Тайный наследник 2

Глава 31

— Заткнулись оба! — рявкнул я и обернулся. — Своих не бросим.

Ливен пробубнил что-то себе под нос, а я тем временем жестом велел спутникам сбиться плотнее под куполом. Менталист случайно наступил на ногу Наталье, и та взвыла, словно раненый зверь.

— Аккуратнее, черт тебя дери!

Хотя минералка придала мне сил, но и мой запас не был резиновым. Долго держать слишком большой купол не получится.

— Забираем! — крикнул я. — Двигаемся к бойцам!

Наталья оступилась и все же ухватилась за плечо Ливена, чтобы не потерять равновесие. Прогресс. Менталист, надо отдать ему должное, просто подхватил графиню на руки, игнорируя все протесты. И правильно. Правда, комплекция Ливена не внушала веры, что он сможет удерживать даму долго. Впрочем, со Вторым рангом мог и наколдовать себе выносливости.

Я потащил зазевавшегося «зомби» вместе с нами, и вот уже купол навис над одним из бойцов прикрытия. И вовремя: в этот момент по нам мазнула новая автоматная очередь, и барьер остановил пули.

— Хвала… — прохрипел спасенный серб.

— Jел можеш да идеш? — спросил я.

— Да… Само секунд.

Я помог ему выпрямиться и тут же двинулся дальше, продолжая обновлять щиты. Да уж, такими темпами меня хватит на минуту-две, не больше. Пришлось расширить радиус действия защиты, чтобы пули не достали остальных. У меня скрипели зубы от напряжения, а сердце было готово выпрыгнуть. Адреналин зашкаливал, кровь буквально кипела, а сила расходовалась слишком быстро.

Долго я не продержусь.

Мы подхватили еще двоих, третий все быстро понял и подобрался к нам сам. А вот тот, кто пытался избавиться от снайпера, оказался слишком далеко.

— Иди лево! Овако! Чекай! — крикнул он, понимая, что я хотел выдвинуться в его сторону. — Момент.

Он выскочил из своего укрытия — так быстро, что казалось, будто он телепортировался к соседней клумбе. И уже оттуда наконец-то снял с крыши стрелявшего по нам снайпера.

— Спасибо, что отвлекли, — проговорил он на хорошем русском, когда оказался под куполом. — Залил нас свинцом, гадина.

Я кивнул.

— Ребят, бежим во весь опор. У меня почти не осталось сил все это держать.

— Айде, брзо!

— И следите за венгром. Он у нас немного не в себе.

— Важи!

Забавно, но, кажется, у меня уже неплохо получалось изъясняться по-сербски. По крайней мере, словарного запаса хватало на экстремальные ситуации.

Мы припустили во весь опор. Позади нас что-то взорвалось.

— Не оборачиваться! Бегом! Не снижать темп.

Оставалось всего каких-то двести метров. Я уже различал силуэты автомобилей, спрятанных в лесной посадке. Навстречу нам выбегали люди…

— Коля! — взвизгнула графиня. — Они… Они сейчас нас взорвут!

Я быстро оглянулся и едва сдержал ругательства. Воронцова была права — позади нас уже зияла одна воронка, и сейчас люди Каралиса перезаряжали РПГ… Многострадальный щит мог уже этого не выдержать, а я едва шевелил ногами от усталости.

— Бегом! К нам за спины! Быстрее!

Навстречу нам вылетела троица, которую я не мог не узнать. Столыпин собственной персоной — охваченный яркими всполохами Благодати, он уже творил заклинания. С ним две наши красотки-телохранительницы. Вооруженные, они обходили нас с флангов, стараясь отсечь возможные атаки.

А затем…

— Все брысь отсюда!

Гулкий рык Вука Савича заглушил рокот двигателя. Из-за деревьев, сминая высокую траву и кустарники, мимо нас пронесся бронированный джип с установленным на крышу пулеметом. Вук собственной персоной открыл огонь. И, кажется, он улыбался.

