Тайна баронета

Глава 9

Анри вскочил на ноги, едва не опрокинув стул и схватил со стола револьвер. Глаза его пылали яростью, губы были плотно сжаты — граф гневался, и гневался сильно.

Эрик, поднявшийся на ноги одновременно с отцом, повернулся к заявившемуся в гости дядюшке, скрещивая руки на груди и хмурясь — молодой человек за время общения с неприятным родственником уже научился держать себя в руках.

Татьяна, тоже вскочившая, немного спряталась за спину мужа, действуя совершенно инстинктивно, не задумываясь.

Роман, как обычно не желающий подчиняться порывам большинства, равнодушно закинул ноги на стол, продолжая сидеть и демонстративно сложил пальцы домиком.

Винсент, еще не успевший сесть, медленно и неотвратимо грозно шагнул вперед, немного заслоняя Анри плечом.

Альберт, с видимым интересом оглядевший помещение, где так давно не был, окинувший взглядом всех собравшихся в нем, немного склонил голову набок, недоверчиво вглядываясь в последнего упомянутого из них. Несколько секунд он молчал, затем неуверенно дернул уголком губ и даже отступил назад.

— Брат?.. Не понимаю, ка… Ах, — на лице мага медленно прорисовалось облегченное понимание, и он уверенно кивнул, вновь обретая утерянное, было, хладнокровие, — Значит, моя дочь вновь не сумела совладать с силой браслета. О, Татьяна, Татьяна, я ведь не просто так предлагал тебе помощь в былые дни! Прими ты ее, подобных… неприятностей, — взгляд темных глаз красноречиво уперся в мрачного Анри, — Можно было бы избежать.

— А может, я рада, что не избежала их? — девушка, категорически не желающая сейчас отмалчиваться, недовольно передернула плечами, выглядывая из-за спины мужа, — И если бы ты не явился…

— Татьяна, — молодой граф де Нормонд, решительно прерывая супругу, поднял руку в останавливающем жесте. Взгляд его был по-прежнему прикован к неприятелю, однако, обращался он вовсе не к нему.

— Прошу тебя, милая, сейчас покинуть гостиную. Здесь становится опасно.

— А скоро будет жарко… — элегически протянул Роман, созерцая потолок и, ухмыльнувшись, скосил глаза на девушку, — Так что шла бы ты, погуляла по замку, что ли, пыль бы протерла, пол подмела…

Татьяна скрипнула зубами. Спорить с неугомонным шутником в присутствии посторонних желания она не испытывала, а с некоторых пор перестала оспаривать и просьбы мужа, особенно в случаях, когда он был объективно прав. Покидать гостиную ей не хотелось, однако, присутствие здесь мага позволяло с немалой долей вероятности предположить и скорое появление Чеслава или Анхеля, а это бы означало продолжение недавнего сражения, но уже в стенах замка. Участвовать же в подобном сражении девушке почему-то не хотелось, пожалуй, гораздо сильнее, чем покидать гостиную.

Поэтому, мысленно пообещав себе припомнить Роману это выступление, когда все закончится, недовольно глянув на замершего перед ней мужа, Татьяна, непрерывно косясь то на Альберта, то на Анри, то на Винсента, изредка уделяя внимание супругу и его брату, осторожно отступила к двери, ведущей в нижние помещения замка, и спустя несколько секунд безо всякой охоты скрылась за ней.

Мужчины, оставшись одни, мигом ощутили себя несколько более уверенно и свободно. Необходимость защищать будущую мать отпала, в стенах замка они могли быть уверены, и теперь следовало лишь выпроводить чертова мага вон.

— Зачем ты явился… брат? — в устах Анри последнее слово прозвучало нескрываемо презрительно, с нотками самого искреннего омерзения. Альберт пытливо оглядел его.

— Любопытно… Из каких же времен ты пожаловал, Анри? Судя по твоему ко мне отношению, другом и братом ты меня уже не полагаешь, не так ли? Или же плохого обо мне тебе наговорили мои племянники, эти совершенно невоспитанные молодые люди?

— Ты… — старый граф на миг задохнулся, медленно поднимая револьвер, — Это ты виновен в трагедии, постигшей наш замок! Из-за тебя погиб… — он мимолетно растерялся, вспоминая, что «погибший» его сын ныне здравствует и процветает, — Ты сманил моего сына на свою сторону, привлек его черной магией!

