Телохранитель для Снежной Королевы

9

– Юль… Юля, мне надо уехать.

Наумова неохотно открыла глаза в темноте и сонно потянулась, но тут же звонко ойкнула от поцелуя в шею.

– Что?.. Куда? – обернувшись, она удивлённо уставилась на уже одетого Кострова. – Почему так рано?

– Ну я же отец-одиночка, – опустившись на колени у края кровати, тот забавно сморщил нос.

– В смысле?.. Ты никогда не говорил… – лицо Юли вытянулось от внезапной новости. – У тебя есть ребёнок?

– Юль. Пушок. Если я его вовремя не выгуляю, он будет очень грустить. Или съест ещё пару ботинок.

– Господи, умеешь ты взбодрить рано утром! – она тихо рассмеялась, уткнувшись лицом в подушку.

– А что, чужие дети для тебя весомое препятствие в отношениях?

– Почему? Нет. Просто очень неожиданно прозвучало твоё «отец-одиночка».

– Ладно, я поеду.

– Я тебя провожу, – оглянувшись, Юля заметила свою тунику на полу, натянула её на голое тело под красноречивым взглядом Павла и побрела в прихожую. – Вечером увидимся?

– Я тебе ещё не надоел? – Скай завязал шнурки, выпрямился и нежно чмокнул её в кончик носа.

Юля задумчиво смотрела на Кострова снизу вверх, будто прикасаясь взглядом:

– Как думаешь, в тридцать четыре ещё можно влюбиться за один день?

– Надеюсь, что да.

– Я тоже, – обняв его, она прижалась щекой к колючему свитеру: – Потому что твоей любовью я, кажется, наполнена до краёв. Хочу скорее вернуть долг…

– Моя Снежная Королева, – Скай потёрся носом по шёлку её волос.

– Почему Снежная Королева? – глухо раздалось сквозь шерстяную вязку.

– Э… – он запоздало вспомнил, что никогда не называл Юлю этим прозвищем вслух.

– Я вроде не холодная. Или это из-за цвета волос?

– Нет. Это была моя первая ассоциация с тобой. Красивая, неразговорчивая, безмятежная.

– Хм… – Наумова хитро улыбнулась.

– Серьёзно. Ты меня сразу поразила. Но я сопротивлялся как мог и долго продержался.

– А раньше ты в клиенток не влюблялся?

– Не-а. Я вообще невлюбчивый.

– Ладно, невлюбчивый, – Юля наконец-то ослабила объятия. – Позвони, как освободишься для меня.

– Тогда не ложись спать, – рассмеялся Костров. – Да, с тебя даты и рейс. В чемодане я не полечу!

«Был пацан, и нет пацана… Помянем!»

Ближе к полудню Скай получил скорбное сообщение от друга и вспомнил, что обещал «отчитаться». Пришлось звонить.

– Кость, сплюнь.

– Что? И жизнь хороша, и жить хорошо? Крылышки отросли уже? Рассказывай давай.

– Да шикарно всё, – Костров, сидя на полу рядом с обедающим Пушком, упёрся затылком в дверцу кухонного шкафчика и с наслаждением выдохнул вверх густой сигаретный дым.

– Пёсель сработал? – хмыкнул Сатир.

– Всё вместе. Хотя, надеюсь, я всё-таки был в приоритете.

– Ну? Где были, что делали? Колись.

– Тебе правда интересно?

– Я ж друга потерял. Хочу подробностей твоей погибели!

– Да прекрати.

– Костров, я серьёзно. Ты теперь минимум на месяц с радаров пропадёшь. А потом начнётся. «С ночевой не могу», «в стрипклуб не поеду», «проституток мне не дари».

– А ты мне их и не дарил ни разу.

– Не важно! Меня радовала сама гипотетическая возможность это сделать.

Скай от смеха поперхнулся дымом и шумно закашлялся:

– Ну прости… Матвею подари! Он оценит.

– Да вот только Черноморушка у меня и остался.

– Не ной. Вдруг послезавтра и на тебя рухнет та самая. И ты меня поймёшь.

– Мне этого добра не надо! Не заманишь. Я вообще в марте в Барселону навострился. Пройдусь по борделям, оттянусь всласть. Вот хотел тебя позвать, а ты по ходу уже окольцуешься на День святого Валентина.

– Майоров, лошадей не гони. Я с ней всего сутки как.

– Так вы и переспать успели?! Вот ты перец!

– Я не… С чего ты вообще взял?

– Точно переспали. Голосок-то дрогнул. Ох, Костров.

– Заткнись. Я её люблю.

– А она тебя?

– Уже почти.

– Ладно, воробушки, резвитесь. Если псину надо будет куда-то пристроить на ночь, ты знаешь: ко мне не обращаться.

Скай снова расхохотался, чуть не выронив смартфон:

– Я всегда знал, что ты меня поддержишь в самый ответственный момент.

