Тёмными тропами

I

Говорят, у ситхов глаза золотые.

Оби-Ван никогда не видел ситхов и не может этого подтвердить или опровергнуть. Глаза мужчины не сверкают расплавленным металлом, но от этого новоиспеченному падавану не становится легче или не так жутко.

Он смотрит на того, о ком гудит весь Орден, и чувствует, как от страха бешено бьется сердце. Рядом стоит Квай-Гон, его мастер уже целых четыре месяца, и Кеноби с трудом удерживает себя от желания спрятаться за могучую фигуру рыцаря. Джинн спокоен, он стоит в свободной стойке, рука непринужденно касается пояса рядом с сейбером, мужчина готов отразить нападение, если оно состоится, но его противник не демонстрирует никаких признаков агрессии. Голубые глаза смотрят внимательно и слегка насмешливо, ветерок перебирает светлые волосы и шевелит край черного плаща, а затем мужчина неожиданно усмехается, приветливо кивает, и резко потеряв к ним интерес, направляется куда-то в сторону по своим делам. За ним идут двое: высокий молодой брюнет с жестокими глазами, Сила которого смердит плазмой и горящей землей, и не менее высокий блондин, даже по виду решительный и непреклонный.

Плечи Квай-Гона расслабляются, джедай испускает едва слышный облегченный вздох, и Оби-Ван отмирает, пытаясь скрыть, что у него трясутся колени.

Тьма близко – так говорит Гранд-магистр Йода, и сейчас Кеноби согласен с этим утверждением полностью. Она действительно близко. Пусть это не мифические ситхи, но очень даже реальные темные джедаи – подростку все равно. Ему страшно смотреть в голубые глаза, и видеть в них странный интерес. От этого по спине бегут мурашки, а желудок сжимается в комок.

– Идем, падаван, – тихо произносит Джинн, и Оби-Ван спешит за своим наставником, пытаясь выбросить из головы жуткую встречу, так удачно для них закончившуюся, но вопросы распирают, и он осторожно дергает мужчину за рукав.

– Мастер, это ведь были Темные джедаи? Так? Мастер?

– Да, падаван, – кивает Джинн, его голос полон непонятных оттенков.

– А почему… – Кеноби мнется, но мужчина прекрасно понимает вопрос.

– Напасть? Это была бы верная смерть, падаван, – серые глаза джедая смотрят внимательно и устало.

– Почему? – изумляется Кеноби, ведь мысль о том, что джедай может проиграть для него кощунственна. Джинн странно усмехается и поворачивает голову.

– Люка Скайуокера его ученики называют Гранд-магистром. Не зря, скажу я тебе.

– Мастер? А откуда они взялись?

– Никто не знает, падаван, – вздыхает мужчина, и мальчик вздрагивает, вспоминая взгляд магистра. Там плещется интерес, и от этого становится страшно. Мысленно Кеноби клянется, что не поддастся Тьме, но руки все равно немеют.

Рыцарь не знает, откуда вдруг так неожиданно появился Люк Скайуокер и целая толпа одаренных, и никто не знает. Просто вчера их не было, а сегодня они уже есть, и весь Орден Джедаев встал на уши, пытаясь понять, как это вообще произошло и к чему приведет. Совет без конца совещается, решая проблемы, посыпавшиеся, как из рога изобилия, когда те, кто тоже называли себя джедаями, попытались пойти на контакт.

Джинну хорошо известны подробности, пусть он и не магистр – бывший учитель взял с собой в качестве сопровождающего. Магистр Дуку смотрел на пришедших на переговоры жадно, со странным интересом, а вот все остальные – с отвращением. Гранд-магистр Йода только покачал головой, пробормотав, что Тьма в них сильна, Винду схватился за сейбер, и ученики голубоглазого мужчины посмотрели на своего предводителя со странной насмешкой.

Представившийся гранд-магистром Люком Скайуокером мужчина лет тридцати пяти на вид, не больше, только грустно усмехнулся в ответ на невысказанные слова учеников, и пожал плечами.

– Видит Сила, Кип, я старался.

