Терпкий аромат полыни

Я несколько раз встречалась с миссис Т. Она говорит, что мое тонизирующее средство ей помогает, но у нее все еще нет сил, а кожа такая бледная, как будто в жилах вовсе нет крови. Ничто ее не увлекает и не вызывает любопытства. Я пыталась почитать ей газету, обсудить последние моды и еду, но она не проявила никакого интереса. Я предложила показаться врачу, но она сказала, что встречалась со множеством врачей и никто не нашел у нее никакой болезни. Последний посоветовал гулять на свежем воздухе и предположил, что, будь у нее дети, она была бы здоровее. Бедная женщина совсем расстроилась. Очевидно, она не способна иметь нормальные физические отношения со своим мужем. И он терпеливо сносил это вот уже более десяти лет. Мне кажется, что проблемы ее — душевного свойства, а не физического. Она боится всего, и это лишает ее всех удовольствий, предлагаемых жизнью.

Стоял чудесный весенний день, и я предложила миссис Т. полюбоваться нарциссами, которые в изобилии цвели на соседнем холме. Она ответила, что ветер для нее слишком резок. Как бы вырвать ее из этого замкнутого круга? Ей, скорее всего, нравятся мои визиты, но, полагаю, я — ее единственная гостья.

По дороге домой мы с мистером Т. оживленно обсуждали ирландский вопрос. Спорили мы так пылко, что когда он довез меня до коттеджа, то даже извинялся. Я сказала, что всегда рада интересному спору, и пригласила на чашку чая. Он изучил мою маленькую лабораторию, которую я устроила в бывшей судомойне, и был очень впечатлен.

Сегодня произошло странное, чудесное и пугающее событие. Я с трудом пишу эти строки, но хочу запомнить каждое мгновение этого дня. Мы, как обычно, ехали обратно к коттеджу. Миссис Т. стало немного хуже из-за погоды: в дурную погоду у нее всегда болит голова. Я согласилась приготовить для нее снадобье от головной боли, о котором читала, но которое все еще не пробовала сделать. Оно состоит из мытника, шлёмника и ивовой коры. К счастью, ивы растут у реки.

По дороге домой небеса разверзлись, и мы промокли в считанные мгновения. Потом вспыхнула молния, и сразу же прогремел гром. Бедная кобылка понесла, рванувшись вперед. Мистер Т. напрасно пытался остановить ее. Мы слетели по крутому холму и перемахнули через узенький мостик внизу. Каждое мгновение я боялась, что мы перевернемся, и цеплялась за мистера Т. и за бортик коляски, которую мотало из стороны в сторону.

И тут на дорогу перед нами упала огромная ветка. Ее бросила рука Провидения. Лошадка вздрогнула и остановилась. Мы были в безопасности. Мистер Т. спрыгнул и успокоил несчастное животное. Потом снова забрался в коляску.

— Прошу прощения, мисс Олгилви. Вы целы?

— Признаюсь, меня немного… растрясло. — Я нервно рассмеялась. — Я полагала, что люблю скорость, но это было слишком быстро на мой вкус.

— Боже мой, вы — чудо! — восхитился он. — Любая другая женщина уже впала бы в истерику.

— Я не склонна к истерикам, мистер Т. — Я все еще смеялась.

— Разумеется, нет. Вы… вы — идеал. — Он взял меня за подбородок, притянул к себе и поцеловал. Мне стыдно в этом признаваться, но я ответила на его поцелуй. Потом нас обоих охватило чувство вины, и мы поклялись больше никогда не повторять этого.

Всю ночь я не спала. Меня мучил стыд перед женщиной, которая доверилась мне. Я призналась себе в том, в чем отказывалась признаваться ранее: между мной и мистером Т. возникли чувства. И я не могла его винить за тот необдуманный поступок. Он здоровый мужчина, лишенный всего того, чего имеет право ожидать муж. Признаюсь, меня тоже привлекают его живой ум и суровая внешность. Я полагала, что после Финлея уже не смогу полюбить ни одного мужчину. Ну что ж… мужчина, которого я смогла полюбить, женат на другой. Но это значит по меньшей мере, что сердце способно исцелиться.

К утру я приняла решение. Я должна прекратить общение с Марией Т., чтобы не поддаваться соблазну. Я напишу ей записку, в которой скажу, что пренебрегла своими обязанностями школьной учительницы и больше не смогу уделять ей время. Я буду присылать ей тонизирующее средство, если оно ей помогает, и желаю ей скорейшего восстановления.

