Тайна забытого клада

10

Перед тем как появиться на площади Курвежа, мальчики решили на всякий случай принять меры предосторожности. Сначала они постояли на углу перекрестка, выглядывая оттуда. Площадь была пустынной, если не считать дворника, который, вооружившись лопатой и березовой метлой, занимался уборкой оставшегося после ярмарки мусора.

Железная штора ювелирного магазина была все еще опущена.

— Интересно, правда? — прошептал Мишель. — С чего бы это в рабочий день магазин был закрыт?

— Точно! Слушай, похоже, что на шторе висит какой-то листок, — сказал Даниэль. — Ты заметил его ночью?

— Ну, знаешь! Ночью у меня были другие заботы. Впрочем, в темноте я бы все равно ничего не разглядел. Пойду посмотрю. Ты подожди меня здесь, ладно? Никогда не знаешь, что еще может случиться. В этом деле все так странно!

Оставив брата в переулке, Мишель пошел через площадь.

Даниэль не ошибся. На листе, приклеенном к ребристой поверхности шторы, было написано:

Мальчик сразу заметил, что объявление было повешено совсем недавно. Он дотронулся до капельки клея, вытекшей из-под листа. Она была еще такой мягкой, что на ней остался отпечаток его пальца.

Мишель, не задерживаясь, вернулся к брату и обо всем рассказал ему.

— Он уехал в отпуск?! — удивленно повторил Даниэль. — Может, в Монтраваль? Было бы забавно: мы явились сюда, а мсье Фертеля с женой и дочерью и след простыл!

— Забавно?! Не уверен. Ничего, скоро мы это узнаем. Вперед, в Монтраваль!

— А если Фертелей там не окажется? — спросил Даниэль.

— Что ж, тогда нам останется только пойти к мсье Лакуа и все ему рассказать! В конце концов, он сам говорил, что собирается поручить экспертизу сокровищ мсье Фертелю, и наверняка в курсе, где он может быть сейчас… Двинулись!

В Монтравале мальчиков ожидали два больших сюрприза.

На траве, рядом с их домом, было растянуто брезентовое полотнище, а на нем лежал разобранный на части мопед Артура. Сам паренек суетился вокруг своей машины. Папаша Рикло, сидя на скамье, дымил трубкой.

Мишель и Даниэль были так ошеломлены и обрадованы, что даже забыли на мгновение о своих заботах.

— Нет! Это просто невероятно! В конце концов ты все-таки его выудил! — восклицал Даниэль. — Добрый день, мсье Рикло! Наверно, без вашего участия тут не обошлось?

— Так оно и есть, — подтвердил Артур. — Мсье Рикло подошел к озеру сразу после того, как ты уехал. И окаpалось, что он так же ловко управляется с кошкой, как и со своим прутиком!

Старик скромно улыбнулся, замахал рукой с зажатой в ней трубкой и поднялся со скамьи.

— Ну ладно. Пора мне идти разогревать себе обед. Пока, ребята!

— Еще раз спасибо, мсье Рикло! — попрощался Артур.

Дождавшись, когда друзья останутся одни, он зашел в дом и вернулся оттуда с какой-то бумажкой.

— Читайте, господа, — произнес он с напускной торжественностью. — Вот что я нашел под дверью, когда вернулся домой. Честно говоря, у меня сразу опустились руки…

Это была записка, подписанная Натали. В ней сообщалось, что семья Фертелей уезжает в отпуск. Заканчивалась она так:

«Мы собираемся провести несколько дней на Лазурном берегу. Очень жаль, что не удалось с вами попрощаться. Удачи вам!»

— Магазин мсье Фертеля закрыт, а на шторе висит объявление о том, что владелец уехал в отпуск, — сообщил Мишель Артуру.

— Похоже на бегство! — заметил тот. — Помните, что говорила Натали? Ее семья проводит отпуск в Монтра-вале, всегда в Монтравале и только в Монтравале!

— Значит, они уехали, убежали. Интересно… — задумчиво прошептал Мишель..

И снова принялся внимательно изучать неровные строчки послания.

