Тёмные Воды. Зимний апокалипсис

Глава пятая

Наш быт в Полянах постепенно приходил не то, чтобы в норму, но к какому-то новому размеренному ритму. Мы присоединили к своему хозяйству третий дом — Егорыча, и одну часть его переоборудовали под ферму, как предыдущий, а в другую переселились Егорыч с дедом Мазаем.

К середине октября стало сумрачно и похолодало до минус двенадцати-пятнадцати.

После переезда Егорыча с Мазаем в новое-старое жилище, их комната освободилась, и мы решили заполнить её провизией со склада воинской части. Но дорогу замело снегом, поэтому Генка пару недель трактором расчищал путь. Он освободил от снега уже километров десять пути, когда заметил на снегу со стороны части следы автомобильных шин.

Это означало, что в нашей местности появились люди.

Вечером за ужином Генка рассказал нам об этом. Томка сказала:

— Хорошо, что нашлись ещё люди. Надо их отыскать и объединиться. Возможно, им нужна помощь, или они помогут нам.

— Это при условии, что там не отморозки какие-нибудь, — сказал я. — Сама же говорила, что в Свиново всю деревню вырезали…

— Бандиты вряд ли смогут организоваться так, чтобы выжить, — возразила Тамара. — Это же дно, там не может быть ни дисциплины, ни совместной работы.

— Ты напрасно так думаешь, Тома, — сказал я. — Преступники вполне успешно сколачивают организованные группы с единоначалием. Конечно, организация там на уровне племенных обществ, но она вполне работающая, особенно в чрезвычайных условиях.

— Стас прав, — сказал Генка. — На рожон не полезем, прямого контакта нужно избежать. Надо найти, где они поселились и тихонько выяснить, кто они. Но есть одна проблема.

— Какая? — спросила Зойка.

— Если я увидел на снегу их следы, то они тем более увидели наши. И как бы они не нашли нас первыми. Мы очень уязвимы, с нами даже воевать не надо. Достаточно облить бензином наши дома и бросить спичку…

— Что им помешает проехать по чищенной дороге и приехать к нам? — задумчиво спросила Зойка.

Мы призадумались. И тут Томка просияла:

— Нужно прочистить дорогу ещё куда-нибудь. А нашу хорошо бы присыпать. Прямо срочно!

— Тома, ты гений! — сказал я. — Правда, присыпать бесполезно, это нас ещё больше демаскирует.

— Если снег пройдёт, то выровняет малёхо, — сказал Генка и встал из-за стола.

— Ты куда? — спросила Тома.

— Воплощать твою гениальную идею, — ответил Генка. — Буду чистить дорогу до трассы, там не больше километра, до утра управлюсь.

Он посмотрел на меня:

— Стас, ты со мной? Поможешь, если что.

— А с дорогой к нам что делать? — спросила Зойка.

— Вот это вопрос сложный, буду думать всю ночь, — с иронией сказал Генка и пошёл одеваться.

Когда мы с Генкой уже сидели в тракторе, он поделился своими сомнениями.

— Верно ты сказал… закидывать дорогу снегом бессмысленно. И даже вредно: нам самим нужно выезжать. Не пешком же нам по морозу идти десять километров да там неизвестно сколько по колее? Так что следы к дому так и так появятся. А к трассе я всё равно собирался дорожку прочистить…

К утру дорога к трассе была очищена, и теперь, если наши соседи захотят выяснить, где живёт обладатель трактора, то на развилке им предстоит выбирать из двух направлений. Генка высадил меня поближе к дому, а сам отправился прокладывать дорожку ещё в одну сторону — параллельно трассе до следующей деревни.

Теперь нужно было выяснить, куда ведут автомобильные следы, на которые наткнулся Генка. Это Генка поручил мне с Витей. Днём на ферме работают девчонки, и их присмотра достаточно.

Кстати, ферма наша уже давала первые урожаи, на грядках подросла редиска, которую мы с удовольствием ели отдельно и в салатах с подросшим луком и кое-какой зеленью, вроде петрушки.

Мы с Виктором вооружились пистолетом и автоматом и поехали на «Ниве». Если там завалено снегом, то на ней проехать легче, чем на «Жигулях». Я после бессонной ночи устал, поэтому машину вёл Витя.

До места, где Генка прекратил чистку снега, мы доехали быстро. Отсюда шла автомобильная колея. Судя по её глубине, здесь ездили регулярно. Мы поехали по ней и быстро убедились, что эта дорожка ведёт к части. Витя сказал:

— Я думаю, что это моё отделение с капитаном подмёрзло и вернулось. Конечно, это может быть кто угодно, даже просто проезжие, но тогда надо предположить, что мои танкисты просто свалили куда-то.

— Так это вполне возможно, — ответил я. — Они для того и ушли, чтобы уехать.

— Ну так-то да, — согласился Витя и замолчал.

— Ты вплотную к части не подъезжай, остановись метрах в ста, — сказал я. — Если там кто-то есть на КПП, не надо чтобы нас увидели. Мы с тобой через заборчик перепрыгнем и посмотрим, что там к чему.

— Думаю, лучше вообще к части не подъезжать, — возразил Витя. — И лезть туда нечего. Нужно залечь где-нибудь подальше и понаблюдать часика два.

Я подумал, что Витя, пожалуй, прав. Действительно, зачем нарываться, если можно присмотреться. Витя свернул с наезженной дороги и проехал под уклон. Прорываться через сугробы было нелегко, но «Нива» справлялась. Метров через семьсот, Витя заглушил мотор.

— Ну вот, — сказал он, — теперь залезем на тот пригорочек и замрём. Часть отсюда как на ладони, даже плац виден. Главное, самим не отсвечивать, бугорок этот из части тоже маячит, и мы на белом снегу — как два тополя на Плющихе.

Одеты мы были тепло, поэтому, чтобы быть незаметными, легли на снег. Но уже через пятнадцать минут решили, что вдвоём лежать на снегу нет смысла. Один может наблюдать, а второй — греться в машине. Первым дежурил я, через полчаса меня сменил Витя, потом снова я. Когда я вёл наблюдение шестой или седьмой раз, на плацу появился человек. Я махнул Вите рукой и через полминуты он был рядом со мной.

— Не видно ничего, — проворчал Витя. — Почему мы без бинокля?

Затем спросил:

— Откуда он вышел?

— Из-за ближайшего здания.

— Это казарма моей роты, — сказал Витя. — Скорее всего, из казармы и вышел. Он в гражданке, а мои должны быть в форме. Но лицо я отсюда не разгляжу.

— Куда он идёт, как думаешь?

— Похоже, что к складам. Может, за едой.

— На КПП, похоже, никого нет, — сказал я. — Может, нам ничего не выдумывать, а просто догнать его и расспросить?

Витя посмотрел на меня.

— Можно и так. Только там попасть в ловушку как два пальца об асфальт. Давай так: один будет говорить, а второй по сторонам глядеть.