Эрик, решительный, как никогда, выступил немного вперед.

— Подожди, папа… Дядя, — взгляд его обратился к заявившемуся столь беспардонным и наглым образом, практически вломившемуся в замок, магу, — Твой визит неприятен нам. Говори, зачем пожаловал или уходи.

Хранитель памяти, порою не слишком одобряющий вежливость и мягкость своего экс-хозяина по отношению к врагам, немного скривился. В этой ситуации ему ближе был метод Романа — колкая язвительность в речах, а после или сражение, или провожание уходящего прочь неприятеля.

— Ты, должно быть, опять рассчитываешь познать крепость родственных объятий, маг? — он ухмыльнулся, нарочито медленно и развязно добавляя, — Не боишься, что тебя придушат?

— Святые небеса… — Альберт прижал два пальца к виску и со вздохом сокрушенно покачал головой, — С тобой мы не родственники, Винсент, и я начинаю уставать твердить тебе это.

Винс скептически приподнял бровь и, скрестив руки на груди, немного отставил ногу в сторону.

— А ты уверен в этом… Антуан?

Маг фыркнул, насмешливо отводя взгляд, будто стремясь продемонстрировать, что общение со столь категорично настроенным наглецом не входит в его планы… и неожиданно замер, недоверчиво вновь переводя взгляд на Винсента. Неизвестно, что подействовало на него в большей степени — апломб ли хранителя памяти, произнесенное ли им имя, или, может быть, даже поза, в которой замер молодой мужчина, но только Альберт внезапно понял, что пытается сообщить ему этот человек.

— Не может быть… — голос всегда такого самоуверенного, такого хладнокровного мага внезапно сел, и он, недоверчиво вглядевшись в собеседника, даже немного приоткрыл рот, — Венсен??

Хранитель памяти насмешливо ухмыльнулся.

— Не рад нашей встрече… правнук.

— Довольно пустых разговоров! — Анри де Нормонд, судя по всему, не имеющий особенного понятия о семье своего названного брата, негодующе шагнул вперед, сдвигая брови, — Ты, мерзавец, повинен в смерти людей, людей, не повинных ни в чем! Ты сбил с пути моего сына, ты… ты заплатишь мне…

Альберт, против воли отвлекаясь от более интересной ему темы, но, похоже, абсолютно не расстроенный сыплющимися на него обвинениями, тонко, насмешливо улыбнулся.

— Как я погляжу, вы успели о многом побеседовать… Твой сын, Анри, оказался исключительно талантливым юношей. Он постигает магию с жадностью, она интересует и забавляет его, он играет ею, хотя и понимает, что это великая сила. Ты должен быть мне благодарен, брат — благодаря мне твой сын остался жив, благодаря мне он обрел большую силу! Ах… да. Ты, вероятно, хотел бы увидеть его, верно? — маг склонил голову набок и ухмыльнулся, чуть-чуть сужая глаза, — Жаль, вернувшись назад, ты не вспомнишь об этой встрече, но… — он немного развел руки в стороны, — Как бы плох, по твоему мнению, я не был, я искренне желаю доставить удовольствие отцу, продемонстрировав ему его взрослого, сильного сына, который таковым стал благодаря мне. Людовик! — Альберт чуть повернул голову вбок, окликая своего задержавшегося позади спутника.

В холле что-то тихо звякнуло, послышался звук падения чего-то трудноопределимого, но, вне всякого сомнения, дорогого и даже имеющего историческую ценность — холл с некоторых пор был декорирован старинными вазами, картинами на стенах (некоторые из них принадлежали кисти Влада) и оружием на них же. Раздался негромкий шум, заставивший старших сыновей Анри переглянуться — создавалось впечатление, что кто-то спрыгнул с одного из столиков, стоящих вдоль стен.

— Я иду, иду, дядя, — донесся знакомый до боли молодой голос, смешавшийся с уверенными шагами. Старый граф замер, напряженно выпрямляясь, вытягиваясь в струнку. Лицо его окаменело.

— Сейчас, я тут просто увидел… — Людовик зашел в гостиную, с немалым интересом крутя в руках изящный старинный немецкий кинжал и не сводя с него взгляда, — Не думал, что они повесили на стену любимый кинжал отца, хотел посмотреть, вот и…

— Луи… — голос Анри дрогнул. Он медленно опустил револьвер и тяжело шагнул вперед, не сводя с младшего сына напряженного взгляда.

