Тёмное солнце

Встреча с древними народами

Он вошел в ее шатер непрошеным гостем, обведя вокруг пальца даже хваленую Киоми, что не добавило охранительнице хорошего настроения. Киоми была настолько зла, что унять ее гнев было под силу только ее госпоже. Лаитан поджала тонкие губы, демонстрируя свое неудовольствие, но на этом решила ограничиться и перенести выволочку за невнимательность подальше от глаз варвара. Ветрис держался спокойно, будто у него были какие-то преимущества или в рукавах одежды он запрятал несколько секретов. Медноликая склонялась ко второму варианту. Она представляла разные возможности и нити разговора, зачем было варвару пытаться проникнуть к ней, но решила не говорить ничего, предоставив слово Ветрису.

Тот замер на пороге, вглядываясь в темноту шатра, из которой на него смотрели, не мигая, два зеленых светящихся глаза с вертикальными зрачками. Лаитан замерла, словно змея, готовящаяся к прыжку, и тихо зашипела.

— Владетельница, тебе нет нужды воспринимать меня, как врага. Я пришел лишь для того, чтобы пригласить тебя разделить со мной ужин и разговор. Но я вижу, что проникнуть в твои покои вне дворца оказалось несложно и понимаю твое неудовольствие от этого факта.

Варвар не смог отказать себе в легкой змеиной улыбке, скользнувшей по губам. Сдержать превосходство во взгляде он даже не пытался. Лаитан, уязвленная такой надменностью, ответила не сразу:

— Если бы я стояла на страже, я бы не промахнулась, желая разделаться с врагом. Во дворце или вне его, — холодно сказала она.

— Владычица, ты редко промахиваешься. Но здесь сыграла роль неподготовленность исполнителей, так что твоей вины тут нет.

Лаитан, прекрасно зная, что вокруг в тенях притаились ее жрицы и верная Киоми, нарочито размеренно и четко произнесла:

— Да уж, пора самой брать в руки жезл и меч. И кривая имперская сталь чёрного воронова крыла окропится кровью варваров!

— Да, красивый цвет. Чёрное и красное. Только сталь слишком кривая, на мой вкус, может сломаться… Осторожней, владычица, варвары тоже не дремлют. Их прямые мечи, может, и хуже качеством, но их держат в руках воины без страха в сердцах. Был бы рад сойтись с тобой на ристалище.

Откровенная лесть из уст этого долинца поразила Лаитан не хуже его клинка. Она снова помедлила с ответом, никак не в силах отделаться от ощущения опасности. Ветрис не походил на искушенного в таких вещах, как обольщение и лесть, человека, да и выглядел слишком юным для подобных практик в достаточном количестве. Однако, он пытался, и попытки, как признала Лаитан, выглядели весьма неплохо. «Либо у него была отличная подготовка, либо такой же превосходный учитель», — подумала Медноликая. О том, что именно сейчас в голове варвара снова начали всплывать странные картины и слышался далекий, приглушенный голос его странного советника с тоном перезвона серебристых колокольчиков, она не знала.

— Смелость не противник против умения. Вряд ли мы сойдёмся, если это не битва на жизнь и на смерть, и не союзническая защита владений, варвар. Наша чёрная сталь известна далеко за пределами империи. А форма меча для того и такая, чтобы внушать ложное чувство лёгкости боя врагам.

— Второе привлекательнее, первое маловероятнее, владычица. Кто сказал, что мы не умеем? Пока никто не жаловался, между прочим! Чёрная сталь… эх. Редкость в наших краях. Приходится обходиться полосатым железом.

— Вам отсутствие железа и стали с лихвой заменяют магические навыки. Редкая сталь и секрет её получения не достанутся врагам. Ты можешь получить половину империи, но искусство получения лёгкой чёрной стали, что прочнее земного шара и легче небесного свода, уйдёт в мир мёртвых вместе с мастерами.

