Тени старого мира (СИ)

День 10. Великая битва

Винник сгибался под весом наполненного льдом контейнера. В нем под свинцовой крышкой прятались, как грибы в лукошке, винтовочные патроны, каждый размером с добрую мужскую пядь. Если бы Любава вышла на охоту одна, ей бы пришлось брать намного меньше боезапаса.

Утро холодило кожу, дарило свежесть и радость того мгновения жизни, когда не хочется думать ни о прошлом, ни о будущем. Трава шелестела под ногами, обнимала сапоги, покрывала слоем мелкой светло-зелёной пыльцы.

За долгие годы скитаний старик пережил тысячи таких вот часов, когда в голове ничего, кроме звенящей пустоты глубокого чистого неба и радости от каждого вздоха. Вот и сегодня хотелось продлить это чувство как можно дольше, но патроны с ядерным зарядом внутри контейнера со льдом и перекинутая через спину Любавы снайперская винтовка навевали тревожные мысли и тяжелые воспоминания.

Последний раз старик участвовал в Большой битве семнадцать лет назад. Вот так же — наводчиком у бывшей жены. Да и сама Любава ходила на позицию далеко не каждый год. И вот снова: далеко выдающаяся из пологого склона скала, прозванная Плеткой, внутри которой находился опорник Сынов, до боли знакомые овраги, валуны и редкие перелески. В двухстах метрах от опорника на Плетке проходила условная граница гарнизона. Ровно возле нее, на краю глубокого оврага, почти тридцать лет назад Винник по просьбе жены оборудовал несколько утопленных в скалу снайперских позиций.

Представляли они из себя по два лежачих места, для стрелка и наводчика. Сверху позиции накрывались толстым листом теплоизоляционного пластика и с «задней» стороны имели лазы на дно оврага, а оттуда — в небольшую карстовую пещеру. Не слишком большая надежда на спасение, но расчёт всегда был на то, что всесильный противник будет слишком занят гарнизоном и не сможет тратить много сил на поиск таинственного снайпера. От издалека брошенных молний и огненных шаров пещера спасала, а на большее Любава и не рассчитывала.

До сих пор везло. Прежде мать командира гарнизона приходила на каждую Большую битву, но после того, как Сыны два раза подряд ее проиграли, погибнув все и сразу, стала делать большие перерывы.

Винник спустился в овраг и со вздохом облегчения опустил контейнер на землю. Взрыв сапогом грунт, он докопался до угла спрятанных от случайных глаз пластиковых листов.

— Сколько позиций накрываем? И какие?

Любава присела на край склона, устало вздохнула и, прищурившись, осмотрелась.

— Пятую и восьмую.

— Может, первую и шестую?

— Нет. Руки уже не те, чтобы бить в лоб, издалека. Да и в последнее время демонов прилетает слишком много. Обнаружим себя раньше времени — нас в порошок сотрут.

Винник разворошил землю, открывая нишу, и вытащил два листа.

— Как думаешь, справятся на этот раз ребята?

Любава равнодушно покачала головой.

— Мне все равно. Я думала последнее время, уж лучше бы не справились. Я бы тогда пошла и прекратила это навсегда.

— Навсегда?

— Навсегда. Хватит бедным мальчишкам мучиться. Жизнь за жизнью, смерть за смертью — быть игрушками в чужих руках, даже не осознавая этого.

— Ты и прежде это знала.

— Прежде жила надежда. Я думала, что-то изменится. Люди ведь не тараканы и даже не летающие волки. Я надеялась, что человеческая природа пробьется наружу, как живой росток сквозь асфальт, как дерево раскалывает камень.

— Надежда еще есть.

Любава горько вздохнула и поднялась на ноги.

— Пойдем.

Винник взвалил листы на спину, чтобы не тащить их волоком и не оставлять след. Маскировка не заняла много времени. Устелив сухую траву и одеяла, старик достал из контейнера патрон и указал на валун в полутора километрах от опорника.

Несмотря на невероятные размеры, винтовка издала лишь негромкий хлопок. В нескольких метрах слева от камня земля взметнулась в воздух пыльным серым облаком.

Любава протянула руку за вторым патроном и подкрутила одно из колесиков прицела.

От второго выстрела валун прыснул кварцевыми брызгами и раскололся пополам.

Рина разобрала на части и методично смазывала части выданной ей Сынами штурмовой винтовки. Лицо ее отражало максимальную собранность.

Босой сидел на кровати напротив, пытаясь сконцентрироваться на интерфейсе. Стремительно развивающиеся события так и не дали ему возможность полноценно разобраться в уже достигнутом прогрессе и в том, куда развиваться дальше.

Для тихой охоты на чудищ инструментов стало хоть отбавляй. Сейчас он смело бы взял в руки ядовитого тритона и пошел в атаку на четвертый уровень логовища крыс, но ни стойкость к ядам третьего уровня, ни калькулятор вероятностей, ни четвертый уровень стойкости не давал преимущества в схватке с новыми хозяевами планеты, особенно матерыми и готовыми к серьезному бою.

Две недели назад, впервые вступив в прямое противоборство с гррахом, ловчий воспользовался эффектом неожиданности и способностями Ласки, но и тогда проиграл, лишь чудом оставшись в живых.

Решение не приходило. Даже если прямо сейчас распределить все запасенные параметры, понадобятся недели тренировок, проб и размышлений, чтобы освоить новые возможности.

Устав таращиться внутрь себя, Босой искоса взглянул на Рину. С момента разлада они почти не разговаривали, хотя девушка и не проявляла как-то своей обиды.

Охотница заметила взгляд, как будто ждала его с момента, когда они вместе заставили Зою с Лаской уйти из гарнизона на ферму к Бурому и остались в комнате одни.

— Что смотришь? Я знаю, что ты скажешь. Что я могу и должна уйти? Что обычном человеку нет места среди титанов? И по-твоему, я должна струсить? Или поставить свою жизнь выше общей цели?

— Смазку.

— Что смазку?

— Я жду, когда ты закончишь, чтобы попросить у тебя немного оружейной смазки. Мне-то ни огнестрела, ни смазки так и не выдали.

Рина бросила в него масленкой и некоторое время раздраженно молчала.

— Вот этой рукой, — она показала правую раскрытую ладонь, — в пятнадцать лет я впервые зарубила взрослого мужчину. Нам дали бой несколько поселков сразу. Их воины не могли сравниться с нашими, но были хорошо вооружены и мотивированы. Их вел мудрый командир. Несколько врагов зашли во фланг и смяла его внезапным ударом. Я находилась в группе стрелков, в основном женщин и подростков. Мы оказались лицом к лицу со смертью. У меня единственной был меч.

Последняя деталь автомата, сухо щелкнув, встала на место. Рина вставила магазин, сняла и отставила оружие в сторону, к стене. Из вещмешка она выудила громоздкий пистолет, для ближнего боя, и начала его разбирать.

