Текучая Вода

Глава II. Краснокожие и белые

Дон Аннибал де Сальдибар обладал удивительно энергичным характером и железной волей. Препятствия не только не останавливали его, но заставляли еще настойчивее стремиться к достижению цели. Одаренный большой физической силой и редким искусством владеть оружием, он напоминал дикого зверя по способности угадывать приближение опасности и пролитие крови. Своей жизнью он, впрочем, так же мало дорожил, как и жизнью своих противников и никогда не уклонялся от опасности, напротив, ему доставляло тайное наслаждение бравирование ею.

Конечно, солдатам было известно его мужество. Однако они с трепетом смотрели, как он спокойно и беспечно приближался к грозной баррикаде. Им чудилась за этим прикрытием толпа разъяренных долгими страданиями врагов, решивших биться не на живот, а на смерть. В случае схватки позиция мексиканцев была как нельзя менее выгодна.

Солдаты размещались на дорожке не шире трех футов. По правую сторону от них возвышалась почти отвесная гранитная стена, а по левую находилась глубокая пропасть, куда можно было слететь при малейшем неосторожном движении. В таком положении без всякого прикрытия трудно было рассчитывать на успех в случае, если бы завязалось сражение с индейцами. Вот почему офицер, командовавший отрядом, недовольно покачал головой, окинув быстрым взглядом поле предстоящего, быть может, сражения.

Чиновник и два помощника, служившие ему почетной стражей, очевидно разделяли мнение командира, так как они остановились на безопасном от пуль месте и сошли на землю. Сделано это было под предлогом подтянуть упряжь мулов, но в действительности мулы играли здесь роль щита.

Что касается Сотавенто, то он остался на лошади шагах в десяти от баррикады. Его руки свертывали сигарету, тонкие губы подергивались усмешкой, из-за полуопущенных ресниц блестел ехидный взор. Он, казалось, не придавал большого значения происходившему здесь и готовился присутствовать скорее в качестве зрителя, нежели участника предстоящих событий.

Дон Аннибал приблизился к баррикаде. Он хладнокровно оперся рукою на одно из лежавших деревьев и наклонился вперед, стараясь разглядеть сквозь массу листьев и ветвей притаившихся врагов.

Однако, несмотря на то, что осмотр длился уже несколько минут, которые дон Аннибал намеренно, из тщеславия растягивал, ни один лист не шелохнулся, тишина не прерывалась.

— Ну, — сказал тогда владелец гасиенды насмешливым голосом, — ты ошибся, Сотавенто, там никого нет. Я был сумасшедшим, поверив на мгновение в решимость этих скотов сопротивляться.

— Э! Э! — воскликнул мажордом. — Кто знает, господин, кто знает? Не так уж и давно эти скоты, как ты выразился, покинули прерию, чтобы совершенно забыть свои индейские хитрости.

— Нам мало дела до их изобретательности и хитростей, — отвечал сухо дон Аннибал. — Сойди на землю и помоги мне столкнуть в бездну эти стволы, заграждающие проход. Как наказать людей, мешающих свободному проезду владельца, мы решим потом.

Сотавенто молча наклонил голову в знак согласия, но, прежде чем он успел освободить ноги из стремян, ветви раздвинулись и появился человек военной выправки в шляпе с полями и с длинной палкой с серебряным набалдашником.

Так как этот человек должен сыграть немаловажную роль в нашем рассказе, мы постараемся несколькими штрихами набросать его портрет.

Это был мужчина высокого роста с выразительным и умным лицом. Его черные блестящие, как карбункул, глаза отличались странной неподвижностью, неподдающейся описанию. По цвету кожи его можно было принять за индейца. Что касается возраста, то его трудно было определить, так как он казался отважным и легким, как двадцатилетний юноша. Ни одна морщина не бороздила его лба, ни одного седого волоса не сверкало в его густой шевелюре, в беспорядке рассыпавшейся по плечам.

За исключением красивой шляпы и палки с серебряным набалдашником, указывавшей на звание вождя или алькада деревни, его костюм отличался простотой и состоял из старых бархатных панталон, доходивших до колен и яркого плаща, покрывавшего плечи.

Несмотря на бедную одежду, внешность этого человека была полна достоинства, так что при виде его забывался смешной наряд и невольно испытывалось почтение.

Это был вождь Красных Бизонов, которому правитель области дал звание алькада.

Звали его Мах-ми-ку-инг-атл, имя не особенно благозвучное, но как все индейские имена, имеющее смысл: в точном переводе оно означало “текучая вода”.

Владелец гасиенды и вождь с минуту молча осматривали друг друга, как два дуэлянта, старающиеся перед решительными шагами высмотреть слабые места противника, чтобы вернее сразить его.

