Тайна Дракона или пироги с капустой (СИ)

Глава 35

Я еле поспевала за шустрой чёрной кошкой. Дорога изгибалась, терялась в густых зарослях тёмного леса, бурелома. Заросшая папоротником тропинка то и дело прятала от меня чёрную спинку провожатой.

Кошка как знала, стоило мне потерять её из виду, грациозно выпрыгивала из кустов папоротников, мелькала своей блестящей спинкой, продолжая тащить меня в чащу. Айна настороженно всякий раз забегала вперёд, поминутно оглядывалась, на кошку вовсе не обращала внимания. Я даже сомневалась, видит ли Айна кошку.

Когда я совсем выбилась из сил и потеряла надежду добраться до цели, передо мной открылась маленькая проталинка и совсем неприметная избушка. заросшая по самую крышу изумрудным мхом. Тишина непроходимой чащи, полумрак, замерший воздух — всё пробежало по мне мурашками. Я остановилась, прижала руку к боку (дыхание давно сбилось и в боку кололо нещадно), тяжело сглотнула.

Кошка проскользнула в приоткрытую дверь. Я, не дожидаясь приглашения, тоже несмело вошла в тёмнфый провал приоткрытой двери, промямлила “Здравствуйте, Ханна”.

В темноте толком ничего было не видно. В нос ударил крепкий запах сухих трав, косматые букеты, развешанные под потолком, кидали шипастые тени на стены, в неровном пламени свечи, казалось, они шевелились. Я разглядела в дальнем конце комнатёнки низенький столик и сухонькую фигурку Ханны.

Бабуся покосилась на моего здоровенного пса (Айна заняла большую половину комнаты), молча махнула мне рукой, требуя, чтоб я села. Я осторожно присела на лавку возле стола разглядывая жилище лесной волшебницы.

Ханна не глядя на меня, смотрела в пламя свечи. Оно потрескивало, изгибалось чёрным чадящим концом. Свивалось кривыми кольцами, наполняло воздух едким тонким дымком. Ханна мельком глянула на меня:

— Что Стефания. Пришла пора умирать?

— Как, опять? — невольно вырвалось у меня, — Да что же это такое, бабушка? Каждый день меня хотят убить, охотятся на меня как на добычу в лесу.

Ханна повернулась ко мне. Я в ужасе замолчала встретившись с её колдовским взглядом. Она как будто смотрела сквозь меня.

— Ты кто такая, Стефания?

— Я… Я не знаю. У вас в этом мире я случайно оказалась. Только в той, прежней жизни я уже умерла. Кажется.

— Ты и там на волоске жизни висишь и тут твой волосок вот вот оборвётся. Тебе решать, где остаться.

Я замерла. Каруселью мелькали мысли. То есть я не умерла, там, в московской жизни? Как это? Я в коме или как.

Обхватила голову руками. Хотела спросить у Ханны, что мне делать, подняла глаза на старушку, она не отрывая глаз смотрела на мой амулет. Я автоматически сжала его рукой. Он был горячим!

Я поднесла к глазам медальон. Цветом он никак не изменился, но он точно был горячим! Только я хотела открыть рот Ханна остановила меня:

— Погоди, девка.

Она всматривалась в пламя, по стенам избушки бродили тени, в пламени свечи мелькали синие всполохи. Ведьма всё ближе и ближе приближалась лицом к свече, я испугалась, чтоб не вспыхнули её седые космы, торчащие из под платка.

Вдруг Ханна заговорила:

— Две твои половины, Стефания, раскачиваются по разные стороны. На одной из них вижу: мужик круглолицый, мордатый, взгляд тупой, козлиный. Женщина молодая, красивая, слёзы утёрла, грустная, ребёнок с ней. На другой половине люди. Чужие, много. Фух, их всё больше. Лиц не вижу. Никто тебя, Стефания не ждёт, ни там ни тут.

Она замолчала, я вся задеревенела, слушая её. Мне казалось сном, всё что я слышала. Козлиный взгляд — это она моего мужа, Сашу, описала. Грубовато, но точно. Девушка, что слёзы вытерла, дочка моя с внучком. Никто меня не ждёт. Как грустно. Может быть Ханна имела ввиду, что они не надеются, что я выживу, если, допустим, я в коме. Только хотела спросить её об этом она заговорила сама:

— Постой ка, Стефания. Появился мужик какой то, лица не вижу. Он питает к тебе чувства.

