Тёмными тропами

Воплощенное равновесие

Крестокрыл несся вперед, прямо на громаду Звезды. Огромный металлический шар рос прямо на глазах, закрывая небо, подавляя и оглушая своими размерами. Практически планета, или спутник.

Сердце билось как сумасшедшее, Люк резко и часто дышал, с трудом подавляя мандраж. Рядом с ним летели его друзья, и Скайуокеру казалось, что он почти чувствует переполняющие их эмоции. Нетерпение… Опаска… Уверенность и отчаяние… Страх. Жуткий страх, что не смогут, не успеют, не… выживут. Эмоции мелькали с невероятной скоростью, сменяясь отчаянной решимостью.

Он сильнее сжал рукояти, благодаря Силу, богов, что угодно, за то, что на нем перчатки: руки стали влажными, по спине потекла первая струйка пота. Звезда выросла, он казался себе таким крошечным по сравнению с этим воплощенным в металл могуществом Империи. А еще где-то там, внутри, билось в ровном ритме чье-то присутствие… словно сердце в груди. Он даже приложил на миг руку, ощущая, как бьется его. Быстро, часто. Нетерпеливо.

Звезду окружила туча металлической мошкары… СИДы имперцев ринулись на врага.

Миг – и завязался бой. Разноцветные лучи мелькали со всех сторон, заставляя уворачиваться, прорываясь к цели. Его товарищи гибли один за другим, исчезая во вспышках, падая дождем осколков… А он все летел вперед, сам не понимая, как это до сих пор жив. Пот заливал спину, он сцепил зубы, влетая в длинный коридор… Страшась не попасть.

Направляющие его координаторы орали что-то в наушниках, но он практически ничего не слышал, мозг просто отсекал все лишнее. Люк сосредоточился, понимая, что у него есть только один шанс. Один даже не на миллион… Он не имеет права промахнуться.

– Доверься Силе, Люк…

Голубые глаза недоуменно моргнули, изумление разогнало на миг марево опасений.

– Бен?!

– Доверься Силе…

Тихий голос смыл усталость, напряжение и все лишнее, оставив сознание чистым, придав твердость рукам. В груди что-то отозвалось, разгораясь, словно угли от дыхания сдувающего с них пепел человека.

– Доверься Силе, Люк.

Стальная уверенность заполнила разум, заставляя руку убрать визор, отключить связь, не обращая внимания на истерику координатора. Он остался один… так что же? Он может. Единственный из всех. Только он. Палец отщелкнул фиксатор, ладони крепче обхватили рукояти управления крестокрылом.

Цель приближалась, он видел, ощущал, знал это… непередаваемое состояние. Свет наполнил его до краев, готовясь выплеснуться в одном порыве, он практически видел его мягкое сияние, пропитывающее каждую клетку его тела. Палец лег на кнопку управления огнем, руки сами, без участия застывшего в этом растянувшемся в вечность мгновении разума рванули рукояти на себя, вознося истребитель вверх, прочь из уже пораженной цели, уводя из-под прицела смотрящего прямо на него врага.

Перегрузка вдавила в кресло, он летел, ощущая непоколебимую уверенность в том, что попал… а затем нервы опалила первая волна дикого, непереносимого ужаса, сжигающего его, словно расплавленный металл.

Люк захрипел, практически теряя сознание, в ушах загудело… аварийная сигнализация на панели управления звенела на все лады, пока машина выделывала непонятно что, уходя от практически догнавшего его врага, чье тяжелое дыхание шевелило волосы на затылке.

Люк проморгался, с трудом разжав одну руку попытался судорожно вытереть пот, забыв о том, что в шлеме, ударив ладонью по прозрачному щитку прежде, чем опять вцепиться в рукоять.

Звезда содрогнулась.

По сознанию ударила агония сотен и сотен тысяч погибающих в этот момент людей, пока Звезда распускалась огненным цветком в черноте космоса. Тело скрючило, он завопил перехваченным спазмами горлом, не в силах издать даже звук… Его дикий ментальный вопль разнесся во всех диапазонах, заставляя яростно ругающегося на всех известных ему языках пилота кувыркающегося черного истребителя изумленно замолчать и прислушаться, недоумевая, приспуская отсекающие его от творящегося в Силе кошмара щиты.

– Как интересно.

Закованный в броню воин стабилизировал вырвавшийся из-под управления СИД, замирая в одной точке. Где-то там происходило чудо. Он даже не знал, что это возможно, не ожидал встретить такое, не предполагал, что станет свидетелем этому невероятному явлению.

Захлебывающаяся во мраке и боли агонии полутора миллионов разумных светлая звезда вопила, покрываясь кровоточащими ранами. Пятна мрака возникали и исчезали, чтобы тут же появиться вновь. Неизвестный одаренный кричал, погребенный лавиной смертей, сходя с ума, не в силах отгородиться от этой чудовищной волны… перерождаясь в нечто совершенно другое.

В Тёмного аколита.

Лея застыла, не понимая, что происходит. Под ложечкой резко засосало, ее просто скрутило от чужого ужаса, боли и наваливающегося все сильнее отчаяния. Девушка захрипела, упав на пол, обхватив себя трясущимися руками, отчаянно пытаясь сохранить контроль. Она тяжело задышала, отсчитывая время: попытка зацепиться за привычное действие. Постепенно пелена боли и ужаса развеялась, сменяясь каким-то странным спокойствием.

Лея села, продолжая размеренно отсчитывать время, загибая пальцы для верности, смотря перед собой. Уроки учителей не прошли даром: она восстановила душевное равновесие, инстинктивно отгоняя весь негатив, отбрасывая его от себя, представляя себя горой, незыблемой и вечной. Образ горы сменился светом, заполняющим ее до краев, выжигающим любые намеки на нечто, способное нарушить ее спокойствие и душевное равновесие, в глубине души окрепла решимость, вновь превращая испуганную девушку в сильную принцессу, идущую к своей цели. И только где-то далеко мелькали отблески чужого бешеного веселья, словно марево над готовящимся извергнуть лаву вулканом.

В дверь забарабанили.

– Ваше высочество! Вы не заняты? Откройте!

Она встала, одернула платье и с достоинством подошла к двери. Сильная. Несгибаемая.

– Что?

– Получилось! – выдохнул молоденький паренек и Лея рассмеялась, вторя отблескам в своей душе.

– Да!

В диспетчерской орали от радости, хлопали, свистели, обнимались… и только два человека олицетворяли собой спокойствие, обмениваясь многозначительными взглядами.

– Крикс.

– Да, Мотма?

– Протокол «Альфа».

– Думаешь, разумно? – Мадин спокойно обозрел творящийся вокруг них беспредел. Мотма дернула уголком рта в намеке на улыбку.

– Галактика должна знать своих героев…

Энергия сотен тысяч чужих смертей прошлась по сознанию, словно песчаная буря, сдирая с него налет привитых правил. Сотни и сотни острых песчинок стесали все лишнее, оставляя чистый, не замутненный чужими догмами и убеждениями разум, свободный от всех норм и моралей.

Крестокрыл завис, Люк вздохнул, восхищенно пялясь на представшую перед ним во всей красе вселенную. Космос расцветился миллионами оттенков тьмы, он прищурился, чувствуя, как колят глаза острые лучи света звезд. Скайуокер замер, переживая свое второе рождение.

Сейчас он чувствовал себя переполненным энергией. Или той пресловутой Силой, о которой с заумным видом вещал Бен. Он чувствовал свое тело… до каждой последней клеточки. Вселенную… космос и планеты, черные дыры и живых существ… полная гармония с миром. Сознание завернулось само в себя, инстинктивно пытаясь отгородиться от ощущения всего и ничего, ставя щиты. Неосознанно… но успешно. Люк довольно выдохнул, возвращаясь в свое тело.

– Да-а-а… почувствуй Силу, Люк! – в голосе парня звучала издевка. Руки тронули рукояти и крестокрыл понесся к месту встречи.

– Как интересно… – бронированный воин слегка улыбался, ощущая, как удаляется от него неизвестный, несущий в своем сердце готовое взойти зерно истинной Тьмы.

– Значит, Одаренный? – уточнил сидящий в глубоком кресле старик, закутанный в балахон с капюшоном. Желтые глаза ярко сияли на погруженном в тень лице.

– Да, Мастер, – пробасил стоящий рядом гигант в черной броне, любуясь огнями Корусанта, отлично видимыми из темноты кабинета. – Это и до того было понятно…

– То есть? – слегка повернул голову старик.

– Полет, – лаконично пояснил воин. – Он слишком хорошо летает. Есть свои нюансы. Обычные пилоты, пусть и самые талантливые, управляют техникой по-другому.

Старик кивнул, вновь возвращаясь к созерцанию.

– Ваше мнение, лорд Вейдер?

– Он нам нужен.

– Согласен, – на морщинистых губах появилась тонкая улыбка. – И для того, чтобы этот пилот стал полностью нашим… любые средства. Такое сокровище должно быть в наших рядах, а не среди наших противников. Конечно, Таркин подгадил… – старик сморщился на миг, – и ситуация перестала быть контролируемой, но из всего можно извлечь пользу. К примеру, наш будущий союзник прошел инициацию Темной энергией. Он силен?

– Очень. Силен… и совершенно необучен. Это было заметно.

– Во-от… – наставительно протянул старик. – Пославшие его туда явно не знали ничего об Одаренных. А если и знали, то мало, или решили, что пронесет… – тихий смешок наполнил огромное помещение, обставленное с немыслимой роскошью, – зря. Зря они так решили.

Гигант согласно фыркнул.

– Зря.

– Хорошо. Посмотрим, что нам сообщит Иссард.

Получать почести было приятно. В душе шевелилось удовлетворение от признания его заслуг. Это расправило плечи, придало горделивость и четкость походке. Хотелось… еще. Чтобы все знали, видели, что он – лучший, но при этом не хотелось получить славу пустозвона. Парнем Люк был компанейским, он всегда легко находил общий язык с окружающими, поэтому завязать знакомства с теми, кто был вокруг него, труда не составило. Почти зачахший на Татуине, он словно очнулся от спячки и бурно начал развиваться. Его интересовало всё. Тактика ведения боев малыми группами и починка крестокрыла, что делать, если тебя ограбили, и как найти информацию в голонете, как завязать знакомство с девушкой и правила поведения в криминальной среде.

А еще его интересовала Лея. К принцессе тянуло. Чувствовалось что-то… какое-то неуловимое притяжение, да и девушка поглядывала на него с интересом. А еще ему не нравилось, что с интересом на нее поглядывает Хан. От этого в глубине шевелилось что-то… собственническое. Конечно, Люк признавал, что нагловатый контрабандист имеет определенный шарм и харизму, но он был не хуже. А лучше. Определенно лучше.

А потом Люк начал замечать странности.

Началось все с малого. Парень отметил, что перестал уставать… а если и уставал, то очень быстро восстанавливал силы. Жил он теперь в бешеном темпе. Постоянные встречи, учеба, тренировки и прочее. Он интересовался всем. Не было ни одной свободной минуты, на сон времени отводилось мало, но… он становился все выносливее и выносливее. А еще стало легче понимать тех, с кем общался. Он начал чувствовать, что именно ощущает в данный момент собеседник. Поначалу все проявлялось очень слабо, Люк даже не обратил на это внимания… однако, как-то при разговоре с одним из техников он неожиданно понял, что определенная тема вызывает в его собеседнике живой отклик, в отличие от другой, тут же сориентировался… и получил пространную лекцию на три часа, с массой информации и технических подробностей.

Дальше – больше.

У Скайуокера было ощущение, что в тот момент, когда его корежило в крестокрыле, в нем что-то… лопнуло. Словно исчезло нечто, привязывающее его непонятно к чему, какой-то поводок, не дающий свернуть с пути, на который он стал. Или его поставили? Он не мог понять это очень смутное ощущение до конца, но вот то, что перемены были, чувствовал четко и ясно.

А еще было ощущение, что он стал… могущественнее? Сильнее? Как-то так. Он менялся и этот процесс все не прекращался, перейдя через полгода на физический уровень, после чего все стало еще интереснее. Пройти по базе в полной темноте, прекрасно ориентируясь в пространстве. Отшагнуть в сторону, и спокойно смотреть, как рядом рушится балка. Стать самым лучшим пилотом среди всех, кого он знает. Стрелять с неимоверной точностью. Чуять противника без всяких сканеров. Выходить сухим из таких мясорубок, где выжить было невозможно.

Его авторитет рос, как на дрожжах, повышения шли одни за другим, через полтора года он стал коммандером. Мотма лично цепляла знаки различия, под одобрительный гул окружающих… а Люк смотрел в небесно-голубые глаза рыжеволосой женщины, и чувствовал себя так, словно стоит одной ногой в пасти сарлака, и его щупальца подбираются ко второй.

Мотма смотрела на него с одобрением и гордостью. Словно создатель на дроида, показавшего на испытаниях результат даже лучше, чем ожидалось. Она радовалась его успехам, но чувствовалась какая-то странность. Непонятный привкус. Люк поклонился, поблагодарил… и насторожился. Все это время, живущий в бешеном темпе, он не обращал внимания на то, что о нем говорят, и не только среди повстанцев, сейчас явно пришел момент исправить это упущение.

Начал Люк с малого. Очаровал девушку-«ледоруба», постоянно мониторящую голонет в поисках стоящей информации, несколько свиданий… и вот он уже смотрит на экран, осыпая комплиментами ее красоту и ум, и ужасаясь тому, что творится за стенами базы.

Он хотел славы и известности?

Он их получил. Все, без исключения, знали, кто такой Люк Скайуокер. Все знали о его подвиге. А еще все знали, что он избрал путь джедая. И вот это было подозрительнее всего. Он не говорил, что является джедаем. Он даже не понимал до конца, что означает это понятие! Все, что ему было известно – слухи, слова и намеки Кеноби, у которого была очень неоднозначная репутация на Татуине. Старик дал ему пару уроков, прочитал пару лекций, от которых мозги вскипали, в попытках выловить что-то понятное в море бреда, рассказал о его отце и его убийце… и все. Да и после смерти… когда Бен вернулся призраком… Люк отлично помнил, что не орал о том, что хочет стать джедаем на каждом углу. Подумывал, это да, пару раз размышлял… Он об этом не говорил, но окружающие были твердо уверены в обратном.

Узнанное заставило задуматься. До этого момента Люк не интересовался джедаями и ситхами, его затянуло круговоротом повседневной жизни, но теперь… И еще он обратил внимание на одну интересную деталь. Некоторые реагировали на его фамилию или внешность крайне странно. Были случаи… Разумные вздрагивали, вглядывались в его лицо… исходили от них при этом самые разные эмоции и чувства. Печаль. Разочарование. Облегчение. Надежда. И… ненависть.

Как следует покопавшись в памяти, лежа у себя в комнате, Люк припомнил один такой случай. К Мотме прилетела посетительница, судя по всему, тогрута. Он тогда как раз вылетал на задание, промчался мимо, махнув походя Мон рукой, услышав краем уха, как она произносит его фамилию. Тогрута вздрогнула, и его обожгло чистейшей ненавистью, сменившейся странным облегчением и решимостью. Странный коктейль, о котором он и думать забыл, так как вылет был чрезвычайно тяжелым. А вот теперь вспомнилось…

Он лежал в тишине комнаты, ощущая, как бурлит жизнь на базе, и чем больше думал о прочитанном и услышанном, тем больше ему это не нравилось. Было в этой известности что-то нарочитое. Словно он стал вывеской или знаменем. Кем-то с плаката.

С того момента Люк начал собирать информацию. Это было тяжело и опасно, но… тут одолжение, там мелкая помощь… по капле, по крошке, к нему приходили сведения. О джедаях. О ситхах. О его отце.

Однако, среди всех этих забот и проблем Люк не забывал о главном. Лея. Чем больше он общался с принцессой, тем сильнее в нем крепло убеждение, что она – его вторая половина. Они прекрасно понимали друг друга, и великолепно действовали вместе. Решительная, резкая, идеалистически настроенная Лея, и с виду мягкий и уступчивый Люк, позволяющий собой командовать, но делающий все по-своему. Медленно, но верно он ее очаровывал, оттирая в сторону пытающегося обратить внимание девушки на себя Хана. Пусть Соло и стал его приятелем, но недаром говорят: «На войне и в любви все средства хороши».

Вейдер смотрел на экран, на котором молодой паренек сверкал невероятно обаятельной улыбкой. Задорной, полной тепла и света, от которой хотелось улыбаться в ответ. Рука в кожаной перчатке коснулась изображения, словно попытавшись растрепать волосы, пушистым золотистым облаком окружающие скуластое лицо.

– Люк… Люк… Скайуокер.

Голос ситха был непривычно тих.

– Вот как… а ты молодец, Оби-Ван, прекрасно все рассчитал. Теперь понятен тот фарс, что произошел на Звезде. Мотивировал парня на подвиги… Интересно, что ты ему сказал? И, главное, что сделал? Раз парень поперся спасать эту идиотку?

Разведка превзошла саму себя, просеяв галактику в поисках стоящей информации. Особенно тщательно проверяли все, что поступало из Альянса. Вейдер, получивший отчет, был выбит из колеи. Данные на пилота, взорвавшего Звезду оказались шокирующими. Теперь лорду было понятно и мастерство пилота, и его одаренность, и хлещущая из парня сырая Сила, и его везучесть. Он читал сухие строчки отчета, а перед глазами всплывали давно похороненные в памяти воспоминания и надежды. Сирота. Воспитан Оуэном и Беру Ларсами, погибшими на своей ферме. Хотел стать пилотом и поступить в Академию. Теперь многое становилось понятным. В том числе и то, что в Альянсе все знали его имя. Ведь логично было бы скрывать такую информацию, но нет. Руководство Альянса наоборот настойчиво пинало парня в первые ряды. Словно… приманку.

