Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций

ИРА — это сокращенное название созданной летом 1919 года радикальной подпольной организации «Ирландская революционная армия». Ее боевики до сих пор применяют насилие в борьбе за независимость Северной Ирландии от Великобритании, географически разделенных 50-километровым проливом, а исторически — восемью веками войн и обоюдной ненависти, которая и двести, и сто пятьдесят, и сто лет назад рождала духовных предтеч ИРА — тайные общества ирландских католиков-националистов: «Объединенные ирландцы», «Фении», «Непобедимые», «Молли Магвайр»… Этим обществам, а также противостоящим им секретным организациям, обосновавшихся в Ирландии англичан-протестантов, и посвящен этот очерк.

Первые семь веков: рядом, но не вместе

Вторжение завоевателей-англичан на «Зеленый остров», как переводится само название Ирландия-«Эйре» с исконного местного гэльского языка, началось в 1169 году Тогда король Генрих II Английский, получив благословение папы римского Адриана IV «Англичанина», отправил в Ирландию дружину подвластных ему нормандских баронов — потомков викингов, покоривших под началом Вильгельма Завоевателя саму Англию. В ту эпоху Ирландия была поделена на семь королевств, чьи правители постоянно враждовали друг с другом. Их раздоры помогли англичанам всего за два года установить господство над всем островом и заселить своими колонистами его восточную часть (Дейл вокруг нынешнего города Дублин).

Вряд ли новое соседство пришлось по вкусу аборигенам Ирландии, но и не дало повода к новым войнам против чужаков. Три последующих века коренные ирландцы и пришлые на остров англичане то враждовали друг с другом, то заключали временные союзы против центральных властей в Лондоне — к примеру, когда те вводили новые подати. Все это время страной правили британские наместники, назначаемые из членов ирландских королевских фамилий, ирландские суды судили ирландцев по их исконным законам, дополняемым по мере надобности местным ирландским парламентом, — и такие порядки устраивали всех заинтересованных лиц.

Ситуация в Ирландии стала меняться с 1485 года, когда на трон в Лондоне взошел первый король из династии Тюдоров — Генрих VII, несмотря на то, что британский наместник в Ирландии Джеральд из королевского рода князей-эрлов Килдэров поддержал тогда враждебных Генриху претендентов на английский престол из рода Йорков. Чтобы обезопаситься от ненадежного вассала, Генрих VII в 1495 году послал в Ирландию войска, арестовавшие Джеральда. Пока тот сидел в тюрьме, в ирландском городе Дрохед был созван парламент, который объявил: «Впредь на Ирландию будет распространено действие всех английских законов». Затем король разрешил Килдэру вернуться на родину в качестве наместника. Но, начиная с Генриха VII, Ирландия при каждом новом английском монархе теряла одну за другой свои былые вольности.

Так, со времен короля Генриха VIII (правил в 1509–1547) наместниками Ирландии назначались одни приезжие англичане, но не местная англоирландская знать. Генрих VIII также пытался внедрить в Ирландии вместо распространенного там католицизма реформированную англиканскую веру, признававшую духовным главой церкви не папу римского, а британского монарха. Попутно Генрих VIII отнял земли у ирландских католических монастырей и роздал их местной знати, которая эти дары приняла, а вот веру менять не пожелала.

В царствование королевы Марии (1553–1558) в Ирландии появились первые плантации английского образца на землях, конфискованных у ирландской знати, розданных арендаторам-лендлордам и обрабатываемых вновь прибывшими британскими поселенцами. При королеве Елизавете (1558–1603) под прямое правление британской короны перешла мятежная провинция Ольстер на севере Ирландии. Тогда же ее стали заселять английские колонисты. Король Яков I Стюарт (1603–1625) продолжил елизаветинскую политику насаждения плантаций. Именно при Якове недовольные ирландцы начали эмигрировать в Европу и в обживаемые тогда европейцами британские колонии в Северной Америке.

Однако все эти нововведения меркнут перед «ирландской политикой» лидера английской буржуазной революции Оливера Кромвеля. Подавив в самой Англии роялистов — сторонников свергнутого с престола и казненного в январе 1649 года короля Карла I Стюарта, в августе того же 1649 года Кромвель во главе армии протестантов-пуритан высадился в Ирландии, учинив там тотальную резню. 34 тысячи ирландских мужчин-католиков с семьями были вынуждены бежать с родины, сделавшись наемниками в армиях других стран. Сами они называли себя «дикими гусями», потом это прозвище укоренилось за всеми «солдатами удачи».

В 1653 году ирландский парламент был включен в состав английского и конфисковал своим декретом почти все владения католиков. Началось новое заселение Ирландии отставными солдатами армии Кромвеля. Великолепные земли на севере Ольстера продавались им по смехотворно низкой цене — 4 пенса за акр (0,4 гектара). Тысячи фунтов хватало, чтобы обзавестись там поместьем, получив «довеском» наследственный титул барона.

Новая насильственная колонизация Ирландии длилась 30 лет — и при Кромвеле, и при севшем после его смерти на престол Карле II (1660–1685). Однако вернуть ирландские земли их исконным хозяевам-католикам решился лишь преемник Карла II, сам католик Яков II (1685–1688). Но большинству англичан-протестантов такое решение короля пришлось не по нраву, так что Яков II в 1688 году был низвергнут с престола, доставшегося основателю ныне правящей в Британии королевской династии Вильгельму III Оранскому (1689–1702).

Низложенный Яков II бежал в Ирландию, где получил поддержку большей части населения — за вычетом протестантов Ольстера, поддержавших единоверца Вильгельма Оранского. Яков тщетно пытался подавить пробританских повстанцев в Ольстере до тех пор, пока Вильгельм Оранский с войском не высадился в Ирландии и не разбил наголову армию Якова в сражении на реке Бойн 11 июля 1690 года.

Весь XVIII век преемники Вильгельма III Оранского все более ограничивали права коренных ирландцев-католиков. С 1691 года им было запрещено занимать любые государственные должности, в 1727 году они были лишены избирательных прав. По новым британским законам католикам в ряде областей Ирландии, особенно в Ольстере, запрещалось давать своим детям католическое образование, вести торговлю и владеть землей. Еще с 1666 года был запрещен экспорт в Англию ирландского скота, а в 1751 году такой же запрет был введен для всех ирландских сельхозпродуктов. Из почти равноправной области Британии Ирландия становилась ее колонией, что уже в 1760-х годах повлекло за собой создание первых тайных обществ ирландских католиков, выступавших против экономического и религиозного неравенства.

Поначалу их деятельность была бескровной. Так, члены созданной в 1761 году организации «Белые парни» («White Boys»), получившие такое название в честь белых полотняных рубашек, сделавшихся их униформой, по ночам усердно ломали ограды вокруг общинных земель, переданных во владение британским помещикам. Однако в населенной пробритански настроенными протестантами провинции Ольстер «Белые парни» встретили силовой отпор опять-таки стихийно возникших в 1764 году групп «новых собственников» — мелких землевладельцев-англичан, именовавших себя «Ребята «Дуба» («Oak Boys»).

После того, как в начале 1770-х годов британскому правительству пришлось отправить часть размещенных в Ирландии войск в Северную Америку для борьбы с восставшими колонистами, объявившими о создании независимых от Британии Соединенных Штатов, на «Зеленом острове» вовсю заполыхали политические страсти, а затем и фермы. Чтобы обезопасить свои тылы в Ирландии, британское правительство в Лондоне сделало ставку на укрепление союзных им ирландских протестантов — в большинстве своем, этнических англичан. Предоставив в 1782 году полную независимость ирландскому парламенту, где протестанты составляли подавляющее большинство, британцы впредь могли наблюдать, как их союзники сами разбираются с ирландцами.

Так, созданная протестантами в 1785 году боевая группа «Break of Dry Boys», название которой можно примерно перевести как «Уйма хладнокровных парней», дотла сжигала усадьбы тех ирландских крестьян-католиков, которых протестанты считали зачинщиками антибританских смут. В свою очередь, для защиты своего имущества от «Хладнокровных парней» ирландские католики объединялись в тайные ячейки самообороны под названием «Защитники» («Defenders»), устраивавшие с «Хладнокровными парнями» настоящие бои местного значения. Правда, всякий раз поле боя оставалось за «Уймой», чью формально незаконную, деятельность поддерживали расквартированные в Ирландии части британской армии и полиции.

В начале 1790-х годов раздиравшие Ирландию конфликты вышли на новый уровень. Вдохновившись успехом Северо-Американских Соединенных Штатов в войне за независимость от Британии, а также Великой Французской революцией, после которой монархическая Британия вступила в затяжную и поначалу не слишком удачную для нее войну с республиканской Францией, сторонники полной независимости Ирландии во главе с Теобальдом Уолфом Тоном основали в 1791 году в столице Ольстера Белфасте общество «Объединенные ирландцы». Ответом протестантов стало создание в 1794 году в том же Ольстере «Ордена оранжистов», названного в честь одолевшего ирландские вольности британского короля Вильгельма III Оранского и выступавшего за сохранение всех привилегий обосновавшихся в Ирландии протестантов.

В отличие от добровольческих объединений ирландских католиков, «Орден оранжистов» представлял собой четко структурированную организацию на манер масонских лож. Как и у масонов, ее верховным органом управления была «Великая ложа», собиравшаяся дважды в год. В нее входили руководители 20 «Великих лож» из всех провинций Ирландии, а также из самой Англии. Провинциальные ложи объединяли 90 лож окружных и 1860 «частных» — первичных ячеек, насчитывавших до 300 тысяч членов.

Именно члены массового движения «оранжистов» стали главными противниками католиков из общества «Объединенных ирландцев», когда те в сентябре 1795 года выступили за независимость Ирландии с оружием в руках. Три последующих года в стране шла вялотекущая гражданская война. В 1798 году в нее вмешались французы, приславшие «Объединенным ирландцам» подмогу из числа обосновавшихся во Франции ирландских эмигрантов-республиканцев. Однако к лету 1798 года их отряды были разгромлены оранжистами при содействии переброшенных им на помошь из метрополии частей британской армии. Вожак «Объединенных ирландцев» Уолф Тон пытался помочь собратьям с моря, получив у французов фрегат «Гош». Но у острова Тори корабль Тона принял неравный бой с четырьмя британскими фрегатами и был потоплен. Тон был взят в плен и приговорен к повешенью, но предпочел перерезать себе горло.

После разгрома восстания ряд его участников перешел на нелегальное положение. Среди побежденных, но не смирившихся подпольщиков оказался Роберт Эммет — младший брат одного из вожаков «Объединенных ирландцев» Томаса Аддиса Эммета. Именно Роберт Эммет — младший, 17-й ребенок в семье почтенного дублинского врача Роберта Эммета (из всех его детей выжили три мальчика и девочка), исключенный в 1798 году «за политику» из лучшего в Дублине «Колледжа Святой Троицы», через несколько лет стал фактическим, хотя, быть может, и невольным зачинателем радикально-террористического течения ирландских националистов.

В 1801 году премьер-министр Великобритании Уильям Питт убедил ирландских протестантов упразднить их формально самостоятельный парламент в обмен на выделение ирландским депутатам 100 мест в британской палате общин и еще 32 в верхней палате лордов. Разумеется, католикам, выступавшим за независимость Ирландии, доступ в британский парламент был закрыт. Зато ирландские протестанты, разбогатевшие в годы войн с Францией на резко выросших в цене сельхозпродуктах, охотно распустили свой законодательный орган в обмен на дарованный им куда более высокий статус депутатов британского парламента.

В глазах активистов «Объединенных ирландцев», убежищем которых стала Франция, упразднение национального парламента Ирландии стало новым ударом по свободам их родины. 24-летний Роберт Эммет в 1802 году добился приема у Наполеона Бонапарта, умоляя его помочь патриотам Ирландии сбросить иго враждебных Франции британцев. Наполеон, бывший тогда Первым консулом Французской республики, обещал послать в Ирландию экспедиционный корпус и оружие сразу после того, как там вспыхнет новое восстание, а его участники попросят Париж о помощи.

Окрыленный Роберт Эммет в октябре 1802 года вернулся в Дублин, где сплотил вокруг себя уцелевших командиров мятежа 1798 года. В мае 1803 года, после возобновления военных действий между Англией и Францией, ирландцы взялись за подготовку нового восстания, сделав ставку на боевые действия в городах и захват всех опорных пунктов британцев — зданий госучреждений, судов, полицейских участков и военных казарм.

По замыслу заговорщиков, восстание должно было начаться в Дублине в августе 1803 года. На следующий день его обещали поддержать организации «Объединенных ирландцев» в Ольстере и других областях, куда загодя направились такие видные «полевые командиры», как Томас Рассел, Джеймс Хоуп, Вильям Гамильтон. Однако, как это часто бывает, их планам помешал трагичный случай.

