Телохранитель

Глава 6

В комнате было темно, прохладно и тихо. Слышались лишь металлические щелчки и позвякивание слайд-проектора, периодически стрелявшего горячим желтым лучом по экрану.

В темноте за проектором раздался голос Фрэнка:

— А ну-ка давай посмотрим вот этот повнимательнее.

На экране застыло изображение письма с вырезанными из газет словами, составившими это полное ненависти послание.

"Мэррон — сука! У тебя есть все, у меня — ничего.

Пришла твоя смерть!"

Из темноты другой голос спросил:

— Откуда ты взял это, Фрэнк?

Голос был глухой и усталый, словно износился от многолетнего употребления виски и сигарет. Это был Рэй Корт, седовласый ветеран секретной службы. Он охранял президентов, политиков и других сильных мира сего десятки лет, начав с администрации Кеннеди. И гордился этим. На лацкане его синего пиджака был прикреплен значок с изображением патрульного катера N109 — подарок самого Джона Кеннеди. В тот день, в 1963 году, Корта не было в Далласе, и иногда ему казалось, что все могло бы обернуться иначе, окажись он там тогда. Правда, в последнее время он уже не был так уверен в этом.

— Мы должны обратить серьезное внимание на это письмо, потому что эту бумажку нашли на кровати Рэчел. Кто-то мастурбировал там, а потом оставил эту записку. Листок вырван из небольшого отрывного блокнота, и текст наклеен заранее.

Третий человек, присутствовавший в комнате, сухо усмехнулся:

— О, Господи, сколько же идиотов вокруг. Правда, Фрэнк? Интересно, а следы спермы уже уничтожили?

Это был Терри Минелла, тоже из секретной службы. Он был моложе Корта, но уже такой же заезженный, как и тот.

— Люди из окружения Мэррон не привыкли мыслить такими категориями, Терри. Для них это не следы, а грязь.

— Жаль, а то бы мы могли из остатков спермы вытянуть ДНК и по ней определить… ну, конечно же не адрес и имя, но хотя бы основную информацию: возраст, цвет кожи и тому подобное.

— Эту записку уже тщательно изучили,— растягивая слова, произнес Рэй Корт.— Очень тщательно. Никаких отпечатков пальцев. Ничего. Вообще никаких следов. Такое не случается спонтанно.

— Верно,— согласился Фрэнк.

— Ты считаешь, что такая же записка была привязана к кукле?— спросил Минелла. Он поднес зажженную спичку к лицу. Секунду спустя кольцо голубого дыма ворвалось в луч проектора.

— Так считает ее менеджер.

Корт продолжал разглядывать письмо на экране.

— Эти слова "у меня — ничего" часто встречаются и в песнях, и в фильмах…

— Да и вообще это — название песни,— вставил Минелла.

— Ну, ладно, Фрэнк,— сказал Корт,— давай закругляться.

Фармер выключил проектор и зажег свет. Просмотровый зал в здании ФБР в Лос-Анджелесе был такой же голый и неуютный, как и все правительственные помещения. Корт встал и потянулся, растирая поясницу: видимо, федеральное кресло было не очень удобным для долгого сидения.

— Я как-то потерял тебя из виду после Вашингтона, Фрэнк,— сказал он. Старый агент секретной службы оглядел консервативный серый костюм Фармера в тонкую полоску. Фрэнк никогда не был модником, но его одежда всегда была лучшего качества и прекрасно сидела на нем — не то что потертый, немного лоснящийся на локтях костюм Рэя Корта.

Фрэнк ответил как всегда уклончиво:

— Да? В общем-то я был здесь.

— А как твой частный бизнес? Все в порядке?

— Да вроде бы нормально.

— Чую, большими деньгами пахнет, или нет?— подмигнул Корт.

Фрэнк пожал плечами. Корт и Минелла многозначительно переглянулись. Минелла ухмыльнулся.

— Вот дерьмо!— Корт стукнул себя кулаком по ладони.— Я так и знал. Тут и вправду большие деньги, черт побери!

— Ну, не такие уж большие,— сказал Фрэнк с улыбкой.

