие крейсера. Охранение, как и ожидалось, составляли эсминцы и фрегаты типов «Шеффилд» и «Бродсуорд», достоинства и недостатки которых были известны по итогам прошлогодней Фолклендской войны. Их радары легко идентифицировались штурманами-операторами. Поэтому гвардии подполковник Ананьев передал в эфир всего две команды:

— Два-два, пуск!

По варианту, имевшему условное обозначение двадцать два первыми пускали противорадиолокационные ракеты экипажи самого Ананьева, его ведомого майора Червинского, капитанов Крамарова и Примакова. Вслед за ними, с интервалом в полминуты отстрелялись обычными ракетами экипажи старших лейтенантов Имельдинова и Кулеша. Тяжелые, шеститонные ракеты, разогнавшись через несколько мгновений до четырех махов, вышли на крейсерскую высотую И устремились на подставившиеся им излучением своих локаторов цели, которые и поразили через несколько минут. Не все, конечно. Одна ракета ушла в сторону, видимо из-за отказа головки самонаведения. Еще одну все таки достали две ракеты зенитного комплекса «Си Дарт» и сбили с курса.

И наконец последними, дождавшись пока первые ракеты дойдут до района целей, выпустили свои «ядреные подарки» майор Румянцев и его ведомый капитан Карпенский. После чего, они должны были пару минут сопровождать свои ракеты, а затем перевести крыло в максимальную стреловидность и отходить. Но если Румянцеву удалось все это это проделать без помарок, то экипажу Карпенского не повезло. Предпусковая подготовка прошла с задержкой, похоже была какая-то неожиданно выскочившая и потом пропавшая неисправность. Из-за этого «ноль первый» Карпенского оторвался от ведущего, пустил ракету позднее… и неожиданно пересекся с возвращающимся откуда-то воздушным патрулем из пары «Си Харриеров». Если бы не внезапность, «Бэкфайр» ушел бы от англичан, как от стоячих. Получилось же так, что «ноль первый» некоторое время шел по прямой, сопровождая радаром пущенную Х22. Поэтому из четырех пущенных «Сайдуиндеров» в ложившийся в вираж Ту-22М2 попало как минимум три. Для стотонной машины три такие маленькие ракеты — не совсем смертельно. Вот только попадания пришлись крайне неудачно — в двигатель, пушечную установку и кабину пилотов. Самолет потерял управление, скорость упала. И «Си Харриеры» сумели его догнать и обстрелять из пушек. Самолет упал в море, а через четверть часа его судьбу повторили и его убийцы. Авианосцы, попавшие под ядерный удар, уже погружались на дно океана. Еще держащиеся на воде горящие эсминцы типа «Каунти», которые англичане гордо именовали легкими крейсерами, ничем пилотам помочь не могли. Как и уцелевшие эсминцы и фрегаты, экипажи которых боролись за свое выживание…

На аэродром Воркуты вернулось семь самолетов. И семи кораблей недосчитался британский флот. Причем даже уцелевшие, фонящие радиацией, можно было смело считать надолго выбывшими из строя.

12.10.1983 г. СССР — Англия, г. Плимут — Германия, авиабаза Лаарбрух

К началу восьмидесятых баллистические ракеты средней дальности Ракетных Войск Стратегического Назначения включали, кроме уже устаревающих шахтных ракет Р12 и Р14 новые ракетные комплексы типа «Пионер». Эти подвижные, размещенные на самоходных пусковых установках, «евростратегические» системы могли легко менять районы пуска. Ракеты с дальностью стрельбы до четырех…пяти тысяч километров запускались через тридцать секунд после ввода в систему управления координат расположения самоходной пусковой установки. На ракете стояла либо одна мегатонная, либо три разделяющихся боеголовки по 150 килотонн. Причем точность попадания была намного выше чем у старых ракет — круговое вероятное отклонение не превышало четырех сотен метров. Что для столь мощных боеголовок означало практически попадание точно в цель. Еще одной особенностью «Пионера» была возможность стрелять прямо из предназначенного для этого специального маскировочно-защитного укрытия. То есть отслеживание за передвижениями комплексов ничего не давало, ракеты могли взлететь неожиданно, как из района мирной дисклокации, так и любого, в котором остановились самоходные пусковые. Развертывание, велось очень быстрыми темпами и вызвало большой переполох в странах НАТО. Очень быстро новая советская ракета приобрела известность под НАТОвским обозначением SS-20 и прозвищем «Гроза Европы». Тем более грозная гроза, что разворачивали их очень быстро. К 1983 году уже сто батарей или триста установок стояли по всему периметру границ СССР. И сто восемь из них готовились к пускам по европейским целям. Поэтому получившие по «горячей линии» информационное сообщение о возможных запусках ракет средней дальности американцы всполошились и немедленно, сразу после его получения, информировали англичан и штаб-квартиру в Бельгии.

Надо заметить, что решение об информировании американцев, от которого отказались во время совещания по принятию плана со смешным названием «Заяц», было принято в последний момент под давлением Громыко. Но противники могли только гадать, куда упадут ракеты. Вот только даже на это время у них не осталось, так как сообщение пришло в Европу уже после обнаружения пуска ракет радарами противовоздушной обороны. Времени хватало только на короткую молитву…

Сирены воздушной тревоги в Девенпорте, самой оборудованной военно-морской базе британского флота и в Плимуте, районом которого фактически и была эта база, уже никого не удивляли. Про войну, или, как сообщали в СМИ, «военный конфликт с коммунистами в Западной Германии» здесь знали все. Но никто не ожидал, что звуки сирены столь быстро прервутся вспышками трех ядерных взрывов…

Три боеголовки ракеты 15Ж45, выпущенной из укрытия «Крона» расчетом первой батареи 396 ракетного полка, попали точно в цель. Огромный, радиусом в 450 метров огненный шар вырос сооружениями Девонпорта у побережья Плимутского пролива. Рожденный разрывом первой боеголовки файерболл не успел еще подняться во весь рост и выбросить вверх дымный гриб, как севернее его упала вторая боеголовка, а еще через полсекунды — третья. Девенпорт превратился в пылающий ад, в котором не мог выжить никто. Ударные волны трех ядерных взрывов крошили доки и заводы, дома и казармы, превращали в мятый металлолом корабли, стоявшие у пирсов. Разбегаясь все дальше и дальше от места взрыва, они сносили с земли уже здания самого города Плимута, вместе с жителями. Гибли тысячи и тысячи, часто даже не успевая понять, что происходит. А над всем этим хаосом разрушений, пожаров, переворачивающихся на ходу автомобилей и лопающихся стекол, воющих от боли и страха людей трезубцем дьявола поднимались вверх клубящиеся тучи гигантских ядерных «грибов», плюющиеся молниями. «Атомные фотографии» до этого времени появлявшиеся только в Японии и ФРГ, теперь проявились на уцелевших стенах английского города…

На авиабазе Лаарбрух готовились к очередному вылету уцелевшие после боев остатки пятнадцатой и шестнадцатой легких бомбардировочных, а также пятьдесят второй и девятнадцатой истребительных эскадрилий. Окруженные английские дивизии даже не просили, а умоляли о воздушной поддержке. Командованию ВВС в ФРГ оставалось только надеяться, что совместный удар уцелевших после первоначальных боев английских, германских, бельгийских и датских эскадрилий сможет переломить ситуацию. Оповещение о возможном ракетном ударе пришло слишком поздно. Никто из командования не успел даже осознать до конца, что означает полученная телефонограмма, а в район аэродрома уже огненными кометами падали три боеголовки русского «Пионера». Которые и взорвались над городком, аэродромом и стоянками самолетов. Три взрыва по сто пятьдесят килотонн снесли с лица земли строения, самолеты «Буканир» и «Фантом» вне укрытий и попавших под удар людей. Три плазменных шара- файербола выжгли попавшие в эпицентр взрыва здания, рулежные дорожки и даже укрытия. А через десяток минут на земле в районе возможного нахождения подземного командно-диспетчерского пункта (КДП) взорвалась еще одна боеголовка, на этот раз мегатонной мощности. Поэтому, несмотря на то, что КДП и уцелел, сидящим в нем людям кроме головной боли от сотрясения земли добавилась боль от осознания невозможности выбраться наружу. По крайне мере — в ближайшее время. Потому что оказались завалены и основной и запасной выходы. А связь с поверхностью пропала еще раньше. Теперь можно было переговорить только с командным пунктом НАТО в Бельгии. Связь с которым шла по специальному защищенному кабелю глубокого залегания. Вот только ничем, кроме слов утешения и приказа держаться, командование поделиться не могло…

Первая батарея 396 ракетного полка 33 гвардейской Свирской Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского ракетной дивизии 43-й Краснознаменной ракетной армии провела первые своей деятельности боевые пуски ракет на отлично.

