Тень воина

Глава 26

…Ощущение он испытал удивительное.

Он словно заново родился.

В один миг Игнациус вспомнил, что произошло и, не в силах побороть себя, оглянулся, отыскивая опасность.

Слава Богу, никого из неведомых врагов рядом не оказалось!

Правда, так же не оказалось рядом ни леса, ни поляны, на которой враги его коварно подловили, но это было только удивительно, но уж никак не опасно.

Он стоял перед осклизлым камнем, а под ногами, сквозь текущую воду, темнели черепки разбитого кувшина. Вместо леса он оказался в реке.

Невидимые струи толкали горловину, и она колыхалась в такт с бегущими по поверхности волнами. Над песчаным дном скользили мелкие рыбёшки. Страх, что сжимал внутренности ледяной рукой, отпустил. Игнациус вздохнул раз, другой, ещё раз… Разогнав рыбью мелочь, носком сапога поддел не разбившееся горлышко и засмеялся…

— Варвары… — сквозь смех выдохнул маг. — Лентяи…

Он представил, что было бы, если б его враги, кто бы они ни были, всё же поставили кувшин в какое-нибудь укромное место, и улыбка сползла с губ. Помнил он случаи, когда вот так вот неосторожные, или на время забывшие об осторожности, пропадали на века и появлялись в мире только по воле случая. А сколько их таких и посейчас лежат по укромным местам? Он тряхнул головой.

Пора было что-нибудь предпринять, чтоб не уподобляться пропавшим безвести. От стояния посреди реки никакого прибытка не было, и быть не могло.

Хлюпая сапогами, он выбрался на берег. Радость, коснувшаяся его в реке не оставила его и здесь. Он поймал себя на том, что глупо улыбается и остановился.

— А что это я радуюсь? — спросил он сам себя. За эти несколько мгновений новой жизни вопросов к самому себе у него накопилось множество. Во-первых, сколько длилось его приключение? День-два или год-другой? Не менее интересно было бы узнать, где это он оказался. Он, нарочито хмурясь, оглянулся.

Вопросы дорогого стоили, но всё-таки улыбка пробралась сквозь стиснутые зубы и скользнула по губам. Что-то внутри него точно знало, что в этот раз ему повезло. Тогда было лето и сейчас тоже. Тогда вокруг стояли берёзки с ёлками, да и сейчас те же деревья лезли на глаза. Не может быть, чтоб так всё совпало. Скорее всё-таки день-другой, чем год-другой…

Стоять словно пресловутая Лотова жена времени не было. Жизнь торопила. Время вместе с водой текло мимо, чтоб никогда не вернуться.

Игнациус погрозил реке пальцем, чтоб впредь не баловала, и пошёл к берегу, внимательно глядя по сторонам. Чужое колдовство, выключившее его из жизни, кончилось, но это не означало, что оно исчезло.

…Что творится в голове Белояна Хайкин не знал, а ведь что-то там определённо творилось.

Они сидели на верхушке Лысой горы и чего-то ждали. То есть то, что они ждали, со стороны увидеть не мог никто, а даже если б и увидел кто — не удивился бы обычному зрелищу. Со стороны видно было, что сидят там друг напротив друга степенный мужичок и отчего-то, от какой-то непонятной прихоти, наряженный в человеческую одежду медведь и беседуют меж собой не спеша, подхватывая время от времени из решета, что стояло рядом с кадкой, красно-жёлтые яблочки.

Разговор шёл пустяковый, чуть ли не о ценах на сено и ничего в душе собеседников не трогал. Оба ждали.

— Я вот всё про этого думаю… — сказал, наконец, Хайкин. — Про того молодца, которого ты в дым развеял и в кувшин укупорил.

Белоян смолчал.

— Понятно, что гад… — продолжил журавлевец.

— Это хорошо, что понятно… — не отрывая взгляда от перстня на заросшей шерстью лапе.

Киевлянин явно не хотел говорить. И не потому, что нечего было ему сказать — не зря же он всё это затеял?

«Впрямую он не скажет», — подумал Хайкин. — «Крутит он что-то. Обиняками его что ли разговорить?» — и сказал:

— Ну…

— Что «ну»?

— Честно ли это — он один, а нас двое…

Белоян ответил неожиданно резко, даже на лапу смотреть перестал.

— Честью бы пришёл — ничего бы с ним не случилось, а он как вор. Да почему «как»? Как раз как вор и пришёл.

Хайкин, соглашаясь, закивал.

— То-то я смотрю, он всё тихонько и незаметно… Ужом проползти хочет.

Белоян оскаблился. Как не странно было видеть на медвежьей морде человеческую улыбку, а получилось у него.

— Это не уж. Это самая настоящая гадюка… — поправил он товарища. — У него зубов ядовитых полный рот…

Хайкин покачал головой недоверчиво.

