Терпкий аромат полыни

ГЛАВА XLI

Полиция больше не приезжала, и Эмили ничего не услышала о судьбе тоника, который отправила на анализ. Но в конце недели в ее дверь постучал Джастин Чарльтон.

— Бабушка поправилась, хотя этого никто не ждал. Я всегда знал, что она крепкая старушка. Она чувствует себя гораздо лучше и спрашивает, где вы. Я взял у друга автомобиль. Надеюсь, у вас найдется немного времени?

— С удовольствием ее повидаю. Я так рада! Позвольте только, я оставлю девочку с Дейзи.

Она побежала к дому. Первым человеком, которого она встретила, оказалась миссис Трелони, которая с удивлением уставилась на нее:

— Вы все еще здесь?

— А почему бы и нет? — спокойно ответила Эмили.

— Я слыхала, что зелье, которое вы дали хозяйке…

— …было совершенно безвредно. Она быстро поправляется и скоро вернется, поэтому держите дом в надлежащем порядке. — Эмили с трудом скрывала свой триумф.

По дороге в Эксетер она рассказала Джастину о том, что произошло.

— Хорошо, что старушка выкарабкалась, — заметил он. — А эту негодную ведьму Трелони давно пора выгнать. Никогда ее не любил. Вечно что-то вынюхивала. — Он ухмыльнулся: — А я кое-что придумал. Давайте поселим ее в коттедж, а вы переедете в дом.

— Честно говоря, мне нравится коттедж, — улыбнулась Эмили. — Там я чувствую себя хорошо.

— Но вы же не собираетесь жить там вечно?!

— Наверное, нет, но прямо сейчас это моя тихая гавань. И вашей бабушке приятно, что я рядом. Она очень одинока, Джастин. Может быть, вы когда-нибудь вернетесь сюда? Это ведь теперь ваш дом. Вы хозяин поместья.

— Какой из меня помещик, — усмехнулся он. — Виконт Чарльтон. Смешно даже. На войне я понял, какая все это ерунда. В окопах пэры гибли рядом с кузнецами. Но если я правда нужен бабушке… — Он не договорил.

Подходя к больнице, Эмили застеснялась:

— Джастин, а леди Чарльтон знает об этом случае с полицией? Я не хотела бы зря тревожить ее и тем более намекать, что миссис Трелони пыталась обвинить меня в убийстве.

— Вы слишком добры. Она не пыталась, а обвинила вас в убийстве. И я уверен, что она радостно плясала в кухне, представляя, как вас повесят. Она жуткая старая крыса. Она всегда с удовольствием рассказывала бабушке о моих проступках… Хотя, боюсь, их действительно было многовато.

— Она, конечно, весьма неприятная, — согласилась Эмили, — и, наверное, хотела от меня избавиться из ревности. Но она предана вашей бабушке, и мне не хотелось бы волновать ее сейчас.

— Ладно. Бабушке я пока ничего не скажу. А что до Трелони… посмотрим.

Леди Чарльтон сидела в постели, держа в руках чашку чая. Она казалась очень бледной и измученной, но глаза у нее ярко блестели.

— Очень рада вас видеть, моя дорогая, — сказала она, протягивая бледную руку с заметными голубыми венами.

— Я бы приехала раньше, но была очень занята. — Эмили наклонилась поцеловать пожилую леди в щеку. — Ребенок.

— Этот молодой человек меня развлекал. — Она улыбнулась Джастину, который стоял в дверях. — Читал свои стихи. Неплохие.

— Неплохие, бабушка? Они великолепны!

— Так хорошо, что вы поправляетесь, — проговорила Эмили. — Мы очень за вас беспокоились.

— Я просто решила, что пока не хочу умирать, — ответила та. — Передумала. Хочу увидеть, как поместье станет прежним. Между прочим, как поживает ваша коттеджная мануфактура?

— Коттеджная мануфактура? — не понял Джастин.

Эмили улыбнулась:

— Деревенские женщины помогают мне готовить кремы и лосьоны на травах из садика. Мы добились некоторого успеха, и местные аптекари уже заказывают нашу продукцию повторно.

— Вам нужны рекомендации от светских людей, — заявил Джастин.

— Легко сказать. Но я застряла здесь с ребенком.

— Дайте мне образцы. Я покажу их лондонскому обществу. И можете рассказывать всем, что виконт Чарльтон мажет вашим кремом чирьи.

— Джастин, ты безнадежен! — воскликнула леди Чарльтон и засмеялась.

Строгая сестра тут же выгнала посетителей из палаты.

— Хотите чаю? — спросил Джастин. — Напротив есть кафе.