— Ну-ка, взгляните! Эту записку писала не Натали! Как и ту, первую…

— В самом деле, ты прав, — признал Даниэль. — К тому же тут ничего не сказано об ужине, на который нас приглашали сегоднz вечером. Натали обязательно упомянула бы об этом!

— Послушай, Артур, я забыл рассказать тебе о самом главном! — снова заговорил Мишель. — Представь себе, наши слитки вовсе не серебряные, а платиновые!

И мальчик в двух словах поведал другу о визите к мсье Боразилю и о своем поразительном открытии.

— Говоришь, из платины? Так ведь она очень дорого стоит! — воскликнул Артур. — Что же касается мсье Фертеля, он явно от чего-то спасается. Вот только от чего? Или от кого?

— Ты никого не видел после того, как мы уехали? — поинтересовался Даниэль.

— Нет… Честно говоря, я вернулся сюда не более получаса назад. Чтобы выудить мопед, потребовалось порядочно времени. А потом папаша Рикло долго копался у себя в сарае, искал этот мешок с инструментами.

— Все интересней и интересней! — заявил Мишель. — Интереснее и быть не может! Кстати, почему-то больше не видно мсье Амбруаза Борена, да и Альфред с компанией не подают признаков жизни…

— Ты говорил, нам нужно повидать мсье Лакуа, — напомнил Даниэль. — Мсье Фертель должен был обязательно предупредить его о своем отъезде. Хотя бы потому, что не успел провести экспертизу сокровищ.

— Согласен, идем.

— Лучше бы вы помогли собрать моего коня, — вмешался Артур.

Вновь обретя свой мопед, он был так счастлив, что для него в этот момент не существовало ничего другого. Мишель и Даниэль не могли отказать другу в просьбе. Присев на корточки рядом с расстеленным брезентом, они принялись протирать детали машины и промывать их в керосине. Артур напоминал ребенка, впервые в жизни получившего рождественский подарок.

Ребята работали около получаса, когда не без удивления заметили, что к ним приближаются Альфред и его команда. Вид у парней был самый беззаботный. Можно было подумать, что они просто прогуливаются, однако Мишель сразу догадался, что их недруги оказались в этом месте не случайно.

Парни между тем подходили все ближе, о чем-то оживленно — даже слишком — болтая между собой. Оказавшись рядом с домом, они замедлили шаг и с деланным изумлением уставились на занятых делом друзей.

— Вот те на! — провозгласил Альфред. — Вы все-таки отыскали свой драндулет! Повезло, ничего не скажешь.

— Да уж, — в тон ему ответил Мишель.

Он продолжал работу, но краем глаза следил за пришельцами. Однако те, похоже, вовсе не искали ссоры. Они остановились у края брезента и с таким любопытством стали следить за ловкими движениями Артура, собиравшего мотор, как будто ничто другое их не интересовало.

— Давно вы в последний раз видели Борена? — осведомился вдруг Альфред.

— Борена? — переспросил Артур. — Мы совсем недавно о нем вспоминали. Нам показалось странным, что он так быстро утратил всякий интерес к кладу.

Парни, ухмыляясь, переглянулись.

— Подумать только, из-за него мы с вами чуть было йе устроили настоящую войну! — заявил Альфред. — Теперь уже можно сказать: мы против вас в общем-то ничего не имеем. Это Борен хотел, чтобы мы во что бы то ни стало получили работу у мсье Лакуа и сразу предупредили его, как только найдем клад. Пообещал, что хорошо заплатит. А еще посоветовал задать вам хорошую трепку, чтобы напугать и заставить убраться отсюда.

Мишель, испытывавший к Альфреду вполне понятное недоверие, почувствовал, что тот говорит искренне.

— Теперь ты по крайней мере знаешь, чего стоят обещания Борена. Он исчез, испарился!… Ну ладно. Раз уж разговор пошел начистоту, скажи, кто вчера ночью оглушил Даниэля и устроил обыск у нас в доме? Может, вы?

Парни переглянулись. Вид у них был ошеломленный, и Мишель сразу понял, что обратился с вопросом не по адресу. Это его не только удивило, но и порадовало. Альфред, Жюстен и Грегуар не слишком нравились мальчику, однако мысль о том, что они могли вести себя как настоящие бандиты, была ему неприятна.