— Думаешь, я девчонка вроде Зойки или потаскухи Ирмы? Что я, сидя у печки, по вечерам вышивала крестиком, а потом на сеновале с подружками обсуждала, как вчера на берегу реки целовалась с горячим красавчиком из соседнего села, и как он запустил мне руки под подол, а я влепила ему пощечину и убежала, хотя саму едва держали ноги, так хотелось остаться?

— Посмотрел бы я на того храбреца, что задрал бы тебе подол.

— Ну ты же задрал.

— Я уже извинился.

— Ладно, забудь. Даже если бы и нашелся такой храбрец, я бы может и с радостью его поцеловала. Вот только вместо шитья у печки я по вечерам учила северные диалекты казахского и китайского, а по ночам училась стрелять из лука на звук или отсыпалась перед ранним выходом на охоту.

Босой понимающе хмыкнул.

— Чтобы глупые девчонки могли обсуждать на сеновале горячие поцелуи, кто-то должен ходить на охоту. И учить северные диалекты.

Уже пару минут боровшаяся с затвором пистолета Рина наконец отсоединила его и подняла взгляд на ловчего:

— Вот поэтому я и останусь драться. Потому что кто-то должен.

Ключ от Зала Истины хранился в столе разводящего на опорнике на Плетке. Под прикрытием рыси Зоя без труда добыла его и проскользнула в холл здешней лаборатории, а потом и в сам Зал, благо, дверь всегда хорошо смазывали, и она не скрипела.

Темнота не мешала Ласке видеть и передавать картинку хозяйке. Они двигались осторожно, стараясь не произвести ни звука, чтобы не побеспокоить хозяев Зала и не разрушить невидимость.

«Туда», — Зоя мысленно показала на ближний к двери угол, где не было ни одного чудища.

Рысь выбор не одобрила. Возле стены пролегала тропинка, по которой время от времени проходили живущие в Зале кляксы. Зачем и почему они бродили вдоль стен и насколько часто, Ласка не знала, и все же рисковать не стоило.

Пришлось пройти к единственной свободной от куч переплетенных друг с другом чудищ колонне почти в самом центре. Зоя постелила на унавоженный пол запасенное одеяло, прижалась спиной к холодному бетону колонны и зажала ладошками нос и рот.

Пахло падалью и гнилью. Не помогала даже специальная ароматическая мазь, которую Сыны наносили внутрь носа, когда заходили в глубины логовищ, и все же она позволяла сдерживать отвращение и тошноту.

Благо, просидеть в Зале предстояло недолго. Если верить рассказам Суркова и Березкина, гррахи нападали в начале дня.

Когда снаружи начнется бой, Ласка услышит и подаст знак.

Нужно было только дождаться.

Зое очень хотелось закрыть глаза и заснуть, чтобы не пялиться широко открытыми от страха глазами в темноту, не слышать, как возятся, шелестя грязной склизкой шерстью уродливые пучеглазые чудища, как они еле слышно посвистывают и тявкают, когда ссорятся и затевают свары.

Босой рассказывал, как проводил в логовищах множество часов, и приходилось как-то даже зарываться в кучу навоза, но и ему не приходилось сидеть вот так, прямо в центре наполненного чудищами зала.

Ласка почувствовала тревогу и страх Хозяйки, и сделала то, что использовала уже не раз, когда Зое становилось грустно и плохо. Она достала из памяти все самые лучшие воспоминания, и отправила их Хозяйке в голову, как передавала всегда обычную зрительную картинку.

Перед глазами Зои замелькали образы ранней весны, подснежников в проталинах и пробивавшихся на поверхность у каждой нагретой солнцем кочки звенящих ручьев. Она вспомнила те бесконечно счастливые летние дни, когда с самого утра удавалось ускользнуть из дома, и они бродили по душистым цветущим лугам, купались в речке, прятались ото всех на полянках глухих темных сосняков и играли, играли, играли.

В один из таких дней Зоя и встретила ЕГО.

— Не бойся меня, — он остановился в отдалении, чтобы не пугать девочку, и развел в стороны ладони, показывая, что они пустые.

Он выглядел лет на двадцать, но уставшие глубокие глаза тянули на все восемьдесят.

Зоя играла с Лаской на опушке взбиравшегося на склон холма осинника, в закрытом со всех сторон от посторонних глаз закутке. Никто не мог подобраться к ней незамеченным, минуя чуткий слух и обоняние рыси. А он смог.

А еще он смотрел прямо на Ласку.

— Это твоя кошка? Никогда не видел столь красивую и одновременно пугающую киску. Она слушается тебя? Попроси ее не скалить на меня зубы, иначе я умру со страха. Вот так, спасибо. Удивительно, насколько сильный у вас контакт. А она разрешит себя погладить? Или хотя бы потрогать?

Зоя растерянно посмотрела на находящуюся в невидимости питомицу, а потом на незнакомца. Никто не мог сейчас видеть Ласку, даже Хозяйка лишь ощущала ее присутствие.

А он видел.

Зое очень хотелось развернуться и убежать, сломя голову, не чувствуя под собой ног, но играть в салки со взрослым мужчиной смысла не было никакого. Ласка или сможет защитить хозяйку, или нет.

Удерживало от бегства еще и поведение рыси. Обычно она чувствовала агрессию, особенно со стороны людей.

Незнакомец же Ласку не пугал.

— Не бойся меня, — повторил он, — видишь же, кошка твоя не боится, и ты не пугайся. У нее есть имя?

— Ласка, — неожиданно для себя ответила накрепко решившая молчать Зоя.

— Давно она у тебя?

— Полтора года.

— Совсем взрослая кошечка. Тебе кто-то помог ее приручить? Сама⁈ Знаешь, у меня тоже есть секрет. Я кое что тебе покажу. Тебе понравится.

И незнакомец исчез, без подготовки и хоть какого-то перехода. Как всегда исчезала Ласка.

Он назвался Барсуком. В тот день они играли с Лаской до самого вечера, и Зоя впервые осознала, как не хватало ей возможности поделиться с кем-то своим сокровенным секретом.

Барсук оказался ловчим. В поисках новых логовищ для охоты он шел к местному мусорному полигону и случайно увидел девочку с ручной рысью. Увидел и не смог пройти мимо.

Пришел он и на следующий день, и на следующий, и каждый раз рассказывал множество удивительных историй. И самая странная из них была о том, что однажды во время охоты на горных чудищ-козлов он попался в руки самому настоящему грраху, матерому, с громадными черными крыльями и темно-синими зрачками глаз. На голове его между ушами красовался венец из темно-золотой шерсти.

Встреча, как ни странно, закончилась не смертью ловчего, а кое-чем невероятным. Гррах издалека заколдовал Барсука, приблизился и посмотрел ему прямо в глаза, словно заглянул в самую душу. А потом сделал надрезы на венах, на своей и Барсука, и перелил из крови в кровь светящуюся капельку чуда.