Пока они пили чай, Эмили пришла в голову мысль:

— Знаете, что я хотела бы выяснить? В суде, наверное, хранятся архивы прежних дел?

— Наверняка.

— Тогда я бы навестила отца.

— Вас интересуют старые судебные дела?

— Я хочу узнать о судьбе женщины, которая жила в моем коттедже много лет назад. Ее обвинили в убийстве, и я хочу узнать, повесили ли ее. Наши с ней судьбы очень похожи.

— Да. Женщину, которая жила в вашем коттедже, повесили. В деревне все знают.

Эмили замолчала. Выходит, Сьюзен не так повезло. У нее не было отца, который мог бы ее защитить.

— Но это случилось очень давно, — заметил Джастин. — Тогда вешали и за меньшее. Например, если кто-то посмотрел на корову, а та сдохла. В те времена было много разных интересных приспособлений. Раскаленные иглы, стул ведьмы…

— Стул ведьмы? Его использовали несколько веков назад!

— Да, около того. Ту женщину повесили за колдовство. В семнадцатом веке. Ее звали Табита.

— Табита Энн Вайз. — Эмили стало легче. По крайней мере, это была не Сьюзен.

В суде Эмили сказали, что судья Брайс на заседании, но она может оставить ему записку. Она написала о Сьюзен Олгилви и спросила, может ли он выяснить детали дела.

Потом они поехали обратно в деревню.

— Вы, наверное, вернетесь к друзьям, когда вашей бабушке станет лучше, — произнесла Эмили и немного смутилась, в ее голосе послышалась грусть.

— Да уж, я не могу слишком долго заставлять людей слушать их жалкую чушь вместо моей великой поэзии. — Он улыбнулся, но улыбка померкла. — Я вчера долго говорил с бабушкой. Она хочет восстановить фермы. Я сказал, что вряд ли справлюсь, но ее заботит, что ферма не приносит дохода, а земля не используется.

— Она хочет, чтобы вы управляли фермой? — Эмили ощутила прилив надежды.

Он кивнул.

— Когда дед был жив, там было великолепное молочное стадо.

— Я не советовала бы связываться с молочными породами, — сказала Эмили, — они требуют ухода и рабочих рук, а людей нет.

— Совсем забыл, что вы эксперт. — Он рассмеялся, но Эмили вдруг поняла, что он не шутит. — А что бы вы предложили?

— С овцами гораздо проще. Они не требуют присмотра, если не считать окота и стрижки. Неплохо было бы посеять что-нибудь на продажу. Что-нибудь, не требующее внимания. Что там за почва?

— Господи, откуда мне знать! Спросите у управляющего. Он все знает, но, к сожалению, он уже стар.

Они добрались до коттеджа.

— Вы присмотрите за бабушкой до моего возвращения? — спросил он.

— Конечно.

— Хорошо. Вы останетесь здесь? Если я стану фермером, мне понадобится помощь.

— Если вы не выгоните меня из коттеджа, я никуда не уеду. Разве что буду иногда навещать родителей.

— Как законный владелец Баксли-хауса, я обещаю вам, что коттедж останется за вами, пока вам этого хочется.

— Вы так добры. — На глаза у нее навернулись слезы. — Спасибо.

— Уверяю вас, я действую исключительно в собственных интересах. — Он замолчал, как будто хотел сказать что-то еще, но не решался, а потом все-таки добавил: — Кто же еще посоветует мне, что сажать? — Он осторожно коснулся ее руки: — До скорой встречи.

Эмили вернулась в коттедж, улыбаясь. Как писала Сьюзен в своем дневнике, сердце все же может исцелиться.

Два дня спустя из конторы ее отца пришло письмо. В конверте лежал протокол суда над Сьюзен Олгилви, состоявшегося в ноябре 1858 года. Защитник обвиняемой показал, что миссис Мария Тинсли использовала пудру для лица, содержащую мышьяк, и что у нее был порок сердца, вызвавший продолжительную болезнь и ставший причиной ее смерти.

Присяжные вынесли вердикт: «невиновна».

— Ее оправдали! — воскликнула Эмили и затанцевала по кухне, размахивая письмом.

В начале июня Симпсон привез леди Чарльтон домой. Эмили и Симпсон много работали в саду, так что там цвели роскошные розы. Пожилая леди улыбнулась, оглядывая дом.

— Так приятно вернуться. И я мечтаю о нормальной еде. Никакой больше больничной бурды. Хороший бифштекс и пирог с почками. Где миссис Трелони?

— К сожалению, леди Чарльтон, она уехала ухаживать за больной сестрой.

