Тернии и звёзды

2. В ПАРАДНОМ МУНДИРЕ КАРТОФЕЛЬ, КАК ФЕЛЬДАДЬЮТАНТ НА БАЛУ

С сельхозработами нам повезло – тепло и сухо. Я с вечера закинул в рюкзак нехитрый харч, включая бутылку портвейна. Матушка выдала старое покрывало, чтобы сидеть не в грязи. Утром облачился в штормовку, кеды, спортивные штаны и в семь отправился знакомиться с новым полем деятельности.

Самое смешное то, что к половине восьмого к главному корпусу подошёл только я. В течение получаса по одному подтягиваются городские. К восьми дружною толпою подвалил народ из общаги.

- Ты вроде бы из нашей группы? - Обратился ко мне коренастый усач в кирзачах и тельняшке. По виду явно старше всех остальных. – Когда поедем то, слышно уже? – Шуру Шестакова не узнать не возможно. Колоритен. Даже чересчур.

- Да пока даже начальства нет. Блинков опаздывает.

- Меня Шурой зовут, - мужик протягивает руку в приветствии. Шурик служил во флоте, а после службы работал в Мирном, в Якутии. В Сибстрин отправлен со стипендией от предприятия. Знаменит тем, что равно владеет как правой, так и левой рукой. Амбидекстрия, так вроде называется это чудо природы.

- Борис, - я жму руку будущему главному архитектору алмазной столицы. - Анекдот про колхоз знаешь?

Мюллер — Штирлицу:

— Штандартенфюрер, мы получили телеграмму от вашего командования, в которой вам выражается благодарность за успешную операцию и по этому поводу вас приглашают в Москву на премьеру в Большой театр.

— Не поеду!

— Это почему же?

— Прошлый раз в цирк приглашали — а сами в колхоз на месяц угнали!

- Годный анекдот, - смеется кучерявый парень в очках, в котором я узнаю Вову Гайданского. Он обращается к Шестакову:

– Шура, что тут происходит, ты почему ещё не разобрался? Я, понимаешь, приготовился к трудовым подвигам, а нам транспорт не подали.

Вот с кем было бы хорошо наладить деловой контакт. Ему всегда удавалось найти способ заработка, причем близкий к основной специальности.

Только около четверти девятого появился тощий длинный парень в каких-то круглых старушечьих очёчках на резинке. Это и был наш предводитель - Валера Блинков. Ему тут же проректор нахлобучил выговор, после чего всех наконец-то рассовали по автобусам и отправили в совхоз «Морской».

Не прошло и часа, как автобусы остановились на краю картофельного поля. В воздухе стоял отчетливый запах сухой земли, палой листвы и соляры. У края поля – УАЗ защитного цвета, из которого тут же выскакивает невысокий, подвижный мужик в пиджаке с галстуком, но в сапогах. За сто метров разлетается по полю его веселый матерок.

- Какого хуя, блядь, вы так поздно приехали, блядь! Договор, сука, был на час раньше! Вы что там, в своём долбанном Сибстрине, совсем охуели? – Мужик матерится еще пару минут. Постепенно запал его стихает, и когда он подходит к нашей группе, почти спокойно спрашивает, - случилось чего? Или так - разгул бесхозяйственности и безответственности?

Бедный Блинков краснеет как рак, но выходит вперед и протягивает руку для приветствия.

- Скорее второе, товарищ председатель, - говорит Валера, пряча за лёгкой бравадой, собственную неловкость. – Вы не переживайте, мы сразу без раскачки начнем и всё, что требуется, сделаем. Он еще что-то нечленораздельно бурчит. Мужику надоедает его слушать:

- Наверстают они, знаю я, как вы наверстаете, хуй ли с этого молодняка толку. Ладно. Ты, блядь, здесь за главного? Вот, смотри туда, блядь, - председатель машет рукой на юг. Во-о-он, блядь, видишь березовый колок? Вот! До него, блядь, вот это вот всё – ваше, блядь. В ширину – вон до тех кустов. Вёдра, сука, у вас есть?

