Тернии и звёзды

26. ТЕРРОРИЗМ ПО-МОСКОВСКИ

Праздничный денёк в Москве выдался солнечным. Николай Иванович вместе с супругой встречал новый 1977 год у Натальи в Медведково. Праздник прошёл по-семейному спокойно и весело. Костя тоже приехал из Белорусии. Демонстрировал семейству свою новую девушку. На это глава клана не мог не пошутить: - в Новый год с новой девушкой! Девушка сначала хотела обидеться, но поняла, что пока не по статусу и смеялась вместе со всеми. Внучёк тоже радовался, пытался уже что-то говорить, правда, пока не внятно, но для своих полутора лет нормально.

«Старикам» выдали внука для прогулки по Медведково, и это были самые приятные моменты нынешнего праздника. Славик вёл себя прекрасно, всем улыбался, много щебетал по младенчески, распространяя вокруг себя сплошное умиление.

- Хорошие у нас ребятишки растут, - садясь за кухонный стол, поделился старый полковник своим настроением.

- Да, просто душа радуется, на них глядя, - отвечает в тон ему жена, - ты есть хочешь? Может разогреть что-нибудь. Мне тут Наташка целую кастрюлю всякой снеди нагруз... Кажется, телефон звенит. Возьми трубку, наверное, кто-то поздравить нас хочет. Я пока ужином займусь.

- Морозов у телефона, слушаю вас внимательно.

- Николай Иванович, с Новым годом вас! Это Борис Рогов. Я тут внезапно вспомнил несколько очень важных событий этого января и решил, что откладывать такую информацию нельзя. Слишком печальные последствия. А так у вас будет время, чтобы подумать и, может быть, как-то изменить участь многих людей.

- Да, Боря, слушаю тебя. – Лицо Морозова ещё сохраняет благостное выражение праздничной сытости, но голос уже твёрд и собран. - Тоня, принеси мне ручку и бумагу.

Я рассказываю о страшных событиях зимы 1977 года в Москве. Начинаю строго хронологически со взрыва в поезде метро.

- Пишите. Первое, 8 января в 17.33 в вагоне метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская» произойдёт взрыв бомбы. Семеро человек погибнет, одиннадцать будет покалечено. Второе, в этот же день, в 18.05 в продуктовом магазине №15 на ул. Дзержинского в торговом зале тоже произойдёт взрыв, к счастью без погибших, но раненные будут. Третье, у продмага №5 в урне будет еще один взрыв, тоже будут только раненые.

- Это ты так шутишь? Смотри, пацан, такими вещами шутить нельзя!

- Николай Иванович, не кладите трубку, пожалуйста! Поверьте, это правда. Только действовать надо очень осторожно. Если, конечно, надумаете.

- Что тут осторожничать? В КГБ позвоню и пусть те, кому положено этим и занимаются. Ты и сам мог бы туда позвонить. Я то, как тут могу поучаствовать?

- Тут всё не так просто. Если я сам позвоню, мне не только никто не поверит, но ещё и беседами в органах обеспечат. Вон, даже вы, уже зная мою историю, не верите. Кроме того, есть большие подозрения, что взрывы – игры наших доблестных спецслужб. Никто, конечно, ничего толком не знает. Эти преступления так и остались не раскрытыми. Вам тоже надо быть крайне осторожным.

- Ты как скажешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай… Спецам то это зачем?

Я рассказываю историю розыскных мероприятий по делу «Взрывники», что прямых улик найдено так и не было, что по горячим следам никого взять не удалось. Про трёх придурков, которых позже расстреляли, тоже рассказываю. Придурки - потому, что создали националистическую подпольную организацию, да ещё и армянскую. Хотя, возможно, эту глупость им тоже придумали. Даже официально взяли их только в октябре, якобы, при попытке осуществить ещё один взрыв. Связи между неудавшимся терактом и январскими взрывами доказать не удалось. Улик не было вообще. Удовлетворились тем, что обвиняемые всё признали. Процесс был закрытым. Мотивов у этих людей не было никаких.