Не успели английские генералы адмиралы отойти от новости об уничтоженных ядерным ударом авианосцах, как пришли шокирующие известия об уничтожении Девенпорта. А с ним заодно и Плимута с окрестностями. И добивающим ударом пришло сообщение об уничтожении авиабазы Лаарбрух. Скрыть такие новости от премьер-министра не получилось бы ни за что. Так что пришлось срочно решать, как доложить о случившемся премьер-министру. Поскольку Маргарет Тэтчер не зря носила прозвище «железная леди» и такое фиаско английских вооруженных сил могло закончиться для докладчиков не только отставками. Но как оказалось окружение Майкла Хезелтайна и он сам волновались напрасно, Тэтчер уже получила сведения обо всем вместе с ультиматумом Советского правительства. Обнаглевшие коммунисты потребовали прекращения боевых действий в Германии и осуждения лиц, виновных в агрессии против Германской Демократической Республики и ее союзников. Включая командиров, отдавших «преступный приказ на применение оружия массового поражения на территории Германии». Поэтому Хезлтайну даже не пришлось идти с докладом к госпоже премьер-министру. Явившийся лично преемник, Джордж Янгер (младший), четвертый виконт Леки, вручил ему послание с указом об отставке.

13.10.1983 г. Германия. Лагерь военнопленных «Фульда»

Мир опять закрутился вокруг Кейси, а в голове словно застучали молоточками маленькие, но упорные гномики. Боль упорно пыталась взорвать голову изнутри, давя на виски и стуча молоточками в затылок и глаза. Земля же, покружившись, вдруг надвинулась на Джигса стеной, больно ударив вытянутые вперед руки и колени. Теперь мир не кружился так сильно как прежде, зато болела не только голова. Усилием воли Кейси закрыл на несколько мгновений глаза, чтобы успокоить этот сошедший с ума мир. Но мир не хотел успокаиваться. Не давая ему сосредоточится, кто-то подхватил его под руки и довольно грубо поднял вверх. После чего подсунули под нос что-то настолько едко пахнущее, что глаза открылись сами собой. Вокруг стояли совершенно бесшумно ржущие парни в форме, которую Джигс раньше видел только на плакатах. Советской форме, сквозь туман в голове и боль, всплыла в его голове мысль. Вторая, уцепившая за первую, стала о плене и пытках, как в фильме «Рэмбо». Пока мысли неторопливо шевелились в его голове, русские солдаты неожиданно расступились. Из-за них прямо к Кейси подошел какой-то важный «чин» в погонах, посмотрел на него и вдруг широко раскрыл рот. Откуда-то появился мелкий, вертлявый черноволосый монголоид. Выслушал крик «чина» и скрылся. Через бесконечно долгое мгновение, сопровождавшееся шумом моря в ушах и головной болью, появилась миловидная молодая медсестра, а может быть и врач. Во всяком случае, у нее на медицинской сумке Кейси видел красный крест. О чем-то быстро переговорив с «чином», девушка ласково улыбнулась Джигсу. Что-то пытаясь ему объяснить, достала из сумки шприц-тюбик. Поддерживающий Кейси русский грубо задрал рукав рубахи на правой руке, а врач уколола его прямо в предплечье. К удивлению Джигса, боли он практически не почувствовал. Как и каких-то последствий укола. Голова болела, все кружилось, а в ушах равномерно продолжал шумето морской прибой. Но русские, похоже и не ждали, что он справится со своим недомоганием сразу после укола. Те же парни, что подняли и поддерживали его, оттащили Кейси к ближайшей палатке. Где и помогли лечь на раскладную постель и даже заботливо накрыли его одеялом. Джигс хотел возмутиться, потребовать, чтобы ему помогли раздеться. Да и одеяло казалось ему лишним. Но, похоже, начало действовать лекарство. Он вдруг широко зевнул и начал проваливаться в сон…

Он очнулся, сидя на своем кресле. В ТПУ громко орал водитель, заглушая все, что могли сказать наводчик и заряжающий. Он был ранен. Кейси понятия не имел, насколько тяжело. В этот момент ему было не до того, чтобы это выяснять. Наконец крики Брауна в ТПУ сменились стонами.

Кейси высунул голову из люка командирской башенки, чтобы посмотреть, что делали русские. Его встретил густой черный дым, поднимавшийся из моторного отделения и стелющийся вокруг танка. Система пожаротушения не смогла потушить возгорание. За полем один из М60 него роты горел и содрогался от вторичных взрывов. Он успел заметить два других двигавшийся куда-то влево. Стволы их орудий выбрасывали струи огня и дыма. Напротив их машины, метрах в пятистах впереди, стоял русский танк. Но хотя он не горел, Джигс сразу понял, что с русским покончено. На башне висело тело командира танка, успевшего наполовину вылезти из люка. Даже на таком расстоянии Кейси заметил потеки крови на черной форме русского и на башне. Это и, как задранное вверх орудие подтверждало, что танк уничтожен. Однако Кейси не заметил ни своих, ни русских пехотинцев. Видимо, они считали, что с его «Паттоном» покончено и уже убежали к новому месту боя. Пожар в моторном отделении тем временем разгорался. Черный дым смешивался с белым дымом гранат. Стоны Брауна почти затихли. Башню заполняла вонь пороховых газов, дизельного топлива из поврежденного бака, едкий запах дыма, исходящий от горящего двигателя и не менее едкий запах пота испуганных членов экипажа. Неожиданно стоны Сэма прервались. Наступившая в наушниках тишина словно подтолкнула Джигса, заставив наконец поверить во все случившееся.

— Выбираемся! — он неуклюже, чувствуя пульсирующую в голове боль, выбрался из командирского люка. Голова кружилась, подташнивало. И все звуки доносились словно сквозь вату. Выбравшиеся из танка наводчик с заряжающим первым делом помогли ему спуститься вниз, а потом открыли люк механика-водителя, который Барун успел расфиксировать и приоткрыть

— Вытащим его отсюда! — приказа Кейси, стоя у танка и держась рукой за надгусеничную полку. Его покачивало. Наводчик Келп и заряжающий Бэннон вытащили тело Брауна из люка механика-водителя и прислонили к гусенице.

— Положите рядом, — успел приказать Кейси и попытался наклонится, чтобы забрать жетоны. Но неожиданно не удержался на ногах и упал. Причем упал втот же момент, когда радом с ними разорвалась мина тяжелого миномета. Он лежал, погружаясь в беспамятство и одновременно фиксируя, как осколки пробивают тела наводчика и заряжающего. Взвыл от бессилия и ужаса… И очнулся от успокаивающего его голоса. Слышно было по-прежнему плохо, но кто-то явно пытался его успокоить. Причем говорили, Джигс был готов поспорить на что угодно, по-английски. Он попытался встать и снова провалился в черную тьму беспамятства. Его М60 все разгорался, а он снова и снова наблюдал, как осколки рвут на части тела его подчиненных…

А вокруг стонущего, не приходя в сознание, пленного, собрался целый консилиум врачей, решающий что делать с этим американцем.