— Да-а, конечно,— скептически протянул Корт.— Послушай, Фрэнк, а помощник тебе не нужен? Я могу приступить прямо сейчас.

— Ты? Да брось! Ты никогда не уйдешь из министерства финансов. Ты и помрешь на этой работе.

— Как раз этого-то я и боюсь,— добродушно рассмеялся Корт.— Нет, серьезно, Фрэнк, мне нужно чем-то еще заняться. На этой работе я теряю квалификацию. Знаешь, какую? Очень важную: поразительную способность терпеть лизоблюдство.

— С этим тебе и здесь придется столкнуться, Рэй.

— Ну, не так, как у нас. Посмотрел бы ты на чудака, которого мы сейчас опекаем…

— Сенатор "адский Генри" Кент,— вставил Терри Минелла. Он затянулся сигаретой.— Кто-то хочет его ухлопать. Можешь себе представить? И кому он только нужен?

Сенатор Кент был старшим сенатором от штата Невада. Он обладал безошибочным инстинктом в плане того, как лучше действовать людям на нервы… Теперь, когда безбожный коммунизм больше не являлся "козлом отпущения", он выбрал своим объектом "упадок семейных ценностей". Это давало ему возможность произносить длинные и утомительные речи и клеймить позором порнографию, гомосексуализм, проституцию, внебрачные связи, аборты и непристойную рок-музыку.

— Не удивительно, что кто-то хочет его укокошить, принимая во внимание то, что болтает этот дубоголовый,— спокойно произнес Корт.— Да, к тому же этот идиот болтает без умолку. Слушай, может, ты его прикончишь, и тогда мы все сможем вздохнуть спокойно?

Минелла энергично закивал:

— Правда, сделай доброе дело…,— и потом притворно закашлялся.— Ты ведь знаешь, Фрэнк, мы теперь не интересуемся политикой.

Все трое рассмеялись. Фрэнк хорошо понимал, о чем шла речь. Агенты секретной службы считались солдатами на войне, которая не велась привычными методами, но тем не менее шла не на жизнь, а на смерть. И как всегда, конечно, солдаты жаловались на своих начальников, на те задания, которые им давались. И все же, когда наступал критический момент, они забывали про недовольство и честно выполняли свой долг.

Корт взглянул на часы.

— Пора идти.

— Да и мне тоже,— сказал Фрэнк.

— Мы перекинем эту ерунду в Вашингтон, Фрэнк. Лаборатория бихевиористики, наверное, сможет что-то из этого выжать.

— Спасибо,— ответил Фрэнк и пошел было к выходу, но потом обернулся:— Послушай, Рэй.

— Ну, что еще?

— А почему, собственно, ты мне взялся помогать, а?

— Ну, Фрэнк, конечно, по доброте душевной,— Корт ухмыльнулся и похлопал Фармера по плечу.

— Конечно, только из благих побуждений,— вставил Минелла.— Рэчел Мэррон — наша соотечественница, добропорядочная американка, исправно платит налоги. Она заслуживает того, чтобы ее охраняли так же, как и всех больших боссов в Вашингтоне.

— Ладно-ладно, а на самом деле? Если без шуток?

— Да все очень просто: она — суперзвезда. И ей интересуются важные люди,— пояснил Минелла.

— Ты же сам знаешь, Фрэнк,— добавил Корт,— политика и шоу-бизнес — сегодня практически одно и то же.

— Наверное, вы правы…

— Кстати, у тебя случайно нет снимков толпы? Я имею в виду ее почитателей?— спросил Минелла.— А вдруг там окажутся знакомые лица! Это могло бы помочь делу…

— Не знаю, насколько это поможет. У нее есть постоянные поклонники. Целая группа. Настоящие фанаты. Они ее везде сопровождают. Говорят, что без ума от нее, что любят ее и готовы на все ради нее.

— Ага, любят до смерти…

— Я посмотрю в альбомах или в досье, но не думаю, что там будет что-то свежее.

— Почему?

— Да потому, что я сейчас стараюсь держать ее подальше от толпы.

Корт рассмеялся. Уберечь Рэчел Мэррон от толпы! Надо же!

