Тёмные Воды. Зимний апокалипсис

Глава первая

О планетарной катастрофе я узнал, выйдя из ванной и усевшись читать новости. Чтение новостей для меня — ритуал. Я варю себе кофе или открываю пиво и поглощаю новости с наслаждением, попутно строя прогнозы о их влиянии на мою жизнь.

Прочитав даже самые неблагоприятные новости, я никогда не паникую. Очень часто написанное является следствием воображения или слабого мозгового кровообращения коллег моего друга Стаса, впрочем, частенько и его самого тоже. В самом распространённом варианте весь «ужас-ужас-ужас» дезавуируется уже на следующий день, иногда через день.

Однако на сей раз я сразу понял, что это не журналистские бредни. Все информагентства трубили одну и ту же сколь безумную, столь и страшную весть: Земля сошла с орбиты, мы все умрём. Как только до меня дошла суть, я сразу понял, что завтра будет поздно: из города будет не выбраться.

Родители уже лет пять жили на Кубани, женой я не обзавёлся, детьми, насколько мне было известно, тоже. Весь мой московский мир заключался в работе и в Стасе с Иванычем. Со Стасом мы вместе росли, с Иванычем служили — я срочную, а он был моим командиром. Года через три после службы я встретил его. Иваныч искал работу: после очередной командировки и ранения он был комиссован. Мне удалось пристроить его в нашу фирму заместителем начальника службы безопасности, с тех пор мы и подружились.

Сейчас Иваныч был где-то под Краснодаром на похоронах очередного сослуживца. А вот Стас, по моим расчётам, уже дня четыре как приехал в Поляны и, скорее всего, знать не знает о происходящем. Нужно было ехать за ним и как-то выбираться, как-то выживать.

За годы нашей дружбы Иваныч приучил меня в экстремальных условиях действовать быстро, полагаясь на инстинкты, а не на доводы рассудка. «Пока ты будешь соображать, тебя восемь раз шлёпнут», — приговаривал он. Почему именно восемь раз, я не знал, но Иваныч никогда этот прогноз не менял. Всегда ровно восемь.

Поэтому я быстро залез в шкаф, за десять минут собрал одежду, взял армейский фонарь, рассовал по карманам запасные аккумуляторы к нему, достал из сейфа свой «вальтер», внимательно огляделся, не забыл ли чего и через пять минут уже ехал в машине, направляясь к Каширскому шоссе. Периодически я набирал маме, но она не брала трубку.

Я ехал по сравнительно свободным вечерним улицам и думал, что уже завтра здесь всё будет запружено машинами, стремящимися на юг. Когда пройдёт первый шок, люди начнут думать, где им будет легче выжить, и, поскольку все люди мыслят плюс-минус одинаково, большинство ринется на те же дороги, по которым нынче ночью проеду я.

Я уже представлял себе и ужас, который охватит москвичей, и панику, которую посеет этот ужас. Я видел толпы бегущих и едущих людей, выбирающихся из мегаполиса и понимал, что сейчас на свет божий попрёт вся чернота и грязь из людских душ. Моей задачей этой ночью было уехать как можно дальше от цивилизации и инстинктов моих сограждан.

До Полян я обычно доезжал часов за семь-восемь. С учётом того, что, наверное, придётся объезжать города и крупные посёлки, я накидывал ещё два часа. Ещё столько же я планировал потратить на то, чтобы затариться в каких-нибудь магазинчиках на трассе продуктами. Из Москвы я выехал около одиннадцати вечера, значит, в Полянах буду часам к одиннадцати утра.

Трасса была свободна, и ехал я быстро. Километрах в семидесяти от Москвы остановился возле будки с надписью «Продукты». Полночь, чистое небо, и высоко в этом небе сияла проклятая красная Немезида, которая совратила нашу Землю с пути истинного. Чуть в стороне от неё висела огромная Луна золотистого с кровавым оттенком цвета.

В магазине было пусто, за прилавком, положив голову на руки, дремала молодая девушка. Звон колокольчиков заставил её поднять голову. Она нехотя поднялась со стула.

— Что будете брать? — девушка немного картавила.

— Всё, — улыбнулся я. — Всё, что смогу унести.