Молодой маг, услышавший вдруг столь родной и, казалось, давно забытый голос, вздрогнул, медленно и неуверенно поднимая взгляд. Лицо его побледнело, кинжал, такой дорогой, такой изысканный, тяжело упал, выскользнув из задрожавших рук.

— П… папа?.. — юноша, не веря самому себе, медленно повел головой сначала в одну сторону, затем в другую и, с видимым трудом заставляя себя двигаться, шагнул вперед, — Папа… ты… но как, как??

— Благодаря браслету моей неразумной дочери, — негромко подал голос Альберт, с застывшей, словно приклеенной усмешкой созерцая единение семьи, — Если бы она…

— Помолчи! — Анри, сам весьма взволнованный этой встречей, нахмурился, бросая на брата неприязненный взгляд, а затем вновь обращая внимание на сына, — Людовик… ты жив, ты действительно все еще жив! — он изумленно покачал головой, попытался улыбнуться, но тотчас же помрачнел вновь, — И ты занял сторону своего дяди… Как ты мог, Луи, как ты мог предать свою семью, своих братьев, как мог ты так обмануть меня, обмануть маму?! Ты… — он сжал губы и, сделав шаг назад, на несколько мгновений прикрыл глаза, — Я не могу поверить, что мой младший сын, мой маленький мальчик, вырос таким… таким…

Луи, слушающий отца, опустив голову, испуганно вскинул ее. В зеленых глазах его блеснули слезы.

— Нет… нет, папа, клянусь тебе, я… Нет-нет-нет, все не так, папа, папочка, я… я хороший мальчик, поверь, я не разочарую тебя!.. — лицо его внезапно ожесточилось, — Больше никогда.

То, что произошло дальше, заставило всех, присутствующих в гостиной замка, совершенно остолбенеть, не находя в себе сил шевельнуться с места.

Людовик, резким движением нагнувшись, схватил с пола оброненный им отцовский кинжал и, выдернув его из ножен, вдруг повернулся к мгновенно опешившему Альберту.

— Больше никогда… — сквозь зубы повторил он, и вдруг, не раздумывая, действуя резко и решительно, одним движением вонзил кинжал в грудь дяде.

Тот охнул. На губах его выступила кровь, она же засочилась из нанесенной раны, пачкая лезвие кинжала и белоснежную ткань рубашки. Он нападения своих врагов маг был защищен надежно, но от сторонников такого вероломства не ожидал, поэтому удар Луи достиг цели.

Альберт потрясенно поднял руку, касаясь ею кровоточащей раны, поднял ее перед собою и, увидев следы крови, почти в ужасе взглянул на стоящего перед ним племянника. Затем перевел взгляд на брата, попытался что-то сказать, но уже не сумел и тяжело завалился на пол.

Между тем, Татьяна, изгнанная из гостиной, мающаяся от безделья и беспокойства, бродила из стороны в сторону по теперь уже хорошо освещенному нижнему коридору. Здесь с давних времен располагались комнаты для прислуги, отсюда вела лестница вниз, к подвалу, где три сотни лет в большой клетке просидел Винсент, здесь, в самом конце, имелась комната несчастной горничной Мари, на свою беду имевшей некогда сношение с Альбертом. Комната эта на протяжении некоторого времени была и комнатой Татьяны, поэтому сейчас девушка, утомленная еще путешествием по воспоминаниям баронета Ричарда, побродив немного по коридору, решительно направилась туда, дабы немного передохнуть.

Выходя сюда, в дверь, ведущую к помещениям прислуги, она поступила, наверное, очень опрометчиво и сделала это совершенно машинально, автоматически. Живя уже почти год в одной с Эриком комнате, девушка иногда, забываясь, все норовила отправиться ночевать в комнатку Мари, и сама не могла объяснить себе этой странности. Впрочем, сейчас пребывание здесь ей казалось почему-то более спокойным, нежели нахождение в супружеской спальне. Там, она была уверена, беспокойство за любимого мужа, да и за прочих родственников, возросло бы в ее душе многократно.