— Ну, что же, желаю удачи!

Ресторан "Айви" на Мейн-стрит в Санта-Моника был тихим, элегантным заведением, которое с удовольствием посещали богачи и знаменитости развлекательной индустрии. В обеденные часы за двадцатью столиками внутри ресторана и несколькими на террасе обычно располагались процветающие агенты, продюсеры, режиссеры и, конечно, сливки голливудской аристократии — сами звезды.

В час дня в хорошую погоду здесь обязательно можно было увидеть несколько знаменитостей. Еда была изысканной, обслуживание безупречным. Останавливаться у столиков было не принято в "Айви". И не достаточно было просто сказать, что вы "лучший друг" того продюсера или той звезды. Нужно было действительно им быть, чтобы подойти и приветствовать знаменитость, когда та величественно переживала свою микроскопическую порцию и пила специально приготовленную воду.

Только для того, чтобы досадить Фрэнку, Рэчел Мэррон отказалась занять столик внутри ресторана и настояла, чтобы метрдотель усадил ее на террасе, в опасной близости от возможных зевак.

Этот ланч, на котором присутствовали Сай Спектор, Ники и несколько исполненных благоговения журналистов из небольших развлекательных газет Среднего Запада, страшно раздражал Фармера. Первый раз он оказался на публике со своей новой клиенткой.

И в первый раз он смотрел на нее вместе с толпой. Он еще не решил для себя, кого он должен опасаться и кого искать среди этих людей. Ему оставалось лишь быть все время настороже, не терять бдительности ни на минуту.

А Рэчел Мэррон как назло вела себя непредсказуемо. В отличие от других людей — даже в развлекательном бизнесе — звезды имели право приглашать к столику своих почитателей или знакомых и вообще всех, кого они только желали видеть. Мало кто отказывался от такого приглашения, и поэтому движение около столика Рэчел Мэррон не прекращалось.

Чтобы еще больше разозлить его, Рэчел взяла с собой Тони "для дополнительной охраны". Этот верзила чертовски раздражал Фармера. Он все время влезал в разговор, давал какие-то советы и вообще подавлял своими огромными размерами.

Спустя полтора часа Сай Спектор взглянул на часы и что-то тихо сказал журналистам. Интервью закончилось. Они вдруг вспомнили, что у них назначены еще какие-то встречи, горячо поблагодарили Рэчел за то, что она уделила им столько времени, и отбыли восвояси, чтобы незамедлительно приступить к работе над серией статей, в которых они в течение нескольких недель будут знакомить своих читателей с тем, какая Рэчел Мэррон "на самом деле". Фрэнк отметил, что эти писаки чуть ли не задом пятились к выходу, как будто покидали царственную особу.

Рэчел и Сай Спектор посовещались еще несколько минут. Ники не участвовала в беседе, а сидела молча и наблюдала за сестрой. Затем они внезапно поднялись и направились к выходу.

"Давно пора", подумал Марк Фармер.

Видимо, заметив облегчение на его лице, Рэчел пробежала глазами по посетителям ресторана в поисках знакомых и, конечно же, обнаружила кого-то. Это была женщина средних лет из какой-то второстепенной студии — обычно на таких деятелей у Рэчел времени не оставалось. Но сейчас она поспешила к столику.

— Эбби!— завопила Рэчел Мэррон.

— Рэчел!

Обе женщины так обрадовались встрече, словно они были родными сестрами, которых злая судьба разлучила сразу после рождения, но теперь вопреки всем препятствиям они воссоединились. Они целовали воздух у правой щеки друг друга.

И немедленно принялись шептаться, как девчонки-подростки на школьных танцах. Эбби что-то сказала Рэчел, та обернулась и пристально посмотрела на Фрэнка, затем что-то шепнула в ответ, и они обе прыснули от смеха. Затем они опять "расцеловались" и Рэчел двинулась к выходу. Она добилась своего. Впрочем, как и Эбби, которая продемонстрировала всем в зале, что она тоже кое-что из себя представляет и с ней нужно считаться. А Рэчел удалось еще больше разозлить своего телохранителя.