16 июля 1803 года случайный взрыв уничтожил главный склад повстанцев в квартире на дублинской Патрик-стрит, где Эммет держал основные запасы оружия и пороха. Вместе с тайным арсеналом на воздух взлетели ни о чем не подозревавшие жильцы «нехорошего дома», а хранитель склада был тяжело ранен и попал в руки британских сыщиков. Угроза провала вынудила Эммета перенести срок начала восстания на субботу 23 июля 1803 года, не дожидаясь вестей о готовности повстанцев в провинции.

Изначально предполагалось, что главными мишенями мятежников будут Дублинский замок — штаб-квартира британского наместника в Ирландии, арсенал в форте «Голубятня» и воинские казармы «Айлэндбридж». Однако заговорщикам, большинство которых командиры просто забыли предупредить о переносе выступления с августа на июль, не хватило людей для захвата британских объектов. А те бунтари, которые присоединились к Эммету, были больше заинтересованы в том, чтобы свести счеты с богатыми англичанами Дублина, попутно захватив их имущество как трофеи.

Уже к девяти часам вечера 23 июля разрозненные выступления дублинцев, в которых приняло участие не более тысячи человек, были подавлены. Эммет, чья тайная штаб-квартира находилась в доме на Маршале и-стрит, решил уходить из Дублина в соседние горы с сотней верных бойцов. Но на пути к свободе группа Эммета на Томас-стрит случайно встретила экипаж, где сидели британский наместник в Дублине сэр Артур Вольф лорд Кил-варден и его малолетний племянник. Возбужденные стычками и разъяренные неудачей люди Эммета буквально искромсали ножами тела врагов-англичан. Их ужасная смерть так поразила Роберта, любившего сочинять стихи и никогда прежде не видевшего, как один человек убивает другого, что Эммет поспешил отделиться от своих товарищей-убийц, пообещав им возобновить восстание, «как только нам помогут французы».

Роберт послал в Париж к Наполеону Бонапарту своего помощника Майлса Брюна, чтобы тот уговорил Первого консула поспешить на подмогу ирландцам. Однако обещанная помощь так и не пришла. Вместо нее до горного убежища Эммета дошли вести, что мятеж в Дублине унес жизни сотни людей, включая 30 ирландцев, перебитых солдатами стоявшего в городе 21-го британского пехотного полка при попытке штурма его казарм. Эта новость укрепила намерение Эммета бежать за океан, в Штаты вместе с юной невестой Сарой Курран, с которой Роберт был тайно помолвлен накануне восстания.

Однако британский майор Генри Сир, руководивший охотой на рассеявшихся по стране дублинских повстанцев, узнал о сердечной тайне Эммета и выставил засаду у дома его любимой. Роберт попал в нее 25 августа, а уже 19 сентября 1803 года он был предан суду по обвинению в государственной измене и приговорен к повешению. Приговор был приведен в исполнение на следующий день, 20 сентября. За несколько часов до казни Эммет, которому едва минуло 25 лет, огласил свою последнюю волю, ставшую лозунгом для нескольких поколений ирландских повстанцев: «Пусть моя могила останется безымянной, пусть память обо мне будет предана забвению до тех пор, пока иные люди в иные времена не смогут беспристрастно судить обо мне. Когда моя страна займет свое место среди других стран мира, тогда и только тогда напишите мое имя на моем надгробии. И это вес, что я хотел сказать…»[35].

Фронт в тылу врага — от Франции до Канады

Вслед за Эмметом казнили еще 21 участника восстания. Сотни их товарищей были отправлены в тюрьмы. Следующие сорок лет в Ирландии царило внешнее спокойствие, которое на поверку было затишьем перед новыми бурями. Залечивая раны, ирландское национальное движение училось тогда вести борьбу парламентскими методами. Так, первый избранный в 1828 году в британский парламент ирландский католик Даниел О’Коннел уже год спустя добился принятия палатой общин «Акта об эмансипации католиков», позволившего им занимать большинство государственных должностей. В том же году под нажимом О’Коннела был подписан королевский указ о формальном упразднении протестантского «Ордена оранжистов», запугивавшего и выживавшего с их земель католиков Ольстера.

Однако на практике «Орден» продолжал действовать, а его новым главой уже после королевского запрета демонстративно сделался один из родственников монарха — Эрнст-Август герцог Йоркский, позднее ставший правителем немецкого Ганноверского королевства. Для сопротивления оранжистам католики Ольстера, а затем и других областей Ирландии объединялись в составе учрежденного в 1830 году «Братства святого Патрика», названного в честь небесного покровителя и крестителя Ирландии. Представление о настрое этого общества дает хотя бы его вступительная клятва: «Пусть моя правая рука будет отсечена или пригвождена к воротам Армагской тюрьмы, если я нарушу эту свою клятву не обманывать и не изменять брату, неустанно работать на пользу дела, которому я добровольно посвящаю себя и не щадить ни пола, ни возраста, когда они будут помехой моей мести оранжистам…»[16].

Столь же «добрым и душевным» был пароль, которым надлежало обмениваться не знавшим друг друга «братьям» при их первой встрече:

— Какой прекрасный день!

— Еще лучше впереди.

— Дорога очень дурна.

— Ее засыпят костями протестантов.

— Длинна ли ваша палка?

— Достаточно длинна, чтобы достать до моих врагов.

— Из какого она дерева?

— Французского дерева, цветущего в Америке, листья которого осенят сынов Ирландии»[16].

«Братство святого Патрика» просуществовало всего три года, ознаменованных бесконечными стычками «братков» с мстительными оранжистами. После измены одного из руководителей в 1833 году активисты «Братства» отправились кто в тюрьму, кто в Северную Америку. Массовый же отъезд ирландцев в Канаду и Соединенные Штаты пришелся на 1845–1847 годы, отмеченные страшным неурожаем картофеля — «ирландского хлеба». Вспыхнувший в стране голод унес жизни более миллиона крестьян, еще столько же эмигрировало за океан — так, что население страны сократилось с 8,2 млн человек в 1841 году до 5,8 млн человек в 1851 году.

Обрушившийся на Ирландию голод стал невольным союзником англичан, проредив ряды их потенциальных противников — так, что когда в 1848 году демократическое движение «Молодая Ирландия», окрыленное революциями, охватившими тогда всю Европу, решило вновь выступить за независимость страны, его вожаки просто не смогли привлечь на свою сторону достаточное число сторонников. «Молодую Ирландию», как и ее предшественниц, ждал разгром, а ее лидеров — тюрьмы либо эмиграция.

В числе других активистов «Молодой Ирландии» за границей оказались двое молодых, но крайне решительных людей — 24-летний профессиональный подпольщик Джеймс Стивенс и 32-летний бывший школьный учитель, блестящий пропагандист и агитатор Джон О’Махони. Проведя несколько лет в Париже, они переняли полезный опыт у французских революционеров, свергнувших в 1848 году короля Луи-Филиппа. В 1853 году О’Махони уехал в Северную Америку для объединения живших там ирландских католиков-эмигрантов. Стивенс в 1856 году тайком вернулся в Ирландию и возобновил подпольную работу на родине.

17 марта 1858 года на тайном заседании единомышленников, собравшихся в дублинском дровяном сарае Питера Лэнгана, Стивенс объявил о создании новой тайной организации по освобождению Ирландии — «Ирландского революционного братства» (ИРБ). В свою очередь, Джон О’Махони в апреле 1859 года основал в Нью-Йорке тайное общество ирландских эмигрантов, выступавших за независимость их исторической родины — «Братство фениев». Его название происходило от имени Финна Мак Куммала (Finn, от гэльск. fis — тайное знание) — легендарного ирландского героя, мудреца и провидца, якобы жившего в III веке н. э.

По легенде, Финн был предводителем фиана — отряда отборных воинов-охотников, именовавшихся в честь их вождя «фениями». Доступ в ряды фениев был крайне труден: фением мог стать не просто доблестный воин, но еще и поэт. Фениям удалось объединить под справедливой властью Финна всю Ирландию, кроме Ольстера, чей король Каирпра обманом и предательством разбил фениев в 274 году, изменив весь строй древней ирландской жизни. Согласно преданиям, Финн умер в 286 году, оставив единственного сына по имени Оссиан, потерявшего зрение, но ставшего легендарным бардом. Опять же по легенде, последний фений Оссиан дожил до крещения Ирландии святым Патриком в 432 году, обеспечив преемственность между древней гэльской (кельтской) культурой страны и ее католической традицией.

Миф о Финне и Оссиане получил второе рождение в 1760 году, когда шотландский поэт Джеймс Макферсон опубликовал в Эдинбурге книгу «Поэм Оссиана», якобы найденных им в древних рукописях и переведенных на современный английский язык. Позже выяснилось, что все эти поэмы были сочинены самим Макферсоном, но само их появление способствовало росту национального самосознания ирландцев.

Символично, что посредником между ИРБ Стивенса в Ирландии и фениями О’Махони в Соединенных Штатах выступил опять-таки поэт — популярный тогда в Америке и славший оттуда деньги Стивенсу в Дублин Майкл Догени. В Ирландию их отвозил надежный курьер Джеймс Денифи, а по стране распространял Томас Кларк Любби, создававший на местах сеть ячеек ИРБ по военному образцу, перенятому Стивенсом у французов.

Рядовые члены ИРБ обозначались как «D», что означало «Defender», т. е. «защитник», и объединялись в десятки под началом младших командиров «S» («Sergeant») — «сержант». Каждыми девятью сержантами командовал «В» — «капитан», а начальником над девятью капитанами был «А» — «полковник» и главный командир тайной армии ИРБ в том или ином округе. Условные знаки применялись и для учета вооружений членов ИРБ. Так, символ «V» обозначал боевика, имевшего ружье, «>«— владельца револьвера, «-» — хозяина пики, а «О» — безоружного.

«Полковники»-«А» подчинялись четырем региональным штабам ИРБ, которые, в свою очередь, замыкались на верховный штаб организации в Дублине, руководимый Стивенсом, именовавшим себя «Главой центральной организации за Ирландскую республику или революцию». Несмотря на некоторые личные разногласия Стивенса и О’Махони, в то время у них была единая программа. Она признавала вооруженное революционное насилие как главный инструмент достижения независимости Ирландии. До этого ИРБ должна была решить такие ближайшие задачи, как «установление свободы торговли ирландскими товарами, охраны прав ирландских землевладельцев и справедливых тарифов для ирландцев, арендующих землю у англичан».

Всю первую половину 1860-х годов в самой Ирландии шла тайная подготовка к новому восстанию, тогда как фении Соединенных Штатов проходили суровую школу Гражданской войны. Ирландская община США, большинство членов которой проживало тогда на промышленном Севере, выставила против армии рабовладельческого Юга около 200 тысяч воинов. Четверть из них погибла на полях сражений войны, длившейся с 1861 по 1865 год. Но уцелевшие и победившие южан-конфедератов ветераны-ирландцы преисполнились решимости сражаться уже против англичан и их союзников-протестантов за свободу самой Ирландии.

Планы ИРБ и фениев недолго оставались тайной для британцев и их союзников оранжистов. Власти обратили внимание на подпольщиков после того, как Стивенс и его помощник Джон О’Лири основали в 1863 году в Дублине нелегальную газету «Айриш Пипл» — «Народ Ирландии», рассчитывая с ее помощью вовлечь в ИРБ широкие массы сторонников. О’Махони из Нью-Йорка так откликнулся на эту инициативу: «Прежде, чем к вам потянутся ирландцы, до вас дотянутся англичане». Обиженный Стивенс не остался в долгу, опубликовав в газете едкий фельетон о некоем «умнике, который отсиживается в Нью-Йорке, назначив себе оклад в 2 тысячи долларов в месяц из тех пожертвований, которые американские ирландцы собирают по центу для рискующих собой каждый день братьев на родине».

Боясь утратить свой политический авторитет и материальное положение, пошатнувшееся после кончины в 1863 году 58-летнего поэта-спонсора Майкла Догени, Джон О’Махони активизировал свою организаторскую деятельность в Штатах. В ноябре 1863 года он провел съезд Большой конвент «Братства фениев» в Чикаго, где главной задачей движения было объявлено «отпадение Ирландии и Канады от Британской империи и учреждение там республик». На второй съезд «Братства» в Цинциннати в 1864 году съехались представители 250 тысяч американских ирландцев, каждый из которых пожертвовал на «святое дело фенианства» по 5 долларов.

После того, как в казне будущих повстанцев появилась столь крупная сумма, британцы установили самое пристальное наблюдение как за ИРБ, так и за американскими фениями. Послу Великобритании в Вашингтоне Фредерику Брюсу удалось перекупить нескольких сотрудников О’Махони, сделав их своими информаторами. Британские полицейские в Дублине тайно арестовали и перевербовали помощника Стивенса — некоего Пирса Нейгла. Будучи отпущен на свободу, он выследил для британцев всех членов «Центральной организации» и редколлегии газеты «Народ Ирландии», массовые аресты которых прошли в один день 16 сентября 1865 года.