Под ногами раздалось негромкое мяуканье, и Татьяна, опустив взгляд, улыбнулась. Тиона, ее ненаглядная любимица, ее частая спутница в прогулках по замку, и сейчас не оставила любимую хозяйку в одиночестве. Откуда и почему она появилась здесь, было неизвестно, да девушка и не задумывалась об этом. Тио, как она уже успела усвоить, имела в этом замке какие-то свои, лишь ей известные ходы, ухитряясь всегда оказываться именно там, где, как ей казалось, в ней нуждались более всего.

Девушка наклонилась и, взяв кошку на руки, с чувством поцеловала ее в мокрый нос. Поддержка животного в эти секунды и в самом деле была для нее очень ценна и нужна, поэтому нежной благодарности Тиона, вне всякого сомнения, заслуживала. Кошка замурлыкала и, всячески демонстрируя расположение к хозяйке, с чувством потерлась мордочкой о ее нос. После чего, полагая обмен лаской завершенным, соскочила с ее рук, и уверенно зашагала вперед, чуть помахивая длинным, извивающимся, как змея, хвостом. Направлялась она как раз к бывшей комнате своей хозяйки, и та, не раздумывая, последовала за ней.

Правда, долго сидеть у Татьяны не получилось.

Не прошло и пары минут, проведенных в обществе кошки на кровати, как девушка, не в силах дольше оставаться в бездействии, вскочила и нервно заходила по комнате. Там, в гостиной, сейчас происходили какие-то события, может быть, хорошие, может быть, плохие, может быть, странные, может быть, страшные, а она сидела здесь, в этой комнате, вдали от всех, практически взаперти!

Татьяна раздраженно топнула ногой и, удостоившись неодобрительного взгляда от Тионы, глубоко вздохнула. Надо было чем-то занять себя, и ей неожиданно пришла на ум спасительная мысль.

Некоторое время назад они с Эриком, как полноправные супруги и хозяева замка, как граф и графиня, решили несколько изменить облик всех, даже подсобных, помещений своей обители. Не в последнюю очередь этот вопрос относился к подвалу, где три столетия провел в облике льва хранитель памяти, и где по сию пору стояла его клетка. Последнюю было решено убрать окончательно и бесповоротно — Эрику не хотелось, чтобы ему что-то напоминало о горьких годах полу-безжизненного существования. Но вот что делать с самим подвалом по сию пору решено не было и, периодически возвращаясь к этому вопросу, кто-нибудь из супругов, а иногда и оба сразу, забредал в него, задумчиво рассматривая стены и прикидывая различные варианты декорирования.

Этим Татьяна решила заняться и сейчас. В конечном итоге, путь к подвалу теперь был светел и не страшен, сам подвал сиял огнями, вспыхивающими, по застарелой магии Винсента, при приближении человека, поэтому изучить его и как следует поразмыслить ей ничто не мешало. А конструктивные размышления, в свой черед, вполне могли помочь девушке отвлечься от беспокойств и страхов.

Кошка решения хозяйки не одобрила. Заметив, что та уверенно направляется к выходу из комнаты, она тяжело, обреченно вздохнула и, нехотя поднявшись, спрыгнула с кровати, всем видом демонстрируя, что сопровождать неугомонную девушку, конечно, готова всегда, но все-таки нарушать свой покой ей неприятно.

— Ты могла бы и остаться, — Татьяна мягко улыбнулась, пропуская любимицу впереди себя. Тио, обожающая предводительствовать любые прогулки, фыркнула и, прошествовав вперед, окатила девушку презрительным взглядом через плечо. Кошкой она была очень своевольной и, обожая хозяйку до потери пульса, никогда не упускала случая напомнить, чтобы та не смела терять к ней уважение. Девушка, давно привыкшая к такому поведению хвостатой нахалки, хихикнула и, покачав головой, спокойно направилась вперед.

Спускаясь в подвал, она не испытывала ни малейшего беспокойства. Никаких предчувствий чего-то дурного, никакого страха — ничего, что сопровождало ее первый спуск сюда. Вокруг царила давно ставшая привычной тишина, которая прежде казалась девушке могильной, впереди со ступеньки на ступеньку прыгала кошка, и Татьяна, увлекшаяся собственным спуском и мыслями о том, как можно было бы приукрасить лестницу, и в самом деле немного отвлеклась от мрачных раздумий.

