Телохранитель для Снежной Королевы

10

– Ох, ё-моё… – из прихожей раздался басовитый мужской голос. – Костров, ты чего устроил?

– Посиди тут, я сейчас, – Скай привстал с кровати, но Юля намертво вцепилась ногтями в его свитер и жалобно уставилась покрасневшими от слёз глазами. – Хорошо, – он взял её за руку и вывел из спальни следом за собой.

В прихожей маячили двое мощных мужчин в чёрном комуфляже: бородатый слегка растрёпанный брюнет повыше и небритый шатен с короткой стрижкой пониже и немного постарше на вид. Наумова со страхом сглотнула и сжалась между стеной и спиной Кострова.

– Здрасте, – вполне дружелюбно хмыкнул шатен. – Подмогу вызывали?

– Он на кухне. К батарее привязан.

– Садюга, – гортанно рассмеялся брюнет и, не разуваясь, направился за пленником. – О, пушистый, и ты тут!

Пушок при виде знакомого задорно гавкнул.

– Чего случилось-то? – шатен упёрся плечом в стену и поглядывал, то на подсыхающую на полу кровь, то на маячившую за спиной друга перепуганную блондинку, то на самого Кострова.

– Юлин бывший муж решил, что у него девять жизней в запасе. Предлагаю убедительно развеять его сомнения.

Скай почувствовал, как его пальцы сжала холодная ладонь, и обернулся. Наумова еле слышно спросила:

– Вы его убьёте?..

– Мы ж не головорезы! – вместо Павла рассмеялся шатен. – Мы мозгоправы. Но есть нюанс.

– Ага, – буркнул брюнет, выводя Глеба с заломленными за спину руками в наручниках. – Мозги вправляем быстро, но больно.

– Паш… Это всё законно?..

Костров тёплыми пальцами нежно сжал её лицо:

– Это уже не твоя головная боль. Я уеду с ребятками на пару часов. И потом сразу вернусь к тебе.

Юля в отчаянии замотала головой и снова схватила его за локоть.

– Нет, милая, я правда должен. Хочешь, Пушка тебе оставлю? Чтобы не было страшно. Договорились? Я быстро. Туда и обратно.

– Куда туда?

– Туда, где глупеньких мальчиков учат, что бить девочек нехорошо, – снова жизнерадостно ответил шатен. – Если мама с папой вовремя не научили.

– Не плачь. Всё позади, – Скай чмокнул Снежную Королеву в кончик носа и быстро обулся, глядя на своего верного пса: – А ты останешься тут и будешь охранять Юлю.

Пушок вильнул хвостом и тут же улёгся у ног Наумовой.

– Всего хорошего, – брюнет опасно улыбнулся ей на прощанье, и по его лицу было понятно, что Глебу ничего хорошего не светило.

Когда дверь за мужчинами захлопнулась, Юля без сил скользнула спиной вниз и, обняв колени, шумно вздохнула. Пушок подполз поближе и ткнулся мокрым носом в её ладони.

– Хороший мальчик… Спасибо тебе…

– Только попробуй голос подать. Без яиц останешься, – дёрнув Глеба за подбородок, угрожающе процедил возвышавшийся над ним Черномор.

– Если б они у него ещё были, – Скай, сжав челюсти, с отвращением смотрел на миловидное ухоженное лицо Белинского, на котором уже успело расползтись тёмно-фиолетовое пятно синяка.

Голова Глеба раскалывалась от боли, перед глазами всё плыло. Места собачьих укусов жутко горели, словно их окунали в кипяток.

– Чего-то он какой-то вяленький, – прыснул Сатир. – Даже неинтересно…

– Зато до моего прихода был шустренький.

Двери лифта распахнулись и внутрь с опаской глянула пожилая пара. Костров вышел первым и уверенным голосом произнёс:

– Полиция. Беспредельщика задерживаем.

В подтверждение его слов двое мужчин в чёрном согнули Глеба и грубо повели на выход.

– Помогите… – просипел он, но тут же отхватил удар по рёбрам.

– Молчать! Распугиваешь тут жителей!