Два дня провалялся Барсук без памяти на горе, прямо на снегу. Температура поднималась так высоко, что снег под ним растаял до самой земли, а пить хотелось так, что он глотал снег целыми пригоршнями и не мог насытиться.

А на третий день начал видеть перед глазами странные картинки.

— И ты научился быть невидимым?

— Прошло много лет, пока я научился делать разные штуки. И становиться невидимым тоже.

Барсук и вправду временами походил на фокусника. Умел попасть камнем точно в дерево за сто шагов, ловил налету мух и даже зажигал между пальцев огонек, как будто держал лучину.

Долгих десять дней они встречались на одном и том же месте, хотя Зое казалось, что она знает его всю жизнь. И перед тем, как уйти, Барсук сказал ей странные слова.

— Сохрани свою кошку. Она не будет стареть и проживет с тобой сколько угодно лет. А когда вы обе повзрослеете, я вернусь и найду вас. И покажу тебе, на что на самом деле способен ваш с ней союз.

Он и правда вернулся, но намного раньше, чем обещал. И то, что он рассказал ей, и привело к тому, что сейчас Зоя сидела в загаженном чудищами Зале, до дрожи боялась, морщилась от отвращения, но точно знала, что ее место здесь, и делает она именно то, что нужно.

— Они близко.

Когда-то наводчики снайперов пользовались специальными устройствами, объединяющими оптику, тепловизоры и радиолокацию, позволявшими «видеть» объекты хоть за грозовыми облаками, хоть в гуще леса. После того, как приказали долго жить все элементы питания, приходилось пользоваться обычными биноклями, а еще интуицией. Именно способность предугадывать еще невидимую, но уже нависающую опасность, помогала Виннику в путешествиях. Она же подсказала и о приближении врага.

Из-за облака выплыли пять выстроившихся в боевой порядок крылатых силуэтов. Изредка взмахивая крыльями, они планировали в сторону Плетки.

— Впереди два «танка», — старик шептал, как будто его могли услышать, — по краям молодняк, как обычно. Лидер в центре. Матерый, падла. Собьем ему щит?

— Тогда мы слишком быстро умрем, — отмела предложение Любава, — тебе-то все равно. Тебя-то «сердце» оживит сразу после штурма, а мне такое не светит. Мне умирать однажды и навсегда.

— Не ворчи, — Винник недовольно поежился.

На тему перерождений среди Сынов всегда накладывалось табу. Все знали, что существует «сердце», и что оно помогает гарнизону никогда не опустеть. И каждый переживал это по-своему, потому что однажды сделанный выбор стать Сыном Гранитного отменить становилось невозможно. Способ заглушить мысли был только один — сходить к «сердцу», приложить к его прохладным серебристым бокам ладони, и память очищалась. Из нее вымывалось, вычищалось все, что мешало главной цели — защите и развитию Гранитного.

Сыны не лгали. Они просто не помнили правды, а те, кто вспоминал — шли к сердцу и успокаивали растревоженную память.

На Плетке заговорил пулемет. Оборона всегда начиналась с ударов из автоматических турелей — заставить врага дергаться, маневрировать, сбивать боевой порядок.

Гррахи ответили ударами молний, но стоило замолчать одному пулемету, как заговорил второй, а за ним — третий. Автоматические целеулавливатели соревновались в скорости с реакцией гррахов, и далеко не всегда проигрывали. Возле то одного, то другого летуна вспыхивали огоньки погашенной защитным полем энергии пуль, но серьезного ущерба это не приносило.

Едва смолкли турели, в воздух взвились ракеты. Гррахи сбили их молниями почти сразу после вылета и, не дожидаясь, когда развеются ореолы взрывов, устремились в опорник.

Любава выстрелила в крайнего. Маленький ядерный взрыв продавил защитное поле и сбросил молодого грраха на землю. Второй выстрел «догнал» одного из «танков» почти на входе. В ответ центральный гррах бросил огненный шар. Снайперскую позицию залило оплавлявшимся пластиком.

Любава и Винник уже скатывались в пещеру, прикрывая головы от протекшей по всему оврагу волны жара. Поэтому они не видели, как четыре оставшихся в воздухе грраха, не встречая сопротивления, через окна и дверь ворвались в опорник, и как их вышибло оттуда взрывом заранее заложенной бомбы. Бетонную крышу караульного помещения приподняло в воздух вместе с насыпанными для маскировки валунами. Она рухнула обратно и, потеряв прежнюю надежную опору, разломилась и завалила опорник.

Босой в отчаянии ударил кулаком по столу. Экраны в командном пункте успели зафиксировать, как за мгновение до взрыва гррахи сообразили, что попали в ловушку, и бросились к ближайшим выходам из помещения. И если разложить момент подрыва по миллисекундам, то станет ясно, что нападавшие успели выбраться из опорника до того, как их ударило взрывной волной. Сработала интуиция, которая у прокачанных особей наверняка граничила с пророчествами.

Простая и эффективная задумка с подрывом опорника, никогда прежде Сынами не использованная, могла поставить точку в едва начавшейся битве, но не поставила.

Кремнев с Погожиным без малейших эмоций отдавали приказы следующему рубежу обороны. Он проходил в самом конце тоннеля, по которому бойцы с опорника на Плетке попадали в основной корпус. Взорвать его вместе с противником стало бы для гарнизона «пирровой» победой, но вот небольшие мины и ловушки устраивали там перед каждой Большой битвой. Босой дождался паузы в переговорах Кремнева с постами и кинул на дверь. Смысла находиться во время боя в командном пункте он не видел.

Командир махнул рукой, отпуская, и ловчий сорвался с места.

Обороной в идущем от Плетки тоннеле руководил командир одного из взводов второй роты. Под его командованием два квада бойцов оборудовали два рубежа — перед изгибом тоннеля и в самом конце.

Основной баррикад служили мешки с песком и бетонные блоки, между которыми оставались узкие бойницы и смотровые щели. Но гораздо больше Сыны рассчитывали на расставленные по коридору ловушки. Установленные в нишах кумулятивные мины подрывались при пересечении контрольного луча или при касании щупа. Ловушки в основном работали от фотоэлементов или выставленных через весь коридор тончайших щупов. Различных мелких индикаторов движения на складах хранилось миллионы, и Сыны не гнушались усыпать ими перед Большой битвой все возможные пути, по которым могут пойти штурмующие.

Босой поискал взглядом знакомые лица и увидел Березкина, командовавшего одним из квадов.

— Они точно пойдут здесь?

Березкин прислушался. Со стороны опорника доносился грохот и скрип бетона о бетон.

— Куда они денутся? Сейчас им лететь к другому опорнику — это снова проходить первую линию обороны, да еще и от нас в спину удар получать. Да и разобрать завал для них — раз плюнуть.

