Тернии и звёзды

31. А В 30-й НОМЕР – ШАМПАНСКОГО!

21.24 минуты московского времени. Нет еще и получаса, как Нина Переверзева заступила на суточное дежурство по городу. Говорят, раньше хватало суток между сменами, чтобы восстановить силы. Самой Нине тоже так всегда казалось. Почему-то сегодня смена только началась, а она уже чувствует себя разбитой. Что-то давило в голове. Давило не сильно, но так как бывает, когда начинается простуда или грипп. Будет очень плохо, если заболею, - подумала Нина, обещала же дочке сходить субботним вечером на «Щелкунчик». Светка так обожает балет, с умилением вспомнила пушистые кудряшки.

Вдруг поток мыслей оборвал резкий звонок, будто подхваченные порывом ветра, в один миг мысли отлетели прочь, голова стала ясной, сердце погнало кровь по жилам.

Гостиница «Россия»! Это же автоматически третий номер[94], чтобы там не произошло! Телефоны звонят безостановочно.

- Пожарная охрана! Администратор гостиницы «Россия». Пятый этаж. Дым в коридоре!

- Пожарная охрана! Служба лифтов гостиницы «Россия». Задымление на лестничной клетке северного корпуса.

- Пожарные? Вижу пламя в окне десятого этажа гостиницы «Россия». Где я нахожусь? На Разина, со стороны станции «Китай-город». Да. Видно хорошо. Соседнее окно тоже задымило! Вы скорее выезжайте…

Ещё проходили первые заявки, а личный состав, самой близкой 47 ВПЧ[95] был поднят по тревоге.

— 1-я, высылайте цистерну, насос, лестницу и газовку[96], гостиница «Россия». К вам силы следуют автоматически по номеру три, 21 час 30 минут.

— 4-я ВПЧ…

— 7-я ВПЧ…

В радиостанцию на пульте ворвались переговоры из эфира:

— Невель, я Крым, на «Россию» силы следуют автоматически по номеру три, много заявок!

— Крым, я Невель, вас понял, следую к объекту!

— Первый, я Крым…

— Крым, я Первый, вас понял, машина в заторе, непрерывно информируйте!

По всей диспетчерской зазвонили телефоны прямой связи.

Огромный механизм пожарной охраны пришёл в действие.

21.27 минут московского времени. Информация была скупая, младший лейтенант пожарной охраны Алексей Буканов ещё не знал подробностей, но кожей чувствовал, что на сей раз дело трудное — и ему быть первым РТП[97]. Пусть несколько минут, пока не приедет начальство, но все равно — первым.

Алексей вспомнил гостиницу, этот огромный бетонный блок, построенный с огромным количеством пожарных нарушений. Вспомнил и то, что акт сдачи в эксплуатацию так и не был подписан пожарными. Сейчас это не имело никакого значения. Людей всё равно спасать надо, тут деваться некуда. Только бы горели не нижние этажи! Ветер, как назло, северный, прямо в фасад гостиницы. Пламя с нижних этажей пойдёт наверх, да ещё подвалы там — не подвалы, а катакомбы, врагу их тушить не пожелаешь. Гаражи, правительственные бункеры, масса разных помещений… Говорят, что все подземные этажи уходят вглубь метров на 35, а то и больше.

— К центральному входу! — Буканов выпрыгнул из кабины на заснеженный асфальт, отбросил от себя какого-то гражданина, который с криком: «Людей спасайте!» пытался вцепиться в него, и начал оценивать обстановку.

Из окон пятого и этажа вырывалось пламя, и валил дым. Сначала Буканову показалось, что всё здание объято пламенем, но он стразу сообразил, что высотная часть, пока ещё не горит — не дошёл туда огонь. Полыхают с пятого по двенадцатый этажи, выше — только дым… При этом горит как-то странно, языки пламени вырываются из отдельных окон, на каждом этаже. Так на пятом этаже клубы дыма валят из четырёх окон, на шестом пылает только одно, зато на двенадцатом горит больше половины.