Бен… выбешивал. Нет, поначалу все было очень даже интересно: призрак впервые появился перед ним примерно через месяц после того самого вылета. Люк был потрясен. Это превосходило самые невероятные и смелые мечты, да и тот факт, что тело старика словно растаяло в воздухе был очень интригующим… Да. Поначалу все было очень интересно. Призрак разразился хвалебной речью, которую Люк престал понимать уже после пятого предложения. Путь джедая… истинный Свет… пусть падет Тьма… Вроде ничего такого, но если раньше он проглатывал эту муть, не жуя, то теперь она застревала в горле. Было что-то, что противилось в нем, там, глубоко-глубоко внутри.

Еще через неделю Бен появился вновь, и начал учить фехтованию. Надо признать, в этом он был изумительным учителем, впрочем, и Люк был благодарным учеником. Кровь пела, когда он заучивал стойки и приемы, отрабатывал движения до полного изнеможения, привыкая к сейберу и тому, что неловкое движение может быть фатальным для него самого. Приходилось урывать время от сна, так как что-то мешало заявить окружающим о необычном госте… Это была его маленькая тайна. Только его.

Он выкладывался полностью, тело словно вспоминало все эти движения, настолько легко, быстро и успешно шел этот процесс, однако через пару недель появилась и первая капля гуано в этой бочке меда. Бен вновь начал читать лекции. Поначалу одно-два предложения… «Ты – настоящий джедай, Люк, как твой отец». «Ты идешь путем Света, как твой отец». «Ты искоренишь Тьму и вернешь равновесие…»

Люк поначалу кивал, соглашался, но потом начал задумываться. Особенно этому прекрасному начинанию поспособствовала лекция о пропаганде, которую как-то прочитал Мадин язвительным голосом одному из своих подчиненных. Люк остановился возле приоткрытой двери, заинтересовавшись и не подавая знать о своем присутствии, уж очень интересные вещи рассказывал бывший имперец. Даже слишком. Как только Мадин закончил распекать подчиненного, Люк тут же ушел. Бесшумно, как его научил знакомый диверсант. В тот вечер очередные высказывания призрака на тему противостояния Тьмы и Света вызвали изжогу. Люк вспоминал слова Мадина и отлично понимал, то, что говорит призрак – пропаганда. Чистейшая и незамутненная. Ему в голову впихивали чужие идеи… Желание стать джедаем и пойти по пути отца сдохло в корчах. Он станет воином, а кем там будут считать его окружающие – плевать. Это он решил четко… но про себя. С тех пор он перестал пропускать слова Бена мимо ушей, начав подвергать их тщательному анализу, и завязал знакомство с аналитиками из информационной службы.

Это помогло. Особенно в деле приручения своенравной принцессы. Иногда Люк ее просто не понимал. Откуда это идеализм? Эта святая вера в демократические идеалы и прочие высокопарные лозунги? Даже он, фермер с далекой планеты, таким не страдал. Поначалу да, было такое, но не теперь… не когда он увидел грязь, кровь и нечистоты войны, не тогда когда он услышал, как парой искусно подобранных слов мотивируют разумных на подвиги, не тогда, когда он понял, какой махине его противопоставили чужие интересы. Теперь, через полтора года после того, как его затащили в Сопротивление, он это отлично понимал.

И еще он великолепно понимал, что недаром на Альянс работают профессионалы. На одном энтузиазме далеко не уедешь, вся эта активность требует денег. Огромного количества денег и живых ресурсов. И это вызывало вопросы… Впрочем, знакомства с умными людьми и нелюдями очень помогали не тушеваться на фоне образованной принцессы, оттирая контрабандиста в сторону. И это было приятно. Люк был твердо уверен, что Лея будет его, осталось только сообразить, как привязать ее к себе покрепче и выбить лишнюю дурь из ее головы.

И он уже практически придумал, но тут случилось то, что изменило его жизнь резко и неожиданно.

Беспин.

Лендо Кальриссиан настаивал на личных переговорах. Особенно он упирал на обязательное присутствие Хана Соло, Леи Органы и Люка Скайуокера. Хан… ну это было понятно. Контрабандист проболтался, что он с Лендо приятели чуть ли не с пеленок и вообще такие друзья, что просто вообще. Лея… один из символов восстания. Принцесса уничтоженной планеты, мученица-страдалица. Люк… успешный командир, тоже символ и прочее, и вообще весь из себя джедай. Они шли по коридорам Облачного города, а Люк нутром чуял – это ловушка. Когда дверь распахнулась и из-за стола встал гигант в черных доспехах, Скайуокер практически испытал облегчение: его предчувствия подтвердились.

Вейдер небрежным взмахом ладони отбил бластерный выстрел в сторону, и в груди Люка ёкнуло от восторга. Вот это могущество! А потом все понеслось вскачь. Он выпихнул друзей прочь, попутно от души врезав Лендо под дых, так, что тот скрючился на полу, заливаясь рефлекторно брызнувшими из глаз слезами, и словно нечаянно добавив походя сапогом. От Вейдера донесся тихий смешок, в котором явственно слышалось одобрение, но как следует обдумать этот интересный факт Люк не успел: ситх зажег меч и пошел в атаку. Нарочито небрежно, медленно… и совершенно неотвратимо. Они не обращали внимания на творящийся вокруг бедлам, концентрируясь друг на друге, Люк предельно собрался, отбивая атаки лорда… странные. Словно тот его проверял, экзаменовал. От бронированной фигуры исходил интерес, ожидание и странное предвкушение.

Они стояли одни, Люк напряженно смотрел на замершего почему-то Вейдера, и чувствовал, что вот сейчас что-то произойдет. Что-то грандиозное. Слова ситха обрушились на него многотонной глыбой, просто раздавившей на какое-то время его сознание.

– Я твой отец.

Время замерло, пространство исчезло. Мир сжался, душа его в своих объятиях. Он замер, не в силах осознать эти шокирующие слова до конца. Вейдер тоже застыл. Олицетворенное терпение.

– Нет… – прошептал Люк, а в глубине души что-то орало: «ДА!».

– Да, Люк. Я твой отец. Разве Оби-Ван тебе не сказал?

Люк замер, прислушиваясь к себе. Что-то тихо шептало: ну вот видишь, теперь многое становится понятным…

– Идем со мной, и мы будем вместе править Империей.

Неожиданно парень рассмеялся, громко, захлебываясь, выплескивая напряжение. Он утер выступившие на глазах слезы и, погасив меч, повесил его на пояс.

– Так Император и уступил насиженное место.

Вейдер глухо хохотнул, тоже гася сейбер.

– Естественно, нет.

– Он действительно так безумен, как орут об этом в Альянсе? – с интересом осведомился Люк. Вейдер покачал головой.

– Нет.

– Я так и думал, – прищурился парень. – И… я, конечно, чувствую, что сказанное вами, лорд Вейдер, правда, но все равно хочу видеть доказательства.

Гигант задумчиво смотрел на него, а Люк ощущал одобрение.

– Хорошо. Идем?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Скайуокер. – Почему бы и нет…

Они шли по гулким пустым коридорам, а Люк крутил слово «отец» так и этак, примеривая его к Вейдеру. Получалось… интересно.

Лея не находила себе места, умирая от беспокойства. Люка захватил Вейдер. От одной мысли об этом тряслись поджилки и слезы текли по щекам. Она держалась, пытаясь не показать своего ужаса и отчаяния, неловкие попытки Хана утешить вызвали только взрыв ярости. За месяц Лея довела до нервного срыва все население базы, Соло переехал жить на «Тысячелетний сокол» от греха подальше, и только Мон с Мадином были невозмутимы, хотя и напряжены. А еще через месяц Лея прочитала сообщение в голонете, после которого снова залилась слезами, но уже облегчения.

Люк подал сигнал, и принцесса тут же помчалась на помощь, снося все на своем пути. Она боялась не успеть.

Грязная таверна, переполненная швалью всех рас и возрастов. Лея протаранила толпу, распугивая пытавшихся возмутиться явственно ощущающейся яростью на чинящих препятствия, Соло только головой качал, глядя на это и следуя в кильватере принцессы. Люк обнаружился в углу. Закутанный с ног до головы в плащ, настороженно оглядывающий все вокруг спокойным взглядом прозрачно-голубых глаз. Лея замерла, сделав какой-то жест, который Хан не смог разглядеть, после чего Люк слегка пошевелил пальцами правой руки, и Лея, вздрогнув, расплылась в облегченной улыбке.

– Здравствуй, Люк…

– Здравствуй, принцесса, – улыбнулся парень, сканируя взглядом помещение. Хан вздрогнул, попав на миг под его прицел. В Скайуокере после того вылета проявлялось нечто… такое, словно скрытая жажда насилия, но обычно он эти проявления прятал. А вот сейчас… сейчас Хан ощутил себя так, словно хищник взглянул на него из-за прячущего его укрытия. Сильный. Жестокий. Действующий по своим законам и правилам.

– Привет, Малыш, – криво ухмыльнулся контрабандист и снова вздрогнул, нутром почуяв неудовольствие Люка от этого прозвища.

– Хан, – голос Скайуокера был ровным и прохладным. – Рад тебя видеть.

– Как ты? – принцесса заботливо протянула руку, пытаясь коснуться Люка и тот, поймав ее, поцеловал девушке ладонь.

– Хорошо. А теперь, – в голубых глазах мелькнуло что-то темное, – просто замечательно.

– Что скажете, Владыка Вейдер?

– Все идет по плану, Мастер, – в голосе ситха сквозило удовлетворение. – Сейчас эскадра готовится выйти из гипера, разворачиваясь в сеть. Цели определены, все готовы.

– Прекрасно, – благожелательно кивнуло изображение императора. – А где юный Скайуокер?

– Супругу полетел ловить. Будущую.

Старик поперхнулся, изумленно уставившись на своего верного военачальника, не веря собственным ушам.

– Ловить?! Это что-то новенькое… – ситх заинтересованно поерзал в кресле. – И кто же эта… счастливица?

– Лея Органа, – с непередаваемым сарказмом буркнул Вейдер. Император минуту молча смотрел на него, а потом зашелся в кашляющем смехе.

– Органа! Ну надо же! Тогда понятно, почему «ловить»! И как же это его угораздило?

– Он и сам не знает. Но сын твердо убежден, что она – самая подходящая партия. И еще… Мастер…

– Да?

– Она… светлая одаренная.

– Гхм!

Некоторое время ситхи молчали, обдумывая всю иронию данной ситуации и то, что пути Силы явно неисповедимы.

– Это Люк сказал?

– Да. И они настроены друг на друга. Он ощущает ее, как самого себя.

– М-да… – протянул император. – Тяжело ему придется…

– Люк трудностей не боится, – пожал плечами Вейдер, излучая гордость за своего потомка. – И он сказал, что знает, чем ее зацепить.

– Посмотрим… – скептически хмыкнул старик. – Посмотрим…

– М-м-м!!! М-М-М-М!!!

– Нет, Лея, я тебя не отпущу, – терпеливо повторил Люк, вставая и поправляя лежащую у него на плече связанную Лею, яростно мычащую в кляп.

– М-М-М-М-М!!!

– Да, я понимаю, что предложение могло бы быть сделано и в более романтичной обстановке, но, увы, обстоятельства против этого.

– М? – Лея замерла, на миг оставив попытки пнуть парня коленками. Люк довольно улыбнулся.

– М-м-м?! – от девушки растеклось потрясение.

– Да, Лея. Я делаю тебе предложение. Руки, сердца и всего, что у меня есть. А есть у меня теперь много чего.

– М-м-м… – Лея замерла, что-то обдумывая… и тут же вновь принимаясь извиваться и брыкаться, пока Скайуокер тащил ее к шаттлу. – М-м-м!!!

– Да, Лея, я тоже тебя люблю! И я знал, что ты ответишь согласием! – на лице Люка расплылась довольная усмешка, глаза на миг блеснули золотом.

– М-М-М-М-М!!! – еще яростнее замычала связанная принцесса, бешено сверкая глазами. Люк крепко держал ее, не давая возможности свалиться и уползти, пресекая попытки удрать.

– И, кстати, ты помниться, все хотела изменить галактику к лучшему? Тебе предоставят такой шанс. Только представь… – тоном искусителя медово произнес Люк. – Сможешь изменить Империю к лучшему… бороться с несправедливостью… именно ты.

Лея в последний раз взбрыкнула и обвисла, тяжело дыша и напряженно обдумывая слова похитителя. Люк поднялся по трапу личного шаттла, ощущая удовлетворение. Он нашел тот самый крючок, на который смог поймать принцессу. Теперь осталось только убедить в правильности принятого решения Владыку, а отец и так согласен. Хотя и немного шокирован. Ситх тогда вообще неопределенно качнул головой, буркнул: я тебя понимаю, и погрузился в воспоминания. А император… он поймет, что это и для пользы Империи. Яркий символ Восстания, и на противоположной стороне. Это выбьет почву из-под ног колеблющихся, а упорные… с ними разговор короткий. Ну а Хан… пусть с ним Лендо мучается. Будет ему наказание за Беспин. И вообще за все хорошее. Пусть пытается удержать приятеля от самоубийственных попыток, впрочем, Соло не настолько уж патриот Сопротивления, чтобы не оценить предоставленный ему шанс. Да и какое-то время он был другом Люка Скайуокера…

Шаттл взлетел в небо, провожаемый взглядом Хана, потирающего саднящее горло. Рядом вопросительно взревел Чубакка.

– Да-а-а… Такого я не ожидал, – прохрипел коррелианец, откашливаясь. Вуки согласно рыкнул.

– И не говори. Малыш вырос. Определенно. Ну, что, Чуи? Сматываемся? – Хан бодро похромал в направлении «Сокола». – Я не думаю, что в следующий раз с нами обойдутся столь милосердно.

Вуки взрыкнул, подхватывая лапой шатающегося друга и волоча его к кораблю.

– Да и Лендо морду набить не мешает…

В роскошном шаттле царила тишина, нарушаемая только возмущенным сопением усаженной в комфортабельное кресло Леи. Развязывать ее Люк не спешил, но как только корабль вошел в гипер и включился автопилот, парень встал на колено и вновь произнес предложение руки и сердца, протянув открытую коробочку с невероятно красивым кольцом.

Принцесса что-то тихо рычала в кляп, но Люк отлично чуял, что в глубине души она довольна и потрясена. Где-то очень и очень глубоко. Что ж… это только начало. Никуда ей не деться. И вообще… Светлая жена для будущего Темного лорда – это самое оно! Ведь недаром его отцу предсказывали, что он вернет равновесие?

Клятва верности

Вейдер довольно улыбался под маской. Искренне, счастливо… так, что натягивались шрамы и сводило отвыкшие от такого мышцы.

Прямо перед ним, на специальной медицинской платформе, предназначенной для ухода за находящимися в коме пациентами, лежал Люк. Грудь его сына еле заметно поднималась и опускалась, тело опутывали трубки, ведущие к капельницам, непрерывно накачивающим его тяжелой химией – простые средства не брали джедая, пусть он и не был обучен как положено, уж слишком сильным был Люк. Кроме многочисленных трубок с иглами, парня обвивали тросы в специальных оболочках, расходящиеся паутиной к стенам – Вейдер не хотел, чтобы его сын, придя в себя хоть на мгновение (а такую возможность исключать было нельзя, учитывая его везение и связь с Силой) смог сбежать. Тросы, конечно, можно разорвать, но на это понадобится время – а значит, Вейдер успеет пресечь попытку побега.

Чтобы поймать Люка пришлось приложить множество усилий… и лишиться трех отрядов Инквизиторов – парня требовалось захватить живым и неповрежденным… а Скайуокер сопротивлялся изо всех сил. В конце концов его смогли вырубить, но потери были ужасающими, впрочем, Вейдера это не волновало. Выживших он добил лично, оставив гнить их трупы на Эндоре, забрав с собой на «Палач» не только сына, но и его ближайших друзей, перед этим основательно проредив их ряды.

Темный лорд довольно смотрел на плененного сына, и предвкушал, как постепенно приведет его на Темную сторону, вытравив из мальчишки Свет и прочие глупости. Люк встанет рядом с ним, как его сын и наследник, как его ученик, а затем… как Темный лорд. Вдвоем у них есть все шансы сокрушить Палпатина – старик засиделся на троне, да и прогрессирующее безумие все сильнее вредит ему же и доставляет неприятности и самому Вейдеру.

Да, вдвоем они сбросят старого ситха с пьедестала и будут править Империей… теперь главное – успеть доставить сына в тайное убежище, пока не прознал император – у старика много шпионов с острыми глазами и чуткими ушами… а также со слишком длинными языками. Надо его отвлечь. Может, отдать ему эту наглую принцессу с ее ухажером? Этот мерзавец со своим летающим куском космического мусора много нервов и крови ему попортил, настало время расплачиваться за погибшие нервные клетки ситха.

Хорошо хоть, эту мохнатую образину пристрелили… одной проблемой меньше…

Ситх развернулся и вышел из каюты, оснащенной как смесь тюрьмы самого строгого режима и медблока для особо тяжких больных. Захлопнулись толстенные двери, защелкнулись запоры, у двери встала охрана, преданная лично ему, Вейдеру.

Теперь надо успеть…

Ситх успел сделать только десять шагов, как адъютант, почтительно следующий за ним, подал голос.

– Милорд, вас вызывает Император.

Мужчина сжал кулак, сдерживая взметнувшуюся вокруг него тяжелым плащом ярость.