— Почти пришли, давайте! — поторопил я группу.

И в тот момент, когда позади нас прозвучал очередной взрыв, моя сила иссякла.

Я рухнул на четвереньки, стараясь выжать из себя остатки. Но в этот момент к нам подоспел Столыпин.

— Все, князь, — он рухнул на колени передо мной. — Ты справился. Ты молодчина! Всех спас. Все почти закончилось.

В подтверждение его словам что-то снова громыхнуло, Савич издал победный рык, и его джип развернулся в нашу сторону.

Столыпин помог мне подняться и тут же вытащил из-за пазухи… бутылку минералки.

— На, князь. Пей.

— Андрей, ну ты даешь, — слабо улыбнулся я и сорвал металлическую крышечку. — Ты ее что, всегда с собой носишь?

— После одного случая — да, — на полном серьезе ответил атташе. — Все, господа. По машинам. Быстро. Едем на базу.

— На какую еще базу? — возмутилась Воронцова. — Я должна…

Я резко развернулся к ней.

— Ты должна МНЕ. Так что поедешь туда, куда скажут.

— Голубки воркуют, — хмыкнул один из бойцов, но тут же заткнулся под суровым взглядом Столыпина.

— Ага. Сегодня мы много с кем поворкуем, — сказал я, наблюдая, как на Воронцову и Ливена надевали какие-то артефакты. Вероятно, блокирующие силу или создававшие помехи для ментальной работы. — Не зря я притащил столь богатый улов.

— Где мы вообще?

— Лазаревац. Полста километров от Белграда на юго-запад. Слава богу, что у господина Савича не одна база.

Я вырубился прямо в автомобиле и проспал так крепко, что даже не проснулся, когда меня перенесли. Спасибо за сервис, без шуток. Теперь, продрав глаза, я чувствовал себя гораздо лучше. Хотя наркотик, которым меня накачивал Каралис, до конца не вышел. Я все еще чувствовал этот яд внутри.

— Долго я спал?

— Три часа. — Столыпин подал мне стаканчик с дымящимся кофе «три-в-одном». — Простите, другого здесь не нашлось.

Видимо, все логова Вука выглядели примерно одинаково. Я очнулся в небольшой комнатке, совмещавшей в себе функции кабинета, кухни, столовой и гостиной — по крайней мере, на старом продавленном диване мне неплохо спалось. Половина комнаты представляла собой бардак, вторая же… подверглась атаке Столыпина. Атташе как раз наводил порядок в кухонной зоне.

Клянусь, никогда не встречал такого педанта. Но что характерно, я ни разу не видел, чтобы атташе подвергал кого-либо критике за беспорядок. Он просто брал и убирался сам, не досаждая никому комментариями.

— Спасибо Андрей, — я принял стаканчик из его рук. — Для меня сейчас и растворимый — нектар богов.

— Не выспались? Впрочем, глупый вопрос…

— Скорее просто перезагрузился. Где наши гости?

— Графиня спит под присмотром наших девочек. Ливен пытается вернуть на место мозги тому венгерскому бедолаге. Под присмотром Вука и его ребят.

— А остальные? Группа…

— Удивлен и восхищен, что вы за ними вернулись, ваше сиятельство. Но вам не стоит о них беспокоиться — с ними все в порядке. Тем более у господина Савича есть свои медики.

Ну прям ЧВК «Партизан» какие-то.

— Лучше скажи мне, на кой черт вы устроили такую светомузыку у Каралиса, — сказал я, пригубив кофе. — Стрельба, взрывы, прочий армагеддон. Неужели нельзя было работать потише?

Казалось, мой вопрос возмутил атташе.