Несколько мгновений лейтенант стоял и впитывал в себя впечатление: эмоции - побоку, профессионалу эмоции - помеха. Передал в радиоцентр: «Прибыл к месту вызова, из окон пятого и вышележащих этажей до верхних пламя и дым, большое количество людей просит о помощи, приступаю к спасению, пожару номер пять! Пожару номер пять!»

21.40. К ночи в столице подморозило. Последние, наверное, холода этой зимы, через три дня календарная весна. На улицах людно. Вечер пятницы – традиционное время отдыха после трудовой недели. На Васильевском спуске собралась масса народу. Воздух раздирают оглушительные сирены пожарных автомобилей. Красные машины уже заполнили все прилегающие улицы.

По высокому стилобату снуют люди в пожарных робах и касках. На козырек над главным входом уже подняли трехколенную[98] десятиметровую лестницу и штурмовки[99]. Лестниц хватает только до седьмого этажа. Других средств, чтобы спасать с этажей пока нет, но вот-вот должны подойти. По пятому номеру должно прийти всё, что есть в городе и области. Вот только таких лестниц на всю Москву только три – две по пятьдесят и одна длиной шестьдесят два метра. Значит придётся пробиваться по задымленным коридорам, а это огромный риск и большие затраты времени и сил.

Алексей Буканов, не дожидаясь прибытия старших чинов, раздавал указания:

- Автонасос на гидрант и проложить магистральную — уже прокладывают? без команды? Здорово! И от автоцистерны тянут?— живём! Вот что значит опытные тушилы! Пятерых газодымщиков со стволами Никулько поведёт на трёхколенку, остальных - на разведку через центральный вход…

Внутри огромного здания пожарным приходилось туго. Длинные коридоры затянуло клубами едкого дыма, – удушающая пелена шла поверху, поэтому бойцы перемещались в основном на четвереньках или ползком. Местами «поджаривало» так сильно, что работать можно было только тандемом: передовой боец-ствольщик сбивает из брандспойта пламя, а его самого сзади поливают водой, чтобы не загорелся. Вдобавок огонь вел себя непредсказуемо. То наносит удар в спину, то выскакивает внезапно из вентиляционных отверстий, то вдруг слышался какой-то странный хлопок, и в потушенном уже помещении, вновь разгоралось пламя. Приходится отступать и начинать все сначала.

Дело тушения пожара постепенно входило в привычное русло. Да, было очень трудно, да, мешало прибывшее начальство и не хватало техсредств, но это были привычные трудности.

Весть о происшествии у самого Кремля моментально дошла до «верхов». К месту трагедии один за другим подъезжают черные лимузины. На пожар прибыли 1-й секретарь Московского Горкома Гришин, министр обороны Устинов, глава МВД Щелоков, председатель КГБ Андропов, секретарь ЦК Черненко и, даже Предсовмина Косыгин. Сопровождающие их крепкие ребята из Управления охраны КГБ, тут же начали расчищать территорию для своих «шефов». Пришлось вызвать на подмогу наших ребят-пожарных, которые в резерве находились. Они в цепочку выстроились и, сделав вид, что занимаются сращиванием рукава, попросту оттесняют спинами «гэбэшников». Те в итоге «передислоцировались» в другое место. Пожарным для обеспечения своей непосредственной работы приходится соорудить ложный штаб, иначе «кремлёвские старцы» просто не дадут что-либо делать.

Андропов всё-таки пытается пройти в вестибюль горящего здания. К нему наперерез бросается Иван Леонидович Антонов, начальник УПО Москвы. Ему совсем не улыбается перспектива гибели главы КГБ.

- Генерал, что-нибудь о причинах пожара уже известно? – увидев Антонова, Андропов переключает внимание на него.