– Переведите вызов в мою каюту, – прогрохотал Вейдер, направляясь к своим покоям. В груди стучало: он уже знает. Ты опоздал.

«Палач» завис на орбите Корусанта и сидящий в массивном кресле старик поднял голову. По морщинистым губам ситха пробежала жестокая улыбка… Наконец! Его доставили… Император чувствовал клубящийся на орбите массив Тьмы и ярости – Вейдер. И колющая погруженную в мрак душу ситха острыми лучами ослепительно-белая звезда – Люк Скайуокер.

Сильный. Светлый. Верный. Истинный сын своего отца: убивает не колеблясь, идет напролом, верен своим убеждениям. В принципе, ситха в парне устраивало практически все, кроме цвета Силы и объекта верности. Верность Скайуокера должна принадлежать ему. Только ему! Не Вейдеру, не Альянсу, не Свету или Ордену Джедаев, которого парень, к слову, и в глаза не видел…

Его верность должна принадлежать Императору и Империи. Но на первом месте должен быть он… Сидиус. Император. И он этого добьется… ведь временем и методами его никто не ограничивает.

Вейдер метался по своим покоям на «Палаче», задыхаясь от бессильной ярости. Глупо было думать, что Император не узнает про поимку Люка… глупо и самонадеянно. Все мечты ситха разлетелись в пыль, когда голограмма Сидиуса, алчно сверкая желто-алыми глазами, отдала приказ: «доставить пленников на Корусант».

Не подчиниться было нельзя, и ситх, едва не воя от злобы, отдал распоряжения капитану. Все эти дни в гипере он провел в камере сына… просто сидел рядом, медитировал… разговаривал. Он выплескивал в тишине свои размышления по поводу грядущего, рассказывал о своих планах и надеждах… естественно, ответов не было, парня все также держали на внутривенном питании и накачивали наркотиками, но так у ситха создавалось впечатление, что они беседуют. Все-таки, одиночество – вещь никому не идущая на пользу, даже ситхам.

Император затребовал себе не только Люка, но и остальных: принцессу Лею, Хана Соло, Мон Мотму. И Вейдеру пришлось их отдать… а затем, пришлось отступить. Палпатин, улыбаясь ранкоръей улыбкой, приказал ему заняться не уничтоженным до конца флотом повстанцев… и вообще, зачистить как следует Внешнее кольцо, усилив эскадру кораблями Трауна.

И ему пришлось подчиниться. Опять. Снова. Как всегда…

Легкие клокотали, голова кружилась от голода и побоев. Тело онемело, превратившись в одну сплошную рану. Шок. Он уже не ощущал боли… ничего не ощущал, находясь в странном, подвешенном состоянии. Сколько он здесь? Люк не знал… не помнил. Долго. Полгода? Год? Непонятно. Долго.

Если первое время он еще как-то ориентировался, то теперь… когда он то и дело отключается, теряя сознание на неопределенный срок, ни о каких датах и речи не идет. Теперь у него другой отсчет времени. От смерти до смерти.

Первой казнили Мотму. Все, как положено: объявление, император на троне, охрана и палач, а также толпы народа и прорва снимающих все в прямом эфире журналистов. Публичные казни, они такие… Шумные.

Они тогда смотрели как падает маленькая фигурка в белом, и солнце отражается от выпавшего из ладони медальона – любимого украшения неистовой Мон. Они стояли рядом, скованные… и смогли только осторожно коснуться друг друга кончиками пальцев, давая хоть какое-то утешение и поддержку. Никто ничего не говорил… их научили ценить тишину, да и все уже давно охрипли от криков… Лея вообще потеряла голос и теперь только еле слышно шептала.

Но стояли они гордо. Тогда у них еще оставались какие-то иллюзии о собственной силе воли.

Вторым был Хан. Его казнили через четыре месяца. Осунувшийся, еле живой коррелианец смотрел на Лею, а его губы кривились в такой знакомой наглой ухмылке. Она осталась на его лице даже после смерти. Лея тогда только улыбнулась в ответ… и с тех пор практически постоянно разговаривала с пустотой, глядя куда-то перед собой. А у Люка появилась первая седая прядь – правый висок побелел полностью.

Их камеры были расположены в разных концах коридора, но Люк отлично знал, что с ней происходит. В бреду реальности они обсуждали что-то свое… он, Лея и Хан. Коррелианец молчал, но смотрел на них теплым взглядом… и улыбался.

А сегодня он впервые подошел и ласково поцеловал спящую Лею в щеку.

Двери лязгнули, и сидящий на полу пленник скосил глаза на выросших в дверях Алых стражей. Сегодня…

Грохотал имперский марш, сидящее на троне чудовище милостиво шевельнуло рукой. Лея гордо вскинула голову, смотря прямо на свою вторую половинку. В камерах они поняли наконец, кем приходятся друг другу, но никогда не произносили этих слов даже мысленно. Никогда. Нельзя было давать Палпатину еще один рычаг для воздействия.

Этой ночью они о многом говорили… даже обсудив немыслимое. Лея долго молчала, заставив Люка с ужасом ждать ответа, после чего ее голос прошелестел у него в голове.

– Сделай это, Люк. Это самый лучший выход. Ты ведь сам это знаешь, не так ли… мой… Ты ведь знаешь, не так ли? Знаешь… Видел. Так сделай это. Не упусти этот шанс. Прошу.

– А ты?

– Сегодня в полдень умрет мое тело. И это хорошо. У Палпатина больше не будет возможностей причинить тебе боль. Сделай это. Сделай и… иди вперед. И не оглядывайся. Хорошо? Никогда не оглядывайся! Ни на кого!

Лею казнили по древнему закону, откопанному ситхом в архивах – удар кинжалом прямо в сердце. Люк прикрыл глаза, чувствуя, как умирает светлая часть его души, а беспросветный мрак опускается на него непроницаемым покровом. Сила беззвучно плакала, а разум корчился в агонии, пока рвалась связь между ними.

Палпатин предвкушающе сверкнул желто-алыми глазами, шевельнув костлявой, покрытой старческими пятнами морщинистой рукой.

– Итак, Люк? Каково твое решение? Если что, палач все еще ждет…

Люк бестрепетно встретил алчный взгляд рептильих глаз Императора, и улыбнулся. В ушах шептал голос Леи: «Сделай это. Не упусти тот самый, единственный шанс».

Колени подогнулись, он покорно склонил голову, а губы сами прошептали:

– Клянусь в верности вашему учению, Мастер.

Довольное кудахтанье ситха окружало липкой паутиной. Наручники упали, даруя свободу.

– Встань… мой ученик.

Три года спустя.

Вейдер с Трауном стояли в ангаре «Палача» ожидая прилета личного посланника Императора. Никто не знал, его имени, но догадки ширились и множились. Все чесали языками, гадая, кто же это может быть, ведь статус и полномочия у неизвестного были впечатляющими.

Лямбда-шаттл мягко опустился на опоры, выдвинулся трап… Все вытянулись в струнку, отдавая честь вышедшему из недр шаттла неизвестному, одетому в черное. Плащ слегка колыхнулся, когда незнакомец осмотрелся, а затем твердым шагом двинулся вперед, прямо к ожидающим его Вейдеру и Трауну.

Стоящий рядом с Вейдером чисс отметил, что Темный лорд неожиданно напрягся, а его рука слегка дернулась к висящему на поясе сейберу. Интересная реакция. Крайне интересная.

Посланник подошел ближе – среднего роста мужчина в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном.

– Приветствую вас, Темный лорд Вейдер. Гранд-адмирал Траун.

Неизвестный слегка наклонил голову, чисс поклонился в ответ. Вейдер даже не шелохнулся.

– Император пожелал, чтобы я оценил успехи на поприще искоренения остатков Восстания… так что, я думаю, вы не будете возражать против моего присутствия, – тихий мягкий голос обволакивал, усыпляя внимание. Глаза Трауна сверкнули, чисс мысленно отметил, что судя по всему, посланник весьма не прост. – А теперь, я бы хотел пройти в предоставленные мне покои.

– Я вас провожу, – неожиданно пробасил Вейдер. Посланник равнодушно кивнул.

– Благодарю, Лорд Вейдер. Вы очень… заботливы.

Рука Вейдера слегка дрогнула.

Две одетые в черное фигуры неторопливо шли по коридору к каюте, выделенной для высокого гостя. Вейдер искоса поглядывал на невозмутимо идущего мужчину, совершенно не обращающего на него внимания.

– Ваши покои, – пророкотал Вейдер. – Ваши вещи доставят.

Посланец Императора сухо кивнул и молча закрыл за собой дверь. Ситх некоторое время постоял перед нею, потом резко повернулся и ушел. Стоящий за дверью парень открыл глаза и разжал мертвую хватку искусственной руки на рукояти богато украшенного сейбера.

Три года в аду. Это много или мало? Кто-то скажет – много, кто-то – мало. Для Люка это время тянулось неимоверно долго, а пролетело в одно мгновение.

Палпатин взялся за него со всем энтузиазмом гения, обнаружившего новый объект для приложения своих сил. Скайуокер и сам не знал, как он смог пережить обучение у ситха. Император не упустил ничего: ни физического развития своего ученика, ни его же психической ломки. Можно сколько угодно говорить, что ты никогда! Что ты не такой… Что ты останешься стойким… Что ты не поддашься… но…

Когда за дело берется мастер, знающий как, все твои мысли по поводу сопротивления будут только иллюзиями. Сейчас, вспоминая себя-прежнего и видя себя-нынешнего, Люк только головой качал, видя свою прежнюю наивность. Что он видел в жизни? Да ничего, если разобраться. Глупый мальчишка, ставший пешкой в игре опытных игроков. Что Кеноби, что Палпатин… они оба играли им, и играли грязно. Теперь Люк, поднаторевший в истинных интригах благодаря своему Мастеру, видел множество нестыковок и дыр в действиях и словах Оби-Вана, вот только высказать претензии было некому.

Да, тогда он не обратил на эти проколы внимания, а чего еще ожидать от фермера с планеты, находящейся на задворках галактики, хорошо хоть запомнил. Анализ воспоминаний принес много интересного…

…Сейбер якобы погибшего Энакина Скайуокера, неведомым образом оказавшегося у «совершенно непричастного» к его смерти Кеноби. Слова о том, что убийцей был джедай по имени Дарт Вейдер. Это вообще бесподобно! Джедай по имени Дарт! Остается только аплодировать стоя. Никаких попыток обучения за все годы жизни на Татуине. Почему? Разве не логично было бы тренировать его с детства? Однако… Театральная, показательная «гибель» Бена на Звезде Смерти. Его дифирамбы джедаям, оплоту справедливости и добра… и торпеда, под его чутким руководством взорвавшая станцию. Гибель полутора миллионов человек тогда едва не превратила Люка в обезумевшего от эманаций смерти садиста, наслаждающегося убийствами.

Долго ему еще икалась эта победа сил Добра над Злом.

Да и остальное… Лея, оказавшаяся его сестрой… поняли они это только в казематах императорского дворца. Их связь в Силе, крепнущая с каждым днем, то, как их кровь пела, когда они находились рядом, редкостное взаимопонимание… они медленно, но верно вновь превращались в одно целое, как было в момент их рождения.

Сейчас Люк понимал – именно Лея была его Светом – такая же яростная, непримиримая, сжигающая всех в неистовом пламени своей веры в победу… и мягкая, утешающая, дарующая нежность и ласку родного человека. Сам он таким не был… он был Тьмой, только понял он это лишь в момент ее гибели.

Именно она не дала ему пропасть в кровавом угаре, именно она вправляла ему мозги, именно она давала ему волю и стимул противостоять Мраку. Палпатин вырвал из его груди сосредоточие Света, погрузив в вечную Тьму. Что ж… он получил то, что хотел и того, кого хотел. Теперь пусть не жалуется… Также, как и его отец.

– Бойтесь своих желаний… – мягкий голос обволакивал тишину каюты, сжимая острые когти, – они могут сбыться…

Легкий смех оседал инеем на стенах.

Траун анализировал все происходящее, чем дальше, тем больше понимая, что все это – какая-то игра. Часть многоходовки, целей которой он не знает, а о причинах и не догадывается. Главнокомандующий стал нервным и дерганным больше, чем обычно. У чисса сложилось впечатление, что Вейдер все чего-то ждал… а это что-то все не наступало и не наступало, все больше и больше действуя ситху на нервы. Чисс понимал, что долго такое положение дел не сохранится и ждал взрыва.

Он наступил ровно через две недели.

Посланник как всегда вежливо поклонился и встал, чтобы выйти из кабинета. Траун неторопливо собирал инфочипы и кристаллы, как вдруг Вейдер вскочил и в два шага догнав почти подошедшего к двери молодого мужчину, резко схватил его за плечо. В кабинете тут же наступила жуткая тишина. Адъютанты переглянулись и шустро исчезли за дверью – Траун не мог их винить в желании сбежать от почти наступившего взрыва сверхновой, у самого возникло такое.

Превратившийся в статую посланник, чьего имени они так и не узнали до сих пор, медленно повернул голову, смотря на затянутую в черную перчатку руку… еще медленнее поднял свою, тоже одетую в черную кожу… а дальше события понеслись с неимоверной скоростью. Молниеносное движение – и вот уже Вейдера откинуло в один конец кабинета, а посланник стоит в другом – все такой же невозмутимый, с горящим в правой руке алым сейбером (он форсъюзер? Еще один ситх?), и капюшон лежит на его плечах, показывая снежно-белые, коротко стриженые волосы, зачесанные назад.

Вейдер застыл. Трауну показалось, что от Лорда тянет изумлением… ситх опустил руку с сейбером и пророкотал:

– Люк. Я хочу поговорить.

Молодой мужчина погасил сейбер, прикрепил его на пояс и растянул губы в неживой улыбке.

– Вы уже все сказали, Лорд Вейдер. По-моему, добавить вам нечего.

Блондин коротко кивнул и вышел из кабинета, оставив Трауна и Вейдера в наступившей тишине.

Неудачная попытка не охладила энтузиазм Вейдера, он с еще большим упорством пытался разговорить сына, но Люк успешно избегал разговора, пока не пришло время отлета. Парень неторопливо одевался, тщательно расправляя складки, застегивая сложные пряжки, поправляя мельчайшие огрехи. Неожиданно он прищурился, отскакивая к стене и активируя сейбер – дверь распахнулась, и в каюту вошел Вейдер. Ситх осмотрелся, дернул рукой – дверь снова захлопнулась, и замер на месте.

– Сын. Нам надо поговорить.

– О чем? – Люк отключил сейбер, повесил его на пояс и продолжил приводить себя в порядок, не обращая на подошедшего ситха внимания. Вейдер осторожно тронул его волосы.

– Ты поседел.

– Да. И что? – пожал плечами Люк, накидывая плащ и поворачиваясь к ситху лицом. Тяжелое дыхание Вейдера заполняло паузы в разговоре.

– Что он с тобой сделал?

– Заставил принять Тьму. Ничего более, – синие глаза смотрели равнодушно и спокойно.

– Как?

– Вырвал мне сердце. Только и всего… теперь я на Темной стороне Силы.

– Ты… изменился, – констатировал Вейдер. Люк слегка шевельнул плечами.

– Нет, отец, я всего-навсего утратил Свет. Впрочем, ты ведь этого хотел, не так ли? Так что тебя не устраивает?

Вейдер замер, не зная, что сказать. Действительно, что его не устраивает? Сын теперь ситх, как он и хотел, служит императору, верен Империи… Так что?

– Ты принес ему клятву верности? – пророкотал Вейдер. Люк тонко улыбнулся.

– Разумеется. Сразу после того, как казнили Лею, я преклонил перед ним колени – абсолютно добровольно – и поклялся в верности его учению. Все, как положено. Это видел весь Двор, – любезно просветил его парень.

Ситх продолжал обдумывать сказанное. Так что его не устраивает?

Всё. Совершенно всё.

Вейдер и Траун смотрели, как шаттл отлетает и исчезает в гипере. Чисс невозмутимо бросил в пространство:

– Интересно, кто он? Мы так и не узнали его имя…

– Мой сын, – тихо произнес Вейдер, неотрывно глядя в темноту космоса. – Это был мой сын. Люк.

Ситх развернулся на каблуках, едва не хлестнув чисса полой тяжелого плаща, и направился к себе, не обращая внимания на потрясенного гранд-адмирала.

– Вот как… – прошептал экзот. – А я-то думал…

Пять месяцев спустя.

– Милорд! – у ворвавшегося на мостик адъютанта были испуганные глаза, от него фонило потрясением. – Срочное сообщение! Император умер…

Шок затапливал «Палач», а Вейдер смотрел на офицера и не видел его: перед глазами стояло лицо Люка с мертвыми глазами и его тонкая, жуткая улыбка… «Я поклялся в верности его учению»…

– Как это произошло? – бас Темного Лорда заставил утихнуть разговоры и прекратить панику. – Подробности.

– Судя по официальному заявлению – инфаркт. Возраст, непомерные нагрузки… – адъютант в бешеном темпе просматривал поступающую к нему информацию. Ситх скривил под маской губы в ухмылке, полной злой иронии. «Он вырвал мне сердце». Значит, так? Да, Люк?

Присутствующие жадно ловили каждое слово, бешено обдумывая, что им грозит в этой ситуации.

– Наследник Императора отдал приказ: Флот должен немедленно прибыть к Корусанту для принятия присяги… – мостик захлестнула жаркая волна отчаянной надежды, что Империя устоит. Вейдер на мгновение прикрыл глаза, собираясь.

– Имя Наследника? Фамилия?

– Скайуокер, – откликнулся офицер, – имя… Люк.

