Тени старого мира (СИ)

Глава 11 Мать

Зоя жалась к Любаве, пряталась за ее уставшей сгорбленной фигурой. Босому хотелось сказать девчонке пару ласковых и даже прописать смачную затрещину, но для этого пришлось бы отодвинуть Любаву, что и в другой день сделать было не так просто. Особенно когда в руках у травницы поблёскивает матовыми боками массивный пистолет-пулемет.

Зоя знала это, и потому смело выглядывала из-за старушки, словно та могла защитить не то что от Босого, но и от любого иного врага. Глаза девчонки блестели вызовом:

— Даже не начинай. Я сегодня герой. Мы с Лаской знаешь, что сделали? Угадаешь⁈

Босой махнул рукой: живая, и ладно. Он поискал глазами, куда можно было сесть, не нашел ничего подходящего и опустился прямо на пол. А потом, не желая больше бороться с усталостью, улегся на спину.

— Где Рина?

Любава неопределенно махнула в сторону выхода из Гранитного и кивнула на Зою:

— Ее пошла искать. На ферму. Я не знала еще, что эта чертовка здесь.

— Я не чертовка, — возмутилась Зоя, — я герой! Знаете, что мы сделали сегодня вместе с Лаской⁈

Любава резко собрала пальцы в щепоть, призывая ее немедленно замолчать.

Зоя возмущенно свела брови и отвернулась.

Помещение медленно мерцало голубоватым светом. Казалось, светятся сами стены, но мерцание исходило из центра зала, из широкой прямоугольной колонны толстого матового стекла. Босой так ни разу и не побывал в этой центральной для всего основного корпуса комнате. Да и пользовались ей только однажды, когда с фермы пришли братья-новобранцы.

И вот он здесь, но радости от открытия еще одного секрета форпоста так и не испытал. Комната как комната. Ячеистые стены, словно скрывающие за белыми гладкими крышками череду глубоких ниш, ровный без единой выщербинки пол, куполообразный шестиметровый потолок, теряющийся в надоедливом голубом мерцании.

— Эй! — Любава присела рядом, потрясла за плечо. — Ты как? Ты прежний, или уже с ними?

— С кем?

— С ними? Или еще с нами?

— Я жив, травница, если ты об этом. Неужели так сильно похож на мертвеца?

Любава посмотрела ему в глаза, силясь там что-то отыскать, и с облегчением выдохнула.

— Больше всего боялась, что не успею. У тебя самое большое полдня, сынок. Уходи отсюда скорее, и девчонок своих забирай.

Не то, чтобы Босой собирался остаться. Ему просто не хотелось думать, даже о том, что делать через час, не говоря уж о завтрашнем дне.

— Завтра, травница. Все завтра.

— Завтра будет уже поздно. Только сегодня. Прямо сейчас. Уходите, и никогда сюда не возвращайтесь.

— А это все, — Босой повел головой, имея ввиду весь форпост сразу и в особенности склады, — на кого?

В груди жила совсем иная боль. Перед глазами стояли молодые парни с не по возрасту суровыми лицами и крепкими как сталь телами. Ни один из них ни разу за все сражение не отступил ни на шаг. Босой знал, что уже никогда не забудет то, что увидел сегодня: раздавленное тело Березкина, задыхающиеся от отравляющего газа бойцы, свалка из разорванных тел над бездыханным гррахом.

И все же мысли о том, какую пользу могут принести людям богатства Гранитного, понемногу вытесняли картины сражения за форпост.

Сыны бросили вызов богам и проиграли, но за пределами горы оставались люди, нуждающиеся в помощи.

Любава посмотрела на Босого, как на надоедливо-несмышленое дитя, настолько глупое и несообразительное, что кажется — оно специально, назло не хочет понимать.

— А ты еще не догадался? Ну, ничего. Скоро все поймешь.

Пронзительно завизжала Зойка.

Крик ее прозвучал так резко и неожиданно, что уставшее тело Босого не успело отреагировать. Да и слишком спокойной оставалась Любава. Как будто знала, что девчонка закричит.

И все же Босой поднялся на ноги, пусть и с запозданием, одним длинным движением, которому научился, когда приходилось спать одному в лесу или на скалах, где в любой момент мог появиться медведь или любой другой не боящийся человека хищник. Рука его уже держала боевой нож, а перед глазами возникли иконки боевых навыков интерфейса.

Одна из ниш открылась. Зоя стояла перед ней, зажав от ужаса рот руками.