До части было с полкилометра напрямую, но через глубокий сугроб или километр в обход по колее. Мы пошли по колее. Через десять минут прошли КПП, где, действительно, никого не было и побежали через плац, чтобы как можно быстрее миновать зону обзора из казармы.

Когда мы подошли к продовольственному складу, человек там складывал в тележку банки с тушёнкой и крупы. Увидев нас он вздрогнул и пробормотал:

— Я уже заканчиваю, сейчас привезу. Не бейте…

Витя подошёл к нему вплотную и спросил:

— А кто тебя бьёт?

Мужик сообразил, что с кем-то нас спутал, и нехотя сказал:

— Да вон в казарме поселились… танкисты какие-то да урки, — и сплюнул.

— Урки? — удивился Витя, а меня осенило:

— Танкисты? Ты сказал «танкисты»?

— Ну да, танкисты, что тут такого? Поселились, нас сделали рабами, бьют постоянно… Мужики, а вы кто? — он с надеждой посмотрел на нас. — Может заберёте меня отсюда? И сестру с женой, а? Мы работать умеем, всё, что скажете, будем делать, только заберите… — мужик хлопнулся на колени и заплакал.

— Встань, ты чего… — поднял его Витя. — Кто там главный у них?

— Да хрен его знает, садюга какой-то. Кайфует, когда кого-нибудь бьёт или мучает, ни дня без этого не может. Они его называют Коляном.

— Коля Черновол? — спросил Витя.

— Фамилию не знаю. Мужики, мне идти надо. Когда задерживаюсь, бьют сильно, мутузят до потери сознания. Места живого нет. Или забирайте меня, или я пошёл.

— Ещё пара вопросов. Сколько их?

— Девять человек.

— Капитан среди них есть? Чернявый такой, прихрамывает…

— Вроде, нет.

— А твоих сколько?

— Пять мужиков и девять женщин. Ну что, заберёте?

— Если мы тебя сейчас заберём, они насторожатся. Скажи ещё вот что: сюда ты один ходишь, или кто-то с тобой?

— Только я. На улице мороз, они нос высунуть боятся. Только в крайнем случае выходят. А я куда денусь? Бежать некуда, да и жену с сестрой бросить не могу.

— Зовут тебя как?

— Андрей.

— Значит, Андрей, договоримся так. Мы будем тебя ждать на этом складе, начиная с завтрашнего дня. Пока никому ничего не говори. Если о нас узнают, будешь тут в рабстве до конца дней: в ближайших ста километрах больше нет никого. Только мы и они. И давай там нос не вешай, вытащим вас отсюда.

Мужик взял тележку с продуктами и понуро поплёлся в казарму.

Из части мы вышли какими-то известными Вите «партизанскими» тропами, чтобы лишний раз не светиться на плацу.

В Полянах мы обо всём рассказали Генке. Генка созвал всех на совет.

— Воевать мы с ними не можем, — объяснил Витя. — Их девять, нас четверо, даже если с Егорычем считать…

Девчонки попытались протестовать, но Генка знаком показал молчать.

— То есть нас вдвое меньше, — продолжил Витя. — К тому же, там стреляные парни: подготовка, тот же Черновол и повоевал… может, поэтому кукушка и поехала. Они хорошо вооружены, а у нас один автомат, пистолет и двустволка. Ещё урки какие-то… откуда урки? Так или иначе, в бою у нас нет ни одного шанса. Что там, что здесь. Рано или поздно они приедут сюда, и нам против них не устоять.

— А как быть? — спросил Генка.

— Для начала нужно вывезти оттуда пленных. После этого мы хотя бы количественно с ними сравняемся, хотя, если честно, шансов нам это особенно не добавит. Но вывезти надо всё равно. И нужен чёткий план, как это сделать, чтобы избежать погони.

— Да нам, вишь, и вывезти-то их не на чем, — сказал Егорыч. — Мест у нас в машинах десять, четыре мы займём сами. А их четырнадцать. Даже если мы их друг на друга положим для-ради… на оставшихся шести местах они не разместятся.

Зойка вступила в разговор:

— А у них где стоит машина?

— На плацу возле казармы, — ответил я.

— Ну так нужно её сломать… шины там проткнуть, и не будет никакой погони. Другой-то машины у них нет?

Генке это понравилось:

— Томка, смотри — у тебя конкурент появился!

— Да, — подтвердила Томка. — Только зачем её ломать, когда на ней можно уехать? Увезти всех пленников и аля-улю. Там ведь микроавтобус, если я правильно помню?

Мы переглянулись.

Оставалось придумать, как пленников вывести из казармы. Самым очевидным было сделать это ночью, когда все спят. Но наверняка кто-то из бандитов остаётся их сторожить.

— Кстати, Стас, забыл тебя спросить, — сказал Витя, обращаясь ко мне. — Что ты так вскинулся, аж подпрыгнул, когда он сказал, что там танкисты?

— Я просто вспомнил, как умирающий приятель Егорыча назвал бандитов, устроивших резню в Свиново.

Егорыч сказал:

— Баптисты!

— Да ты, скорее всего, просто не разобрал, дык. Он сказал: «Танкисты».

Витя ударил кулаком по столу.

— Твари… сам всех казню. Лично!

— Подожди малёхо казнить, — сказал Генка. — Сначала давай пленных выведем и придумаем, как самим уберечься. Сам же говоришь — ребята подготовленные. Даже если мы у них угоним машину… что им эти пятнадцать километров? Они их пройдут за три часа черепашьим шагом.

— Ну куда идти-то они точно не знают… — сказал я.

— Да, на развилке у них будет три варианта. Шансы у нас один к трём. Если они пойдут по ложным путям, времени у нас чуток прибавится.

В конце концов, совместно мы родили довольно подробный план. Оставались открытыми несколько моментов. Первый: что делать, когда бандиты придут к нам с вопросами, а в том, что это неминуемо произойдёт, сомнений не было. Мы были очень уязвимы. Никто из нас, кроме Вити, не имел опыта участия в боевых действиях, у нас не было оружия, нас легко было выкурить из наших домов, просто поджигая их один за другим… И второй вопрос: где нам поселить эти четырнадцать человек? Это, самое меньшее, два дома, на подготовку каждого нужно несколько дней. Был и третий вопрос: чем их кормить? Консервированной пищи у нас было достаточно, но свежих овощей в обрез на нашу небольшую колонию. Значит, нужно было создавать дополнительные площади, обогревать их, освещать — а это электроэнергия. Мощности нашего генератора на всё могло не хватить.

Оставался ещё вопрос связи — нам было необходимо координировать действия. Но как? Не флажками же махать?

— Эх, нам бы рации… — в очередной раз повторил Генка. — Хоть самые дрянные, хоть на пару километров.

Зойка странно посмотрела на него и тут же опустила голову. Все были поглощены обсуждением, и заметил её движение только я, но не придал ему значения.