Тогда на свободе остался один Стивенс, живший в предместье Дублина с документами на имя «мистера Герберта». Но, согласно официальной ирландской версии, предатель Нейгл сумел выследить и главу «Центральной организации», задержанного во время якобы рутинной проверки документов местных жителей 12 ноября. Стивенса поместили в одиночную камеру Ричмондской исправительной тюрьмы, но уже 25 ноября ему удалось оттуда бежать. Сам Стивенс объяснял свой побег помощью двух тайных агентов ИРБ, внедренных в тюремную охрану. Но недоброжелатели из окружения О’Махони намекали, что побег Стивенса устроили сами британцы после того, как он согласился стать их тайным осведомителем, тогда как все его сподвижники были приговорены в декабре 1865 года к большим срокам тюремного заключения.

Так или иначе, в феврале 1866 года Стивенс, несмотря на объявленную англичанами награду в тысячу фунтов за его поимку, добрался до Парижа, где его сподвижник Иеремия О’Донован, больше известный под кличкой «Рыжий», основал к тому времени дочернюю структуру ИРБ под названием «Комитет общественной безопасности». Не имея, в отличие от самого Стивенса, особых трений с нью-йоркским руководством «Братства фениев», люди Рыжего установили прочные контакты с ирландскими эмигрантами не только в США, но и в Канаде, Австралии, Южной Америке. И даже нашли сторонников среди ирландцев, живших в самой Британии — в Лондоне, Манчестере и Глазго.

Тем временем исполненные энтузиазма американские фении рвались в бой. Поначалу их главный вождь Джон О’Махони не разделял воинственного настроя сподвижников, полагая главной задачей фениев США подготовку к восстанию в самой Ирландии. Но его решительные помощники с боевым опытом Гражданской войны — лидер военного крыла «Братства» Уильям Робертс и его помощник, 32-летний полковник Джон О’Нил убедили политического лидера фениев согласиться с их планами. По их замыслам, отряды фениев должны были пересечь границу Канады в пяти местах, захватить ее крупнейшие города и транспортные узлы, а затем начать переговоры с Британской империей о возвращении ее колонии Канады в обмен на независимость для Ирландии. Если бы оккупация Канады не удалась, наступление фениев, по замыслам их лидеров, могло бы спровоцировать вооруженный конфликт между США и Великобританией, либо хотя бы вынудить англичан перебросить в Канаду военные силы, что создало бы благоприятные условия для восстания в самой Ирландии.

Стремясь сохранить свой авторитет, Джон О’Махони в апреле 1866 года без согласования со своими военными советниками попытался захватить с несколькими сотнями волонтеров принадлежавший Канаде остров Кампобелло на границе с американским штатом Мэн. Но британцы загодя узнали об этой вылазке от своих агентов в окружении О’Махони. Заранее высадившиеся на остров регулярные английские войска сорвали атаку фениев, разбежавшихся по домам.

Вторая попытка вторжения в Канаду началась 31 мая 1866 года, когда упомянутый выше полковник Джон О’Нил собрал у реки Ниагары отряд в 1200 фениев-добровольцев. 1 июня они перешли в районе города Буффало границу между Соединенными Штатами и Британской Северной Америкой, как именовалась тогда Канада, и начали рейд в глубь канадской провинции Онтарио. Позже очевидцы так вспоминали об этой армии: «У них не было общей формы. Помимо чудных зеленых курток, ничего не отличало их от обычной толпы в тысячу мужчин. Были среди них и старики, и совсем молодые ребята лет по пятнадцать…»[36].

Однако и на этот раз англичане загодя знали о вылазке О’Нила, послав ему навстречу поднятое по тревоге ополчение местных жителей и регулярные войска. В первой стычке у города Риджуэй людям О’Нила удалось обратить в бегство отряд из 850 необстрелянных канадских добровольцев, набранных из студентов Торонто. Но шедшие следом за ними два полка британской армии под командованием полковника Джорджа Пикока оттеснили фениев к реке Ниагара, которая до сих пор служит естественной границей США и Канады. На реке фениев уже ждал корабль флота США «Мичиган». Под стволами восьми его орудий всем участникам рейда пришлось сложить оружие и сдаться американским властям.

7 июня 1866 года еще один отряд из 800 фениев во главе с бригадным генералом Сэмюэлем Спиром вторгся из штата Вермонт на территорию канадской провинции Квебек. Фении даже захватили канадский городок Фрейлигсберг и четыре деревни, но развить успех им не было суждено. 8 июня Спир узнал, что власти США конфисковали все оружие и припасы фениев, хранившиеся в вермонтском городке Сент-Олбани. Обескураженные ирландцы отступили в Штаты, преследуемые отрядом канадских кавалеристов-добровольцев «Королевские стражи», набранным из членов Охотничьего Клуба Монреаля.

Вышеописанные события вынудили британские власти переложить часть ответственности за безопасность Канады на самих канадцев. В 1867 году Канада получила статус доминиона, что дало канадским властям полномочия самим решать вопросы, связанные с обороной страны. Канадцы тут же заказали на заводах США крупные партии новейшего по тем временам стрелкового оружия для своих национальных сил самообороны. А американцы на радостях от приваливших им барышей простили и отпустили на свободу всех виновников событий — т. е. фениев.

Среди членов «Братства», готовивших неудачные рейды в Канаду, был человек, сыгравший затем важную роль в борьбе британцев против ирландских революционеров. Его настоящее имя было Томас Миллер Бич, хотя в истории он больше известен как «майор Генри ле Карон». Рожденный в 1841 году в семье ирландского торговца мануфактурой, обосновавшегося в британском городе Колчестер, Бич-Карон был законченным авантюристом. В 20 лет он сбежал из дома в Париж, оттуда уехал в США, где тут же вступил добровольцем в армию северян под более «благородной» французской фамилией «ле Карон» (при произношении фамилия Бич (Beach) звучит весьма похоже на английское слово «bitch», самый мягкий перевод которого — «сука» или «тварь»). В Гражданскую войну Карон дослужился до майора и женился на вполне достойной его американской девице, на пару с которой он однажды разогнал целую банду напавших на них мародеров-южан. А еще на войне он свел близкую дружбу с земляком-ирландцем — тем самым полковником Джоном О’Нилом, возглавившим позже рейд в Канаду.

Именно О’Нил убедил Бича-Карона вступить в 1865 году в военную организацию фениев, а затем и принять участие в подготовке рейда на Онтарио. Неудача этого предприятия так обескуражила Карона, что он выплеснул накопившееся раздражение на руководство фениев в письме к мирно жившему в Англии родителю. Папа-Бич, напуганный дурной компанией, в которую ввязался его отпрыск, передал его послание местному депутату парламента, а тот переслал послание Карона в британское ведомство внутренних дел (Ноте Office). Там оно попало к умному и энергичному чиновнику Роберту Андерсону. Завязав переписку с остававшимся в Штатах Бичем-Кароном, Андерсон вскоре убедил того сделаться тайным осведомителем британцев в рядах фениев с тем, чтобы препятствовать их радикальным замыслам, основанным на насилии.

В том же 1866 году в самой Ирландии вслед за уже упомянутым Пирсом Нейглом англичане получили ценного агента в лице Джона Джозефа Коридона, вошедшего в руководство ИРБ после арестов осени 1865 года, проредивших верхушку подпольной организации. Именно Коридон дал знать британцам о прибытии в Великобританию из США отставного полковника армии северян-федералистов Томаса Келли, назначенного первым заместителем бежавшего «генерала» Стивенса и планировавшего поднять новое восстание не только в Ирландии, но и в самой Англии.

По плану Келли, выступления ИРБ, в котором состояло тогда до 80 тысяч человек, должны были начаться в один день 13 февраля 1867 года по всей Англии и Ирландии. Планировалось, что повстанцы сразу же захватят арсенал британской армии в замке Честер, откуда переправят оружие по железной дороге до ближайшего порта Холихед и далее морем в Дублин. Чтобы отвлечь внимание британских властей, тогда же предполагалось поднять беспорядки в самом Дублине и в одном из центров британской промышленности Манчестере, на заводах которого трудилось много ирландских рабочих.

Однако британские власти, предупрежденные Коридоном, предприняли контрмеры. 11 февраля к замку Корк, в окрестностях которого накануне расположились на ночлег полторы тысячи «ирландских бродяг», была переброшена рота солдат 54-го британского пехотного полка. На следующий день охрана арсенала была усилена батальоном шотландской гвардии, после чего «бродяги» убрались восвояси.

Срыв нападения на арсенал заставил полковника Томаса Келли перенести начало восстания на 5 марта. Однако накануне этой даты на Англию и Ирландию обрушилась небывалая для начала весны снежная метель, завалившая все дороги и лишившая заговорщиков возможности маневра. Келли успел дать своим людям сигнал о переносе выступлений на 15 марта, но эта команда не дошла до одной из групп боевиков в Ирландии, напавших 5 марта на пикет британской береговой стражи «Таллад» в графстве Керри. Это дало британцам формальный повод для начала новой охоты за активистами ИРБ. В итоге 11 сентября 1867 года Келли и его помощник «капитан» Джим Дизи были арестованы в одном из пригородов Манчестера и помещены в камеры местного полицейского участка.

Через несколько дней Келли и Дизи, имевшие при себе документы на чужие фамилии, были опознаны тайно приехавшим в участок предателем Коридоном. Лидеров ИРБ должны были этапировать в «Бельвю» — городскую тюрьму Манчестера для пристрастного следствия, грозившего провалом их оставшимся на свободе сподвижникам. В этой ситуации вожак фениев Манчестера Эдвард О’Ме-гер Кондон принял решение отбить Келли и Дизи у стражников. Ирландцы узнали, что арестантов должны были отправить в «Бельвю» в тюремной карете под конвоем дюжины полицейских 18 сентября. В тот день 30 фениев-добровольцев устроили засаду вблизи тюрьмы под аркой железнодорожного моста, которую конвой никак не мог объехать стороной.

Фениям удалось оттеснить конвоиров от кареты с арестантами, но ехавший внутри экипажа полицейский сержант Бретт наотрез отказался отпереть фургон. И тогда из группы боевиков прозвучал один-единственный выстрел. Пуля пробила замок на двери кареты и попала прямо в сердце охранника, уложив его наповал. Келли и Дизи были освобождены и благополучно скрылись в Соединенных Штатах. Но британцы всерьез расквитались с заговорщиками за смерть полисмена.

Показания Коридона, которому удалось избежать разоблачения, помогли полиции Манчестера всего за несколько дней арестовать 50 человек, подозреваемых в причастности к нападению на тюремный фургон. 26 из них были преданы суду, состоявшемуся в ноябре того же 1867 года. 17 боевиков были приговорены к разным срокам каторги, а пятеро их вожаков — к смертной казни. Под нажимом британской общественности самый юный из смертников Томас Магвайер был помилован из-за зыбкости улик по предъявленным ему обвинениям. Кондону, как гражданину США, чье посольство в Лондоне заявило протест на вынесенный ему приговор, смертная казнь была заменена на пожизненное заключение. А вот три других участника освобождения Келли и Дизи — Уильям Филипп Эллин, Марк Ларкин и Майкл О’Брайен — были повешены в Манчестерской тюрьме 23 ноября 1867 года.

Их казнь вызвала у фениев бурю возмущения. Само преступление, за которое были преданы смерти трое активистов, вряд ли можно было считать преднамеренным убийством. К тому же, как удалось позже установить дотошным экспертам-баллистам, пуля, сразившая сержанта Бретта, была выпущена из револьвера, принадлежавшего второстепенному участнику акции — некоему боевику по фамилии Райс. Таким образом, троица была казнена за несовершенное ими убийство — и вошла в мартиролог ирландских националистов под общим прозвищем «Манчестерские мученики».

Однако следующая громкая акция, организованная фениями в самой Англии, лишила их сочувствия даже британских либералов, прежде симпатизировавших ирландцам. Речь идет о взрыве стены лондонской тюрьмы «Клеркенвил», прогремевшем в «черную пятницу» 13 декабря 1867 года. С ноября того года в «Клеркенвиле» содержались двое вожаков ИРБ Ричард Бурк и Теобальд Кези, арестованные в Бирмингеме при попытке нелегально купить для фениев у местного фабриканта партию в 2000 винтовок «Ли-Энфильд». По совокупности предъявленных обвинений 29-летнему Бурку, успевшему повоевать в британской армии под Севастополем в Крымскую войну в 1854–1855 и за северян в Штатах в 1863–1864 годах, грозила виселица. Товарищи-фении решили устроить ему и Кези побег во время их прогулки в тюремном дворе между тремя и четырьмя часами дня.

Следуя плану, разработанному руководителем лондонской группы ИРБ «капитаном» Джеймсом Мерфи, его подручный Иеремия Салливан в день побега оставил у тюремной стены запряженную повозку, в которой лежала бочка с баррелем[1] пороха. Запалив фитиль, Салливан успел отбежать на безопасное расстояние, когда ровно в 15.45 грянул взрыв, пробивший в стене большую брешь. При этом ударная волна, обрушившаяся вместе с кирпичами тюремной ограды на улицу, произвела там настоящую бойню. В результате взрыва 12 прохожих погибли на месте либо позже умерли в больницах, еще 120 человек были ранены, в том числе 30 — тяжело.