От него на миг повеяло грустью и разочарованием, а потом Сила надежно окутала своего адепта, скрывая подробности, и переговоры зашли в тупик, превратив намеченное сближение в холодное противостояние, только чудом не перешедшее в войну. Темные джедаи спрятались, явно найдя укромный уголок, а в Ордене начались шевеления, от которых Йода только вздыхал, видя, как будущее заволакивает Тьма. Кто-то явно включил так нежданно-негаданно появившихся гостей в свои планы, и древний магистр всем нутром чуял, что последствия будут кошмарные. Оставалось только попытаться найти корень проблем и вырвать его.

Люк не раздумывает над тем, почему и как вообще так получилось, что он и все его ученики, с таким трудом отысканные, провалились в прошлое, задолго до Войн Клонов. У него и так слишком много проблем, чтобы предаваться не несущим пользу размышлениям и теоретическим изысканиям. Он должен выжить, должны выжить и его ученики, все двадцать три человека, согласившихся называть его своим учителем. На плечах Скайуокера лежит огромная ответственность, и он не может их всех подвести.

Сентиментальность сыграла с магистром дурную шутку, он попытался наладить контакт с Орденом Джедаев, доверившись воспоминаниям о Йоде и Кеноби, и теперь понимал, что это было ошибкой. Их не приняли, как когда-то Дарт Вейдер не принял под свое крыло Орден Дженсаарай, серых джедаев. Ситх видел в серых джедаях только Свет, не обратив внимания на ростки Тьмы, а Йода и остальные видят в Люке только Тьму, считая их Падшими, и иногда ночью Скайуокер горько смеется, вспоминая свою жизнь и попытки хоть чему-то научиться.

Однако, приступы самобичевания проходят быстро, и Гранд-магистр, как следует обдумав все произошедшее, пожимает плечами, чувствуя, как с них падает тянущий к земле груз чужих ожиданий, и принимает решение, которое является единственно правильным, как сообщает ему Сила.

Отныне они сами по себе. Никакой власти Сената над ними, никаких подачек, за которые приходится платить кровью, никакого подчинения властолюбивым политикам. В том времени у него это не слишком получилось, значит, он выполнит свои планы в этом.

Они – сами по себе. Это решение встречает самое горячее одобрение у Кипа Дюрона и Бракисса, Кайла Катарна и Коррана Хорна, Вестары Каи и Ганториса, а также остальных. Глядя на них, Люк понимает, почему джедаи отвергли их: они все падали, как и он, вот только подняться к Свету может только тот, кто упал, и они нашли в себе эти силы, но для Ордена это не оправдание. Что ж, значит, так тому и быть.

Люк мудро отступает в тень, не желая ввязываться в грядущее противостояние, которое спустя годы приведет к падению Храма, теперь это не его проблемы. Он пытался сказать, его не послушали – значит, на все воля Силы, как говорит гранд-магистр Йода, и кто такой Люк, чтобы идти против нее? Всего лишь Скайуокер.

Эта мысль приводит мужчину в хорошее расположение духа и решение принимается легко и естественно. Осталось только придумать название, раз джедаями им не стать, и есть у него пара вариантов, которые, как он чувствует, вызовут горячие дебаты, а пока что они будут просто жить.

Однако, когда Люк случайно встречает на захолустной планете Квай-Гона Джинна с юным Кеноби, Скайуокер чувствует, как за его спиной тихо смеется Сила, и понимающе вздыхает. Явно что-то вскоре произойдет, ведь он Скайуокер, а с ними по-другому не бывает. Он кивает джедаям, и уходит, сливаясь с толпой, ощущая дрожь и волнение падавана, но ничего не предпринимает. Он подождет.

Кеноби долго не может уснуть, вспоминая смотрящего прямо на него Темного. Мальчишка дрожит, ежась от воспоминаний о могучей Силе магистра, но постепенно успокаивает себя мыслями о том, что уж он-то никогда не падет во Тьму, она его не коснется.

Говорят, что у ситхов золотые глаза… Кеноби убежден, что это не так.

У Тьмы глаза цвета неба и моря, и что-то в нем так и хочет зачерпнуть плещущейся в их глубине запретной мудрости.

II

Говорят, у ситхов глаза золотые.

Шив Палпатин, Дарт Сидиус, слухам не верит – он знает это наверняка. Для того, чтобы удостовериться в данном факте, ему не обязательно кого-то искать – достаточно посмотреться в зеркало. Иногда, когда он стоит напротив окна, слушая разглагольствования очередного идиота-сенатора, ищущего его внимания, поддержки, влияния, богатства (нужное подчеркнуть) и чувствует в себе непреодолимое желание стереть идиота с лица галактики, желательно максимально кровавым и болезненным способом, Шив самую малость отпускает себя, свой контроль, и любуется тем, как в отражении карие глаза светлеют, наливаясь янтарным сиянием.