- Ни как нет, товарищ министр, - ничего пока сказать нельзя. Судя по поведению огня и множестве точек загорания, больше всего похоже на спланированный поджог.

- Поджог говоришь? Может и поджог, но смотри, чтобы никто об этом не распространялся. – Андропов резко развернулся и направился к стоящей в стороне группе машин. У Антонова отлегло на душе.

Щёлоков, Черненко, Устинов стояли молча. Как завороженные, не могли оторвать взгляд от вырывавшихся из окон языков пламени. Морозный зимний воздух всё сильнее пропитывался запахом горящей синтетики. Снег вокруг постепенно покрывался черной маслянистой сажей.

Андропов тронул за локоть Черненко.

- Константин Устинович, вчера вечером Леониду Ильичу звонил Живков и что-то говорил о пожаре. Не об этом ли? Вам Брежнев ничего не говорил? Вы же друзья вроде?

- Лёня только посмеялся, сказал, что эти болгары совсем на своих ясновидцах помешались. Знать бы как оно обернётся, можно было бы и сделать что-нибудь… А у тебя, Юра, там, наверное, много сотрудников пострадало?

- Вы даже не знаете, насколько много, лучшие, можно сказать, кадры теряем. У нас же там целый этаж был с первоклассной аппаратурой с архивами записей. А какие парни! Эх… - Андропов тяжело вздохнул.

Мыслями он уже был занят другим. Откуда Живков получил информацию? Кому был выгоден этот поджог? Что там такого нарыли наши слухачи, что потребовалось устраивать такой ужасный спектакль? Пока пожар не потушим, ответа не будет. Прямо завтра с утра надо бросить все силы на раскрытие этого преступления. Если это из наших кто-то, надо будет такой процесс устроить, чтобы всем по заслугам досталось. Даже если Брежневская семейка замешана. А было бы хорошо! Может действительно, провести расследование таким образом, чтобы все следы привели к дочке «Лёни», этой престарелой нимфоманке Галеньке. Вот же не повезло Брежневу с детьми! Но нет! Рано пока в стране новые порядки заводить. Хоть и неладно что-то в «датском королевстве».

Так продолжая прокручивать в голове формирующуюся новую идею, Андропов забрался в свой членовоз и первым оставил место пожара. Остальные вельможи поспешили последовать его примеру, и вскоре пожарные вздохнули с облегчением. Высокое начальство лишило их своего внимания. Можно было трудиться в полную силу.

Николай Иванович Морозов с утра пораньше отправился на Красную площадь. Ему было очень интересно, действительно ли был пожар или всё-таки в этот раз Боря ошибся. Можно было никуда не ездить, подождать до вечера, а вечером встретиться в клубе ветеранов. К тому времени «сарафанное радио» уже разнесёт по столице такую поистине горячую новость. Но любопытство возобладало.

Однако подойти к гостинице не было возможности. Свежие, ещё пахнущие смолой, доски только что построенного забора отделяли Красную Площадь от Васильевского спуска. Также точно были перекрыта набережные и улица Степана Разина. Николай Иванович нисколько не удивился, когда у станции «Китай-город» он встретил Алейникова.

- Здравия желаю, товарищ генерал. Тоже не смог справиться с природным любопытством? – с лёгкой иронией он обратился к другу.

- Где уж с ним справиться? Сейчас, как у нас принято, всё засекретят, но что с гостиницей что-то случилось уже понятно. Не стали бы такой большой район перекрывать, если бы какая-то бытовая мелочь произошла. Кстати, ты заметил, какой чёрный снег перед забором?

- Ага! Действительно, как будто всё сажей покрыто. Да, что там снег! Ты на здание посмотри! Весь фасад закопчённый. Пожар был не маленький, это точно. Значит либо болгарин не звонил вообще, либо звонил, но ему не поверили. Придётся утешиться, что хотя бы трёх человек мы с тобой спасли.