13.10.1983 г. Франция. Париж. Елисейский дворец

Стоящий в кабинете, словно подчиненный перед начальником, и с ненавистью смотревший на сидящего за столом президента посол Британии буквально выплюнул сквозь зубы по-английски: — You were given the choice between war and dishonour. You chose dishonour, and you will have war.[4]

— Уж не вы ли объявите ее нам? Планируете устроить ремейк[5] «Катапульты»[6]? — ответил, не дожидаясь пока переводчик закончит фразу, Франсуа Миттеран. Улыбнувшись, он хамски добавил. — Вас, мсье англичане, только на ремейки, причем неудачные, и хватает. Я вас больше не задерживаю, сэр.

Посол тоже не дожидался окончания перевода, ибо знал французский даже лучше, чем президент английский. Молча, не прощаясь, четко по-военному повернулся через левое плечо и вышел из кабинета.

Миттеран поднялся, кивнул переводчику и секретарю. Они вышли из кабинета, а президент подошел к окну. И посмотрел на Елисейские поля, разглядывая Триумфальную арку. Обернувшись на донесшийся легкий шорох открываемой двери и шаги вошедших в кабинет министров, он предложил входящим в кабинет министрам:

— Рассаживайтесь поудобнее, мсье. Нам необходимо многое обговорить.

— Не слишком грубо вы обошлись с мсье Юэном[7]? — первым задал вопрос Клод Шессон, министр иностранных дел.

— Ничего страшного, Клод. Англосаксы понимают только силу, в том числе и словесную, — ответил Франсуа. — Эта бывшая «империя, над которой не заходит солнце», а фактически вассал Соединенных Штатов, слишком много о себе воображает. Требовать на пятый день ими же спровоцированной и ими проигрываемой войны нашего участия в этой авантюре. Да еще в таком ультимативном тоне… это даже не хамство, я не могу подобрать подходящее определение к такому поступку.

— После их недружественного поведения в прошлом году, — поддержал президента премьер-министр, Пьер Моруа, — после того, как их газеты и парламентарии поливали нас грязью за проданные Аргентине несколько ракет и самолетов, этот их ультиматум действительно выглядит полным хамством.

— Как выяснилось, мсье, этим пожирателям лаймов нечего противопоставить не только нашему, но и более примитивному русскому оружию, — с иронией заметил министр обороны, бывший журналист Шарль Эрню.

— А какова ситуация у нас? — поинтересовался Миттеран, неожиданно вспомнив, что контрразведка Главного управления внешней безопасности доносила о наличии слишком тесных связей этого журналиста с предполагаемыми советскими разведчиками.

— У нас …, - Шарль на секунду задумался, — Стратегическое авиационное командование находится в полной боевой готовности. Наземные ракеты нацелены на Россию, а подводные лодки и бомбардировщики рассредоточены и готовы нанести удар в любом направлении. Авианосцы… «Клемансо» с эскадрой поддержки и охранения продолжает патрулирование в восточной части Средиземного моря, поддерживая наши силы в Ливане. Как и предписывалось вашими указаниями, в бои с русской эскадрой не вмешивался. Полностью боеготов. Группа во главе с авианосцем «Фош» находится в море, при необходимости готова пройти Гибралтарский пролив. Первая армия готова к ведению боевых действий. Все три корпуса заняли предписанные районы развертывания.

— Хорошо. Передайте Сфинксу[8], пусть Второй корпус готовится к передислокации на нашу территорию. А вот части Первого корпуса, наоборот, выдвигайте в Саар. Клод, какие новости от русских? — отдав распоряжения министру обороны, президент наконец сел в кресло.

— Пока новых сведений о переговорах в Ницце нет. Но по полученным вчера сведениям, русские ничуть не удивились нашим требованиям. Как считает мсье Мелник[9], что они заранее готовы были к нашим претензиям на Саарленд. Но сделали вид, что им необходима консультация с Москвой, — ответил Шессон.

— Секретность переговоров обеспечена надежно? — уточнил Моруа.

— Согласно докладам контрразведки, поскольку в них участвуют лица, не принадлежащие к официальным государственным учреждениям, постороннего интереса к их передвижениям и встречам не обнаружено. Кроме того, в данном районе под предлогом розыска террористов запрещены все передвижения граждан и любого транспорта. Якобы жандармерией и армейскими частями разыскивается группа, собирающаяся устроить теракт в курортной зоне в связи с участием наших военнослужащих в многонациональных силах[10], - быстро ответил Эрню, стараясь опередить министра иностранных дел.

— Что же, полагаю, кроме Саара мы сможем претендовать на часть земли Баден-Вюртемберг. Если сочтем достаточно необходимыми эти земли для нас. Есть какие-то еще предложения, мсье? — Миттеран, выпрямившись в кресле и приняв горделивую позу, выглядел словно Наполеон после Аустерлица.

Обсуждение перспектив и возможностей начавшееся после этого, едва не перешло в банальную ссору. Особенно ожесточенный спор возник даже не о судьбе Баден-Вюртемберга, который единогласно решили постараться вырвать из загребущих лап советских коммунистов и их немецких союзников. Нет, этот вопрос решили быстро. Сделать такой маленький независимый лимитроф под французским влиянием никто из присутствующих не отказался. Основной же спор разгорелся вокруг Саара. Здесь находятся многочисленные залежи полезных ископаемых, хорошо развита транспортная инфраструктура, а в годы индустриальной революции появилось развитое промышленное производство. Неудивительно, что этот край издавна привлекал французов. В ходе революционных и наполеоновских войн Саар был присоединён к Франции, и лишь после окончательного поражения Наполеона регион вновь отошёл к немецким государствам. Присоединить край французы пытались и после Первой, и после Второй мировой войн. Но на проводившихся референдумах как правило побеждали сторонники присоединения к Германии. Зато теперь французы имели возможность реванша.

— Если в пятьдесят пятом треть голосовавших хотела присоединения к нам. То сейчас, при угрозе присоединения к коммунистической Германии, мы можем получить до двух третей голосов, — убеждал присутствующих Моруа.

— Зачем Франции аннексировать чужую территорию? Пусть будет свободный независимый Саарланд, как в пятидесятые, — возражал Шессон. — Экономика у нас уже интегрирована, включим в таможенный союз.

— Главное — создать предполье, пояс лимитрофов между нами и Советами, — заметил Эрню. — Так как Западная Германия явно не справилась и будет, самое вероятное, поглощена Восточной, нам надо воздействовать на земельные власти приграничья. Тогда мы получим несколько лимитрофов, обязанных нам своим существованием и защитой. По тем же соображениям присоединение этих лимитрофов к республике нежелательно. Ни с военной, ни с экономической точки зрения, — убеждать бывший журналист умел. Вот только и оппоненты мало чем уступали ему в умениях. Профессиональные политики, не люди с улицы. Поэтому спор затянулся надолго. В ход пошли всевозможные аргументы, от исторических до экономических. В пылу полемики спорщики несколько раз переходили на личные качества друг друга. Но каждый раз, опомнившись, извинялись и продолжали спор снова. Так продолжалось довольно долго. Пока Миттеран вдруг не прервал споривших, перебив очередного выступающего репликой.

— А зачем спешить? Пусть будут пока независимые лимитрофы. В Сааре много франкоговорящих. Так что со временем мы сумеем внушить им, что сами пришли к мысли о присоединении. С Баден-Вюртембергом будет сложнее… но это только значит, что потребуется больше времени.

Спорить с президентом никто не стал, хотя его вариант до этого всплывал в споре несколько раз и отвергался как ненадежный. Но как заметил как-то генерал Леба, возвращаясь с совещания: «У меня две звезды на рукаве, а у него — три. Как я могу с ним спорить?». И хотя сейчас совещались и спорили гражданские политики, а не генералы, ситуация оказалось совершенно аналогичной. Никто не захотел спорить с президентом.

На этом довольный Миттеран предложил закончить разговор. Но уходящий Моруа вдруг остановился и развернувшись к нему, задал вопрос.

— Франсуа, а выступление? Необходимо успокоить общественность, моих слов для этого будет мало.

