Темный прилив: Натиск

23

Ухудшающееся состояние Мары тревожило Энакина. Она была очень сильной и храброй, но теперь заметно быстрее уставала и чаще замыкалась в себе. Он чувствовал, что она вынуждена почти постоянно обращаться к Силе. Безусловно, та давала ей энергию, но это требовало от Мары концентрации почти всего ее внимания, так что порой Энакину казалось, что она не понимала, где находится и что это за болван рядом с ней.

Он делал все, что было в его силах, чтобы Мара ни в чем не нуждалась. Энакин поддерживал порядок в лагере, готовил еду. Наблюдая за дантари, он выяснил, какие растения съедобны, это помогло разнообразить их рацион. Несмотря на то, что иногда он терпел кулинарные неудачи, Мара с юмором относилась к этим экспериментам и даже немного оживлялась за едой.

Клубень (так Энакин прозвал вожака дантари, корешкового менялу) явно беспокоился о Маре. Он по-прежнему приносил дрова, но теперь отказывался брать плату корнеплодами. Энакин предложил другое вознаграждение и стал отдавать Клубню различные безделушки, которые тот вплетал в волосы вокруг пуговицы Мары.

Энакин покинул лагерь сразу после ужина, который Мара съела без всякого аппетита. Она вернулась в постель и снова заснула. Энакин прибрался, затем проверил запас хвороста и понял, что его не хватит на всю ночь. Ему показалось странным, что Клубень до сих пор так и не появился, поэтому Энакин спустился с горы и направился к лагерю дантари.

До лагеря оставалось не больше пятисот метров, когда посредством Силы он ощутил сильнейшую боль. Сперва он подумал о Маре, но потом вспомнил, что не может чувствовать, что с ней происходит. Затем он обратился к Клубню и ощутил, что лагерь дантари охвачен страхом.

Энакин мигом нырнул в лавандовые кусты и стал аккуратно продвигаться вперед. Он улыбнулся, потому что крался в траве совершенной бесшумно, применяя на практике все, чему его научила Мара. Ничто не мешало ему расчистить себе путь при помощи Силы, убрав с дороги ветки, которые могли бы предательски хрустнуть под ногами. Раньше я бы так и сделал, но не теперь. Я лучше приберегу Силу для более серьезных дел.

Не дойдя до лагеря метров двадцать, Энакин притаился за большим валуном, чтобы изучить обстановку. Выглянув из укрытия, он увидел, что Клубень стоит на коленях; под глазами и на груди у него были глубокие кровавые раны; на месте, где раньше красовалась имперская татуировка, была содрана кожа. Казалось, кто-то попытался его освежевать. Руки вождя были связаны за спиной. Его соплеменники также стояли на коленях и выглядели смертельно испуганными.

И ясно почему. Над Клубнем нависли два худощавых юужань-вонга в хитиновых доспехах. У одного в руках был амфижезл с плоским копьем на конце. Второй держал похожее оружие, только оно было гибкое и упругое словно хлыст. Тот, что был с хлыстом, поднес к лицу вождя пуговицу от куртки Мары и что-то спросил резким голосом.

Клубень нечленораздельно буркнул в ответ.

Послышался щелчок хлыста, и на широкой груди дантари распустился еще один кровавый цветок.

Энакин похолодел. Было ясно, что воин интересуется, откуда у дикаря пуговица. И нежелание дантари отвечать его раздосадовало. А ведь пуговица была значительно новее любых артефактов Империи, имеющихся на планете. Юужань-вонги понимали, что недавно здесь побывали люди. Клубень же говорить отказывался. Он попал в беду, потому что мы оказались здесь и он с нами подружился. Энакин решил, что обязан спасти дантари.

На мгновение его охватило отчаяние. Он всего лишь пятнадцатилетний джедай-ученик. У него нет опыта, присущего рыцарям. Даже Мара с большим трудом одолела одного воина на Белкадане. Спасение дантари вдруг показалось невозможным. Непосильная задача, которая может стоить ему жизни.

Не важен размер. Несмотря на то, что Мара постоянно ругала его за неуместное использование афоризма Йоды, сейчас он был как раз к месту. Он как рыцарь-джедай обязан прийти на помощь тем, кто не может сам за себя постоять. Энакин глубоко вздохнул, открылся Силе и почувствовал, как она наполняет его. Никогда он не испытывал ничего подобного. Это было как вода для умирающего от жажды, как солнечный свет после долгих дождливых дней, как потепление после мороза. Все это разом и даже больше.

Энакин коснулся валуна, за которым прятался, и легонько толкнул его с помощью частицы текущих сквозь него волн Силы. Полутонная глыба отделилась от земли и, разбрасывая вокруг комья грязи, полетела в сторону юужань-вонгов. Огромный валун ударился о землю в пяти метрах от них и, отскочив, придавил частично обладателя хлыста. Из-под камня послышался хруст и треск костей, ноги и руки юужань-вонга забились в предсмертных судорогах.

Энакин ринулся в атаку: вытянул на ходу меч, зафиксировал большой палец правой руки на кнопке активации и, оттолкнувшись от валуна, подпрыгнул. Сделав высокое сальто над головой юужань-вонга, он приземлился у него за спиной. Его световой меч загорелся фиолетовым светом, и он направил меч в углубление где-то под мышкой врага, где броня была слабее.