— А на что он тогда надеется? Сам ведь к нам пришёл… Должен же был знать ведь, что случиться. Дурень, или сильно смелый?

— Смелый, — согласился волхв. — Да и нужда у него… А она и труса в шею толкает.

— А какой прок от такой смелости? — не согласился Хайкин. — Пустое это…

Белоян мельком глянул на перстень.

— Ничего не «пустое». Знаешь, о чём змея думает, когда у мужика под вилами вертится?

Хайкин пожал плечами.

— А я тебе скажу… Она думает, что маленькая, вёрткая и незаметная…

Журавлёвский волхв хмыкнул.

— А знаешь, что мужик в этом случае думает, тот, что с вилами? — продолжил Белоян.

— «Я таких хитрых змей на своём веку столько передавил…»?

— Верно.

Белоян посмотрел на него серьёзно.

— Мы с тобой против него, что ветер против свечи… Это ты прав. И не говори, что нечестно вдвоём против одного. Я его сюда не звал. Ты его не звал. Зачем пришёл? Без него на Руси просторней было.

Хайкин не сдержался — задал прямой вопрос.

— А зачем тогда ты его в реку выпустил? Надо было в землю закопать и место забыть…

Белоян согласно качнул головой.

— Придёт время — так и сделаем. Нет в нём силы… А пока рано…

Хайкин чуть-чуть наклонил голову.

— Рано? А чего ждать-то?

— Случая… Времени… — туманно ответил Киевский волхв.

Он снова посмотрел на перстень, а тот, словно этого слова и ждал — вспыхнул синей звездой.

— Вот и дождались! — выдохнул Белоян, разом сбросив маску ожидания. — Сейчас начнётся самое интересное…

Он отбросил решето, и на радость ежам, яблоки покатились вниз по склону. Двумя движениями он придвинул к себе кадку и дал знак товарищу, чтоб стал рядом. Движение руки и вода застыла, стала прозрачной, словно хрусталь и через мгновение сквозь неё Хайкин увидел незнакомое лицо. Ему незнакомое, а Белоян, похоже, хорошо знал незнакомца. Волхв сказал всего два слова, и Хайкин тоже понял, на кого смотрит.

— Кувшин разбился!

— А то ты этого не хотел… — проворчал журавлевец.

— Хотел, хотел… — довольным голосом откликнулся киевлянин. — Этого-то я и хотел!

Он помолчал недолго, словно примеривался к тому, что собрался совершить.

Незнакомец из кувшина за это время вышел на берег и поспешил к видневшимся недалеко домикам. Невидимое око обогнало его и закружило вокруг первого дома.

Опрятного вида селяне входили и выходили из дверей с таким довольным видом, что даже отсюда, с верхушки неведомо где расположенного холма видно было, что это корчма. Только что вылезший из кувшина маг наверняка это тоже почувствовал. Он повернулся, и зашагал к дому, благо дорога вела прямо к широко открытым дверям.

— А сейчас мы с тобой забавную штуку сделаем! — сказал Белоян. В голосе его Хайкин, правда, не ощутил той твердокаменной уверенности, которая говорила бы о каком-то заранее разработанном плане.

— Поможешь?

Хайкин пожал плечами — кто знает, чего он удумал, этот иедведемордый…

— Сможешь, — отбросил его сомнения киевлянин. — Пока он оглохший после кувшина мы его на нужную дорогу направим… Так направим, что он и не поймёт ничего!

Невидимый глаз нырнул внутрь, пролетел над столами, отбирая из купчиков тех, кто должен был в этот раз послужить Руси. Хайкин понял, что сейчас произойдёт. Сам он такое тоже, бывало, проделывал…

— Бери тех, кто к дверям поближе…

— Конечно… Вон те двое… Твой рыжий…

Осторожно, словно лез в чужую рану своими пальцами, он коснулся чужих мыслей и в тоже мгновение почувствовал себя в шкуре другого человека. Мир вокруг стал его миром и кружка с пивом — его кружкой. Хайкин прихлебнул и покрутил головой. Для такого Богами забытого места пиво было даже очень и очень ничего…

Мимо корчмы он, безусловно, не прошёл бы, но крики, что неслись из открытой двери, заставили ускорить шаг. Сквозь запахи и разговоры до него донеслось:

— Бывает!

— Не бывает!

— Бывает!!

— Не бывает!!

Он вошёл и сразу же у дверей натолкнулся на стучавших кружками по столу спорщиков. С виду купчики средней руки — раскраснелись и смотрят друг на друга сердито.

— Бывает!

— Не бывает!!

— А я собственными глазами видел! Значит бывает!

— Врёшь!