Недолго, пару секунд, но этого достаточно, чтобы взять себя в руки и вновь заковать бушующие в душе желания и страсти в цепи необходимости. Путь к вожделенному трону долог и усыпан отнюдь не розами, да и сам мужчина не нежная фиалка, так что, он подождет и потерпит. А вот потом, когда встанет на вершину, вот тогда он отомстит за все свои бесславно погибшие нервные клетки, ну а пока что можно помечтать о том, какими именно способами будет осуществляться данное благое начинание.

Сидиус уже распланировал будущее, он прекрасно знает, кто из джедаев останется в живых, а кто пойдет в утиль, кто переметнется к нему, а на кого будут охотиться, как на диких зверей, когда на собственной шкуре испытывает правдивость поговорки о том, как можно легко насмешить богов, и пусть вместо последних Сила – сути дела это не меняет.

Храм трясет, а вместе с ним трясет и ситха, вернее ситхов: Дуку как раз осознал с помощью Сидиуса глубину своих заблуждений и теперь отлично исполняет роль шпиона, принеся вести, которые переворачивают все планы Палпатина с ног на голову. Неизвестно откуда возник целый Орден, считающий себя джедаями, ожидаемо получивший в Храме от ворот поворот. Хорошо хоть бойни не было.

Дуку захлебывается восторгом, в красках расписывая свою первую и последнюю встречу с Темными джедаями, а что это именно так, он совершенно не сомневается. Уж слишком холодная у этих одаренных Сила, слишком сильно тянет от них Тьмой, пусть не от всех, но от большинства. Вначале Палпатин приходит в замешательство, а потом его начинает изводить любопытство – найти растворившихся в пространстве потеряшек сходу не получилось.

Джедаи тоже ищут, и тоже безрезультатно, пока их не сводит вместе случайность. Квай-Гон Джинн, белая ворона Ордена, наконец-то взявший себе падавана после провала с Ксанатосом (вполне закономерного, на взгляд самого Сидиуса), случайно встречает Великого магистра с двумя учениками: мимолетная встреча, напугавшая юного спутника джедая до колик. На планету тут же полетели стражи, но поиски так ни к чему и не привели. Прятаться Темные явно умели.

А потом Дуку приносит новости о скандале, разразившемся под сенью Храма: Оби-Ван Кеноби, с таким трудом навязавший себя Квай-Гону в качестве ученика, плюнул на все, и остался на Мелида-Даан.

Сидиус всем своим существом чует, что это рядовое, в общем-то событие, имеет грандиозные по своему масштабу последствия. Дуку роет землю, трясет своего бывшего падавана, выдавливая из него сведения невзирая на сопротивление, и постепенно перед ситхом складывается картина. Рыцарь был против Оби-Вана, как своего ученика. Он вообще никого не хотел брать, терзаемый мыслями о своем провале, как учителя, чем вызвал презрительный фырк ситха. Слабак. Ни воспитать падавана, ни убить его, когда Ксанатос пошел вразнос, ни отбросить сомнения и взять более подходящего кандидата. Ведь Оби-Ван делал все, чтобы обратить на себя внимание, это вызывало уважение.

Квай был резким и неуступчивым, достойный ученик своего учителя, Сидиус так и не понял, почему рыцарь все-таки изменил свое решение и взял падавана, вот только первая эйфория прошла, и косяком повалили проблемы. Джинн мальчишке не доверял от слова «совсем», подспудно ожидая повторения истории с Ксанатосом, Кеноби и сам оказался не подарком, плюс переходный период и подростковый максимализм. И вылилось это во вполне закономерный финал: разруливая ситуацию на Мелида-Даан, охваченной гражданской войной, Квай-Гон практически не обращал на него внимания, а когда обращал – давил авторитетом, кроме того, Оби-Ван впервые столкнулся с войной, да еще и таких масштабов, плюс внезапно проснувшиеся чувства – первая подростковая влюбленность, насчет которой ему тут же прочитали лекцию, призывая отринуть мешающие и не подобающие джедаям чувства.

Бедняга не выдержал и закономерно сбежал после сумбурного разговора с Джинном.