У КГБ мотивы были, есть и будут. Во все времена террористические акты чаще всего устраивают спецслужбы для оправдания своих усилий по борьбе с противниками. Так и здесь, после Хельсинского совещания в СССР резко активизировались диссиденты, всякие сахаревичи и прочие наймиты. Но действуют в рамках хельсинских договорённостей. Вот если им терроризм приписать, то получится совсем другой коленкор. Можно будет их и по психушкам рассовать.

- Если это действительно команда Андропова, то туда лучше не соваться, там же такие волкодавы, что заставят признаться в чём угодно. С другой стороны невинных людей в метро тоже жалко.

Надо будет подумать, посоветоваться с друзьями, может можно что-то придумать простое и эффективное.

- Точно! Можно, например, сесть в этот вагон на конечной и следить за тем, кто и что проносит. Если кто-то оставит большую сумку, а сам выйдет, то вот и будет найден преступник.

- Боря, ты опять шутишь нехорошо. А если эта сумка взорвётся в руках?

- Точно, виноват, не подумал. Николай Иванович, тогда надо тщательнее подумать над решением этой задачи. У меня тут для вас ещё одна такая «шутка» имеется.

- О, господи, что ещё? Вторжение инопланетян? Десант НАТО на Красной площади?

- Нет, всё тоже – терроризм, замаскированный под преступную халатность. Правда, в этом случае запас времени вполне достаточный – почти два месяца. 25 февраля, в половине десятого вечера, в нескольких помещениях одновременно произойдёт возгорание в гостинице «Россия». Пожар будет страшный. Только погибших около сотни, множество обожжённых и раненых. При этом причины настоящей так и не нашли. Официально написали только «пожар произошёл от внешних причин».

Полковник тяжело вздыхает и откладывает ручку в сторону.

- Да, уж, Борис Григорьевич, задал ты мне задачу. Не с моими возможностями с ней справиться. Хотя тебе из Сибири с ней точно не совладать, а делать что-то нужно… Будем думать. Обещаю, что с надёжными людьми из ветеранского движения я поговорю. Номер вагона, в котором будет заложено взрывное устройство, ты не помнишь?

- Помню. Третий вагон направление движения в сторону «Первомайской». Я еще про авиакатастрофы ничего не говорю, а их тоже будет много. Но там, скорее всего, обычная для авиации причина – разгильдяйство на всех уровнях…

На этом первый в новом году разговор с Морозовым я заканчиваю и сажусь за стол, чтобы записать итоги сегодняшнего, такого насыщенного событиями дня.

Хорошо, что Ленкино семейство решили повременить со свадьбой. Трахаться можно и без штампа в паспорте, а жить лучше так, как сейчас. Сегодня Лена, конечно, круто отожгла… При воспоминаниях о скачках сегодняшней ночи, у меня сводит челюсти и перехватывает дыхание.

Что московских террористов вспомнил, хорошо, через этот след можно выйти на верхние ярусы политики, но тут надо быть крайне осторожным. С КГБ играть в шпионские игры крайне рискованно. Как же аккуратно внести информацию о играх Андропова в Москве? Можно голову сломать. Пока ничего не могу придумать…

- Значит, Коля, говоришь, что возможно здесь гебня замешана? Это плохо! Значит, если просто написать в милицию, то реакции не будет никакой. «Похеряют» в своих архивах, никто потом ни шиша не найдёт. У тебя какие-то мысли есть?

Сергей Петрович Алейников, крепкий старик с седой шевелюрой, зачесанной к затылку, и густыми чёрными бровями, замолчал, пристально глядя на Морозова. Ветераны встретились в зимнем скверике на Тишинской площади, до которой обоим было идти не далеко. Алейников жил в высотке на Баррикадной, а Морозов в Грузинском переулке. Оба входили в совет ветеранов-лётчиков АДД. Правда Алейников был старше и по возрасту, и по званию. Да и Золотая Звезда Героя, выделяла председателя из остальной ветеранской братии. Шестидесятисемилетний генерал-майор всегда был готов выслушать и помочь товарищам по оружию.