Богов зову в свидетели! Он идёт, а под ногами…

Рыжий наклонился, открыв рот. Черноволосый расчётливо длинно глотнул пива, заставив товарища затаить дыхание, и вдруг проорал во весь голос:

— А под ногами — нет ничего!

Рыжий не понял, тряхнул головой, словно плохо расслышал. Трудно, наверное было сразу вот после хорошей кружки пива представить это самое «ничего».

— Тени у него не было!

— Врёшь!

— Истину глаголю! Нет тени.

— Значит, она позади была или сбоку. Не бывает по-другому!

— Бывает!

Игнациус прошёл мимо и нашёл место за общим столом не так чтоб далеко от спорщиков, но и не так уж и близко. Усевшись, прислушался к разговору.

Он слушал препирательство и думал, как отнестись к тому, что слышит.

Всё, что сейчас творилось на его глазах, могло быть или счастливым случаем, или ловушкой. Третьего было не дано.

Человек несведущий мог бы назвать это и чудом, но чудес на свете не бывает — это он знал точно.

За тем, что простые люди считают чудом, всегда стоят чьи-то знания, чья-то сила или опыт, или немалые деньги, а чаще — и то и другое вместе взятое.

Тогда может быть Случай? Его нельзя было сбрасывать со счетов. За свою долгую жизнь Игнациус не раз имел возможность убедиться, что Случай может очень и очень многое — и спутать твои карты и, напротив, подбросить несколько лишних козырей тогда, когда ты этого уже и не ждёшь.

— О чём это они? — он толкнул локтем соседа.

— А дураки наверное, — ответил тот с таким видом, что ясно стало, что сам-то он отнюдь не дурак и пришёл сюда не разговоры разговаривать. — Пили, пили, а тут вдруг ни с того ни сего…

Он покрутил головой, отхлебнул из кружки.

«Значит всё-таки ловушка…» — подумал маг, потеряв интерес к соседу — «Чья? Митриданова? Или тех, кто его в кувшин загнал?… Похоже, что всё-таки Митриданова… Больше не кому…» Он понимал, что тому волхву или колдуну, что сумел упрятать его в горшок, не было никакого резона снова заманивать его куда-то. Если б его хотели вывести из игры, достаточно было просто убрать горшок в спокойное место и забыть лет на двести…

Он поморщился, представив себе бездну времени — двести лет.

Так что это, скорее всего, был знакомый враг.

Хотя в этой ситуации, ошибался он или нет в своих предположениях, роли не играло.

Кто бы не скрывался за этой подставой — Митридан, или даже тот, кто сумел его заключить в кувшин, всё равно к разговору стоило прислушаться. Если враги хотели запутать его, направить по ложному пути, то не стоило им и затевать всё это — без этого разговора он и так пошёл бы, куда глаза глядят и ходил бы до тех пор, пока его магическая сила не восстановится полностью, чтоб самому найти пропажу.

Так что, либо это Его Величество Случай, или чья-то подсказка… Время покажет чья…

Теперь он точно знал, что зашёл сюда не зря.

Не раздумывая более, он подсел к спорщикам. Они всё ещё таращились друг на друга выпученными глазами.

— Бывает!

Оба посмотрели на него с удивлением.

— Бывает! — повторил маг. — Я его тоже видел. Человек без тени! Он вообще мой друг!

Не стесняясь, ухватил чужую кружку и отхлебнул. Хоть какая-то польза от лжецов. Купцы таращились на него, словно не могли сообразить чудится он им или, в самом деле, сидит и нагличает.

— Потерял я его, своего друга, Гаврилу Масленникова!

Один из них, рыжий, прямо ожил на глазах.

— Точно! Гаврилой его зовут! Гаврилой Масленниковым!

— А не подскажешь ли, почтенный где мне искать-то его?

Рыжий потрепал Митридана по плечу.

— Подскажу. Конечно же подскажу! Он в караване купца Марка.

Митридан дёрнул щекой, вспомнив раскрошенный Белояновой силой Шар. Как бы он сейчас пригодился! Только что уж тут…

— Ну, тогда уж подскажи, где этого Марка искать…

— А, это совсем просто… Он рекой в Херсес поплыл. Там его и ищи…

…Несколько мгновений Хайкин наблюдал, как спина чужака удаляется, а потом отпустил сознание купца, позволив тому быть самим собой. Уже через воду он увидел, как незнакомец поворачивает к пристани.

— Та-а-а-ак, — протянул Белоян удовлетворённо. — С этим всё ясно.

— Пойдёт? — с сомнением переспросил Хайкин. Ничего ему не было понятно, но переспрашивать не хотел. Всё одно Белоян ничего прямо не скажет. Опять начнёт воду мутить.

— Пойдёт, — подтвердил киевлянин. — Побежит… А что у нас с Гаврилой твоим?