Обдумывая все услышанное, Сидиус все больше уверялся в том, что что-то изменилось в этой вселенной, причем радикально. Пребывающий в заботах Джинн практически не обратил внимания на претензии ученика, его срочно вызвали для урегулирования снова вспыхнувшего конфликта и рыцарь помчался исполнять долг, оставив падавана одного. А когда вернулся – неделю спустя – того и след простыл. Поиски ничего не дали, мальчишка как сквозь землю провалился, и Квай-Гон только уверился в том, что стезя учителя не для него. Дескать, Сила говорит это четко и ясно.

В Храме ему попеняли на ошибки, но Дуку сообщил, что Совет доволен таким исходом: вечный бунтарь и ниспровергатель основ сильно присмирел, чем обрадовал магистров до чрезвычайности. Сидиус только покивал в ответ на сообщение Тирануса, но поиски блудного падавана продолжил. Он знал – это совсем не конец в общем-то рядовой истории.

Кеноби спешит за спасшим его на Мелида-Даан человеком, задумчиво сверля взглядом его спину. Разрыв с Квай-Гоном принес боль и, одновременно, облегчение. Он так мечтал стать падаваном, так хотел избежать ссылки в Сельхозкорпус, что первое время, когда его мечта осуществилась, пребывал на седьмом небе от счастья, пока реальность не вышибла из этого состояния эйфории. Квай-Гон не хотел его брать в ученики, Кеноби видел это в глазах рыцаря, подспудно ощущал каждый день. Его постоянно сравнивали с Ксанатосом, постоянно ждали подвоха, и как он ни пытался доказать, что не такой, выходило только наоборот, пока натянутые до предела непрочные, с таким трудом установленные Узы не лопнули с жалобным звоном.

«Молодые» его приняли, Нильд оказался прекрасным другом, а Сераси… Сердце трепетало в ее присутствии, пока девушка не погибла и не умерла на его руках. Это было шоком – смерть, да еще так близко, война угрожающе приблизилась, грозя раздавить, и неизвестно, выжил бы сам Кеноби, если бы не помощь тех, кто повергал его в ужас одним своим видом. Неизвестно, что забыли на этой планете Темные, но они вытащили полуживого бывшего падавана из развалин, и забрали с собой, окружив заботой невзирая на его недоверие и сопротивление.

Раны вылечили, с нотациями или призывами перейти на Темную сторону не лезли… Он может делать что хочет, спрашивать что угодно – на любой вопрос можно получить ответ, может уйти, если пожелает… Вот только чем дальше, тем больше Кеноби понимает: ему уходить не хочется.

Никто не долбит его правилами или кодексом, хотя таковой у Джен'джидай имеется. Члены Ордена держатся друг друга, поддерживая во всем, хотя бывают и споры, и драки, и размолвки. Но все равно, они ведут себя как члены маленькой сплоченной стаи, ведомой мудрым и опытным вожаком.

Все они сильны и готовы защищать своих не щадя ни себя, ни окружающих, и иногда, лежа в темноте, Оби-Ван поддается появляющимся мыслям о том, каково бы это было – стать одним из них. Он ловит на себе понимающий взгляд голубых глаз, и отворачивается. Постепенно подросток узнает Темных ближе, ему рассказывают без утайки, как многие из них «падали», творя такое, что мифическим ситхам и в голову не придет.

– И вы тоже… Магистр? – как-то спрашивает Кеноби, набравших храбрости, и Скайуокер кивает.

– И я, – говорит мужчина, и подросток видит в его глазах отражение прячущегося в глубине души чудовища.

– Но, как же?..

– Очень просто, – пожимает плечами магистр, грустно улыбаясь. – Мне было для кого стараться вернуться к Свету. Моя семья.

– Семья? – изумляется Оби-Ван. – Но разве это не запрещено?

– С чего ты взял? – в голубых глазах плещется веселье, и подросток долго раздумывает над этим разговором. В конце концов он решает подождать и понаблюдать еще. Выгонять его не спешат, а идти все равно некуда.

Так идут дни за днями, и постепенно подросток обнаруживает, что свободно общается со всеми членами Ордена, бегает к магистру за советами, как и остальные, тренируется, медитирует, помогает, сам получает помощь… Он учится.

Осознание этого факта повергает в ступор, несколько дней парень переваривает данный факт, думая над сложившейся ситуацией, пока проснувшись в один из дней задолго до восхода солнца не принимает решение.