Все были согласны с тем, что, прежде всего, нужно освободить людей. Тут был не только гуманизм, но и здоровый прагматизм: мы ясно осознавали, что рано или поздно бандиты придут и за нами, вопрос был только в сроках. Если нас будет не восемь человек, а двадцать два, то возможностей противостоять вооружённой шайке становилось побольше.

Постановили выезжать завтра ближе к обеду: лучше инициировать события, чем реагировать на них. Стали расходиться спать и тут выяснилось, что… Зойка пропала.

— Да только что была здесь! — говорил Генка. — Ну куда она может деться с подводной лодки?

Однако Зойки не было. Томка вспомнила, что незадолго до конца разговора она встала и вышла в коридор.

— Ну в коридор, и что? — психовал я. — Провалилась она, что ли в коридоре?

— Гена, машины проверь… для-ради, — тихо сказал Егорыч.

Генка посмотрел на него, ошарашенный, надел шапку, схватил тулуп и выскочил на улицу. С улицы донеслось:

— Ну шебутная баба, ну, блин…

Через пять минут он вернулся.

— «Нивы» нет, — констатировал он в дверях. — Что будем делать?

— Куда же она могла ломануться на ночь глядя? — спросил я, чувствуя себя совершенно беспомощным.

— Да хрен её… — ответил Генка. — Давайте вспоминать, никто ничего необычного не заметил?

Тут я и вспомнил, как она вскинула голову при каких-то словах Генки.

— Ты что-то сказал, и она так странно на тебя посмотрела. Потом на меня. И улыбнулась ещё мне.

— Вспоминай, что я сказал, — потребовал Генка.

В голове у меня была путаница:

— Нет, Генка. Не вспомню.

— Ну вот, — развёл руками Генка. — Куда-то рванула, догадайся, куда…

— И почему одна? — спросила Томка.

— Потому что шальная! — взорвался Генка. — Она с детства такая, вечно тремя деревнями её из всяких колодцев доставали.

Мы с Генкой решили отправиться на поиски на «Жигулях». Полночи колесили везде, где могли проехать. Часам к трём ночи вернулись домой злые и обеспокоенные.

Зойка появилась уже под утро. За окном вспыхнул свет от фар. Мы с Генкой не спали и выскочили ей навстречу.

— Ты куда ж, мать твою… — начал было орать Генка.

Зойка молча прошла мимо него, сняла пальто и подала мне пакет с какими-то вещами. Я заглянул в него. Там лежали три рации.

— Откуда? — только и спросил Генка.

— Из-под Тулы, — ответила Зойка и ушла в комнату.

А мы с Генкой остались разбираться. В рациях оказались даже заряженные аккумуляторы. Это были любительские рации, маломощные, до двух ватт. У нас с Игорем когда-то были такие, мы их в хвост и в гриву использовали на рыбалке. Уверенная связь была до трёх километров, декларируемая — до семи, но уже на пять километров они добивали с трудом, а в городе и на три не всегда. Удобство этих раций состояло в том, что аккумулятор можно было заряжать телефонной зарядкой. К тому же, они были миниатюрными — с пачку сигарет, поэтому легко помещались в кармане. Нам эти рации могли пригодиться при недалёких выездах, до воинской части они бы точно не добили. Но координироваться в пределах нашей деревеньки можно было вполне.

Когда я вошёл в комнату, Зойка уже спала. Но стоило мне прилечь рядом, как она открыла глаза и всем телом прижалась ко мне.

— Куда моталась-то? — спросил я через пятнадцать минут.

— В райцентр, — ответила Зойка. — Вспомнила, что у наших чоповцев рации были, вот угадала…

— Ну ты даёшь… — сказал я.

— Всё, спать, — выдохнула Зойка и моментально отрубилась.

* * *

В полдень мы с Витей снова поехали в часть. На этот раз сразу проехали в дальний конец и теми же «партизанскими» тропами дошли до склада. Однако тут нас ждал сюрприз: на дверях висел замок.

Одеты мы были тепло, однако торчать на двадцатиградусном морозе несколько часов не хотелось. Напротив были боксы для автотехники, один был открыт, и мы с Витей зашли внутрь. В ожидании Андрея делать было нечего, и я начал шарить по полкам и шкафам. В основном здесь был разбросан разный слесарный хлам: болты, винты, шайбы, подшипники и шестерёнки, какие-то рычажные устройства и прочая дребедень, которая ценности не представляла. Но в одном шкафу я обнаружил то, за что мог смело претендовать на звание героя нашей колонии: шесть гранат Ф-1 — несусветная роскошь для организации нашей обороны. Я подозвал Витю. Тот выругался.

— Едрёна репа! Вот же ворюги, всё что плохо лежит, в свои норки стаскивали… А часть так быстро снимали, что не успели свои нычки пособирать.

Находка меня воодушевила, и я продолжил поиски. Через десять минут я предъявил Вите автомат и несколько магазинов.

— Нет, ну это уже другое дело, — обрадовался Витя. — Теперь у нас есть хоть какие-то аргументы, если что!

Остальные боксы были заперты, так что больше находок не было. Но и обнаруженное уже серьёзно меняло диспозицию.

Часа через два мы услышали шаги снаружи. Витя осторожно выглянул в щёлку. Андрей пришёл на склад со вчерашней тележкой, но на этот раз его сопровождал вооружённый человек.

— Это Толя, — шепнул Витя. — Такой, себе на уме всегда. Нужно ждать.

Андрей открыл замок и вошёл внутрь. Толя огляделся и зашёл следом.

— Как он бдит-то… с чего бы это? — удивился я. — Знают ведь, что отсюда все уехали…

— Видимо, уже знают, что не все. На расчищенную дорогу наткнулись. — Потому и за продуктами с охраной отправляют.

— И что делать?

— Да кто же знает…

Нападать на Толю было нельзя, это при любом исходе нас обнаружило бы и сорвало наш план. Оставалось только ждать, когда они уйдут. Минут через пятнадцать вышел Андрей с тележкой, а следом Толя.

Толя по-прежнему озирался по сторонам, и взгляд его упал на снег. Я понял, что нас обнаружили: на снегу отчётливо были видны следы, и вели они в бокс, откуда мы наблюдали. Толя быстренько проследил их и упёрся взглядом в дверь. Мы с Витей аккуратно расступились, чтобы остаться невидимыми и услышали звук затвора.

— Да это мои следы, — услышали мы голос Андрея. — Я вчера искал, где большую нужду справить, на улице-то зябко штаны снимать. Ну и ходил по боксам, бумажку искал, да то да сё…

— Твои? — недоверчиво спросил Толя. — Да хрен, тут двое прошли. И у тебя башмаки лёгкие, а тут зимние ботинки, глянь, какие подошвы. Это те самые орлы, которых мы ищем, и сейчас они, похоже там, внутри, может, даже слушают нас.

Потом за дверью немного помолчали, и Толя снова заговорил:

— Значица, так… подходи и открывай ворота, — при этих словах мы с Витей отступили за стены. — Давай, давай… да брось ты эту тележку!