Рассказу Николая Морозова о каких-то перемещениях во времени генерал не поверил, хоть и был, как многие лётчики, человеком суеверным и к чудесам относился двояко. Однако про череду многочисленных совпадений не поверить было не возможно. Морозов не создавал впечатления сумасшедшего, и сам бы не верил в такие расклады, если бы не факты.

- С взрывами на Лубянке проще всего. Там достаточно утром, сразу после уборки урн, поставить наблюдателя, вернее двух, чтобы сменяться могли, и исполнитель никуда не денется. С магазином ещё проще, достаточно предупредить персонал, чтобы никому не разрешали в этот день заходить за прилавок. Ясно, что ГБ они отказать не смогут, но хотя бы попытаются, а значит, переговоры будут со стороны видны. Тут даже одного наблюдателя будет достаточно. Вот с метро, что делать не очень понятно.

- Сергей Петрович, а что если поступить самым простым способом? Утром 8 января позвонить в милицию при метрополитене и сказать что так и так, в третьем вагоне заложена бомба, взорвётся тогда-то и там-то. Если у них не будет времени на согласование, может быть что-то и получится.

- Да, наверное, так может что-то получиться. Естественно, надо звонить полностью анонимно, назваться вымышленным именем, для звонка использовать уличный телефон-автомат. Лучше даже попросить кого-то из алкашей за чекушку[79]. Им точно ничего не будет, даже если обвинят в телефонном хулиганстве. Хорошо бы еще усы какие-нибудь найти. Играть в шпиёнов, так уж по всем правилам.

Генерал глубоко задумался, рисуя прутиком на снегу квадраты и круги. Короткий январский день подходил к концу. Солнце уже почти достигло крыш московских пятиэтажек, и последние его лучи отбрасывали розовые блики по поверхности сугробов. Ветераны помолчали еще несколько минут.

- Давай, Коля, договоримся так. Ты среди своих пару человек позорче подбери. Они пойдут на Лубянку. А я попробую поговорить с людьми из бывших разведчиков. Есть у меня один хороший знакомый. Вот, ещё такой вопрос. Нет ли у тебя знакомых сапёров? Ведь даже если мы ВУ[80] обнаружим, с ним надо будет что-то делать.

- Петрович, знаешь, у меня как-то так сложилось, что все летуны вокруг, в лучшем случае – техники и инженеры. Надо будет всех опросить, может у кого-нибудь есть друзья из сапы[81]. Хотя тут можно и не усложнять. Достаточно в ближайшее отделение милиции подойти и сказать, что под прилавком взрывное устройство. Менты, конечно, скажут, что не может этого быть, но тут надо, чтоб человек, который будет обращаться, был уважаемый. Чтобы трудно было нагло послать.

- Да ради хорошего дела, я и сам могу прийти. Хрен, они генералу откажут! Пусть «дежурные» зафиксируют закладку, позвонят мне, я подъеду, и с урной всё будет пучком. Мне еще и медаль дадут, за бдительность. – Алейников поднялся со скамейки и протянул руку для прощания. – Ладно, Николай, давай по домам, мы сделаем все, что в наших силах, а там как фишка ляжет.

В Москве в субботу 8 января резко потеплело. Ветер с Атлантики принес снегопад и поднял столбик термометра до –5 градусов. В стране заканчиваются школьные каникулы, а значит утренники, ёлки и прочие детские мероприятия в самом разгаре. Народу в метро много. С одной стороны это затрудняло Николаю Ивановичу наблюдение за вагоном, но с другой, полностью исключало привлечение к нему лишнего внимания.

Ветераны решили, что наблюдать надо с конечной станции. Морозов рассчитал, что до Измайловской поезд будет идти 45 минут, значит надо дождаться точно 16.45 и сесть в третий вагон. Поезд, подошедший к перрону станции «Молодёжная» был чист, пуст и светел. Вид коричневых пружинных диванов, немного потёртых, но без порезов и явных дыр, говорил о том, что москвичи любят и гордятся своей подземкой.