— А потом?

— А потом мы будем стрелять. Ты бы ушел отсюда и Рину увел. Для вас здесь будет слишком горячо.

— Жар костей не ломит.

— Этот жар может и расплавить. Говорят, девчонку вы отослали к Бурому на ферму? Это хорошо. Нечего ей здесь делать.

Ни сейчас, ни потом. Знаешь, ловчий, у меня к тебе есть одна большая просьба. Если выживем, сделай так, чтобы она никогда больше здесь не появилась. А лучше — уходите все.

Босой руку бы дал на отсечение, что он видит в глазах Березкина тот же самый страх, что и во время рейда на оружейные склады. Даже показалось, что за спиной его стоит в черной ауре Кремнев.

На языке вертелся вопрос, множество вопросов, но они никак не превращались в слова.

Мысли прервали отдаленные звуки взрывов снаружи.

— Наши! Со спины зашли! — улыбнулся Березкин, и фигура Кремнева за его плечами отступила и рассеялась.

— Есть! — пронеслось по рубежу после второго разрыва.

Привыкший слух Сынов уловил, что одна из ракет нашла цель.

— Убили? — Босой с надеждой посмотрел на Березкина.

— Вряд ли, — не стал питать лишнюю надежду сержант, — только если прямой наводкой, да по тому же молодому, которому пониже спины уже засадила Любава.

Взрывы утихли.

— А как они обычно проходили тоннель?

Березкин поднял глаза в потолок, вспоминая.

— Первое время ходили со щитами. Настоящими, из прозрачного бронепластика. В ответ мы установили на стенах и потолке стальные плиты с угловатым профилем для рикошетов. Потом пробовали молниеносными рывками, как вы с Кремневым на складах дрались, и как Ласка умеет. Против рывков мы устанавливаем упреждающие щупы. Два датчика стоят в одном месте, они фиксируют прорыв и его скорость, а подрыв происходит в другом, на нужном расстоянии. Мы так приловчились, знаешь, что только и молимся, чтобы они скакать начали. На любую, знаешь, гайку, находится свой винт.

— А если они огнем? Или молниями?

— Для молний нужна прямая видимость. Пока они наши мешки растребушат, мы их щиты пулеметами собьем, а потом самих свинцом намаринуем. Огненные шары — проблема, но против них у нас вот что, — сержант надел на лицо кислородную маску и накрылся термостойким одеялом, — главное — уберечь оружие. А ожоги сойдут. Огонь медленный. Пока долетит — мы готовы.

— А что они там готовят?

— Вот сейчас и увидим…

Из-за ведущей наружу двери показался прямоугольный точно по размеру коридора кусок бетонной плиты. Он плыл по воздуху, прикрывая нападавших от пуль, и заодно срывал со стен датчики и щупы, активируя мины.

Взрыв следовал за взрывом, но они были слишком слабые, чтобы повредить бетон, так как в них изначально закладывали небольшие заряды, чтобы не разрушить тоннель.

Сыны целились в щели, но толщина плиты не позволял задеть врага даже рикошетом. Да и случайная пуля не могла нанести им существенного урона.

Босой смотрел на приближающийся громадный кусок бетона, вырезанный подручными средствами в точности по размеру тоннеля, поднятый над землей и спокойно сдерживающий огонь из мощного огнестрельного оружия, и невольно подпустил к себе мысль, которую гнал все эти дни.

Мощь, которую несли в себе гррахи и которой люди пытались противостоять, сложно было даже осознать, не то что победить. В памяти всплыл тот самый день, когда еще маленький Босой увидел летящий корабль гррахов вблизи, да еще и стал свидетелем произошедшего на нем сражения. Только лишь усилиями одного интерфейса новые хозяева планеты рвали на части металлическую обшивку, и сами выдерживали такой же силы удары. Можно ли вообще их убить?

— Отходим! — скомандовал лейтенант, когда плита подплыла слишком близко.

Сыны покинули баррикады на изгибе коридора, и скоро оттуда раздался скрежет.

— Не пройдет, — неуверенно предположил Березкин, — им придется вылезти из-за укрытия.

— Кто не пройдет?

— Плита в поворот не пройдет. Она же впритык к стенам, а значит, застрянет в углу. Да и как они через наши баррикады пройдут?

Плита медленно подплыла к повороту и застряла. По рядам Сынов прошелестел вздох облегчения.

И тут бетон треснул, расколотый неведомой силой. Отколовшая часть отклонилась, позволяя основной развернуться, и «приклеилась» обратно. Вслед за ней откололась и «убралась» назад нижняя часть стены. В образовавшуюся щель словно пылесосом втянуло сначала все мешки с песком, а потом и строительные блоки. Сыны пытались открыть огонь, но щель хоть и была достаточно крупной, но ее все время прикрывала баррикада.

Пять минут — и проход оказался очищен. Бетонная стена снова двинулась вперед.

Положение казалось безвыходным, но теперь в обороне гррахов появилась трещина. Самая настоящая, разделявшая плиту на три части. И Сыны бросили все силы на то, чтобы ее расширить. Бронебойные пулеметные пули уверенно выгрызали в бетоне сантиметр за сантиметром.

— Гранаты! — скомандовал лейтенант.

Сыны изготовились бросать, как только в плите появится хотя бы небольшая дырка. Только чтобы пролезла граната — и еще пара миллиметров. Были среди бойцов Гранитного умельцы, способные на такую точность.

Вот только гррахи не питали иллюзий насчет способностей Сынов. Плита дрогнула и немного ускорилась.

У Босого в груди тревожно заныло. Надежно защищенный оборонительный рубеж в его глазах вдруг превратился в смертельно опасную западню.

— Надо уходить! — выкрикнул он, но его голос поглотил треск пулеметных очередей.

Да и если бы его услышали, никто не нарушил бы приказа и не стал отступать.

Боль в груди усилилась. Западня стремительно схлопывалась.

Еще не зная, что произойдет, Босой схватил Рину и Березкина за руки и потянул, назад, подальше от рубежа, в нижние помещения основного корпуса.

Сержант без труда вырвал руку. В его глазах ловчий увидел, что он и без его помощи понимает, что сейчас произойдет.

Понимает, но не отступит с рубежа ни на шаг.

Удерживаемая гррахами бетонная плита дрогнула, пошла быстрее и вдруг разогналась до скорости несущейся лошади. Всей своей огромной массой она врезалась в баррикаду и снесла мешки с песком вместе с бетонными блоками.

Босой успел отскочить сам и вытащить из-под удара Рину, и перед тем как скрыться за массивной металлической дверью увидел Березкина. Он оказался завален почти по шею, жизнь уходила из него, но глаза еще жили.

«Уходите!» — он произнес это одними губами, но Босой понял, хотя предпочел бы не понимать, — «Уходите отсюда. Навсегда».