Дверцы со скрипом стали открываться, сначала одна, потом другая.

— Заходи внутрь! Ну что там? Есть кто?

Андрей посмотрел мне в глаза и сказал:

— Нет тут никого. Пусто. Если и были, то ушли.

— Следов назад нет, как они могли уйти? А ну беги быстро в казарму, поднимай тревогу!

Андрей замешкался.

— Бего-ом, сказал! Пристрелю, падла!

Андрей неуклюже побежал по направлению к плацу. Витя достал нож, сделал какое-то неуловимое движение, и через мгновение Толя лежал на снегу с распоротым горлом.

— Ну а что оставалось делать? — виновато посмотрел он на меня. — Через десять минут сюда вся шайка сбежалась бы.

Андрей подбежал к нам.

— Времени у нас мало, — сказал Витя. — Поэтому подробной инструкции не будет. Запоминай: завтра вам нужно подсыпать в еду вот эти порошки, — он сунул Андрею в руки пакетики со снотворным. — Это не яд не бойтесь, могут и ваши повара отведать. Ближе к вечеру подсыпайте, чтобы они все заснули. Когда все уснут, выходи́те на улицу и садитесь в тот микроавтобус, который сейчас стоит у казармы, там будет кто-то из наших. Ориентируйтесь часов на восемь вечера. Если сумеете стибрить у кого-нибудь из бандюков оружие, будет сверхудачно. Сейчас иди в казарму, только не торопись особо. Как дойдёшь до плаца, беги, чтобы из окна увидели, что ты несёшься на всех парах. И ори во всё горло, что Толяна завалили какие-то грабители, а сам ты едва сбежал. Побольше ужаса на лице, от того, как ты изобразишь страх, будет зависеть, поверят ли они тебе. Коля — калач тёртый, ему нужно убедительно сыграть.

С этими словами Витя махнул мне рукой, и мы побежали. Нам нужно было добежать до машины, которая стояла за тем же пригорочком. Бежать с автоматами и гранатами было тяжеловато, и Витя на бегу разгрузил меня, забрав оба автомата.

Едва мы стартанули, как человек пять выскочили из ворот и, увидев отъезжающую машину, открыли по нам огонь из всех стволов. Однако мы были далековато и попасть в нас они могли разве что случайно. Витя дал по газам так, что через пару минут часть осталась за горизонтом. Пока они заведут машину да пока отъедут за ворота, догнать нас шансов у них не останется.

Однако бандиты могли организовать поиски и на этот случай нам нужно было приготовиться к обороне. Поэтому дома Витя с Генкой с рацией и оружием сразу же отправились на чердак для наблюдения.

Благодаря новым находкам, они были хорошо вооружены и, учитывая, что бандиты могли отрядить к нам максимум шестерых (двое должны были остаться охранять пленников), они вполне могли дать отпор, а через пару минут подключились бы и мы с Егорычем.

Ещё одну рацию я оставил себе, а последнюю — девчонкам.

Людмила Васильевна Михеева

Я хорошо помню тот день два с половиной месяца назад, когда пришло это ужасное известие о катастрофе. Это был день рождения Ксюхи, и мы с ней с утра занимались готовкой. На праздник ожидалась компания небольшая, но прожорливая: двое приятелей Андрея, две Ксюхины подруги. А кроме них, я, Андрюшка и сама юбилярша.

Ксюха как раз в этом году закончила свой педколледж и теперь искала садик поближе к дому, чтобы в сентябре выйти на работу. У неё было два варианта, и она между ними колебалась: первый — прямо во дворе дома, это было суперудобно — минута до работы, столько же с работы, а второй — в двух автобусных остановках. Тоже недалеко, и тут были свои преимущества — заведующей там была мама Ксюхиной подруги, которая Ксюху обожала чуть не больше собственной дочери. Так, во всяком случае, думала сама Ксения.

За стряпнёй мы весело болтали и даже выключили телек на кухне, чтобы не мешал. Гостей ожидали к пяти, в четыре часа она отправилась одеваться и наводить марафет. А я заправила последний салат, и включила телевизор. Миска с салатом была у меня в руках, когда я услышала:

— …астрофизики считают, что уже через полгода Земля окажется за орбитой Марса, и жизнь будет возможна только на сравнительно узкой полосе вокруг экватора.

Я поставила миску на стол и уставилась в «голубой экран». Шёл репортаж из какой-то обсерватории. Бородатый мужик в очках, которого титры представили как академика, доктора наук и всё такое, тоном ветеринара, рассказывающего о состоянии прооперированной кошки, сообщал, что Земля удаляется от Солнца со скоростью одиннадцать километров в секунду по направлению к какой-то красной звезде. Красную звезду он назвал Немезидой, объяснив, что это та самая звезда, которая на протяжении многих тысячелетий направляла в нашу сторону множество комет, метеоров и прочего космического мусора, угрожающего нашей планете. Не добившись уничтожения Земли опосредованно, она решила принять участие в этом убийственном акте лично и в настоящее время уже настолько приблизилась к Солнцу, что при отсутствии облачности видна невооружённым глазом.

— Ксю-юх! — крикнула я.

— Занята! — радостно крикнула моя невестка из ванной.

Я встала и прошла в ванную, где Ксения в полуголом виде плясала перед зеркалом.

— Тебе нужно это услышать, — сказала я.

— Что именно? — беспечно спросила она, застёгивая бюстгалтер.

— То, что сейчас говорят по телеку.

— А что там? Опять какая-то войнушка? Завтра послушаю, — сказала Ксюха.

— Нет, Ксения, это намного хуже. Пойдём.

И я силой выволокла её из ванной.

Меньше, чем через пять минут, Ксюха размазывая по лицу тушь, подвывала:

— Ну почему именно сегодня? Почему это не случилось завтра? Я бы хоть день рождения отпраздновала!

Через полчаса пришёл Андрей с букетом цветов и золотой брошью. Посмотрев на заплаканное лицо жены, он сказал:

— Уже знаете? Ну вот так-то.

Сел на табуретку на кухне и продолжил. Гости отменялись, все спешно собирают вещи, чтобы куда-то уезжать.

— Но мы-то посидим? — спросил он нас.

— Андрей, ну какое «посидим»? — всхлипнула Ксения. — Мы же все теперь замёрзнем и умрём!

— Тем более нужно успеть напиться! — пошутил мой братишка и полез в холодильник за «Шампанским».

Я тоже считала, что повода отменять праздник нет. Нужно было поднять настроение Ксюше.

— Ксения! — строго сказала я, — а ну выше нос! Пересечение двадцатилетнего рубежа жизни требует сей факт зафиксировать. Ведь не прямо сейчас мы все замёрзнем и умрём? Ну и давай радоваться! А завтра поплачем вместе.