- Но ведь вёдрами должны вы нас обеспечить! – возмущается Блинков, - у нас половина студентов в общежитии живут, откуда у них возьмутся вёдра?

- Блядь! Да, что ж это за хуйня то сегодня! – опять начинает заводиться председатель, - ладно, блядь, что-нибудь придумаем. Вон там два десятка вёдер, блядь, стоят, со вчерашнего дня остались. Берите и работайте. Работа простая. Вон, видите, блядь, картофелекопалки «Дружба», нахуй? Они большинство клубней сразу в кузов отправляют. Но машины, есть машины, часть картохи падает мимо кузова. Ваша задача, блядь, собрать не выкопанную и упавшую в кузова всё тех же машин. Задача понятна? Понятна. За работу. Блядь!

Блинков собирает вокруг себя всех старост. Я тоже хочу поучаствовать в «военном совете». Валере стыдно, что из-за его утренней неорганизованности нам придётся больше работать. Поэтому он строжится.

- Берём ведра и собираем в них картошку. Собираем все и девочки и парни. По мере заполнения мужчины относят ведра к ближайшему грузовику.

- Ладно, Валерий Иваныч, не смущайся, - говорит ему Олег Лихачёв, который тоже, как и Шестаков и отслужил, и поработал, и выглядит явно старше Блинкова - ну, опоздал, с кем не бывает, дело молодое. Никто же проверять не будет, осталась там картопля, или вся до единого клубня собрана. Десяток рядков вдоль дороги соберем тщательно, а остальное, как получится.

- Валерий Иванович, - влезаю я с вопросом, - а обед нам привезут сюда, или нас повезут в совхозную столовую?

- Сомневаюсь я что-то, и в том и в другом варианте. Надо было с собой брать, вообще-то. Во все времена брали сухим пайком.

- Да я то взял, и не только сухой. Но в Постановлении Правительства четко написано, что совхоз должен обеспечить горячее питание. Если должен обеспечить, значит под это выделены деньги. Если питания не будет, значит этот хмырь наши денежки украл. Еще они должны бак с чистой водой привезти…

- Ладно! Придет время, посмотрим. Если не будет, придется мне с ректором разговаривать обо всем этом. А ты откуда такой ушлый взялся? Постановления читаешь.

- Борис меня зовут, фамилия – Рогов. Постановления читать полезно, для этого их и печатают. Вы меня еще не знаете, но вы еще меня узнаете[6], - заверяю я Блинкова.

Конечно же, к обеду никто ничего не привёз. Даже про воду колхозники забыли. Пришлось нам идти побираться у водителей, что возили наш картофан. Мужики работали не первый день и запас воды у них имелся. Кинуть канистру в машину – чего проще. Девочкам ничего не стоило выпросить у «королей баранки» пару ведер. В них кое-как руки от земли все и отмыли. Идти искать водоём никому не хотелось. Хотелось лечь, распрямить тело, нывшее от непривычной нагрузки и расслабиться.

Горячительное оказался не у меня одного. Жаль, что было его на тридцать человек всего три бутылки. Тут же начались анекдоты:

- Говорят, однажды, во время проведения в колхозе конкурса двойников Аллы Пугачевой, в нем тайно приняла участие настоящая Алла Пугачева. Но победила в конкурсе все равно жена председателя, - вспоминает Шалмин.

- А вот такой слышали? – встревает Гуляйкин, - Пропал сельский участковый. Весь РОВД на ушах, пробивают, куда он мог подеваться. Приезжают в колхоз, и местный житель им говорит: — Вчера видел Васю-участкового: в лесу на пне сидит. Ну, мусора бегом туда. Точно: сидит на пеньке и на муравейник смотрит. Начальник РОВД его спрашивает: — Вася, блядь, где тебя носит? - Участковый в ответ: — Вот сижу, третий день на муравьёв смотрю. Ни совещаний, ни планёрок, а как работают!

