— В полицию звонить? — искренне удивился Боярский. Он, честно говоря, не очень верил в возможности и желание стражей правопорядка. — И чем они нам помогут? Не знаю, как здесь, но у нас пропавших начинают искать лишь через три дня.
— О, у нас с этим обстоит еще хуже! — грустно усмехнулся Клаус. — Детей ищут сразу, как только они пропали. Но это ровно до того момента, пока ему не исполниться 18 лет. А вот взрослых ищут лишь при наличии некоторых заболеваний у пропавших или в случае подозрения на уголовное преступление. А насколько я помню, фрау Рух именно сегодня исполнилось восемнадцать?
— Не думал, что это скажу когда-нибудь с сожалением. Но да, сегодня Крис стала совершеннолетней, — с нескрываемой дрожью в голосе ответил Максим. Он словно потерял частичку соей души, так успел привязаться к этой девочке, полюбить ее.
— Жаль, — покачал головой адвокат. — Но позвонить все же стоит. У меня есть там некоторые связи. По крайней мере, они смогут посмотреть записи с камер наблюдения кафе. Нам с вами этого никто сделать не позволит. Давайте я сам позвоню. Все же на обращение на немецком языке реагируют лучше.
Говорил герр долго. По интонации Максим понял, что он кого-то на том конце уговаривает. Наконец переговоры завершились. Бедняга Вольф даже пот со лба вытер.
— Понимаете, герр Максим, политика нашего государства заключается в том, что взрослый человек может пропасть по собственному желанию. Поссорился с женой, решил напиться у друзей, поругался с начальством. И если полиция его нашла, а он не хочет возвращаться, они обязаны сохранить в секрете его местонахождение. Хотя сообщат родным, что нашелся и жив, здоров.
— И что? — взволнованно уточнил Макс. Оставшиеся ребята сидели рядом, затаив дыхание. Они не ушли домой, а искренне переживали о подруге. Только для Боярского в этом было мало утешения.
— Герр Максим, мы поднимем, если надо, всех друзей. Все соцсети! — попыталась успокоить его Ангела. Она поняла, что чувствует себя в какой-то мере виноватой. Этот демарш Генриха ей совсем не понравился. И пусть он бывший ее подруги, ревности она не испытывала. А вот разочарование от Керна да. Ни золотые волосы, ни ямочка на подбородке от этого не спасали. Девушка была в курсе наличия арабских кровей у подруги. И она видела, как Генрих перекидывался парой фраз с сидящими рядом арабами. Девушка рассказала об этом жениху и адвокату подруги.
— Ты готова подтвердить свой рассказ полиции? — уточнил адвокат.
Гела недовольно дернула плечами и с сомнением протянула:
— Честно говоря, не хотелось бы. Керны слишком могущественный клан, чтобы вставать у них поперек дороги. Но если нужно будет, то подтвержу.
— И на том спасибо, что нам хотя бы рассказала! — скривился Боярский. Но он понимал, что девочке ещё здесь жить, учиться, работать. Плюс к этому Генрих был ее парнем. И по рассказам Крис, Ангела давно была в него влюблена.
Приехала полиция. Переговоры с ними взял на себя Клаус. Двое мужчин в форме с усталыми взглядами совсем не рвались в бой. Время было уже позднее, у них заканчивалась смена. И тут вот эта досадная пропажа.
— А вы уверены, что девочку похитили? Под воздействием алкоголя людей на различные подвиги тянет, тем более, когда пьют первый раз, — покачал головой старший из стражей порядка.
— Давайте хотя бы камеры наблюдения посмотрим. Нам их не дадут просматривать, а через несколько дней записи сотрут, — попросил Вольф. — Девочка очень богатая наследница, имеющая гражданство Абертонского эмирата. А рядом с ними сидели люди, похожие на жителей этой страны. Исчезла она в тот момент, когда в туалет вышла и она, и две фрау из-за соседнего стола.
Об этом успели рассказать адвокату девчонки, пока они ждали полицию. Стражи порядка поморщились, переглянулись и со вздохом согласились. Все-таки происходящее было похоже на реальное похищение. И если вдруг окажется именно так, а они не среагировали, то по головке начальство не погладит.
— Хорошо, сейчас переговорю с администратором кафе, — согласился старший полицейский. Вернулся он быстро:
— Пойдемте, сейчас нам покажут записи.
Из-за стола встали все.
— Нет, такую толпу никто не пустит к директору в кабинет! Да и вы просто не войдете, — возмутился он. — Два человека максимум.
Молодежь переглянулись межу собой. В итоге решили, что пойдет Максим и Ирма. Подруги заявили, что она самая глазастая и наблюдательная из них. Герр Клаус признал их правоту. Тем более, что девочку он сегодня даже не видел.
Кабинет, где стоял компьютер, транслирующий записи с камер, был действительно крохотным. Дотошные немцы экономили на всем, на чём это можно было делать. А так как кабинет директора прибыли не приносил, большим его делать причины никто не видел. Максим и полицейский присели перед экраном. Ирма встала сзади. А охранник включил перемотку изображения в обратную сторону.
Вот прошли арабы из-за соседнего столика. Довольные лица, улыбки. Никакого невроза или дергания. Хотя, чего им дергаться? У них, если это были они, всё получилось. Дамы были все на месте: две в хиджабах, третья в чем-то похожем на паранджу.
Затем вышел Керн. Он дергано огляделся по сторонам. И пока ждал такси, все время поглядывал на часы, словно куда-то опаздывал.
— Ваш? — уточнил полицейский, заметив, как закаменело лицо сидящего рядом мужчины. Ирма перевела его слова.
— Наш, — согласился на немецком Боярский. Он не всё понимал, но элементарно ответить мог. Страж порядка кивнул, но комментировать не стал.