Супруги растерянно переглянулись, но решили, что происходящее действительно походило на задержание преступника, и скрылись за створками лифта.

Зажав Белинского с обеих сторон, Скай и Сатир уселись в чёрный бронированный внедорожник сзади. Черномор плюхнулся за руль:

– Куда едем?

– До твоей цитадели далековато, да? – Костров хмурил лоб.

– Ага, часа полтора в одну сторону.

– В лесочек бы его, да погуще, – прыснул Майоров. – Наверняка есть что-то поближе.

– Сейчас… – Матвей крутанул пальцами карту в навигаторе, что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и нажал на газ.

Скай вытащил из кармана смартфон Глеба, сунул его ему под нос для разблокировки и открыл последние переписки. Белинский тем временем попытался озираться по сторонам, чтобы запомнить, куда его везут, но Сатир, деликатно кашлянув, выудил откуда-то тканевый мешок и ловко накинул его на голову пленника:

– Много будешь знать, бессонница замучает.

– Вот дебил… – листая последние диалоги Белинского с непонятными мутными личностями, Павел усилием воли заставлял свои глазные яблоки не закатываться.

– Чего там? – пихнув Глеба головой вниз, Майоров непринуждённо перегнулся через его спину и попытался всмотреться в содержание переписок.

– Безответная любовь к лёгким деньгам и долбо… Ладно, я даже пересказывать это не хочу. Как можно быть таким дебилоидом? – не удержавшись, Костров ткнул Глеба локтем в рёбра.

– В картишки проиграл? – хмыкнул Матвей, двигаясь к выезду из Москвы.

– Да если бы. Вложился по полной в какую-то левую крипту. В долги влез, да ещё и дружков этих своих ввязал, которых до этого точно так же уговорил Юлину компанию угробить. Сборище безмозглых долбоклюев. Так вам и надо, уродам.

– Классика… – Майоров качнул головой и сунул в зубы сигарету, протянув пачку Скаю.

Несмотря на приоткрытые окна, воздух в машине наполнился навязчивым запахом табака. Белинский, так и оставшись в согнутой позе, захрипел и надрывно закашлялся.

– Поперхнулся что ли? – Сатир от души постучал ему ладонью по спине, но кашель лишь усилился.

– Блин. У него же астма, – Костров насмешливо выдохнул сигаретный дым.

– Какой хрупкий малыш, – прыснул Майоров.

– Не откинется? – Черномор глянул на него в зеркало заднего вида.

– Не должен, – но, поразмыслив, Павел всё же выпрямил пленника и приподнял мешок на его голове до уровня носа.

– Инг-галлят-тор… – со свистом вырвалось из надрывающихся лёгких Белинского.

– Обойдёшься. Тебя мамочка не научила дыхательной гимнастике?

До лесополосы они ехали молча. Костров боролся со своим бешенством, сжимая и разжимая кулаки. Сатир задумчиво улыбался, глядя в окно. Глеб продолжал хрипеть, с трудом вдыхая воздух.

– А вот и кустики симпатичные, – проехав вглубь густых посадок, Матвей припарковал внедорожник между двумя соснами. – Приступим?

На свежем воздухе Белинский ощутил было облегчение, но тут же напрягся ещё сильнее при виде большой садовой лопаты и мотка крепкой верёвки внушительных размеров:

– К-куда в-вы мен-ня т-тащите?! – он попытался вырваться из железной хватки парней, но те лишь угрожающе рассмеялись. – Отп-пустит-те! У м-меня р-ребён-нок!

– Хорош заикаться! Раньше надо было думать. И о ребёнке, и о подружке. Когда к Юле припёрся. Когда ударил её. Где мозги были?! – Костров с силой приложил Белинского спиной к стволу сосны.

– Я б-больше не п-приду… Обещаю!!!

– Разумеется, – левый кулак с коротким размахом угодил чётко в печень, и взвывший от острой боли пленник рухнул на колени.

– Вы гляньте, и не промёрзла ещё, – лопата в руках Черномора легко входила острым краем в прикрытую свежим снегом землю вперемешку с осыпавшимися пожелтевшими иголками и прелой листвой. – Дел на десять минут.