С тяжелым сердцем я опустила письмо в ящик. Я больше никогда его не увижу. Когда мой Финлей погиб, я боялась, что больше никогда не смогу полюбить. Но теперь я знаю, что человеческое сердце может возродиться.

Я уже около месяца не навещала Марию Т. Ее муж приезжал ко мне, говорил, что его жене стало очень плохо от моего письма, и умолял меня передумать. Я сказала ему правду. Сказала, что нас влечет друг к другу и мы не должны подвергать себя соблазну. Он был очень разочарован, поскольку ждал моих визитов не меньше своей жены. Но он — человек чести.

— Я действительно сильно увлечен вами, — признался он. — Я постоянно думаю о вас, вспоминаю каждое мгновение нашей прежней встречи. Но, как вы и сказали, я женат на другой. Я обещал быть с нею в радости и в горе, и я сдержу слово.

Собираясь уходить, он взял меня за руку.

— Могу я поцеловать вас в последний раз?

Я не могла говорить и только кивнула. Когда его губы прижались к моим, я почувствовала желание. Мы оторвались друг от друга, но еще долго стояли, держась за руки, и смотрели друг другу в глаза, как будто пытаясь навсегда запомнить этот миг.

— Уезжайте отсюда, — произнес он наконец. — Вы заслуживаете жизни среди умных и интересных людей. Вы должны выйти замуж, родить детей и быть счастливой.

Мне хотелось сказать: «И вы тоже, но этого не будет», но я мудро промолчала.

— Идите, — попросила я. — Если вы задержитесь в моем коттедже надолго, пойдут разговоры.

Он улыбнулся, и лицо его осветилось.

— Я люблю вас, — просто сказал он и ушел.

Сегодня ко мне приходили два полисмена и принесли ужасные новости. Мария Т. умерла. Мне задавали множество вопросов о тонизирующем средстве, которое я для нее готовила. Я показала им пропись рецепта и подчеркнула, что средство содержит только травы, которые совсем безвредны. Кажется, они ушли довольные, но меня всю трясет. Не могли же они подумать…

21 ноября 1858 года

Вернулись полисмены из Плимута. Их сопровождал человек из Скотленд-Ярда. Кажется, тело Марии исследовали и нашли следы мышьяка. Мне снова задавали вопросы о тонизирующем средстве. Потом они перешли к моим отношениям с мистером Т., и я надменно сказала, что между нами не было никаких отношений. Он всего лишь подвозил меня до дома. Один из полисменов очень неприятно ухмылялся. Кажется, кто-то видел, как мы целовались с мистером Т., словно «слившись в страстном объятии», как он это описал.

— Разумеется, средство, которое должно вылечить мешающую жену, — лучший способ от нее избавиться, — сказал он.

Я негодующе ответила, что не делала ничего подобного. Страстное объятие на самом деле было дружеским. Мистер Т. всего лишь хотел успокоить меня. Что до моего средства, я показала им рецепт.

— Ну, сюда несложно добавить мышьяка. Вам следует оставаться здесь до дальнейшего уведомления. Не вздумайте сбежать, потому что это только ухудшит ваше положение.

Я вся дрожу. Я не могу думать, откуда — и зачем? — Мария Т. достала мышьяк. Я понимаю, что она хотела покончить с собой и подмешала мышьяк в тонизирующее средство. Или… тут моя кровь заледенела… или она поняла, что мы с ее мужем влюбились друг в друга. Она решила покончить с собой и наказать нас обоих одновременно. Я понимала, что это вполне возможно. А потом ко мне пришла третья мысль, самая страшная. Ведь не мог же мистер Т. добавить мышьяк в лекарство жены, чтобы быть со мной? В это я не могу поверить. Он человек чести, я готова в этом поклясться.

Но, что бы ни случилось, будущее мое туманно. Мне очень хочется написать отцу и попросить у него помощи. Он влиятельный человек, но живет на севере Англии. И он может счесть, что все, что случилось со мной после побега с неподобающим человеком, — моя вина, и я должна принять последствия своих действий. Но он же не позволит повесить свою единственную дочь?

Когда я писала слово «повесить», холодок пробежал у меня по спине. Неужели моя жизнь закончится из-за мстительной женщины? Женщины, чей разум явно был нездоров?

Всем, кто это прочтет. Я невиновна. Неужели никто не придет мне на помощь? Черная карета остановилась у дома. У них есть постановление на мой арест… за умышленное убийство Марии Тинсли. Да смилуется надо мной Господь…