— Нет, это не мы, — ответил за всех Грегуар. — К тому Ксе после того, как Борен велел оставить вас в покое, у нас не было особых причин на вас злиться. Конечно, если не считать…

Он смущенно замолк.

— Купания в фонтане? — продолжил его мысль Мишель. — Если бы Альфред первым не полез на меня с кулаками, а еще раньше вы не зашвырнули в воду нашу одежду, ничего бы и не было. Разве не так?

— Ты прав. Все справедливо, — признал Альфред. И, немного помолчав, добавил: — Знаете новость? Сегодня ночью Лакуа с Жерменом куда-то уехали.

— Уехали? — недоверчиво повторил Даниэль. — Ты сам видел?

— Нет, мне рассказал отец. Вчера ночью он на велосипеде возвращался домой. Когда вырулил на площадь, его едва не сшибла машина. Он едва успел увернуться, но тех, кто в ней был, разглядел ясно. За рулем сидел Жермен, а на заднем сиденье — какой-то мужчина, закутанный до самых глаз. Лакуа, кто же еще?! Должно быть, куда-то повезли свои драгоценности!

Эта новость огорчила ребят. — А я-то как раз собирался к нему зайти, — пробормотал Мишель.

— Он что, не заплатил вам? — поинтересовался Грегуар.

Мишель, для которого многое в истории со слитками оставалось загадкой, не стал вдаваться в подробности.

— Заплатил. Просто нужно было кое-что выяснить. Кстати, у нас тоже есть новость: Фертели уехали в отпуск.

— В отпуск?! — воскликнул Альфред. — Ну и ну! Насколько я помню, раньше с ними такого не бывало. А куда?

— А вы… Вы в этом уверены? — осведомился Грегуар.

— Похоже, что так оно и есть.

— Должно быть, мир перевернулся, — пробормотал Жюстен.

Все это время Артур продолжал возиться с двигателем мопеда.

— Ты что, механик? — спросил его Альфред.

— Ну да! Работаю в гараже. А что такое?

— Как тебе сказать… Что-то случилось с моим мопедом. Может, посмотришь? Я, конечно, заплачу. У нас в деревне автомехаников нет, а в город мою тарахтелку тащить далековато…

Говоря все это, Альфред так забавно жестикулировал, что Артур не смог сдержать улыбку.

— Ну хорошо, только обещать ничего не могу. Мы же не можем торчать здесь до скончания века! Если работы окажется больше чем на пару часов — извини!

— Договорились! Вы отличные парни! Если вдруг понадобится помощь — сразу зовите нас! Ладно?

— Ладно, старик, — откликнулся Мишель. Альфред и его приятели, поболтав еще несколько минут, отправились назад в деревню.

— Недаром говорят, что обиды нужно прощать, — заявил Артур[17].

— Ты смеешься, старина, а ведь так оно и есть. Я очень рад, что нам удалось все уладить миром. Ну ладно, теперь вы и вдвоем справитесь с мопедом. А я прогуляюсь вокруг дома гугенота.

— Зачем?! Там же никого нет! Лучше бы ты помог мне, тогда бы мы могли отправиться дальше уже завтра утром!

— Такого помощника, как Даниэль, тебе будет вполне достаточно. Знаешь, мне не дает покоя та травинка, которая прилипла к сундучку. А раз в доме сейчас никого нет, я смогу спокойно осмотреть яму.

И, не обращая внимания на возражения приятелей, Мишель зашагал к поместью мсье Лакуа.

— Все это до невозможности странно, — бурчал он себе под нос. — Интересно, удастся ли мне что-нибудь обна-

Деревянные ворота, по обыкновению, оказались закрыты на замок. Мальчик с трудом подавил в себе желание дернуть за шнурок звонка.

— Нечего валять дурака! — сказал он самому себе. — Там же все равно никого нет!

Мишель двинулся вдоль невысокой стены, рядом с которой широкой полосой тянулись заросли ежевики. Он не сделал и сотни шагов, как. увидел, что на протяжении нескольких метров вместо колючего кустарника стену обвивает плющ. Более удобное место найти было трудно. Мальчик машинально огляделся, чувствуя себя немного неловко.