— Да? А ты прав, мой дорогой Пьер. Что-то за всеми этими делами я совсем забыл об этом. Хорошо, что напомнил. Раз предварительная договоренность с русскими достигнута, можно обратиться к нации…

«Граждане Французской республики! — заявил Митерран в своем теле — и радиообращении к нации. — Я сделал всё возможное, чтобы спасти нашу страну от несчастий и ужасов ядерной войны, перед которыми меркнут все ужасы прошлых войн. Франция нейтральна. Война её не коснется, поэтому сохраняйте спокойствие!…»

И Жан-Жаки вместе с Клодами, Франсуа и Марианнами старались сохранять спокойствие, наблюдая, как на северо-востоке советские танковые дивизии ломают оборону «союзников по НАТО».

Но несмотря на то, что русские активно стреляли по обороняющимся ракетами разных типов и калибров, а в ФРГ и Англии уже вырос целый лес атомных «поганок», на территорию Франции не упала ни одна русская ракета.

13.10.1983 г. США, гора Шайенн, командный пункт НОРАД

С тех пор, как на командный пункт заявились президент и министр обороны, генерал Хартингер характеризовал все, что происходит, простым и незлобливым армейским понятием. Переводимым для понимания гражданских лиц длинным предложением: «пожар в бардаке во время наводнения».

Но сегодня, пожалуй, он выразился бы посильнее. Как старый боцман, списанный с корабля за употребление ненормативных выражений относительно сексуальной жизни капитана. Пришлось даже привлечь нежелательное внимание президента и выйти на несколько минут в туалет, где и облегчить не только тело, но и душу, выругавшись вслух. И было отчего. Как неожиданно выяснилось сегодня (до этого генерал как-то не задумывался об этом), на самом деле США… не вели никакой войны. Во всяком случае официально. Соответственно ни телевидение, ни радио, ни газеты ничего конкретного населению не сообщали, соблюдая предписанную администрацией «патриотическую сдержанность». Писали только о стычках между войсками НАТО и коммунистов на границе и отдельных столкновениях на море и в воздухе. Поэтому, несмотря на то, что связь с Европой, даже телефонная, прервалась, население ни о чем конкретном не знало. Правда полностью подавить слухи, что происходит что-то нехорошее, не удалось. VIP персоны информации имели побольше и поэтому готовились к худшему, эвакуируясь в Латинскую Америку, на острова или просто скрываясь в заранее подготовленных противоатомных бункерах. И слухи об этом просачивалась, словно вода сквозь дырочки в водопроводных трубах. До паники, аналогичной происходившей во время Карибского кризиса, еще не доходило, но что-то похожее уже начиналось. Уже вовсю скупали продукты, оружие и патроны, на мексиканской границе появились первые очереди… И тут совершенно неожиданно появившаяся три года назад телевизионная корпорация CNN транслировала в эфир передачу о ядерном взрыве в Англии, уничтоженном Плимуте и жестоких боях в Германии. Малоизвестный журналист Лоренс Зейгер, после этой передачи получивший прозвище «Ларри — король репортажа», очень эмоционально комментировал полученные из Великобритании кадры и фото. Сразу после появления этого сообщения, мигом растиражированного радио и газетам, масса американцев, в первую очередь жителей южных штатов, посадив в машины домочадцев, загрузив кое-какие пожитки, продукты питания, собрав доступную наличность и прочие ценности, немедленно устремились на личных автомобилях в сторону Мексики. Уже через несколько часов автодороги в районе приграничных городов замерли в мёртвых пробках. Губернаторы пытались наводить порядок с помощью национальной гвардии. Но ее не хватало и пришлось привлекать части армии. Которые вместо передислокации в Европу теперь вынуждены были разворачиваться в своей штатах, выставляя блоку-посты и пытаясь навести хотя бы какое-то подобие порядка. Мексиканские пограничные контрольно-пропускные пункты не справлялись с таким огромным потоком въезжающих в страну. Пытаясь остановить нашествие беженцев, мексиканские пограничные чиновники объявили о дополнительном въездном сборе в размере двух сотен долларов с каждой проезжающей автомашины. Но даже эти поборы никого не остановили. Доходило до выталкивания машин из очередей, с драками и перестрелками. Любые авиарейсы в Латинскую Америку брались с бою. Основные американские авиакомпании через пару часов объявили о переброске самолетов на десятки дополнительных рейсовв Центральную и Южную Америку. Но билеты на них были раскуплены еще быстрее и на месяц вперед. При этом, в Канаду американцы не рвались, справедливо полагая, что стране-члену НАТО достанется при случае не меньше, чем самим Штатам. Дополнительно взвинтило президента общение с Маргарет Тэчер, которой пришлось объяснять, что русские не шутят. В том случае, когда англичане пустят ракеты еще и с подводных лодок, без колебаний превратят Британские острова в пустыню. И США не будут вмешиваться. Так как не собираются устраивать гибель всего мира из-за амбиций, как выразился Рейган потом, среди своих, «одной английской стервы». Неожиданно добавил масла в огонь генерал Весси[11], доложивший по селекторной связи, что обстановка в Европе прояснилась.

— Наконец-то мои доблестные генералы узнали, что у них происходит! — взорвался Рейган. — Пятый день боев! Русские уже почти на Рейне, а у наших идиотов в медных касках прояснилась обстановка! Вы там четыре дня у себя в Пентагоне чем занимались, господа генералы? Чистили яйца или натирали до блеска медные каски?

— Господин президент, сэр…, - попытался возразить Весси.

— Молчать! — в этот момент президент понял, что сказал и каким недоумком он выглядит, приказывая молчать человеку, которому только что задал вопрос. — Извините… генерал. Ситуация тяжелая… Докладывайте, — сбавил тон Рональд.

— Данные получены от командования в Европе и уточнены космической разведкой по мере возможности, — начал доклад начальник ОКНШ.

— Не понял? — удивился президент. — Почему необходимо уточнять данные космической разведкой? Что, командование в Европе или Стратегическое Авиационное не могут послать авиационную разведку? Что вообще происходит?

— Стратегическое Авиакомандование уже потеряло два SR-71, отправленных на разведку. Один двое суток назад и один вчера. Тактические же разведчики, включая авианосные, возвращаются с задания один раз из трех, в результате чего нам пришлось запретить их использование в зоне досягаемости русских зенитных ракет и перехватчиков.

— Все так серьезно? — искренне удивился Рейган.

— Более чем, мистер президент. Насыщенность русских и их союзников системами ПВО не смогли отразить все самые пессимистические доклады разведки. При этом, если верить докладам строевых пилотов, координация всех систем от уровня передовой до уровня внутренних зон отличная. Что позволяет русским маневрировать всеми средствами, сосредотачивая их на направлениях наших воздушных ударов. Большие потери авиации… пока восполнить не удалось, так как большинство аэродром находится под угрозой авиа- и ракетных ударов красных. Планируемая переброска эскадрилий в Великобританию остановлена в связи с опасностью атомного удара по острову…

— Опасность минимальна, прикажите начать переброску, — перебил Рейган начальника ОКНШ.

— Слушаюсь, господин президент. Разрешите продолжать?

— Доложите, что у нас с армейскими частями в Европе, — приказал президент.

— У нас… нет связи с частями Пятого корпуса, — признался начальник ОКНШ. — По имеющимся сведениям часть подразделений корпуса, вместе с немцами окружены в Баварии. Остальные… отступают с боями. Части Седьмого корпуса готовятся к контрудару по наступающим русским. Контрнаступление начнется по готовности авиации…

— Не понял? А что у нас с Пятым корпусом? Русские что… прорвались через Фульдский коридор? — опять перебил доклад генерала Рейган.

— Так точно, мистер президент. Пятый корпус потерпел поражение, русские захватили Франкфурт…, - Весси замолчал, давая время слушателям оценить полученные известия.

— М-м-м… наши потери? — президент выглядел, как боксер получивший хороший хук справа.