Пробежав мимо окровавленных тел случайных жертв взрыва, Бурк и Кези скрылись с места трагедии. Однако через несколько недель с подачи все того же Коридона они были арестованы в Глазго вместе с укрывавшим их 26-летним активистом ИРБ Майклом Барретом. Несмотря на показания многочисленных свидетелей о том, что Баррет в день убийства не покидал Глазго, британский суд счел его главным виновником взрыва, повлекшего многочисленные жертвы, — и приговорил в апреле 1868 года к смертной казни через повешение. Примечательно, что судимый на том же процессе Бурк получил «всего лишь» 15 лет тюрьмы, а его помощник Кези вообще был оправдан.

Как и в случае с «Мучениками Манчестера», некоторые британцы, включая знаменитого писателя Чарльза Диккенса, выступили за смягчение вынесенного Баррету смертного приговора. Но в тот момент общественное мнение было явно не на стороне либералов — 26 мая 1868 года знаменитый палач Вильям Калкрафт на глазах тысяч британцев, собравшихся во дворе лондонской Ньюгейтской тюрьмы, привел приговор Баррету в исполнение. Это была последняя публичная казнь, совершенная в Британии — три дня спустя, 29 мая 1868 года, в силу вступил особый закон, делавший экзекуции закрытыми от посторонних глаз. Следует отметить, что в период между 1830 и 1900 годами в Великобритании по судебным приговорам было повешено порядка 1200 человек, в том числе около 300 ирландцев-фениев. Что касается подлинного исполнителя взрыва тюрьмы «Клеркенвел» Иеремии Салливана, то он уже много лет спустя добровольно признался в этом деянии, за которое так и не был наказан…

Убийственная «Молли»

Казнь Баррета подвела черту под «бурными шестидесятыми» годами активности фениев в самой Ирландии. На последующие десять лет центр их деятельности переместился в Штаты. К концу 1860-х годов основатель американского «Братства фениев» Джон О’Махони был оттеснен от руководства созданной им организацией и умер в 1877 году полузабытый былыми поклонниками. К тому времени на первые роли в движении американских ирландцев, выступавших за независимость «Зеленого острова», вышли более решительные командиры новой волны. Именно они объявили в Нью-Йорке 20 июня 1867 года о создании новой боевой организации «Клан-на-Гаел», «призванной содействовать борцам за освобождение Ирландии людьми, деньгами и оружием». Учредители «Клана» заявили, что признают единственным законным правительством Ирландии «Ирландское революционное братство».

Поскольку его руководители, кроме обосновавшегося в США Стивенса, сидели тогда по британским тюрьмам, прагматичные американцы объявили полпредом ИРБ в Штатах руководителя неудачного рейда в Канаду полковника Джона О’Нила. Тогда же он был избран «президентом Сената ИРБ» и повышен в звании до генерала. Решив оправдать оказанное ему доверие, Джон О’Нил дерзнул повторить рейд на канадскую территорию. Чтобы изыскать необходимые для этого средства, один из подчиненных О’Нилу отрядов во главе с ненавидевшим англичан франко-канадцем Луи Риэлем захватил в январе 1870 года населенный пункт Форт Гарри на берегу Гудзонова залива, где находилась штаб-квартира одноименной «Компании Гудзонова залива» и хранилась ее казна.

«Почерпнутые» оттуда деньги О’Нил потратил на закупку 15 тысяч ружей для своих сподвижников. Однако 25 мая 1870 года в намеченное генералом место сбора вблизи городка Эпплз-Хилл в штате Вермонт явилось всего 400 человек. Но даже с таким малочисленным отрядом О’Нил решил напасть на Канаду. Правда, его старый боевой друг и сподвижник — «майор» Генри ле Карон, он же Томас Миллер Бич, ставший тайным агентом британцев еще в 1867 году и получивший от них к 1870 году немалую по тем временам сумму в две тысячи фунтов, не разделял энтузиазма О’Нила, ибо выдал все его планы британскому руководству полиции Канады еще за несколько месяцев до вторжения. Неудивительно, что прямо на границе авангард отряда О’Нила был встречен и оттеснен регулярными частями канадской армии на территорию Штатов, где сам О’Нил со штабом был тут же задержан «за подстрекательство к мятежу» агентами службы судебных исполнителей — «маршалов» США. Как и в 1866 году, Джону О’Нилу пришлось провести некоторое время в американской тюрьме.

Деятельность незаконопослушных ирландцев, обосновавшихся в Штатах, вновь стала главной темой для американских СМИ в 1876 году, когда в центре горнорудной промышленности США — штате Пенсильвания была разоблачена состоявшая из ирландцев группировка профессиональных убийц и вымогателей, именуемая «Молли Магвайерс». Согласно легенде, так звали некую пожилую вдову, ирландку-католичку, руководившую отрядом боевиков, уничтожавших английских лендлордов-землевладельцев, оранжистов и британских солдат. Имя Молли Магвайерс, как символ сопротивления оккупантам «Зеленого острова», было популярно еще у активистов «Общества святого Патрика», действовавших в Западной Ирландии в 1830–1833 годах. Самые радикальные из них, чтобы сбить с толку врагов-оранжистов, переодевались в женские платья — и в таком виде нападали на соседей-протестантов, избивая и даже убивая их.

Первые «Сыновья Молли», как они себя называли, перебрались в Северную Америку, спасаясь от поразившего Ирландию в 1845–1847 годах голода. Многие из них с начала 1850-х годов обосновались в Пенсильвании, где в канун и во время Гражданской войны стремительно росли шахты и заводы, дававшие металл и уголь для военной промышленности Севера. В ту эпоху в «Царстве Угля», как называли тогда Пенсильванию, практически отсутствовала безработица, но условия труда занятых там шахтеров были ужасными. Стремясь к максимальным прибылям, шахтовладельцы не тратились на облегчение условий труда и безопасность своих работников. Неудивительно, что лишь в одном шахтерском округе Шайкилл с населением в 50 тысяч человек всего за семь лет от несчастных случаев погибло 566 углекопов, еще 1665 шахтеров получили тяжелые увечья.

Для борьбы за свои права шахтеры Пенсильвании создали в 1868 году профсоюз — «Общество поддержки работников угольной промышленности». В нем, как и в целом в угольной отрасли штата, было много выходцев из Ирландии, которые состояли еще и в обществе «Древний орден ирландцев». Первые упоминания о деятельности этого духовного объединения католиков Ирландии датированы 1541 годом, а его филиалы в Штатах впервые появились в 1836 году в Нью-Йорке и Пенсильвании. Однако к 1860-м годам американская часть «Ордена» занялась уже не только просветительской деятельностью и помощью вновь прибывшим ирландским эмигрантам, но и финансовоорганизационным содействием «Братству фениев».

В 1860-х годах в рядах «Общества поддержки работников угольной промышленности» и «Древнего ордена ирландцев» хватало радикалов, считавших главными виновниками нищеты простых шахтеров-ирландцев англосаксов-протестантов, к которым принадлежало большинство шахтовладельцев Пенсильвании. Англосаксами-протестантами были многие горные инспектора, смотревшие сквозь пальцы на нарушения техники безопасности угледобычи, мастера и нарядчики, контролировавшие дисциплину шахтеров, местные полицейские, получавшие премии от владельцев шахт и сурово подавлявшие выступления работников.

Именно обосновавшиеся в Пенсильвании ирландские националисты, чьи протесты носили, в основном, национальный характер, составили ядро местной организации «Молли Магвайерс», сложившейся примерно в 1863 году. Ее общая численность достигала 3 тысяч готовых на все бойцов, а структура напоминала построение «Древнего ордена ирландцев». В каждом округе штата «Молли» имела свои низовые звенья — «отряды», пополняемые за счет добровольцев того же «Ордена». Рядовые члены отрядов не знали своих единомышленников в других округах, связь между которыми осуществлялась на уровне командиров отрядов, входивших в верховный совет организации под председательством «Короля Молли».

Группы «Магвайерс» считались главной ударной силой «Общества поддержки работников угольной промышленности», были главными заводилами забастовок и митингов, сражались с отрядами штрейкбрехеров и полиции. Но занимались они и более выгодными промыслами. «Молли» облагали «данью», якобы в пользу безработных и увечных шахтеров, содержателей местных лавок и трактиров. Те, кто отказывался платить, становились жертвами поджогов, а смельчаков, дерзнувших обратиться за помощью в полицию, жестоко избивали или даже убивали люди в масках — боевики «Молли Магвайерс».

Столь же печальная участь могла быть уготована мастеру, уволившему активиста «Молли», вышедшего на работу в пьяном виде, нарядчику, оштрафовавшему шахтера-ирландца за сломанный инструмент, полицейскому, «успокоившему» дубинкой того же шахтера, напившегося и забуянившего в день получки. Оскорбленному члену «Молли» достаточно было обратиться в отряд с жалобой на обидчика. Если первичная организация большинством голосов признавала того заслуживавшим кары, то ее руководитель обращался за помощью к отрядам соседних округов. Оттуда вскоре прибывала команда боевиков, выбранных для акции либо по жребию, либо по их желанию упрочить авторитет в организации.

«Проучив» указанного им человека (иногда до смерти), «чистоделы», неведомые, в отличие от членов местных отрядов, никому из соседей их жертв, быстро возвращались домой благодаря уже тогда развитой в Пенсильвании сети железных дорог. При необходимости у боевиков «Молли» всегда находились «свидетели», готовые подтвердить их «алиби» на момент преступления. Если же подозреваемый в нем рядовой участник «Молли» и попадал под арест, то его участь обычно удавалось смягчить благодаря покровительству, которое оказывал многолетний губернатор Пенсильвании Джон Хартранфт одному из лидеров действовавшего в штате отделения «Древнего ордена ирландцев» и того же «Общества поддержки работников угольной промышленности» Джону Кехою. Именно благодаря Кехою и его авторитету в ирландской общине Пенсильвании губернатор Хартранфт на каждых выборах мог твердо рассчитывать на голоса избирателей-ирландцев.

Однако ни губернатор и никто другой не знали тогда, что благообразный содержатель постоялого двора и трактира Кехой на самом деле был еще и верховным вождем — «Королем Молли Магвайерс», члены которой знали его под прозвищем «Черный Джек». По самым скромным подсчетам, в период с 1863 по 1873 год подручные Кехоя совершили в Пенсильвании как минимум 52 убийства, наибольший резонанс среди которых получили следующие преступления:

5 ноября 1863 года в собственном доме на глазах у родных выстрелом через окно был убит горный инженер Джордж Смит, ответственный за составление списков шахтеров, подлежавших призыву в воевавшую армию северян. Незадолго до убийства Смит отказался вычеркнуть из этих списков имена нескольких членов «Молли», не желавших менять вольготное житье тыловых вымогателей на опасную солдатскую судьбу;

10 января 1867 года в окрестностях городка Пот-свиль был убит Генри Дюн, занимавший должность управляющего угольной компанией Шайкилла. Его строгость к подчиненным пришлась не по душе «Молли Магвайерс»;

в ночь на 11 февраля 1867 года группа неизвестных лиц обстреляла и подожгла дом горного мастера Джона Нортала в городке Тускарора округа Шайкилл. По счастью, накануне хозяин с семьей уехал из города по делам. Налетчиков отпугнули соседи Нортала, сразив огнем из своих ружей одного поджигателя. Им оказался некий Джон Донахью, которого прежде подозревали в причастности к убийству Джорджа Смита, но так и не привлекли к ответственности;

17 октября 1868 года неизвестные ограбили и убили лавочника Александера Ри из городка Маунт Кармел, который ранее наотрез отказался платить дань «Молли Магвайерс»;

2 декабря 1871 года в городке Саммит Хилл округа Карбон при большом скоплении народа двое мужчин расстреляли в упор Моргана Пауэлла — еще одного «нехорошего» управляющего угольной компании «Лехай».

Еще в 1864 году католический архиепископ Филадельфии, бывший главным духовным авторитетом для «Древнего ордена ирландцев», выступил с резким осуждением деятельности «Молли Маг-вайерс», призвав свою паству не поддерживать эту кровавую организацию. Однако конец ее деятельности удалось положить лишь спустя десять лет талантливому сыщику Джеймсу Мак-Парлану из знаменитого на всю Америку (и первого из созданных там) частного детективного агентства Алана Пинкертона.

В октябре 1872 года к Пинкертону обратился за помощью крупнейший предприниматель Пенсильвании Франклин Гоуэн — хозяин многих шахт и главной железнодорожной компании штата «Ри-динг Рэйлроад». Помимо огромных прямых убытков от дестабилизирующей деятельности «Молли», родившийся в Ольстере протестант Гоуэн имел личные причины ненавидеть ирландских католиков…

Пинкертон понимал, что деятельность «Молли Магвайерс» была невозможна без покровительства местных властей, которые заблокировали бы любое официальное расследование. Поэтому детектив решил уничтожить «Молли» изнутри, внедрив туда своего агента. Им стал молодой сотрудник Пинкертона Джеймс Мак-Парлан. Как и Гоуэн, он родился в Ольстере (в 1844 году), но был коренным ирландцем и католиком, хотя и не фанатичным. По легенде, разработанной Пинкертоном, Мак-Парлану предстояло сыграть роль некоего не существовавшего в действительности «Джеймса Маккены».