И принялся выбирать. Я планировал увезти из этого магазинчика полный багажник. Деньги всё равно в ближайшие дни обесценятся, нужно было как можно скорее обменять их на то, что будет представлять ценность в новом мире: продукты, топливо, одежду…

Пока я выбирал, а продавщица выставляла на прилавок отобранное, в палатку вошли два типа, один маленький и коренастый, второй огромный как шкаф. Оба были пьяны, и вид у них был агрессивный. «Началось», — подумал я. Я не ожидал, что мародёры и грабители так скоро сообразят, что государству теперь не до них. Думал, что пара дней у нас всё-таки есть.

— Эй, корова… — прогундел здоровяк. — Давай-ка сюда всю наличность и вот сюда складывай водяру и жратву, — с этими словами он бросил ей большую сумку.

— Вы что… — растерялась девушка. — Я не могу… меня же заставят выплачивать… уйдите, пожалуйста.

— Ты чё, тварь! Не поняла? Быстро делай, что тебе сказали! — выкрикнул маленький. — Я тебя, сука, сейчас прямо тут…

Я понял, что пришло время мне вмешаться. «Вальтер» лежал у меня во внутреннем кармане, грабители были пьяными и для меня совершенно неопасными.

— Парни, давайте потише, — попросил я. — И встаньте в очередь, пожалуйста, сейчас я отовариваюсь.

— А ты дядя, валил бы отсюда, пока и тебя не окучили, — с угрозой в голосе сказал огромный. — Хотя нет, пока не вали. Из карманов всё доставай, потом вали.

Я кивнул головой.

— Хорошо, я сейчас всё сделаю, — и полез правой рукой во внутренний карман.

Маленький ухмыльнулся, да так мне и запомнился с ухмылкой на лице. В следующий момент я выхватил «вальтер» и выстрелил гиганту в ногу. Тот взвыл от боли. Маленького как ветром сдуло, а громадный, хромая, поскакал к двери, выкрикивая на ходу:

— Сука, мы сейчас вернёмся, готовься…

— Это он кому, как вы думаете? — спросил я у напуганной и плачущей продавщицы. Я говорил намеренно иронично, чтобы её успокоить.

— Наверное, мне… — сквозь всхлипы пробормотала девушка.

— Тогда дело плохо, — сказал я. — Они наверняка вернутся.

— Наверное, надо вызвать полицию, — всхлипывая, предложила девушка. На бейджике у неё было написано «Асеева Людмила».

— Люда, — сказал я. — Вызвать вы, конечно, можете. Только кажется мне, что полиции сейчас не до вас. Вряд ли они приедут, а если и приедут, то тогда, когда уже будет поздно. Вам надо бы уходить отсюда.

— А как же… я ведь здесь за всё отвечаю… мне потом всё отрабатывать…

— Люда, — обратился я к ней со всей возможной строгостью. — Если эти недоумки вернутся, а они вернутся и, скорее всего, не вдвоём, то во второй раз мы с вами уже можем не отбиться. Поэтому давайте я быстренько расплачусь, потом мы загрузим мои покупки в багажник, и я отвезу вас, куда скажете.

— Мне некуда ехать… — тихо сказала Людмила. — Я живу здесь, в подсобке. Я сюда зарабатывать приехала, у меня нет денег, чтобы снимать жильё, — она достала откуда-то салфетку и стала вытирать глаза и нос.

«Вот это поворот, — подумал я. — Теперь нужно ещё думать, куда её эвакуировать».

Формально я был виновником её несчастий. Была вероятность, что налётчики ограбили бы магазин, а её не тронули. Но после того, как я подстрелил одного из них, на их снисходительность рассчитывать не приходилось.

— Тогда быстро берите свои личные вещи, — сказал я, — и идите в машину. Главное сейчас уехать отсюда, а что делать дальше, решим по дороге.

Людмила кивнула и ушла за дверь в подсобку. Я перетаскал свои покупки в багажник, положил в кассу несколько купюр и стал ждать девушку. Минут через десять она вышла из магазина, заперла дверь и села в машину. На плече у неё была небольшая спортивная сумка, а в руке футляр.

— Что это у вас? — спросил я.

— Скрипка, — ответила Люда. — Я играю иногда…

Положив футляр на заднее сидение, она сказала:

— Я позвонила владельцу, сказала ему, что уезжаю, объяснила, почему. Вообще-то, — добавила она, — меня зовут Люся.

— Игорь, — отозвался я, трогаясь. — Куда же нам поехать, Люся?

В зеркало я увидел, что как раз в этот момент к магазину подошла приличная орава, человек семь. В руках у них были металлические прутья и палки.