— Оценочно, от пятидесяти до семидесяти тысяч, — спокойно ответил генерал. Все потрясенно молчали. Хартингер почувствовал, как по его спине пробежала струйка холодного пота. Даже он не смог спрогнозировать такого уровня потерь американских войск. «Черт побери, такого не ожидал вообще никто!» — подумал он.

— Всего? — хрипло спросил Рейган.

— Так точно, мистер президент. Убитыми, ранеными, пропавшими без вести и вероятно попавшими в плен, — подтвердил начальник ОКНШ.

— Боже, — с трудом выговорил президент. — Больше чем во Вьетнаме и всего за пять дней…

— Мы воюем не с вьетнамцами, — заметил кто-то из советников.

— Какая, черт побери, разница! — взорвался Рейган. — Избиратели поймут только одно — мы понесли потери. А кое-кто предлагает еще и пустить межконтинентальные ракеты… Тогда избиратели нас в этих убежищах и закопают… те, кто выживет. Я стал президентом не для того, чтобы присутствовать при крушении США… — президент говорил медленно, глубоко дыша, словно ему не хватало воздуха. — Кстати, а что союзники? Мы что, одни сдерживаем натиск коммунистических полчищ?

— Сою-ю-зники, — с иронией протянул генерал Весси. — Спросите у государственного секретаря, сэр. Пока вместе с нами только англичане, немцы и бельгийцы. Датчан русские разбили и почти полностью оккупировали. Англичане еще дерутся в окружении. Бельгийцы обороняются вместе с нашим Седьмым корпусом.

— И спросим, — отозвался Рейган. — Мистер Шульц, Джордж, расскажите нам. Где наши союзники?

— Мистер президент, господа, — раздавшийся в громкоговорителях голос был очень похож на голос государственного секретаря. И в тоже время ощущался каким-то не таким… что-то в его тоне было неуловимо нехорошее, словно сломленное. Это в тоне бывшего морпеха, закаленного государственного деятеля и настоящего businessman of God[12]. В общем, всем присутствующим сразу стало ясно, что ничего хорошего ожидать от сообщений мистера Шульца не стоит. Что и подтвердилось после первых же произнесенных им слов. — В Италии продолжается начавшийся три дня назад очередной правительственный кризис. Социалисты во главе с Кракси подали в отставку. Требуемого для формирования нового правительства большинства у других партий нет. До формирования нового кабинета министров принять решение о вступлении в войну некому. Греция и Турция первоначально заявили, что обеспечат рассмотрение возможности выполнения пятой статьи устава НАТО. Однако вчера их послы практически одновременно передали похожие меморандумы их правительств. Они считают, что обстоятельства начального периода боевых действий неоднозначны. Кто первым напал, без дополнительного расследования установить невозможно. Поэтому статья пятая устава НАТО[13] в данном случае неприменима. Поэтому необходимо начать переговоры о перемирии. А после его заключения организовать комиссию ООН и тщательно расследовать, как стала возможной эта война. Во всех этих странах возле наших баз уже несколько дней собрались толпы демонстрантов, требующих, «прекратить военную агрессию» и «остановить бойню». Под предлогом охраны от митингующих базы окружены войсками, командование которых, как стало известно, требует прекратить всякую военную деятельность на территориях баз.

— Генерал Весси, это правда? — удивился Рейган.

— Так точно, мистер президент. Причем не только в Европе, но и в Японии… Я бы охотно приказал расстрелять и разбомбить этих осаждающих. Но… нам сейчас только войны с союзниками не хватает.

— Пожалуй, вы правы, Джон, — согласился Рейган. — Подводя итоги — союзников у нас фактически нет. Всякие Дании с Голландиями не в счет, Англия потеряла практически весь флот и большую часть авиации, греки с турками и японцы, как и положено азиатам, придумали хитрые отговорки. Кто у нас еще остался?

— Испания, Португалия и Норвегия, — подсказал кто-то из советников, видимо увлекавшийся изучением географии, или просто вспомнивший состав НАТО.

— Этих я вообще не принимаю в расчет, — махнул рукой, едва не сбив со стола бутылку с водой, Рейган. — Тем более, что с Норвегией, как я помню, тоже что-то не в порядке. Не так ли, Джон?

— Вы совершенно правы, господин президент, — даже в селекторе слышно было как вздохнул кто-то рядом с начальником ОКНШ. — Русские уже захватили половину Норвегии и успешно двигаются дальше, разбив заодно бригаду английских морпехов и наш третий экспедиционный батальон морской пехоты.

— То есть и этих можно не учитывать. И кто у нас остался? Латиноамериканцы, только и ждущие, что мы споткнемся? Кто с нами? Франция? — он неожиданно вспомнил еще об одном вероятном союзнике.

— Мистер президент, Франция, как страна, вышедшая из военной организации НАТО, объявила о своем полном нейтралитете, — подсказал генерал Весси, — но привела свою армию и ядерные силы в полную боевую готовность. Кроме того, ввела на территорию Германии дополнительно две дивизии.

— Сегодня по французскому телевидению, как сообщил наш посол, выступает их президент, — дополнил генерала госсекретарь. — Послу любезно передали тезисы выступления. Франция объявляет о своем нейтралитете до тех пор, пока боевые действия не будут угрожать непосредственно французской территории и ее войскам. Послу удалось получить сведения, что между французами и русскими происходят переговоры о возможном переходе под французский протекторат прирейнских земель ФРГ. Согласно подготовленной моими референтами справки, французы желали присоединить эти земли с семнадцатого века.

— Кровавые ублюдки! — грубо выругался Рейган. — Они предали нас всех за кусок земли! За ничего не стоящие обещания отдать им то, что не принадлежит русским!

— Кусок дерьма! Ублюдки нетрадиционной сексуальной ориентации! — неожиданно поддержал его Шульц.

— Что случилось, Джордж? — удивился Рейган.

— Только что получено сообщение, что канцлер Коль приказал послу Германии в Стокгольме встретится с русским послом и предложить перемирие.

— Черт побери! — добавил свою лепту в разговор начальник ОКНШ. — Русские вместе с поляками и восточными немцами только что полностью захватили Гамбург. А голландцы тоже объявили о нейтралитете!

— Это …? — все-таки бывший актер не настолько хорошо помнил географию. Опомнившийся первым Хартингер подошел к висящей на стене карте Европы и показал присутствующим, где находится этот крупный морской порт.

— Благодарю Джеймс, — президент, похоже, успокоился. По крайней мере так это выглядело внешне. — Чем это грозит, Джон? — спросил он, обращаясь к генералу Весси.

— Из-за нейтралитета голландцев и потери одного из логистических узлов в самой Германии ухудшаются наши возможности по снабжению войск с моря. Теперь у нас осталась практически единственный путь поставки всего необходимого — через Бельгию. С учетом русских попыток атаковать наши конвои в Атлантике и возможностей их авиации, положение со снабжением может стать критическим. Если же немцы действительно пошли на переговоры с красными… Германию мы практически потеряли, мистер президент, — спокойно ответил Весси. Кажется, привычная работа по анализу сложившейся ситуации привела его в чувство. — Необходимо вместо подготовки к контрнаступлению отводить Седьмой корпус в Бельгию и эвакуировать персонал наших баз из Греции и Тур… Минуту, мистер президент…, - он неожиданно отключил связь.

— Черт побери, — Рейган даже не стал ругаться. И вообще, на взгляд Хартингера, президент выглядел каким-то слишком спокойным. Спокойным настолько, что казалось. его уже ничего не может взволновать.

— Простите, мистер президент. Только что поступили новые донесения. Потеряна связь с авиабазой Кефлавик. Похоже, русские обстреляли ее крылатыми ракетами с подводных лодок. Применения ядерного оружия не зафиксировано, но отмечен повышенный радиационный фон в том районе. Похоже, русские разнесли наши ядерные боеприпасы, подготовленные к применению на базирующихся там Б-52. Также, по полученным сведениям, пакистанцы все же вторглись в Афганистан. Пока ситуация остается неясной, но кажется до Кандагара они смогут прорваться. И третье — турки и греки вновь сцепились из-за Кипра. Греки высадили на острове десант силой до дивизии с танками и тяжелой артиллерией. Высадка сопровождалась боями в воздухе и на море, в ом числе и в Эгейском море. По непроверенным сведениям, греки обстреляли Стамбул крылатыми ракетами русского производства.