— А как было иначе, Николай? — воскликнул он. — Мы потеряли главного агента! Хвост за машиной Каралиса быстро устранили, мы надолго потеряли вас из виду. Тем более что они почти сразу пересадили вас в другой автомобиль. Понадобилось время, чтобы вычислить, где вас держали. Драгоценное время — ведь мы не знали, что с вами собирались делать! И когда ваше местоположение вычислили, действовать следовало быстро. Так что единственное прикрытие, которое мы смогли организовать — бандитская разборка в стиле балканских войн двадцатилетней давности. Тогда подобный налет мало кого бы удивил. Впрочем, как и сейчас…

Теперь понятно, чего это Вук так радовался. Наверняка его юность пришлась на все эти картельные войны. И что-то мне подсказывает, что пулеметчиком он выступал далеко не впервые. Тряхнул стариной, так сказать.

Вот только теперь все становилось гораздо сложнее. Каралис мертв, из него ничего не вытянешь. Из Воронцовой помощница так себе. А Ливен… Ливен и вовсе играет за себя. Пытается продать свою жизнь подороже. Впрочем, и на этом можно сыграть.

— Кстати, как вы вычислили, где нас держали?

Столыпин улыбнулся.

— Коллеги из Аудиториума пособили. Ваша кровь…

— Точно.

— Правда, пришлось поторопить ученых. Но и здесь пригодилась высочайшая протекция. Я от вас, конечно, в шоке, Николай. Вы выпрыгнули на мою голову как чертик из табакерки. И с вашим появлением события завертелись с такой скоростью, что, признаюсь, мне едва хватает сил, чтобы за ними угнаться.

Я улыбнулся.

— Наша задача — эти события опережать, Андрей. Особенно сейчас. У меня к вам просьба.

— Весь внимание, ваше сиятельство.

— Нужно полное досье на Ливена и его ближайших родственников.

— Уже собрано. Мы здесь тоже не в лаптях ходим, ваше сиятельство, — улыбнулся Столыпин и достал из кожаного портфеля папку. — Князь Иван Романович Ливен собственной персоной.

— Спасибо. Вот видите, вы уже предугадали некоторые события.

Одной рукой прихлебывая невозможно горячий кофе, я принялся листать досье высококлассного менталиста. Известная фамилия, титул, Второй ранг Благодати, блестящее обучение в Аудиториуме… Ему предлагали место при дворе, открывали все дороги для службы, и одно предложение он даже принял… А затем срочно оборвал все связи и отбыл в Париж. И после этого сведений о жизни молодого князя почти не было. Последние пять лет — пустота.

Я залпом допил кофе и содрогнулся, когда горячий напиток обжег рот. Зато взбодрился.

— А на его сестру что-нибудь есть?

— Дальше. Все в той же папке.

Итак, княжна Вероника Романовна Ливен… Шестнадцать лет. Родилась в Париже в местной резиденции Ливенов и всего пару раз бывала в Петрополе. Нет достоверных сведений о ранге силы. Но, надо полагать, он немаленький. Девушка была на домашнем обучении, сведений о ее выходе в свет тоже не было. Хотя, казалось бы, княжна из Российской империи должна была бы блистать во Франции. Но Ливены там вели максимально закрытую жизнь. Что было крайне необычно.

Я пробежался глазами по сведениям о родителях, и кое-что стало понятнее. Старший князь Роман Карлович и его супруга разъехались семнадцать лет назад. Семья была вовлечена в светский скандал, связанный с адюльтером. Княгиня спешно отбыла в Париж и с тех пор не бывала в России ни разу. С разводами среди аристократии у нас здесь до сих пор было туго, так что князь и княгиня просто жили отдельно.

И, судя по всему, княгине Ливен было что скрывать. Я бы не удивился, если именно она завела знакомства, в которые впоследствии вляпался и ее сын. Но подробности всего этого нужно выяснять у самого Ливена-младшего.

Я закрыл папку и с тоской уставился на пустой стаканчик.

— Сделать вам еще? — предложил Андрей.

— Да я и сам могу. Чай, не инвалид. Где здесь можно добыть кипяток?

— В чайнике, вы не поверите, — усмехнулся атташе, пересек комнату и нажал кнопку на древнем аппарате. — Вот здесь.