Они еще ни разу не встречались, и неподвижность их взглядов, вперившихся друг в друга, носила печать чего-то рокового.

Между тем, шпага дона Аннибала, поднятая над баррикадою, опустилась без удара.

Вождь при виде этого отвернулся с мрачной улыбкой. Противники находили себя достойными друг друга.

Немые и безмолвные свидетели этой сцены с беспокойством ожидали того, что последует.

Первым нарушил молчание дон Аннибал.

— Что это значит? — сказал он глухим от гнева голосом. — По какому праву заграждаете вы дорогу повелителю?

— Кто ты, обращающийся со мной так высокомерно, и кто тебе это позволил? — спросил сухо вождь.

— Кто я? — отвечал гневно испанец. — Ты этого не знаешь?

— Нужды нет, знаю ли, если я узнал не от тебя самого. Я тебя не знаю, я не имею и не хочу иметь с тобой ничего общего!

— Ты думаешь? — сказал с усмешкой док Аннибал. — К несчастью, ты ошибаешься и сейчас убедишься в этом.

— Может быть, — отвечал презрительно индеец. — Но, принимая во внимание то обстоятельство, что ты не имеешь права входить в мою деревню с солдатами, я в качестве судьи приказываю вам удалиться. Если вы откажетесь исполнить мое требование, ответственность за последствия падет на вас.

Дон Аннибал со скрещенными на груди руками, с откинутым назад телом и высоко поднятой головой выслушал эти слова. На его губах блуждала неопределенная улыбка.

— Я полагаю, — произнес он с иронией, — что ты придаешь своему званию алькада больше значения, чем следует. Но я здесь не за тем, чтобы вести с тобой споры. Хочешь ты дать мне дорогу или нет?

— Почему не пытаешься ты прибегнуть к силе? — сказал вождь в ответ.

— Я это сейчас сделаю.

— Попробуй.

Дон Аннибал, недолго думая, повернулся к командиру отряда и сказал ему:

— Прикажите, лейтенант, своим людям сделать залп по этому негодяю.

Офицер покачал головой.

— Гм! — отвечал он. — К чему это приведет? Нас всех перебьют. Неужели вы думаете, что этот человек здесь один?

— Так вы отказываетесь мне повиноваться? — спросил испанец с гневом.

— Canarios! Моя обязанность защищать вас в случае нападения, но из-за каприза я не имею права жертвовать людьми, находящимися под моей командой. Этот человек, черт бы его побрал, прав. Rayo de Dios! Вы забавляетесь спором вместо того, чтобы закончить дело.

Дон Аннибал выслушал это объяснение с плохо сдержанным нетерпением. Когда его собеседник замолк, он спросил, насмешливо склоняясь перед ним: — Как же бы вы поступили на моем месте, господин лейтенант?

— Canarios! Я бы поступил иначе. Сила, очевидно, не на нашей стороне. При первой попытке проникнуть за баррикаду эти краснокожие демоны столкнут нас в пропасть, что, я полагаю, не соответствует вашим планам.

— Далее! — сделал нетерпеливый жест дон Аннибал.

— Будем вести дело на почве закона. Трость алькада крепче шпаги солдат: разбить ее можно только более толстой тростью. Вы ведь захватили с собой чиновника с двумя сопровождающими? У этого шута наверняка есть в кармане какой-нибудь приказ. Предоставим этим двум черным птицам столковаться, как они найдут нужным. Поверьте, нам ничего другого не остается. Увидим, осмелятся ли эти разбойники противиться воле Его Величества, да хранит его бог!

— Vive Dios! Вы правы, лейтенант. Нам следовало начать с этого. Прикажите, пожалуйста, этим людям подъехать.

Вождь во время этого разговора стоял неподвижно, опираясь на трость и насмешливо сжав губы. Но, услышав неожиданное заключение, он нахмурил брови и с беспокойством оглянулся.

По знаку командира несколько солдат отправились разыскивать судью и его двух провожатых.

Однако, их не так легко было привести.

Бедняги, спрятавшись за мулов, дрожали в ожидании битвы. При виде приближающихся солдат они вообразили, что настал последний час. Благодаря этому, явилась надобность исповедовать свою душу перед богом. Они старались припомнить молитвы и, ударяя себя в грудь, перебирали имена всевозможных святых бесконечных испанских “житий”.

Солдаты, как безумные, принялись хохотать над их бледными лицами и растерянными взглядами.

Тогда чиновник, бывший хоть и трусом, но рассудительным человеком, подумал и решил, что опасность не так уж велика, как ему показалось вначале.