— Откуда у них эти ракеты? — удивились все, но вопрос задал только президент.

— Возможно, с интернировавшихся кораблей русской эскадры. Напомню, что полсе боя, стоившего нам потери авианосца, ракетного крейсера и двух фрегатов, два русских фрегата сумели уйти в Пирей. Кроме того, уцелевший авианосец «Киев» и два фрегата стоят в сирийском Тартусе.

— Так уничтожьте их, — потребовал Рейган.

— Мистер президент, Сирия — нейтральная страна. К тому же попытки удара по интернированным кораблям могут вызвать ответный удар по нашим парням в Ливане, — немедленно ответил Весси.

— Черт побери, мы можем что-нибудь сделать, или так и будем смотреть, как русские перехватывают у нас первенство? — спокойным тоном спросил Рональд.

«Похоже, мистер президент перегорел и теперь ведет заседания на последних остатках сил, — отметил про себя Хартингер. — Это может закончится плохо…»

— Можем, — в разговор неожиданно вступил сидевший до этого молча министр обороны. _ Мы можем лишить русских плацдармов в нашем, Западном полушарии — Никарагуа и Кубы.

— Каспар, вы ничего остроумнее не придумали? Неужели вы не шутите? — удивился Рейган.

— Нисколько не шучу. На Никарагуа нам хватит одной экспедиционной бригады морской пехоты Тихоокеанского флота. Для Кубы мы можем использовать не успевшие в Европу части авиации, флота и армии, — Уайнбергер смотрел на президента словно удав Каа на обезьян.

— Джон, это реально? — обратился по громкой связи к начальнику ОКНШ Рейган.

— Надо посчитать, но в принципе ничего невозможного в этом предложении я не вижу, — генерал Весси словно заранее готовился к ответу на этот вопрос.

— Сколько вам нужно времени на подготовку планов? — уточнил Рональд Рейган.

— Сутки, мистер президент, — не задумываясь, ответил Джон Весси.

— Они у вас есть, генерал. Жду, — похоже, предложение Уайнбергера взбодрило президента, почувствовавшего возможность оправдаться за провалы в европейской войне.

14.10.1983 г. Германия. Передовой отряд капитана Берга и группа «Виски»

Шестой день войны капитан Берг уже привычно провел в дороге. Отряд, усиленный взводом десантно-штурмового батальона на реквизированных и трофейных автомобилях и минометами, двигался по очередному шоссе вглубь Германии. Двенадцать танков, две БМП, ЗСУ и девять автомобилей — такими силами Николаю еще командовать не приходилось.

«Мчимся как в театральном антракте на буфет с дефицитной закуской, — подумал Николай, увидев очередную стоящую на обочине машину. В полном соответствии с антуражем военного времени сгоревшую, причем, похоже, со всеми пассажирами внутри. — Придется остановиться, несмотря на риск авиаудара», — открывать люк и выглядывать наружу ему совершенно не хотелось. День «отдыха» все же сказывался. Хотя, какой в принципе отдых может быть на войне? Поспали подольше и то хорошо. А весь остальной день ушел на профилактику и заправку танков. Причем, что интересно, топливо им подбросили авиаторы. Обнаружили колонну снабжения американцев, которую и перехватил взвод Хабибулина, усиленный мотострелками. Еще более неожиданным оказалось, что везли американцы не дизтопливо и даже не бензин, а керосин для танков «Абрамс». Вот такое вот неожиданное стечение обстоятельств. Впрочем, на этой войне, как, похоже и на любой другой, неожиданности и необычные ситуации встречались чаще, чем обычно. Взять хотя бы ту атаку западногерманских «Альфа Джетов». Если считать чисто исходя из ситуации и теории вероятностей, максимум, что они могли сделать — поцарапать краску на танках или подбить одну БМП. А получилось, что получилось… Получилось, надо признать очень удачно. Иначе пришлось бы его роте изображать неподвижные огневые точки до подхода главных сил. Заодно и проверили все на танках от гусениц до автоматов заряжания. Как говорил в училище капитан Федякин: «Танк не лошадь, сам по себе бегать не будет. Ему ласка, смазка и профилактика нужна.» Вот и устроили в роте парко-хозяйственный день. Бойцы даже повеселели, а Хабибулин снова начал шутить, как в мирное время. Только настроение самого Берга никак не поднималось. Каждый день войны, каждый километр, отвоеванный у натовцев, мог обернутся всеобщем ядерным уничтожением. Но никто из его сослуживцев об этом не думал. Или, вдруг пришла тогда в голову Николая мысль, старательно делал вид, что думает совершенно о другом. Да и думать о постороннем было особо некогда. Работы хватало. Даже полученные от замполита десантников газеты никто читать не стал, ограничились прослушиванием небольшой политинформации перед обедом, которую провел все тот же неугомонный «комиссар» десантно-штурмового батальона. Из всех новостей Николая заинтересовала только одна, о боях в Дании. Незадолго до начала войны он взял в библиотеке почитать третий том «Истории второй мировой войны» и отлично помнил, что против германских фашистов датчане воевать не стали. А против наших пытались, но похоже тоже оказались слабоваты в коленках — начали сдаваться после пары боев.

От размышлений Берга отвлек вызов от прапорщика Загорулько. Старшина сегодня шел со своим взводом в передовом дозоре. Причем Николай, подумав, отправил вперед только танки, оставив мотострелков в резерве. Тем более, что звук моторов «восьмидесятых» мало похож на танковый и можно было надеяться, что

— Полста первый полста десятому. Вышел к окраине Хунцена. Наблюдаю скопление танков и мотопехоты противника, численностью не менее двадцати танков и до взвода мотопехоты. Похоже, американцы. Танки, кажется, М1. Прием…

— Охранение? — запросил Николай

— Два пеших дозора по три человека, примерно в километре от нас. Еще один на броне, легкая гусеничная БРМ. Нас пока не заметили. Оборонительных сооружений нет.

«На да, конечно, нет. Сказал бы уж — не вижу, это было бы точнее. И до чего же точно посчитал — до двадцати танков. Специально все для него выстроились, чтобы считать удобнее было?» — иронически подумал Берг, одновременно отдавая приказы…

Капитан Смоллет пребывал в состоянии самой настоящей ярости. Хотелось пристрелить кого-нибудь, но в первую очередь майора Трелони. Которому, надо сказать неожиданно повезло — поймал пулю русского диверсанта и отправился в госпиталь. Свалив при этом все командирские обязанности на Смоллета. А также ухитрившись перед самым ранением запутать тыловиков настолько, что их колонна к запланированному месту рандеву не прибыла. Исчезла, словно в бермудском треугольнике, не отвечая даже по радиосвязи. Причем посланный на ее поиски дозор тоже где-то запропастился. Стоящие же на окраине селения Хунцен «Абрамсы» отчаянно нуждались в топливе, которое так и не смогла доставить колонна снабжения. Пока же танкисты сидели внутри танков, кроме нескольких сорви-голов, на свой страх и риск вылезших «подышать свежим воздухом и размяться» после нескольких часов гонок по дорогам Германии. «Туман войны», густой и обильно пахнущий дымом горящей техники и криками помощи от разбитых частей, так же влиял на западное командование, как и на восточное. И оба делали очередные, часто нелепые, ходы, словно шахматисты с завязанными глазами, имеющие только часть сведений о сложившейся на доске обстановке. Одним из которых и был этот странный марш группы «Виски».

К тому радисты уже несколько раз докладывали о перехвате радиограмм на русском языке. В общем и целом, оснований для недовольства более чем хватало.