Ксюша улыбнулась. Что мне в ней всегда нравилось — это лёгкий, даже легкомысленный характер. Она быстро отходила от любых невзгод и ударов судьбы, никогда ни на кого не обижалась дольше часа и вообще была исключительно неконфликтным существом. Она тут же уткнулась носом в Андрюшкино плечо и сказала:

— Меня Андрейка согреет, — и сквозь слёзы засмеялась.

Мы поснимали стресс до полуночи и легли спать. Я осталась у них, прилегла на диванчик на кухне.

Утром Андрей на работу не поехал. Ксюха спала до обеда, а мы с Андреем на кухне устроили семейный совет. Сошлись на том, что надо уезжать на юг, куда-нибудь на черноморское побережье или даже южнее. Но сначала нужно было съездить за отцом в Пензу. Бросились звонить ему, но дозвониться было нереально.

— Линии перегружены, — констатировал Андрей, просидев с телефоном добрый час и изрядно посадив аккумулятор. Он воткнул зарядку в розетку и уставился в окно. Там народ паковал в машины скарб и очень быстро рассасывался. Ещё до полудня на дворовой импровизированной парковке, где обычно плюнуть некуда, осталось всего несколько автомобилей, один из которых — Андрея.

— Паника, — коротко сказал мой брат и отошёл от окна.

Ему всегда хотелось казаться мужественным и сильным, то есть иметь качества, которыми он не обладал. В детстве его шпыняли и в школе, и во дворе. Правда, он скрывал свои проблемы с пацанами, но я-то о них обычно знала, так как старше была всего на три года, и у нас было много общих знакомых.

Пару раз одноклассники по моей просьбе осаживали Андрюшкиных мучителей, но помогало ненадолго. Поэтому, когда Андрей закончил девять классов, я была рада забрать его из Пензы к себе в Тамбов, где училась в университете. Правда у колледжа, в который он поступил, не было общежития, и я сняла ему комнату, выплачивая за неё из своей подработки — по вечерам я убирала кабинеты в одном офисном здании.

Андрей после колледжа ушёл в армию, отслужил год в Наро-Фоминске и вернулся. Профессия сварщика здорово помогла ему в армии, вернулся он уверенным и каким-то целеустремлённым. Год шарахался по стройкам, затем завербовался на Крайний Север, в Находку и два года работал там вахтовым методом, заработав кучу денег и немного проблем со здоровьем.

С Ксюшей он познакомился через год после возвращения с севера. У него к этому времени уже была однушка в Тамбове и машина. Я жила на съёмной квартире, Андрюшка мне помогал деньгами, когда приходилось трудно. А год назад они с Ксюхой поженились.

И вот теперь нам предстояло срываться с места и уезжать неизвестно куда. Я при этом ничего не теряла, а Андрей с Ксюхой оставляли квартиру. Но они не унывали.

— Заработаем ещё, — сказал Андрей. — Главное выжить.

И улыбнулся своей особенной улыбкой. Он мне в такие минуты напоминал Гагарина, фотография которого висела у отца на стене в Пензе.

Решили, что сейчас, в разгар паники, никуда не поедем. Дождёмся, когда дороги станут посвободнее. Вечером удалось дозвониться отцу. Договорились, что спокойно и без суматохи приедем к нему через пару недель. Ближе к дате отъезда Андрей залил полный бак бензина и пару канистр, мы, не торопясь, собрали необходимые вещи и уже в конце августа поехали в Пензу.

Дорога в сторону Пензы была свободна, а вот в обратную сторону стояла огромная пробка. До самой Пензы нам не попалось ни одного места, где машины из неё ехали, а не стояли в бесконечной очереди. Пару раз нам показалось, что в этой очереди не всё спокойно, но нас никто останавливать не пытался, и мы доехали до места без приключений.

Отец нам обрадовался. В последние три-четыре года мы навещали его нечасто, он постарел, сгорбился и выглядел нездоровым. Мамин портрет стоял всё там же, на полке старенького серванта.

— Я готов ехать, — отец указал на две сумки в коридоре. — Там книги, — пояснил он, — и немного тёплых вещей.

— Хорошо, папа, — ответил Андрей. — Только мы сейчас никуда не поедем, лучше жить в доме, чем на шоссе. Будем ждать.

В итоге мы прожили в Пензе почти месяц. Были бытовые сложности, например, канализация уже не работала, из крана не текла вода, и прочее в таком духе. Андрей пару раз в неделю ездил на окраины проверять, не рассосалась ли пробка, и только спустя неделю после того, как город покинул последний автомобиль, мы разместились в его «Ладе» и уехали. Отец оглядывался назад до тех пор, пока не скрылись из вида последние пензенские дома.

Дорога была свободна, только изредка мы обгоняли медленно едущие в сторону Тамбова автомобили.

— Вот, — улыбаясь, говорил Андрей. — Хорошо, что подождали, теперь едем как люди.

Вдали показалось несколько человек в военной форме. Они жестом показали нам остановиться.

— Военный патруль… — пробормотал Андрей. — Даже не знаю, останавливаться ли?

Словно отвечая ему, один из военных поднял автомат и сделал несколько выстрелов в нашем направлении.

Андрей резко затормозил и остановился рядом с военными.

— Что случилось, командир? — спросил он, опустив стекло, но оставаясь в кабине.

— Всем выйти из машины, — приказал один из военных и направил на нас дуло автомата.

Мы подчинились.

— Руки на машину, ноги расставить, — скомандовал всё тот же военный.

— Ребята, а что случилось? — спросил папа, становясь к машине и опираясь руками на кузов.

— Эдя, а это кто? — издевательски спросил один из патрульных. — Он нам нужен?

— Нет, старики не нужны, — ответил тот, которого назвали Эдей. — Что нам с ними делать?

В тот же миг раздалась автоматная очередь и отец грузно опустился на землю.

— Вы что творите, суки?! — дёрнулся было Андрей, но после удара по голове прикладом, упал рядом с отцом.

— Ещё вопросы будут? — спросил Эдя.

— Кто вы? — обречённо спросила я.

Эдя ухмыльнулся.

— Мы — ваши боги, а вы рабы божьи.

И все трое заржали.

Затем они напали ещё на одну машину. В ней были две девушки, пожилая женщина и мужчина. Женщину они застрелили, даже не дожидаясь, когда она выйдет из машины, а девчонок и парня связали, как и нас, и посадили в микроавтобус.

Так мы попали в плен, а точнее, в рабство к этой банде отморозков. Они отвезли нас в какую-то воинскую часть, где сделали рабами их садиста-главаря.

Мы с Ксюхой в крайне унизительном положении жили в каморке вместе с садистом, а Андрей и другие пленники — в казарме. У нас не было никакой возможности поговорить с ним. Однажды, когда я попыталась выскользнуть из каморки и пересечься с Андреем, садист подверг нас обоих таким издевательствам, что больше я и не помышляла о том, чтобы наладить связь.