— Ты чего кричишь? — улыбался ей Сурков. — Вспомнила, что обещала угостить меня борщом, да так и не удосужилась приготовить? У тебя еще будет время. Очень много времени.

— Отстань от девчонки, — из ниши в двух метрах от земли выглянул Березкин, — ты же видишь, ты ей не нравишься.

— А, кто ей нравится? Может быть ты, вместе с дробями и синусами? — Сурков толкнул спрыгнувшего на пол товарища в плечо.

Выпущенная в упор из компактного пистолета-пулемета очередь пробила грудь Суркова насквозь. Ошалевший Березкин, едва успевший спрыгнуть из ниши, поднял руки, пытаясь защититься от пуль. Ему Любава выпустила остатки обоймы в лицо.

Зоя снова закричала, только теперь не от страха, а от гнева, с размаху ударила ее по рукам снизу, выбивая оружие. Пистолет полетел в одну сторону, а Любава в другую, потому что Босой тоже не остался в стороне.

Травница тяжелым неуклюжим мешком брякнулась о стену.

— Ты что творишь, старуха⁈ — ошеломленный Босой все же сумел обуздать порыв бесконтрольной ярости и толкнул старуху не в полную силу.

Иначе бы она и головы не подняла после удара.

Крича что-то нечленораздельное, налетела Зоя. Пришлось хватать ее за руки, а потом поперек тела, и оттаскивать подальше. Из широко открытых глаз девчонки текли слезы, она тяжело дышала широко открытым ртом.

Босой тряхнул ее, надеясь привести в себя. Из-за его спины вынырнула рука Любавы с маленьким шприцом в ладони и ткнулась Зое в плечо. Девчонка почти сразу затихла, глаза ее закрылись, а ноги подломились. Пришлось опустить ее на пол.

— Что это⁈ — Босой повернулся к Любаве. — Что ты черт возьми творишь⁈

Он был готов убить бабку прямо сейчас, одним коротким ударом развязать гордиев узел, но если бы не одно «но». Даже два.

Не подводившая в последнее время интуиция во весь голос вопила, что травница делает все правильно, а они с Зоей, мешая ей, совершали что-то ненужное и несуразное.

А еще была Ласка, которую Босой всегда чувствовал краем сознания. Если бы содержимое шприца хоть как-то навредило Хозяйке, Любава вряд ли донесла бы его до ее плеча. А успела бы уколоть — уже лежала бы с разорванным горлом.

Ласка же не только не злилась, но и не беспокоилась, словно знала что-то, до чего сам ловчий все никак не мог дойти.

Тела Березкина и Суркова неторопливо втягивались в пол. Белая идеально ровная поверхность под ними размягчилась, стала вязкой, и неторопливо забирала мертвых Сынов, чтобы через некоторое время заново возродить.

Вокруг деловито снова еще пятеро вышедших из ниш бойцов. Они стаскивали со всего форпоста тела убитых гррахами защитников, складывали кучей, не особенно заботясь об уважении к останкам, и шли за новыми.

Убитые Березкин и Сурков их не волновали вовсе. Лишь очередные тела, которым предстоит пропасть в зыбучей бездне комнаты.

Любава положила голову спящей Зои себе на колени и неторопливо перебирала между пальцев ее волосы.

— Мы должны уходить. Если проснется Кремнев, все начнется с начала.

Босой упрямо тряхнул головой.

— Сначала расскажи.

— У нас мало времени.

— Расскажи!

И без того сгорбленная травница под тяжестью воспоминаний согнулась еще сильнее. Как будто бы говорила со спящей Зоей.

— Не о чем на самом деле рассказывать. Мы ушли из Гранитного вместе со всеми. Отключили оборудование. Запечатали входы. Все согласно инструкции. Кому нужны были тогда инструкции? Не знаю. Но инерция мышления была слишком велика. Казалось, все скоро закончится, мы вернемся и заживем по-прежнему. Кто-то ушел искать близких, кто-то подался в бандиты. Мы с Михаилом, сыном и несколькими ребятами из строительного отдела и охраны поселились здесь недалеко, на одной из ферм. Шли годы. Мы попривыкли жить по-новому. Я даже была немного счастлива. Я же медик, человек полезный, сам понимаешь. Мужчины однажды даже выдвигали меня руководить, но мне не понравилось. Я человек в себе, а чтобы командовать, нужно в первую очередь думать о других.

— А потом вы перестали бояться? — Босой слышал немало подобных историй и без труда представлял, о чем думали люди в те времена.