Отчего настроение капитана никак не улучшалось…

Но как запомнил Юджин Смоллет, будучи еще зеленым кадетом Вест-Пойнта, в армии твое настроение никого не интересует. Кроме начальства, которое всегда постарается его тебе испортить своими глупыми приказами. Но сейчас начальством был он сам, а с вышестоящим командованием связи практически не было, на всех отведенных диапазонах помехи превращали любой разговор в подобие разгадывания кроссворда. С одной стороны никто не указывает, что тебе делать, с другой — и ответственность придется нести самому. Красные, воспользовавшись внезапностью и своим превосходством в силах, взломали танковыми клиньями оборону коалиции и теперь продвигались к Рейну. Армия и авиация теряли технику, людей и территории. Простой ответ: «Виноваты русские», никого не успокоит. Так что поиски виноватых начнутся в самое ближайшее время, и об этом может догадаться даже «дебил Макнамары»[14].

— Выставить дозоры, обновить маскировку. Ждем снабженцев, — в конце концов решив, что самая выгодная тактика — дождаться либо указаний, либо снабженцев, решил Смоллет. — Минометчикам занять позицию у крайних домов С восточной стороны. Таник рассредоточить, бронетранспортеры развернуть вокруг танков. Ждем колонну снабжения.

Пока же танки на последних остатках горючего расползлись по окраине поселка. Пехота, выгрузившись из бронетранспортеров, отправила несколько дозоров в поле. Остальные же, как и танковые экипажи, понемногу начали расползаться по брошенной жителями деревне. Убегали немцы второпях, так что в домах оказалось много брошенных сувенирчиков и даже выпивка. Смоллет хотел было взять свой экипаж и пройтись по поселку, навести порядок. Потом подумал и решил дать парням отдохнуть.

«Дозоры предупредят о русских диверсантах. Или даже отгонят их огнем. А регулярных войск здесь, если верить сообщениям начальства, нет, и они не скоро появятся. Они севернее и восточнее, добивают англичан. Так что можно слегка расслабиться…,» — спокойные рассуждения капитана прервали разрывы минометных мин, встающие вокруг танков, БТР и БРМ…

Остановив колонну, шум моторов которой американцы уж точно бы не пропустили, в отличие от дозора. Собрались лейтенанты у командирского танка быстро и так же быстро обговорили план боя. Николай с гордосьбю подумал, что ему повезло. Даже прикомандированные мотострелки и десантура оказались не хуже его взводных.

Еще примерно четверть часа ушло на спешивание и выдвижение вперед пехоты и минометчиков. Начать атаку решили с расстрела десантниками пеших дозоров и обстрела американцев минометчиками. Затем к ним присоединялись танкисты, которые в момент обстрела разворачивались в боевой порядок. А потом атаковали, стремясь расстрелять в первую очередь танки. Один взвод, под командой Хабибулина, усиленный БМП с мотострелками, с началом обстрела вместо прямой атаки уходил вправо и пытаться обойти американцев с этого фланга. Взвод Конторовича зеркально повторял этот маневр слева. Смущало Николая только то, что у этих противников на вооружении были не привычные уже «Паттоны» М60, машины неплохие, но устаревшие, а «Абрамсы». С ними сталкиваться еще не приходилось. Уже точно известно было, что броню Т-80 «в лоб» вражеские стопятимиллиметровки не берут. Но смогут ли «взять» броню американцев наши стодавадцатипятимиллиметровые пушки никто пока не знал. Именно поэтому оба взвода должны были атаковать вбок, чтобы бить врага по бортам.

Получилось не совсем так, как планировалось, но как известно, ни один бой не проходил и не проходит по задуманному плану. Первый взвод, развертываясь вправо, съехал с дороги в поле и неторопливо разворачивался на нем в линию, прикрывая правый фланг. Третий взвод зеркально повторил его маневры, двигаясь налево. На дороге остались танк комроты, три танка второго взвода, танки дозора и ЗСУ. БМП, с трудом объехав замедлившую ход и укоротившуюся колонну танков, набирая скорость, двинулись вперед, стремясь догнать свои танки…

Минометный обстрел и появление на горизонте атакующих советских танков стало для американских танкистов, которые были уверены, что находятся в глубоком тылу, совершенной неожиданностью. Тем более не укладывалась в их голове атака при столь явном превосходстве американцев в численности. Всего десяток Т-80-х, гремя гусеницами и шумя выведенными на полную мощность турбинами, мчался на группу «Виски». Причем половина из них даже не прямо, а какими-то хитрыми маневрами. На группу, в которой было вдвое больше танков, причем новейших, два разведывательных взвода на БТР и БРМ! Правда танков, стоящих так, что стрелять по атакующим с места могла только часть из них. Но и та не стреляла. пытаясь сообразить, что же, «факинг шит», происходит и кто на самом эти «крейзи бойз»[15], мчащиеся на них? И только когда вражеские минометчики замолчали, а сумасшедшие русские танкисты открыли огонь, несколько танков, словно опомнившись, ответили выстрелами из своих стопятимиллиметровок. Но было уже поздно. Пользуясь скорострельностью своих орудий и идеальным положением неподвижных мишеней, русские с первого залпа подожгли четыре машины, которые, вспыхнув, закрыли дымом обзор еще нескольким наводчикам. А проклятые русские стреляли из своих тяжелых орудий, как из пулеметов. И большинство их снарядов находили свои цели среди стоящих довольно кучно (а чего опасаться, русской авиации они не видели во время всего марша, да и сетки маскировочные натянуты) «Абрамсов»…

Стремительная атака явно не удалась. Фланговые взводы двигались немногим быстрее основных сил. К тому же Николаю приходилось учитывать, что стрелки вообще идут пешком и двигаться зигзагом, чтобы не слишком сильно вырываться вперед. К тому же у американцев, как оказалось, тоже есть минометы. И теперь стрелки залегли в поле под обстрелом минометов и пары автоматических пушек боевых разведывательных машин М114. БРМ даже пытались маневрировать, но от снарядов русских пушек убежать им не удалось. Попавшие в них снаряды просто разнесли на части маленькие разведывательные машинки с картонной броней. С минометами получилось хуже. Хотя у американцев их было немного, не больше двух калибром в восемьдесят один миллиметр, стояли они на закрытой позиции. Поэтому танки подавить их огнем своих пушек практически не могли. А минометчики пока никак не могли нащупать позиции.

Бой явно затягивался. Дым горящих танков пока еще прикрывал атакующих от некоторых из американских танков. Одновременно маскируя самих американцев. Спасало пока то, что стреляли не все американские танки, непонятно почему. Но долго такое продолжаться не могло. Из-за залегшей пехоты шестерке, а точнее уже пятерке, атакующих танков пришлось маневрировать в чистом поле. Шестому же не повезло. Экипаж Долгих получил, похоже, попадание в гусеницу. Отчего танк развернуло боком к американцам. И тут же ему в борт попало несколько бронебойных «ломов». В танк Берга тоже попали. Отчего танк загудел, словно огромная пустая бочка, а в голове поселилась неприятная, мешающая думать боль. Отчего он не сразу сообразил отдать команду: — Стрелять реже, беречь снаряды! — и один из экипажей, прикомандированных ранее из третьего батальона, ухитрился расстрелять весь оставшийся боекомплект. И теперь маневрировал без единого выстрела, лишь изредка посылая в сторону противника очереди из спаренного пулемета. Казалось, атака окончательно захлебнулось. Хабибулин также маневрировал в поле, прикрывая броней танков боевую машину мотострелков, и перестреливаясь с американцами. Танки Канторовича Николай не видел из-за дыма, а на связь он почему-то не выходил.

Берг уже собирался подать команду отбоя, когда из-за редеющего дыма вдруг полыхнула вспышка взрыва, а затем еще одна. Затем пришло сообщение не от Канторовича, а от одного из подчиненных ему экипажей:

— Пятьсот первому. Ворвались с фланга, бьем! Поддержит атакой.