В отличие от самого агента, Маккена якобы появился на свет в городе Буффало, штат Нью-Йорк, где был активистом местного отделения «Древнего общества ирландцев», сторонником «Братства фениев», а на жизнь зарабатывал подделкой американских долларов. Когда один из соседей-протестантов решил выдать Маккену властям, тот убил доносчика и пустился в бега, надеясь найти укрытие в Пенсильвании.

Действуя под этой легендой, Мак-Парлан с октября по декабрь 1873 года объехал ряд округов штата, где «Молли» имела наибольшее влияние. Завязывая как бы случайные знакомства с активистами местных отделений «Древнего ордена ирландцев», Джеймс под Новый 1874 год встретил нужного ему человека. Им оказался некий Пат Дор-мер — содержатель трактира «Шеридан Хаус» в городке Потсвил округа Шайкилл, официально руководивший местным отделением «Ордена», а неофициально — отрядом живших в его городе членов «Молли».

Присмотревшись к Маккене, ставшемуза-всегдатаем его трактира, Дормер вскоре свел приезжего с «Мазилой» Лаулером, возглавлявшим окружную организацию «Молли». Несмотря на прозвище, Лаулер был весьма недоверчивым человеком и поверил незнакомцу лишь после долгих расспросов. По совету Лаулера Джеймс переехал в феврале 1874 года из Потсвилла в столицу округа Шайкилл — Шенандоа. Несмотря на немногочисленность населения (всего 9 тысяч человек), этот городок заслуженно считался еще и столицей «Молли», ибо там проживал сам «Король» Джон Кехой. На новом месте Маккену ждала новая тщательная проверка его биографии. Лишь выдержав ее, он дал клятву и был принят в ряды «Молли Магвайерс».

Очень скоро новичок выказал себя ценным членом организации. В отличие от ее ветеранов — физически сильных, решительных, жестоких, но туповатых и малоразвитых шахтеров, Джеймс обладал живым и быстрым умом, знал городскую жизнь, был неплохо осведомлен о деятельности тех же фениев и, вдобавок, владел крайне ценным для преступной группировки ремеслом фальшивомонетчика. Не удивительно, что вскоре он сделался советником при Лаулере, получив возможность общаться с руководителями «Молли» из других округов.

Обилие информации о «Молли», которую получал Мак-Парлан уже к концу 1874 года, потребовало создать новые каналы ее передачи в штаб Пинкертона в Филадельфии. Чтобы облегчить работу Мак-Парлана, Пинкертон направил в помощь ему в Шенандоа другого опытного сотрудника — Роберта Линдена, которого фабрикант Гоуэн назначил на должность начальника охраны своей тамошней шахты. В то время о подлинном лице и задании Мак-Парлана знали всего три человека — Пинкертон, Гоуэн и Линден.

«Джеймсу Маккене» удалось проработать в организации «Молли Магвайерс» 44 месяца. Этот период совпал с пиком злодеяний, учиненных бандитами «Молли». Так, 13 октября 1874 года они убили главу городского совета Маханоя Джорджа Мэйджора, пытавшегося не допустить «Молли» в свой город. 6 июля 1875 года погиб полицейский из города Тамаква Френк Пост, «наступивший на хвост» местной группе «Молли». 11 августа 1875 года — юный уроженец британского Уэльса Гомер Джеймс, «оскорбивший» одного из боевиков «Молли». 1 сентября того же 1875 года — управляющий угольной компании «Хитон» Томас Сэнджер и его помощник Уильям Урен. Маккена, тогда еще не посвященный в главные секреты руководства «Молли Магвайерс», узнавал об убийствах уже после того, как они совершались. Но всякий раз ему удавалось по горячим следам выяснять имена как исполнителей, так и организаторов преступлений…

После того, как 3 сентября 1875 года люди «Молли» убили в собственном доме в городе Та-маква на глазах жены и детей директора шахты «Лэнсфорд» и любимца всей округи Джона Джонса, доведенные до отчаяния бездействием властей мирные обыватели Пенсильвании сами взялись за оружие. Их не остановило даже известие о том, что трое убийц Джонса, в отличие от предыдущих случаев, были задержаны на выезде из Тамаквы. В ночь на 10 декабря 1875 года вооруженные горожане ворвалась в дом командира местной группы «Молли» Джеймса О’Доннела. Ему удалось бежать, но разъяренная толпа схватила и линчевала его младшего брата Чарльза — активного боевика «Молли». После этого был сожжен дотла дом братьев, мать которых, вдова О’Доннел, приходилась тещей самому «Королю» Джону Кехою.

Инцидент с О’Доннелами заставил Пинкертона и Гоуэна ускорить разгром «Магвайерс». На основе информации, собранной Мак-Парланом, его напарник Роберт Линден всего за одну неделю в феврале 1876 года арестовал пятерых участников убийства полицейского Йоста и двоих остававшихся до поры на свободе убийц директора шахты Джонса. Их задержание упрочило уверенность «Короля» Кехоя в том, что в его организации появился предатель. Подозрение Черного Джека сразу же пало на Джеймса Маккену, который, в отличие от ветеранов «Молли», не был «повязан кровью».

Не имея прямых доказательств двурушничества Маккена, Кехой, тем не менее, отдал остававшимся на свободе боевикам приказ о его ликвидации. Но многие из «исполнителей» знали Маккена как правоверного католика, щедрого на угощение собутыльника и просто веселого парня — и не спешили выполнять отданное распоряжение о его убийстве. Один из молодых членов «Молли», некий Франк Мак-Эндрюс, предупредил Джеймса о грозящей тому опасности, добавив, что Кехой, возможно, просто опасался растущего влияния молодого, да раннего собрата Маккена, который мог подсидеть самого «Короля» в наступивший для «Молли» кризисный момент.

Узнав о нависшей над ним угрозе, Мак-Парлан решил бежать из Пенсильвании. Но перед этим он сумел привлечь на свою сторону одного из членов совета «Молли» — некоего Джимми Керригана. Раскрывшись перед ним, Джеймс убедил этого матерого активиста «Молли», причастного к убийствам ряда ее жертв, сделаться тайным осведомителем полиции, а затем и дать показания на суде — в обмен на снисхождение правосудия к его собственным грехам.

Деятельность Джеймса Мак-Парлана позволила выявить, арестовать и отдать под суд всех главарей организации и ее боевиков-убийц. На состоявшейся в Пенсильвании в 1877–1878 годах серии уголовных процессов девятнадцать вожаков «Молли» были приговорены к смерти и повешены, а их приспешники получили по 10–15 лет лишения свободы. Так, первый заместитель «Короля Молли», содержатель таверны в городе Тамоква Александр Кэмпбелл был казнен 21 июня 1877 года за убийства двух управляющих шахтами Моргана Пауэлла и Джона Джонса.

Что до самого Черного Джека — Кехоя, то суд признал его виновным не только в руководстве «Молли», но и в совершении одного из первых убийств, бывших на счету этой организации. В национальный американский праздник — День Независимости 4 июля 1862 года Джон Кехой в местечке Оденрие, где он жил тогда, смертельно ранил в спровоцированной им уличной ссоре горного мастера Френка Лэнгдона, ведшего набор солдат в воевавшую армию северян. Даже заступничество губернатора штата Пенсильвания Джона Хартранфта не помогло «Королю Молли» спастись от петли. Он был казнен последним из вожаков «Молли Магвайерс» 18 декабря 1878 года. Правда, через сто лет, в 1980 году праправнук Кехоя, некий Джозеф Уэйн добился у тогдашнего губернатора штата Пенсильвания Милтона Шаппа «посмертной реабилитации» его предка, признанного невиновным в убийстве Лэнгдона. Но это явно политическое решение не коснулось ни одного из подручных Черного Джека, казненных за совершенные ими убийства.

В 1876 году, еще до завершения суда над Кехо-ем и его приспешниками Алан Пинкертон опубликовал в Нью-Йорке документальную книгу «Молли Магвайерс и детективы», где описал роль своих частных сыщиков в разоблачении организации, уже преданную огласке на процессе по делу «Молли». Эта книга послужила основой для повести «Долина Страха», написанной в 1914 году Артуром Конан Дойлем. Ее сюжет представлял собой историю разоблачения преступной организации шахтеров Пенсильвании (у Конан Дойля она именовалась «Чистильщики») внедрившимся в нее агентом Пинкертона. Правда, Конан Дойль намеренно изменил фамилии большинства реальных участников дела «Молли» — так, ее главный разоблачитель Джеймс Мак-Парлан был выведен в романе как Барри Эдвардс, скрывавшийся под псевдонимом Джека Макмердо, его напарник Роберт Линден превратился в «капитана» Мервина, а Джон Кехой — в Джека, Макгинти, который, тем не менее, сохранил у Конан Дойла подлинную кличку Черный Джек.

Согласно авторской фантазии сэра Артура Конан Дойла, после разоблачения «Чистильщиков» и казни их главарей агент Эдвардс-Макмердо скрылся от мести оставшихся на свободе сообщников Черного Джека в Англии, сумев перехитрить и уничтожить посланного по его следам убийцу из Штатов. Позже его, в свою очередь, вычислил, задержал, но затем отпустил, убедившись в его невиновности другой великий частный сыщик — Шерлок Холмс. Но в конце повести Эдвардса все же убили киллеры, подосланные нанятым «Чистильщиками» злейшим врагом Холмса — профессором Мориарти.

В отличие от персонажа Конан Дойля, его реальный прототип Джеймс Мак-Парлан, выступивший главным свидетелем на всех процессах по делам участников «Молли», не убоялся угроз их дружков — и умер своей смертью уже в почтенном возрасте в 1914 году. А вот кончина главного заказчика расследования, миллионера Франклина Гоуэна на самом деле была трагичной и таинственной. В 1883 году Гоуэн добровольно ушел с поста президента процветавшей железнодорожной компании «Ридинг Рэйлроад», занявшись частной юридической практикой. Он поселился в Филадельфии, где 13 декабря 1889 года его труп был обнаружен в одной из городских гостиниц. Официальное следствие пришло к заключению, что Гоуэн, страдавший от тяжелой хронической болезни, в приступе депрессии пустил себе пулю в голову из револьвера, найденного рядом с телом. Однако уже тогда возникла версия, что с Гоуэном свели-таки счеты его «крестники», отсидевшие свои 10-летние сроки и вышедшие на свободу члены «Молли Маг-вайерс»…

Кинжалы, динамит и подлодка

Справедливости ради следует заметить, что активисты «Братства фениев», штаб-квартира которого находилась в Нью-Йорке, не имели никаких прямых связей с «Молли». В конце 1870-х годов фении, разуверившись в возможности скорого освобождения Ирландии из-под власти Британской империи, сосредоточились главным образом на выработке новых методов борьбы против англичан и их сторонников, опираясь на передовые по тем временам американские технологии. Так, в 1879 году фении выделили крупную сумму денег на реализацию идеи ирландского инженера Джона Филипа Холланда, спроектировавшего «подводное боевое судно, с помощью которого ирландцы могли бы уничтожить флот англичан и выиграть будущую войну за независимость»[37].

Холланд, родившийся в ирландском графстве Клэр в 1840 году и эмигрировавший в Штаты в 1872 году, разработал оригинальный проект боевой подлодки — и, что самое удивительное, сумел осуществить его! В мае 1881 года он спустил на воду с верфей нью-йоркской судостроительной компании «Деламатер Айрон» 9-метровое изделие под названием «Фениан Рэм» («Таран фениев»), в котором были заложены все основные принципы остойчивости и управляемости современного подводного корабля. В 1883 году в обстановке строжайшей секретности лодка была отбуксирована в гавань города Нью-Хейвен штата Коннектикут, где команда, набранная из фениев, намеревалась начать тренировки по управлению «Тараном».

Однако, как это часто бывает, по мере развития и воплощения замыслов Холланда его коммерческие интересы взяли верх над патриотическими чувствами. В 1898 году изобретатель получил заказ от ВМС США на строительство подводной лодки и вскоре спустил на воду 16-метровый «Холланд» — первое подводное судно с бензиновым мотором для надводного хода и аккумуляторным электродвигателем для плавания под водой. После ее удачных испытаний ВМС США в 1900 году заказали Холланду еще шесть таких лодок, затем заказы поступили от Великобритании, России и Японии. К моменту кончины Холланда в 1914 году созданная им компания была признанным лидером мирового подводного судостроения. Что до «Тарана фениев», то еще в 1880-х годах он перешел в собственность организации, оплатившей его создание, но так и не был пущен в ход. В 1916 году «Фениан Рэм» была выставлена в нью-йоркском культурном комплексе «Мэдисон-Сквер-Гарден» в рамках кампании по сбору денежных средств для фениев. А в 1927 году она была установлена как мемориал в парке района Вест-Сайд, где находится и по сей день.