– Капитан, – слова грохотали водопадом, – курс – Корусант. Немедленно.

Я уже лечу, сын. И на этот раз я успею.

Три с половиной года, не считая того времени, что он провел в камере. Много это или мало? Для кого-то много… для него – в самый раз. Их он потратил с пользой. Для себя. Он учился всему: фехтованию и работе с Силой, интригам и влиянию на разум, развивался физически и привлекал на свою сторону влиятельных разумных Империи, уничтожал врагов Императора и строил свой ближний круг, налаживал мосты и разрушал репутацию ситха.

Он жадно, до капли выпил его знания, отравляя свое естество этими тайнами, и не колеблясь плел паутину заговора и строил ловушки. Стыдно ему не было. Совершенно. Люк Скайуокер умер в тот миг, когда его сестра упала на мраморный пол, заливая его кровью из пробитого ножом сердца. Родившийся в крови и боли ситх не знал таких понятий… но он отлично знал, кому и как он клялся в верности.

Ситх по имени Люк терпеливо ждал момента, когда он сможет выполнить клятву, и дождался. Его учитель совершил только одну ошибку, но этого хватило. Каждое утро император пил особый состав, основанный на разработках какого-то гения-ситха, для поддержания дряхлого тела… осталось только найти возможность слегка превысить дозу. И он эту возможность нашел.

Само по себе это Палпатина не убило, но дало возможность воспользоваться особой техникой другого ситха, гения в медицине. Император поддерживал себя Силой, но это не значит, что он был неуязвим. Люк нашел лазейку и использовал ее. Три месяца тщательной подготовки… И меньше минуты на то, чтобы привести план в исполнение.

Ему удалось. Заботливо созданная цепочка вроде бы разрозненных случайностей привела к тому, что личный слуга Палпатина заварил состав превысив дозу – а это было практически смертельно. Один лишний грамм смеси привел к неожиданно усилившемуся сердцебиению, такому сильному, что ситх отложил все дела и решил погрузиться в медитацию, готовясь разобраться с проблемой, но не успел. Как всегда находящийся рядом с ним безоружный ученик, вежливый, предупредительный, и совершенно не испытывающий никаких негативных мыслей, почтительно стоящий рядом с креслом на колене, встал, подхватывая пошатнувшегося на миг императора под локоть и тут же нанес удар открытой ладонью прямо по сердцу.

Палпатин замер, глядя в счастливые глаза своего самого лучшего ученика, лучащиеся заботой и практически любовью. Лопнувшее, как перезрелый плод сердце затопило дряхлое тело болью, парализовавшей дыхание, заморозившей тело… мгновение, ставшее роковым. Следующий удар кончиками пальцев прямо в межбровье превратил мозг в кашу, заставляя запертый во все еще живом теле дух вопить в агонии. Последний тычок указательным пальцем в солнечное сплетение, пустивший в глубь организма слабую Молнию Силы окончательно прекратил бренное существование Императора Палпатина.

Люк нежно улыбнулся, убеждаясь, что ситх действительно мертв.

– Прощайте, Учитель. Я выполнил свою клятву… Я был верен вашему учению. Правило двух… а нас было трое. Нехорошо. Впрочем, возможно, я его изменю… кто знает?

Люк заботливо опустил мертвое тело императора в кресло, придавая ему естественную позу и уничтожая все свидетельства произошедшего и вызывая медиков. Суета и паника захлестнули дворец, придворные, моффы и военные суетились, строили планы и приглядывались к невозмутимому Люку, контролирующему процесс. Прошло много времени, прежде чем все закончилось.

Пришлось потрудиться, дергая за заранее подготовленные нити, задействуя связи, предоставляя необходимые документы и нейтрализуя самых активных… он хорошо подготовился к самому важному в его жизни дню. Теперь осталось дождаться прилета Флота, принять присягу и… поговорить с отцом. Это важно. Необходимо прояснить их дальнейшие взаимоотношения.

Люк стоял на балконе, вдыхая насыщенный запахами цветущего сада воздух, наблюдая за первыми лучами солнца, пронзающими темное небо, чувствуя за своей спиной одобрительно глядящих на него друзей.

– Видишь, Лея? Я смог. Спасибо тебе… и знай… я – не оглядываюсь.

Правильный аргумент

Люк медленно натягивал черную кожаную перчатку на протез не обращая внимания на свои действия. Сидящий рядом Хан покосился на ушедшего в себя друга, но промолчал. В груди свернулось скользкой змеей странное ощущение.

Люк изменился.

Очень сильно изменился.

Было полное впечатление, что с Беспина они приволокли совершенно другого человека. Задорный мальчишка, напоминающий солнце теплом, исходящим от него, веселый и неунывающий, в одночасье превратился в спокойного, холодного мужчину.

Что-то произошло в Облачном городе, что-то еще, помимо потери руки.

Руку смогли заменить протезом, но потерянную… невинность? Чистоту? Хан не знал, как это назвать, но то самое неуловимое чувство, притягивающее к Люку людей, яркий свет его пламени и тепло, согревающее остальных… оно было потеряно.

Люк стал собранным, сосредоточенным, слегка отстраненным. Да, для его друзей у парня всегда находилось ласковое слово и приветливая улыбка, но Соло четко знал – это не то.

Что-то произошло.

Вейдер сделал что-то еще… что-то страшное. Люк провалялся в бреду и лихорадке несколько недель. Медики только руками разводили: раны и культю они залечили, протез поставили успешно, все прижилось просто великолепно, поэтому такое состояние было странным.

Люк постоянно бредил, то проваливаясь в забытье, то снова возвращаясь в сознание, но не до конца. Он что-то бормотал изредка, но никто не мог понять, что именно. Свои секреты он хранил стойко. Тело зажило, но разум продолжал метаться в агонии.

Через три недели Люк резко пришел в себя: полностью здоровый… и совершенно изменившийся. Что-то произошло, раз парень так резко и болезненно повзрослел, но что именно… Догадок у Хана не было никаких. С тех пор, за прошедший год, изменения нарастали лавинообразно.

Люк тренировался, как одержимый. Каждую свободную секунду, когда не был на заданиях, он посвящал или физическим упражнениям с мечом, который он сделал собственными руками, или медитировал. Хан не знал, что было страшнее и хуже: на тренировках Люк урабатывался так, что еле доползал до койки, не щадя себя совершенно. Если такую одержимость Соло еще мог понять, все-таки, никто не захочет, чтобы его рубили ломтиками, словно овощи для салата, то медитации… После них Скайуокер становился все мрачнее и мрачнее. Однажды Хан не выдержал, спросив, что он хочет узнать таким образом.

– Я просто задал правильный вопрос, Хан, – устало ответил парень, глядя на кроваво-красный закат. – Просто задал вопрос… – он помолчал, щурясь, и продолжил, – и получил ответ.

– Тоже правильный? – попытался схохмить Хан, с тревогой глядя на изнуренного друга.

– Как сказать, – задумчиво ответил Люк. – Истинный, это точно. А правильность… это уже человеческие оценки.

– Ты стал такой умный! – притворно восхитился контрабандист, – куда там старику Бену!

Глаза Люка заледенели, на его губах замерзла странная улыбка.

– Бен… да, Бен был очень умный. Даже слишком.

Хан недоуменно моргнул, отметив очередное изменение в друге. С некоторых пор воспоминания о Кеноби, которого раньше Люк очень уважал и вспоминал с теплом и грустью, стали вызывать в парне раздражение и какую-то странную неприязнь. Словно он узнал нечто, вразрез идущее с имеющейся у него информацией, и игнорировать это самое нечто никак нельзя.

– То есть? – инстинкты, которым Хан привык доверять, вопили что-то непонятное. Люк продолжал так же странно улыбаться.

– Ничего. Это… личное.

– Личное…

Хан тогда снова промолчал, не сказав, что личное Люка затрагивает всех остальных. Его инстинкты, которые успешно спасали ему жизнь и, по мере возможности, оберегали от неприязностей, сейчас шептали, что нельзя лезть к парню в душу. Если раньше он бы ответил, то вот этого, изменившегося Люка Скайуокера, трогать нельзя. Этот может не понять попыток залезть в сокровенное.

Хан смотрел в закаменевшее лицо друга и четко ощущал: назвать его Малышом у него язык не повернется. Теперь – не повернется.

Время шло, Люк вылетал на задания, выполняя их или с каким-то странным ожесточением или с равнодушием. Даже Лея отметила, что в нем словно погас какой-то огонек.

– Люк, что с тобой? – принцеса пытливо всматривалась в улыбающегося спокойной, не несущей ни грамма тепла улыбкой, парня, в очередной раз отмечая, что он опять не надел летную форму. – Мы… я могу чем-то помочь?

– Все в порядке, Лея. Это… личное. Я справлюсь.

– Но… – попыталась возразить девушка и осеклась, видя как похолодели голубые глаза.

– Я справлюсь, – с нажимом ответил Скайуокер, и полез в кабину истребителя. Лея беспомощно посмотрела на Хана. Тот пожал плечами.

– Не надо, принцесса. Парень справится.

Немного тут, мелочь здесь… изменения множились и ширились. У Скайуокера появились новые привычки: теперь он носил только черное, напрочь игнорируя форму повстанцев, и прятал протез под кожаной перчаткой, не натягивая на левую руку вторую.

Сосредоточенность парня принесла плоды: его влияние стало расти, к нему начали прислушиваться, и не только потому, что он демонстрировал странные способности, приписываемые джедаям. Карьера коммандера Скайуокера резко пошла вверх.

Не всем это, конечно, нравилось. Мон Мотма иногда странно поглядывала на парня, словно пытаясь понять, что прячется за неизменно спокойным выражением лица, Мадин, тот вообще хмурился, каждый раз, когда его видел. Однако свои операции Люк планировал безупречно, потерь у него не было, что еще больше увеличивало растущую популярность.

И вот теперь, спустя год после кошмарного поединка на Беспине, все они летят на переговоры с имперцами, которые неожиданно были инициированы последними. И Хан наблюдает, как смотрящий на стену отсутствующим взглядом Скайуокер натягивает перчатку, расправляя эластичную кожу, и поправляя загнувшийся манжет дорогой черной рубашки, выглядывающей из-под рукава строгого элегантного камзола. Никаких украшений, знаков военного отличия, все очень просто, элегантно и предельно функционально. Военные кожаные сапоги до колена, строгие черные брюки, ремень с темной пряжкой. Хан сам видел, как Люк с легкостью сделал сальто, проверяя, насколько свободно он сможет двигаться в новой одежде.

– Ты словно на бой собираешься, – пошутил он, поймав в ответ острый взгляд.

– Как знать, Хан, как знать. Надо быть готовым. Ко всему.

Люк встал, накидывая на плечи мантию. Хан поежился. Его друг, с которым они напивались до потери сознания, дрались в кантинах и гоняли на истребителях, сейчас приобрел крайне пугающий вид. Он словно стал больше, заполнив собой каюту целиком.

Хан кашлянул, Люк моргнул, возвращаясь в реальность, и это жуткое ощущение исчезло.

– Лорд Вейдер.

– Что? – вздрогнул Соло. Люк слепо повернул лицо к потолку.

– Он уже здесь.

– Откуда…

– Я просто знаю, Хан.

Люк расправил мантию, опять-таки темную, и Соло не выдержал.

– Почему черное, Люк?

Скайуокер замер.

– Траур.

– По… кому? По твоему отцу?

Парень странно усмехнулся.

– Нет, друг. По мне.

Контрабандист смотрел вслед удаляющемуся Люку, и не знал, что сказать.

Огромный зал, строго и функционально обставленный, готовился принять гостей. Распахнулись двери с двух сторон, и люди начали заходить внутрь. Двигающийся в конце процессии, возглавляемой Мон Мотмой и Леей, Люк слегка окутался силой, отвлекая внимание от своей персоны. Идущий рядом Соло только покосился на него, но ничего не сказал, отметив, как люди перестали замечать джедая.

Неожиданно раздались тяжелые шаги, и сквозь толпу имперцев прошел Вейдер.

Мрачная темная фигура замерла, а потом безошибочно повернула визоры маски прямо на стоящего в стороне с невозмутимым видом Люка.

– Лорд Вейдер.

Тихий, равнодушный голос рассек воцарившуюся на мгновение тишину.

– Коммандер Скайуокер.

Одновременное легкое наклонение головы, словно увиделись два старых шапочных знакомых.

Главы представительств что-то вещали, многозначительно, веско, но Люк не обращал на это никакого внимания. Все его сознание занимал только один человек – Вейдер.

– Здравствуй, сын.

– Здравствуй… отец.

Было странно и страшно называть безликую фигуру отцом, но Люк никогда не отворачивался от правды. Как бы это не было больно. Тогда, когда он валялся в горячке, с горечью осознавая истинность этого факта, вот тогда он кричал в агонии, корчась в бессилии и отчаянии. Много времени понадобилось чтобы смирится, чтобы понять, как изощренно ему солгали, вывернув правду наизнанку.

Люк Скайуокер тогда умер. Он был слаб, и не хотел принимать этот факт. Родившийся заново Люк Скайуокер смирился с открывшимися обстоятельствами, став сильнее.

Он смирился с тем, что отец, о котором он мечтал, которым гордился, стал олицетворением мощи Империи и воплощением Тьмы. Теперь он просто воспринимал это как данность. Так было легче.

Вейдер смотрел на своего сына, стоящего вроде и в толпе и, в тоже время, слегка отдельно. За тот год, что прошел с роковой встречи на Беспине, он сильно изменился. Мальчик превратился в мужчину. Сильного, уверенного, знающего себе цену. Он смотрел на гордый разворот плеч, на твердую постановку ног, на спокойное выражение лица… и чувствовал гордость. Харизма Скайуокера набирала обороты, привлекая к нему внимание. Было сразу видно, что стоящий в толпе молодой мужчина уже знает вкус власти, знает, как вырвать победу из зубов противника, знает, как убивать.

Это чувствовалось, Сила шептала об этом, помогая замечать мельчайшие детали: гордая поза, холодный блеск ледяных глаз, дорогая одежда, плавные движения, непрошибаемое спокойствие. Одна черная перчатка… висящий на поясе сейбер. Потертая, рабочая рукоять, ее явно часто берут в руки, немного другая конструкция, отличающаяся от прошлой. Рабочий инструмент. Сразу видно.

Делегации, наконец, уселись за стол переговоров. Люк присел с краю длинного стола, прямо напротив Вейдера. Приземлившийся возле своего друга Хан с ненавистью смотрел на Темного лорда, так, что даже глаз дергался, на что тот не обращал ни малейшего внимания. Скосив глаз на Люка, Хан передернулся. Лицо парня напоминало маску, только глаза блестели, как два осколка льда.

Сидящие лицом к лицу воины молчали и, даже, не шевелились. Две черные статуи, только и всей разницы, что одна не прячет лицо, а вторая сипит респиратором. Вздохнув, Хан попытался отвлечься от жуткого зрелища, высматривая Лею. Принцесса находилась в своей стихии, с жаром обсуждая заковыристые формулировки и отыскивая тайные ловушки на пару с Мон Мотмой. Она была совершенно вся в этом процессе, и Хан снова вздохнул, не желая пялиться на маску Вейдера.

Неожиданно он зацепил глазом взгляд Мадина, и сердце странно кольнуло. Вид у генерала был озадаченный. Мадин снова посмотрел в сторону Люка и Вейдера, нахмурился, встряхнул головой, и принялся следить за переговорами.

Первый тур переговоров закончился, и все встали, чтобы размяться. Вейдер резко встал, и в два шага догнал сына.

– Коммандер Скайуокер.

– Лорд Вейдер, – спокойный взгляд, слегка наклоненная к правому плечу голова. – Вы что-то хотели?

– Да. Хотел, – сочный бас ситха прокатился по помещению. – Мне любопытно посмотреть на вас с близкого расстояния… все наши предыдущие встречи были такими… скоротечными…

– Увы, – ледяные глаза блеснули в лучах дневного светила, пробивающихся в широкие окна. – У нас не было общих тем для разговора.

Вейдер помолчал, неожиданно протянул правую руку, обхватив пальцами подбородок парня, и слегка наклонил голову.

– Люк Скайуокер… у вас глаза вашего отца.

Губы парня раздвинулись в вежливой улыбке, он совершенно не делал попыток отстраниться, сложив руки на груди.

– Мне это часто говорили… а еще мне говорили, что у меня с отцом есть и другая общая черта.

– Какая?

– Характер.

– И кто вам такое говорил? – бас Вейдера звучал непривычно мягко. Люк хмыкнул.

– Оби-ван Кеноби. Вы ведь знали такого? Правда, – Люк слегка отодвинулся, и рука Вейдера упала вниз, – он был этим не очень доволен. Даже, я бы сказал, это звучало… порицанием. Интересно, почему? Вы ведь знали Энакина Скайуокера, может, просветите меня?

Голова Лорда слегка наклонилась, и Хан с трудом удержался от желания протереть глаза: сейчас они оба, и Вейдер, и Люк, были похожи, как близнецы. Стоящий рядом и внимательно наблюдающий эту сцену Мадин вздрогнул.

– Ваш… отец… он был… очень резким. И своевольным. Не идеал джедая, это совершенно точно.

– Увы… значит и мне не стать идеалом джедая. Как это печально.

Люк резко наклонил голову, накинул капюшон и, развернувшись, пошел к двери, провожаемый тяжелым взглядом Темного лорда, практически ощутимым физически.

– И что это было, коммандер Скайуокер? – резко спросил Мадин, догоняя джедая.