И тут появилась странная парочка. На экране шла та самая женщина в хиджабе и четвертый араб, которого в кафе не было.
— У нее Кристинина сумочка! — охнула Ирма.
Кристине спалось плохо. Нет, бессонницей девушка не страдал. Но всю ночь снились какие-то кошмары. И когда она проснулась, но еще не открыла глаза, твердо для себя решила, что крепкие напитки всё же употреблять не стоит.
Говорят, что любовь к ним передается с генами. И если в ней половина была русской крови, то вторая принадлежала тем народам, которые не пьют вообще. Хотя про евреев она уверена не была.
Похлопала рядом с собой в надежде нащупать Максима и попросить принести его попить. Но там никого не оказалось. Пришлось перевернуться на бок и недовольно открыть глаза. И первое желание, которое посетило ее воспаленный мозг, — закричать во все горло. Комната была чужой и незнакомой.
Она очень походила на стандартный гостиничный номер. Большая двуспальная кровать, но с одной подушкой, была до середины заправлена полосатым шелковым покрывалом. И она лежала прямо на этом покрывале.
В углу номера стоял небольшой стол с графином с водой и стеклянным стаканом рядом. Узкая дверь рядом со входной, скорее всего, вела в санузел.
Недовольно кряхтя и ворча, девушка попыталась сесть в кровати. Сделать это было непросто. Матрас оказался чудовищно мягким. Наконец, собравшись и заняв сидячее положение, она обнаружила еще одну странность: ее ноги, как были в перламутровых парадных туфельках, так в них и остались.
Тут же вспомнился старый анекдот про странную связь: почему, когда ложишься спать в туфлях, наутро всегда болит голова?
Сегодня она его сполна смогла оценить. Взгляд перетек выше. Странно, но любимого платья не оказалось. Она была замотана в какую-то непонятную розово-коричневую тряпку, которая путалась между ног и мешала двигаться.
Похоже, что она вчера очень сильно перестаралась с виски. Крепкий напиток, смешанный с колой, оказался на удивление вкусным. И она точно потеряла чувство меры. Максим, очевидно, не смог дотащить ее до дома, поэтому и снял гостиницу. Только, где он ходит сам?
Она кое-как сползла с кровати, добралась до живительной влаги и ополовинила графин, не прибегая к помощи стакана. Жить стало чуть легче.
Чужая тряпка оказалась длинным прямым платьем. В похожих ходили истинные мусульманки, которых в Германии в последнее время появилось немало. Кстати, нужно заметить, что несмотря на строгость наряда, восточные женщины умудрялись выглядеть в них очаровательно. Только Кристина никогда бы не подумала, что это так жутко неудобно.
Чтобы определить, где она находится, подошла к окну. Далеко внизу, словно муравьи, копошились люди, проезжали мимо кукольные машинки. Жизнь Берлина кипела.
Если она правильно определила местоположение, сейчас была в одном из номеров Мариотта. И судя по картинке из окна, номер располагался на верхнем этаже.
Девушка подошла к входным дверям и попыталась открыть. Двери были заперты. Она растерянно огляделась по сторонам. Карты-ключа нигде не было видно. Внезапно за дверью раздались шаги.
— Максим, где ты ходишь? Я давно встала, — окликнула девушка того, кто был в коридоре. Но, как она и ожидала, двери не открылись. Шаги прошли мимо, явно удаляясь.
Странно как-то это все. Последнее воспоминание, которое было четким в ее голове, как она встала из-за стола и отправилась в туалет. Дальше зияла черная дыра. Крис разочарованна сжала кулаки. Не помогло. Тогда молча подошла к креслу в углу и рухнула в него, не понимая, что делать дальше.
Затем неаккуратно повернулась и ощутила боль в левом предплечье. Создалось впечатление, что ее кто-то покусал. Только в Мариотте вряд ли водились постельные насекомые. Она стянула с плеча платье, благо пуговки у ворота позволяли это сделать, и с удивлением увидела припухшее место с красной точкой посредине. Именно так выглядели банальные медицинские уколы.
Ей что, стало так плохо, что вызывали врачей? Тогда ничего нет удивительного в том, что сейчас она чувствовала себя выжатой и хорошенько побитой. Натянула платье обратно.
Снова раздался звук около двери. На этот раз она отворилась, и на пороге показалась женщина, закутанная с ног до головы в розовый шелк. Она поклонилась и сказала по-арабски:
— Одежда для госпожи, — и с этими словами разложила на кровати бледно-зеленое платье и красивый комплект нового нижнего белья.
Но как бы плохо фройляйн Рух себя не чувствовала, она свято блюла принцип, взращенный в ней отцом: не выдавай противнику, что понимаешь его язык.
Поэтому по-немецки рассеянно произнесла:
— Что вы сказали, фрау?
— Простите, мадам, я вас не понимаю! — затрясла головой незнакомка и спешно покинула номер, не забыв при этом запереть двери на замок.
— М-да, похоже, я попала! — обреченно фыркнула Кристина. Напряженные все это время плечи безвольно упали, голова откинулась на спинку кресла:
— Основательно попала.
Но где бы ты ни была, неумытой и в странных мятых нарядах ходить все же не стоило. Девушка встала и поплелась в ванную. Посмотрев на себя в огромное зеркало над раковиной, ужаснулась. Спала она, похоже, неумытая. И черные круги под глазами делали ее похожей на панду.
В итоге Кристина умылась, потом решила освежиться вся и залезла под душ. Делать всё равно было нечего. Поплескалась там минуть двадцать, не меньше. Голову немного отпустило.
Когда выбралась из душевой, заметила пушистый банный халат. Нацепила его на голое тело. Замотала голову на манер тюрбана полотенцем и вышла в комнату.
А в комнате ее уже ждали.