А по Москве ползли слухи один ужаснее другого. В отсутствии официальной информации ниша заполнялась народной молвой. Одни говорили, что это опять террористы, другие обвиняли во всём преступные кланы, воюющие между собой таким способом, третьи уверяли, что это гэбэшники так решили расправиться и со шпионами, которых в самой большой гостинице каждый второй, и с местными барыгами, которые все остальные.

Конечно, срочно была создана правительственная комиссия, особая следственная бригада работала над выяснением причин целый год, но так ничего и не выяснила. В итоговых документах уголовного дела было записано: «Установить категорически и однозначно техническую причину пожара экспертными методами не представилось возможным».

Юрию Андропову не давал покоя странный звонок Живкова. Как отъявленный материалист, он не мог допустить самого факта ясновидения, но как прагматик, понимал, что факт вещь упрямая. Если некто предупредил о каком-то событии, которое произошло, значит, речи о случайном возгорании быть не может. Если возгорание не случайно, значит, кто-то преднамеренно совершил особо опасное преступление. Результаты этого пожара ужасны. Жертвы, конечно, рекордные, но не это главное. Наш народ привык к жертвам. Тем более при наших ограничениях на информацию о действительном количестве погибших никто не узнает. Выгорело здание, это ущерб на многие миллионы рублей. Хотя это тоже никто не заметит, при плановой нашей экономике, - Андропов криво усмехнулся. Что там ещё? В этом году у нас 60 лет Революции… К годовщине о пожаре будут помнить только те, у кого погибли родственники. Народ забудет, западные обыватели тоже. Через три года Олимпиада. Самое плохое, что может с этой стороны последовать, это призыв от Запада к бойкоту по причине неспособности обеспечить безопасность. Это уже гораздо хуже. Это действительно удар по престижу СССР. Хотя… Тоже не так уж страшно. Одним ушатом грязи больше одним меньше, разницы нет. Вряд ли Олимпийский комитет пойдёт на перенос Игр в другой город всего за три года. А бойкотировать, пускай бойкотируют хоть до усрачки. Наши больше медалей получат. Что там ещё? В огне и дыме погибло несколько сотрудников КГБ. Подготовленные кадры на улице не валяются, это действительно удар по Комитету. С ними погибли результаты их наблюдений! Вот! Вот где корень! Кому-то надо было, чтобы информация не попала куда следует. Значит надо думать, кому было выгодно. Кому-кому, ясно же, что выгодно это, прежде всего Кольке[100], нашему главному менту. Его ребята покрывают всех этих узбекских лесоводов, сибирских виноградарей и китобоев с Урала за долю малую. Там наверняка что-то нащупали такое, что уже ни в какие ворота не влезало. Вот и решили с перепугу «красного петуха» подпустить… Старый приём сокрытия улик в виде случайного пожара ещё никогда не подводил.

Надо будет всё-таки болгарский след попробовать покопать. Они сюда совершенно не вписываются. Вроде бы. Или всё-таки их тоже как-то сумели к делу привлечь? Юрий Владимирович поднял трубку:

- Филипп Денисович, зайди ко мне. Есть одна мысль, надо бы её вместе обсудить.

- По вашему приказанию… - начал докладывать вошедший генерал-майор, но был остановлен нетерпеливым взмахом ладони.

- Давай, генерал, без чинов, нечего ещё и здесь время на всякую мишуру терять. Скажи лучше, что ты думаешь о причине пожара «России»?

- Что тут думать, Юрий Владимирович? Всё белыми нитками шито. Это проделки людей Щёлокова. Перестарались, конечно, но сработали ловко, комар носу не подточит. Доказать ничего будет нельзя.

- А что скажешь по поводу болгар?

- Тут ничего определённого сказать не могу. Откуда они узнали мне не понятно. У посольских с конторой Щёлокова никаких связей не фиксировали. В пору поверить в предсказания их ясновидящей бабки, кажется, Вангой её зовут. Других версий у меня пока нет.