Одновременно Николай, осматриваясь, заметил, что минометчики обстреливают из своих «труб» оборону противника. А вот обстрел пехоты внезапно прекратился. Похоже, Канторович не только вошел в поселок, но и прибил по дороге минометную батарею противника. Стрелки, похоже, тоже это поняли и начали перебежками сближаться с танками.

— Всем! Атака! Пехоту не теряем! — нажал на тангенту передачи рации Берг. Танк двинулся вперед, качаясь на неровностях, и Николай внезапно почувствовал тошноту. — «Похоже, легкая контузия…» — подумал он. Но впереди уже мелькали горомоздкие коробик танков противника и Николаю стало не до переживаний. Американцы, поняв, что у стоящих на месте танков шанс получить попадание больше, контратаковали. Пять машин против его пятерки, точнее четверки. Пятый, выстрелив один раз, видимо последним снарядом, и никуда не попав, затормозил. Николай не успел отдать приказ, как Конюшевский, видимо успевший поймать противника в прицел, выстрелил. И промахнулся. Но это не имело уже никакого значения, потому что в этот танк попал кто-то другой. «Абрамс» застыл на месте. Быстро осмотревшись, Берг заметил четыре подбитые машины. Горел танк старшины и два американца. Еще один американец стоял на месте, но пытался повернуть башню и подстрелить «пятьсот шестого»

— Право десять, подбитый американец, — поворачивая башню, он успел дать наводку Конюшневскому. Но американец выстрелил первым и «пятьсот шестой» исчез в дыму и пламени. Кажется, в нем рванул остаток боекомплекта. Но в это же мгновение содрогнулся от отдачи танк Берга. И американец застыл, выбросив из люков столбы дыма и пламени. Стрельнули кумулятивным.

— Остаток пять снарядов! — предупредил по ТПУ Конюшевский.

Берг еще раз осмотрелся вокруг. Все американцы столяи на месте. Из одного в люк высунули что-то, напоминающее белый флаг. Пехота, похоже дралась где-то впереди, среди домов и горящих бронемашин. Танк старшины догорал, причем люик были закрыты. Пока он осматривался, на связь вышли Канторович и Хабибулин. Мотострелки и десантники, по их докладам, добивали противника среди домов. Из американских танков больше никто не стрелял. Оба взводных потеряли по танку, один в поле и один в поселке. Ему в крышу попала кумулятивная граната противотанкового ружья.

Еще через четверть часа пехотинцы добили сопротивлявшихся. Потом примерно полчаса сгоняли пленных, обирали раненых, таскали поврежденные машины. Еще часа полтора приспосабливали деревню к обороне. Снарядов в танках осталось совсем ничего, одна из БМП вышла из строя, просто сломавшись. Посылать вперед взвод танков, слив ему всю горючку и отдав все снаряды, даже усилив приданной БМП и десантниками на машинах, было слишком рискованно. Пленные говорили об идущей вслед за ними бригаде. Новость очень неприятная. Николай посчитал, что если к Хунцену подойдет даже не бригада, а просто еще одна боевая группа, его отряду останется только драпать или же изображать «последний бой крейсера «Варяг». Попытки связаться с командованием пока не приводили к успеху. Берг уже подумывал об отходе, когда неожиданно появилась связь с передовым отрядом Шестой гвардейской танковой дивизии. Танки и мотострелки которой должны были прибыть в Хунцен примерно через три часа. Кроме того, выяснилось, что с ФРГ идут переговоры, а германские, датские и голландские войска объявили о прекращении огня. Американцы пока молчат, но по всем имеющимся данным, отступают в сторону Бельгии.

Николай, переговорив с командиром передового отряда, облегченно вздохнул. Ему и его роте повезло очередной раз. Но даже после таких новостей, оборону продолжали улучшать. Кроме своего оружия, разместили на позициях и захваченные у американцев пулеметы, реактивные противотанковые ружья и даже чудом уцелевший миномет. Вот винтовки никто брать не захотел. Они даже на взгляд выглядели какими-то несерьезно-игрушечными. Все предпочли оставить себе старые добрые «Клашниковы». А вот трофейные пистолеты, затрофеенные у американских танкистов, офицеры и сержанты разобрали с удовольствием. Конечно, «Кольты» были более тяжелыми, чем «Макаровы». Но зато выглядели солидней и надежней. А калибр, почти не уступающий калибру ДШК, гарантировал, что врагу станет плохо от одного попадания.

— Эх. Командир, забрать бы его домой, — сожалеюще протянул Хабибулин.

— Зачем тебе такая дура? — удивился Канторович. — В наряды ходить с такой тяжестью замучишься. Да и по городу таскать надоест быстро.

— Зато как девок клеить поможет, — мечтательно вздохнул Хабибулин. — Личный трофей, настоящий американский «Кольт», как у ковбоя…

Все засмеялись.

— Дурак ты, лейтенант, — неожиданно зло заметил Сироткин. — У ковбоев револьверы были, вроде наганов, которые ВОХР[16]а носит. А эту машинку домой тащить противно… У меня пацана один из амеров из такой застрелил. В спину, гадина. Сначала руки поднял, а потом выстрелил.

— А вы? — уточнил Канторович.

— Если враг не сдается, его уничтожают, — процитировал Сироткин запомнившиеся с уроков литературы в школе слова.

Все замолчали, невольно прислушавшись к донесшимся из соседнего дома стонам раненых…

Примечания:

[1] В русской транскрипции «ху», англ. — кто

[2] Американский палубный штурмовик А6Е «Интрудер» имеет боевой радиус с атомной бомбой Мк43 в 1432 км.

[3] На 1983 год англичане имели на вооружении всего два легких авианосца с 5–8 самолетами вертикального/укороченного взлета и посадки «Си Харриер» (остальное вертолеты «Си Кинг»). Несмотря на успешное применение в Фолклендском конфликте 1982 года, «Си Харриер» FRS.1был не очень эффективном истребителем и уж тем более не смог бы перехватить ни Ту22М, ни ракету Х22.

[4] «У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье и теперь получите войну» (англ.). Фраза Черчилля, произнесенная им в реальной истории по поводу Мюнхенского соглашения.

[5] От англ. remake — «переделка» — выпуск новых версий уже существующих произведений искусства. В данном случае используется в ироническом переносном значении, как намек на повторение исторических событий

[6] Операция «Катапульта» — разгром британцами французского флота из-за опасения, что Германия захватит корабли капитулировавшей Франции и усилит ими свой флот

[7] Юэн Фергюссон, английский дипломат. В нашей истории занимал пост посла во Франции с 1987 г. Найти персоналии послов с 1979 года по 1987 год автору не удалось.

[8] Прозвище генерала армии Лаказа Жанну, бывшего в 1981–1985 г.г. начальником Штаба обороны (Штаба Армии) — Генштаба французских вооруженных сил.

[9] Константин Мелник (Константин Константинович Мельник-Боткин) — французский разведчик, политолог и мемуарист. Родился в семье русских эмигрантов.

[10] Международные миротворческие силы, введенные в Ливан в 1982 г. Выведены в 1984.

[11] Джон Весси, председатель Объединенного Комитета Начальников Штабов с 1982 г (В нашей истории по 1985 г.)

[12] Англ., примерный перевод — бизнесмен божьей милостью

[13] Ст. 5 устава НАТО — статься о коллективной самообороне для отражения агрессии при нападении на любую из стран, входящих в организацию

[14] Во время Вьетнамской войны в американскую армию, ведущую бои с Вьетконгом, по решению министра Макнамары набирали людей с признаками умственной отсталости. Считалось, они справятся с выполнением обязанностей пехотинца. Всего призвали свыше 345 тыс. человек с низким IQ Это привело к росту потерь и дезертирства, а заодно и к появлению прозвища «дебилы Макнамары»

[15] Иск. англ. Первое выражение — ругательство, нечто вроде «гребанное дерьмо», второе — «сумасшедшие парни»

[16] Вооруженная вневедомственная охрана. В советское время вооружалась обычно револьверами «наган»