– Пожалуйста… Не надо… – упираясь щекой в снег хрипел Белинский. – Я больше никогда… Скажите, что сделать…

– Лежи и не рыпайся, – Сатир пихнул его в ягодицу твёрдой подошвой армейского ботинка.

Раздалось сиплое всхлипывание, а за ним – жалобный скулёж. Трое мужчин синхронно уставились на Глеба.

– По ходу и правда яиц у него нет, – хохотнул Матвей.

– А дитё тогда как заделал?

– Может, не от него? – Сатир приподнял воротник, отворачиваясь от ветра.

– Отпустите… – дрожа не то от холода, не то от ужаса, снова пролепетал Белинский.

– Вот выкопаем ямку и сразу отпустим. Прямёхонько в неё, – Черномор пихнул Майорова в плечо и передал ему лопату: – Твоя очередь.

– А чего я-то? Костров, твоя ж вендетта!

– Я буду закапывать, – мрачно ухмыльнулся Павел.

Последняя фраза окончательно погрузила Глеба в панику. Собрав все оставшиеся силы, он попытался подняться на ноги, несмотря на скованные наручниками запястья за спиной. Поскальзываясь и теряя равновесие, Белинский успел пробежать несколько метров, пока Скай не сбил его с ног жёстким ударом в спину.

– Не надо! Пожалуйста, не надо!!! Я что угодно сделаю!!! – захлёбываясь от ужаса орал Глеб, пока Костров тащил его обратно, намеренно впиваясь пальцами в прокушенную Пушком икру. – Нет!!!

– Да хорош уже, – зажав зубами сигарету, Матвей забрал у Сатира лопату и помог выбраться из ямы. – Поместится.

– Нет! Нет!!! – извиваясь по земле, Белинский безрезультатно пытался отбиться от Павла второй ногой, в конце концов всё равно свалился в свою будущую могилу, но тут же попытался подняться: – Ты говорил ей, что не убьёшь меня!!!

– Я соврал, – Костров достал из-за пояса пистолет из чёрного матового сплава и направил дуло на Глеба. – Что скажешь напоследок?

– Не надо… Прошу… – Белинский сгорбился и зажмурился в истерике.

– Фу… – Майоров зло рассмеялся.

Вниз по светло-голубым испачканным землёй джинсам Белинского красноречиво сочилось свидетельство его безумного страха умереть.

– Ничтожество, – сплюнув, Скай убрал оружие и присел на корточки, угрожающе уставившись на Глеба: – Сунешься к Юле ещё хоть раз – убью. Заявишься к ментам – тебя самого посадят за нападение. Попытаешься нарваться на меня – будешь потом сам умолять, чтобы я тебя грохнул. Понятно?

– Д-да…

– И чтобы я тебя в Москве больше не видел. Будь уверен, о твоём присутствии я сразу узнаю.

– Х-хор-рош-шо…

– Бывай, – Костров выпрямился и пошёл обратно к машине.

– Даже не расстегнём его? – присвистнул Сатир. – Наручники жалко.

– Я тебе новые куплю.

Все трое быстро погрузились в машину и поехали обратно в сторону столицы.

Скай еле слышно вошёл в квартиру Юли и аккуратно снял ботинки, на которых местами так и остались подсохшие комья лесного грунта, хотя он упорно тёр подошвы о снег. На кухне было темно, но на светлом полу ярко выделялась засохшая кровь Белинского.

– Чёрт…

Оставлять бардак до утра не хотелось. Костров тихо заглянул в спальню, где горел только ночник. Юля, свернувшись калачиком, спала под защитой надёжного размеренного храпа кане-корсо, лежавшего рядом с ней. Павел тихо хмыкнул и прикрыл дверь. На кухне нашлись бумажные полотенца, влажные салфетки и пара тряпок для уборки, а в шкафу под мойкой – целая коллекция всяких чистящих средств.

– Супер.

Скай стащил с себя свитер и принялся зачищать место преступления. Кровь с кафеля оттиралась быстро, хотя светлая затирка слегка побурела. Спустя ещё час уборка была завершена, а в дверном проёме показалась сонная Юля:

– Чем так пахнет? Давно ты вернулся?