Николай Иванович располагается в самом центре, чтобы зрительно контролировать весь вагон. Вместе с ним в вагон ввалилась толпа подростков с лыжами.

На «Киевской» лыжники растворяются в обычной московской толпе, и дальше вагон идёт уже в обычном режиме. Вот тут внимание Морозова привлёк невысокий крепкий мужчина с синей спортивной сумкой, на боку которой красовались модные олимпийские кольца и надпись «Москва-80». Вязаная лыжная шапка, черная спортивная куртка, такие же черные брюки с белыми узкими полосками по боковому шву. Парень был похож на спортсмена, едущего на вечернюю тренировку. Он протиснулся к торцевой двери вагона и плюхнул сумку на пол.

На Курской мужик внезапно всполошился и как пуля выскочил из вагона. Сумки при нём не было. До взрыва осталось 22 минуты. Полковнику стало по-настоящему страшно. Через две минуты поезд остановится на «Бауманской». Надо нести сумку прямо в милицию метрополитена. Есть риск, что сумка взорвётся во время переноса. Хотя от движения она же не взрывается. А что если сообщить сейчас вагоновожатому по прямой связи? Вон у выхода красная кнопка со щелями микрофона. Тогда на следующей станции всех выгонят из вагона. Поезд отправят в депо. Пока он будет ехать он, наверное, и взорвётся. Но пострадает только пустой вагон. Значит так и поступим. Бог с ним, с вагоном.

Морозов встал и, с усилием раздвигая пассажиров, продвинулся к тревожной кнопке.

- Машинист поезда? Товарищ машинист, дослушайте, пожалуйста, до конца, это очень важно! В третьем вагоне на полу лежит черная сумка. Хозяин её вышел на Курской. Есть веские основания считать, что в сумке бомба. Я, как ветеран и сапёр в этом разбираюсь. Надо срочно эвакуировать людей! Нет! Это не розыгрыш, - Николай Иванович отпустил кнопку связи.

«Бауманскую» проехали без каких-либо дополнительных объявлений. Либо машинист просто не поверил, и подумал, что я шучу, либо согласовывает свои действия с начальством. Как же у нас все боятся брать ответственность.

Полковник собрался уже повторить сеанс связи, как вдруг из динамиков вместо привычного женского голоса, объявляющего остановки, раздался слегка запинающийся мужской баритон.

- Уважаемые пассажиры, на следующей станции убедительно просим вас покинуть вагоны. По техническим причинам поезд следует в депо.

Последние его слова были заглушены резким усилением шума при въезде на «Электрозаводскую». Морозов вместе с остальными попутчиками покинул вагон и, не дожидаясь другого поезда, поднялся на поверхность. На сердце у него стало легко и спокойно.

Вечером в половине шестого прохожие на Измайловском проспекте внезапно услышали резкий хлопок, донёсшийся со стороны линии метро. Многие позже рассказывали, что видели даже всполох пламени на облаках.

На станцию «Первомайская» поезд прибыл в полном составе, но с изуродованным взрывом третьим вагоном. Через разбитые окна были видны искорёженные сиденья и ободранная обшивка стен. На станции поезд уже ждали работники транспортной милиции. Через оставшиеся невредимыми двери зашли в вагон и сопроводили его в депо. По всем признакам имел место террористический акт. Тут же было составлено донесение для вышестоящего начальства, по результату осмотра.

В половине шестого в гастроном на ул. Дзержинского зашел представительный седой старик в каракулевой генеральской папахе с голубым верхом. Погоны украшала генеральская звезда. Генерал подошёл к прилавку, внимательно осмотрел лежащие сыры, перевёл взгляд на колбасы. Также внимательно их изучил, но вдруг взгляд его замер. Генерал поднял голову и сказал продавщице следившей за ним с пристальным вниманием:

- Товарищ продавец, что это у вас за сумка лежит в углу?

- С утра ничего не было. А сейчас не знаю, мне из-за витрины не видно. – Женщина обошла прилавок, проплыла мимо немногочисленных покупателей, и собралась было открыть непонятную черную торбу, как движением руки генерал её остановил.

