Темный прилив: Натиск

2

Устроившись поудобнее в кабине симулятора истребителя, полковник Гэвин Дарклайтер, командир эскадрильи «Изгои», стукнул большим пальцем правой руки по кольцу на левой. Его посетило неясное смутное чувство, но он прогнал его и, обернувшись, посмотрел на астродроида R2-Delta позади себя:

— Ладно, Лов, запускай «Охоту на прыгунов».

Маленький золотисто-белый дроид согласно засвистел, кабина тренажера засияла разноцветными огнями, а на главном экране показалась бегущая строка данных. Несмотря на то, что за долгие годы службы маленького дроида Гэвин не раз обновлял его прошивку, в том числе полностью стирая память, внося новые и более современные программы, он неизменно приветствовал своего хозяина кратким обзором погоды на Татуине и Корусанте. Гэвина так умиляла эта славная традиция, что именно из-за нее он до сих пор и не поменял Лова на более новую модель, хотя его навигационная система временами работала до безобразия медленно.

Самым крупным изменением, произошедшим с дроидом, стала смена имени. Сначала Гэвин называл его Джавастый, посчитав, что любой джава был бы рад обладать таким. Но когда, после Траунского кризиса, группа джав попыталась похитить дроида, а тот не только отбился от преследователей, но еще и умудрился ранить одного из них, Гэвин стал величать его Крутой Улов, что впоследствии сократилось до просто Лова.

На экране симулятора появились звезды, затем показалось кольцо астероидов. К нему Гэвин и направил свой истребитель. Тренажер практически не отличался от старых моделей истребителей Т-65, на которых летала эскадрилья «Изгои», когда Гэвин только вступил в нее, примкнув к Альянсу. Но эта модель — Т-65А3 была более усовершенствованной. Конечно, внешне она проигрывала изящным истребителям самого последнего поколения, но А3 имела усиленные щиты, а ее пушки стреляли значительно точнее и дальше прежних. Из-за перемирия с Имперским Остатком, достойных противников, чтобы испытать новые машины, не предвиделось — и истребители опробовали на пиратах, бесчинствовавших во Внешнем кольце. Гэвин взглянул на главный экран, но не увидел на нем ничего, что могло бы угрожать кораблю. Тогда он расширил запрос на поиск возможных мишеней.

— Лов, мне нужны данные обо всех биологических организмах, пусть даже размером с минока, и также обо всем, что хаотично движется, но не является орбитальным мусором.

Дроид свистнул, подтверждая получение приказа, однако экран оставался пустым. Гэвин нахмурился. И что я должен был увидеть? Какой смысл адмиралу Кре’фею давать мне доступ к этому симулятору, если тут ничего нет?

Несколько мгновений Гэвин колебался. Он помнил, что их с адмиралом-ботаном представления о здравом смысле не совпадают. Много раз он и его команда поддавались на манипуляции ботанов, и почти каждый раз это заканчивалось катастрофой. Тем не менее, несмотря на неприятные моменты, произошедшие между эскадрильей «Изгои» и кланом Кре’фея двадцать лет назад, Гэвин убедился, что сам молодой Траест Кре’фей был честным малым, особенно в отношении Изгоев.

Главная консоль запищала, и на переднем дисплее высветился маленький квадратик. Он указывал на некий объект вдалеке. Гэвин взял его на прицел и принялся изучать изображения и характеристики, показавшиеся на соседнем экране. Объект легко было спутать с астероидом, однако Гэвин заметил, что для астероида он слишком симметричен. Он был похож на гигантское зерно — выпуклое посередине, но сплющенное на концах. Сзади у него имелось несколько углублений, где могли находиться выхлопные трубы двигателя, и еще пара спереди — вероятно, с оружием.

Гэвин поежился и врубил двигатель на полную мощность.

— Лов, запиши эту тренировку. Возможно, я захочу потом ее изучить.

Гэвин проложил курс так, чтобы оказаться позади «зерна». Подавшись вправо, он щелкнул выключателем, переведя плоскости в режим атаки. Затем большим пальцем он переключил тумблер, активировав режим, в котором четыре лазерные пушки работали одновременно.

«Зерно» развернулось носом к приближающемуся истребителю. Сенсоры показывали отсутствие активации оружия, однако не это беспокоило Гэвина, а то, что не было данных об ускорении странного объекта. Как же эта штука движется?

Но прежде чем у него появились возможные ответы, Гэвин дал сильный крен вправо и прицелился прямо в «зерно». В следующую секунду он дал мощный залп и стал ждать взрыва. Но ничего не произошло. Когда лучи почти достигли цели, они внезапно закрутились в вихрь и исчезли в белой точке света. Черные кости Императора…

Вдруг «зерно» резко устремилось вперед, развернувшись по пути так, что оказалось с истребителем Гэвина нос к носу. Он хотел было сдать вниз и вправо, но корабль тряхнуло от мощного удара. Лов пронзительно заверещал, а передние щиты истребителя рухнули. Что-то тускло-красное засияло на носу «зерна» и рвануло в сторону корабля. Удар был такой силы, что красный шар словно растекся по обшивке корабля, а затем стал прожигать металлический корпус истребителя.