Эмили не стала говорить, что однажды днем неожиданно приехал Джастин и рассчитал миссис Трелони.

— Я решил, что должна быть какая-то польза от титула, — со смехом сказал он. — Видели бы вы ее лицо.

Эмили с восторгом посмотрела на него.

— Теперь придется нанять новую кухарку. Вы позволите мне выбрать человека, который нас не отравит? И слуг. Дейзи можно назначить старшей горничной, — предложила она.

— Бабушка ее любит?

— Да.

— Тогда решено.

— Видите, вы все-таки можете управлять поместьем, — заметила Эмили.

— Ну, как бы я это узнал, если бы не попробовал? — Он посмотрел ей в глаза. — Я впервые за долгое время смотрю в будущее без страха. А вы?

— Да, — согласилась она, — пожалуй.

Эмили хотела рассказать леди Чарльтон обо всем, что успел сделать Джастин, и о том, что он еще собирался сделать.

— Раз уж вы вернулись, — сказала Эмили, усадив леди Чарльтон в ее любимое кресло, — нам пора подумать о крещении Бобби. Я хотела попросить вас стать крестной матерью. Алиса будет второй крестной, а мистер Паттерсон — крестным отцом.

— Обычно я не желаю иметь дела с церковью, но ради вас сделаю исключение. Каким именем вы ее покрестите?

— Роберта, разумеется, Алиса, и мне бы хотелось дать ей и ваше имя тоже.

— Меня зовут Сьюзен, — произнесла леди Чарльтон и странно улыбнулась.

Эмили хотела что-то сказать, но леди Чарльтон добавила:

— Это очень распространенное имя, особенно в этих краях. — Выражение ее лица ясно давало понять, что отвечать на вопросы она не станет.

Возможно ли это? Эмили вспомнила, что леди Чарльтон знала о чемодане на чердаке и не удивилась, услышав о травах в саду. Она двадцать лет путешествовала по миру и вернулась в деревню уже немолодой и смуглой от загара. Наверное, никто не узнал в новой хозяйке поместья бывшую учительницу.

Эмили подумала, что все получилось так, как было назначено, и ей вдруг стало спокойно. Ей говорили, что домик проклят, но на самом деле он оказался ее судьбой. Она позволила мыслям убежать чуть дальше. Сьюзен вышла замуж за человека, который стал виконтом Чарльтоном.

Крестины прошли светлым и солнечным июньским воскресеньем. На Роберту Алису Сьюзен надели крестильное платьице семьи Чарльтон. Вся деревня нарядилась, и на лужайке накрыли столы с богатым угощением. К удивлению Эмили, приехали ее родители. Мать подозрительно оглядывалась по сторонам, но растаяла, увидев внучку.

— Очень похожа на тебя в том же возрасте. Ты всегда была очаровательным ребенком.

Поскольку Джастин должен был пребывать в своей поэтической поездке, Эмили весьма удивилась, увидев и его. Время шло к вечеру, и наступили розоватые сумерки.

— Вот вы где. — Он улыбнулся Эмили.

— Чем обязаны такой честью? — спросила леди Чарльтон.

— Я собираюсь заявить свои права! — воскликнул он, а потом рассмеялся: — Да ну, глупости! Не хотел пропускать праздник. Где наша юная виновница торжества?

— Спит в коляске. Слишком много волнений.

Джастин подошел к коляске и бросил взгляд на Роберту Алису Сьюзен, которая мирно посапывала, утопая в старинных кружевах. Он разглядывал ее очень долго, а Эмили смотрела на него.

— Она прекрасна. Идеальна. Хотя чего еще можно было ожидать. — И он посмотрел на Эмили так, что та покраснела.

— Вы прервали свой тур ради нас? — спросила она.

— Он закончился, — довольно сказал Джастин, — и очень успешно. Нам предложили опубликовать книгу. Бабушка, тебе будет что поставить в библиотеку. И раз уж я вернулся, лучше нам приступить к усовершенствованию фермы, пока лето не закончилось.

— Ты вернулся… — Голос леди Чарльтон дрогнул. — Слава богу. Ферма слишком долго страдала от небрежения.

Джастин подвинул стул ближе к Эмили.

— У меня для вас хорошие новости. Я подарил ваш лосьон своему другу, аптекарю императорского коттеджа в Лондоне. Ему очень понравилось. У его дяди есть фабрика, и он заинтересован в коммерческом производстве. Что скажете?

Эмили посмотрела на длинные столы, за которыми сидели женщины. Женщины, которые стали ей подругами и сестрами.

— Я должна переговорить с партнерами.