Штурм Горы Людей обещал Унаграорнату блестящие перспективы. До сих пор ему удавалось совершать вылазки только в небольшие гнезда слабых монстров, от которых ни развития, ни чести, ни богатства. Да и в них ему не всегда сопутствовала удача.

Дважды он едва не погиб, и выбрался только на автоматических аптечках, каждая из которых стояла месяца работы в подмастерьях или на побегушках у настоящих удачливых воинов. Среди которых были и те, что родились с Унаграорнатом в одном планетарном цикле.

Почти все его одногодки носили гордое окончание «-тан» в имени. И лишь он и еще несколько таких же неудачников до сих пор именовали «-нат», чем мало отличались от едва оперившихся юношей. Еще несколько планетарных циклов, и Унаграор-нат станет желанной целью для молодых да ранних, чья задача в эволюции — сжирать слабых.

И тут такая удача. Слаженная боевая тройка вербует не знавших еще серьезных боев новичков на настоящее дело, на прикрытие флангов, да еще и за плату. Унаграорнат схватился за это предложение как за шанс, который выпадает раз в несколько планетарных циклов, вложил в снаряжение все имевшиеся ресурсы…

Но неудача снова настигла его, в самом начале штурма.

Подошли хорошо, скрытно, за облаками. Открыли себя только на самом подлете. Лидер мигом разобрался со стрелковыми турелями и отбил атаку ракет. Группа вплотную приблизилась к первому защитному бункеру людей, который они использовали его как наблюдательный пункт.

Казалось, все идет по плану и осталось только вступить в прямое противоборство с защитниками Горы Людей, но едва самые отожранные и защищенные бойцы вошли в него, Унаграорнат получил страшнейший удар в бок, сбросивший его на землю.

Интерфейс взвыл предупреждающими уведомлениями.

Энергия щита — 0 %

Жизнь — 70 %

Активирован навык «Глухая защита»

Выносливость — 205 %

Зафиксировано радиационное заражение — 3.7 единицы

Активирован навык «Полная очистка»

Выносливость — 155 %

Радиационное заражение — 0 единиц

Зафиксировано термическое поражение кожи — 0.3 %

Запрос на активацию навыка «Восстановление»

Унаграорнат пошевелил пальцами ног. Ожог беспокоил, но двигаться не мешал. Запрос на активацию «Восстановления» пришлось отложить до лучших времен. «Глухая защита» и «Полная очистка» и без того сожрали 90 % выносливости, а оставшиеся 155 % нужно было растянуть на весь штурм. Уведомления он смахнул в архив группового канала штурма — потом пригодятся доказывать свою полезность. Все-таки принять на себя столь мощный удар, оградив от него команду — дорогого стоит.

«Унаграорнат, Торгратаргнат, на круговую охрану!» — пришла в групповой канал команда лидера.

Пришлось срочно подниматься в воздух вместе со вторым молодым участником. Он во время обстрела ядерными пулями находился с другой стороны и не получил даже капли излучения. Вся его выносливость, жизнь и почти вся энергия щита остались на месте, и теперь Торгратаргнат посматривал на Унаграорната пренебрежительно.

И что самое обидное, юнец, лишь пару годовых циклов назад покинувший ясли, имел на это полное право. Да, его запас выносливости вряд ли превышает 200 %, а уничижительное «-тарг-» в его коротком варианте имени показывало, что он еще не освоил ни одного навыка мастерского уровня, и все же главное для воина — это удача.

Торгратаргнату повезло оказаться с обратной стороны от снайпера, а Унаграорнату — нет.

Лидер с толстяками, имевшими как минимум по 300 % выносливости, по 200 % здоровья и 120 % энергии щита, откапывали вход в тоннель, по которому можно попасть в основной человеческий бастион. Торгратаргнат и Унаграорнат летали по кругу. Торгратаргнат преисполнялся превосходством, Унаграорнат злился. Наверное, поэтому они и проглядели, как со стороны ущелья подобрались диверсанты.

Знали ведь, что Гора вся пронизана ходами и выходами, и лидер знал, поэтому и назначил их в охрану, но не усмотрели и позволили врагу подобраться слишком близко.

Активирован навык Сверхреакция

Выносливость 125 %

Активирован Скоростной рывок

Выносливость 105 %

Время приостановилось. Выпущенные диверсантами реактивные снаряды летели медленно-медленно. Унаграорнат метнулся к разрушенному бункеру, защищать отряд. Одну из ракет он сбил молнией, вторую попытался сбить с курса лапами, не рассчитал, и подставился под нее сам. Восстановившую энергию щита снова сбило в ноль.

Энергия щита — 0 %

Жизнь 40 %

Запрос на активацию навыка «Восстановление»

Снова сбитый на землю Унаграорнат активировал малую аптечку.

Жизнь 85 %

Он огляделся, опасаясь увидеть перед собой горящие ненавистью глаза лидера отряда, но увидел лишь горделиво расправившего крылья Торгратаргната. Он снова оказался с противоположной стороны от нападения, и хотя виноват был не меньше, сохранил и щит, и здоровье, и большую часть выносливости, а значит был полезен для отряда.

На Унаграорната не смотрел никто, что означало только одно — его фактически списали со счетов. Даже если он вольет в себя оставшиеся аптечки, активация любого мало-мальски серьезного навыка отнимет слишком много выносливости. Но из отряда его все-таки не выкинули, а значит, стоило продолжать участие в штурме. Удача еще могла повернуться к Унаграорнату лицом.

Лидер закончил приготовление и созвал всех в бункер. В туннеле, который им предстояло преодолеть под плотным обстрелом, на антигравитационной платформе висела бетонная плита. Она медленно двигалась вперед, активируя ловушки, мины и защищая отряд от любого обстрела. Иногда пули или осколки пробивались в узкие щели по бокам и сверху, но антигравитационное поле отклоняло их траекторию.

Унаграорнат плелся позади отряда. Его мысли становились все грустнее и грустнее. Врожденная подозрительность подсказывала, что соратники запросто могут воспользоваться его слабостью и убить в конце рейда. А то и совсем скоро, как только получат первый серьезный урон. Совет клана и слова им не скажет. С точки зрения эволюции — это будет очень даже правильно.

Вот если бы ему хоть раз в жизни повезло, как в тот день, когда он добил блуждающую гигантскую сороконожку, и ему достался от нее в наследство навык высасывания энергии. Унаграорнат еще не развил его хоть сколько-то прилично, но сейчас бы пару сотен слабеньких монстров накрыть одним огненным шаром, а еще лучше — порубить в капусту вручную. Под ногами, чуть сбоку от тоннеля, послышался шорох. Сердце грраха сжалось от предчувствия. Он раскрыл перед глазами карту Горы и без раздумий зашагал назад, в заваленный провалившейся крышей бункер. Там была еще одна дверь, ведущая в небольшое логовище, размером буквально в одну комнату и несколько мелких пещерок, в которых обитали ровно те создания, которые сейчас так нужны были Унаграорнату.