Факелы по стенам привычно вспыхнули, приветствуя ее, и девушка огляделась. Что ж, факелы-то, быть может, оставить и стоит… Но почему Эрик против мысли устроить здесь кладовую? Конечно, пока что за питание в их замке отвечает Роман, которому стоит щелкнуть пальцами — и появляется вкусная еда, но ведь однажды он справедливо возмутиться! И вот тогда запас продуктов им не помешал бы.

Татьяна в раздумье подошла к одной из стен, на взгляд прикидывая общую площадь подвала. Вообще, можно было бы устроить здесь и винный погреб… Вдоль вот тех стен могли бы стоять высокие стеллажи, полные бутылок с дорогим вином, рядом с другими — бочки с тем же напитком, а вот там…

Мысль споткнулась и остановилась, а девушка недоверчиво склонила голову набок. Что за дьявол?..

В дальнем от лестницы углу подвала темнела небольшая, не виденная прежде девушкой дверь.

Она нахмурилась и, отстранившись от стены, подошла поближе. Да, определенно, дверь была незнакомой, прежде видеть ее Татьяне не доводилось… или она просто не обращала на нее внимания?

Кошка, тоже заметившая интерес хозяйки к этой двери, недобро покосилась на последнюю и, сделав пару шагов к ней, неприязненно выгнула спину.

Это девушку заинтриговало еще больше. В конце концов, сколько еще в этом замке может быть дверей, ведущих неизвестно куда, сколько здесь осталось еще неизведанных помещений? Она живет здесь уже больше года, а замок открывает пред нею все новые и новые свои тайны!

Почувствовав прилив некоторого раздражения, Татьяна решительно направилась к двери. Нет, надо выяснить, куда она ведет и забыть об этих глупостях! Замку придется смириться с тем, что она теперь имеет честь быть хозяйкой в нем, а значит, должна знать обо всех его подводных камнях.

Она уверенно взялась за ручку двери. Тиона, пристально следящая за хозяйкой, предупреждающе зашипела, но та только махнула рукой.

— Не волнуйся, Тио. Я только посмотрю и все, никаких долгих путешествий устраивать не буду… — она уже открыла дверь. За нею царила темнота, но девушку это не испугало — в конечном итоге, основной подвал тоже всегда встречал тьмой, а потом загорались факелы. Здесь, наверное, тоже самое и стоит сделать шаг…

Земля ушла у нее из-под ног.

За дверью, во тьме, оказалась пропасть, бездна неведомой глубины, и Татьяна, опрометчиво шагнувшая прямо в нее, сорвалась, падая куда-то далеко-далеко вниз…

Дэйв тихонько вздохнул и, понуро опустив плечи, слегка кивнул.

— Да, это правда, Ричард. Маг не солгал, хотя я и не представлял, что ему известно столько о хранителях памяти и о способах, какими они спасают своих будущих хозяев, — он поморщился и уверенно закончил, — Я действительно передал тебе часть своей силы, когда помогал избавиться от серебра. Поэтому я и говорил, что хочу остаться подле тебя — я не могу уйти. Мы связаны…

— Теперь навеки, — оборотень негромко хмыкнул и, покачав головой, улыбнулся, — Скажу честно, я не против иметь такого вечного друга, как ты, вот только… — он вдруг посерьезнел и, остановившись, повернулся к спутнику, — Дэйв… Со мной все понятно — я долгожитель волею Рейнира, я бессмертен, а что насчет тебя? Разве хранение памяти дает вечную жизнь? Винс вроде не упоминал об этом.

— Он бы и не мог об этом упомянуть, — молодой хранитель памяти, ухмыльнувшись, легко вскочил на ближайший пенек. Ему было хорошо. Ему было легко и свободно, душа пела от счастья, а раны, нанесенные рыжим оборотнем, уже не беспокоили.

Они шли по лесу, направляясь обратно к замку. Тьери, встретивший их с удивительным хладнокровием, не выказавший ни малейшего удивления от знакомства с еще одним хранителем памяти, вполне успешно справился с задачей, возложенной на него, и практически полностью излечил молодого человека. Правда, сам он выглядел все время довольно понуро, был мрачен и задумчив, но сообщить о причинах такого состояния не пожелал.