(Тут я и переспрашивать не стала. Знаю я этого мужика, Николас его зовут. И про чувства его знаю: сдать меня на костёр за 50 монет).

— А ещё вижу смерть твою, девка. Прям рядом она. Не вижу кто принесёт, но смерть рядом. И сила у неё дьявольская. Неровня мне, сумею остановить, разгляжу сейчас, ты только не шевелись.

Внезапно дверь распахнулась, на пороге стоял …Виконт? У меня хватило сил на сарказм. Из груди вырвался нервный хохот:

— Знакомьтесь, Ханна. Вот она, смерть моя пришла.

Я вскочила, Айна одним прыжком оказалась между нами с виконтом. Чёрная кошка, лежащая на столе рядом с Ханной философски не шевельнулась, лениво наблюдая за суетой.

— Проклятие друидов на ваши бестолковые головы!

Ханна подскочила тыча пальцем в погасшую свечу:

— Из за вас свеча потухла, окаянные.

Лесная ведьма всплеснула руками:

— Не успела я рассмотреть смерть твою, Стефания, свеча потухла. Теперь надо всё заново.

Я растерянно переводила взгляд с виконта на Ханну, от страха сердце стучало с перебоями, я ничего не понимала.

— Стефания, этот мужик, тот, что пришёл — он к тебе с чувствами. Смерть твоя совсем рядом. Торопиться мне надо. Выйдите оба отсюда, мешаете!

Виконт схватил меня за руку, мы выскочили из избушки. Виконт стоял ко мне слишком близко, держал мою руку, прижал к губам. Заглянул в глаза:

— Лесная сваха открыла тебе все мои тайны.

— Тоже мне тайна. Ты давно пытаешься притащить меня к своему королю.

— Стефания, я защищаю тебя от короля. Пришло время признаться: у меня есть реальная тайна.

Я недоверчиво смотрела на виконта: защищает меня? Тайна? О чём это он…

Айна прижимала меня корпусом к бревенчатой стене, не давала шагу ступить. Вся вытянулась в струнку, смотрела куда то в чащу.

— Давай пройдемся, Стефания.

Я немного растерялась, сделала шаг, Айна упорно тормозила меня, дёргалась, неотступно смотрела в сторону бурелома. Я проследила за ней взглядом. Вроде никого. Что так волновало собаку? Может быть почувствовала зайца или другого зверя.

— Стефания, посмотри на меня!

Я повернулась к виконту.

Он оказплся довольно близко от меня, я чувствовала его запах, мощь его тела. Целомудренно отступила от него, подняла на него глаза. Его взгляд пронзил меня мурашками до самых пят. Он смотрел на меня особенным, долгим взглядом:

— Стефания, я не человек. Я зверь в теле человека. Меня наказал собственный отец, я несу свою кару и конец её был более чем близок. Собственно, я и сейчас мог бы прекратить её, вернуться в образ дракона, которым являюсь.

— Что же тебе мешает? — у меня зуб на зуб не попадал от откровения виконта.

— Ты.

— Я? Да я только и делаю что пытаюсь избежать наших встреч..

Он не дал мне договорить:

— Ты моя кара, Стефания. Тебя я должен был принести в жертву отцу, чтоб навсегда вычеркнуть людей из своего сердца.

Тебя я не смог вычеркнуть. Ты заняла моё сердце целиком.

Я смотрела в глаза этого красивого зверя-человека:

— Что же мне делать, виконт? У меня нет к тебе ответных чувств, — я лукавила. Не то, чтоб я влюбилась, нет, конечно. Нет, не так говорю. Определённо, чувства к виконту тревожили меня, он каждый раз оставался для меня загадкой. И сейчас, я скорее былы растеряна и напуганна, поэтому толком не понимала что чувствую на самом деле.

— Я кладу свои крылья к твоим ногам Стефания. Ничего не прошу взамен.

И вдруг…Как бы это описать.