– Да так, продолжение нашего разговора на Беспине, – рука в перчатке конвульсивно дернулась, и Мадин против воли бросил на нее быстрый взгляд, и поморщился, вспоминая, в каком виде коммандор пребывал после беспинской встречи. Скажем так, можно было подумать, что парня професионально допрашивали энтузиасты своего дела.

– И о чем был это разговор?

– Вы слышали, – пожал плечами Люк. – О моем отце.

Мадин остановился, наблюдая удаляющуюся фигуру в темной мантии. У генерала было чувство, что он что-то упускает. Словно перед ним мозаика, огромная мозаика, изображающая нечто, но он этот рисунок не видит целиком, упершись взглядом в какую-то одну деталь.

– Что же я упускаю? – пробормотал мужчина задумчиво. – Что?

Хан размышлял, отдыхая после насыщенной первой половины дня. Подумать было над чем, вернее, над кем. Люк и… Вейдер. Контрабандист не считал себя проницательным гением, однако, ум у него был, и очень острый. Работа с криминалом не располагает к лени или игнорированию фактов. Для того, чтобы выжить, надо уметь следить за обстановкой, отмечая малейшие изменения в окружающем пространстве и разумных. Нельзя ничего упускать, ведь от этого зависит твоя жизнь, свобода и здоровье.

Годы работы на поприще контрабандных перевозок отточили эти навыки до блеска, развив его инстинкты по максимуму. Вот и сейчас, эти самые инстинкты твердо утверждали, что он не понимает общую картину, так как не знает какой-то крайне важный факт. На Беспине произошел не только поединок, стоивший его другу руки.

Было что-то еще. Нечто, в корне изменившее мировоззрение Люка. И именно это нечто виновато в том, что Скайуокер стал напоминать Вейдера. Поймав кончик этой мысли, контрабандист вздрогнул, осознавая. А ведь они действительно похожи. И не тем, что оба одеты в неуставную одежду, хотя и являются военными, нет. То самое ощущение, которое возникало у Соло, когда Люк использовал свои… штучки.

– Сила! Да что же тут происходит? – в сердцах рубанул воздух ладонью Хан. Отношение Люка к Вейдеру… вот оно. Раньше Скайуокер его ненавидел, ненавидел и мечтал отомстить за своего отца. Но вот теперь…

Хан задумался, пытаясь подобрать точное определение происходящего. Ненависть ушла, оставив… что? Что Люк прячет под спокойной маской?

– Лорд Вейдер.

– Коммандер Скайуокер.

Легкие поклоны, вежливые и осторожные.

Две черные фигуры замерли в толпе, бурлящей, обсуждающей малейшие нюансы переговоров и… напряженно ловящей каждое слово, каждое движение. Запоминая, анализируя, делая выводы.

Они встречались только в толпе, обмениваясь двусмысленностями, понятными только им двоим, кружа в пространстве, словно два морских хищника в водах океана. Осторожно, неторопливо, примериваясь к удачному броску, пытаясь подметить малейшую брешь в защите противника, чтобы успеть нанести удачный укус.

– Вы обдумали мое предложение?

– Какое именно, лорд Вейдер? – рука в перчатке осторожно взяла бокал с подноса проходящего мимо официанта, поднося его к губам. Голубые глаза сверкали холодными драгоценными камнями в оправе из белого золота. Бас Вейдера прокатился падающими с вершины горы камнями.

– То, которое я озвучил на Беспине.

Более высокая фигура замерла напротив той, что немного уступала ей в росте, но не в силе.

– Присоединение ко мне.

Мон Мотма замерла, побледнев от осознания перспектив, которые несет такое предложение.

– Я помню его… и обдумываю…

Мадин схватился за сердце.

– …Но вы не привели аргументы в пользу принятия этого решения.

Люк отпил из бокала и прикрыл глаза, наслаждаясь тонким вкусом легкого вина. Вейдер коснулся его Силой, ловя ощущения.

– Аргументы… что ж. Сила. Знания. Вы ведь не закончили свое обучение… джедая?

Шушукающиеся люди замерли, навострив уши, ловя малейший звук. Люк неопределенно пошевелил пальцами руки, обдумывая недвусмысленное предложение.

– Сила… она у меня есть, и я тренируюсь. Каждый день, каждое мгновение. Знания придут, надо только слушать Силу.

Отсалютовав бокалом, Люк шагнул в расступившуюся толпу, уходя прочь. Вейдер сложил руки на груди, раздумывая.

– Лорд Вейдер?

– Гранд-мофф Перра?

– Что происходит? Как глава делегации, я обязан знать…

– Вас это не касается, гранд-мофф Перра. Занимайтесь тем, что вам поручил император.

Визоры маски блеснули в искусственном свете, заставляя поджать губы в негодовании, резко кивнуть, и уйти прочь, вынашивая планы отмщения. Вейдер неслышно хмыкнул. Глупец… да вся кодла этих лизоблюдов не стоит и мизинца его сына! Стоящий рядом Пиетт дернул бровью, заранее жалея идиота. Годы службы рядом с ситхом научили его многому, а именно, задавать правильные вопросы, и молчать, когда это необходимо.

– Милорд?

– Адмирал?

– Скайуокер важен. Насколько?

Вейдер одобрительно качнул головой.

– В который раз убеждаюсь, что мой выбор был правильным. Мозги у вас есть…

Пиетт наклонил голову в признательном кивке, слушая неожиданно разговорившееся начальство.

– …и пользоваться вы ими умеете. Это хорошо. Скайуокер – крайне важен. Переговоры – чушь, но если коммандер Скайуокер перейдет на сторону Империи добровольно… – Вейдер довольно кивнул, – у мятежников не будет и шанса. И я сделаю все, чтобы это произошло. Никакая цена не будет слишком высокой…

– Даже если он потребует головы Перра и остальных?

Хохот лорда прокатился океанским рокотом.

– Особенно если он этого потребует.

– Его императорское величество?

– Мастер одобрит. Таких жополизов много, а Скайуокер – только один.

– Лорд Вейдер.

– Коммандер Скайуокер.

Кивки, медленные перемещения.

– Что вы скажете насчет власти?

– Власть… многогранное понятие. Она у меня уже есть. Я могу ее не хотеть, но я признаю, что она крайне необходима. Я учусь ею пользоваться… смею надеяться, успехи на этом поприще есть.

– Хм… вижу, вы не хотите рассматривать мои слова. Может, я должен применить нечто другое?

Рука ласково коснулась сейбера. Голубые глаза заледенели. Люк поднял руку в перчатке.

– Заставить меня силой? Меня, Скайуокера? Глупо и недальновидно. Вы уже пытались.

Он жестко посмотрел в визоры черной маски, на мгновение выпустив силу из-под контроля.

– Не впечатлило. Видимо, это семейное.

– Вы очень упрямы, коммандор Скайуокер.

– Может быть… но, возможно, это вы не можете найти тот самый, правильный аргумент?!

Пиетт отметил, как дернулась рука Вейдера вслед уходящему Скайуокеру, словно он хотел схватить его за плечо. Дернулась, и сжалась в кулак.

– Я найду этот аргумент, коммандер Скайуокер. Обещаю.

– Посмотрим, отец.

– Что происходит, Мадин? – Мон Мотма металась по кабинету, обуреваемая мыслями. – Вейдер открыто переманивает нашего самого ценного подчиненного, а мы… что можем сделать мы? Да, сейчас он не принимает сторону империи, но что, если?..

Женщина рухнула на стул, смотря на своего товарища почти в отчаянии.

– Нам и одного Вейдера за глаза хватает, двух мы просто не переживем.

– Я начал сбор информации, – пробормотал Мадин, устало прикрыв глаза. – У меня остались связи в империи, может, они что-то знают.

– Будем надеяться, что это нам поможет.

– Лорд Вейдер.

– Коммандер Скайуокер.

Кивки, неторопливое движение по залу, остановка в заранее выбранном месте.

– Позвольте представить вам адмирала Пиетта.

– Адмирал.

– Коммандер.

Пиетт смотрел на парня в черном, внутренне ежась. Вылитый милорд, разве что, без маски. Он неожиданно вздрогнул от этой мысли, внимательнее присматриваясь к молодому человеку. Вейдер никогда ничего не делал просто так. Никогда. Всегда была какая-то цель. Иначе, почему его представили так, словно перед адмиралом стояло его будущее начальство?

Ледяной взгляд просканировал стоящего по стойке «смирно» военного, проанализировал… Скайуокер сделал какие-то выводы.

– Приятно познакомиться, адмирал. Ваша прошлая операция у Шабб-Геро была превосходной.

– Благодарю, коммандер. Ваши таланты также производят впечатление.

– Лорд Вейдер, – резкий голос заставил повернуть головы в сторону говорящей. – Может, хватит сманивать коммандера Скайуокера? Не думаю, что вы его оцените по достоинству!

– А вы цените? – ирония в густом голосе заставляла скрипеть зубами. – Ах, Мон! Вы имеете такой… кладезь талантов и используете его так убого! На что? Вы тратите таланты прирожденного военачальника на мелкие пакости, рискуя потерять его в каком-то не нужном, не несущем пользы вылете. Я знаю, что коммандер – пилот экстра-класса, но это совершенно не предел его способностей. Если бы вы его ценили, то и звание у коммандора было бы другое. Так же, как и род занятий.

– А вы оцените? – агрессивно сузила глаза Мотма.

– Я… мы… оценим. По высшей категории.

Мотма побледнела, чутьем опытного политика уловившая подоплеку этого короткого высказывания.

Мы.

Вейдер… и император.

Все еще хуже, чем она думала.

– Почему он допускает восстание?

– Политика. Отвлечение внимания от проблем. Социальная напряженность. Жажда власти.

– Игры политиков…

– Да. И он заигрался.

Дни шли, отведенное на переговоры время подходило к концу. Вейдер смотрел на звезды, раздумывая над аргументами. Все, что он предлагал, пока что, не встретило энтузиазма. Силовой метод? Лорд хмыкнул. Его самого заставить сделать что-то против воли было проблематично, начиная с пеленок. Сын в полной мере унаследовал его характер и отношение к давлению. Да он из принципа наоборот сделает! И ведь делает, упрямое дитя!

Медитация очищала сознание, показывая проблему в новом свете, позволяя рассматривать с другой точки зрения.

Что он знает о своем сыне?

Одаренный, сильный одаренный. Это первое, что бросается в глаза. Его характер. Жесткий, упрямый и, одновременно, у него есть уступчивость Падме, он может принять точку зрения другого. То, чего ему самому не хватало…

Что еще?

Сила текла сквозь него, нашептывая, что есть еще один путь, надо только найти его среди вариантов развития ситуации.

Воспитывался Ларсами, считается сиротой…

Мысль застыла, подвергнувшись пристальному рассмотрению. В глубине зрела уверенность, что он уже близко.

Сирота. Хотел поступить в Академию, стать пилотом, как отец…

Как отец.

Вот оно.

Вот оно, то, что поможет ему привлечь к себе своего сына, то, на чем его самого когда-то поймал коварный ситх.

Отец.

Они оба росли практически сиротами, и если его до шести лет воспитывала мать, то у Люка не было родных рядом. Ларсы не считаются, они не родные по крови. Он сам мечтал об отце, о ком-то, кто будет о нем заботится, кто защитит. Именно это демонстрировал ему Палпатин будучи канцлером, лишь потом показав, что это была только игра. Еще одна претензия к мастеру в копилку неприязни.

Люку не нужна мишура, ему нужна суть.

Он его отец, но стал ли он таковым на самом деле? Подкрепил ли свое заявление чем-то, кроме угроз и требований?

Кулаки сжались, заставляя взорваться вазу.

Он с самого начала повел себя неправильно. Впрочем, теперь у него есть возможность сделать еще одну попытку. И, кажется, он нашел тот самый, правильный аргумент.

С самого утра у Хана было паршивое настроение. Желудок сводило, под ложечкой сосало, он даже не обратил внимания на какого-то имперского хмыря, пытающегося распушивать хвост перед Леей. Предчувствия обреченно констатировали, что опять что-то произошло. И последствия будут катастрофическими.

Для всех.

– Лорд Вейдер.

– Коммандер Скайуокер.

– Время подходит к концу.

– Да, но это не имеет значения. Я нашел правильный аргумент.

Напряженно прислушивающаяся Мотма замерла, вцепившись в руку Мадина. Хан прикрыл глаза, морально готовясь к катастрофе, которая должна была вот-вот разразиться, и радуясь, что Лея занята своими бумажками и крючкотворством.

– Вы его озвучите?

– С огромным удовольствием.

Все замерли, чувствуя, что присутствуют при историческом событии. Пиетт озадаченно нахмурился. Все его чувства говорили, что сейчас, именно сейчас, решится все.

Вейдер отпустил силу, давая возможность сыну свободно считывать его мысли, чувства, намерения. Люк замер, повторив действия отца. Два потока смешались в один, объединяя и даруя такое понимание, какое невозможно у неодаренных.

– Я много думал, что я могу предложить вам, коммандер Скайуокер. Я предлагал вам власть, силу, знания, и все блага, что несут с собой эти понятия. Я пытался заставить вас сделать выбор силой. Неудачно.

Вейдер помолчал в наступившей тишине, и продолжил.

– Я сделал ошибку, не приняв во внимание один факт. Вы – Скайуокер. Сын своего отца.

Люк слегка наклонил голову, и Хана пробила дрожь. Как они похожи… Пиетт вдруг резко дернул бровью, обдумывая невероятнейшую догадку.

– Я не принял этот факт во внимание, за что и поплатился.

Вейдер сделал шаг вперед, смотря в глаза своего сына.

– Прости меня. За то, что меня не было рядом, за то, что я был надменен, глух к Силе, глуп и ослеплен гордыней, амбициями и самоуверенностью. За то, что искалечил тебя. Я не буду предлагать тебе все то, что ты и так имеешь. Я прошу принять от меня то, чего у тебя не было… Семью.

Тишина была гробовой, люди застыли, не в силах поверить в то, что слышали. Семью? О чем он говорит?

– Я был отвратительным отцом, но, надеюсь, ты дашь мне шанс исправиться? Возместить тебе все, что я задолжал за годы забвения? Прошу, Люк. Вернись в семью, сын.

Мадин качнул головой, и замер. Сын. Теперь картинка сошлась. Способности парня, настойчивость Вейдера, почти прекратившаяся в последний год активность Главнокомандующего на почве искоренения восстания, отсутствие полной информации о Люке, странности в фактах, нестыковки в известной истории, касающейся Энакина Скайуокера, странные поступки Оби-Ван Кеноби.

Он отошел от мозаики, и увидел, наконец, полный узор.

Пиетт расправил плечи. Теперь все ясно. И представление, и все остальное. Судя по ощущениям, аргумент сработал.

Люк застыл, считывая через Силу обуревающие Лорда чувства: сожаление, уверенность в том, что он сможет все исправить, надежду, яростное решение бороться за своего сына до конца.

Отец разом выбил у него почву из-под ног. Разве мог кто-то представить, что Вейдер умеет просить прощения? Немыслимо… но, тем не менее, это произошло.

Он покатал на языке странное слово.

Семья.

Свободно, не прячась, иметь возможность назвать отца – отцом. С гордостью говорить, чей он сын.

Это заявление несло очень много за собой.

Император будет против. Альянс будет против. Его знакомые, друзья, все будут против. У его… семьи… много врагов. Но отец будет рядом. Это было видно, это чувствовалось, об этом во все горло кричала Сила, расцвечивая его сознание вариантами развития дальнейшего будущего. Надо прояснить момент.

– Император?

– Эта проблема решаема.

Люк смотрел в визоры маски, и видел протянутую к нему руку.

– Идем домой, сын.

– Идем домой, отец.

Свет виден только во Тьме

Когда он вернулся, все было уже закончено. Она неподвижно застыла на больничной постели, а рядом, по обе стороны от еще десять минут назад дышащего тела лежали дети.

Джедай смотрел на мертвую королеву, и чувствовал печаль. И смирение. Сила медленно накатывала на него океанским прибоем, шепча в уши, что вот он, их шанс. Шанс на искоренение Тьмы, на торжество Света, ведь мальчик сверкал просто нестерпимо, словно большое солнце Татуина. Мужчина смотрел, застыв, на это чудо Силы, и ослепленный сиянием ребенка не видел одного маленького нюанса. Пылающая перед его внутренним взором звезда была двойной.

Почему он не обратил на это внимания? Девочка тоже сияла, но только в присутствии брата, она, словно спутник, вбирала в себя его Силу и отдавала ее в ответ, мягко светясь отраженным светом. А потом было поздно. Разлученных младенцев, отчаянно орущих от боли потери, чувствующих, как рвутся, натянувшись до предела, связывающие их узы, уносили шаттлы к их новым местам жительства. К тем, кто будет их воспитывать так, как нужно. И никто не знал, что момент уже упущен. Запечатление произошло, а разлука искорежила связь самым невообразимым образом, таким, о котором и подумать не могли.

Это была она. Девушка, умоляющая о помощи. Люк смотрел на ее лицо, и не мог налюбоваться. Мир застыл в этом мгновении, полном странного ожидания, от боли перехватило дыхание, но и это тоже было прекрасно. Один взгляд карих глаз вскрыл ему грудь, обнажая бешено стучащее сердце, нежные руки коснулись его… обрывок связывающих их когда-то уз, давно засохший, покрывшийся скорлупой, защищающей от внешнего влияния, неожиданно ожил.

Твердая оболочка, совершенно непроницаемая, защищающая его сердце и не дающая появиться хоть каким-то привязанностям, лопнула с треском, выпуская наружу тонкий побег.

Девушка моргнула, видя, как засияли пронзительно-голубые глаза, в которых заплескалось столько чувств, и непроизвольно улыбнулась в ответ. Сердца вздрогнули, ударив в едином ритме. Впервые за долгие, долгие годы.