Через месяц мы с Ксюхой приелись этому тупице, и он послал своих отморозков за новой партией. Они привезли пятерых девочек и троих мужчин. Ксюху садист тут же выгнал, а себе взял ещё одну девочку, совсем молоденькую. Первым делом он её сильно избил, чтобы сломать, как нас с Ксюхой.

А через пару дней в казарме поднялся ужасный шум. Садист был взбешён и, кажется, сильно напуган. Сначала он бегал по коридорам и орал на всех, кого видел. Затем притащил бутылку водки в каптёрку, стал пить и жаловаться мне и новенькой девочке, которую звали Лерой, на какого-то Витю-комсомольца, который посягает на его, черновольскую, власть и собственность и уже убил кого-то, чтобы запугать его.

Тут в каптёрку заглянул один из его отморозков и что-то шепнул пьяному Черноволу. Тот выскочил как ошпаренный в коридор, и оттуда сразу же раздались звуки ударов — кого-то сильно били. «Говори, падла! Говори!», — раздавалось из коридора.

Через час он зашёл в каптёрку весь в крови, бросил на тумбочку какие-то пакетики, вроде порошков аскорбинки, посмотрел на нас с Лерой и сказал:

— Идите, приберите там.

Мы вышли из комнаты. В коридоре в луже крови лежал человек. Я много раз слышала выражение «на нём не было живого места», но видела такое впервые. Он был так изуродован, что я узнала его только по крестику, который свисал с его шеи на окровавленной нитке. Этот крестик я сама дарила Андрюшке несколько лет назад. В глазах у меня потемнело, и я упала рядом с ним в лужу крови.

Садист тут же подошёл и сильно пнул меня в бок.

— Вставай, сука! Мой здесь всё. Это же брательник твой? Хотел, тварь, перетравить нас всех здесь. Я тебе сегодня устрою ночку, сука! А тут же ещё жена его где-то? Наверное, тоже травить меня собралась?

С этими словами он заорал на всю казарму:

— А ну ведите сюда эту потаскуху!

Через пару минут привели перепуганную Ксюшу.

— Раздеть её! И её, — он ткнул рукой в сторону Леры. — И ещё… — он посмотрел на меня, но затем отвёл взгляд. — И вон ту, — показал неопределённо куда-то в казарму. — Раздеть их и выгнать на улицу!

— Там минус двадцать, — сказал кто-то из его дебилов.

— Жаль, что не минус пятьдесят! — заорал садист. — Этих троих голышом на мороз! Выполнять!

Двое мужчин из пленных вышли в коридор.

— Тогда и нас с ними.

— С ними хотите? — завопил садист. — Значит, будете с ними!

С этими словами он метнулся в каптёрку и выскочил оттуда с цепью, которой начал бить осмелившихся ему возразить.

— Вперёд! Вперёд! — орал он и изо всех сил бил тяжёлой цепью своих жертв. А они вдруг, несмотря на боль, сделали шаг навстречу ему. Один из них размахнулся и ударил Черновола кулаком по лицу, да так, что тот упал. Второй подбежал и успел пнуть его по рёбрам прежде, чем их обоих схватили и уложили на пол лицом вниз, вывернув руки назад. Затем их ударили несколько раз ногами по голове и, потерявших сознание, за ноги поволокли в оружейную комнату.

Очухавшийся садист встал и побрёл за ними. Через минуту оттуда раздались звуки тяжёлых ударов и крики.

Я вытирала с пола кровь Андрея, а она всё вытекала и вытекала из тела моего брата…

Станислав Андреевич Скворцов

Мы ждали нападения до вечера, но так ничего и не случилось. Тем не менее, после наступления темноты Генка остался дежурить на чердаке, в два часа ночи его должен был сменить Витя, а Витю в шесть утра — я.

На следующий день в полдень мы начали готовиться к операции. Решили отправляться на двух машинах вчетвером: я, Витя, Генка и Егорыч. Если что, при раскладе четверо на восьмерых у нас были шансы хотя бы отбиться и уехать. Распределили роли: микроавтобус обратно поведёт Генка, я — «Ниву», Егорыч — «Жигули». Если кто-то не поместится в микроавтобус, он сядет в «Ниву», если и в «Ниве» места не хватит — в «Жигули». Витя сядет в «Жигули» пассажиром, и если нас будут преследовать, прикроет наш отход.

За час до выезда я увидел, что Егорыч ставит в «Ниву» канистру с бензином.

— Ты чего это, Егорыч? — подколол я. — На Урал собрался? Полные баки залиты.

— Это у нас полные баки, — проворчал Егорыч. — А у их там хрен его знает, что в баке.

У нас было три автомата и пистолет, мы поделили между собой гранаты, а вот Егорычеву двустволку, несмотря на его протесты, оставили дома.

В семь часов выехали. Метров за сто до поворота с трассы в свете фар я увидел автомобиль, стоявший поперёк дороги. Это был микроавтобус. Я немедленно затормозил и сообщил об увиденном по рации Генке, который по заранее оговоренному плану ехал в «Жигулях» в полукилометре сзади:

— Гена, засада. Нас тут ждут.

После этого я завёл машину, развернулся и поехал в обратном направлении. В зеркало заднего вида я разглядел, что микроавтобус тоже вырулил на трассу и поехал следом за мной. Теперь стало понятно, почему бандиты не приехали вчера. Скорее всего, они с пристрастием допросили Андрея, и тот выложил им всё, что знал. После этого они решили не тратить время на поиски, а просто подождать, когда мы приедем сами.

Но у нас был план и на этот случай.

Я за тридцать секунд проскочил небольшой лесок вдоль трассы и, съехав в кювет сразу за ним, поставил «Ниву» так, чтобы за ней можно было спрятаться. Только мы с Егорычем заняли свои позиции, как из-за деревьев выехал микроавтобус. Мы его пропустили, и через тридцать метров прямо под ним взорвалась граната — это опытный Витя расчётливо бросил «лимонку». Могло и не повезти, но повезло. Витя с Генкой после моего сообщения съехали с трассы и залегли в кустах, чтобы оттуда вести обстрел.

Микроавтобус немедленно вспыхнул и остановился. Из него стали один за другим выпрыгивать вооружённые бандиты. Их оказалось четверо вместе с водителем. Пятого мы позднее нашли обгоревшим в салоне, он был оглушён взрывом и, не сумев выбраться, сгорел заживо.

Бандиты, опасаясь взрыва бензобака, бросились по трассе в разные стороны. И тут заговорили автоматы Генки и Вити. Бандиты немедленно залегли и начали отползать в обратную сторону, где мы с Егорычем с удобных позиций довершили начатое.

Мы ожидали, что они окажут более серьёзное сопротивление, так как Витя отрекомендовал их как опытных бойцов. Но в итоге весь бой, а точнее, расстрел, длился всего две-три минуты. Вероятно, сказалась неожиданность наших действий, а может быть, они попросту недооценили наc, считая, что мы станем лёгкой добычей.

Мы вчетвером вышли на шоссе, отволокли трупы в кювет и туда же столкнули сгоревший и горячий ещё микроавтобус, который предварительно закидали снегом.