Завыла сирена, заглушив истеричный визг Лова. На мониторе стали стремительно множиться флажки, указывающие на полученные повреждения, а сопутствующие им комментарии сменялись так быстро, что ни один из них Гэвин не успел прочитать. Единственное, что он разобрал — предупреждение о возгорании протонной торпеды, из-за которого тут же вспыхнули все боеприпасы по левому борту и истребитель разорвало на части.

Ошарашенный Гэвин откинулся на спинку кресла, экраны потемнели, раздался щелчок открывшегося люка. Он взглянул на хронометр и покачал головой:

— Лов, мы продержались двадцать пять секунд. Что это было?

На пороге кабины возник человек.

— Полковник Дарклайтер, адмирал просит передать вам свои поздравления.

Гэвин непонимающе моргнул и пригладил рукой в перчатке свою бороду.

— Поздравления? Я и полминуты не продержался!

— Так точно, полковник, совершенно верно. — Посыльный улыбнулся: — Адмирал просил передать, что встретится с вами через час в вашем кабинете и объяснит, почему это успех.

Гэвин сидел за своим столом, неторопливо прокручивая на проекторе голографические картинки. На первой он и двое его сыновей (осиротевшие во время Траунского кризиса мальчишки, которые жили рядом с ангаром эскадрильи «Изгои») улыбаются. На следующей, сделанной двумя годами позже, опять улыбающиеся мальчишки (несмотря на то, что их заставили нарядиться) стоят рядом с Гэвином и его невестой Серой Фалеур.

Она работала в социальной службе и помогала ему с их усыновлением. Гэвин улыбнулся, вспомнив, как товарищи говорили ему, что их смешанный брак долго не продержится. Они оба были людьми, но она приехала с Чандрилы, где росла на берегу Серебряного моря, он же вырос в пустынях Татуина. Но, несмотря на различия их родных миров, они прекрасно ладили между собой.

На следующем изображении Сера и Гэвин были запечатлены с их первой дочерью, затем шел снимок с их новорожденным сыном, а потом и со второй дочуркой. Дальше всплыла новогодняя поздравительная открытка, на которой они были все вместе — всемером. Гэвин вспомнил, как они были счастливы. До знакомства с будущей женой он уже смирился с тем, что вряд ли полюбит кого-то вновь, но Сера смогла исцелить его разбитое сердце. Она не просила его забыть прошлое и погибшую возлюбленную, но вернула ему способность радоваться жизни и наслаждаться настоящим.

— Надеюсь, я вас не отрываю, полковник.

Гэвин посмотрел сквозь изображение своей семьи и мотнул головой:

— Нисколько, адмирал.

Он с облегчением выключил голопроектор. Благодаря появлению ботана он не зашел в своих воспоминаниях дальше счастливых моментов.

Адмирал Траест Кре’фей имел поразительное сходство с другими членами семьи Кре’фей, с которыми Гэвину довелось быть знакомым, — покойным генералом Ларином, дедом адмирала, и братом Каркой. Несмотря на то, что Гэвин провел довольно много времени среди ботанов, он не мог вспомнить никого, кто бы обладал таким ослепительно белым мехом, как представители клана Кре’фей. Глаза деда и брата Траеста были золотыми, у адмирала же они были фиолетовыми с золотыми пятнами. Судя по всему, фиолетовый Траест унаследовал от Борска Фей’лии. Гэвин знал, что их родство проистекает от хитросплетений браков между их кланами. Траест был в черном летном комбинезоне, расстегнутом до середины груди. Он закрыл дверь в кабинет Гэвина и бесцеремонно плюхнулся на диван слева от двери. Гэвин вышел из-за стола и сел на один из стульев напротив него.

Устроившись поудобнее, полковник уперся локтями в колени и заговорил:

— Он меня прикончил за двадцать пять секунд. Что это было?

— Примите мои поздравления! — улыбнувшись, ответил ботан. — Мой первый бой закончился через пятнадцать секунд. Запросив биологический анализ, вы получили предупреждение о возможной угрозе.

— Если бы меня не убили, я бы наверняка гордился тем, что сумел вас обойти. — Гэвин нахмурился: — Известно, что это такое?

Адмирал пригладил когтями свою роскошную белую гриву.

— Два дня назад Лея Органа-Соло выступала перед сенаторами: она попыталась предупредить их о неизвестной инопланетной силе, жертвами которой уже стали несколько миров во Внешнем кольце, за Дантуином. Но встретили ее не сказать, чтобы тепло. Тем не менее она оставила нам все данные о нападавших, и на их основании была создана эта симуляция.

Гэвин откинулся на спинку стула.

— Хотите сказать, что при атаке на Внешнее кольцо захватчики использовали корабли похожие на зерна?

— Да. Эти корабли формально назвали кораллами-прыгунами, по аналогии с некими йорик-кораллами, из которых их выращивают. Понимаю, что такое название не внушает страх, но предполагаю, что при переводе утратилась часть смысла. Про себя я их обозначил как «прыгунов».