— В конце концов, я не собираюсь делать ничего плохого, — пробормотал он.

Цепляясь за толстые узловатые стебли и не обращая внимания на пачкающий руки зеленый сок раздавленных листьев, Мишель вскарабкался на стену, огляделся, схватился за ветку росшего рядом дерева и спрыгнул в парк. Он выбрался на дорогу и пошел к дому мсье Лакуа. Еще издалека ему бросилась в глаза распахнутая дверь псарни. По всей вероятности, хозяин поместья, уезжая, забрал овчарку с собой.

Впереди показался дом. Все ставни в нем были закрыты. Однако мальчика интересовал не он. В пристройке Мишель выбрал себе кирку и лопату, взвалил их на плечо и направился к яме, откуда совсем недавно вместе с товарищами поднимал сундучок с сокровищами.

Он постоял какое-то время на ее краю, размышляя, кого же Артур мог видеть здесь ночью. Потом спрыгнул вниз и опустился на колени, чтобы обследовать дно, но ничего примечательного не обнаружил. Тогда Мишель схватил кирку и принялся углублять яму. Он и сам не смог бы сказать, зачем это делает. Во всяком случае, найти еще один клад он не надеялся. Кирка отскакивала от камней и обломков черепицы, попадавшихся в раскопе. При виде этих розоватых кусочков, так непохожих на осколки современной черепицы, мальчик почувствовал возбуждение, причину которого понял далеко не сразу. С ними было связано что-то очень важное. Но что именно? Догадка возникла внезапно:

«Ну-ка, ну-ка… Осколки черепицы говорят о том, что на этом месте когда-то стоял дом. Они лежат ниже того уровня, на котором находилось дно сундучка. Клад был зарыт в 1683 году, а на плите над дверью выбит год сооружения дома: 1750-й. Этого просто не может быть. Гугенот не мог зарыть сундучок в земле, перемешанной с обломками дома, которому еще только предстояло быть построенным!… Да, все сходится. Человек, которого Артур видел ночью, платиновые слитки…»

Больше всего мальчика беспокоило то, что, при всей очевидности мистификации, ему никак не удавалось понять, кто и ради чего ее замыслил.

«Мсье Лакуа? Но зачем ему было нужно, чтобы мы нашли зарытый им сундучок? Может, он сам стал жертвой подстроенного Жерменом обмана? И почему Амбруаз Борен, который раньше проявлял такую настойчивость, попросту исчез после обнаружения сундучка?»

Раздумывая над всем этим, мальчик оставил кирку и лопату в яме и по бетонированной дорожке пошел к дому гугенота.

Он был всего в пяти или шести шагах от него, когда раздался резкий звонок. Мишель вздрогнул, решив, что это сработала система сигнализации. Однако звонок на секунду смолк, потом зазвучал снова. Затем вновь стало тихо.

«Это был телефон! Ну конечно! Телефонистка, наверно, торопилась. Дала всего два звонка! Обычно они бывают более настойчивыми… А может, в доме сняли трубку? Неужели там кто-то есть?!.»

Преодолевая чувство неловкости, паренек приблизился к окну и приложил ухо к ставне. До его ушей донесся чей-то голос — впрочем, слишком тихий, чтобы можно было разобрать слова.

«Это уже ни в какие ворота не лезет! — подумал Мишель. — Кто это может быть? Альфред уверял, что и Жер-мен, и его хозяин уехали. Неужели он соврал? Но зачем?»

Сколько он ни прислушивался, ничего понять так и не смог. Мальчик хотел уже уходить, когда услышал сзади какой-то шорох. Обернуться он не успел. В глазах его сверкнули искры, голову пронзила острая боль. Он почувствовал, как его схватили чьи-то сильные руки, и потерял сознание.

Тем временем его друзья продолжали собирать мопед.

— Что-то Мишеля долго нет. Надеюсь, он не застрял в зарослях ежевики, — сказал со смешком Даниэль.

— Не думаю, что он в них полез. Он ведь уверен, что клад, который мы нашли, не настоящий, поэтому решил продолжить поиски. Сейчас он, должно быть, роет новую яму.