— Странно, — сказал Витя. — Это не мои бойцы.

Получалось, что часть захвачена каким-то посторонними людьми, а Витины сослуживцы бесследно исчезли.

— Но Толя-то был твой? — спросил я.

— Толя мой, — кивнул Витя. — А этих я не знаю. И Черновол, вроде, там. Непонятно…

В любом случае, получалось, что в части оставались трое вооружённых мародёров. Нас было четверо, но нам предстояло их штурмовать, а они могли спокойно защищаться, и это давало им преимущество. С другой стороны, они не могли сосредоточиться только на нас, им было необходимо следить за своими пленниками, чтобы те не напали на них, что называется, с тыла.

— Они могут запереть их в каком-то помещении, чтобы не отвлекаться, — словно в ответ на мои мысли, сказал Генка.

— Но для этого надо знать, что их передовой отряд уничтожен.

— Могут и знать, если имеют связь. А могут и на всякий пожарный приготовиться к такому варианту.

В любом случае, трое опытных вооружённых людей наверняка окажут нам серьёзное сопротивление… если мы станем их штурмовать. Но сами-то они из казармы носа не высунут.

— Взять их измором? — предложил я.

— Начнут убивать пленников, они же отмороженные, — ответил Генка.

— А если им предложить жизнь в обмен на людей? Пусть себе остаются в части и живут втроём, как смогут.

— Не верю, что согласятся. Но попробовать можно…

— Я пойду, поговорю с ними, — сказал молчавший до этого Витя.

— Нет, Витя, это не вариант, — сказал Генка, чуть подумав. — Они тебя просто убьют.

— Если они не знают, что их карательный отряд больше не существует, можно попробовать сработать под них и просто войти в казарму как свои, — предложил Егорыч. — Эффект неожиданности — пока они очухаются, всё закончится.

Генка подумал.

— Рискованно, Егорыч, — сказал он через минуту-другую. — Но может и прокатит. Только первому придётся идти Вите, он одет как они, в форму, пока лицо не рассмотрят, не сообразят. Ослепить бы их чем-нибудь сразу…

— Фонарями? — предложил Витя.

— Или застрелить, — сказал Егорыч.

Мы посмотрели на него.

— Ну а что — жить с этими извергами?

— Разоружить и отпустить, — сказал Генка. — А там пусть Бог решает, жить им или помереть.

В части было тихо. Окна казармы на втором этаже были тёмными, свет горел только в одном окне.

— Каптёрка, — сказал Витя.

Мы тихо поднялись на второй этаж и прислушались. Из казармы смутно доносились крики.

— Поёт, что ли? — спросил Генка.

— Похоже, поёт. Голос Черновола… — сказал Витя.

Витя аккуратно толкнул дверь и вошёл в казарму. Посреди коридора, возле тумбочки дневального стоял здоровый парень и из горла пил водку.

— О, кто к нам пришёл! — закричал он. — Вииитяаа! Комсомолец мой дорогой! Ну иди, иди сюда, выпей со мной! Это ты спёр наши продукты, нашу солярку, крыса?

— Да он бухой, — сказал Генка.

— До невменяемости, — подтвердил Витя. — Рядовой Черновол, — обратился он к нему. — Приказываю сдать оружие.

— Да пошёл ты, Витя, — заплетающимся языком с трудом произнёс Черновол. — Завалить бы тебя, чморота вшивая… что ты понимаешь в жизни, что? Вахлак хренов, — он нецензурно выругался. — А оружие? Иди забери, если не зассышь… — с этими словами он вздёрнул дуло автомата.

Витя в несколько шагов подошёл к Черноволу, левой рукой отвёл вверх дуло автомата, ножом в правой срезал ремень с плеча. Черновол не попытался даже оказать сопротивление. Витя передал автомат мне, а сам размахнулся и хлёстко ударил Черновола по лицу. Тот не устоял на ногах и упал. И, уже лёжа, продолжил:

— Ты, Витя, — грязь из-под ногтей. Вчера я бы тебя по стенке размазал, ты бы у меня в ногах валялся и пятки целовал. А сегодня ваша взяла, ну и хрен с тобой. Тебе никогда и дня не прожить так, как я жил последние два месяца!

— Согласен, так мне не прожить, — Витя перешагнул через него и прошёл в каптёрку, а мы следом за ним.

В каптёрке были две заплаканные полуодетые девушки и ещё два бандита. Они сразу же отложили автоматы и вскочили:

— Парни, мы не убивали никого!

— Вы тут концлагерь устроили, — тихо сказал Виктор. — Вас бы под суд отдать, но он нынче отсутствует, поэтому трибуналом буду я, — и Витя поднял автомат.

Оба опустили глаза. Генка подошёл и сказал:

— Не надо, Вить. Пусть живут. Но вот оружие у них надо забрать. Жратвы в части полно, голодать не будут. Дрова для печки есть, у казармы полно сложено. Пусть остаются. Давайте, собираем всё оружие по казарме. — Он посмотрел в сторону девушек. — Одевайтесь, девчонки.

— Где люди? — спросил Витя у мародёров.

— В оружейке заперты. Черновол несколько человек вчера забил до смерти.

— Ключи.

— У Черновола, — махнули они в сторону коридора.

— Витя, ты открывай, а мы пока оружие будем собирать, — сказал Генка.

Мы пошли по казарме и комнатам, заглядывая повсюду. В итоге собрали шесть автоматов, десяток гранат, десятка два магазинов… Когда вышли в коридор, там стояло меньше десятка избитых людей.

— А где остальные девушки? — спросил Генка. — Должно быть девять, а здесь шесть.

— Он их вчера вечером выгнал голыми на улицу, — сказал один из пленников и показал на Черновола, который уже успел заснуть.

— И обратно не пустил, — добавил второй.

— Андрей где? — спросил я.

— Этот его забил до смерти, он лежит в туалете. И ещё двоих.

— Мёртвых собираем и складываем внизу, у дверей. Завтра выкопаем могилу и похороним, — распорядился Генка. — Сейчас собираемся и уезжаем. Мы сможем посадить шестерых. Сделаем два рейса. Первыми увозим девушек.

В казарме оставались двое мужчин, которым Генка дал по автомату. Бандитов связали, чтобы они не смогли напасть на своих бывших пленников.

Минут через сорок, когда уже все сидели по машинам, одна из девушек, которые были в каптёрке, сказала:

— Мне в туалет надо срочно… Пять минут, хорошо?

— Да, — сказал я, — конечно, подождём.

Она вышла из машины и зашла в казарму. Меня это немного удивило, я подумал, что возвращаться туда, где подвергалась издевательствам и пыткам, любая женщина не захотела бы. Но через две минуты, когда раздалась автоматная очередь, я всё понял. Мы с Генкой выскочили из машин и побежали наверх. Пока мы бежали, выстрелы повторились.