- Тихо! – Шёпотом скомандовал он, - слышите? что-то тикает…

Лицо тётки тут же побелело. Руками она закрыла себе рот и начала пятиться к дверям.

- Где здесь ближайшее отделение милиции?

- Какая милиция? Нет, не знаю… Нет тут милиции… Тут же КГБ в этом же доме. – Забормотала перепуганная женщина.

- Хорошо! Тогда быстро закройте магазин, ни в коем случае сумку не трогайте, сами выйдите на улицу и никого не подпускайте. Я схожу, договорюсь о сапёрах.

Пока они переговаривались, пока Алейников дошёл до дежурки КГБ, пока там проламывал лёд недоверия, полчаса до взрыва истекло. В дежурке был слышен только лёгкий хлопок.

- Что лейтенант, доупирался? – голос генерала стал презрительным, - не быть тебе капитаном. Слышал? Похоже, что рвануло. Дай бог, чтобы ничего не рухнуло, и никого не придавило.

Серия взрывов потрясла столицу. Свидетелей было много. Власти, как обычно в СССР, никакой информации не давали, что служило поводом для самых замысловатых слухов. Одни говорили, что это американские спецслужбы таким способом хотят сорвать Олимпиаду, кто-то обвинял сионистов, кто-то китайцев. Были слухи, что это «блатные» ставят под контроль «барыг», что банда Монгола[82] громит волков Япончика[83]. Слухов ходило много, и везде фигурировали множество кровавых жертв и масштабные разрушения. Как известно, у страха глаза велики.

«Голос Америки», «Свобода», «Би-Би-Си» и другие вражеские голоса уже на следующий день смаковали в эфире все эти слухи, добавляя версию о причастности к взрывам КГБ, как провокацию, направленную против диссидентов.

Тут власти, наконец, спохватились, поняли, что дальше замалчивать нельзя, и 10 января ТАСС дал весьма умеренную и сдержанную информацию о событиях. Информагентство сообщило, что 8 января в вагоне столичного метрополитена и в магазине №15 произошли взрывы небольшой мощности, пострадавших нет. Про другие взрывы вообще промолчали.

Еще через день «голоса» передали об «Обращении…» Сахарова, в котором опальный академик снова поддержал версию о провокации КГБ.

Нужно было срочно найти виновников, но следов практически не осталось. Только через год было найдено ещё одно взрывное устройство, с помощью которого вышли на след армянских националистов, больше похожих на идиотов. Их и назначили виновными, провели через закрытый суд и быстро расстреляли. В печати прошла короткая компания по разоблачению происков враждебных сил, а народ с готовностью поддержал быструю расправу. Диссиденты притихли и сидели, как тараканы под веником.

На следующий день в воскресенье Морозов позвонил мне и, довольный успехом проведённой операции, благодарил меня за такое полезное дело, как спасение человеческих жизней.

Я тоже был рад тому, что удалось избежать человеческих жертв. Не было даже раненых. Хорошо бы ещё, чтобы КГБ ничего не нашла на ветеранов.

- Боря, ты ещё что-то говорил о авиакатастрофах. Может быть, попробуем? – ветеран вошёл во вкус «спецопераций».

- А давайте. Так, как же там… 13 января будет крупная катастрофа под Алма-Атой. Ту-104 Хабаровского авиаотряда, рейс Хабаровск – Алма-Ата, после промежуточной посадки в Новосибирске подлетит к Алма-Ате. Произойдёт возгорание левого двигателя, но система сигнализации не сработает. Экипаж будет пытаться посадить машину на одном двигателе, но борт потеряет скорость и рухнет, развалившись на три части. Все 90 человек погибнут. Причина катастрофы – разрушение от старости топливопровода, что привело к возгоранию двигателя.

- А номер рейса не помнишь?

- Нет, конечно, просто я читал как-то о событиях по годам, а там только краткая справка.

Пока никаких мыслей о том, как предотвратить эту ужасную катастрофу ни у кого из нас не появилось. Хотя я более чем уверен, что у боевых ветеранов, вкусивших радость победы, в конце концов, всё получится.