— И принцесса доложила о них Сенату, но ее и слушать не стали?

Траест покачал головой:

— Противники джедаев начали объединяться для борьбы с ними. Конфликт обострился из-за поспешных действий одного из рыцарей, которые привели к трагедии на Роммамуле. Несколько влиятельных сенаторов решили, что доклад принцессы — лишь попытка отвлечь их от неудачи джедаев. И даже тот факт, что именно джедаи уничтожили первых захватчиков, их не убедил.

Гэвин кивнул. У него никогда не было проблем с джедаями. А одного из них, Коррана Хорна, он даже считал своим хорошим другом. Среди джедаев попадались отвязные парни, но Гэвин встречал таких и среди пилотов истребителей, поэтому существование подобных эгоцентриков его нисколько не удивляло. Кроме того, Гэвин прекрасно понимал, что существуют задачи, с которыми могут справиться лишь джедаи, а он уже давно служил в вооруженных силах, чтобы отказываться от такой серьезной поддержки. Даже если некоторые из рыцарей и не отличались примерным поведением.

— А есть ли вероятность, что захватчики вернутся?

— Фактически — нет. Но если рассуждать логически, то столь затратное путешествие из галактики в галактику, как правило, осуществляется ради какой-то выгоды, — ботан улыбнулся. — Если ты тратишь кругленькую сумму, чтобы добраться куда-то, логично, что ты намереваешься остаться там на какое-то время.

— Верно. А они сюда явно не в отпуск собираются. — Гэвин почесал губу. — Эти «прыгуны», они… довольно неприятные. Как они передвигаются? И как им удается выводить из строя щиты?

— Нам необходимо провести дополнительные исследования, чтобы получить ответы на эти вопросы, но, насколько мне известно, у них имеются существа — довины-тягуны, которые являются частью кораблей. Эти тягуны умеют управлять гравитацией, благодаря чему и поглощают лазеры и деактивируют щиты. Есть предположение, что расширение зоны действия инерционного компенсатора может помешать им уничтожать наши щиты. Также я подумал, что раз они ловят лазерные стрелы этими черными дырами, то из-за массированной атаки маломощными зарядами им придется бесконечно отражать удары, что потребует от корабля сосредоточить свои мощности на обороне и снизит его маневренность. Впрочем, это лишь догадки, проверить которые можно только во время сражения.

— Понятно. — Гэвин сжал ладони. — Я соберу эскадрилью, а вы покажете, где они находятся, и мы проверим ваше предположение.

— Я знал, что ты заинтересуешься, и ценю это. Но у нас есть проблема.

— Какая?

Ботан вздохнул:

— Судя по тому, как с принцессой Леей разговаривали в Сенате, правительство не обрадуется, если будут предприняты хоть какие-то шаги, которые могут подтвердить ее правоту. И, несмотря на то, что у меня есть люди во Внешнем кольце, я не могу приказать им исследовать место стычки. Я даже не могу помочь другим в их поисках. Ничего! Любое действие, способное доказать небезосновательность слов Леи, — политическое самоубийство.

— Но настоящее самоубийство — согласиться с версией, что предостережение Леи — выдумка, не так ли? — глядя себе под ноги, хмуро поинтересовался Гэвин и посмотрел на Траеста. — Понимаю, Сенат сейчас возглавляет Борск Фей’лия и вы находитесь в довольно щекотливом положении, но игнорировать…

Траест поднял руку, жестом останавливая Гэвина:

— Полковник, из-за того, что мой дед потерпел поражение при Борлеиасе, к моменту моего поступления в Ботанскую военную академию моя семья уже не имела прежнего влияния. Я был вынужден пойти в небольшую безымянную школу, где один из наставников довольно подробно указал мне на недостатки государственного устройства ботанов. Я надеюсь, вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать, что я — другое поколение, новое, молодое. И я не всегда делаю то, что считают правильным вышестоящие. Например, если руководство узнает, что я вас допустил к подобной симуляции, я стану рядовым офицером и мне придется снова карабкаться вверх.

— Ну, в первый раз у вас это быстро получилось, адмирал.

— Тогда мой взлет был стремительным лишь благодаря череде отставок в верхушке ботанской военной элиты, последовавшей за Каамасским конфликтом. Я не против политики, если она позволяет двигаться в нужном мне направлении, но я против нее, если она мешает мне поступать так, как я считаю правильным. — Траест развел руками: — И вот что я подумал, полковник. Можно отправить эскадрилью «Изгои» во Внешнее кольцо под видом пиратов, решивших поживиться в отдаленных системах. Мои отряды, разумеется, будут вас преследовать, но вы сможете скрываться, прятаться и исследовать все что угодно.

— А если мы наткнемся на «прыгунов»?

— Ради всеобщего блага, надеюсь, этого не произойдет. — Ботан мрачно улыбнулся: — Но, если вдруг это случится, мы их разобьем и предоставим Сенату доказательства, от которых уже будет не так-то просто отмахнуться.