Любава удивленно посмотрела на него.

— Да. Ты это очень точно сформулировал. Мы перестали бояться. Прямо под рукой, в Гранитном, лежало на складах столько богатств, а мы бедствовали и умирали от простейшей ангины. Не все, конечно, я все же не зря ела хлеб, но бывали случаи. В тот год главой стоял мой Мишка, знавший пару тайных выходов и способы их открыть. Мы совершили одну вылазку на склады, потом другую, а в конце концов и вовсе переехали жить внутри горы. Это было золотое время. Мы не трубили на всех углах о своей тайне, но время от времени отыскивали достойных людей, жить с нами.

— А потом пришли гррахи?

— А потом пришли гррахи. Это не было похоже на то, что произошло сегодня. Они просто пришли. Никого не убивали, даже не трогали. Только обездвижили. Как вы это называете?

— Пси-контроль.

— Точно. Абсолютно бредовое слово, ненаучное, но пусть называется так. Они использовали пси-контроль и ходили здесь как хозяева. Мы же могли только наблюдать. А когда они ушли, мы обнаружили в центре вот эту вот комнату.

— И они дали всем интерфейс? Но тогда почему ты…?

Любава вдруг подняла голову. В ее глазах горела злость.

— Ничего они не дали. Построили комнату и пропали. Я говорила — надо уходить! Я говорила, что это не просто так, но Михаила с сыном, да и других мужчин, эта голубая штука словно приворожила. Я даже разбила ее однажды.

— Помогло?

— Недели не прошло, как выросла новая. А еще через неделю… Первым изменился Алексей. Он проводил у этой голубой штуки все свободное время и однажды вышел отсюда… другим. Сильным, уверенным, заряженным идеей о том, что с этой штукой мы точно победим пришельцев. Знаешь, тогда перед ним сложно было устоять.

— Да и сейчас тоже.

— Заметил, да? Слушаешь его и веришь. И готов отдать жизнь за идею. Любую идею, как бы странно она не звучала.

— Но вы устояли?

— Устояла, и не только я. Мы поняли, что происходит что-то очень плохое и ушли. Все в основном разбрелись по ближайшим поселкам. А я осталась жить рядом. Слишком уж любила и сына, и мужа. Я все-таки мать. Первое время заставляла себя оставить их, уйти как можно дальше, ночами не спала, особенно когда увидела, как они возрождаются. Но, сам видишь, так и не смогла. Черт! Вот тварь! Ненавижу!

Любава схватила пистолет-пулемет и выпустила очередь куда-то за спину ловчего.

Легко отскочивший с линии огня Кремнев растекся в пространстве и через миг аккуратно вынул из ее руки оружие.

— Мам, ты опять? Мам, ну чего ты? Я же просил тебя, не приходить. Сама же говоришь, потом и сердце шалит, и нервы ни к черту. Это ты их? — он кивнул на еще не полностью втянувшихся в пол Березкина и Суркова. — Ну, мам… Ну зачем? Пойдем, я провожу тебя к выходу. Лекарства нужны какие-то? Давай я пошлю кого-нибудь на склад.

Он оглянулся на Босого и, довольный, подмигнул:

— Повоюем, товарищи.

Обнял Любаву и повел ее из комнаты.

Травница в отчаянии повернулась к застывшему Босому.

— Ну чего ты стоишь⁈ Чего пялишься, дурак⁈ Он же не выпустит тебя! Неужели ты еще не понял⁈ Им с самого начала было все равно, выиграют они или проиграют. Им нужен был ты. Нужно было продержать тебя здесь две недели, потому что на пятнадцатый день ты уже не сможешь уйти. И твои девчонки не смогут. Никогда!

Зоя лежала на полу, счастливо улыбаясь чему-то во сне, но Босой без труда представил, как она кричит ему в лицо: «Убей его! Убей! Ты должен! Должен! Должен!».

Активирован поиск слабого места

Выносливости осталось всего сорок процентов, но Босой знал, что справится.

Оружейные склады встретили слабым мерцанием ярких белых ламп. Любава была уже сегодня здесь, но тогда она выглядела по-другому. Еще оставались силы, еще действовала таблетка с конской дозой кофеина, еще не швыряли ее об стену и не расспрашивали о прошлом, что ранило почище любого оружия.

Винтовка, прежде лежавшая на спине ровно и воинственно, сползла на бок, цеплялась за двери и углы, скреблась о стены. Поправлять ее не хотелось, как не хотелось и прийти в себя, взбодриться, шагать вперед уверенно и быстро. Куда торопиться? Зачем торопить время, которого осталась так мало?