Я как раз нашел пакетик растворимого кофе, когда в дверь постучали.

— Простите, господа, — в проем высунулся орлиный нос уже знакомого мне бойца, владевшего русским языком. — Вук просит вас обоих спуститься в гаражу.

Вода закипела, и я щедро плеснул ее себе в стаканчик.

— Что ж, это я вовремя заварил. Видать, кое-кто готов общаться. Идем?

Кажется, прежде это здание было каким-то заводским цехом. Мы вышли из «офисной» части здания и прошли по узкой галерее над огромным залом, где уже многие годы пылились навеки остановленные машины. Теперь было трудно предположить, что здесь производили. И лившийся из огромных окон яркий свет только усугублял картину.

— Сюда, господа, — показал боец. — По лестнице до конца. Там вход в гаражу.

Я кивнул ему в знак благодарности, и мы принялись спускаться по скрипучим металлическим ступенькам. Порой мне казалось, что они не выдержат, но все обошлось. В зале дежурили несколько парней Вука, и еще один встретил нас возле гаража. Он узнал нас и открыл дверь.

Ливен выглядел хреново. До того обессиленным, что я принял нелегкое решение.

— Здравствуйте, Иван Романович, — я кивнул ему как старому знакомому и, обменявшись взглядами с Вуком, направился сразу к менталисту. — Сделал вам кофе. Он не отравлен, если не считать сахар ядом.

Ливен удивленно приподнял брови.

— Значит, вы хороший полицейский?

— Я хороший князь, который дорожит своим словом и не забывает о тех, кто ему помог, — отрезал я. — Берите кофе, Иван. Нам предстоит долгий разговор.

Я взял один из стульев и уселся напротив Ливена. Вук и Столыпин о чем-то шептались. Оглядевшись, я увидел спящего венгерского бойца — видимо, его совсем сморило после ментальной работы.

— Дурачком не станет? — спросил я, кивнув на венгра.

Ливен сделал пару глотков кофе, и его лицо немного расслабилось.

— Он и до этого был не особо интеллектуальным. Но жить и функционировать будет.

— Итак, зачем вы хотели поговорить со мной?

— С вами обоими, ваше сиятельство, — менталист взглянул поверх моей головы на атташе. — Я знаю, кем служит господин Столыпин. И хочу, чтобы он участвовал в нашей беседе как официальное государственное лицо.

— Значит, вопрос официальный.

— Разумеется. Потому что я буду требовать убежища для своей сестры. А она, стараниями моей матери, является подданной Франции. Мне нужно, чтобы со стороны имперской канцелярии все было оформлено в кратчайшие сроки.

Как же вовремя я прочитал досье Ливенов! Хотя бы понимал контекст.

— Занимательно, что для себя вы ничего не требуете, — сказал Столыпин.

Менталист печально усмехнулся и принялся вертеть горячий стаканчик в руках.

— Мне хорошо известно, что ничего хорошего меня не ожидает, господа. Поэтому я спасаю только тех, кто действительно ни в чем не замешан.

— И раз вы просите только о своей сестре, а не о матери…

— Вы все верно поняли, ваше сиятельство. Моя мать и втянула нашу семью в эту… В это общество. У нее были личные мотивы — она хотела отомстить отцу. Но она не знала, что за всякую ценную услугу будут требовать ответную, и еще дороже. Жизнь отцу испортили, путем хитрых манипуляций вынудили его передать многие активы в руки моей матери. Но потребовали…

— Вас?

— Нику. Веронику, мою сестру.

— Боюсь, вам придется пояснить, — проговорил Столыпин.

— Если в двух словах, на мою семью нашлось полно компромата — с обеих сторон. И эти люди… Они стали требовать услуги. В частности, они хотели завербовать мою сестрицу на свою тайную службу. У нее потенциал на Третий ранг. И она могла бы стать опасным оружием.

— Так что же это за люди?