— Вовремя… — сказал я и перешёл на следующую передачу.

Куда ехать, Люся не знала. Родом она была из Саратовской области, это навскидку километрах в тысяче да по другой трассе. Решили, что пока она поедет со мной, а дальше что-нибудь решим.

По дороге разговорились. Оказалось, что Люся приехала в Москву по объявлению, в котором была обещана какая-то суперработа для девушек. Что это оказалась за работа, она не сказала, но я и сам догадался. Подробности были видны на её лице — похоже, девушку пытались принудить к исполнению «контрактных обязательств». Насколько успешной была эта принудиловка, я никогда не узнал, но в итоге Люся со своей скрипкой оказалась выброшенной на трассе в нескольких десятках километрах от Москвы без денег, без крыши над головой и без понимания, что дальше делать. Три дня назад ей удалось устроиться в магазинчик, где я её и нашёл. Впрочем, и отсюда её выгоняли — она в первый же день, давая сдачу, ошиблась в пользу покупателя.

Пока Люся рассказывала мне о своих бедах, обычно пустая ночная трасса стала заполняться автомобилями. Самые сообразительные сограждане потихоньку начали откочёвывать в тёплые страны.

Мне казалось, что в ситуации, в которой мы оказались, направление особенного значения не имеет. Что на севере, что на юге через какое-то время установится одинаковая мерзлота, которая не снилась Земле и во время тысячелетних обледенений. Ехать стоит туда, где у тебя есть заведомо надёжное укрытие, где можно каким угодно способом адаптироваться к наступившей вечной зиме и тьме. При этом желательно избежать общества людей, которых не знаешь и которым не доверяешь. Посадив к себе в машину Люсю, я уже нарушал последнее правило.

Так я ехал, уставившись в тёмное полотно шоссе, которое изредка вспыхивало бликами света в дождевых лужах. Я размышлял о том, как мы будем жить дальше и сможем ли, а если сможем, то как долго.

В какой-то момент в лучах фар мелькнули несколько фигур на обочине. Они «голосовали», я затормозил и съехал на обочину. В зеркало заднего вида я увидел, что это были мужчина с женщиной и двое детей — мальчик лет семи и девочка лет десяти.

— Довезите в Каюжное, пожалуйста, — обратился мужчина лет сорока, открыв переднюю дверь.

У него была неаккуратно подстриженная борода, торчащая клочьями в разные стороны, худое лицо и нелепые крупные очки в роговой оправе. Волосы были нестриженные, жирные и висели сосульками. Одет он был в застиранную рубашку и видавшие виды джинсы. У меня был знакомый фанат науки, буквально живший в своей лаборатории, он выглядел похоже.

— А где это? — спросил я.

— Это километров тридцать отсюда, первую половину по шоссе, а вторую по просёлку.

Я задумался. В мои планы не входило съезжать с шоссе. Через несколько часов здесь будет всё запружено, придётся стоять в бесконечных пробках, отбиваясь от авантюристов и бандитов. Если я потеряю время, отъезжая по незапланированному маршруту, этого не избежать. К тому же их было четверо, а мест у меня было три.

— Нет, я туда не поеду, — ответил я и положил руку на рычаг передач.

Мужчина суетливо кивнул, пробормотал «Извините…» и захлопнул дверь. При этом каким-то образом между дверью и рамой застряли развязавшиеся шнурки от кед, и при попытке отойти он упал.

Не заметив этого сразу, я тронулся и проволок его около метра по шоссе, пока с ноги не сорвался кед.

— Ну, блин… — я заглушил мотор, вышел из машины и подошёл к мужчине, который уже сидел.

— Как вы, ничего? — спросил я у него, помогая подняться.

— Ничего, ничего, — бормотал он. — Извините, я такой неловкий…

Желая возвратиться к женщине с детьми, он повернулся ко мне спиной, и я увидел, что рубашка на нём сзади порвалась. Мужчина повернулся ещё раз, улыбнулся и сделал успокаивающий жест рукой — «всё, мол, нормально». Я перевёл глаза на детей. Это были девчушка и мальчуган — бедно, но аккуратно одетые, с красными заспанными глазами и какие-то поникшие. Женщина бросила на меня молящий взгляд, и мне вдруг стало жаль оставлять их здесь, на пронизывающем ветру, да и кто их довезёт? Ещё нарвутся на каких-нибудь отморозков, женщине чуть за тридцать, привлекательная…

— Ладно, полезайте в машину, — сказал я. — Как ехать, помните?