Всё случилось так мгновенно, так внезапно. Воедино слилось видение: из-за дерева вылетела искрящаяся точка, она, как пуля, приближалась ко мне. Наконечник стрелы, как в замедленном кино, летел всё больше набирая скорость, я слышала пронзительный свист горячего металла, рассекающего воздух. Воздух плавился. Серебристое острие летело точно мне в лицо.

Мгновение и…Моя Айна взвилась навстречу стреле, загородив меня собой и сразу рухнула, беспомощно уронив тяжёлую голову на лапы.

Я упала на колени, подхватила её голову, ощупывала её тело, мощную грудь. Стрела пронзила её навылет из огромной, рваной раны густыми толчками выплёскивалась багрово-чёрная, горячая кровь.

— Айна! — Я завыла, стоя на коленях: — Нет моя хорошая, не умирай. Я подхватила её голову, прижалась, зарылась лицом в остывающее тепло короткой шерсти. Я чувствовала, чужие руки отрывают меня от тела собаки. Я зажмурилась, теснее вжималась в остывающее тепло Айны. Слышала слабеющие удары затихающего сердца, безвольно пвисающую могучую голову у меня в руках.

Меня обожгло медальоном. Так больно кольнуло раскалённым металлом, я сквозь слёзы увидела — мой медальон светился белым, сферическим светом.

“Одно желание” долетели из памяти слова Глории. Одно… Я держала в ладони медальон, всего одна секунда отделяла меня от следующего шага. Я могла вернуться в Москву. Перед глазами встал продавленный диван на кухне, образ вечно недовольного мужа. Дочь, внук…Они и без меня проживут, я никому из них не нужна.

— Верни жизнь моей собаке! — я выкрикнула это через рыдангия так громко, как только могла.

Собрав все свои силы вложила их в эти короткие слова. В то же мгновение медальон рассыпался в пепел, порывом ветра его сдуло с руки. Я краем глаза видела мелькнувшую за деревьями странно одетую фигуру девушки. Полуголая, в железных доспехах, вся перевитая кожаными ремнями, в высоких сапогах до колена и в латах. Кто эта красивая женщина? Неужели это она в меня стреляла7 Но почему? Что я ей сделала, за что?

Та, что пряталась в буреломе. взмахнула рыжими волосами и скрылась так же мгновенно, как и появилась. Неясно стало, а была ли она вообще или мне почудилось.

Айна вздохнула. От радости я и плакала и смеялась одновременно.

Густой морок беды, крепко сцепивший горло пронёсшейся чёрными крыльями гибели туманил сознание, у меня кружилась голова, навалилась слабость.

Ханна и виконт туго перевязывали рану моей спасительницы. Я впёртым бараном не выпускала голову собаки из рук, продолжая целовать её закрытые глаза и нашёптывать ей самые ласковые слова, что приходили в голову.

Откуда то из за избушки появилась двухколёсная тачка, кажется, такие называют тарантайками.

Ханна застелила телегу соломой, они с виконтом переложили на неё Айну, укрыли собаку дерюжным покрывалом.

— Вот что, Стефания, давай ка поскорее беги из лесу к себе. Поторапливайся. Беда ещё не миновала.

Ханна вручила мне длинные рукояти тарантайки, чуть подтолкнула сзади, придавая ускорение, сама повернулась к виконту:

— А ты давай, помогай мне. Полный лес ищеек. Задержать их надо, мне самой не справиться.

Я, потащив за собой тележку, оглянулась. Сзади меня стояли двое: мужчина (который вовсе не человек), признавшийся мне в любви и сложивший свою мечту о крыльях к моим ногам и женщина, вовсе не женщина, а лесная колдунья. Оба смотрели мне вслед. У меня за спиной лежало раненное, безгранично преданное мне существо. Самый мой верный друг — моя собака. В голове тяжёлым грузом улеглось точное понимание: я только что лично определила свою судьбу, вернув жизнь товарищу. Я Стефания, беглая королева навсегда осталась в сказке и дороги назад у меня нет.

Как всё странно, только что у меня жизнь пронеслась перед глазами, я могла лишиться её минуту назад, а она перевернулась новой страницей. Если бы я знала, что это ещё далеко не конец.