– Бывай, влюблёныш.

«Взял билеты на те же дни. Рейс другой. Буду тебя в Тае встречать!» – сообщение от Павла заставило Юлю расплыться в счастливой улыбке от предвкушения совместного отдыха.

«Шикарно! А сегодня какие планы?»

«Через час украду тебя погулять, а потом оставлю себе на ночь для жутко пошлых игрищ. Хрустящая клубника уже ждёт тебя!»

Зажмурившись, Наумова тихо рассмеялась, а по её телу понеслась мягкая тёплая волна ночных воспоминаний.

«Собираюсь!»

Лёгкой танцующей походкой Юля направилась в спальню и раскрыла шкаф, размышляя, что надеть. Мороз за окном крепчал, вчерашний тихий снегопад превращался в уверенную колючую метель, и вероятность затяжной прогулки сводилась к минимуму. Наумова достала с верхней полки пушистый бежевый свитер с высоким горлом, сняла с вешалки джинсы и, прихватив с собой нежно-персиковый комплект атласного белья, уже хотела зайти в ванную, как телефон зазвонил. Номер был незнакомым.

– Алло?

На том конце раздался лишь тихий шорох.

– Алло! Говорите.

Снова что-то зашуршало, и раздались короткие гудки. Юля пожала плечами и ушла в душ.

– Ну что, ненасытное чудовище, взять тебя с собой или дома нас подождёшь?

Пушок умоляюще заскулил, переминаясь с лапы на лапу. Костров хмыкнул и, сняв с крючка поводок, защёлкнул его на петле ошейника.

– Ладно. Может, набегаешься на морозе, задрыхнешь и не станешь ломиться в спальню среди ночи.

Выйдя на улицу, Скай поморщился от холодного ветра и беспощадно бивших по лицу снежинок. В парке за домом никого не было, и, пока Пушок делал свои грязные делишки, Костров закурил предпоследнюю вишнёвую сигарету, решив купить новую пачку на обратном пути.

Высушив волосы, Юля успела надеть бельё, джинсы и белую футболку, как в дверь позвонили.

– Быстро он… – уверенная, что это Костров, она приоткрыла дверь и чуть не поперхнулась: – Глеб?

Бывший муж смотрел на Наумову хмуро и даже как будто угрожающе, пряча руки в карманах чёрной куртки. Желания заводить с ним разговор у Юли не было ни капли, но и просто сходу захлопнуть дверь у него перед носом она не решилась.

– Зачем ты здесь? Я вообще-то тороплюсь.

Опасливо окинув взглядом лестничную клетку, Белинский вдруг резко дёрнул входную дверь на себя, а опешившую Юлю толкнул внутрь:

– Задержишься.

– Что ты делаешь?! Вон отсюда! – крепко приложившись локтем об угол стены, Наумова зашипела от боли и не на шутку испугалась.

– Заплати мне, и я уйду.

– Ты охренел?! Я уже и так тебя озолотила на разводе!

– Двадцать миллионов, – процедил Глеб, выуживая из кармана складной нож. – Переводи. По-хорошему.

Стальное лезвие звонко щёлкнуло, показав свой острый язык.

– С ума сошёл? – от ужаса голос Юли сел, вырываясь из гортани хриплым свистом.

Она попятилась назад, пытаясь сообразить, как ей защититься от Глеба и чем забаррикадироваться, чтобы дождаться Павла.

– Тебе деньги дороже жизни?!

– У меня нет такой суммы!

– Врёшь.

– Глеб, пожалуйста! Не глупи! Зачем тебе это всё?.. У тебя же ребёнок!

Ноги Юли стали ватными, голос дрожал, сердцу, сбивавшемуся с ритма, стало тесно в грудной клетке.

– Ты закрыла компанию. Куда делись деньги из оборота?! Не пытайся выставить меня идиотом!

– Да не осталось там никаких денег! – в истерике расхохоталась Наумова, наткнувшись спиной на дверь в спальню. – Всё ушло на выплаты неустоек! Даже не хватило!

Глеб скривился в саркастичной ухмылке:

– Идиоткой была, идиоткой осталась.

– Да ты и так меня, считай, обокрал!!! Скажи спасибо, что не стала судиться с тобой и твоей подружкой из-за тех пяти миллионов! Куда ты их просадил?! Или я должна всю жизнь тебя содержать?!

Белинский приблизился к Юле вплотную, вскинув руку с ножом, за которым она следила, судорожно всхлипывая.

– Переводи всё, что есть.

– Ты не слышишь? У меня ничего не осталось. Я разорена. Благодаря тебе.

– Благодаря собственной тупости, Юля.

В последний момент Глеб, видимо, побоялся пускать в ход нож и, замахнувшись, наотмашь ударил бывшую жену по лицу. Костяшки его пальцев пришлись чётко по нежной коже её скулы. Юля вскрикнула и попыталась отгородиться от него ладонями, но Белинский был явно сильнее. Он с хрустом дёрнул её за руку и потащил в сторону кухни.