— Да, да, помню, конечно, — засуетился мужичок, — это тут недалеко, возле магазина налево, я покажу, покажу. Спасибо…

Он бы долго ещё бормотал, но я открыл обе двери, предложил Люсе подвинуться и сказал, обращаясь к мужчине:

— Вы на переднее, а сюда сядет женщина и дети, мальчика на колени.

Когда мы тронулись, я представился:

— Игорь.

— Егор, — ответил мужчина. — Это моя жена, Маша и наши дети: Васёк и Сюзанна.

«Контрасты, — подумал я. — Маша, Егор, Васёк и… Сюзанна».

Когда спидометр отмотал пятнадцать километров, я спросил:

— Где сворачивать-то будем?

— Сейчас… — сказал Егор и начал озираться по сторонам. — А мы уже много проехали?

— Полпути, если всего пути тридцать километров, — сказал я.

— Хм… тогда где-то тут уже. Тут должен быть магазин. То ли синий, то ли зелёный…

— Красный, — поправила его Маша. — Там ещё футбольные фанаты постоянно орут «Красно-белый, красно-белый», помнишь?

— Да, точно. Красный, — согласился Егор.

Я стал вглядываться в поисках красно-белого магазина. Он обнаружился ещё километров через десять.

— Этот магазин? — спросил я.

Егор полез по карманам, сначала в один, потом в другой, наконец, из третьего извлёк очки, начал их протирать полой рубахи. Я остановился, чтобы не пропустить поворот. Наконец, Егор протёр очки, надел их и стал рассматривать магазин.

— Похож, вроде… — неуверенно сказал он.

— Это не он, — сказала Маша. — У того летняя веранда, там чай-кофе пьют.

— Да, точно, — подтвердил Егор. — Там была веранда, точно. Пили там чай и кофе люди.

Поехали дальше. Проехав ещё километров десять, я остановил машину.

— Как называется место, куда мы едем? — спросил я.

— Каюжное, — ответил Егор.

Я полез в карты на смартфоне. Такой населённый пункт был, но поворот к нему был не на этом шоссе.

— Это вообще не здесь, — сказал я. — Нужно было ехать в противоположную сторону, на развязке свернуть, и уже там искать красный магазин.

— Да? — растерянно сказал Егор и покраснел. — Тогда нам нужно выйти… Маша, выходим, — обратился он к жене.

— Сидите, — сказал я им. — Вы не видите, что в этом направлении проезжает один автомобиль на двадцать километров? Вы просто не найдёте попутку.

— А что же делать? — совсем поник Егор. — Нам ведь надо попасть домой…

Я подумал с минуту, потом повернулся к Люсе.

— Отвезём их, Люся? Нам зачтётся.

— Ну мне-то всё равно, — сказала она. — Всё равно некуда ехать.

Я развернул своё авто и поехал обратно. Через полчаса мы проезжали мимо магазина, откуда я забрал Люсю. Он уже догорал. Люся тихо охнула. Вокруг магазина бегал человечек и размахивал руками, вероятно, хозяин.

— Хорошо, что вы сейчас не там, правда, Люся? — спросил я.

Она вздохнула.

Через десять минут я проехал развязку, а ещё через двадцать сворачивал направо перед указателем «Каюжное, 12». И тут произошла какая-то странность: на мгновение в глазах у меня помутилось, а автомобиль словно встряхнуло. Я подскочил в кресле, и ударился головой о потолок. Люся, которая сидела прямо за мной, сильно ударилась лицом обо что-то и вскрикнула.

Сначала я подумал, что попал в незамеченный ухаб, но в зеркале заднего вида никаких неровностей не было. Я остановился и посмотрел на своих спутников:

— Что это было?

— Тряхануло что-то, — сказала Маша. — Может, яма?

Я промолчал. Люся салфеткой вытирала кровь с губы.

— Люся, зубы целы? — спросил я. Та кивнула.

— Ну и хорошо, — ответил я и тронулся.

Первые пару километров дорога была асфальтированной, потом перешла в грунтовку, размытую дождями. Мой «Опель» не очень подходил для езды по таким дорогам из-за низкой посадки, но в Поляны я доезжал, а там дорога была не лучше. По этой грунтовке мы телепались минут сорок, пока не проехали знак «Каюжное», означающий границу деревни.