– Гранд-магистр, прошу вас, станьте моим учителем.

Голос Кеноби дрожит и «дает петуха», но никто не смеется – такая храбрость заслуживает уважения. Люк смеривает трясущегося от нервного напряжения мальчишку внимательным взглядом и задает только один вопрос:

– Ты уверен?

– Да, Гранд-магистр, – кивает подросток и едва не расплывается от облегчения, когда Скайуокер соглашается и называет его своим падаваном.

– В нашем полку прибыло! – смеются окружающие и устраивают праздничный обед, на котором Кеноби становится героем дня. Жалеет ли он о своем решении? Нет. Чем дальше, тем больше Кеноби убеждается – это был правильный поступок, а Скайуокер – именно тот учитель, которого он так долго ждал.

Он убеждается в этом каждый день, и только уверяется в мудрости наставника, когда с ними на контакт выходят ситхи. Долгий и крайне запутанный разговор, состоявшийся между Гранд-магистром и Владыкой, полный намеков, взаимных угроз и разъяснений намерений заканчивается подписанием договора о ненападении. Джен'джидай не вмешиваются в дела Темных, ситхи не трогают Падших. Галактика велика, им делить нечего. Если Владыка хочет власть и империю – вперед, палки в колеса они вставлять не намерены.

– Полный нейтралитет, Владыка Сидиус, – голубые глаза сверкают нестерпимым блеском, и закутанная в плащ фигура степенно кивает.

– Что насчет джедаев? – осведомляется ситх, поглаживая пальцами рукоять сейбера, и Скайуокер равнодушно пожимает плечами.

– Если они не видят вас под своим носом… Значит, потеряли связь с Силой. Такая слепота губительна. Гордыня губительна вдвойне.

Ситх усмехается, и Оби-Ван обмирает под взглядом золотых глаз, тут же отступая за спину своего Мастера.

Они раскланиваются, и расходятся в стороны.

Говорят, у ситхов глаза золотые… Теперь Оби-Ван знает, что эти слухи правдивы, но все равно считает, что океан таит в себе гораздо больше, чем расплавленная магма.

III

Говорят, у ситхов глаза золотые.

Кеноби это больше не пугает. По его мнению, у истинно могущественных Одаренных глаза цвета неба: бездонные, яркие, манящие прозрачной глубиной, прячущие в себе галактики и всю безграничность космоса. Такие, как у его Мастера и его сына.

Совершенно неожиданно Люк Скайуокер засел за медитации, цели которых он никому не пояснил. Гранд-магистр проводил их крайне долго, сессии продлились больше года, пока мужчина не получил результат. Одним совершенно обычным днем он сорвался с места, исчезнув почти на неделю, а вернувшись, продемонстрировал встревоженным ученикам мирно сопящий сверток, плямкающий губами.

Лежащий в пеленках младенец рассматривал все вокруг голубыми глазками, пока еще мутноватыми, но все заметили несомненное сходство с держащим его на руках мужчиной, от которого разило кровью и смертью.

Люк Скайуокер не знал, почему так случилось, почему вдруг Сила потребовала от него практически непрерывной медитации в течении года, пока он насыщал галактику своей Силой, не отдавая предпочтения ни Свету, ни Тьме. Он выполнил ясно ощутимое для него веление, а потом получил награду: вопящего во всю мощь своих легких голубоглазого младенца нескольких часов от роду: мать не пережила процесса рождения, умерев практически на его руках. Люк успел только склониться над ее лицом и услышать имя, данное ребенку, а затем погрузился в шок, осознавая, что видимо история окончательно пошла наперекосяк, ведь на его руках лежал тот, кого Люк Скайуокер, искалеченный, падающий в шахту, признал когда-то своим отцом.

Это настолько выбивает из колеи, что мужчина может только застыть, осмысливая по-новому известные ему крайне скудные факты о своей семье.[3] Вокруг воняет горелым мясом, кровью, ужасом и смертью. Прорываясь к своей цели, магистр не пощадил никого, вырезав в одиночку маленькую армию, охраняющую очередного хозяина ныне мертвой рабыни, и некому теперь отвлечь его от размышлений о Путях Силы и бренности бытия.

