Тайна сенатора Карфагена

Нумидийцы не делились на молодых гастатов, опытных принципов и тяжеловооруженных ветеранов-триариев, как это было заведено у настоящих легионеров – в зависимости от возраста, опыта и имущественного ценза. Нумидийцы в этом отношении оказались равны – мало опыта и одинаковое простое оружие. Поэтому первая шеренга манипул состояла из молодых солдат (это единственное, что делало их похожими на римских гастатов), вторая – из солдат среднего возраста (тот же единственный критерий, заимствованный от принципов), а вот с ветеранами была проблема, поэтому в третью шеренгу, где должны находиться триарии, центурионы поставили солдат, отобранных ими лично.

Двадцать тысяч всадников Сифакса снисходительно наблюдали за легионерами. Они не привыкли к лобовому столкновению. Римские военные традиции были чужды и непонятны для них. Как пехотинцы будут спасаться, если битва окончиться не в их пользу? Да и построение в стройные ряды не по ним. Каждый воин должен биться сам за себя. Не закрываться щитом, а резать врагу конечности, впиваться в горло. Метательное оружие – стрелы, дротики – им больше по душе, чем копья и мечи. Тем более что сражаться придется не с римлянами, а с такими же африканцами, только мавританского и ливийского происхождения, а также с дикими испанцами. Так зачем же все усложнять?

Окружив легионеров с флангов, всадники нестройной толпой гарцевали в нетерпении боя на своих таких же неспокойных лошадях.

Сифакс, в доспехах инкрустированных золотом и серебром, в окружении охраны наблюдал за построением. В отличие от соплеменников, он был очень доволен видом нового воинства. Царь уже видел себя победителем и хозяином независимой страны, в подчинении которого будут десятки таких легионов. Следующим его шагом станет удар по царству Галы, а затем – взятие ненавистного Карфагена. Тогда он отомстит подлым финикийцам за все притеснения и обиды… Равноправный союзник римлян, царь объединенной Нумидии – вот кем должен быть Сифакс! Мысли о грядущем не выходили из его головы. Но грядущее делалось здесь и сейчас – на поле будущего боя, в нескольких милях от карфагенского лагеря, и он, царь Западной Нумидии, не должен забывать об этом…

Прошло больше двух часов с начала построения его армии, но враги не принимали вызов. Сифакс не собирался штурмовать лагерь: его воины не обучены осадному делу, да и конницы у него больше, чем пехоты.

Но вот затрубили вражеские трубы, загрохотали барабаны – карфагеняне стали выходить из своего лагеря.

«Наконец-то!».. – У Сифакса отлегло от сердца: ему жутко надоело ждать. Уже третий день его армия выстраивалась, занимая, как ему гляделось, очень удачные позиции, но Гасдрубал никак не реагировал на маневры нумидийцев. Но, очевидно, у врага все-таки сдали нервы, и он решил принять неизбежную смерть от доблестных легионов великого царя.

Первыми из ворот лагеря вышли ливийские копейщики. До врага было достаточно далеко, и Сифакс не мог определить род войск, но ливийцы отличались от остальных карфагенян организованностью и легко узнавались по стройным рядам. Царь был убежден, что они устремятся вперед, чтобы оказаться напротив его центрального легиона.

Но что-то пошло не по плану.

«Стойте, сыновья шакалов! Куда вы пошли?!» – хотелось закричать царю: ливийцы двинулись не вперед, а устремились влево от ворот лагеря, а затем подались назад, выстроившись в неприступную фалангу. Они заняли поле между лагерным валом и рекой, русло которой в этом месте круто изгибалось. Этим маневром вражеская пехота надежно защитила себя с флангов.

– Вот гиены! Что они делают?! – бесновался царь, недовольный таким раскладом событий.

Следом за пехотинцами показались кельтиберийские всадники на своих рослых лошадях, вооруженные длинными кривыми мечами и огромными пиками. Двумя большими отрядами они стали перед лагерем, оказавшись под защитой лучников, расположившихся на валу.

Построение завершилось, карфагеняне дали понять – они готовы к битве.

Сифакс понимал, что его войско утратило преимущество местности, и нужно либо ждать, либо идти в атаку.

Понимал он и то, что пунийцы не сдвинутся с места, но провести уже третий день без победоносной битвы было выше его сил.

– Вперед! – Нетерпеливо взмахнув рукой, Сифакс дал сигнал к атаке.

Трубачи и барабанщики повторили команду. Армия пришла в движение.

Центральный легион Вибия Алиена вынужден был взять влево, чтобы напасть на ливийцев. Этот маневр, легко дающийся римлянам, у нумидийцев привел к нарушению строя, и атака захлебнулась. Первая шеренга безуспешно пыталась пробить фалангу: ливийцы понесли потери, но не дрогнули, а через несколько минут сами пошли вперед.