В коридоре почти у выхода лежал мертвый гррах. Когда-то давно, кажется, вчера утром, Любава и мечтать боялась уничтожить хотя бы одного их них. И вот он лежит, убитый собственными руками, но в душе ни радости, ни черного злорадства.

Все что могли, гррахи с жизнью Любавы уже сделали. Все, что хотели отнять — отняли. Все, что хотели уничтожить — уничтожили. Так что, одним больше, одним меньше. Разницы уже никакой.

Зная, что ей предстоит, травница попыталась очистить разум от любых волнений, тревог и вообще мыслей. От теневиков, особенно от их главаря, это не спасет, но позволит подольше не привлекать внимания. Тем более, что цель ее путешествия лежала за пределом черты контроля главного монстра логовища.

Только одно воспоминание не хотело уходить из головы: как сделал первые шаги сын. Они с мужем взяли тогда отпуск и полетели на море. В прошлом, это не составляло труда. Пара часов — и ты уже на берегу, у ласкающих ноги волн.

Они сняли семейный номер и стали собраться на пляж, когда будущий комендант Гранитного, целясь за простынь, сам поднялся на ноги и пошел вдоль кровати, гордо выпрямив спину.

— Смотри как идет. Генералом будет! — усмехнулся Михаил.

Он и не подумал помогать ребенку. Сам встал, сам пусть и идет.

Любава бросилась к сыну, подхватила на руки и только в этот момент сообразила, ведь надо было снять на видео, или хотя бы сделать фото первых шагов, таких смелых и самостоятельных.

Но нужно было забыть и это. Хотя бы на время.

Невидимую границу Любава переступила с полностью пустым сознанием.

Три шага оставалось до нужной точки. Винтовка встала на встроенные подножки. Единственный патрон в промокшем от растаявшего льда кармане уже начал нагреваться, но до критической температуры еще далеко.

Патрон скользнул в ствольную коробку, дождался удара бойка и выпустил маленькую ядерную бомбу точно в узкую щель приоткрытых ворот склада. Точнее целиться необходимости не было. Весь зал был уставлен коробками со взрывчаткой, минами и бомбами, десятки лет ждавшими своего часа.

Маленький ядерный взрыв запустил мгновенную цепную реакцию, поставив в истории «Объекта Гранитный» окончательную нестираемую точку.

Когда гора подломилась и над долиной пронесся оглушающий грохот, Зоя все еще спала, мирно посапывая на груди распластавшегося на траве Винника.

Старик не реагировал на попытки разбудить, но дыхание поднимало грудь, живчик на шее бился, а зрачок сузился, когда Босой поднял ему веко. Как чудища реагирует на разбитое «сердце», ловчий никогда не задумывался, а тут увидел воочию, и оставалось только ждать — очнется бывший изгой, или погибнет вслед за породившим его логовищем.

Гора грохотала и понемногу оседала, заволакивая склоны клубами пыли.

Уничтожение **** *** — провалено.

Уничтожение ***** **** — провалено.

Квесты на убийство спрута и главаря теневиков посерели.

Их убила Любава, и хотя Босой и принял в ее «победе» немалое участие, ему они не зачлись.

Зато зачлось убийство Кремнева, за что Босой получил нераспределенный параметр и колько «Союз +1».

— Нашел⁈ Где ты ее нашел? — из перелеска выскочила запыхавшаяся Рина.

Она долго бежала, когда поняла, что Зоя не появлялась на ферме. Шла остаток ночи и утро, обыскала все овраги и кустарник в округе. Потеки пота на ее лице покрылись пылью. На штаны и ботинки налипли слои колючек.

Босой протянул ей фляжку с водой, умыться. Рина ополоснула лицо и руки.

— Где она была?

— А ты как думаешь?

Рина ударила себя мокрым после умывания кулаком по колену.

— Вот чертовка!

Босой поднял палец вверх.

— Она говорит, что она не чертовка, а герой. Кажется, они с Лаской замочили грраха.

— Вдвоем⁈

— Кажется, вдвоем. Я еще не спрашивал. Любава ее усыпила чем-то перед тем как…

Рина словно бы только заметила обрушающуюся гору.

— А там что? Как вы выбрались?

— Там тоже Любава. Думаю, она как-то подорвала оружейные склады.

— Зачем⁈

— Это сложно объяснить вот так, сразу.

Рина вскочила на ноги.