Отряд? В худшем случае ему не заплатят, зато не придется идти за ними, ежеминутно трясясь за собственную жизнь. Если же у него все получится, то он вернется восстановившимся и полным сил. А победителей не судят.

20 % выносливости ушло на разбор завала, 20 % на временное дополнительное укрепление кожи. Живности в открывшемся взору грраха зале оказалось столько, что с лихвой восстановит все потери. И все же Унаграорнат не стал тратиться на огненные шары — немного прокачать навык работы с мечами был на этом этапе развития намного важнее.

Клинки пустились в смертельный танец. Гррах даже не целился, работая по стандартным траекториям активной защиты, позволив себе сконцентрироваться на наполнении шкал жизни и выносливости.

Жизнь 90 %

Унаграорнат порадовался, что не использовал оставшиеся аптечки. Теперь жизнь восполнится сама собой. Никто из чудищ этого логовища не способен прокусить ему кожу.

Жизнь 95 %

Вот если бы тут, не приведи создатель, вдруг пряталась какая-нибудь развитая кошка с длинными клыками, и запрыгнула вдруг сзади, навык укрепления кожи, без щита и «Глухой защиты» точно бы не помог. Особенно если у нее окажется помощник.

Жизнь 100 %

По затылку Унаграорната пробежался холодок. Предчувствие нападения именно кошки оказалось слишком натуральным. Хотя и дураку очевидно, что в закрытом зале за двумя запертыми дверьми в охраняемом бункере Горы Людей не может оказаться подобный монстр. Если, конечно, она не жила здесь всегда. Но тогда ее как сильного монстра обозначили на карте.

И все Унаграорнат буквально почувствовал на спине касание мягких лап, а на затылке — уколы длинных острых клыков. Стремясь скинуть наваждение, он тряхнул головой и вдруг понял, что это вовсе не шалит растревоженная мраком интуиция. И что лапы и клыки вполне настоящие, и что они проникли уже слишком глубоко.

Шкала жизни стала стремительно опустошаться.

Унаграорнат поднял руки, чтобы сжечь напавшего монстра огнем, когда ему в грудь впилась первая стрела. Она едва проткнула кожу, но от неожиданности он опустил руки, так и не закончив активацию огненного навыка.

Следующая стрела попала в веко.

Зойка страшно боялась даже смотреть в сторону грраха и стреляла с закрытыми глазами, но Ласка умела выполнять две задачи сразу и направляла хозяйку, подсказывая, в каком направлении целиться.

Глаз Унаграорната не пострадал, но стрелу из века пришлось выдергивать, растрачивая последние мгновения.

Жизнь 10 %

Автоматическая активация аптечки

Жизнь 15 %

Жизнь 10 %

Автоматическая активация большой аптечки

Жизнь 15 %

Жизнь 20 %

Жизнь 25 %

Кошка почуяла неладное и запаниковала. Почти достигнутая победа ускользала из-под ее клыков. Унаграорнат поднял руки. С его ладоней потекло пламя, опаливая морду монстра. Кошка все еще держалась на затылке, но даже ее клыки не были способны вытягивать жизнь быстрее, чем восстанавливали две последние аптечки врага. Да и не знала кошка, что это его последние аптечки.

Шерсть быстро занялась, превратив рысь в факел.

И тут в бок ему влетел истошно визжащий яростно размахивающий ножом снаряд. Слабые девчачьи руки не могли не то что пробить, но и слегка ранить укрепленную навыком кожу грраха, но ему снова пришлось опускать руки, суматошно отбиваться, забыв заново активировать огненный навык, а потом и барахтаться на полу, потому что влетевшая в него человеческая девчонка поскользнулась схватилась за его крыло, взмахнула руками и упала, утягивая легкое тело грраха за собой.

Дымящаяся кошка воспользовалась моментом, поднажала, активируя какой-то свой внутренний навык, и шкала жизни Унаграорнат мигнула в последний раз.

Жизнь 0 %

Вы проиграли

***Торгратаргнат никогда не выходил за рамки обязанностей младшего бойца группы и всегда соглашался с любым решением лидера, даже если его лишали доли при распределении добычи и славы. Стоит ли лезть вперед, пока твои возможности малы? Единственное важное, за чем Торгратаргнат ходил в рейды — опыт и информация.

«Ни одна сила во Вселенной неспособна победить грраха! — учили Торгратаргната в яслях педагоги. — Ни одна, кроме его собственной глупости».

Торгратаргнат заполнил этот урок лучше всех остальных. Ни один воин не способен устоять перед мощью снежной лавины или горного обвала. Ни одна защита не поможет, если гррах без антистатического полога залетает в грозовое облако. Сколько великих представителей его рода погибли только потому, что теряли голову из-за излишней самонадеянности? Сколько славных путей оборвалось из-за того, что двум великим гррахам вдруг стало слишком тесно на просторах Вселенной, и они сходились в смертельных поединках?

Торгратаргнат был не из таких. Он всегда держался позади, за чьей-то смелой и отважной спиной. И наблюдал. Рейд на Гору Людей никогда не считался простым. Поначалу отчаянные смельчаки ходили сюда и поодиночке, но смерть следовала за смертью, поражение за поражением, и скоро даже втроем пробираться вглубь скальных тоннелей и бункеров стало считаться чрезмерно опасным. Поэтому лидер отряда и взял с собой еще двух новичков.

Торгратаргнат прежде не бывал в настолько сложных и опасных рейдах, и все же с радостью согласился. Если следовать принципу никогда не лезть вперед и сначала думать о себе, и только потом о команде — вероятность гибели стремится к нулю. Главное, всегда следить, чтобы между тобой и наиболее опасным для удара направлением находился кто-то из товарищей по рейду, и чтобы всегда оставались силы на своевременное бегство.

А потому, как только из-за облаков показалось Гора, Торгратаргнат не пожалел выносливости на анализатор вероятностей и определил самые опасные сектора обстрела. Его положение в пятерке, как и предполагалось, оказалось самым безопасным.

Люди прячутся и бьют издалека. Они слишком умны и почти не защищены. Они не выйдут в поле, в открытый бой. Они будут бить из укрытий, скрываясь до последней секунды. Видишь подозрительный овражек или скалу — не своди с нее глаз, а еще лучше — закройся телом летящего рядом дурачка.

Когда отряд приблизился вплотную к бункеру, и Унаграорнат словил пулю с ядерным зарядом, он, наверное, и не понял, что произошло. В отличие от Торгратаргната, в памяти которого находилась информация обо всем оружии, что хранилось в бункерах Горы Людей.

Винтовка, из которой можно стрелять такими патронами, в них не значилась.