— Тогда ему нужно было бы сначала пригласить папашу Рикло с его прутиком! — захохотал Даниэль. И, взглянув на часы, добавил: — Проедусь-ка я в деревню. Нужно купить хлеба и масла.

Он уселся на мопед, и скоро треск мотора затих вдали. Артур остался в одиночестве.

— Подумать только, если бы я тогда не свалял дурака, мы были бы уже далеко отсюда! — вздохнул он. — Впрочем, здесь мы тоже неплохо провели время!

Сознание медленно возвращалось к Мишелю. Ему казалось, что он лежит в каком-то узком чулане, упираясь головой в стену. Окончательно придя в себя, он ощутил пронизывающий холод. Вокруг было темно. Сначала паренек решил, что его бросили в подземелье, куда не проникает ни один луч света, однако, попробовав пошевелиться, понял, что ему не только связали руки и заткнули рот, но и завязали глаза. Надеясь, что узлы окажутся не слишком тугими, он попытался подвигать руками и напрячь запястья, но лишь сделал себе больно.

Мальчик повернулся на другой бок и почувствовал как в бедро врезался складной нож, лежавший в кармане шорт. Однако Мишель был слишком крепко связан чтобы достать его. Единственное, что ему оставалось, это тереться головой о землю, стараясь сорвать повязку с глаз. Расцарапанные щеки и виски нещадно саднили, в нос бил едкий запах песка и пыли, но он решил, что в его положении не стоит обращать внимания на подобные мелочи.

Повязка стала медленно сползать, и вскоре ему удалось полностью открыть левый глаз. То, что он увидел, показалось ему довольно странным. Он находился в погребе или, скорее, в какой-то кладовой; на стенах висели металлические полки. Их оцинкованное покрытие большей частью было тронуто ржавчиной. И лишь на одной из полок стояло около полудюжины бутылок, покрытых толстым слоем пыли.

Мишель предположил, что его, должно быть, бросили в подвал дома гугенота.

Он внимательно огляделся. Сквозь заткнутую чем-то отдушину едва пробивался бледный свет. Присмотревшись, мальчик заметил, что полки для устойчивости заглублены в стену. Но больше его заинтересовало другое: их вертикальные стойки, сделанные из полосового железа, выступали вперед…

У Мишеля мгновенно созрел план действий. Главным сейчас было добраться до одной из стоек и прислониться к ней спиной. Извиваясь, как уж, он пополз к стене.

Когда наконец удалось до нее добраться, рубашка на пареньке промокла от пота. Позволив себе короткую передышку, он рывком сел и принялся перетирать о стойку веревку, которой были стянуты его руки. Конструкция была ржавой, шершавой и так сильно качалась, что Мишель на секунду испугался, что от его усилий полка отвалится и упадет.

Время от времени он замирал и прислушивался, однако снаружи не доносилось никаких звуков.

Запястья мальчика были стянуты так крепко, что даже ценой величайших усилий он мог двигать ими вверх и вниз не больше чем на двадцать сантиметров. У него уже начинало сводить судорогой руки, когда веревка перетерлась. Это произошло настолько неожиданно, что Ми-щель, не удержавшись, больно ударился спиной об угол полки и едва удержался от крика. Руки его так сильно дрожали, что ему не сразу удалось достать нож и перерезать веревку на ногах. Затем он освободился от кляпа, снял повязку и, наконец, смог вздохнуть полной грудью.

— Уф! — сказал он, сделав несколько упражнений, чтобы размять онемевшее тело, — теперь остается только выйти отсюда.

Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что выбраться через отдушину, забранную прочной решеткой, нет никакой надежды. Паренек подошел к двери, но при слабом освещении ему удалось определить лишь то, что она заперта на ключ. Осмотр петель и ржавых винтов заставил Мишеля отказаться от мысли использовать свой нож как отвертку.

— Боюсь, придется сидеть здесь, пока обо мне не вспомнят, — вздохнул он.

Мальчик решил подготовиться к встрече со своим тюремщиком, чтобы нейтрализовать его по возможности без риска.

«Не могу поверить, что один из тех, кто все это устроил, — мсье Лакуа», — думал Мишель.