Помимо реализации проекта Холланда, 1879 год был отмечен еще одним значимым событием в истории ирландских тайных обществ. Именно тогда представитель молодого поколения активистов «Братства» Джон Девой предложил концепцию «нового отъезда в Ирландию». Она была адресована главным образом ветеранам движений фениев и ИРБ, которые после неудачных выступлений 1867 года либо бежали из Ирландии, либо оказались в тюрьмах, просидели там до массовой амнистии 1870–1871 годов и опять-таки были вынуждены переехать в Северную Америку. Концепция «нового отъезда» предполагала сочетание легальных и нелегальных методов борьбы за интересы коренного населения Ирландии.

К «легальным методам» относилась деятельность тогдашнего представителя ирландских католиков в британском парламенте Чарльза Стюарта Парнелла, а также работа Земельной лиги, добивавшейся принятия для Ирландии особых законов о справедливой арендной плате за землю и о праве ее выкупа арендаторами. Для применения же «нелегальных методов» в конце 1870-х годов в Ирландию из Штатов вернулись два эмиссара фениев, успевшие поучаствовать не только в восстании 1867 года, но и в Гражданской войне в США 1861–1865 годов. Причем, что не было характерно для фениев, на стороне южан.

Старшего из приезжих звали Джоном Мак-Кэфферти, в армии рабовладельческой Конфедерации он дослужился до капитана, а в жизни придерживался принципа: «Терроризм — это законное оружие слабых против сильных». А еще Мак-Кэфферти обожал холодное оружие, тогда как его напарник и помощник капитан Уильям Мэнни Ломесни считал главным оружием террористов динамит.

Мак-Кэфферти организовал в Дублине из молодых и пылких борцов за независимость Ирландии группу «Непобедимые» («The Invincibles»). Ее боевым крещением стала ликвидация уже упомянутого в этом очерке тайного осведомителя британцев в рядах «Ирландского революционного братства» Пирса Нейгла, который в 1865 году сдал британцам все руководство ИРБ, включая его лидера Стивенса. В 1879 году труп предателя с ножом в сердце был найден на одном из пустырей Дублина. А два года спустя «Непобедимые» под началом Мак-Кэфферти совершили еще один теракт, потрясший всю Британию.

Изначально «Непобедимые» рассчитывали сделать англичан более податливыми к требованиям Земельной лиги, убив британского министра по делам Ирландии Форстера. Но наличие у того нескольких охранников вынудило боевиков отказаться от их замысла. Затем их внимание переключилось на заместителя Форстера — Томаса Бюрке, который с 1869 года возглавлял всю гражданскую администрацию Ирландии. То, что Бюрке был католиком, делало его в глазах «Непобедимых» особо гнусным предателем ирландских национальных интересов.

С апреля 1882 года «Непобедимые» постоянно следили за Бюрке и вскоре выяснили, что его любимым отдыхом были прогулки без всякой охраны по «Феникс-парку» в центре Дублина. Решив расправиться с замминистра на лоне природы, «Непобедимые» в количестве двадцати человек прибыли в парк 5 мая 1882 года. Но именно в тот день Бюрке из-за занятости не вышел на прогулку.

На следующий день, 6 мая в «Феникс-парк» пришло уже восемь «Непобедимых» во главе с главным помощником Джона Мак-Кэфферти — 37-летним строительным подрядчиком Джеймсом Кэри. Вместе с Кэри «на дело» пошли такие решительные боевики, как каменотес Джо Бреди и плотник Дэниэл Карли. Однако и в тот день их план едва не сорвался. По случайному совпадению, именно в «Феникс-парке» около шести часов вечера 6 мая 1882 года тогдашний глава полиции Дублина Джон Мэллон назначил встречу одному из своих тайных агентов в рядах ирландских революционеров. Не будучи членом группы «Непобедимых», осведомитель, однако, хорошо знал ее вожаков — и, случайно встретив их по дороге к месту тайной встречи с Мэллоном, сообщил ему об этом. Однако Мэллон решил, что «Непобедимые» выследили и хотели убить его самого — и, выхватив свой револьвер, бросился… наутек к выходу из парка, не дожидаясь встречи с террористами.

Случай привел к тому, что в роковой день 6 мая Бюрке пришел в «Феникс-парк» не один, а со своим новым боссом — только что назначенным министром по делам Ирландии лордом Фредериком Кавендишем. После обеда в его честь в замке Дублина Кавендиш решил прогуляться, а заодно и переговорить с Бюрке наедине. Двое первых лиц Ирландии появились в парке около семи часов вечера — и почти сразу попали в кольцо «Непобедимых», рассредоточившихся вокруг главного входа.

По сигналу Кэри здоровяк Джо Бреди подскочил сзади к Бюрке и несколько раз ударил его в спину хирургическим ножом с 30-сантиметровым лезвием. Другой боевик, каретных дел мастер Тимоти Келли ранил таким же ножом лорда Кавендиша, который бросился к выходу из парка с криками о помощи. Но сразу несколько убийц настигли и добили его. Затем «Непобедимые» кинулись врассыпную, оставив на земле два окровавленных тела. Когда их обнаружили случайные прохожие, лорд Кавендиш был еще жив, но уже безнадежен. Он скончался через несколько часов.

Надеясь взять реванш за допущенную промашку, стоившую жизни Кавендишу и Бюрке, суперинтендант полиции Дублина Джон Мэллон рьяно взялся за поиски убийц. Однако, несмотря на обещанную им награду в тысячу фунтов, розыск террористов по горячим следам не дал успеха. Не помогло и то, что свидетельство так и не раскрытого информатора Мэллона дало возможность быстро установить их личности. В дальнейших розысках террористов полиции помог невольный пособник «Непобедимых» — владелец одной из пивных Дублина, где любили собираться боевики. Узнав о трактирщике все от того же агента, Мэллон арестовал содержателя пивной и предложил ему выбор между тюремной отсидкой «за пособничество террористам» в наборе с продажей его паба с торгов — и помощью следствию.

Показания бармена помогли дублинской полиции в январе следующего, 1883 года выследить и разом задержать всех 17 активных участников группы «Непобедимых» — за исключением бежавшего из Ирландии капитана Джона Мак-Кэфферти. Однако у следствия не хватало веских улик — и тогда Мэллон придумал хитрый план по «слому» главного заговорщика Джона Кэри. Он поместил его в угловую камеру-одиночку дублинской тюрьмы. Через отверстие в ее двери была видна дверь соседней камеры, где сидел собрат Кэри Дэниэл Карли. Внезапно в его узилище зачастили судебные чиновники с папками и чернильницами, а затем Мэллон как бы невзначай «обмолвился», допрашивая Кэри, что его сосед начал давать показания, стремясь выгородить себя за счет подельщиков.

Боясь стать главным обвиняемым по делу о двойном убийстве, Кэри разразился подробнейшими признаниями, «топившими» всех его единомышленников. В итоге суд над «Непобедимыми» был основан большей частью на показаниях Кэри, пять товарищей которого были приговорены к повешению, а остальные к каторжным работам. К слову, председатель суда Питер О’Брайен еще до окончания процесса сам едва не сделался объектом покушения мстителей за «Непобедимых». 15 кинжальщиков устроили засаду на судью на остановке омнибуса «Уэстленд стрит» вблизи дублинской резиденции британского министра по делам Ирландии Форстера, назначенного вместо погибшего лорда Кавендиша. О’Брайен должен был лично доложить Форстеру о подготовке суда над убийцами его предшественника — и лишь случайная отмена аудиенции спасла жизнь судьи.

С подачи того же Форстера «раскаявшийся» Джеймс Кэри был помилован, получил документы на новую фамилию и вместе с семьей был отправлен британцами на жительство в Южную Африку. Однако ему не удалось насладиться плодами совершенного им предательства. Незадолго до казни каменотес Джо Бреди передал записку об измене Кэри на волю своему другу — активисту ИРБ каменщику Патрику О’Доннелу. Тот в одиночку пустился в погоню за изменником и настиг его в Кейптаунском порту. О’Доннел застрелил Кэри, но был схвачен, отправлен в Англию, судим и повешен в Ньюгейтской тюрьме Лондона 17 декабря 1883 года — в то самое время, когда столицу Британской империи потрясла серия взрывов, организованных вторым прибывшим из Штатов эмиссаром фениев капитаном Уильямом Мэнни Ломесни.

Как и Мак-Кэфферти, Ломесни быстро объединил вокруг себя группу молодых ирландцев, готовых к любым радикальным действиям для освобождения своей родины из-под гнета британцев. Именно ученики Ломесни наладили поточное производство бомб, взрывы которых стали настоящим кошмаром для британцев в промежутке с 1881 по 1885 год, получив общее название «Динамитной войны». Ниже приведен их краткий перечень.

10 июня 1881 года. Адская машина, начиненная динамитом, взорвалась в здании мэрии Ливерпуля. Зданию был причинен ущерб, но никто из людей не пострадал, а двоих подрывников задержала охрана мэрии.

14 июня 1881 года. Пороховая бомба взорвалась у полицейского участка в Эдинбурге. Жертв не было.

12 мая 1882 года. Ящик с 10 кг пороха и готовым к поджогу фитилем был случайно обнаружен в здании резиденции лорд-мэра Лондона «Мэншн Хаус».

21 января 1883 года. В один и тот же день в Глазго сработало два взрывных устройства, начиненных динамитом — на мосту «Поссил-Бридж» и на остановке омнибуса «Буканан-стрит». Взрывами было ранено 6 случайных прохожих.

15 марта 1883 года. Два «демонстративных» взрыва бомб малой мощности произошли в Лондоне у здания редакции газеты «Таймс» и вблизи канцелярии кабинета министров на улице Уайтхолл. Расследование, начатое тогда управлением полиции Лондона (Скотленд-Ярд), установило, что заряды бомб были идентичны «адским машинам» из Глазго и состояли из динамита-лигнина, привезенного из Америки. Эти сведения подтвердил давний (еще с 1865 г.) тайный агент британцев в рядах американских фениев Томас Бич, он же «майор Генри ле Карон», проживавший в Детройте. Поступившая от него информация позволила британцам в апреле того же 1883 года задержать в Ливерпуле четверых подручных Ломесни, имевших при себе две «адские машины», а также накрыть фабрику по производству бомб-самоделок в Бирмингеме. Большинство задержанных тогда бомбистов было приговорено к пожизненному заключению.

30 октября 1883 года. Ломесни и уцелевшие члены его команды взорвали в двух местах полотно наземной линии лондонского метро, когда там проходили поезда. Ранения разной степени тяжести получили 62 пассажира метрополитена.

Январь — март 1884 года. Семь маломощных взрывных устройств было заложено на нескольких железнодорожных станциях Лондона. Некоторые бомбы взорвались, часть была обезврежена. Никто из людей при этом не пострадал.

30 мая 1884 года. В одну и ту же ночь в Лондоне взорвались бомбы, заложенные в «Карлтон-клубе» на Сент-Джеймс-Сквер (14 раненых) и в штаб-квартире Скотленд-Ярда (зданию был нанесен серьезный ущерб, ранен дежурный полисмен и полдюжины посетителей в приемной). Неразорвав-шаяся бомба в ту же ночь была найдена у подножия памятника «Колонна Нельсона» на Трафальгарской площади.

12 декабря 1884 года. В ту ночь Ломесни вместе с двумя подручными подплыл по Темзе к одной из опор Лондонского моста, чтобы заложить под нее взрывчатку. Однако неисправная адская машина сработала в руках у подрывников, разорвав их на куски.

Уцелевшие ученики Ломесни выразили свою скорбь по безвременно ушедшему (точнее, разлетевшемуся) наставнику, организовав еще несколько взрывов — в туннеле лондонского метро 2 января 1885 года (разрушения были, жертв не было); 24 января 1885 года в столичной крепости «Тауэр» (ранены четверо сторожей) и в здании британского парламента (ранены трое служителей). Однако это были последние удавшиеся акции ирландских террористов. Созданный в 1883 году спецотдел Скотленд-Ярда по делам Ирландии на основе информации, полученной из Америки от ле Карона, разгромил в феврале — марте 1885 года два склада ирландских динамитчиков в самой Англии и перекрыл каналы поставки взрывчатки из Штатов.

Год спустя, в апреле 1886 года избранный премьер-министром Великобритании лидер партии либералов Гладстон предложил британскому парламенту первый законопроект о создании в Ирландии собственного парламента и местных органов исполнительной власти. Хотя билль Гладстона был заблокирован большинством консервативных депутатов, сам факт его появления руководители фениев расценили как первый признак готовности Лондона к политическим переговорам по Ирландии. Чтобы не сорвать их, террористическая деятельность фениев была свернута. Ее последним эксцессом в 1880-х годах стала попытка группы молодых радикалов взорвать британскую королеву Викторию, ее семейство и кабинет министров в июне 1887 года во время торжественной службы в Вестминстерском аббатстве, посвященной 50-летию царствования Виктории.