Эхо от произошедшей бойни, его ярости и гнева расходится по вселенной, достигая избранных адресатов, что провоцирует второй виток изменений: застигнутый врасплох неожиданно накатившим видением, прервавшим проводимый ситхом эксперимент, Дарт Плэгас погружается в транс, спеша все запомнить и рассмотреть, что заканчивается для него трагически: давно обретший самостоятельность ученик ловко пользуется мгновениями небоеспособности своего учителя, и окончательно освобождает себя от унизительного подчиненного статуса.

Отныне – он сам Мастер.

Дарт Сидиус, достойный ученик своего учителя довольно потирает руки и смеется, кружась вокруг трупа наставника: полуобгоревшего, разрубленного на несколько кусков для верности. Мало ли, Сидиус предпочитает действовать наверняка. Он счастлив, прекрасно понимая, что, вернее, кто помог ему осуществить давно лелеемую мечту: в отличие от Плэгаса, Сидиус имеет крайне развитый дар к предвидению, а уж узнать источник настолько сильных возмущений в Силе, взбаламутивших вселенную, ему и вовсе легко.

Ситх прикрывает глаза, ловя остатки видений, накрывших его одновременно с учителем, и счастливо улыбается. В краткой вспышке прозрения он видит, как солдаты в белых доспехах уничтожают джедаев, как закованный в черный доспех воин идет по трупам, держа в руке алый сейбер, как он склоняется перед ним, припадая на колено… Но затем очередная вспышка бешенства одаренного, вполне сравнимого в Силе и могуществе с самим Сидиусом, рвет полотно грядущего и Палпатин, разинув рот от шока видит, как тают доспехи, изменяя дизайн, как желтый пожар глаз сменяется синевой океана, а рядом с воином становится другая фигура, одним своим появлением изменяющая не устраивающий ее вариант достаточно близкого будущего.

Сидиус помнит эти беспощадные голубые глаза и ледяную улыбку, он помнит, как ежился от странных ощущений в присутствии этого человека. Ситх помнит, как от Люка Скайуокера разит беспощадным Светом, сжигающим своим неистовым жаром все вокруг, и веет глубокой Тьмой, скрывающей его намерения.

С Падшим надо держать ухо востро, обычные приемы тут не сработают, и Сидиус погружается в медитации и расчеты, обдумывая, как лучше наладить контакт. Сейчас он благодарит Силу за то, что Плэгас тогда согласился на нейтралитет, это здорово облегчит ему грядущие переговоры. А затем Сила вновь доносит эхо произошедшего, и ситх едва не получает инфаркт от счастья: такого подарка Силы он не ожидал. Сопоставить что к чему несложно, и ситх погружается в глубокие раздумья – его долг перед Люком Скайуокером только что возрос в геометрической прогрессии.

Йода, гранд-магистр Ордена джедаев хватается за сердце, прозревая в момент наступившей ясности свою судьбу, и судьбу своих подчиненных. Чудовищная резня, засыпанные трупами коридоры и помещения Храма, убивающие джедаев в спину солдаты в странных белых доспехах, гигант в черном, от поступи которого содрогается вселенная, приносящий победу к ногам своего мастера, хохочущего безумным смехом отдавая очередной кошмарный приказ.

Реки и моря крови, планеты, сожженные дотла и заваленные трупами, гибель практически всех тех, кто был защитником мира и спокойствия в Республике.

Дряхлое тело древнего магистра дрожало от потрясения, он корчился, чувствуя эхо еще не наступивших смертей, а видение пришедшего к власти ситха, воссевшего на трон, строящего Империю на руинах Республики с полного одобрения Сената его попросту доконало. Сердце не выдержало, и маленький гранд-магистр, уже несколько веков цепко сжимающий когтистыми ручками бразды правления в древней организации ушел в Силу, в полном отчаянии от увиденного.

Вбежавшие ученики только скорбно переглянулись, обнаружив кучку одежды, лежащую на подушке для медитаций, еще хранящую тепло растворившегося в Свете тела.

Дуку, преемник гранд-магистра, печален, но не слишком: у него прорва забот. Теперь он может многое поменять, а также вбить в дурную голову своего бывшего падавана мысль о том, что жизнь продолжается и давно пора подобрать сопли и начать шевелить мозгами и остальными частями тела. Деятельный магистр не любит разводить сырость, а также оправдывать нерешительность бездействием.