— Не спорю с тобой, владычица. Магия и проще, и сложнее железа… одновременно. Её легче носить, но иногда она покидает носителя. Хотя и меч можно выбить или вынуть из безвольной руки отравленного или спящего. Потому варвары не пренебрегают и мечами тоже. Я понимаю необходимость секретов. И сам никогда не выдал бы своих тайн, владычица. Есть вещи, которые должны оставаться ведомы только тем, кому ведомы. Пусть секрет чёрной стали останется в Империи, я не против. Хотя от меча и не отказался бы — последний такой клинок в наших землях был утерян столетия назад, во время нашествия куджуков.

— Твоему предку преподносили такой клинок в подарок за помощь и объединение враждующих племён, это записано в наших летописях и хрониках Империи Маракаш.

— Потом он был подарен им нашему тогдашнему военному лорду, и пропал вместе с ним в хаосе битвы при Каннах, владычица. Это записано в наших хрониках. Говорят, что хам куджуков подарил такой клинок Великому Кагану кочевников, но это слухи.

— Ты не проверял, тот ли это клинок? Возможно, хан получил его в бою, или бесчестно, и ты мог бы забрать его обратно, восстановить честь.

— Стоял выбор — поехать с посольством к вам, Владетельница, либо отправиться в Степь. Я выбрал Империю, это важнее. Честь моя со мной, а клинок… Если выживем, то он сам придёт ко мне, вместе с нынешним владельцем, и дальше все будет зависеть от удачи, мастерства и места битвы. Если нет… То тогда и меч мне не нужен будет. Мёртвым клинки ни к чему. Разведчики донесут мне, случись этим событиям связать мою судьбу своим явлением раньше положенного.

И вновь Лаитан инстинктивно подобралась, напряглась и замерла, слушая рассуждения варвара. Слишком мудрые и глубокие для столь горячего на поступки человека. Отваги и ярости долинцу было не занимать, но вот откуда в нем такая глубина и спокойствие? Он прибыл уже таким, таким и остался. Хотя нарушение перехода должно было выбить его из равновесия, раз уж переброска справилось даже с хваленым спокойствием Медноликой змеи Империи.

— Пусть так и будет. Твои враги сами придут к тебе, как и мои — ко мне.

— Но к нашим общим врагам мы должны идти сами, Владычица. Угроза для мира слишком велика, чтобы остаться в стороне. Ни одно движение вражеских армий не сравнится по степени важности с нарушением самих основ реальности.

Медноликая знала это и без него. Те краткие моменты, когда неистовая сила билась в ней, била ее, разрывала на части и трепетала в каждом сердце имперца и долинца во дворце, ясно показали ей необходимость покончить с чумой в зачатке.

— Мы должны дойти до великого отца раньше врага. Иначе наши попытки бессмысленны. Собирай своих людей сразу же после рассвета, мы выступаем без промедления.

— Мои люди всегда готовы, — Ветрис на мгновение рассеял свое сознание и поймал вокруг отголоски разумов прислушивающихся к диалогу воинов. Поймав сигнал мыслей своего повелителя, Безымянные начали сворачивать лагерь.

Лаитан наконец выскользнула из теней, встав рядом с варваром. Мгновение — и ее дыхание обожгло его шею, скользнув совсем рядом с ним. Тепло тела Лаитан коснулось кожи варвара, заставив его вздрогнуть и замереть на месте. Медноликая отбросила полог шатра, приказав служанкам прекратить обустраиваться и начать подготовку к выступлению. Времени оставалось только на то, чтобы поесть и немного отдохнуть. И сделать это можно было не только в роскошных покоях, но и на обыкновенной земле. Киоми, однако, не пожелала полностью разбирать шатер, превратив его в подобие небольшого укрытия, где можно было разместить свою госпожу и разместиться самой. Лаитан холодно улыбнулась заботе и стараниям своей охранительницы, коротко кивнув ей в знак прощения и расположения. Настороженность во взгляде Медноликой все же не исчезла до конца, и она, пройдя с Ветрисом до его стоянки, уселась, кутаясь в длинные одежды тонких тканей и набросив на плечи дорожный плащ. Из-под опущенного капюшона поблескивали только ее зеленоватые светящиеся глаза. Ветрис сел рядом, и им подали еду. Быстро поужинав, Лаитан вернулась к разговору о предстоящем походе:

— Авангард моих воинов идёт вперёд. Твои могут пойти с ними, если захотят. Умные и умелые бойцы сами знают, какие позиции кому занимать. Мы будем им пока только мешать.