— Куда здесь? — спросил я.

Ответила Маша:

— Нужно проехать через деревню и там ещё километра три.

— А там-то что? — спросил я.

— Там наша миссия, — ответил Егор.

— Миссия?

— Да, мы братья во Христе, нас двенадцать человек, и живём мы отдельной общиной, — сказал Егор.

«Сектанты», — подумал я.

У меня не было предубеждений против сект. Вообще говоря, я к религии был равнодушен. Минут через пять после выезда из деревушки, на горизонте показался небольшой хутор. Двухэтажное кирпичное здание на окраине заметно выделялось на фоне трёх-четырёх покосившихся избушек.

Я подъехал ко входу и припарковался. Семья сектантов выбралась из машины, и я хотел было тронуться, когда Маша подошла к двери с моей стороны и сказала:

— Пройдите к нам, позавтракаем вместе.

Я оглянулся на Люсю, она посмотрела на меня вопросительно.

— Ну что же, Люся, пойдём перекусим и в путь.

Егор ковырялся с ключами от двери и что-то бормотал.

— Почему закрыто? Куда они уехали? — услышал я, подойдя ближе.

Через минуту мы вошли внутрь. Это был молельный дом. Я когда-то бывал в доме одной протестантской секты, выглядело это точь-в-точь так же. Направо от входа было что-то, вроде гардероба. Налево — зал для собраний — три ряда стульев, трибунка, стол. Дальше была лестница, ведущая на второй этаж. Повсюду — на подоконниках, столах, на полках были разбросаны религиозные брошюрки. Прямо, сразу за гардеробом, располагалась зона кухни и столовой. Направо за кухней — дверь, которая, вероятно, вела в подсобные помещения. В комнате было прохладно и влажно.

Маша сказала нам пройти, сняла свою куртку и принялась раздевать детей. Егор, тем временем, прошёл в дверь за кухней.

— Сейчас он включит котёл, и будет тепло, — сказала Маша. — Куда-то исчезли наши братья и сёстры. Похоже, уехали: микроавтобус со двора тоже пропал.

Я кивнул. Мы с Люсей прошли в зал для собраний и сели на стулья. Люся взяла несколько брошюр и стала их листать. Через несколько минут Егор вышел из подсобки, выглядел он растерянным.

— Нет газа, котёл не включается, — обескураженно произнёс он.

— Как нет газа? — ахнула Маша. — А готовить как?

Егор развёл руками.

— Даже еду не разогреть, — опечалилась Маша. — Придётся есть холодное…

Она беспомощно посмотрела на нас.

— Сейчас я накрою.

Я встал и вышел из дома. Залез в багажник машины, достал из него какие-то сладости, пару мясных консервов, пакет с соком и что-то ещё, отнёс всё это в дом, положил на стол и снова вышел. У меня в машине был разобранный мангал, возле дома я заметил несколько чурбаков. Я установил мангал на свободном пространстве перед домом, накидал туда сучьев, бумаги, чурбаков, полил сверху жидкостью для розжига и поджёг. Затем я вернулся в дом.

— Маша, давайте приготовим на свежем воздухе. Я всё приготовил, собирайте продукты и пойдёмте.

Пристроив на решётке над огнём кастрюлю, мы довольно быстро сварганили супчик с мясными консервами и ушли в дом. Был шестой час утра, на улице завтракать было бы прохладно. Правда, и в доме было неуютно, но хотя бы без ветра.

— А там что? — спросил я, махнув рукой в сторону подсобки.

— Там котёл, — сказал Егор. — И котельная для экстренных случаев.

— Котельная? — удивился я. — У вас тут автономное отопление?

— Да, для экстренных случаев, — повторил Егор.

— Неплохо, — сказал я. — А можно глянуть?

— Конечно, проходите, смотрите, — сказала Маша.

Я доел суп и прошёл в подсобку. Тут было довольно просторно, квадратура была не меньше двадцати метров. В углу, действительно, была топка, отгороженная от остальной части помещения. Котельная была на угле, и здесь была даже лента транспортёра для загрузки угля с улицы. Судя по угольной пыли, всё это эксплуатировалось.

— Газовый котёл обогревает первый этаж, а угольный — второй, — пояснил Егор, который подошёл вслед за мной. — Когда не очень холодно, мы топим только внизу. Если холодает, подключаем уголёк.

— А уголь есть? — спросил я.