– Хлоркой, сейчас выветрится. – Костров приоткрыл окно. – Недавно. Как ты?

– Ужасно…

– Как лицо? Болит? – он подошёл к ней вплотную и поправил взлохмаченные пряди. – Будут синяки… Зачем ты открыла ему дверь?

Наумова виновато подняла взгляд:

– Я думала, это ты. Даже в глазок не посмотрела… Он и в домофон не звонил.

– Так я бы и дверь сам открыл.

– Я не догадалась…

– Ладно, забудь о нём. Больше Глеб сюда не сунется, если не совсем идиот, – Скай крепко обнял Юлю, гася в себе всполохи злости на её бывшего.

– Что вы с ним сделали? Избили?

– Как следует припугнули. Ну… Пару раз пришлось и вмазать. Без этого никак.

– Он пришёл за деньгами… Требовал двадцать миллионов.

– Аппетиты у него что надо.

– Не понимаю, он ведь столько денег поимел с развода. Куда ещё?..

– Юль, он эти деньги ловко похерил на сомнительных сделках. Прогорел в ноль. Взял в долг и снова прогорел. Потом, чтобы якобы вернуть долг, втянул кэш твоих драгоценных Гаврилова и Васильева, пообещав им процент. В итоге оказался по уши в дерьме и решил, чего бы ещё не стрясти денег с беззащитной бывшей жены?

– Какой кошмар… Как же я с ним столько лет прожила?..

– Главное, что больше его в твоей жизни не будет.

– А это были твои друзья? Выглядели внушительно.

– Ага. Братья по оружию, – рассмеялся Костров.

В дверях следом за Юлей показался сонный Пушок, сжимавший зубами поводок. Павел устало запрокинул голову и протяжно выдохнул:

– У нас ведь были совсем другие планы на сегодня.

– Ты хотел украсть меня к себе…

– Поехали? Я бы остался тут, но этот крендель тебе точно мебель подпортит.

– Поехали, – Юля поморщилась, прикасаясь тыльной стороной ладони к синякам на лице. – Я правда без настроения…

– Значит, мы сегодня вкусно поужинаем и как следует выспимся.

Сидя на небольшой кухне дома у Кострова, Юля из-под полы скармливала Пушку говяжьи сосиски и заворожённо следила за гармоничной работой мышц на спине Павла, пока он готовил ужин. Его движения были плавными и отточенными: Скай одновременно помешивал соус на сковороде и уверенно скользил ножом по разделочной доске, нарезая мясо на тонкие полоски.

– Не жди от меня чего-то гениального. Я мастер холостяцкой готовки.

– Пахнет вкусно… – она отпила немного прохладного вина и сунула ещё одну сосиску вниз.

После тяжёлого дня сидеть вот так за столом в ожидании мужского ужина и каждым нервным окончанием ощущать близость бесстрашного сильного Кострова, способного защитить её от всего мира, было волшебно. Юля сама не поняла как, но внезапно поднялась со стула и, подойдя вплотную, крепко обняла Павла сзади, прижавшись здоровой щекой к его мускулистой спине. Он легко вздрогнул от неожиданности, но мгновенно расплылся в улыбке и свободной ладонью мягко сжал её тонкие пальцы.

– Почти готово.

– Хорошо… – Снежная Королева продолжала обнимать его, вслушиваясь в размеренный ритм мужского сердца. – Я люблю тебя.

– И я тебя.

Ни денег, ни бизнеса, ни веса в тусовке – у Юли не осталось ничего, но в этот момент она ощутила трепетное простое счастье: в тёплых молчаливых объятиях, в уютном домашнем ужине, в большом надёжном кане-корсо, который вылез из-под стола и ревниво упирался массивной мордой в её ногу чуть выше колена.

– Паш.

– М-м-м?

– Давай никуда не полетим?

– Как это?

– Никуда не хочу… Хочу Новый год со снегом и мандаринами. Спать, есть, гулять…

– Любить?

– Любить.

– Звучит как классный план.