Манипулы нумидийцев сражались в шахматном порядке – на римский манер. Для более успешной атаки центуриону необходимо было выправить положение.

– Труби: передовым манипулам отступить! – крикнул Вибий горнисту.

Получив приказ, первая шеренга подалась назад, чтобы сомкнуться со второй и образовать сплошную линию. И снова – неудача: вместо организованного перестроения нумидийские легионеры вломились в задние ряды, что моментально сделало легион похожим на неорганизованную толпу варваров, то есть теми, кем они были в действительности…

В это время конница Сифакса неудачно атаковала кельтиберов, хорошо изучивших тактику нумидийцев за время испанской компании. Тем более что конницей карфагенян командовал Адербал, знавший наперед все их возможные хитрости.

Кельтиберы, отбив атаку, не устремились вперед, а остались на месте, как будто чего-то выжидая. Часть задачи, поставленной перед ними Гасдрубалом, они уже выполнили: конница Сифакса не смогла прийти на помощь легионам, но продолжить атаку испанцам мешала превосходящая численность противника.

Лучники из-за лагерного вала успешно отбивали попытки нумидийцев закидать кельтиберов тучей стрел и дротиков, и уходить из-под их защиты карфагеняне, похоже, не собирались.

Сифакс нервничал: все шло не так как надо! Но поводов для паники он пока не видел: врагов было меньше, Баркид не принимает попыток для контратаки. А в обороне битвы не выигрываются.

Внезапно какой-то шум, донесшийся вначале с правого фланга, а затем сзади, привлек внимание царя, стоявшего в тылу своей армии в окружении верной охраны. Этот шум раздавался из-за ближайших невысоких холмов, однако пока ничего не было видно. Сердце Сифакса наполнила тревога. Но он успокаивал себя – ведь других войск карфагенян в этой части Африки не было, а значит тревожиться не о чем.

И вот показался источник шума - конница, несущаяся во весь опор в клубах пыли. Царь сразу сообразил – это нумидийцы, но не его поданные. И явно с недружественными намерениями…

«Вот чего ожидали карфагеняне. Проклятый Гала! Мерзкий стервятник», – заскрипел зубами от злости Сифакс и отдал приказ последним рядам легионеров развернуться по направлению к врагу.

Он был прав только в одном: да, это были воины Галы, но возглавлял их не старый царь, а несущийся впереди огромного отряда царевич Масинисса. Другой, не менее многочисленный отряд, показавшийся из-за правых холмов, вел Гауда.

– У-р-р-р!!!.. – Боевой клич несущихся нумидийцев, сливающийся в сплошной гул, и был тем шумом, который услышал царь.

Сифаксу не надо было пояснять, что это конец. Дав знак охране, он сорвался с места. В его планы не входило умирать, и он решил оставить армию на попечение Статория и Алиена.

Воины Масиниссы на всем скаку врезались в тылы легионов, а конница Гауды атаковала всадников Сифакса, которые оказались зажатыми между ними и кельтиберами, которые заметив подмогу, сразу ринулись вперед.

Все произошло так стремительно, что через короткое время Адербал встретился с Гаудой.

– Приветствую тебя, брат, – крикнул, радостно взмахнув левой рукой, Адербал. В другой руке он сжимал окровавленный кривой кельтиберийский меч.

– Я тоже рад видеть тебя! – довольно осклабился Гауда, осаживая своего коня.

– Ты вовремя. – Адербал облегчено вытер пот, струившийся по его лицу из-под шлема. – Нам становилось тяжело.

– Я знал, что нужен тебе, – ответил Гауда. – У меня нет больше братьев, и я не хочу потерять последнего!

В это время на другом конце поля боя шло планомерное истребление нумидийских легионеров, не имеющих возможности спастись бегством. Они проклинали тот день, когда отказались от коней и стали пехотинцами.

Вибий Алиен горестно наблюдал за гибелью своих воинов, к которым уже успел привыкнуть, но ничего не мог поделать.

«Эх, – с тоскою думал он, – никто не сможет создать из варваров легионеров, подобных римским. Даже я…» Последнее, что он увидел, был кельтиберийский меч, опустившийся ему на голову. Центурион упал с коня, и его затоптали свои же бегущие солдаты.

В этой битве карфагенянам и их союзниками удалось уничтожить более тридцати тысяч воинов врага. Сражение стало началом конца Сифакса и удачным дебютом Масиниссы, будущего величайшего правителя из всех нумидийских царей. План Сципионов вести войну на два фронта провалился. Наоборот, они получили в лице Восточной Нумидии нового опасного и сильного противника.