Но и в этом случае информация из Америки от ле Карона позволила Скотленд-Ярду арестовать террористов за несколько дней до намеченного ими взрыва. Правда, их провал вынудил Битча-Карона под угрозой его разоблачения и почти неизбежной после этого гибели вернуться в Великобританию в 1888 году. В феврале 1889 года его тайная деятельность на благо Британской империи была предана огласке, когда Карону пришлось выступить с докладом о фениях перед специальной комиссией британского парламента. Получив от Скотленд-Ярда за долголетнюю службу в качестве секретного сотрудника «выходное пособие» в 10 тысяч фунтов, ле Карон засел за мемуары «Двадцать пять лет на секретной службе», изданные в 1892 году Два года спустя Битч умер своей смертью — в отличие от многих собратьев-фениев, с которыми его сводила судьба. Впрочем, мирная кончина в своей, а не в тюремной постели и не на эшафоте была уготована умершему в 1901 году основателю «Ирландского революционного братства» Джеймсу Стивенсу, его сподвижникам Джону О’Лири (ум. в 1907 г.) и Рыжему — Иеремии О'Доновану (ум. в 1915 г.). На смену заслуженным фениям XIX века шли молодые бойцы, коим выпало сыграть решающую роль в обретении Ирландией национального суверенитета в XX столетии.

Латышские ученики ирландских боевиков

Молодое поколение борцов за независимость «Зеленого острова» объединялось уже вокруг новых организаций. Таких, как основанная в 1905 году Артуром Гриффитом «Шин фейн» («Только мы сами»), добивавшаяся создания ирландского правительства, полностью независимого от британского парламента. Как и у предшественников из ИРБ и «Братства фениев», в республиканском движении «Шин фейн» одновременно действовало легальное политическое и подпольное военное течение, громко заявившее о себе в дни Ирландского восстания в апреле 1916 года, о котором будет упомянуто ниже.

Но еще до Первой мировой войны, давшей новый импульс движению ирландских националистов, они обрели новых союзников в скрывавшихся в Британии революционерах-эмигрантах из Российской империи. Особую активность в поддержке ирландцев проявили, как ни странно, «горячие латышские парни» — анархисты и социал-демократы, покинувшие тогдашнюю Курляндскую губернию после революции 1905–1907 годов.

Боевое крещение обосновавшихся в Лондоне латышей состоялось 23 января 1909 года. В тот день двое активистов базировавшейся в британской столице латышской анархистской группы «Лиесма» («Пламя») — Яков (Екаб) Лапидус и Пауль Хе-фельд напали в лондонском рабочем районе Тоттенхем на машину с бухгалтером фабрики резиновых изделий Шнурмана, везшим зарплату ее рабочим. Вскочив на ьодножки медленно ехавшей машины, анархисты ранили выстрелами в упор бухгалтера и шофера, схватили чемодан с 80 тысячами фунтов стерлингов и попытались скрыться. Однако налетчики не учли, что по соседству с фабрикой находился полицейский участок. Выскочившие оттуда на звуки стрельбы констебли Уильям Тайлер и Альберт Ньюман погнались за преступниками на злополучной фабричной машине, шофер которой, в отличие от бухгалтера, был лишь легко ранен.

Едва авто поравнялось с бегущими по улице Тоттенхем-Роуд грабителями, те стали палить из своих браунингов, тяжело ранив констебля Ньюмана и наповал сразив шальной пулей случайно оказавшегося в зоне огня 10-летнего мальчика Ральфа Джоселина. Констебль Тайлер продолжал погоню в одиночку и настиг преступников у пешеходного моста через пересекавшие улицу трамвайные пути. Но в тот самый момент Хефельд убил его точным выстрелом в голову.

Однако, пожертвовав собой, Тайлер на несколько мгновений задержал убийц, по пятам которых уже бежали все бывшие в участке полисмены. Надеясь спастись, «экспроприаторы» вскочили в трамвай, проходивший по Тоттенхем-Роуд и, угрожая оружием, заставили вагоновожатого ехать на полной скорости без остановок. Не растерявшиеся полицейские остановили трамвай, шедший по встречным путям, и погнались за налетчиками на его реверсе (задним ходом). Прикрываясь обезумевшими от страха пассажирами, налетчики стреляли по догонявшему их трамваю с полисменами, а те пытались перебить пулями контактную тягу вагона с бандитами.

После нескольких минут гонок и пальбы трамвай с преступниками нагнал медленно шедший впереди вагон и был вынужден замедлить ход. Соскочив с него, Лапидус и Хефельд попытались угнать стоявший на дороге автофургон «скорой помощи» — но, не справившись с управлением, врезались на повороте в угол крайнего дома на Тоттенхем-Роуд. Через несколько минут пешая погоня загнала анархистов в Чингфорд Брук — район частных коттеджей, окруженных заборами. Раненый в бок Хефельд не смог перелезть через оказавшуюся перед ним стену и выстрелил в себя, не желая сдаваться полиции живым. Он прожил в тюремной больнице еще три недели, но заговорил лишь перед самой смертью, произнеся единственную фразу: «У меня мама в Риге'…»[38].

Что до Лапидуса, то полицейские загнали его в пустой коттедж, откуда он отстреливался несколько часов, пока не был убит то ли своей, то ли полицейской пулей. Бывшие при нем деньги были возвращены на фабрику. Попытка овладеть ими стоила жизни самим налетчикам, полицейскому Тайлеру и мальчику Джоселину. Ранения получили еще 21 человек — включая трех полицейских и 14 пассажиров захваченного бандитами трамвая.

Тогда лондонская полиция не узнала, что попытка ограбления фабрики была предпринята анархистами по распоряжению их группы «Лиесма» и по наводке партии «Шин фейн», ирландские сторонники которой работали в Тоттенхеме. В Скотленд-Ярде об этом стало известно лишь в конце 1910 года, когда вся британская полиция искала еще более дерзкую банду латышей, совершивших кровавый налет на ювелирную лавку в бедном и небезопасном для чужаков лондонском районе И ст-Сайд.

Случилось это в ночь с 16 на 17 декабря 1910 года, когда жильцы домов по улице Хаунсдич заявили в местный полицейский участок о странном шуме, раздававшемся из запертой «Ювелирной лавки Гарриса» в доме № 11. Для проверки сигнала к дому прибыл дежурный наряд из пяти чинов полиции во главе с сержантом Бентли, вооруженных, по тогдашнему обычаю, одними лишь дубинками.

По знаку Бентли констебль Пипер постучал в дверь лавки. На пороге появился немолодой мужчина, совсем не похожий на ювелира Гарриса. Увидев полицейских, незнакомец попытался захлопнуть дверь изнутри, а когда это ему не удалось, кинулся в глубь дома. Поняв, что в лавке орудуют воры, полицейские ринулись за грабителем. И в этот момент на них обрушился шквал перекрестного огня из пистолетов налетчиков.

Шедший первым констебль Шоат получил 12 пуль и умер на месте. Сержант Бентли был ранен в плечо и в шею. Попытавшийся оказать ему помощь констебль Пипер сам был ранен и упал рядом с товарищем. Бандиты ринулись мимо упавших полицейских к спасительному для них выходу, но на их пути встали сержанты Брайант и Такер. В завязавшейся схватке они были убиты выстрелами в упор, но случайную пулю в спину от своих же товарищей получил и один из нападавших.

Подхватив раненого, преступники побежали в сторону Гров-стрит. Среди ночи они разбудили жившего там доктора Скэнлона, потребовав помощи для подстреленного товарища. Осмотрев его, доктор заявил, что спасти раненого могла лишь срочная операция в больнице. Но ночные пришельцы унесли своего собрата, а врач позвонил в полицию.

На рассвете 17 декабря сыщики Скотленд-Ярда начали проверять все дома в районе ограбления. После нескольких часов поисков они обнаружили в съемной квартире дома № 59 на той же Гров-стрит труп умершего от раны налетчика, а также целый склад оружия и пропагандистской литературы на латышском, русском и… гэльском (т. е. ирландском) языках.

Полиция быстро установила личность убитого — некоего Георга Гардштейна, он же Пулка Муромцев, он же Янис Стенцель, снимавшего квартиру на паях с товарищем и земляком Фрицем Сваар-сом, слывшим одним из лидеров латышской политэмиграции в Великобритании. Однако сразу после налета на ювелирную лавку тот ушел в подполье, так что розыск грабителей и убийц на несколько дней забуксовал.

И тут на помощь британцам пришла спецслужба Российской империи — Заграничная агентура Департамента полиции, имевшая в тот момент в окружении Сваарса своего агента — 24-летнего уроженца Гродненской губернии Альберта Цугар-мана, он же Карл Перельман, он же Орлов. В 1907 году он был призван на военную службу, попал в один из пехотных полков в Казань, но дезертировал и бежал в Германию, а оттуда во Францию. Вскоре из-за безденежья Орлов сам предложил Заграничной агентуре свои услуги платного агента-осведомителя в рядах революционной эмиграции. Получив псевдоним Сименс и ежемесячный оклад в 15 фунтов стерлингов (180 долларов США на нынешние деньги), Орлов переехал в Лондон, откуда регулярно слал в Париж письма с отчетами на имя Эмиля Лео, за которым скрывался ротмистр жандармерии Люстих.

В Лондоне Цугарман-Орлов сошелся с латышской анархистской группой «Лиесма», возглавляемой Фрицем Сваарсом, он же Петер Трофимчик и Луис Ламберт. На самом деле вожака анархистов звали Фридрихом Думниексом. Он, в свою очередь, ходил в подручных у нелегально жившего в Лондоне некоего Петра Пяткова по кличке «Peter the Painter» — Петр Маляр, который и был атаманом банды латышских анархистов. Кроме него и Думниекса-Сваарса, в банду входили Гардштейн-Муромцев, позднее убитый в ювелирной лавке и еще несколько человек. Сам Цугарман, по его словам, был там лишь укрывателем краденого и содержателем одной из тайных квартир налетчиков.

После того, как подельники Цугармана убили троих полицейских, тот, боясь преследований британской полиции, обратился к российскому консулу в Лондоне, барону Гейкинду, через которого слал донесения в Париж. Гейкинд свел тайного агента с чинами Скотленд-Ярда. Следуя показаниям осведомителя, лондонская полиция задержала несколько выходцев из Российской империи, подозреваемых в причастности к банде «Петра Маляра» — Петера Розена, Нину Васильеву, Минну Гристис, Любу Милыптейн.

22 декабря в руки полиции попал слесарь Юрий Дубов, который, по словам Цугармана, был у Пяткова главным специалистом по взлому дверей и сейфов. В тот же день лондонские сыщики взяли двоюродного брата Думниекса-Сваарса — 24-летнего Якова Петерса. Он уехал из Латвии еще в 1907 году после двух лет отсидки в рижской тюрьме по обвинению в покушении на убийство директора маслобойного завода в городе Либава (Лиепая). В Лондоне Петерс работал портным и в то же время был секретарем лондонской группы латышской Социал-демократической рабочей партии (большевиков). Несмотря на расхождения в политических воззрениях, Петерс несколько месяцев жил на квартире у кузена и знал о его занятиях и знакомствах.

Однако британской полиции, отправившей в Брикстонскую тюрьму Лондона Петерса, Дубова и других знакомцев Думниекса-Сваарса и Петра Пяткова, не удалось задержать главарей шайки «по горячим следам». Цугарман признался, что сразу после налета на ювелирную лавку он с помощью знакомых ирландцев-«шинфейновцев» переправил окружным путем в Ирландию, а оттуда в Германию одного из участников убийства полицейских — «беженца из Крыма» Макса Смоллера. Тогда как сам Петр Маляр, Сваарс и еще один активный участник банды — некий Ян (Яков) Ватель, он же Иосиф Маркс, он же Йошка Соколов, скрывались, по сведениям Сименса, где-то в трущобах лондонского И ст-Сайда.

Накануне нового 1911 года, Министерство внутренних дел Великобритании — «Ноте Office», руководимое тогда сэром Уинстоном Черчиллем, объявило награду в 500 фунтов стерлингов за любую информацию о Пяткове, Сваарсе и Вателе. Вечером 1 января 1911 года все тот же осведомитель Цугарман-Орлов явился в штаб-квартиру Скотленд-Ярда к инспектору полиции Фридриху Уэнсли, возглавлявшему розыск убийц полицейских, и сообщил, что преступники отсиживались в квартире доходного дома № 100 по Сидней-стрит, где жила некая Бетси Гершон — любовница Соколова.

Уже на рассвете 2 января на Сидней-стрит появились полицейские в штатском. Опросив соседей миссис Гершон, они выяснили, что накануне вечером к этой даме небезупречного нрава, муж которой был на заработках за границей, явились в гости какие-то мужчины и заночевали у нее. Тогда инспектор Уэнсли выставил вокруг дома № 100 плотное оцепление и стал готовить захват крайне опасных преступников.