Паша Самарович тоже решил поучаствовать:

- На собрании в колхозе выступает агроном: — Товарищи! В позапрошлом году мы засадили по 20 центнеров картофеля на гектар. Все съел жук. В прошлом году мы засадили по 25 центнеров на гектар — и опять все съел жук! Но это нас не остановит, товарищи! В этом году мы засадим по 40 центнеров на гектар! Пусть подавится!!!

Посмеялись, перекусили припасами, что с собой снарядили городские, и естественно пробило на разговоры за жизнь.

- Валерий Иванович, скажите, а зачем нас вместо лекций отправили на картошку? Неужели колхозники сами не могут с этим делом справиться? – задаю я провокационный вопрос.

- Ты же говоришь, что читал Постановление… Там должно быть всё написано. Или соврал?

- Там больше пишется о том, как должно быть организовано всё это безобразие. О причинах упоминается слишком обобщенно. Что-то типа: - в целях улучшения снабжения населения и тыды и тыпы. Тут я вижу противоречие между декларируемым характером нашей экономики и её реальным воплощением в виде принудительных сезонных работ.

- Тут я тебе ничего сказать не смогу. Мне эта тема не интересна. Вот про генезис народной архитектуры, это, пожалуйста, а про экономику социализма - это не ко мне. Подсказал бы, раз такой умный, что мне сегодня ректору говорить, что бы завтра эта «барщина» была правильно организована.

- Валера, слушай сюда, - включается в разговор Шура Шестаков, - тут особо думать не надо. Берешь текст Постановления. Читаешь. Подчеркиваешь пункты, по которым есть нарушения. Берешь КЗоТ, делаешь то же самое. Идёшь к ректору и говоришь: - Даниил Азарович, имеет место нарушение закона. Пальчиком в текст – тык. Надо бы, - говоришь, - поправить председателя, а то могут быть неприятности у вас.

Для того, чтобы текст найти, мотай-ка ты, дорогой Валерий Иванович прямо сейчас в город, ступай в библиотеку. Только мухой! Выходи сейчас на трассу, лови попутку и - в институт. Сейчас половина второго, полчаса до трассы, час на машине до города, так что до конца рабочего дня успеваешь. Мы тут без тебя как-нибудь разберёмся.

Блинкову идея понравилась. Он тут же схватил свою сумку и прямо через поля, спотыкаясь о кучи ботвы, побежал в сторону дороги.

- Кстати еще анекдот вспомнил, - говорит Мишка Горюнов, еще один любитель народного фольклора, - Спит Форд, и ему сон снится, будто сидит он на XXXII съезде КПСС, а с трибуны оратор говорит: — ... в этом году хорошими результатами завершили уборочную хлеборобы Кубанщины, Херсонщины, Алабамщины и Техащины...

Анекдоты травить дело, конечно, хорошее, но пора и за работу, тем более что картофелекопалки выпустили клубы черного дизельного выхлопа и двинулись по полю. Мы нехотя поднимаемся и без особого энтузиазма направляемся к этим чадящим агрегатам. Натягиваем черные от земли перчатки и приступаем к процессу поиска потерянных картофелин.

К пяти часам от беготни с вёдрами руки уже реально отваливаются. К счастью, ровно в пять комбайн, как по команде, поворачивает и, не прощаясь, выезжает на дорогу. Всё понятно. У мужиков рабочий день закончился. Баста карапузики, кончилися танцы!

Шурика хватает за рукав водила, в который тот забросил очередное ведро с картошкой.

- Служивый, слушай, давай вы, это… сегодня картошку в кучи соберете, а то у нас, того-этого… рабочий день закончился, нах.

- А мы, что лысые что ли? – в тон ему отвечает Шестаков, - пускай себе эта картошка ночь полежит. Ничего с ней не случится. Мы тоже вместе с вами в город поедем.

На том и порешили.