Жизнь расцветилась миллионом красок. Вначале его просто оглушило. Совершенно неожиданно фермер с занюханной планеты стал Героем Восстания, сам не понимая до конца, каким именно образом. Его чествовали, превознося за подвиг – а он вспоминал, как его рвало кровью в крестокрыле в тот момент, когда гибель полутора миллионов находящихся на Звезде разумных захлестнула его песчаным самумом, таким, который на Татуине срезает под корень скалы. Боль, чистейший ужас и бессильная ненависть просто погребли его под собой, единственное, что не дало сойти с ума окончательно – воспоминание о ждущей его Лее. Он видел, как она стоит в диспетчерской в углу, сжимая кулачки, вытянувшись в струну, белая от напряжения, и только карие глаза пылали во Тьме, похоронившей его в себе. Только это дало ему возможность вынырнуть из дурмана, это и ощущение сидящего на хвосте врага, почти поймавшего его в прицел орудий своего истребителя.

Люк плакал и смеялся одновременно, уходя от погони. В нем что-то корчилось, умирая в муках, и тут же рождалось в агонии собственной гибели. Потом, сидя на базе, в тиши своей комнаты он самонадеянно решил, что беда прошла мимо, просто зацепив его краем своего плаща. Что он остался прежним, а те странности, что произошли и продолжают проявляться – просто от нервного перенапряжения. Наивный… это начала трескаться скорлупа, скрывавшая его суть даже от него самого.

Лея встретила его слезами радости. Она смотрела ему в глаза, держа за руку, и мир дышал в такт с их дыханием, а все странности и дурные предчувствия казались глупостями, и не стоящими внимания мелочами. Они смеялись, не видя стоящего неподалеку призрака мужчины в длинной, до пола накидке, радующегося вместе с ними, и совершенно не подозревающего, что выиграв битву, он проиграл войну. Пусть до поражения еще далеко, но начало краха долгосрочного плана, задуманного теми, кто сам должен отстаивать свои интересы, а не посылать вместо себя в бой юнцов, уже положено.

Следующие два года промелькнули просто неимоверно быстро. Люк чувствовал себя так, словно взлетел в космос, расправив крылья, и сила притяжения более не имеет над ним власти. Это было просто восхитительно! Однако, было и некоторое «но», тянущее его вниз, словно неучтенный груз.

Люк обнаружил, что любовь-любовью, а предмету страсти надо соответствовать. Лея была очень образованной девушкой, иногда, по его скромному мнению, излишне образованной. Поначалу ее ум просто вводил его в ступор, но несколько тихих насмешек от окружающих, недовольный взгляд принцессы, и зашевелившееся в груди странное осознание собственной ущербности мотивировали его на подвиги. Да и самому было неприятно блеять что-то непонятное в ответ на мудреные вопросы жаждущих пообщаться с героем Восстания.

Люк был упрям, когда ему попадала вожжа под хвост – а попадала она довольно часто, – и тогда легче было его убить, чем заставить изменить собственное мнение, что довольно странно сочеталось с достаточно миролюбивым и мягким характером… опять-таки, со своими маленькими, но очень существенными нюансами. Сейчас это упрямство помогло ему не сдаться, осваивая множество самых разных вещей, начиная с умения красиво и правильно говорить, до починки крестокрыла с помощью мотка проволоки и выдранных непонятно откуда деталей.

Люк развивался, желая стать достойным своей принцессы, он учился, причем не только привычным для остальных вещам. Появился Бен. Старик пришел в виде Призрака, и сходу насел на парня, муштруя, словно злобный сержант зеленого новичка. Уже потом, спустя годы, Люк задаст себе, да и ему очень интересные вопросы… Почему обучать его Бен начал только после своей смерти? Почему вообще так поздно? Разве не проще было начать обучение с детства? Если он Избранный и вообще весь из себя Мессия Света и ему суждено сразить Тьму? Он задал эти вопросы и множество других, вот только внятных ответов не получил. Впрочем, тогда они были ему уже не нужны.

Время пролетело со скоростью гоночного спидера, Люк уже почти решился пригласить Лею на свидание, переводя их дружеские отношения на новый уровень, но жизнь нанесла коварный удар. Подло. В спину. В самое сердце.

– Я твой отец!

Люк орал от боли, но не физической, душевной. Он смотрел на того, кого считал убийцей своего отца и всем своим естеством ощущал истинность данного утверждения. Вейдер протянул к нему руку, но Люк просто не мог заставить себя пошевелиться. Мозг застыл в ступоре. Выбор был кошмарным. Сражаться… что самоубийственно в его покалеченном состоянии, или принять предложение. Немыслимо. Просто невозможно… Всего два варианта, из которых ни один не подходил. Однако, Люк не был бы Скайуокером, если бы не нашел третий способ.

Он просто разжал руку и шагнул в бездну.

Потом он вспоминал этот день с болью и щемящим чувством нежности… потому что именно тогда, когда он падал вниз, Люк впервые коснулся своим разумом разума Леи. Теплое дыхание поднимающегося по светлеющему небу солнца. Аромат весны и уют дома. Вот, что он ощутил в тот самый миг. Он запомнил его навсегда. Потом, когда он упадет во Тьму, именно это воспоминание даст ему силу существовать дальше, ведь жизнью это назвать будет нельзя.

В тот раз ему повезло. Как везло и до, и после… Они удрали, а в глазах Леи он впервые увидел чувства, отличные от дружеских, словно его ранение сорвало в ней какие-то запреты. Он смотрел, как она хлопочет вокруг него, ругая за то, что не бережется, и чувствовал, что в глубине души ворочается что-то… темное.

– Присоединись ко мне, и мы будем править Империей! Вместе! Как отец и сын!

Люк не хотел даже думать о таком, он горячо отвергал все сомнения в правильности своего поступка под одобрительным взглядом Бена, а сам прекрасно понимал. Он сбежал не от Вейдера. Он сбежал от себя.

Именно это он видел потом, проходя испытания на Дагобе, именно свое лицо он обнаружил под черным шлемом. Ему бы задуматься, почему это именно так, но Йода недаром был Великим магистром, и недаром он столько лет твердо держал джедаев в маленьком когтистом кулачке. Мудрый магистр, страдающий избирательной слепотой, очень умело отвлек своего последнего ученика от терзавших его сомнений и вопросов, ведь орудие не должно испытывать ничего, кроме тотального чувства долга. А для девятисотлетнего магистра он был именно орудием.

Возвращение на базу снова поколебало его уверенность. Лея, которой Хан начал оказывать недвусмысленные знаки внимания, с недоумением и недовольством смотрела на его душевные терзания. Йода слишком хорошо прочистил Люку мозги насчет привязанностей и качеств истинного джедая. Скайуокер метался, не в силах определиться: он хотел стать настоящим джедаем, нести добро в галактику и идти путем Света, вот только желания все чаще стали его одолевать, и были они почему-то очень даже темные. Слишком… личные. Он мучился, чувствуя, что сердце рвет от боли при взгляде на то, как Хан обхаживает Лею, в конце концов Люк почти решил плюнуть на все и объясниться с ней наконец, но жизнь снова нанесла коварный удар. Как всегда – в спину.

Слова Йоды разбили его мир на осколки, а Бен просто растоптал их сапогами окончательно. Почему? Почему именно сейчас? Он сидел в темноте, раздавленный льющейся с небес, где висел «Палач», Тьмой, и понимал, что эти слова ничего не меняют.

– У тебя есть сестра…

Он был рад обрести родню, но ужас ситуации состоял в том, что сестрой он ее считать не мог. Неразрешимое противоречие… он снова смотрел в ее глаза и на этот раз не мог понять, что она ощущает. Лея закрылась, став совершенно нечитаемой. Он решил, что это от осознания того факта, кто его отец… только потом, несколько лет спустя он узнал, насколько ошибся.

– Я так рада! Брат…

Принцесса обнимала того, кто постоянно был с ней рядом, утешал ее в горестях и радовался удачам, пряча лицо с повлажневшими глазами на его плече… и молилась о том, чтобы он не узнал, что она на самом деле думает, а он беззвучно плакал, ощущая, что ему вырвали сердце и теперь там только черная дыра.

Это помогло решиться, ведь жить так стало просто невозможно.

Он с мужеством отчаяния бросился в бой, в глубине души понимая, что выиграть этот поединок не сможет. Люк не сопротивлялся, когда молнии Палпатина рвали его тело на части. Он мог только смотреть, как погибает, спасая его, тот, кто когда-то дал ему жизнь. Это практически убило его, но Люк все равно хотел верить в то, что может быть… только может… что у него есть крошечная надежда, но «удар милосердия» нанесла ему именно Лея. Он увидел, как Хан сжал ее ладошку… собственнически… и отвернулся, бездумно глядя на пламя. В погребальном костре сгорали его мечты и надежды, оставляя полностью опустошенным.

Теперь ему было все равно. Скайуокер заледенел, став настоящим джедаем, как и хотели его учителя. Не терзающимся чувствами, ведь есть только покой. Его не мучили сомнения, ведь теперь он обрел знание. Его не пугала смерть, ведь ему осталась только Сила. И больше ничего. Люка даже не тронуло, когда он узнал величину той пирамиды лжи, что возвели Кеноби и Йода. Прозрачно-голубые глаза смотрели с равнодушием, встречая тех, кто в отличие от него получил звание Мастера или Рыцаря джедай заслуженно, а не в качестве красивой медальки на грудь, подачки и приманки для строго определенных личностей.

Он больше не думал на эти темы, ведь думают живые, а он только существовал… до тех пор, пока Шторм Силы не перенес его прямо к ногам восставшего из небытия Императора. Молодой. Сильный. Обладающий огромными знаниями и невообразимым могуществом. Палпатин обрисовал перед ним перспективы становления его учеником и истинный джедай, хладнокровно обдумав предложение, добровольно преклонил перед олицетворением Тьмы колени. Терять ему было нечего.

Палпатин взялся за его обучение с невероятным энтузиазмом, ведь ученик ему попался благодарный. Он впитывал знания, как пустыня – воду, он тренировался до изнеможения, не щадя ни себя, ни других, он с готовностью повел эскадру, разрушая то, за что сам воевал несколько лет назад. Подчиненные боялись его больше, чем Вейдера, ведь Лорд испытывал хоть какие-то чувства и эмоции, а этот дроид с прозрачными голубыми глазами – нет. Он погрузился во Тьму полностью, заковав себя в панцирь, и только изредка ощущал, как болит в груди, и кто-то пытается до него достучаться. Безрезультатно.

Сидиус был доволен. Его радость растекалась вязким болотом, затапливая все вокруг, но у Силы очень своеобразное чувство юмора, и ситх сполна прочувствовал его на себе в тот день, когда совершил смертельную ошибку.

– Ты почти завершил Свое обучение, мой ученик… – на тонких губах Палпатина играла неприятная усмешка, оставившая коленопреклоненного Люка, закованного в черный доспех, совершенно равнодушным. – Почти… осталась самая малость.

– Какая, Мастер? – лаконично осведомился Скайуокер, смотря сквозь сидящего на троне мужчину. Ситх расплылся в довольной улыбке, подав знак Алым гвардейцам.

– Я хочу, чтобы ты доказал, что истинно предан Темной стороне и нашему учению. Покажи, что рука твоя тверда, а в сердце нет жалости… Лорд Скайуокер.

Глаза ситха блеснули янтарем, и Люк медленно повернул голову, заслышав шаги.

Между Алыми с трудом ковыляли пленники, их практически волокли, закованных в цепи, избитых. Скайуокер смотрел на них и сквозь них, по своему обыкновению… а монолитная стена отчуждения, выстроенная им за эти годы, тихо шелестела, роняя крупинки с гладких поверхностей, которые понемногу покрывались паутиной трещин.

Хан. И… Лея.

Принцесса с ужасом смотрела на представшего перед ней… брата. Черная статуя, даже в дроиде больше жизни и чувств. И это было страшнее всего. Ничего лишнего, только голая рациональность и тотальное равнодушие к окружающим. Лишь на мгновение в прозрачных, как лед, глазах, что-то мелькнуло, что-то… живое, но тут Соло схватил ее за руку, поддерживая, и это ощущение исчезло, словно его и не было.

– Люк… что он с тобой сделал? – прошептала она, и вставший Скайуокер равнодушно пожал плечами.

– Ничего…

– Ничего?! – взорвался Хан. – Да ты посмотри на себя! Ты стал страшнее Вейдера!

Коррелинец шокированно смотрел на того, кого когда-то шутливо назвал Малышом, и ощущал себя так, словно напротив стоит палач, уже приставивший к его лбу лучемет, готовясь выполнить приговор. Жуткое бессилие…

– Ничего такого, что не сделал с собой я сам, – дополнил Люк и коррелианец потерял дар речи от этого заявления.

– Браво… – раздались хлопки и все повернулись к наслаждающемуся зрелищем императору. Он подал знак, и Алые гвардейцы вышли из зала. – Просто великолепно. Ты – идеален, мой ученик. Последнее испытание. Давай…

Люк снял сейбер, и Сидиус одобрительно сжал его плечо, подойдя вплотную.

– Давай. Сделай это.

Он снова смотрел в ее глаза, и ничего не ощущал, отрезая себя от всего лишнего… а внутри бушевал ураган, терзающий острыми лезвиями, грозящий вырваться наружу, снося барьеры и разрывая контроль в клочья. Лея вздрогнула, отчаявшаяся, практически раздавленная обрушившейся на нее реальностью… У нее есть только одна попытка достучаться до стоящего напротив и готовящегося нанести смертельный удар существа, и ошибиться в выборе слов нельзя. Выбор. Снова промолчать, стыдливо отвернувшись, или сказать правду, похороненную моралью и правилами поведения, принятыми в обществе. Решение, которое неминуемо изменит вселенную… и ее тоже. Принцесса прикрыла на миг глаза, собираясь с духом и отбрасывая всё наносное. Она выдернула ладонь из руки Соло, сделала маленький шаг вперед и посмотрела прямо в душу стоящего напротив чудовища.

– Я люблю тебя, Люк.

– Как брата.

– Нет.

Люк замер, осознавая сказанное. Одно-единственное слово, подействовавшее, словно удар бронированным кулаком в висок. Он дрогнул, полностью теряя контроль.

Нет.

Это было так, словно в ее грудь вонзили раскаленную цепь, связавшую их воедино. Еще одна впилась крюком в разум. И еще. И еще… Они пронизывали их, сплетая в одно единое целое, спаивая, сращивая, соединяя. Люк моргнул, слыша грохот разлетающихся осколков, истаивающих в хлынувшем от него жаре, расплавляющем стену отчуждения, выстроенную им самим в своем разуме. Он стоял все в той же кромешной Тьме, но теперь ясно видел Свет отвыкшими от его сияния глазами.

– Сделай это, ученик! – отдал приказ Палпатин, и Люк с радостью ему повиновался.

– Да, Мастер.

С гудением зажегся алый клинок, Скайуокер шагнул, начиная движение… и плавно развернулся, выпрямляя руку, твердо сжимавшую рукоять из чистого электрума, вонзая меч прямо в сердце Палпатина, стоящего слишком близко к своему идеальному ученику.

– Испытание завершено… – оскалился Люк в лицо замершего от внезапного понимания ситха. – Правило Бейна, Мастер. Благодарю за то, что обучили меня как следует.

Следующий удар снес императору голову, заставив Соло разразиться восхищенной матерной тирадой. Скайуокер не обращал на него никакого внимания: от повелительного жеста кандалы слетели, и впервые за целую вечность он смог к ней прикоснуться.

– Здравствуй… Люк.

– Здравствуй… Лея.

Их руки соприкоснулись, заставив Соло захлебнуться словами и потрясенно застыть. А в следующую секунду они уже исступленно целовались, не обращая ни на что внимания.

Вселенная вздрогнула, когда в Силе вспыхнула двойная звезда.

Темная… и Светлая.

Они хохотали, как безумные, ощущая биение своих сердец, и ничто не казалось более важным, чем этот момент. Потом они все уладят… Хан будет молчать о том, кто они друг другу, а остальные не знают. В массы пойдет история о выращенном клоне, о попытках императора сломить его волю и прочий героический пафос. Все это будет потом. Люка это не волновало… он нашел свой Свет, пусть и увидел его только во Тьме.

Способный ученик

– Отец?

– Да, Бен?

Сидящий в глубоком мягком кресле мужчина, закутанный в мантию, слегка повернул голову. Из под низко надвинутого на лицо капюшона было видно только подбородок с ямочкой и красиво очерченные губы.

– Ты это так спустишь?

Молодой парень, голубоглазый, светловолосый, одетый в строгую одежду, нервно ходил взад-вперед перед сидящим. Мужчина в кресле хмыкнул, откидывая голову на подголовник, правая рука, затянутая в кожаную перчатку, лениво шевельнулась.

– С чего ты взял, сын? Я, хоть и… хм… джедай… всепрощением не страдаю. Уж это все давно должны были усвоить.

– Ну, как видишь, некоторые на это надеются, – буркнул парень, продолжая мерить шагами пространство.

– Зря, – припечатал сидящий, сильнее запахивая мантию и прикрывая глаза. – Это они зря. Я давно уже излечился от юношеского идеализма и глупой наивности. Их из меня выбили. Буквально.

Юноша искоса посмотрел на отца, раздираемый сомнениями и невысказанными словами.

– Бен.

Рука в перчатке похлопала по широкому мягкому подлокотнику.

– Сядь.

– Но…

– Сядь, Бен, – голос мужчины похолодел и парень подчинился. Люк повернулся к сыну, слегка сдвинув капюшон назад.