— Да, угля много, во дворе стоит бункер. По транспортёру мы его загружаем сюда, когда нужно. С топкой один человек справляется, мы по очереди кидаем.

«А тут можно зимовать», — подумал я.

— Куда ваши-то могли деться, ты как считаешь? — спросил я.

— Сам не понимаю… Мы уехали три дня назад, нас отвезли на микроавтобусе в посёлок и должны были вчера забрать, но никто не приехал. Мы ждали, ждали и пошли на трассу.

— А жили-то эти два дня где?

— У братьев во Христе. Там живут несколько человек из нашей общины. Мы с ними делились своими наработками…

«Наработками…» — удивился я, а вслух сказал:

— Думаю, ваши братья и сестры, — я произнёс это с лёгким сарказмом, которого Егор не заметил, — откочевали к югу, узнав новости.

— Какие новости? — спросил Егор.

— О звезде, конечно.

— О какой звезде? Что за новости о звезде? — удивился Егор.

— А вы не в курсе? — спросил я. — В небе горит красная звезда, которая сбила с пути нашу планету, и теперь она летит чёрт знает куда.

— Чёрт знает? — переспросил Егор и зашевелил губами, видимо, какой-то псалом или молитву и после паузы продолжил: — А откуда же взялась эта звезда?

— Это мне неизвестно, я как-то не успел вникнуть. Как только узнал, сразу сел за руль и поехал за другом в Тамбовскую область, подробности не выяснял. Сейчас ведь всё начнёт рушиться. Вот смотрите: газа у вас уже нет. Через несколько дней не будет и электричества. А через пару месяцев наступит межпланетный холод.

— Да, вы правы, — спокойно сказал Егор. — Всё в руках Божьих, да будет по воле Его.

Я знал, что сектанты все не от мира сего, но его равнодушие к собственной судьбе и судьбе своих детей меня поразило.

— Так-то оно так. Но по его воле вы здесь через пару месяцев умрёте. Нужно что-то делать, чтобы подольше пожить…

— Зачем цепляться за жизнь земную, когда стоишь на пороге жизни вечной? — спросил Егор, повернулся и вышел из подсобки.

«Ну и ну, — подумал я. — Ему действительно всё равно, что ли?»

Я внимательно осмотрел котельную. Обнаружил в полу крышку, поднял её. Это оказался погреб, в погребе наверняка запасы еды. Сектанты со своей котельной продержатся: большой запас угля, да ещё и дрова за окошком… А мне нужно было ехать за Стасом. Я вышел из подсобки и подошёл к Маше.

— Маша, скоро наступят сильные холода…

— Да, я знаю, муж мне уже сказал, — глаза у неё были заплаканные.

— У вас котельная, это очень хорошо. Вам здесь нужно переделать систему отопления, весь дом обогревать не нужно. Вас всего четверо, этого зала вам за глаза. Перенесёте сюда кровати…

Маша опустила голову и быстро закивала. Я понял, что она плачет. «Легко сказать «переделать систему отопления», — подумал я. С одной стороны, там нужно-то всего-навсего трубы с газового котла перекинуть на угольный. Но с другой, Егор не был похож на человека, который смог бы это сделать. Теоретически им можно было оставаться на втором этаже, там будет тепло. Но тогда в котельную нужно будет ходить через размороженный первый этаж. Да и вряд ли на втором этаже есть ещё одна кухня. Кухня без газа, конечно, достаточно условна, но можно было бы придумать что-нибудь в котельной, соорудить какую-то плиту.

Словом, размещаться было выгоднее на первом этаже, а отапливать в настоящее время можно было только второй.

— Покажите, где у вас инструменты, Маша, — попросил я. — Пойду перекручу вам трубы.

Маша благодарно посмотрела на меня и пошла со мной в подсобку. В углу была дверца в стене, а за ней кладовка, буквально битком набитая разными инструментами, любой слесарь позавидовал бы.

— Георгий Андреевич всё это собирал, он занимался у нас хозяйством, — пояснила Маша.

Я позавидовал Георгию Андреевичу. Здесь было всё. Я нашёл даже сварочный аппарат для полипропилена, что здорово упрощало дело: трубы у котлов были как раз из этого материала.

Провозился я чуть дольше, чем рассчитывал, но, даже несмотря на это, спустя час всё было готово.

После этого убедился, что транспортёр пока работает, открыл окошко, выпрыгнул наружу и накидал лопатой из бункера угля на транспортёр. Залез обратно, включил, лента поехала. Проверил котлы.