— Винс-то тоже бессмертный, — продолжил Дэйв, легко пожимая плечами, — Поэтому он и не задумывается о таких мелочах. А мне маг, сделавший меня тем, кто я есть, говорил, что хранитель памяти живет столько же, сколько и его хозяин, ибо жизни их связаны. Ну, а если наши жизни связало и еще избавление тебя от пули, значит, бессмертие мне практически обеспечено! — он жизнерадостно рассмеялся, разводя руки в стороны. Ричард хмыкнул, старательно пряча улыбку. Этот паренек, оказавший ему поистине неоценимую помощь, нравился баронету, вызывая в его душе почти отеческие чувства. Никогда в жизни не имевший детей, не бывший родителем, сейчас он чувствовал себя ответственным за поступки этого мальчишки, ощущал горячую признательность к нему, и желал отплатить за добро заботой.

— Смотри, не упади, — усмехнулся он, глядя на по-прежнему стоящего на пне парня, — А то придется возвращаться к Тьери и лечить твои синяки.

Резкий порыв ветра толкнул баронета в спину, и где-то впереди послышался негромкий, не особенно приятный смех.

Улыбки как-то сразу померкли; взгляды, настороженные и обеспокоенные, устремились вперед.

— Боюсь, старые маги не любят размениваться по мелочам… — знакомый голос, раздавшийся прежде, чем появился его обладатель, вынудил хранителя памяти и его экс-хозяина напрячься еще сильнее.

Впереди, прислонившись спиной к одному из деревьев, в позе весьма расслабленной и непринужденной, медленно появился, проявился, как переводная картинка, кто-то омерзительно знакомый, кто-то рыжий с горящими желтыми глазами, в раздумье поигрывающий пистолетом.

— Но, если вам так уж нужна причина вернуться к нему, я всегда готов оказать помощь, — он ухмыльнулся и демонстративно прицелился в стоящего на пне Дэйва.

Хранитель памяти дернулся, не зная, как вести себя и быстро глянул на замершего возле пня Ричарда. Лицо того было непроницаемо — ни один мускул не дрогнул на нем.

— Зачем ты явился, Чеслав? — голос оборотня поражал холодом, пожалуй, даже в прежние времена он не разговаривал так с этим собеседником. Рыжий довольно ухмыльнулся и, прекратив целиться, прокрутил пистолет на пальце, переводя насмешливый взгляд янтарных глаз на старого знакомого.

— Хотел убедиться, что ты все вспомнил, Рене, — в голосе его прозвучало что-то такое, что Лэрд мимолетно пожалел об отсутствии у себя оружия, — Хотел поговорить, как бывало прежде… сыграть партию в эшек…

— Вновь обыграть меня, — Ричард криво улыбнулся, — Обмануть, как бывало прежде… К чему эти лирические отступления, Чес? Говори, чего ты хочешь и убирайся с нашего пути.

— Разве твой маленький глупый котик не напомнил тебе о моих намерениях? — рыжий склонил голову набок, переводя взор насмешливых глаз на Дэйва, — Бедный малыш, я был о тебе куда как лучшего мнения. В конце концов, тебе удалось немного запутать следы, я долго не мог обнаружить своего брата… Жаль, что это оказалось бессмысленным, — желтые глаза вдруг стали колючими, — Жаль, я не убил тебя, когда увидел, как ты спешишь на запах его крови.

— Вряд ли бы получилось! — Дэйв, чувствительный к насмешкам ничуть не меньше, чем его хозяин или чем его учитель, так и вскинулся, подаваясь немного вперед, — Убирайся с нашего пути, иначе!..

Ответом ему послужило темное пистолетное дуло, вновь направленное на него. Чеслав вежливо поправил очки на переносице и изящно изогнул бровь.

— Что — иначе? Глупый щенок, ты все еще надеешься, что я опять позволю переиграть себя? Ты знаешь то, что помнит Рене, но, очевидно, твоя память не столь хороша, иначе бы ты знал, мальчик, — я никогда не проигрываю в эшек.

— Хватит, — Ричард, не выдержавший доле этих игр, решительно шагнул вперед, вставая так, чтобы немного загораживать Дэйва собой. Последний, гневно выдохнув, спрыгнул на землю, замирая за спиною хозяина, в любое мгновение готовый броситься на неприятеля.

— Ты говоришь с моим другом… Чеслав, — Лэрд сдвинул брови, сверля противника тяжелым взглядом, — Попридержи язык.