Сияющий фиолетовый клинок прошел глубоко внутрь. Но противник резко развернулся, едва не вырвав меч из рук Энакина, потому что края доспехов не позволили мечу задеть противника. Взлетевший в воздух хлыст ударил юношу по левому плечу, разорвав плащ и разрезав кожу. Энакин понимал, что удар должен был снести ему голову, но почему-то в последний момент рука врага дрогнула. Тело воина напряглось, он неподвижно застыл и рухнул на землю.

Его амфижезл зашипел и уполз прочь.

Энакин посмотрел на распростертых на земле юужань-вонгов и задрожал. Он опустился на колени и выключил меч. Ему удалось одолеть двух опытных воинов, но ведь даже Мара с трудом справилась с одним юужань-вонгом. Конечно, одного я убрал благодаря трюку с камнем, но второй… Он знал, что победа ему досталась не без покровительства Силы.

Энакин почувствовал осторожное прикосновение. Он поднял взгляд — рядом стоял Клубень. Каким-то образом вождь сумел высвободить руки. Клубень протянул ему корень винчи, другой засунул себе в рот и принялся энергично жевать. Через некоторое время дантари сплюнул в ладонь разжеванный корень винча и принялся втирать эту смесь в свои раны.

Энакин кивнул и разжевал корень. На вкус он оказался ужасно горьким, и Энакин поморщился. Он с трудом сдержал подкатившую тошноту, когда случайно проглотил маленький кусочек, но боль в плече заметно ослабла. Затем он втер кашицу в саму рану, и боль утихла окончательно.

Так вот почему они ценят этот корень. Энакин хлопнул себя по лбу. Клубень отказался брать два последних, полагая, что они понадобятся Маре. Мы не случайно попали на Дантуин. Может, это средство и не вылечит ее полностью, но поможет бороться с недугом.

Вождь помог Энакину подняться на ноги. Потом Клубень начал отдавать приказы своим соплеменникам. Быстро собрав кое-какие вещи, они зашагали к лагерю джедаев. Широко улыбаясь, Клубень закинул за спину сумку с корнями винчи.

Энакин покачал головой. Он понял, что этот примитивный народ принял их с Марой за богов-покровителей, которые защитят их от врагов. Энакину хотелось верить, что они сумеют обеспечить им безопасность, но позволить им путешествовать с ними он не мог.

— Это все равно, что помочь вам построить дома в долине, где каждую весну разливается река. Вы всегда будете в опасности.

Клубень в недоумении уставился на него.

И тут Энакин понял, что должен сделать. Он призвал Силу и спроецировал в сознание Клубня горную долину с высокой травой и множеством растений винчи. Там будет легко жить — раздолье для дантари. И хотя в первый момент Энакин решил, что лишь выдумал это место, чтобы обмануть Клубня, он вдруг осознал, что перед его мысленным взором возникло реально существующее место.

Юный джедай оценил положение солнца на возникшей в его сознании картинке, прикинул длину теней, расположение большей из лун Дантуина, после чего показал на северо-запад.

— Отправляйтесь туда. Там будет ваш новый дом. Идите вдоль побережья, и вы его найдете.

Клубень заморгал и протянул руку, словно пытался прикоснуться к видению. Энакин взял его руку и указал на северо-запад.

— Иди. — Он легонько подтолкнул вождя, а когда отряд двинулся в указанном направлении, Энакин еще долго смотрел им вслед, пока они не исчезли из виду.

Энакин опустился на колени рядом с юужань-вонгом, которого поразил мечом. Возле правой подмышки он обнаружил такое же углубление в броне, как и с другой стороны. Его заполняла тонкая легкая мембрана, и Энакин предположил, что эти углубления аналогичны жабрам.

Световой меч прошел сквозь уязвимую часть панциря и убил пришельца. Предсмертные конвульсии живых доспехов спасли Энакину жизнь, помешав воину нанести последний удар.

Ему повезло, но Энакин знал, что Люк никогда не примет такого объяснения. Удачи не существует, есть лишь Сила.

На Энакина вдруг навалилась ужасная усталость, и он побрел по тропе обратно в лагерь. На его губах появилась слабая улыбка: если бы Мара не настаивала, чтобы он делал всю физическую работу, не применяя Силу, он бы не сумел преодолеть обратный путь.

Когда он добрался до лагеря, окончательно стемнело. Костер едва тлел. Взяв оставшиеся корни винча, он вошел в палатку Мары. Она тут же проснулась, села в постели, но снова откинулась на подушки.

— Что случилось?

— Здесь юужань-вонги. — Энакин протянул Маре корень винча. — Вот, прожуй и постарайся проглотить его сок. Это местное лекарство, очень хорошее.

Мара провела ладонью по лицу, прогоняя остатки сна.

— Ты ранен.

— Ничего страшного, нам нужно отсюда уходить. — Энакин нахмурился. — Я думаю, пришельцы находились здесь с самого начала — на разведке. Точно не знаю, но предполагаю, что именно они являются источником твоей слабости. Вероятно, их присутствие усиливает все, что находится под их контролем, а твоя болезнь вполне может быть с ними связана. Ты ощущала то же на Белкадане. Здесь эта связь не так очевидна, поскольку мы не входили с юужань-вонгами в непосредственный контакт.

Мара кивнула:

— Я была бы счастлива никогда их не видеть.

— Я тоже. — Он вздохнул. — Мне удалось убить двоих, застав их врасплох. Получилось легко, и это меня тревожит.

Мара откинула одеяло и села.

— Это правильно. Тебя должно это тревожить. У меня такое чувство, что с этих пор нам будет очень непросто победить юужань-вонгов.