И это стоило осмыслить. Как и тот факт, что удар был нанесен из оврага за пределами Горы, куда ее защитники не могли попасть никак. Это означало присутствие третьей силы, а значит и вероятное наличие уникального квеста на ее уничтожение, с соответствующими наградами.

«Опасность!» — пронеслось в головах отряда предупреждение лидера.

Торгратаргнат покинул захваченный опорник самым первым, потому что держался у самого окна, на всякий случай. Прогремел взрыв. Теперь, чтобы попасть в тоннель, пришлось разбирать завалы. За это взялись лидер и танки, отправив новичков в круговой патруль.

Поднявшись в воздух, Торгратаргнат воспроизвел перед глазами карту подземных ходов и лазов защитников горы. Неподалеку замаскированных выходов обнаружилось целых три.

Нужно было следить за ними, а еще за оврагом, где прятался снайпер. Вдвоем с Унаграорнатом это делать было бы проще, но не для того Торгратаргнат добывал информацию, чтобы ей делиться.

Диверсионная группу людей выбралась из самого ближнего лаза. Торгратаргнат знал, куда смотреть, а потому прекрасно рассмотрел и защитников Горы, и их вооружение: медленные немощные ракеты, уклониться от которых сможет любой ребенок.

Анализатор вероятностей подсказал — стоит дать им выстрелить, и Торгратаргнат не стал спорить с интуицией. Пусть стреляют.

Он дождался, когда диверсанты приведут оружие в боевое положение, и немного ускорил свое движение по кругу, чтобы в момент выстрела снова оказаться «с другой стороны», под прикрытием Унаграорната.

Ракеты взвились в воздух. Проспавшему вылазку Унаграорнату пришлось сжечь бездну выносливости, чтобы успеть сбить хотя бы одну из них молнией, а вторую — самим собой. Торгратаргнат закончил его работу. Его молния сбила третью ракету, а огненный шар превратил в пепел диверсантов.

Торгратаргнат ликовал. Убитые им лазутчики успели нанести урон отряду, а за таких полагалась утроенная порция славы. Все шло по плану. И когда лидер раздавил бетонной плитой оборонительный рубеж в тоннеле, и когда уже никому не интересного Унаграорната убила в боковом тоннеле какая-то залетная кошка.

Да ничего лучше Торгратаргнат и пожелать не мог. Вероятный уникальный квест на стрелка-снайпера, вероятный уникальный квест на кошку — да пусть лидер забирает себе всю славу за штурм без остатка, если удастся получить оба этих вкуснющих задания!

Раздавив второй оборонительный рубеж в тоннеле, а заодно и десяток защитников Горы, отряд зашел на первый этаж основного самого большого бункера Горы.

Танки выдвинулись вперед, принимая на себя удар пулеметов. Каждый из них нес с десяток дорогущих стимуляторов, за секунды восполняющих запас энергии и выносливости и могли не заботиться о состоянии защитных щитов. Лидер закидывал позиции людей огненными шарами. Воздух запах паленым мясом и чадящим пластиком. Дышать становилось все труднее.

«Фильтры!» — скомандовал лидер отряда и бросил газовую гранату.

Торгратаргнат вслед за всеми достал из поясной сумки и надел маску. Помещение заволокло ядовитым газом. Люди на позициях начали хвататься за горло и кашлять. Кажется, они пытались что-то кричать, но знать человеческий язык для воина-грраха никогда не считалось честью.

Торгратаргнат вгляделся в лица корчащихся на полу защитников. В их глазах горела ненависть. Дрожащими руками они тянулись к оброненному оружию. Они уже поняли, что умирают, но, кажется, совершенно не боялись смерти. Один из них дотянулся до автомата, поднялся на колено. Торгратаргнат, не торопясь, как в тире, прицелился. Активирован навык пси-укола

Человек выронил оружие, схватился за голову и упал, раскрывая рот в безмолвном крике.

Лидер окатил Торгратаргната волной недовольства.

«Моя добыча!» — пронеслось у него в голове.

Торгратаргнат слегка склонил голову, выражая вину и покорность.

Вентиляция постепенно высасывала газ из комнаты.

Она появилась внезапно, когда помещение почти что очистилось от газа, и лидер с танками неторопливо готовились к продолжению штурма.

Она схватила ближайшего еще подававшего признаки жизни защитника и утащила на ведущую на второй этаж лестницу. А потом еще одного, хотя спасать их не было никакого смысла. Даже если они смогут подняться на ноги, то не скорее, чем завтра. Штурм на такое долгое время не растянется. И все же она рискнула жизнью ради них.

Торгратаргнат знал, что такое у людей случалось. Почему-то они ценили раненых и даже мертвых соратников больше, чем живых, и могли положить под ударами противника целую группу, лишь бы вытащить одного несчастливого недобитка. Поэтому всегда проигрывали гррахам.

Лидер наверняка заметил движение, но не стал отвлекаться от планирования. Не вовлеченный же в обсуждение Торгратаргнат успел рассмотреть все: защитную маску на лице, длинные волосы, бугорки под одеждой на груди и несвойственным остальным защитникам изгиб бедер.

Она была самкой. А еще у нее отсутствовал интерфейс.

«Вперед!» — прервал размышления Торгратаргната лидер.

Пришлось пристраиваться в хвост отряда и приступать к обязанностям прикрытия.

Их встретил длинный пустой коридор, увешанный по бокам и в конце массивными бронелистами. За ним уходил вправо поворот.

Торгратаргнат запросил у лидера разрешение на активацию навыка

Активирован навык поиска жизни

Корпус кишел защитниками, но ни за поворотом, ни за щитами по бокам их не было.

«Первым в ловушку входит танк», — гласила одна из древнейших мудростей гррахов, выведенная еще на заре появления тренировочных логовищ.

Так и сделали.

Танк сделал шаг вперед, и как только три щита дрогнули, отпрыгнул назад. Броня в конце коридора и в ближайших ко входу секциях скользнула в сторону и по коридору ударили три автоматических пулемета.

Лидер отправил в полет три энергетических шарика. Их хватило только выжечь в механизмах пулеметов небольшие отверстия, с палец толщиной. Этого оказалось достаточно. Пулеметы смолкли.

Активирован навык поиска жизни

Защитники стояли на прежних рубежах, и отряд смело двинулся вперед. Поворот, короткий коридор, еще один поворот. Здесь проход оказался перекрыт, направляя штурмующих в одну из боковых комнат.

Еще три энергетических шарика выжгли крепление мешающего пройти щита — идти выстроенным людьми маршрутом лидер не собирался. Еще один небольшой коридор.

Активирован навык поиска жизни

За следующим поворотом засветился скоплением защитников оборонительный рубеж. Торгратаргнат отправил картинку лидеру, надеясь, что он не обратит внимание на главное — одна из точек, обозначавших жизненную активность, была не красной, а едва розовой, что означало, что у особи не было интерфейса.