— Думаю, Владычица, мы отправимся к Отцу вместе, пока наши бойцы будут сдерживать тех, кто посмеет попытаться нам мешать. Таков ведь ваш план? — взглянул на воинов Ветрис.

— Не совсем. До великого отца далеко, несколько недель пути.

— Хм. Тогда что же я чувствую за тем холмом, Владетельница? — он указал на большой каменистый холм над дорогой, покрытый сиреневыми листьями кустарника. — Это не похоже на людей.

— Это местные народы, каменные феи и горные дварфы. Их, как и стоящих особняком элементалов, осталось мало, но они присутствуют везде, наблюдают и вмешиваются только в самых крайних случаях.

Она проснулась отнеясного чувства, еще до рассвета. Выскользнув из своего укрытия, Медноликая остановилась на прохладном ветерке поодаль от остальных спящих, и замерла в неподвижности, осматривая округу. Она решила воспользоваться тем, что ночь ещё не совсем отошла за горизонт, и спрятаться в тенях. Но, словно по волшебству, солнечные лучи ярко озарили то место, где стоял лагерь имперцев, не давая им шанса на свою магию. На сиреневом лиственном холме появились три всадника. Один ехал на коротконогом животном, походившем на рогатую лошадь или на очень длинноногого кабана, второй восседал на крылатом сером коне, а третий держался в воздухе на эфирном единороге, чьи полупрозрачные крылья трепетали в лучах солнца. Троица неспешно двинулась к лагерю, не убирая оружия и продолжая молчать.

Телохранители-безымянные, находившиеся с арьергардом, среагировали моментально. Не зная степени угрозы и опасности всадников, они растянули над небольшим отрядом мерцающие купола защитных полей, и замерли, настороженно глядя на приближающихся нелюдей.

Ветрис редко сталкивался с представителями этих народностей, в его родном крае их не осталось. Малые расы предпочитали селиться как можно дальше от цивилизации и людей вообще, выбирая удалённые скудные земли, труднодоступные ущелья и горные долины, сокрытые от глаз. Там они занимались своими делами, возделывали странные растения, строили ни на что не похожие строения, напоминавшие у каменных фей ажурные паутинники, а у дварфов — приземистые каменные бункеры-крепости. Они редко вмешивались в жизнь людей, выбирая свою судьбу. Тем удивительнее было видеть этих существ вблизи.

Всадники, не обращая внимания на телохранителей и воинов Лаитан, проследовали к тому месту, где на небольшой возвышенности стояли вождь и Владетельница. Ветрис скучающе разглядывал эфирного единорога, который на самом деле даже не был живым существом, представляя собой ожившее и обрётшее подобие плоти заклинание. Но вместе с тем, ехавший на этом средстве передвижения тем самым говорил о своём статусе — только самые сильные маги, владевшие угасающим мастерством покорения стихий, могли создать такую красоту. И то, раз или два в жизни, насколько знал вождь.

— Приветствую представителей Старых Народов, — поднял он руки, держа их ладонями вперёд, чтобы показать чистоту намерений и отсутствие оружия. — Я — вождь Ветрис, из народа Долины.

— Медноликая Лаитан, ты привела к нам варваров? — певучим голосом осведомился элементал. В его руке блеснуло навершие сегментарного жезла, которым он иногда оглаживал шею единорога, подпитывая его силой. Сделанный из дерева, кости и драгоценных камней, жезл содержал в себе всю силу и мощь древнего представителя уходящей расы.

— Медноликая царица не приводит врагов, — крякнул дварф, похлопав своего низкорослого скакуна по шее. — Она приводит только неприятности.

— Мы должны их выслушать, снова заговорил элементал. — Если Лаитан пришла, она поможет нам. Или мы поможем ей… отыскать обратный путь.