- Надо чтобы были. Свяжись с болгарскими товарищами. С этим, как его… С Шоповым, кажется. Пусть поспрашивает, откуда у товарища Живкова такая странная информация. Кто ему звонил, или писал, или ещё как-то передал. Даже если это пресловутая Ванга, пусть найдёт конкретного свидетеля. Давай, подключай своих мужиков, завтра чтобы версия была!

Колёса обработки информационных цепочек начали вращаться с постоянным ускорением. Каждый шаг порождал новые имена, новые направления, новые факты. К вечеру уже было известно, что информацию Тодор Живков получил из Москвы. Это было хорошо, так как сразу вводило весь процесс в нормальное русло расследования, лишённое потусторонней мистики и прочих чудес. Если из Москвы, значит, скорее всего, из Болгарского посольства, вряд ли частное лицо могло бы выйти на главу государства так запросто.

Уже в первый же день удалось выяснить интересный факт. Глава торгового представительства Тодор Иванов назначил встречу двум своим русским аспирантам как раз на половину десятого вечера в злосчастной гостинице. Буквально накануне он отменил встречу, не назначив даже другое место и время. Из этого следует, что он внезапно получил информацию о пожаре и, естественно, отреагировал скоропалительно, но правильно. Зачем подвергать опасности себя и других людей? В Москве он не стал никому об этом сообщать, что правильно, ему бы никто не поверил, а подозрения бы он вызвал. Поэтому он ограничился звонком Живкову, с которым поддерживает личные отношения. Вот здесь он поступил опрометчиво, всё равно звонок Брежневу ничего не изменил, а вот след остался. По-человечески его понять можно, всё-таки надо совсем не иметь совести, чтобы, зная о грядущей катастрофе, оставить всё как есть.

Оставалось выйти на тех людей, которые донесли до болгарина эту информацию. Это сделать не так и сложно. Хотя охрана там из милиции, поэтому трудности с конкурирующей фирмой могут быть. Чтобы не навлекать на себя подозрения в организации пожара, Щёлоков пойдёт на допуск КГБ к парням из полка охраны посольств.

Буквально на следующий день лейтенант милиции Александр Тишин рассказал о том, как 24 февраля в посольстве Болгарии, где он стоял на посту, появились три странных человека. Двое были генералами ВВС, как положено в папахах и с золотыми погонами. Оба в возрасте под семьдесят. Третий помоложе и одет был в пилотскую куртку без знаков отличия, но тоже в папахе с голубым верхом. Лейтенант вспомнил, что один из генералов спросил у него, как найти кабинет торгпреда. Он ещё удивился такому странному вопросу. Зачем ветерану-лётчику торгпред?

С помощью Тишина был составлен словесный портрет всех троих. После сличения фоторобота с личными делами всех генералов ВВС, стало понятно, что это генерал-лейтенант Ушаков, глава совета ветеранов АДД «Дальники». Второго тоже легко было узнать, Герой Советского Союза, генерал-майор в отставке Сергей Алейников. Третьего опознали позже, как полковника ВВС Морозова, тоже кавалера многих наград. Тут же вспомнили, что Алейников засветился совсем недавно при попытке теракта в гастрономе на Дзержинского. Руководству КГБ и самому Андропову всё это показалось очень странным, поэтому решили, что надо бы последить за стариками. Организовали «топтунов».[101] Через неделю обнаружили, что ветераны ведут совершенно обыденную жизнь пенсионеров, поэтому наружку решили снять. Ограничились тем, что оставили на прослушивании их домашние телефоны. Было очевидно – старики к пожару причастны не были, но каким-то образом узнали о пожаре и решили предупредить. Да, левой пяткой через правое плечо, но напрямую их бы точно слушать не стали. Сказали бы «спасибо» и забыли бы об этом. Так, конечно тоже отмахнулись, даже звонок Живкова не помог, но хоть кого-то спасли.