Через полчаса в топке весело полыхало, к девяти утра в доме прогрелось и стало уютно. Выслушав благодарности от хозяев, я стал прощаться.

— Может быть, останетесь у нас? — предложил Егор.

— Не могу, ребята, — ответил я. — Друг у меня в Тамбовской области, я за ним ехал. Вот Люсю лучше приютите… — я посмотрел на девушку и увидел в её глазах колебания.

Маша с Егором закивали головами.

— Ну что, Люся… останешься? Ехать тебе всё равно некуда, оставайся, вместе как-нибудь продержитесь, — и я пошёл к двери.

— Нет, — услышал за спиной. — Я поеду с тобой.

Хозяева помолчали. Затем Маша сказала:

— А вы возвращайтесь к нам вместе с другом, места хватит.

Я неопределённо покачал головой, и мы с Люсей вышли.

— Почему ты не осталась? — спросил я. — Здесь лучшее место из тех, что можно сейчас найти. Я бы и сам остался, если бы не Стас…

— Я их совсем не знаю, — сказала Люся.

— А меня? — спросил я.

— Тебя уже знаю.

Мы сели в машину и через пятнадцать минут выехали из Каюжного. Прояснилось, в небе горела проклятущая звезда. Через полчаса тряски по грунтовке мы приблизились к шоссе. Уже издали я увидел, что всё оно запружено автомобилями. Подъехав, попытался втиснуться в крайний ряд, но шоссе двигалось очень медленно, все ехали буквально впритык друг к другу. Я махал руками, сигналил, но никто не желал уступить мне место. Один из проезжавших опустил окно и крикнул:

— Чего сигналишь? Мы в час по сотне метров проезжаем, а если всех на поворотах пропускать, будем проезжать по пятьдесят. Вали откуда взялся!

Сто не сто, подумал я, но, действительно, движение медленное, похоже, впереди какой-то затор.

— А что там впереди, не знаешь? — спросил я бранящегося.

— Да откуда мне знать? Уже километров двадцать так едем — с семи утра. Движок греется… — он махнул рукой и поднял окно.

Прождав с полчаса, я попытался взять наглостью и засунул нос в промежуток между двумя авто. Автомобиль как и рано утром здорово тряхнуло, в глазах потемнело. Тот, перед которым я втискивался, даже благородно сдал назад на полметра, но его тут же ткнули в бампер сзади и высунувшийся из окошка мужик заорал:

— Чего ты тут всех пускаешь?! Мы так вообще с места не двинемся! А ну пошёл!

Вежливый развёл руками, и вернулся на своё место.

Поняв, что тут не впустят, я решил попробовать проехать до трассы по просёлочным дорогам. Заглянул в смартфон, убедился, что какие-то дороги через поля и леса здесь есть, развернулся и поехал искать счастья. Когда я отъезжал от шоссе, снова произошла метаморфоза — опять я подпрыгнул, опять на мгновение всё вокруг стало нечётким и как будто тёмным.

— Да что ж такое… — сказал я и вышел из машины.

Я обошёл вокруг машины, разглядывая асфальт, заглянул под неё, и ничего, что могло бы вызвать такую тряску не заметил. Похоже, дело было в машине. «Вот ещё проблема на мою голову», — подумал я и вернулся на водительское место.

Колесили мы добрых полтора часа и в половине первого заехали в такую глушь, что я понял: дальше ехать бессмысленно. Остановился и от злости закурил. Вообще-то я не курящий, пачка в бардачке у меня лежит месяцами, причём, выкуривают её обычно приятели, а не я.

Мало того, что заехали в какую-то тмутаракань, так ещё и бензина сожгли немыслимо. Оставалось километров на сто, и если даже мне удастся каким-то чудесным образом выехать на трассу, придётся сразу искать АЗС, съезжать с трассы, заправляться, потом опять пристраиваться куда-то… в общем миссия показалась мне невыполнимой. Да и будет ли бензин на АЗС — большой вопрос.

— Делать нечего, Люся, придётся возвращаться к нашим сектантам, — сказал я. — И как мне теперь попасть в Поляны?

В общем, ночная поездка в Каюжное оказалась роковой.

Автор ждёт читателей, желающих задать вопросы, в своей группе в Telegram: Тёмные воды Алексея Черкасова (https://t.me/AlexCherckasov)