Гррахи сгруппировались, чтобы ударить одновременно, и когда они почти прошли коридор, из потолка спереди и сзади, перекрыв вход и выход, выпали две бетонные плиты.

Места осталось — только в обе стороны руками развести.

Активирован Союз

Навык лидерства у командира оказался достаточно развитым, чтобы не предложить Союз, а навязать его, не спрашивая. По спине Торгратаргната пробежали мурашки. О таком следовало предупреждать заранее. Этак командир и на смерть отправит, не спросив согласия. Знай Торгратаргнат заранее, он бы в жизни не согласился на участие в рейде, но теперь оставалось только надеяться на сознательность командира. Или на удачу.

Объединённый Союзом отряд собрался вокруг лидера, образовав единый защитный купол. Теперь вся их выносливость и энергия объединились и встали под контроль командира. В обычной ситуации гррахи избегали вступления в Союз, но при необходимости все становились одним, объединяя силы и преумножая их во много раз.

А необходимость была. Защитный купол вибрировал, блокируя какую-то опасность, но что это за угроза и откуда она пришла, не показывал.

Лидер ожидаемо беспардонно открыл интерфейсы подчиненных и пробежался по ним. Торгратаргнат преисполнился гордости — нужное умение нашлось именно у него. Не зря он потратил больше года на ветку анализа и поиска, с огромным трудом добравшись до ее вершины.

Активирован навык общего сканирования

Общее сканирование могло найти все, что угодно, отличающееся от общего фона.

Слева пульсировал источник мощнейшего излучения. Куполу под ним осталось жить не больше пяти минут. А потом — быстрая, но очень мучительная смерть.

Активирован навык ультразвукового сканирования

Справа — скала. Спереди и сзади утопленные в стены пол и потолок плиты. А вот снизу…

Активирован навык Пузырь

Лидер активировал собственное умение, но в Союзе уведомление о его использовании видели все. Судя по количеству и мощности шариков энергии, навык имел как минимум седьмой уровень развития.

Арматурные крепления мгновенно прогорели, и отряд, вместе с половой плитой, рухнул на первый этаж корпуса, в секцию у самого входа.

Штурм придется начинать сначала.

Люди еще не вырубили излучатель, и лидер достал из поясной сумки зачем-то припасенный резонатор. Им можно было воспользоваться сразу, но возникало три основных риска: не успеть настроить, слишком поздно понять, что резонатору не доступны нужные частоты, самим попасть под удар после резонанса.

Лидер покопался в настройках и нажал кнопку. Сверху что-то с треском разорвало на части.

Торгратаргнат активировал навык поиска жизни. С десяток красных точек в соседних с излучателем помещениях постепенно угасали. Торгратаргнат с облечением отметил, что бледно-розовой среди них не оказалось.

Она стаскивала раненых на третий этаж. В этом можно было не сомневаться. Таскала и таскала, видя в этом свою сакральную цель или просто не зная, чем еще может быть полезной.

Ей точно не отдавали такого приказа. Защитники Горы никогда не спасали тех, кого не могли вернуть в строй сразу, в этом не было смысла. А она таскала.

Анализатор вероятностей молчал, но Торгратаргнат точно знал, что в НЕЙ есть какой-то секрет, и что ОНА объединяет в себе все секреты: и свой, и стрелка, и кошки. И нужно только добраться до НЕЕ и ни в коем случае не в присутствии лидера.

Когда был взят второй уровень и аккуратно зачищена комната с генератором, который сразу после штурма должен был воскресить всех защитников, отряд начал подготовку к погружению в последний бастион Горы — в туннели и склады.

Третий этаж основного корпуса традиционно не трогали, только если там не прятался основной «босс локации», самый сильный человек со странным именованием «Комендант», способный в одиночку противостоять развитому грраху.

Торгратаргнат уважительно дождался паузы в разговоре лидера с танками и запросил недолгую отлучку, изучить нетронутые боем помещения, уточнить карту и поискать не указанные на ней изменения. После обещания поделиться результатами, лидер дал добро, и Торгратаргнат, едва скрывая возбуждение, скользнул в сторону лифтов.

Сканирование показало, что ОНА находилась на третьем этаже с группой раненых бойцов. Чтобы подняться к ним, предстояло эмулировать образ «Коменданта», пройти распознавание сетчатки глаза и голоса, воспользоваться лифтом и выдержать жалкое сопротивление недобитков, которые вряд ли и оружие-то в руках смогут удержать. Иначе бы они с основными силами скрылись в тоннеле.

Торгратаргнат вошел в шлюз и без малейшего волнения подошел к лифтам. Позади него закрылась толстая металлическая дверь. Во время первых штурмов здесь погибло немало неосторожных гррахов, но скоро один умелец наделал настроенных на «босса» эмуляторов и проход на третий этаж стал относительно безопасным.

Эмулятор тихонько щелкнул, включаясь. В воздухе повисла до мельчайших деталей воспроизведенная голограмма головы командира защитников Горы. Торгратаргнат поднес ее к сканеру.

И ничего не произошло. Сканирующий датчик раз за разом мигал, но никак не загорался разрешающим зеленым цветом. Торгратаргнат пригляделся и увидел, что защитное стекло сканера покрыто мелкой сеткой трещин, хотя ни боя, ни разрушений в комнате не происходило. Кто-то активировал проход и разбил стекло.

Разбил!

Ни один защитник на это не был способен физически. Кто-то из них, возможно, мог убить мать и передушить братьев, сестер и детей, но только не нанести вред Горе, что была с ними по сути одной плотью. Ни перед страхом смерти, ни желая защитить товарищей, ни с любой другой целью, никто из людей Горы никогда не покусился бы на оборудование основного корпуса, особенно так близко от «сердца». В этом была суть игры, правила, без которых невозможно было существование ни единой тренировочной площадки. Защитники могли быть разумными, не редко имели волю и проявляли чудеса изобретательности, но они не могли разрушать или изменять свое логово, только улучшать его и достраивать, особенно когда приходило время для расширения.

Вот только на этот раз люди Горы были не одни. С ними была ОНА, не имевшая интерфейса, не подчиняющаяся «сердцу» и не испытывавшая к правилам ни малейшего пиетета.

Защитный купол под ударами сотен пуль таял на глазах, но Торгратаргнат даже не пытался бить в ответ молниями или огнем. Он знал защитные характеристики шлюза и понимал, что не отобьется.

Он успел запустить по два раза все навыки сканирования и досуха опустошил выносливость анализатором вероятностей, но так и не нашел способа спастись.

А еще он ждал, когда наконец станет страшно, но не зря ходила молва, что воины его рода не боятся никогда и ничего. И он не испугался, даже когда увидел:

Жизнь 0 %

Вы проиграли