Лаитан шагнула вперёд, вокруг неё разгорелось кольцо огня, в пламени которого блеснула неверным светом чешуя на шее женщины. Фигура госпожи окуталась пламенем, остальные отступили, остался только элементал, чей жезл тоже стал похож на огненную плеть в его руках. Единорог превратился в огненную саламандру.

— Я пришла с миром, и на то не было моей воли, — сказала Медноликая. — На нас напали во время ритуала перехода, мы оказались здесь и намеревались продолжить путь, не тревожа ваших народов.

— Госпожа и варвар? — удивился элементал. — Неслыханный союз.

— Ты верно забыл, но я тебе напомню. Объединение Империи и Долины уже бывало, но с тех пор прошло много времени. Он, — она кивнула на варвара, — потомок того, кому из рук матери всех матерей достался прямой клинок матово-чёрной стали в старые времена.

— И где же он? — сдвинул брови дварф. — Что-то не вижу. Вижу только слащавого дворянина в компании задиристой девчонки, пытающихся диктовать свои правила не на своей земле.

Ветрис спокойно посмотрел на задиристого дварфа, который, если подпрыгнет, мог бы достать до пупка варвара.

— Уважаемый, должно быть, утомился в ожидании, раз видит не то, что есть на самом деле. Но у нас принято доказывать слова делом. Кажется, ваши спутники говорили что-то о помощи? Я могу помочь, и тем самым развеять всяческие сомнения.

Лаитан скептически посмотрела на варвара, но ничего не сказала.

Вождь понимал, что со склочным характером дварфа тот скорее отрубит ему ноги, чем согласится принять помощь от презренного человека. Но коротышка, поведя широченными плечами, только фыркнул, и шумно сплюнул наземь. «Кажется, элементаль в этой компании главный, — понял Ветрис, и уважительно наклонил голову. — Он знает Лаитан. Она знает его. Империя заинтересована в Старых Народах? Мне кажется, что Лаитан готовилась к этому путешествию несколько столетий, настолько выверены все её слова, движения и жесты».

— Медноликая госпожа, прошу тебя и твоих спутников проследовать за мной. Нам стоит поговорить в более подходящей обстановке, — прошуршал голос элементала. Его конь снова стал прозрачным единорогом. Подошедшая вместе с людьми варвара Киоми тихо что-то сказала на ухо своей госпоже. Та поменялась в лице, её глаза вспыхнули зелёным огнём.

— Ты зовёшь меня в гости или на казнь, вождь? — спросила она звенящим от гнева голосом. — Мои люди донесли мне только что, что твои земли раздирает война. И чума, что пришла в ваши владения, только и ждёт крови имперцев, которая, как вы считаете, должна очистить вашу жертву для гнусных богов! Что случилось с тобой, Элратан, что ты обманываешь ту, чьи жрицы воевали с тобой плечом к плечу? Зачем устроил это представление, словно бродячий циркач, расходуя силу на показушные действия, если твой народ гибнет?

Элратан переменился в лице. Его спутники поступили по-разному. Упрямый дварф остался на месте, фея мгновенно взлетела на каменную сетку, выстроившуюся прямо на глазах, и блеснула там острыми крылышками.

— Не считай чужую силу, госпожа Медноликая Лаитан. Думай о своей, — ответил ей элементал. — Взять их и доставить в центральный шпиль!

Отовсюду появились незримые воины элементалов, и каждый из них мог получить раны только от определённого оружия. Стихийники, которые в малом числе сопровождали имперские силы, пытались возвести защиту от десятков дрожащих в мареве слуг Элратана, но им плохо это удалось. Лаитан крикнула вслед вождю элементалов:

— Ты околдован, лорд лордов! Ты бы никогда не позволил пролить кровь своих людей из-за глупого суеверия!

— У моих людей нет крови, Медноликая, — холодно бросил элементал, поднимаясь вверх на воздушных потоках. — Ты скоро убедишься в этом.

— Госпожа! — рядом с Лаитан оказалась Киоми, тряхнув тяжелыми черными косами на голове. — Если мы укроемся в тенях, мы спасёмся. Но как быть с варварами? Им не знакома такая магия.