— Вы…

— Она в своем праве.

— Вы сошли с ума! Вы все сошли с ума, черт вас подери!

Босой поднялся вслед за ней.

— Рина…

Он попытался взять ее за руку, но девушка отстранилась, как будто он мог заразить ее отвратительной смертельной болезнью.

— Не трогай меня! Сколько раз тебе говорить, не трогай меня никогда! Ты — долбанный псих, раз позволил ей это сделать!

Она схватила свой рюкзак, вскинула его на спину, повернулась, чтобы уйти, но вдруг словно что-то вспомнила, присела рядом с Зоей и потрепала ее за плечо.

Девчонка, как ни странно, открыла глаза. Ей снилось что-то приятное, и на лице ее играла улыбка.

— Привет. Тебе уже сказали, что я — герой?

— Сказали. Именно поэтому я оставляю тебя и Ласку со спокойной душой.

Улыбка сползла с лица Зои.

— Оставляешь?

— Мне надо идти. Прощай. Может еще увидимся.

— Куда ты? Погоди, я тебе еще не все рассказала. Знаешь, что мне только что приснилось? Что ты и Босой, что вы…

— Извини, я бы поболтала с тобой, но тороплюсь.

Рина поднялась и зашагала к ближайшему холму так быстро, как только могла, чтобы при этом не казалось, что она убегает.

Зоя повернулась к Босому.

— Ты что, дурак? Ты чего сказал ей⁈

Босой в ответ сумел только пожать плечами.

— Ты чего натворил? Говори!

— Да ничего я…

— Ты чего стоишь-то⁈ — прервала его Зоя. — Ты чего, не видишь, что она уходит⁈ Уходит, дурак! Уходит! Да чего ты стоишь как столб, не видишь, уйдет же сейчас! Эй, Рина, подожди! Наш дурак тебе кое что хочет сказать!

Она перевела взгляд назад на Босого.

— Ты же хочешь? Эй, Рина, он хочет! Да стой ты я тебе говорю. Ну чего ты стоишь, дурак, догоняй!

Рина не оглядывалась и не останавливалась. Босой же, сколько не кричала на него Зоя и сколько не толкала вперед, не двигался с места.

Даже если сейчас переступить через себя и побежать вдогонку, даже если признаться себе, что этого хочется намного сильнее, чем сохранить гордость, догнав, придется что-то говорить. Нужен Аргумент.

Аргумент у Босого был, такой, что вполне мог заставить Рину вернуться. Вот только вручить он его собирался не Рине, а Зое.

Девчонка заслужила, да и хватит ей уже болтаться в статусе бесплатного приложения к собственной кошке.

— Если ты не остановишь ее, — Зоя сжала кулаки и потрясла ими перед лицом ловчего, — я тоже уйду! Не хочу, но уйду! И Ласка уйдет. Со мной. От тебя!

Босой от бессилья скрипнул зубами.

— Хорошо.

— Что хорошо⁈ Беги! — снова прыгнула на него Зоя.

— Хорошо! Но только потом не обижаться!

Он еще не знал, когда сможет сделать это еще раз. Интерфейсы Сынов Гранитного работали по иному принципу, и Кремнев наверняка мог использовать свое главное умение сколько угодно раз подряд.

Босому, чтобы воспользоваться второй раз навыком, доставшимся ему наследство за убийство Коменданта Гранитного, наверняка придется ждать много-много дней.

На то, чтобы догнать Рину и схватить ее за руку ему понадобилось всего пара секунд. Еще секунду понадобилось девушке, чтобы понять — если он не захочет, она никогда не вырвется из хватки его стальных пальцев. И тогда он сделал то, о чем мечтал с самого юношество, с того дня, как осознал интерфейс и все его возможности.

Он перестал быть единственным.

Друзья, если вы дочитали до этого момента, значит, вы купили книгу. Обращаю ваше внимание на то, что для покупателей книг и спонсоров (подаривших награду любой моей книге) открыт телеграмм-канал, доступный по ссылке: https://t. me/+vOKdZwe9a0JmMmQy. Там я планирую публиковать небольшие посты о фантастике, литературе в целом и о моем творчестве. Также там вы сможете получать эксклюзивные материалы по сюжетам моих книг. Спасибо за внимание к книге. Читайте, ставьте лайки и рекомендуйте книгу друзьям. Следите за новинками в группе «Мои Фантастические миры» VK @my_fantasyworldsОбщайтесь в комментариях, пишите в них свои предложения и вопросы.