На Сидней-стрит прибыло около 200 вооруженных револьверами полицейских. По распоряжению руководившего ими инспектора Уэнсли мирные жильцы 4-этажного дома поочередно вызывали друг друга на улицу подальше от места предстоявшего штурма. Одной из соседок под каким-то предлогом удалось выманить из квартиры с бандитами ее хозяйку Бетси Гершон, которая подтвердила, что в доме действительно находились Ватель-Соколов, Думниекс-Сваарс и Пятков. Убедившись, что все обитатели дома эвакуированы, Уэнсли в 7.30 утра послал знавшего русский язык сержанта Бена Лисона с предложением осажденным сдаться. В ответ из окна квартиры Гершон, находившейся на третьем этаже, прозвучали первые выстрелы, ранившие Лисона в грудь и ногу. Коллеги-полицейские вытащили его с поля боя и отправили в ближайшую больницу (позднее Лисон поправился и вернулся на службу в полицию).

После двухчасовой перестрелки анархистов с полицией на Сидней-стрит прибыл сам министр внутренних дел Великобритании сэр Уинстон Черчилль со взводом стрелков из полка шотландской гвардии, вооруженных, в отличие от полицейских, винтовками и пулеметами. Выслушав доклад инспектора Уэнсли и шефа (суперинтенданта) лондонской полиции Джона Хеттауэя, Черчилль отдал приказ: «Подтянуть на Сидней-стрит полевую артиллерию и превратить чертов дом в развалины, если понадобится!»[38].

В 12.30 к месту «битвы на Сидней-стрит», как уже именовали тамошние события лондонские репортеры, прибыла с орудиями батарея конной артиллерии. К тому моменту легкие ранения получили еще шесть полицейских. Черчилль решил послать шотландских гвардейцев на штурм дома в час дня, поддержав их при необходимости огнем артиллерии по окнам верхних этажей, откуда отстреливались бандиты. Но в 12.50 из-под крыши и из окон злополучного дома № 100 повалил дым. Дом подожгли сами осажденные, надеясь использовать пожар как прикрытие для прорыва. Один из анархистов высунулся из окна, высматривая путь к отходу, но тут же был сражен залпом уже пристрелявшихся блюстителей порядка.

Стрельба из горевшего дема продолжалась еще час. И лишь когда она прекратилась, а крыша здания рухнула, Черчилль разрешил войти в дом солдатам и полицейским, а затем и пожарным. В дымящихся развалинах те нашли два обгоревших трупа — застреленного у окна Вателя-Соколова-Маркса и задохнувшегося в дыму Думниекса-Сваарса. Рядом с ними валялись два пистолета «Маузер», из которых налетчики выпустили более 400 пуль. Что до их главаря, то никаких следов Пяткова полиция в доме не обнаружила. «Питер Маляр» загадочно исчез и так и не был пойман.

По личному распоряжению Черчилля сдавший полиции шайку анархистов Орлов-Цугарман получил 163 фунта стерлингов (1630 царских рублей или около 15 000 нынешних долларов США) — т. е., треть от награды, обещанной за поимку так и не найденного Пяткова и двух его подручных, которых не удалось взять живыми. Отсутствие свидетелей из ядра банды позволило адвокатам латышей, ранее арестованных Скотленд-Ярдом по подозрению в причастности к преступной группе, добиться оправдания своих подзащитных «за недостаточностью улик». В мае 1911 года все они были освобождены — кроме подруги Думниекса Васильевой, приговоренной к 2 годам тюрьмы, но освобожденной после апелляции через 6 недель.

Отпущенные латыши вошли в большую моду у лондонской молодежи. Так, Яков Петерс вскоре стал желанным гостем в студенческом кружке, где с «роковым латышом» познакомилась, влюбилась в него и вскоре вышла за него замуж юная дочь банкира Мэй Фримен. На что ее отец откликнулся в письме другу: «Моя маленькая Мэйзи теперь замужем… Мой зять — террорист, анархист и коммунист — бежал из латышской тюрьмы, чтобы угодить в английскую по «делу на Хаунсдич». Боже, как ты допускаешь такое?!. Моя дочь заявила, что они будут жить своим трудом и откажутся от прислуги». Правда, уже через два года, когда Мэй родила Якову дочь, Мэй-младшую, банкир Фримен изменил мнение о Петерсе: «…Я стал относиться к зятю всерьез. У этого парня бульдожья хватка и мозги, созданные для серьезного дела — если бы только удалось вправить их!»[39].

Но Петерс не оправдал надежд тестя, замешавшись в «ирландские события» 1916 года. Тогда, в разгар Первой мировой войны, примыкавшая к легальной партии «Шин фейн» радикальная группировка «Ирландское республиканское братство» попыталась поднять в Ирландии восстание, получив оружие и деньги от немцев — главных противников англичан. В пасхальный понедельник 24 апреля 1916 года 1500 волонтеров «Братства» во главе с его руководителем Патриком Пирсом и 200 ополченцев тайной «Ирландской гражданской армии» Джеймса Конноли захватили несколько зданий в центре Дублина и выпустили «Прокламацию о создании Ирландской Республики».

Однако Германия не оказала ирландцам обещанную военную помощь, без которой восстание было подавлено за неделю. Британские военные трибуналы приговорили к смерти 16 его вожаков. 13 мая Конноли, потерявшего в бою ногу, вынесли на носилках во двор дублинской тюрьмы Килмейнем и расстреляли. В начале 1917 года тысячи живших в Лондоне ирландцев прошли маршем протеста у стен Тауэра, за которыми был тогда казнен другой вождь «Кровавой Пасхи» — лорд Роджер Кейсмент.

Во главе колонны рядом с лидерами лондонских «шинфейнеров» тогда шагал Яков Петерс, которого британские власти затем буквально вытолкнули назад в Россию. О чем, наверное, они не раз жалели потом, когда Яков Христофорович Петерс — заместитель Председателя ВЧК-ОГПУ Феликса Дзержинского мастерски вылавливал агентуру британцев в Советской России и внедрял своих людей в Великобританию и Ирландию.

Продолжение все следует

Политическая и вооруженная борьба ирландцев за независимость от британцев не прекращалась и в последующие годы. Летом 1919 года вооруженные формирования ирландских католиков были объединены в существующую до сих пор «Ирландскую революционную армию». К середине 1921 года в составлявших ее мобильных «летучих колоннах» насчитывалось более 150 тысяч бойцов. Командир технической службы ИРА «генерал» Майкл Коллинз успешно руководил их «городской партизанской войной» по всей Ирландии и даже в Великобритании.

Так, в ночь с 4 на 5 апреля 1920 года боевики ИРА по приказу Коллинза уничтожили 153 налоговых учреждения в 32 графствах, 14 мая того же года подожгли 70 британских казарм, 21 ноября учинили массовую ликвидацию ирландцев, подозреваемых в сотрудничестве с англичанами. В Северной Ирландии британцам удавалось сдерживать напор ИРА, раздав оружие боевым группам протестантов-оранжистов, бойцы которых носили тогда кличку «черноногих». Однако в остальных 26 графствах Ирландии, где преобладали католики, Лондон все более терял контроль — и, в конце концов, пошел в декабре 1921 года на признание «Ирландского свободного государства» со столицей в Дублине.

Коннор и другие радикалы из ИРА призывали тогда к войне за полное освобождение из-под контроля Британии всего «Зеленого острова», включая занимавшие 20 процентов территории Ирландии и населенные третьей частью ее обитателей 6 графств Ольстера, где преобладали протестанты. В итоге против ИРА ополчились и британцы, и ирландское правительство. К 1923 году Коннор был пойман и расстрелян, а ИРА загнана в подполье и вновь обратилась к террору. В 1935–1936 годах ее боевики совершили серию атак на таможенные посты и полицейские участки на границе с Ольстером. С января по август 1939 года тысяча боевиков ИРА организовала 300 взрывов объектов энергетики, транспорта и связи уже на британской земле. Лишь вспыхнувшая в сентябре 1939 года Вторая мировая война развязала руки британским органам правопорядка, задержавшим и отправившим в лагеря и тюрьмы многих сторонников ИРА по одному подозрению в причастности к организации. Ее тогдашний вожак Хейс был казнен по законам военного времени 8 сентября 1941 года, после чего ИРА на время прекратила активную деятельность.

Следующий всплеск деятельности ИРА пришелся на 1954–1959 годы, когда ее боевики развязали так называемую «пограничную войну», нападая с территории Ирландской республики на пограничные города Ольстера и совершая отдельные акции против военных и полицейских объектов в самой Британии. В ответ протестанты Ольстера, объединенные в штурмовые отряды — «Специальные силы Б», при благожелательном нейтралитете британских властей, армии и полиции стали регулярно проводить в Северной Ирландии антикатолические погромы. Особо кровавый характер они приняли летом 1969 года, когда в уличных столкновениях католиков и протестантов в Лондондерри и Белфасте было убито и ранено несколько сотен человек.

Для пресечения кровопролития правительство Соединенного Королевства в августе 1969 года объявило в Ольстере режим чрезвычайного положения и ввело туда армейские части. В ответ радикальная часть действовавшей в Ольстере организации ИРА выделилась в январе 1970 года в группу «Временная ИРА» — «Provisional IRA» (ПИРА), объявившую о своем «вынужденном переходе к террористической борьбе на весь период британской оккупации Ольстера». Именно ПИРА до сих пор является главной действующей в Северной Ирландии террористической организацией католиков, будучи виновной в гибели по меньшей мере двух тысяч человек. Самой известной ее жертвой был родственник британской королевы Елизаветы II лорд Маунтбэттен, погибший 27 августа 1979 года вместе с тремя своими гостями от взрыва бомбы, заложенной боевиком ИРА Томасом Мак-Магоном (приговорен потом к пожизненному заключению) на яхте лорда. А еще люди ИРА в октябре 1984 года взорвали «Гранд-отель» на британском курорте Брайтон, где шел съезд правившей тогда Консервативной партии. Главной мишенью террористов была лидер партии, британский премьер-министр Маргарет Тэтчер. Случайное опоздание спасло ее жизнь, но 6 участников съезда погибло, еще 32 было ранено.

Все 30 лет существования ПИРА число ее активных членов не превышало тысячу человек, но их четкая организованность, высокая конспирация и широкая поддержка со стороны не одних католиков Ольстера и Ирландской республики, но и ирландских диаспор в тех же США, Канаде, Австралии делали и делают ПИРА серьезным противником британцев и их ольстерских сторонников-юнионистов. Изначально ИРА была организована на военный манер «Ирландского революционного братства» XIX века в «роты», «батальоны» и «бригады» под началом единого «Совета армии», все бойцы которой носили воинские звания. Однако уязвимость этой структуры для проникавших в нее британских осведомителей вынудила руководство ПИРА в 1977 году разделить ее на не связанные друг с другом мобильные боевые группы — вроде пресловутых «Непобедимых», учинивших «Динамитную войну» в 1881–1885 годах.

Ответом протестантов Ольстера на создание католической ПИРА стало объединение в сентябре 1971 года активистов «Ордена оранжистов» в «Ассоциацию обороны Ольстера» (АОО) численностью до 50 тысяч человек. Ее тогдашний руководитель «генерал» Энди Тайри заверял общественность, и, прежде всего, руководителей «легальной» «старой» ИРА, что задачи «Ассоциации» сводились к «защите протестантского населения Ольстера от нападений террористов». Но на практике в составе АОО вскоре появились полуавтономные группы «Ольстерские волонтеры» и «Борцы за свободу Ольстера», считавшие террор против католиков лучшим ответом на террор ПИРА против протестантов. Еще в 1970-х годах радикалы из протестантского АОО установили тесные связи с «братьями» по вере из американского Ку-клукс-клана, переняв у них и манеру прятать лица — правда, не под капюшонами, а под темными очками на пол-лица, и тягу к экзотическим титулам — «королевские алые», «пурпурные стрелки», «черные маги». Считается, что боевики АОО за последние 30 лет совершили минимум 100 убийств католиков, в том числе сенатора Пэдди Вильсона.

…Несмотря на процесс мирного урегулирования ирландского конфликта, инициированный Лондоном в середине 1980-х годов, возобновившийся в середине 1990-х и продолжающийся сегодня, в начале XXI века, даже самые большие оптимисты с обеих сторон границы Ольстера не берутся делать прогнозы о его прекращении в обозримом будущем. Как объективно полагают сторонние наблюдатели этого конфликта из ООН и других международных гуманитарных организаций, теоретически проблема Северной Ирландии решения не имеет, поскольку обе ее общины поляризованы настолько, что выигрыш одной из них будет равен проигрышу другой. Их конфронтация стала привычным образом жизни местного населения, подполье с его романтикой «вооруженной борьбы» укоренилось в Ольстере как субкультура. А это значит, что наследники воинственных традиций фениев и оранжистов вряд ли скоро сложат свое оружие тайного террора…