– Не волнуйся, сын. Это ему так даром не пройдет.

– Ты… убьешь его? – в голосе Бена звучало что-то странное. И надежда на именно такой исход, и отчаянное нежелание такого развития событий, и боль от потери матери. Магистр подвинулся и одним движением стянул сына с подлокотника, прижимая к себе.

– Посмотрим, Бен. Есть вещи и похуже смерти.

Джейсен улыбался. Все прошло великолепно. Мара больше не создаст для него проблем, а о его роли в ее смерти никто не подозревает. Главное, чтобы дядя не полез расследовать ее смерть, но он, вроде, совсем убит горем… Юноша презрительно фыркнул, вспоминая полные боли глаза родственника. Сама виновата. Нечего было лезть к нему. Он – ситх, а не слабовольный джедай!

Тот, кто называл себя Лордом Кейдусом, пусть пока и только мысленно, самодовольно сверкнул все сильнее наливающимися желтизной глазами.

Бен давно отправился спать, пытаясь забыться, отдохнуть от тягот дня, а Люк продолжал сидеть в кресле, вспоминая…

Император. Молодой рыжеволосый мужчина, неведомым образом возродившийся из тьмы спустя год после битвы при Эндоре. Чудовищно сильный – воплощенная в плоть Тьма. Невероятно умный и коварный, обладающий колоссальными средствами для воплощения своих решений… и все так же безумный.

Глупый наивный джедай Люк Скайуокер не был ему ровней, ни при каких обстоятельствах. И он сам это понимал. Это для всех остальных он смог превозмочь и отправить в ад, где ему было самое место, императора и Дарта Вейдера… Люк прекрасно знал, что это сделал его отец, а он – только так, рядом стоял. Вернее, лежал… после знакомства с Молниями Силы ему было не до геройства, убраться бы с погибающей станции – и то хорошо.

Он сам не помнил, как дотащил тело отца до шаттла, как буквально свалился на Эндор… не то у него было состояние, чтобы о чем-то думать и вообще хоть что-то соображать. Но, зато, он прекрасно помнил, как манила его Тьма, и как он, пусть и на несколько мгновений, поддался ее сладким зазывным песням. Он все так же шел потом тропой Света, но сладкий яд Темной стороны Силы уже отравил его кровь. Всего лишь капля… но этого оказалось достаточно.

Когда Палпатин предстал перед ним, во всем блеске и славе своего могущества, он не смог устоять. Тьма манила его, как вода в пустыне умирающего от жажды путника, и Люк без колебаний шагнул ей навстречу. Потом, конечно, он рассказывал о клоне, выращенном по указанию императора, о коварстве Палпатина, но в глубине души он знал правду.

Во тьму он шагнул совершенно добровольно… и колени перед Императором склонил тоже осознанно, по своей собственной воле.

Три года во мраке Темной стороны. Три года ученичества у Дарта Сидиуса. Три года, посвященные перениманию знаний одного из сильнейших ситхов, что знала галактика. Три года, завершившиеся гибелью клона от рук Мары, и смертью Палпатина от рук Люка. В глазах умирающего императора Скайуокер не видел удивления таким поворотом дела, только понимание и, в чем-то, одобрение. Что поделать, правило Линии Бейна – чтобы стать истинным Мастером, ученик должен убить своего учителя.

В этот раз Люк учел свои ошибки и подошел к проблеме убиения императора ответственно: он уничтожил не только всех его клонов и возможных носителей духа ситха, но и сам дух, пусть и с помощью пожертвовавшего собой джедая. Невзирая ни на что, это была только его победа – чистая и, на этот раз, полностью заслуженная.

Конечно, Хану и Лее он выдал немного подправленную версию всего, что происходило в эти три года, но Мара знала правду. Люк видел, как она иногда пытливо всматривалась в его глаза, словно что-то искала… и как иногда довольно улыбалась, особенно если Люк был чем-то недоволен в этот момент. Скайуокер ничего на это не говорил, только усмехался понимающе потом, так как прекрасно знал, что супруга видела в моменты гнева, ярости и недовольства в его глазах.

Золотые искры Темной стороны.

С тех пор Люк Скайуокер стал жестким, властным и гораздо более сильным, умело скрывая произошедшие с ним изменения, что не мешало окружающим считать его все тем же Героем, несущим добро и справедливость в галактику… но сам мужчина прекрасно знал правду – это только видимость. Воссоздание Ордена обернулось множеством проблем, но он справился. Он искал Одаренных, обучал… однако, нет-нет и случались накладки. Впрочем, это дело прошлое, а вот гибель его супруги – дело настоящего момента, и он не будет спускать его на тормозах. Уж что-что, а этого он не сделает ни в коем случае.

Магистр прекрасно знал, кто именно отнял жизнь Мары. Джейсен Соло, его племянник, сын его сестры. И вот этого он понять не мог. Пойти против семьи… сам он так не мог, этот запрет из него даже у Палпатина выбить не получилось, чем сам Люк крайне гордился: грехов за ним водилось предостаточно, но до такого уровня он не опустился. Даже Вейдер так не поступал, да, он гонялся за ним по всей галактике, отрубил ему руку и захватил в плен его друзей, но… Они оба прекрасно знали: если бы Вейдер действительно захотел его убить, то сделал бы это легко и просто.

Поэтому поступок Джейсена стал для Люка шоком.

Дом давно погрузился в тишину, Бен спал, измученный последней неделей, а Люк молча сидел, закутанный в мантию и тени, бездумно глядя в окно, наблюдая за мерцающими в темном небе звездами. К утру тяжелое, но верное решение было принято и магистр позволил себе провалиться в короткий сон для восстановления сил. Они ему понадобятся – впереди много дел.

Джейсен задумчиво рассматривал свой сейбер, когда над головой с ревом пронесся шаттл. Парень вскинул голову: кораблик сделал мертвую петлю и плавно опустился на площадку в паре метров от него. Ясно. Дядя. Только он так летает, даже отцу до него далеко.

Из шаттла, больше напоминающего какой-то истребитель-переросток, чем яхту, вышел Люк, огляделся и твердым шагом направился к Джейсену. Парень отметил, что магистр выглядел невозмутимым и сосредоточенным, никаких следов от горя, рвавшего его на части полгода назад. Поздоровавшись, Люк прошел в дом, откуда донеслись голоса Хана и Леи, отдыхающей после тяжелого трудового дня.

Надолго в гостях Скайуокер не задержался, через час он вышел из дома, кивнул Джейсену и направился к шаттлу, но неожиданно замер. Внимательно осмотрев парня, он чему-то кивнул, и подошел к нему.

– Здравствуй, Джейсен. У меня образовалась некоторая проблема, и я думаю, ты можешь мне помочь.

– Что за проблема?

– Ситхский голокрон. И не один. Подпускать кого-то к таким вещам чревато, но ты – парень морально устойчивый… поможешь?

Сделавший стойку Джейсен согласился не раздумывая. Выпытав некоторые подробности для приличия, он дал согласие и пулей понесся в дом – собираться. Ситхские голокроны! Разве можно упустить такой шанс узнать какие-нибудь тайны? Ему необходимо могущество, а тут средства для его достижения сами плывут ему в руки!

Джейсен вылетел из дома с сумкой, куда второпях покидал вещи и прочее, необходимое для путешествия, пусть и кратковременного, и промчался в шаттл. Люк уже сидел в кресле пилота, включая приборы, и просто кивнул ему на соседнее.

– Готов?

– Куда мы летим? – осведомился Джейсен, забрасывая сумку в уголок и приземляясь в кресло.

– На Вьюн, – в синих глазах Скайуокера мелькнуло что-то непонятное.

Шаттл приземлился на гладкую каменную поверхность, и Джейсен с волнением осмотрелся. Огромное здание, мрачное, неприступное, поражающее своим грозным видом и веющей от него Тьмой. Оно просто потрясало… прозвучавший за спиной голос Люка заставил засмотревшегося Джейсена вздрогнуть.

– Нравится?

– Что это? – хрипло произнес Джейсен, не отрывая глаз от вздымающейся ввысь башни, подпирающей небо. Люк улыбнулся, накидывая на голову капюшон.

– Это – замок Баст. Идем.

Он слегка подтолкнул парня и направился к воротам, виднеющимся впереди.

Здание было пустынно. Совершенно. Джейсен не чувствовал никого и ничего живого в округе, хотя пыли не было, да и вообще замок не казался совсем уж покинутым. Люк вел его по переходам и коридорам, мелькали помещения… а конца их путешествию все не было.

– Откуда он здесь? – не выдержал Джейсен. Люк странно хмыкнул.

– Замок Баст – это наследие Дуку, графа Серено, магистра Ордена джедаев… также известного, как Дарт Тиранус, ученик Дарта Сидиуса, императора Палпатина. Его секретное убежище, о котором никто не знал, ни Орден, ни Сидиус.

Джейсен обалдело повернулся к дяде, потрясенно глядя на него.

– Дуку?! Но… откуда?..

– Откуда я про него узнал? – посмотрел на парня Скайуокер, останавливаясь перед мощными даже на вид дверями. – Все очень просто. Этот замок, – Люк сделал небрежный жест рукой и двери плавно разъехались в стороны, он шагнул вперед, подтолкнув Джейсена, – достался в качестве трофея другому ситху. Дарту Вейдеру, моему отцу.

Двери закрылись и по периметру зала зажглись светильники. Джейсен замер, неожиданно сообразив, что что-то идет не так.

– А уже от отца он достался мне. По наследству.

Люк скинул капюшон, обведя роскошно отделанное помещение взглядом, полным ностальгии.

– Мне всегда здесь нравилось… – мужчина прошел на середину зала, где стоял небольшой столик и два вычурно отделанных стула. Больше в зале ничего не было.

– Тихо, спокойно, никто на мозги не капает… можно спрятаться от всех, чтобы передохнуть. От алчного Совета, от читающей морали Леи… от достающих нотациями Бена и Йоды.

Люк сел, завертев в руках сейбер.

– От всего. Самое главное – никто о нем не знает, и никто ничего не почувствует. Этот замок экранирован от поисков в Силе. Очень удобно…

Джейсен напрягся, схватившись за меч. Люк холодно улыбнулся, а в синих глазах заплясали золотые искры.

– Что… – хрипло выдохнул парень, уставясь на дядю, вдруг ставшего совершенно другим. Кем-то неимоверно опасным и жестоким.

– Знаешь, Джейсен, – голос Скайуокера, обычно мягкий, стал просто ледяным. – Я понимаю – ты хочешь могущества, власти, силы… это все понятно и естественно, особенно в нашей семье. Сам такой. Мне непонятно другое… Как ты осмелился убить мою супругу? Подло. Ядом. Даже не в поединке… Как у тебя поднялась рука на свою семью? А? Джейсен? Или, вернее… Дарт Кейдус? Так ты себя называешь?

Джейсен оскалился, его глаза стремительно наливались золотом, от него повеяло Тьмой.

– Как? Она сама виновата! Она первая напала! А я хочу получить империю! Ясно?!

– Глупый ребенок. Мара была Рукой Императора. Она выросла в Тьме, и если бы сказал ей о своих целях, то она бы тебя поддержала. Видимо… – презрительно усмехнулся Люк, – тебе не хватило мозгов, чтобы просто поговорить. Возможно, что и я бы тебя поддержал. Но только возможно. Впрочем… теперь я вижу, что ты очередной слетевший с катушек псих. Один из многих.

Люк встал, скинул плащ и улыбнулся страшной улыбкой.

– У тебя есть два варианта, Джейсен. Ты преклоняешь предо мною колени, признавая своим Повелителем… и останешься таким, как был. Будешь отрабатывать свой проступок. Или… ты попытаешься убить меня. Последствия будут гораздо хуже. Выбирай.

– Преклониться перед тобой? – рассмеялся Джейсен, зажигая меч. – Что ты о себе возомнил, джедай? Никогда! И ты мне никто! Как и она! Ясно?! Вы все мне никто! У Владык не бывает семей!

– Что ж, – пожал плечами Люк, – ты выбрал.

Магистр бросился к парню, активировав сейбер.

Джейсен осознал свою ошибку уже через пару минут. Ни о какой атаке и речи не шло, оставалось только защищаться, причем, из последних сил. Решив переломить ситуацию, он предпринял попытку поймать Люка в ловушку одного интересного приема, о котором совершенно случайно нашел сведения, но у него ничего не вышло. Люк просто отмахнулся от парня, как от мухи, а в следующий момент ему в висок прилетел кулак с зажатым в нем сейбером. И сознание потухло.

– Знаешь, Дарт Кейдус, – сознание вернулось рывком, заставив распахнуть глаза. – Мой мастер, Дарт Сидиус, научил меня многому. В частности, не оставлять за спиной живых врагов и ценить свою семью. Ты восхищался Дартом Вейдером… отец бы тоже не понял твой поступок. Он много раз имел возможность убить меня, мы сражались по разные стороны… но мы так и не переступили эту черту, не стали похожи на Палпатина. Поэтому, передо мною дилемма: с одной стороны, ты враг и оставлять тебя в живых нельзя. На сотрудничество ты не идешь. С другой, ты сын моей сестры. И убить тебя…

Джейсен с трудом повернул голову к Люку.

– К счастью, ты решил за меня эту проблему. Ты отрекся от своей крови. Как ты там говорил? У Владык не бывает семей? Что ж… это был твой выбор.

Люк повел рукой, активируя сейбер.

– Прощайте, Дарт Кейдус. Не стоило вам убивать мою супругу и покушаться на жизнь моего сына. Я такого не прощаю.

Вскочивший Джейсен в ужасе дернулся, ошалело оглядываясь. Они находились в каких-то трущобах, и снующие по сторонам разумные самых разных видов не обращали на них внимания. Сейбера не было… как и ощущения Силы.

Мир был серым, пустым и равнодушным.

– Что… что ты сделал?

– Отрезал тебя от Силы… – из-под глубоко надвинутого капюшона блеснули синие глаза. – Так что…

Джейсен бросился прочь, сворачивая в грязный узкий переулок… и Люк улыбнулся, гася алый сейбер отца. Сила донесла до него эхо смерти парня.

– Не стоит бегать здесь без оружия и в дорогой одежде. С золотой пряжкой на ремне и пуговицами из драгоценных камней. Это может стоить жизни, Дарт Кейдус. Впрочем, обещаю. Вас похоронят на семейном кладбище, хоть там вам не место и вы этого совершенно не заслуживаете.

Бойтесь своих желаний

– Великая Сила… – Люк прикрыл глаза ладонью, не в силах смотреть на разворачивающийся на экране ужас. Там некто в черном, похожий на неумелого подражателя Вейдеру, визжа что-то нечленораздельное, рубил мечом мебель в каюте. Световым мечом. Пронзительно-алого цвета. Да еще и с гардой… последнее просто убивало.

Сидящий рядом невозмутимый чисс дернул уголками губ, сдерживая дикое желание заржать – громко и некультурно. Удерживали его от такого морального падения две вещи: нежелание пропустить подробности, а также уважение к другу. Тем временем пародия на ситха угомонилась, и пошла запись, сделанная в другом месте.

Та же черная фигура в маске пафосно вздымала руки вверх, толкала речь, и изо всех сил пыталась казаться большой и страшной. Люк застонал в полном отчаянии, прикрыв лицо уже обоими ладонями.

– Бедный мой отец! – простонал мужчина, – Как я рад, что он этого не видит! Великая Сила, я очень надеюсь на то, что он этого не видит! Позор! Хаттово дерьмо, какой позор!

Раздухарившийся ситх пытался кого-то душить, пыхтя и сопя сквозь маску; скакал через препятствия, аки молодой жеребчик, почти заплетаясь в длинных ногах; неподвижно стоял, пялясь в пространство на мостике корабля, напоминая чучело в поле; корчил рожи в зеркало, едва не хлопая торчащими из кудрявых длинных волос ушами от напряжения.

В общем, развлекался, как мог. И умел.

Люку Скайуокеру, тому, кого некоторые пафосно и льстиво называли Последним джедаем, было не до смеха. От слова совсем. Смотреть на выкрутасы своего племянника без слез он не мог. Просто физически не мог. Закаленная нервная система ветерана нескольких войн не выдерживала, отказываясь воспринимать это как реальность.

– Бен… – всплеснул руками Люк, качая головой. – Да что ж ты делаешь, маленький паршивец! Ну кто ж так… О, нет. Какой позор… просто вселенское позорище! – удрученно повернулся к трясущемуся от беззвучного смеха Трауну Скайуокер. – Вы только гляньте на это, друг мой. Он даже банальное Удушение Силой исполнить как следует не в силах!

Люк в сердцах стукнул по подлокотнику и предметы обстановки вместе с двумя массивными креслами из натурального мореного дерева подпрыгнули, реагируя на всплеск эмоций очень неслабого Одаренного. Траун расхохотался, трясясь в подпрыгивающем в такт нервному перебору пальцев руки, затянутой в тонкую черную кожу перчатки, месте посадки. Гранд-адмирал утер выступившие на глазах слезы кипенно-белым платком, извлеченным из-за обшлага такого же белоснежного мундира, и иронично покосился на экран. Парень, изображающий из себя ситха, грозно смотрел в зеркало на собственное отражение, отрабатывая пафосную позу и величавые движения. Смотрелось это, на опытный взгляд гранд-адмирала так же нелепо, как и попытки вомп-крысы изобразить крайт-дракона.

Люк еще раз удрученно покачал головой и нахмурился, вслушиваясь в тот бред, что извергало воспаленное сознание Бена. Чем дольше он слушал, тем жестче становилось его лицо. Мужчина выпрямился, сев очень ровно, скрестил руки на груди и уставился на экран, изучая застывшее под его взглядом изображение племянника.