– Отпусти! – Юля отчаянно вырывалась и била его свободной ладонью по спине и плечам, но оступилась на повороте и рухнула на пол с диким стоном боли в вывернутом запястье.

– Заткнулась! – ещё один смелый удар угодил в её нижнюю челюсть, и перед глазами у Наумовой всё поплыло, а в ушах оглушающим эхом вдруг раздалось дикое рычание.

С Пушком на поводке Скай подошёл к подъезду Юли и на память ввёл код. Накануне, пока они среди ночи доедали клубнику, она призналась, что в новой квартире решила оставить тот же код, что и в старой – дату рождения Павла.

– Как удобно, – не дожидаясь лифта, Костров наперегонки с кане-корсо взбежал на нужный этаж и хотел позвонить в дверь, но в последний момент услышал из Юлиной квартиры скандалившие голоса и крики.

Рука без промедления потянулась к кодовому замку: один, три, ноль, девять, девять, девять…

– Какого…

Дверь распахнулась, и Кострова накрыло волной бешенства при виде мужского кулака, приземлившегося по челюсти Юли.

– Фас.

Кане-корсо мгновенно оценил ситуацию и ринулся спасать любимую блондинку хозяина. Мощные челюсти беспощадно сомкнулись на икре Белинского, который через секунду завыл от нестерпимой боли и попытался стряхнуть собаку, но серый монстр тряс огромной головой и бешено рвал клыками беззащитную мышцу.

Юля в полузабытьи отползла на метр и сжалась в комок, забившись в беззвучной истерике.

– Тварь! Отпусти!!! – Глеб попытался замахнуться на пса ножом, но идеально выдрессированный Пушок прекрасно знал, чем грозит ему такое оружие, и за долю секунды до удара перехватил челюстями запястье.

Нож скользнул на пол, а крик Белинского стал громче в два раза.

Костров бросился к Юле и, подхватив её с пола на руки, рявкнул, одновременно отпихнув ботинком нож в сторону:

– Охраняй!

Пушок через силу заставил себя разжать окровавленные челюсти и закрыл своей мощной тушей пути отхода. Глеб, истекая кровью, отполз к кухонному столу и почувствовал, как ледяной озноб быстро охватил его целиком.

Он попытался достать из кармана смартфон, но в последний момент упёрся мутным взглядом в чьи-то мужские ботинки на грубой подошве. Дальше последовал меткий удар кулаком в переносицу, и мир погрузился во тьму.

Скай обыскал завалившегося на бок Белинского, забрал смартфон и ключ от машины. Вытянул кожаный ремень из джинсов Глеба и сложным тугим узлом привязал его к трубе радиатора.

– Охраняй, – повторив команду, он открыл холодильник в поисках льда, перешагнул через Пушка и вернулся в спальню.

Скорчившуюся на кровати Юлю трясло. Слёзы лились непрекращающимся потоком, губы дрожали. Скула и челюсть сильно покраснели, а тонкое запястье заметно опухло.

– Девочка моя… – Костров напряжённо выдохнул и кое-как усадил её, прижимая к себе. – Всё хорошо. Я с тобой. Этот гад сейчас за всё ответит. Какого хрена он вообще здесь забыл?..

– Д-денег…

– Сильно болит? – он аккуратно согнул и разогнул её запястье.

– Очень…

– Посмотри на меня.

Юля с трудом выпрямилась и вопросительно вскинула брови, но тут же вскрикнула от хруста резко вправленного сустава.

– Прости. Всё. Теперь быстро пройдёт, – Скай виновато улыбнулся и поцеловал её трясущуюся ладонь. – Вот, приложи лёд. Будет легче…

– Я д-думала, он м-меня уб-бьёт…

– Он больше к тебе не притронется, клянусь.

– К-как?

Костров быстро набрал чей-то номер и, зажав смартфон между ухом и плечом, крепко обнял Юлю.

– Я же сказал, Пушка не предлагать… – раздался в трубке хриплый смех.

– Кость, звони Матвею. Сейчас скину адрес. Приедете. Быстро.

– Чего? Куда?

– Дебила одного вывезти надо в лесок. С последствиями.

– Опа-на. Костров, чё за дела?

– Всё потом. Звони!

Скинув Сатиру адрес Юли, Скай снова прижал её к себе и успокаивающе гладил по волосам и щеке, еле сдерживаясь, чтобы не свершить самосуд прямо на кухне.

– Он за всё ответит. Обещаю. За синяки. За запястье. За каждую твою слезинку. Обещаю.

Постепенно Снежная Королева затихла, убаюканная нежным шёпотом и безопасностью в сильных мужских руках.

«Мы внизу!» – высветилось сообщение в центре дисплея.

Костров схватил смартфон и набрал ответ: «Код 130999, четвёртый этаж, квартира 15. На двери тот же код».