Квай-Гону давно надо повзрослеть, и научиться отвечать за свои поступки по полной программе, не оправдываясь волей Силы и не сваливая на других бремя принятия решений, и теперь Дуку никто не помешает в этом благом начинании, читая лекции и капая на мозги.

Люк баюкает на руках чудо Силы, со слезами на глазах чувствуя, как с каждым днем все больше крепнут Узы между ним и его сыном. Проведенный генетический анализ повергает магистра в шок: это действительно так.

Скайуокер не знает, каким это получилось образом, но теперь понимает, что Сила не зря была так настойчива, и он явно занял место кого-то другого. Люку, если честно, плевать. Он абсолютно счастлив, нянча маленького капризулю, и ясно чувствуя изливающуюся на него любовь. Одаренный ребенок знает, что это его родитель, он ощущает заботу и нежность, и смеется, показывая беззубые десны.

В Ордене джен'джидай дым коромыслом и борьба за возможность понянчить сына магистра, особенно старается Оби-Ван Кеноби, стремясь набрать опыт: он уже сообщил по секрету своему мастеру, что встретил ту, с которой готов соединить свою судьбу. Не беда, что она принадлежит к джедаям и еще падаван. Это мелочи. Самое главное, что красивая веселая блондинка принимает Оби-Вана таким, какой он есть, со всеми его недостатками и достоинствами, а это главное.

Люк Скайуокер не препятствует, наоборот поддерживает своего ученика и ехидно советует ему как можно быстрее окольцевать смешливую красавицу, а то мало ли кто на нее глаз положит, да и вообще, жизнь полна неожиданностей.

Глаза магистра при этом на миг наполняются грустью, и Кеноби, понятливо кивнув, тащит избранницу в храм, не обращая внимания на ее протесты, впрочем, не слишком сильные, а затем регистрирует брак. Сири Тачи только хлюпает носом от избытка чувств, а затем объедается пирожными на праздничном пиру, устроенном для новобрачных Скайуокером.

Гранд-магистр воспитывает сына и учеников, с радостью встречает пополнение, впрочем, достаточно редкое, в Орден, ведет осторожные переговоры с Сидиусом, изредка странно косясь на импозантного рыжего мужчину, вспоминая то, другое время, годы идут, Республику трясет все сильнее, пока не происходит раскол. Скайуокера это мало волнует, он следит за всем внимательно, извлекая выгоду, но не вмешивается: слова о нейтралитете не пустой звук.

Время летит, сын подрастает, радуя отца своими талантами и страстью к обучению, Орден джен'джидай постепенно набирает влияние, его члены уже не скрываются, и все благодаря неоценимой помощи ситха, а затем происходит то, что повергает Люка в шок.

Случайная поездка на Набу приносит судьбоносную встречу: девятилетний Энакин, пребывая во дворце королевы влюбляется сразу и навсегда. Он смотрит на тринадцатилетнюю девочку как на живое божество, его личное, а Люк потрясенно видит в ее чертах отражение лица давно погибшей сестры.

Гранд-магистру больно вспоминать, он бездумно идет по коридорам, выходит в парк и замирает, пытаясь обрести душевное спокойствие. Однако у Силы явно другие планы на своего любимца, и неожиданно мужчина слышит участливый голос, наполненный искренним беспокойством.

– Вы в порядке, гранд-магистр?

Люк разворачивается, и его сердце пропускает удар. Он смотрит на невысокую девушку, с пушистыми длинными волосами, собранными в высокую прическу, мягко улыбающуюся, с интересом рассматривающую его карими глазами, и чувствует, как заполняется пустота в душе, образованная потерей той, которую любил.

Девушка смущенно улыбается, и Люк улыбается в ответ, понимая своего сына: не влюбиться невозможно.

– Как вас зовут? – хрипло произносит он, и девушка лет шестнадцати, не больше, приседает в поклоне.

– Сола Наберри.

– Сола… Я запомню, – обещает Скайуокер, и старшая сестра королевы тонет в невероятно голубых глазах, так похожих на озера в Озерном краю.

Будущее снова меняется, а Сила тихонько шепчет, что он заслужил свою награду, и теперь больше никогда не будет одинок. Люк кивает, и расчетливо начинает прикидывать, когда, где и как будут сыграны свадьбы: он научился ценить момент и хватать предоставленные ему шансы, а уж такое он не упустит.

Ведь он Скайуокер, а с ними по-другому не бывает.