Он был совершенно уверен, что все еще находится в доме гугенота. Судя по всему, преступники решили воспользоваться отъездом мсье Лакуа и Жермена, чтобы обделать свои темные делишки, каким-то образом связанные с найденными сокровищами. Внезапно Мишель вспомнил об Артуре и Даниэле.

«Боюсь, как бы они тоже не оказались здесь!»

Со знанием дела и свойственной ему решительностью Мишель занялся поисками подходящего оружия, чтобы достойно встретить противника.

Даниэль давно вернулся из деревни.

Артур собрал втулки обоих колес. Тормоз он разбирать не стал, надеясь, что при первых же оборотах колеса он достаточно нагреется, чтобы просохнуть.

— Тебе не кажется, что Мишель уже перебарщивает? Что он мог еще затеять? — обратился к другу Артур.

— Я и сам начинаю беспокоиться. Может, пройдемся к дому гугенота и посмотрим, что там происходит?

— Парк большой. Как мы узнаем, где он бродит?

— Мы можем просто обойти вокруг и позвать его. Он наверняка нас услышит и отзовется!

— Что ж, давай попробуем. Посмотрим, что получится. Артур завел мопед в дом, вымыл руки и запер дверь на ключ.

Друзья решительно зашагали в сторону поместья.

Мишель ждал, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам. В руках он держал длинный и довольно толстый железный прут со скошенным концом, который раньше использовали, вероятно, для перекатывания бочек с вином. Для видимости он набросил на руки и на ноги обрывки недавно связывавшей его веревки.

Мальчик уже давно сидел, стараясь сохранять неподвижность. Он замерз и сильно дрожал.

«Если так пойдет и дальше, я наверняка расчихаюсь. И тогда кто-нибудь обязательно сюда придет… Отлично! Нужно поднять шум и посмотреть, что из этого выйдет!»

Однако мысль, что в подвал могут спуститься одновременно несколько человек, остановила Мишеля. Он вновь погрузился в размышления. И тут его взгляд упал на дверь. Глаза мальчика уже привыкли к полумраку, и он без труда разглядел, что доски, из которых она была сколочена, покоробились от сырости, а сама она изогнулась дугой. Верхний край двери больше не упирался в раму, а выдавался внутрь. Держалась она на вмурованных в стену крюках, поэтому снять ее не составляло никакого труда.

«Только бы удалось как-нибудь пристроить прут под угол! То-то грохот будет, да уж тут ничего не поделаешь!» Мишель подсунул рычаг под дверь и попробовал приподнять ее, но, увы, добился лишь того, что конец прута глубоко ушел в земляной пол.

— Черт возьми! Ладно, что-нибудь придумаем. Не падая духом, мальчик принялся искать, что бы подложить под рычаг, и скоро отыскал кирпич. Он поставил 1гг> под нижнюю петлю и упер на него прут, предварительно просунутый под дверь. Если раньше Мишелю приходилось поднимать свой конец рычага, то теперь он должен был изо всех сил толкать его вниз. Кирпич немного подался, потом встал прочно. Дверь чуть-чуть шевельнулась, но на этом дело застопорилось. Паренек понял, что напрасно решил приподнимать ее с угла: она сразу перекашивалась и прочно застревала в своей коробке.

Мишель вытер пот со лба и передвинул кирпич к середине двери, пристроил сверху рычаг, нажал и понял, что на этот раз у него все получится. Несколько ржавых винтов выскочили из своих гнезд, скоба немного согнулась, и дверь сошла с петель.

Вопреки опасениям мальчика, большого шума не получилось: доски, оказавшиеся старыми и сырыми, трещали не слишком сильно, а дверь не упала. Он прислушался. В доме было тихо.

— Уф! — проворчал паренек. — Надеюсь, чтобы выбраться отсюда, мне не придется снимать с петель полдюжины дверей!

Он немного наклонил дверь на себя, повернул ее и прислонил к стене. Теперь ему открылась другая часть погреба, и в ней, как ни странно, тоже кто-то был!

На куче соломы, едва прикрытой одеялом, лежали два человека. Мишелю сразу бросились в глаза белокурые волосы мадам Фертель. Чтобы узнать ее товарища по несчастью, ему пришлось подойти поближе. То, что он увидел, было совершенно невероятно!