Опомнившись от восторга, Эбби улыбнулась Ники:

— До свиданья, Ники. Очень была рада повидать тебя,— проворковала она. Притворство явно слышалось в ее голосе, но она к этому и стремилась, словно говоря: ты, может быть, ей и сестра, но все равно лишь прихлебательница.

Ники помахала рукой и выдавила из себя улыбку. Фрэнк подумал, что она проявила даже больше любезности, чем было необходимо в данной ситуации; ему начинала нравиться спокойная и мягкая сестра Рэчел Мэррон. Она была как глоток свежего воздуха в этом чаду притворства, который стоял над Голливудом. Это было даже хуже, чем смог.

Генри подогнал лимузин к парадному выходу. Фрэнк вышел первым и быстро оглядел улицу и парковку. Все было спокойно. Он махнул рукой, приглашая всех в машину. Но в тот момент, когда Рэчел ступила на тротуар, ей преградили дорогу.

— Рэчел!— закричала какая-то девочка.

"Откуда ты только взялась, черт побери!", подумал Фрэнк.

— Привет, малышка!— сказала Рэчел с обворожительной улыбкой.

Девочка быстро протянула звезде блокнотик.

— Вы не дадите мне ваш автограф?— пролепетала она.

— Ну, конечно, дорогая. Как тебя зовут?

— Синди.

Пока Рэчел делала какую-то длинную надпись в блокноте девочки, к ним подбежала мать Синди.

— Ах, Рэчел, я — мама Синди. О, Боже, как я рада! Вы знаете, я ваша горячая поклонница!

Она сунула руку в большую сумку, которая висела у нее на плече, и вытащила что-то черное.

Фрэнк мгновенно определил, что это фотоаппарат, но сердце его все равно страшно заколотилось.

— Можем мы вас сфотографировать?

— Конечно,— засмеялась Рэчел.— Синди, иди ко мне, вот сюда. И вы тоже, мама Синди. Ники, сними нас!

Мать Синди взяла Рэчел под руку и, натянуто улыбаясь, застыла, глядя в объектив. Она просто дрожала от восторга. Раздался щелчок и жужжание перемотки.

— Еще раз,— настаивала Рэчел.— Ники, сделай еще снимок.

Ники послушно исполнила приказание сестры и отдала фотоаппарат женщине.

— Ну вот. Теперь я хочу, чтобы вы за меня болели, когда будут вручать премию "Оскара".

— Не сомневайтесь, Рэчел,— благоговейно пролепетала женщина.— Я уверена, что вы ее получите. Уверена до глубины души…

— Прекрасно. Надеюсь, что у вас достаточно глубокая душа…

Женщина захлебнулась от восторженного смеха. Было похоже, что Рэчел собиралась продолжить этот разговор прямо здесь, на тротуаре. Фрэнку это надоело. Он распахнул дверцу лимузина и вежливо, но настойчиво усадил Рэчел в кабину. Она не сопротивлялась.

— Я удивляюсь, что ты не пришил их на месте,— прошипела она, садясь в машину.

"Я уже готов был это сделать", подумал Фрэнк. Он захлопнул дверцу и еще раз посмотрел по сторонам. К нему подошел Тони и нетерпеливо бросил:

— Ну что, поехали?

Синди с матерью так и остались стоять на том месте, которое для них стало святым. Они оглядывались по сторонам, словно желая поделиться с кем-нибудь своей радостью.

— Мы говорили с Рэчел Мэррон,— повторяла женщина будто в трансе.— Рэчел Мэррон!

— Я говорю "поехали"!— напирал Тони.— Мы опаздываем!

Фрэнк даже не удостоил его взглядом.

— Садись в машину.

— Но…

— Садись в машину,— повторил Фрэнк.

Тони повиновался. Фрэнк еще раз внимательно посмотрел вокруг и сел на переднее сиденье, зажав Тони между собой и Генри.

— Ладно, Генри,— спокойно сказал он,— теперь поехали!

— Хорошо,— Генри нажал на педаль газа, и лимузин медленно и плавно отъехал от ресторана, будто яхта, выходящая в открытое море.

Тони кипел от злости. Он говорил шепотом, но не мог скрыть своей ярости.