– Значит, ты хочешь стать ситхом… – мягко проговорил Скайуокер, слегка улыбаясь, но Траун тут же собрался: веселье закончилось. – Ты очень хочешь стать ситхом… И думаешь, что являешься им…

Голос мужчины был мягким, он говорил практически с нежностью, но Траун отчетливо слышал те самые нотки скрытого гнева, и те самые интонации. Так когда-то разговаривал тот, кто был одним из учителей сидящего в кресле Люка. Тот, перед кем Скайуокер добровольно преклонил колени.

– И тебя очень умело в этом убеждают, поддерживая иллюзию… Ах, Бен… Соло, – голос Скайуокера похолодел, глаза медленно приобретали нехорошую прозрачность, словно протаявший лед. – Твоя мать воспитала тебя таким же идеалистом и мечтателем, как и она сама. Жаль, в тебе нет здорового прагматизма и наглого цинизма твоего отца. Жаль. Ты мог бы многому у него научиться. Но не захотел. Предпочел мечтать. Что ж… Знаешь, недаром говорят: бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Я твою мечту воплощу в жизнь, – губы Люка раздвинулись в нехорошей улыбке, – с огромным удовольствием.

Легкое шевеление пальцев – и изображение погасло, а Скайуокер повернулся к Трауну.

– Что скажете, гранд-адмирал? План готов к исполнению?

Глаза чисса мрачно сверкнули багровыми огнями.

– Да, милорд. Все на своих местах.

– Тогда приступаем, – синие глаза налились сиянием. – Но прежде, надо нанести визит тому, кто называет себя Кайло Реном.

«Финализатор».

Корабль, спокойно следующий своим маршрутом через гиперпространство неожиданно словно поймало сетью и выкинуло в обычный космос. Судно встряхнуло, резкий рывок перемещения, от которого взвыли системы безопасности, и вот уже вокруг сияют звезды, а громада корабля дрожит, словно испуганное животное. Офицеры спешно искали причины произошедшего, докладывая непосредственному начальству об обнаруженном.

– Генерал, сэр! – лейтенант в безупречно отглаженном мундире вытянулся в струнку. – Причина определена – заградители. Кто-то блокировал пространство…

Доклад прервал один из связистов, в панике уставившийся на экран.

– Генерал, сэр! Поступил сигнал!

– Соединяйте! – решительно скомандовал Хакс, не обращая внимания на ворвавшегося на мостик ситха. Загорелся экран, появилось изображение. На мостике «Финализатора» воцарилась потрясенная тишина.

Багровые глаза, сверкающие рубинами на синем шелке кожи, обежали мостик и остановились на застывшем от изумления Хаксе.

– Приветствую, – в приятном голосе послышалась легкая насмешка, – генерал Хакс. Простите за столь бесцеремонное вторжение, но с вами хотят поговорить.

Хакс застыл, изо всех сил пытаясь удержать лицо. Того, кто сейчас разговаривал с ним, он никогда не видел вживую. И не думал, что увидит, ведь никто не знал, где пропала эскадра вместе со своим командующим, и почему не вернулась в нужный момент. Ходили слухи, что они все погибли, однако, вот он, стоит перед ним, совершенно настоящий, и разноцветные планки ярко сияют на белоснежном мундире.

– Гранд-адмирал Траун, – резко поклонился генерал, приходя в себя. – Рад знакомству, пусть и таким экстремальным способом. И о чем вы хотите поговорить?

– Не я, – слегка улыбнулся синекожий брюнет, останавливая взгляд на подошедшем к Хаксу ситхе. – Мой Повелитель.

В голове генерала замелькали мысли, сложившиеся в простую логическую цепочку. Чисс – гранд-адмирал, получивший звание из рук Императора Палпатина. Он подчинялся ему напрямую, и действовал в основном автономно, даже Вейдер не всегда им командовал, невзирая на звание Главнокомандующего. И назвать Повелителем Траун мог только одного человека. И это…

Волосы Хакса встали дыбом, мужчина побледнел, как и все, присутствующие на мостике. Неужели… это… это…

– Здравствуй, племянник.

Холодный голос разбил жуткую тишину, служащие «Финализатора» в шоке уставились на новое действующее лицо разыгрывающегося спектакля. Кайло Рен дернулся, рука ситха слепо зашарила на поясе, пытаясь найти меч. Стоящий рядом с Трауном мужчина наблюдал за этими попытками с нечитаемым лицом.

– Дядя?! – почти взвизгнул Кайло, но сумел как-то взять себя в руки. – Кхм! Люк Скайуокер! Ты…

– Вот об этом я и говорил, – светловолосый мужчина в черном потер гладко выбритый подбородок затянутой в перчатку рукой. – Никакого воспитания, сплошное хамство. Явно чувствуется влияние Леи. Она тоже в этом возрасте отличалась гонором и зашкаливающим самомнением, что на мой взгляд достаточно странно: все-таки, не в помойке росла и воспитывалась. Хан, к примеру, таким не страдает: он отлично понимает момент и просчитывает ситуации.

Кайло дернулся, застыв. Хакс, покосившись на так называемого рыцаря, с трудом сдержал злорадную усмешку: от его персонального наказания и головной боли исходили ясно чувствующиеся обида, злость и ярость. Генерал с выводами не спешил: он не понимал пока, что именно происходит, но хамить человеку, находящемуся на мостике гораздо более мощного корабля, а именно – флагмана эскадры «Химеры», не спешил. К тому же брошенный на экраны взгляд ясно показал, что рядом находятся еще два сопоставимых по мощи «разрушителя»; плюс есть корабль-заградитель, значит, в гипер уйти нельзя. А еще настораживали слова гранд-адмирала. Повелителем чисс мог назвать только императора, которому был предан до глубины души. Или того, кого посчитал бы равным ему. И то, что сейчас рядом с ним стоял Люк Скайуокер, наводило на очень нехорошие мысли. Неожиданно Хакс, лихорадочно вспоминающий все, что известно о Скайуокере, дернулся и побледнел еще больше.

В голове завертелись обрывки прочитанного, слухи, которые кто-то тщательно подавлял, но они все равно расползались по галактике… Хакс уставился на равнодушно слушающего гневные разглагольствования Кайло мужчину, сосредоточившись на его внешнем виде и вспоминая голоизображение, случайно обнаруженное в архиве, сравнивая снимок и настоящее.

Черная строгая одежда, полуброня, виднеющаяся из-под складок плаща с капюшоном, откинутого сейчас на плечи, перчатка на правой руке… Всегда только на правой. На протезе. На снимке Люк был моложе, но одежда была та же, и стоял он не один, а за левым плечом рыжеволосого мужчины, одетого в достаточно узнаваемом стиле… И они были похожи. Даже не столько внешностью и одеждой, сколько выражением лиц и исходящей от них мощью. В мозгу горело имя рыжеволосого и надпись, сопровождающая изображение.

Император Шив Палпатин со своим учеником, Люком Скайуокером, на борту «Затмения».

Хакс непроизвольно гулко сглотнул, после чего вытянулся еще сильнее под ленивым взглядом синих глаз. Траун, стоящий, как отметил полный ужаса понимания Хакс, за плечом Скайуокера, одобрительно посмотрел на генерала.

– Я… Я убью тебя! – пафосно выкрикнул Кайло и Люк придавил его взглядом.

– Достаточно.

Слово упало многотонной глыбой. Все застыли, даже Рен. Глаза Скайуокера стали льдисто-прозрачными, голос заледенел, но интонации были все такими же мягкими, и этот контраст пробирал до глубины души.

– Жаль, я не уследил за твоим воспитанием, племянник. Меня не было десять лет, и что же я вижу по возвращении? Ты превратился в позор нашей семьи. И не потому, что пытаешься казаться ситхом…

Рен вздернул голову, явно собираясь что-то сказать, но Люк заткнул его одним взглядом.

– Скажи мне, дитя, кто уверил тебя в такой глупости?

– Верховный лидер Империи Сноук!

– Ясно. Сразу понятно, почему в твоем обучении такие пробелы.

– Пробелы?! Он научил меня путям Силы! Он…

– Достаточно. Теперь я понимаю, почему ты так… – ярко-голубые глаза посмотрели практически с жалостью. – Слаб.

– Слаб?! – прохрипел Рен. – Я силен! Ты ничто передо мною! Ты… кх!

Люк демонстративно поднял руку, сжимая пальцы, и Кайло захрипел, схватившись за горло. Мостик наполнился страхом, исходящим от замерших на местах военных. Хакс впитывал глазами великолепнейшее зрелище, чувствуя себя отомщенным за все, что натворил Кайло.

– Слабак. Даже Удушение разорвать не в силах, – констатировал Люк, недовольно поджав губы. – Если бы это видел мой отец… Дарт Вейдер.

Кайло рухнул на колени, пытаясь отдышаться, Люк шевельнул пальцами и маска слетела, открывая бледное, мокрое от пота лицо юноши.

– Ты так хотел стать похожим на него, не так ли, Бен? – мягко улыбнулся Скайуокер, и Хакс с трудом подавил желание попятиться. – Тебя назвали магистром… а ты даже на апрентиса не тянешь. Впрочем, сегодня твоя мечта осуществится.

– Какая? – настороженно взглянул на экран оклемавшийся парень. Люк в упор посмотрел на него.

– Итак. Я спрошу тебя один раз, Бен Соло. Ты хочешь стать ситхом, сравняться в славе с Дартом Вейдером?

– Да! – вызывающе поднял подбородок парень. – И меня зовут Кайло Рен!

– Нет, – отрезал Люк. – Пока что, ты все еще Бен Соло. И это именно так. Однако, у тебя есть потенциал, пусть и практически загубленный неправильным обучением, но я сделаю из тебя Скайуокера, хоть и придется для этого как следует постараться. Тебе.

– Ты?! – рассмеялся Бен. – Ты – джедай! Чему ты можешь меня научить?! Ты…

– Сын Дарта Вейдера, – ледяной голос заморозил пространство, – и ученик Дарта Сидиуса. Но ты, Бен, можешь и будешь называть меня Мастером. Как и подобает почтительному ученику. Вежливости и этикету я тебя тоже обучу.

– Что? – выпучил глаза парень, и Люк злорадно улыбнулся.

– Я задал вопрос, и ты дал на него ответ. Да. Ты согласился. Однако, согласно традиции ты должен объявить это правильно. Не знаешь как? Я помогу.

Глаза Скайуокера налились золотом, и Бен попятился, но неожиданно застыл, словно его обездвижили.

– Прежде, чем ты заговоришь, я объясню, что происходит в данный момент времени. Итак, Синяя эскадра вместе с Алой и Белой под руководством гранд-адмиралов Юларена и Пеллеона производят блокировку и захват ключевых точек так называемого Первого ордена. Гранд-мофф Зиндж, вместе с еще пятью моффами присоединяется к восстанавливаемой Первой галактической Империи, помогая произвести аннексию территорий, исторически к ней принадлежавших. На Бастионе готовятся к инаугурации Императора, которая состоится через неделю. Так называемого Верховного лидера Сноука только что арестовали. Если вы думаете, что ничего не выйдет – все высшие чиновники, представители торговых домов и кланов, а также высшие военные чины давно согласились и только «за». Их не устраивает идиотизм Сноука и его прогрессирующие мании. Они хотят возвращения своих привилегий и возможностей.

– Прошу прощения, милорд, – неожиданно поклонился Хакс, – разрешите задать вопрос?

– Да.

– Вы сказали – инаугурация. У Императора Палпатина был Наследник?

– Да.

Пару секунд Хакс смотрел на Люка, пока перед глазами все стояла та самая надпись, после чего низко, по всем правилам, поклонился.

– Ваше Императорское величество.

– Пока еще только Наследник, – небрежно уточнил Люк, любуясь вытянувшимся лицом племянника. – Да, Бен. По всем законам я Наследник не только своего отца, но и Мастера. Или ты и этого не знал? Впрочем, я отвлекся. Продолжим? Преклони колени, и объяви свое решение. Я жду.

Минуты текли одна за другой, Бен дергался, пытаясь вырваться из невидимой хватки. Люк покачал головой.

– История повторяется. Первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса. Вот только у нас нет времени, и я не намерен терять его впустую.

Скайуокер шевельнул рукой и парня бросило на колени.

– Я жду, – напомнил Люк. Бен яростно уставился на него, что-то невнятно прохрипев перехваченным горлом.

– Что же ты, Бен? Ты ведь хотел стать настоящим ситхом? Я тебе это обеспечу. Гранд-адмирал. Мой челнок.

– Да, Владыка.

– Через десять минут увидимся, племянник. Генерал. Приготовьтесь принять гостей.

– Да, Владыка! – вытянулся Хакс и Люк одобрительно приподнял уголки губ.

– Браво. Хоть вы меня не разочаровываете. Что касается тебя, Бен…

Рука сомкнулась, и парень сломанной куклой повалился на пол без сознания.

Когда Бен очнулся, то обнаружил, что все еще лежит на полу на мостике, а прямо в поле его зрения находится кресло, в котором сидит тот, кого Сноук мечтает найти и убить уже много лет, а мысли лениво текут в находящемся в ступоре мозгу.

Сейчас, лежа у ног своего знаменитого родственника, Бен поражался самому себе. Он ведь не идиот, и выборочной амнезией не страдает, так почему же он об этом забыл? Он ведь помнит то детское впечатление, когда впервые понял, ощутил чем-то неясным, что было в нем, как на самом деле большинство обитателей Республики относятся к Люку Скайуокеру.

Они восхищенно называли его Героем и Спасителем галактики, Настоящим Джедаем и превозносили за победу над Императором, а маленький Бен чуял страх, которым разило от рассказчиков, и знал, что на самом деле они боятся Отродья Вейдера. Боятся до истерики. Все. Начиная от высшего руководства Республики, и заканчивая теми, кто просто встречался с ним лицом к лицу. Бен помнил своего дядю, помнил его улыбку, отдававшую какой-то странной горечью, помнил, как иногда косились на него люди, помнил, как мужчина неожиданно исчез на долгие годы. Он помнил, как взахлеб искал сведения в архивах, смотрел хроники, помнил, как после этого оставалось странное послевкусие, словно материалы кто-то подчистил. А потом был Сноук со своими навязчивыми идеями, которые неожиданно стали и его собственными устремлениями. Он хотел стать, как его дед… и почему-то забыл, что у Вейдера был сын. Почему?

– Потому что некто, кому я еще вырву руки, ноги, сердце и все остальное, решил пойти по проторенной дорожке, – мягкий голос дяди заставил отвлечься от самокопания. – Решил создать себе Избранного. Номер Три, – сарказм заполнил мостик, люди, которых Бен отлично ощущал, затаили дыхание, опасаясь пропустить хоть звук.

– Сноуком я займусь лично, пока что он в специальной камере, наслаждается гостеприимством Инквизиторов. У них тоже есть к нему вопросы, так что, скучать Первому лидеру не придется. А теперь давай поговорим, Бен. Скажу откровенно, я разочарован. И не тем, что ты якобы упал на Темную сторону… – мужчина мягко рассмеялся, наблюдая, как племянник ворочается на полу и встает. – К тебе это не относится. Ведь чтобы пасть, надо сначала осознанно принять Свет, а у тебя с этим проблемы. Плохо тебя учили. Все твои учителя. Впрочем, ими я тоже займусь, тоже мне… джедаи, – фыркнул Люк. – Однако, мы отвлеклись. Я разочарован твоей слабостью. Ты ведешь себя как буйный подросток без тормозов, истеричный и слабовольный. Ты ведь по крови тоже Скайуокер. Где же твоя гордость и Сила? Твоя мать должна была привить тебе хоть какие-то знания, я тоже когда-то тебе рассказывал о путях Силы. И?

– Я только и слышал: гены Вейдера, гены Вейдера, – буркнул Бен. – Я знаю, она его ненавидит и боится. Как и отец. Я для них… И почему они меня так назвали?! Терпеть не могу это имя!

– Ясно. Что ж, племянник. Начнем мы с малого. Я тебя усыновлю. Это раз. И дам тебе другое имя. Это два. Будешь Скайуокером. Я буду тебя учить, это три. Ты хотел стать ситхом? Станешь.

– Но я…

– Нет. Стать ситхом можно только обучаясь у другого ситха. В противном случае, ты просто темный джедай. Ты не знал? Неудивительно. И учти… обучение будет… жестким. Я буду учить тебя так, как учили меня самого.

– Император? – прошептал парень. Люк кивнул.

– Да. Я был его учеником. И стал им добровольно. Так что?

Бен замер, обдумывая все произошедшее. В нем боролись противоположные устремления. Он хотел ответить отказом и броситься на сидящего, хоть и понимал, что это – самоубийство. И что-то в глубине души хотело принять это предложение. Он дернул головой, посмотрев в лицо дяди, перед глазами мелькнуло изображение другого мужчины, очень на него похожего. Он моргнул, чувствуя, что образы сливаются перед ним в один.

Колени подогнулись, он рухнул на пол, покорно склоняя голову.

– Я клянусь в верности вашему Учению, Мастер.

– Славно, славно, – прошептал Люк, улыбаясь, а присутствующих прошиб холодный пот. – Встань, Ученик.

Парень поднялся и стал за его левым плечом, как и подобает почтительному ученику. Синие глаза просканировали Хакса.

– Курс на Бастион, генерал. Пора вступить в права наследства.

– Слушаюсь, Владыка!

Звезды размазались полосами, когда корабли нырнули в гипер. Бен смотрел в обзорный экран, улыбаясь. Его мечты наконец стали реальностью.