Дуло пистолета сместилось, глядя теперь точно в переносицу оборотню. Тот выпрямился, расправляя плечи.

— Вспомним старое, Рене? — рыжий практически мурлыкал, на губах его цвела улыбка, — Интересно, как скоро твои новые друзья найдут тебя, если я выстрелю сначала в лоб тебе, а затем твоему славному помощнику?

— Ах ты!!.. — Дэйв, гневливый, несдержанный, полностью отражающий характер своего бывшего хозяина, своего лучшего друга, рванулся вперед, вне всякого сомнения, намереваясь разорвать наглого мерзавца на части. Ричард остановил его резким жестом и неожиданно очень спокойно и расслабленно улыбнулся.

— Так ты никогда не проигрываешь в эшек, Чес? — голос его так и сочился ядом, — Любопытно. Уж не потому ли это случается, что ты всегда мухлюешь? Что в эшек… что в карты… Ты воистину джокер — клоун, обманщик!

Грохнул выстрел. Одна из веток над головой баронета, пробитая насквозь, заскрипела, опасно склоняясь, так и норовя упасть на голову мужчине, накрывая его, а заодно и его помощника. Чеслав коротко выдохнул сквозь зубы, сдерживая мгновенно охватившую его ярость. Ричард, понявший, что слова его достигли цели, на несколько секунд закусил губу, скрывая довольную улыбку. Глаза его насмешливо посверкивали.

— Какая глупая демонстрация, какая глупая встреча… — баронет покачал головой и красноречиво вздохнул, — Ты хотел узнать, что я вспомнил и помню ли я достаточно, чтобы ненавидеть тебя? — он не сдержал смешка, — Я знаю, Чес, я помню все и знаю даже больше, чем ты можешь предположить. Но, главное, я не изменил своего мнения — я помню, я знаю о том, что́ ты сделал, как ты подставил Вика, знаю, как ты убил его! Ты и твой чертов дружок, который спустя столетия чистил мои ботинки! — оборотень почувствовал, что начинает закипать и попытался взять себя в руки, — Для меня не секрет твоя ложь, для меня не тайна твой постоянный обман. Ты хотел узнать, как я отношусь к тебе теперь, когда я помню обо всем? Так знай — я ненавижу тебя еще больше, чем прежде, мне противно видеть тебя! Клянусь, представься мне такая возможность, я бы сплясал на твоем гробу!

Последние слова баронета повисли в воздухе. Чеслав, внимающий ему вполуха, почему-то совершенно не злящийся, медленно поднял голову к небу, виднеющемуся в просветах меж ветвей, и загадочно улыбнулся.

— Тучи сгущаются над Нормондом… — промолвил он, и Ричард, сбитый с толку, непонимающе заморгал. Дэйв, машинально тоже поднявший взгляд, слегка коснулся локтя хозяина.

— Ричард…

Оборотень недоверчиво поднял голову. На лицо его набежало выражение совершенного беспокойства, он насторожился, напрягся, и медленно опустив взор, стиснул кулаки, немного надвигаясь на своего неожиданного собеседника.

— Что происходит?! Что… что ты сделал?!

Над замком, уже заметным с того места, где они находились, действительно клубились, все боле и боле сгущаясь, сизые облака. Они темнели, свинцовели, они казались олицетворением какой-то грозной беды, нависшей над башнями Нормонда, и винить в этом кого-то, кроме рыжего оборотня, Ричарду казалось просто глупым.

Однако, Чеслав, похоже, вовсе не намеревался приписывать себе чужие заслуги. Он безмятежно улыбнулся и, легким движением сунув пистолет за пояс брюк, развел руки в стороны.

— Это сделал не я, Рене. Все предрешено, жребий брошен и мальчик уже нанес удар… В следующую нашу встречу мы будем уже друзьями, брат мой. Что ж… попутного ветра, — и, высказав столь неожиданно пожелание, он насмешливо козырнул, мгновенно тая.

Ричард и Дэйв, переглянувшись, заспешили к замку.

Тучи сгущались над Нормондом. В гостиной замка, истекая кровью, умирал Альберт; спешили, спотыкаясь о корни и сучья, обратно Дэйв и Ричард, и падала, падала в пропасть Татьяна…

Для оформления обложки использовано изображение из личного архива автора.