— Хочу кое-что пояснить тебе, Фармер,— выдавил он сквозь зубы.

Фрэнк, не отрывая глаз от зеркала заднего вида, вмонтированного в дверцу, наблюдал за машинами, идущими за ними, и спокойно ответил:

— Конечно, Тони, давай.

— И поясню! Во-первых, я люблю эту женщину,— и он показал на заднее сиденье толстым как сарделька большим пальцем.— Все, что я делаю для нее, я делаю из любви, понял?

— Понял, Тони,— ответил Фрэнк, не отрываясь от зеркала.

— И я не какой-то там наемный стрелок, который делает ее жизнь невыносимой…

— У-гу.

Черная "тойота" с четырьмя ведущими колесами отъехала от обочины и пристроилась за лимузином, но на таком расстоянии, что Фрэнк не мог разглядеть лицо водителя.

— Я все делаю так, как ей нравится,— продолжал Тони, слегка повысив голос.— Ее счастье для меня все!

— Это хорошо, Тони.

— И я думаю, все должно быть так, как она хочет. Я знаю, как это сделать, а ты — нет! Ты вообще здесь посторонний!

Фрэнк смотрел на "тойоту" в зеркале, как через оптический прицел. Его мозг усиленно просчитывал ситуацию. Может, это обычный водитель, но просто так случилось, что ему принадлежит самая популярная машина. Может, он лишь соблюдает правила движения и держит положенную дистанцию, как того требует дорожная полиция Калифорнии. Или это именно он, убийца? И сейчас ведет опасную игру?

— Ты слышишь меня, Фармер?

— Да, конечно. Нет проблем. Мне любопытно узнать, как ты со всем справляешься.

Тони был удивлен такой неожиданной покладистостью. Он удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Я со всем справлюсь прекрасно. Следи за мной и, может быть, ты тоже чему-нибудь научишься.

— Поверни налево,— коротко приказал Фрэнк.

Генри взглянул на зеркало и сразу же разглядел "тойоту".

— Это он?

Фрэнк покачал головой:

— Я не уверен, но все может быть.

— Кто? Кто "он"?— Тони попытался повернуться, чтобы разглядеть что-либо сзади, но его толстая шея не вращалась более, чем на двадцать градусов. Тогда он развернулся всем телом на сиденье.— Эй, что здесь происходит, черт возьми?

— Срезай!— бросил Фрэнк.

"Кадиллак" резко повернул налево. "Тойота" повторила маневр, но все же держалась на достаточном расстоянии. Обе машины выехали на Вейверли-лейн.

— Генри, сбавь ход. Поезжай медленно.

Водителю не терпелось применить недавно усвоенный трюк.

— Ты хочешь, чтобы я сделал поворот на сто восемьдесят?

— Не нужно! Просто сбавь скорость.

Генри мягко нажал на тормоз, и машина замедлила ход.

Спектор и Рэчел, которые беседовали сзади, недоуменно взглянули на него.

— Почему мы затормозили?— недовольно спросил Сай Спектор.

"Кадиллак" остановился посреди тихой улицы. Черная "тойота" тоже остановилась. Она была прекрасно видна через заднее стекло лимузина, прямо как на картинке. Если бы за ее рулем сидел обычный водитель, он начал бы сигналить, прибавил газу и объехал бы "кадиллак". Но он этого не сделал.

"Ну, давай, теперь твой ход", подумал Фрэнк. Он хотел, чтобы это произошло сейчас. Чтобы разделаться с ним.

Но вопреки ожиданию, как будто ожидая вызов в пристальном взгляде Фармера, "тойота" вдруг взвыла мотором, резко развернулась, визжа шинами, и исчезла по дороге в ущелье.

— Поехали,— сказал Фрэнк.

Как только лимузин остановился у ворот особняка Рэчел Мэррон, Фрэнк выскочил из машины.

— Немедленно в дом!— приказал он и бросился через ухоженный газон, топча траву и цветы, к соседнему участку.

Все замерли, следя за ним, пока он не исчез за кустами.

— Что это с ним?— спросил Тони. И этот вопрос был на языке у всех.