— Они никак себя не называют. Но я для себя нарек их «Гексаграммой», потому что у посыльного была татуировка с шестиконечной звездой на руке. Дайте бумагу, я нарисую.

Столыпин вытащил из внутреннего кармана записную книжку с ручкой и подал пленнику. Тот начертил символ, нисколько не похожий на всем известный шестиконечник. Здесь лучи были вытянутые, острые.

— Никогда такого не видел, — признался Вук.

— Я не уверен, что все они носят такие татуировки, — пояснил Ливен. — Может это вообще случайность. Просто я хорошо запомнил этот символ.

Серб покачал головой.

— Все равно наведу справки.

— Расскажите, что это за общество. — Я подался вперед. — Что им нужно? Что вы для них делали? Ведь как я понимаю, вы решили спасти сестру и вместо нее начали выполнять работу самостоятельно? Именно поэтому вы так резко все бросили в Петрополе и умчались в Париж?

Ливен уставился на меня в упор.

— Что ж, я вижу, вы немного осведомлены, ваше сиятельство. Но сперва я хочу услышать, что мои требования будут исполнены.

Я покосился на Столыпина, и тот кивнул.

— Я дам приказ готовить документы. Но вызволять девушку…

— Это тоже решим, — сказал Вук.

— Слово дворянина, — добавил я. — Вы помогли мне, и я помогу вам. Влияния хватит.

— Да я уже понял, что вы не так-то просты, князь Бринский.

— Значит, мы договорились. Теперь ваша очередь. Информация. Все, что может помочь нам выйти на них.

Ливен принялся обводить контуры гексаграммы.

— Это точно не секта. У них нет никаких религиозных взглядов. Их религия — власть. И деньги. Если я все верно понял, то это объединение представителей старинных родов со всей Европы. Это семьи, что копили богатство еще с древних времен. И хотя сейчас большинство из них живут скромно, это лишь ширма. Маска, скрывающая истинное могущество.

— И что нужно этому объединению?

— Контроль. Власть над событиями. Они из тени влияют на судьбы государств. Например, есть гипотеза, что Великая княгиня Ксения Константиновна, которая в свое время едва не устроила дворцовый переворот в России, тоже была связана с «Гексаграммой».

Интересно, почему лучей было всего шесть? Шесть стран? Шестеро руководителей?

Столыпин хмыкнул.

— Знаете, я немного в курсе того, что в то время происходило в Петрополе… И могу сказать, что эта гипотеза в какой-то степени может оказаться правдой… Слишком уж был резким взлет Ксении Константиновны и слишком низко она пала после неудачи. А дестабилизация политической ситуации в России была бы очень выгодна ряду держав.

Я в подробности того переворота не вникал, но помнил, что было громко. Однако кризис удалось преодолеть, и теперь наследница трона — еще и могущественная колдунья. Кстати, тоже менталистка.

— Но сейчас «Гексаграмма» явно интересуется Сербией, — пробухтел Вук. — Чего им надо?

— Очевидно, взять под контроль местную монархию.

— Здесь конституционная монархия, хочу заметить, — ответил Савич. — Все указы короля походят через парламент. Впрочем, и на него можно влиять…

Ливен кивнул.

— Именно, господа. Я не знаю даже десятой части того, что замышляли. В конце концов, я просто пешка на службе этой организации, и все мои сведения обрывочны. Но я точно знаю, кто сможет рассказать вам больше. И где его можно найти. Только действовать придется немедленно, потому что все связные уже наверняка на ушах, и эту персону наверняка предупредили.

— Кто?

— Ланге, господа. Полагаю, он уже попадал в поле вашего зрения. Он был и моим связным. И находится он в загородном частном клубе «Офелия».

Я переглянулся с Вуком.

— Только не говорите, что опять будет штурм. Там парой взрывов не обойдешься.

— Нет, тут надо изящнее, — громила поскреб пятерней бритую голову. — Но можно найти варианты.

— Варианты есть и у меня, — отозвался я. — Только нужен телефон.