Когда мы с Генкой вбежали в казарму, в коридоре лежал изрешечённый пулями Черновол, а в каптёрке — оба связанных мародёра. Девушка сидела у стены, отвернувшись и рыдала, автомат лежал рядом на полу.

— Забежала, выхватила у меня автомат и давай по ним палить, — объяснил парень по имени Денис. — И я её понимаю, этот, — он показал на мёртвого Черновола, — над ней глумился всегда, когда не спал.

— Как её зовут? — спросил я.

— Люда, — ответил второй парень, Артём. — Черновол убил её брата, выгнал на мороз подругу, а что он с ней самой делал, лучше вам и не знать…

— Люда, поехали домой, — сказал я и поднял девушку с пола. Она оперлась на меня, и мы пошли вниз.

Богоборец

— Ну как тебе этот аэд, Актеон? — спросил Тевкр, как только они покинули рыночную площадь.

— Забавный, — ответил Актеон. — Он так смешно мечется, ощупывая предметы.

— Он же слепой, — сказала Дора. — Что тут забавного? Мне понравились его истории. Он очень вдохновенно рассказывает о богах и героях.

— А я согласна с Актеоном, — сказала Алексина, взяв его за руку. — Ничего особенного, а слепцу надо бы заниматься каким-нибудь ремеслом, а не сочинять сказки про богов.

— К тому же сказки нелепые… — сказал Актеон. — Что он там пел про Диомеда? Что он ранил Афродиту? Смертный ранил богиню. Чушь!

— Почему? — возразила Дора. — Просто Афродите не место на поле брани, потому она там не имеет своей силы. Её дело — любовь, чувства…

В это время друзей догнал Дионис.

— Куда вы идёте, брат? — обратился он к Актеону.

— Привет, братец, — насмешливо ответил Актеон. — Мы идём к подножию Киферонских гор праздновать успешную охоту Артемиды.

Друзья удивлённо посмотрели на него. Впрочем, они хорошо знали, что балагур Актеон любил разыгрывать своих знакомых. Дионис же, посмотрев на него, сказал:

— Брат мой, но ведь праздника Артемиды нет в этом месяце…

— Да что ж с того, дружочек? — весело ответил Актеон. — Нет, так будет. Главное, чтобы было желание, ведь так? А уж богиня на нас не обидится, что мы её лишний раз похвалим.

— Возьмите меня с собой, — сказал Дионис. — Я хотел бы прогуляться перед сном.

— Перед сном! — воскликнул Актеон. — Да ведь до ночи ещё полдня. И потом, мы ведь будем там пить вино вон из тех виноградников. А разве пристало богу, — тут Актеон подмигнул своим приятелям и церемонно раскланялся перед Дионисом, — разве пристало богу пить что-нибудь, кроме амброзии?

Клеон с Тевкром покатились со смеху. Алексина смущённо заулыбалась. И только Дора сохраняла серьёзность.

Дионис вспыхнул.

— Мой отец… — начал он, но Актеон тут же перебил его.

— Ты уже узнал кто твой отец, братишка? — приятели снова засмеялись, а Дионис развернулся и пошёл прочь.

— Смотрите-ка, как она раскраснелась от гнева, — крикнул ему вслед Актеон. — Не иначе это не бог, а богиня Артемида демонстрирует нам своё целомудрие!

— Актеон, нехорошо так издеваться над Дионисом, — сказала Дора. — Он же не виноват, что похож на девочку. Просто ещё очень молод, подрастёт, возмужает… И поминай пореже Артемиду, говорят, что она очень мстительна, как бы не нажить неприятностей…

— Зато он виноват в том, что они с Семелой сочиняют небылицы про его отца. Это же надо такое придумать — «Зевс мой отец!» Тоже мне, Персей нашёлся.

Затем он повернулся к Тевкру.

— Да, дружище — а вино-то ты не забыл?

Тевкр помахал увесистым мешком.

— Здесь нам хватит до вечера. Я уже устал его нести. Понесите теперь вы с Клеоном.

— Клеон, возьми-ка у Тевкра вино, — приказал Актеон, и тот молча подчинился.

— Я не пью вино неразбавленным, — капризно сказала Алексина. — Это же пьянство, а я не такая.

И она поджала губки.

Актеон наклонился и чмокнул её в подставленные уста.

— Специально для тебя мы разбавим его водой из прохладного ручья, который стекает с самой вершины гор.

Алексина хихикнула и обняла Актеона за талию. Впятером они вышли за город и перед ними развернулись предгорья Киферона. Могучие холмы спускали свои склоны роскошными террасами. Покрытые лесом, они словно звали путников к себе.

— Как гостеприимно выглядят эти горы, — сказал Клеон. — А ведь именно здесь Аполлон с Артемидой перебили детей Ниобы, бросившей вызов их матери…

— Я считаю, здесь есть преувеличение, — сказал Актеон. — Ну в то, что Аполлон мог кого-то убить, я поверю. А Артемида? Это же девка. В кого она может попасть? Она и тетиву-то не натянет.

— Что ты, дружище! — удивился Тевкр. — Артемида — великая охотница, это же всем известно. Да ты сам только что…

— Только что я отшил своего недоношенного братца Диониса, неважно, что я при этом болтал, — ответил Актеон. — Ты же знаешь, что с Артемидой повсюду ходят амазонки. Вот это они и убивают для неё дичь. А сама Артемида — просто холёная красавица, кичащаяся своим целомудрием… было бы чем, — и Актеон весело посмотрел на Алексину.

— Да, но амазонки-то тоже женщины, — возразил Клеон. — И если могут они, то почему не может Артемида?

— Ну уж да, женщины! — воскликнул Актеон. — Нет, друзья, я ни за что не признаю женщиной девку без сиськи! Вот посмотри на Алексину, — и он провёл руками от плеч до живота девушки. — И у Артемиды такие есть, значит, она баба. А амазонки — они правую грудь отрезают, поэтому не могут считаться женщинами. Так что, друзья мои, куда там Артемиде до моего охотничьего искусства! Послезавтра на охоте сами всё увидите! Клянусь, что единолично уложу оленя!

Вскоре друзья расположились на лесной лужайке неподалёку от гор. Распечатав первый кувшин, Тевкр разлил вино в бокалы товарищей. Однако отпив из своего бокала, Актеон сморщился и выплюнул.

— Что это? — спросил он удивлённо.

Тевкр и Клеон пригубили из своих сосудов и тоже скривились.

— Вот проклятый Идей! — ругнулся Тевкр. — Подсунул уксус вместо вина. Ну я ему задам завтра!

— Идей — лучший винодел в Элладе, — возразил Клеон. — Он не стал бы рисковать репутацией, совершая такой дурацкий обман.

Друзья достали второй кувшин и третий. В них вино тоже скисло.

— Ну вот, — вздохнул Актеон. — Празднику не бывать.

Автор ждёт читателей, желающих задать вопросы, в своей группе в Telegram: Тёмные воды Алексея Черкасова (https://t.me/AlexCherckasov)