— Мы не должны убивать людей лорда лордов, иначе мира между нами никогда не наступит вновь.

— Но они собираются убивать нас! — звонко возразила Киоми.

— Не думала, что моя личная свита телохранительниц и жриц способна так легко дать себя убить.

— Да, нам незнакомо перемещение в тенях, Владычица, — вмешался в разговор Ветрис, видя, как маска спокойствия Киоми уже почти дала трещину. Сестра-служанка Лаитан ему была симпатична, и потому вождь решил, что стоит сказать и за себя. — Но мы можем сражаться достаточно долго, чтобы прикрыть отступление. И довольно долго продержимся после того, как вы уйдёте. Если я останусь… То мои люди выдержат практически любой натиск. Защита тоже. И мне кажется, что без вас, Владычица, мы станем им неинтересны. Кроме дварфов, но их тут не видно, кроме того угрюмца.

Словно в подтверждение его слов, полотнища защитных полей над небольшим отрядом полыхнули радугой, наливаясь силой. Первый элементаль, пламенеющий огнём, коснулся прозрачного пузыря, и, взревев, как трещащий костёр, рассыпался точками огоньков, разбежавшихся по пологу защиты. Один из Безымянных покачнулся, но Ветрис надеялся, что властительница этого не заметит. Сил пока хватало. И знание того, что неведомая зараза порчи коснулась и этих земель, подталкивало к решительным действиям.

— И куда мы побежим? — хмыкнула Лаитан. — Дальше только их владения, за ними пустынные леса и тропы песчаников. Мы должны сдаться, но войти в город не пленными, а всего лишь позволившими себя пленить, — она улыбнулась, что смутило Киоми. Та смотрела на варвара с некоторой долей подозрительности, явно не ожидавшая, что он вступится за неё. Кажется, это пошатнуло стену холодного пренебрежения служанки.

— Сдаться? — сдавленно произнёс варвар. Его глаза сузились, в них забилось серебро силы и власти. — Короли Долины не сдаются!

— Хорошо, — легко согласилась Лаитан. — Деритесь. Если тебе не важна судьба твоих людей, которых, как ты сказал, остаётся все меньше, а мы даже не выбрались за пределы приграничных земель, дерись.

— Он прав, — решила вернуть долг Киоми, — они убьют нас, если мы сдадимся.

— Мы? — не поняла госпожа. — Сдаюсь только я. А ты и остальные сестры-жрицы по моему приказу должны не дать себя убить или пленить.

Она посмотрела на варвара, понял ли он, что она задумала? Решит ли её поддержать, или снова будет рассказывать про королевское семя, привычки и гордость?

Киоми поняла свою госпожу. По её приказу остальные имперские воительницы веером рассыпались по полянке, нанося быстрые точные удары и уколы людям варвара. Не ожидавшие такого предательства, они взревели. Киоми и её люди выводили из строя людей варвара, чтобы сохранить им силы и жизнь. При этом пришлось пожертвовать целостностью и манёвренностью. Ветрис смотрел на Лаитан со смесью ненависти и презрения. Та отвернулась и пошла в сторону элементала.

— Драки не будет, варвар, — бросила она через плечо. — Во всяком случае, здесь и сейчас.

Любая ненависть проходит, а презрение — улетучивается. Ветрис понял, что хочет увидеть, что задумала Лаитан. Не зная, насколько он вносит искажение в её выверенные планы, вождь Долины на мгновение задумался, но потом тряхнул головой, и произнёс:

— Будь по-твоему, Владычица. Но тогда я пойду с тобой, раз уж нас объявили союзниками даже эти народы. — он махнул рукой своим воинам, уняв их вопли ярости, и прошептал им что-то, после чего варвары сосредоточились, и перестали сопротивляться.

Вождь двинулся вслед за Лаитан, чувствуя боль и раны каждого своего человека, но не позволяя им отразиться на своём лице. «Надеюсь, твой расчёт верен, — подумал он, глядя на уверенную походку Владычицы. — Делай своё дело, Мать всех Матерей».