Он поднялся, заботливо расправил свою одежду и спросил у солдат, что им нужно. Они со смехом объяснили.

Узнав суть дела, чиновник с достоинством сел на своего мула и обратился к сопровождающим его людям, все еще находившимся под влиянием страха.

— Негодяи, — сказал он с важностью, — что это значит? Вы, кажется, струсили, да простит меня бог! Так-то поддерживаете вы честь своего звания! Сейчас же в седло и марш за мной!

Пристыженные этим строгим выговором, помощники поднялись с извинениями, сели на мулов и выстроились позади своего господина.

Однако достойный чиновник был далеко не так спокоен, как старался это показать. Мы вынуждены сознаться, что по мере приближения к баррикаде мужество его исчезало.

Впрочем колебаться было поздно, следовало положиться на волю судьбы и достойно сыграть свою роль. Никто не бывает так отважен, как трус, доведенный до крайности. Страх заменяет ему храбрость, и чем сильнее был первый, тем больше вторая.

Чиновник доказал это тем, что почти вплотную подъехал к баррикаде. Правда, солдаты самовольно и довольно сильно нахлестали его мула, но как бы то ни было, по своему желанию или нет, судья очутился бок о бок с доном Аннибалом.

Совет лейтенанта являлся единственным средством победить упорство вождя.

В эпоху, к которой относится наш рассказ, либеральные идеи, возродившие Старый Свет, не достигли еще испанских колоний, или если достигли, то не проникли в низшие классы, которые не сумели бы даже понять их.

Испанский король, благодаря системе управления на полуострове, почитался за бога. Самый незначительный из его представителей, он внушал почтение и страх одним лишь своим именем. Одним словом, в то время в Новом Свете никому и в голову не приходила мысль возмутиться против метрополии или отказать в повиновении даже самому ничтожному представителю заморского властителя.

Однако, несмотря на сознание своего могущества, испанцы втайне опасались решительного вида индейского вождя. Опасение было тем основательнее, что этот человек принадлежал к гордому племени команчей, которое предпочло удалиться в пустыню и вернуться к первобытной жизни, чем склонить голову перед испанским игом.

Конечно, Текучая Вода признал верховную власть испанского короля, но это произошло еще так недавно, что можно было ожидать от Красных Бизонов враждебного образа действий. Выведенные из терпения, они могли решиться на страшную месть, хотя бы она и привела их к окончательной гибели.

Подобные случаи уже бывали в колониях. Еще одно обстоятельство содействовало опасениям дона Аннибала и его спутников. Несмотря на таинственность и быстроту их похода, индейцы узнали о нем заранее, что несомненным образом доказывали принятые ими меры предосторожности.

Очевидно, кто-то изменил, но кто?

По знаку дона Аннибала чиновник приготовился с надлежащим апломбом предъявить свои права.

Укрепившись в седле, почтенный судья вынул из папки, поднесенной ему одним из помощников, бумагу и стал читать ее громким и твердым голосом.

Эта бумага гласила, что индейцы, называемые команчами или Красными Бизонами, укрывшиеся на испанской территории и получившие от правительства Его Величества убежище и покровительство, оказались недостойными этой милости.

Вице-король Испании, вняв многочисленным, несшимся отовсюду жалобам, убедился в их вероломстве и отнял от них свою руку, дотоле охранявшую их от всех бедствий. В результате чего им предписывается немедленно очистить жилища и покинуть страну. Деревня их будет разрушена до основания, а сами они будут скитаться, обреченные на смерть и т. д. и т. д.

Вождь выслушал этот документ молча, с опущенной головой и нахмуренными бровями. Когда судья остановился, он поднял голову, словно пробудившись от сна.

— Ты закончил? — спросил он тихим голосом.

— Нет еще! — отвечал судья, удивленный и обескураженный кротостью, которой он никак не ожидал.

— Кончай же! — сказал тот.

Судья продолжал:

— По этой причине я, дон Иньяцо Паво и Кобард, juez de lettras города Монкловы, властью, данной мне Светлейшим Правителем, предписываю тебе, алькад деревни Красных Бизонов, от имени Его Величества, да хранит его бог, немедленно и без сопротивления исполнить требование указа.

Текучая Вода повернулся и бросил на присутствующих странный взгляд. Потом, не говоря ни слова, он снял шляпу и швырнул ее в бездну, а трость изломал в куски. После этого он обратился к дону Аннибалу и сказал:

— Так вы хотите войны? Будь по вашему! Я принимаю вызов. Теперь можете проехать, вас никто не задержит. Он остановился, сделал шаг назад и, крикнув зловещим голосом “до свидания”, исчез.