Тёщин подарок (СИ)

Глава 7

Изначально герр Клаус хотел улететь обратно в этот же день. Благо он всегда берет с собой запасную смену белья и чистую сорочку, потому что иногда быстро вернуться не получалось.

Да, завещание реально существовало. Завещательное назначение попечителя имело место. Но по Российским законам оно имело лишь рекомендательный характер. Боярский мог отказаться от попечительства. А социальные службы могли отказать ему в этом праве. Все же он одинокий мужчина. Единственная зацепка, что без веской причины они этого сделать не могут. Поэтому юристам придется хорошенько поработать.

К радости герра Клауса у Боярского тоже был поверенный. И завтра они должны были с ним встретиться и все обсудить. Все же с коллегой общаться проще. А пока ехали в дом к будущему попечителю.

Как выяснилось чуть позже, жил он нее в самом Питере, а в его пригороде.

— Я всегда хотел иметь свой дом. Наконец в прошлом году сумел осуществить мечту, — рассказывал Максим сидящему рядом Вольфу. — Моя теще успела там тоже пожить. Мы оба с ней очень любили этот дом.

Кристина сидела на заднем сидении его автомобиля, подтянув к себе коленки, снова превратившись в бесформенную массу. Только в этот раз не стала прятать голову под капюшоном, а с интересом вертела ей по сторонам, разглядывая незнакомый город.

Максим специально сделал небольшой крюк, провезя их Пулкова по красивому Московскому проспекту, затем они выехали на Невский. Проехали рядом с Исаакием, Зимним, мимо пушек рядом с адмиралтейством и отправились напрямик к новому жилищу девушки и его любимому дому.

— Очень красивый город! — восхищался по дороге немец. — Не хуже моего любимого Берлина.

Кристина молчала потрясенная. Она вообще впервые была за границей. Отец опасался вывозить ее далеко. Поэтому в летнее время они в лучшем случае ездили отдыхать в пределах Германии. Особенно Крис любила остров Амрум, что расположен в Земле Шлезвиг-Гольштейн. Она обожала там пробовать свежих солоноватых устриц, которых выращивают специально для туристов. Неоднократно залазила на смотровую площадку местного маяка на высоту более сорока метров. И купалась в прохладной воде Северного моря.

И вдруг перед ней предстал величественный город, который был моложе Берлина минимум на пятьсот лет. Даже не верилось, что относительно недавно на его месте были топи и болота. А построен он был руками крепостных крестьян.

Следом начался пригород с элитным жильем. И там тоже было на что посмотреть. Они въехали в огромный дом с панорамной стеклянной стеной и затормозили около гаража.

— Добро пожаловать! — улыбнулся Макс. И улыбка мигом преобразила его лицо, делая моложе и привлекательнее.

Адвоката разместили в гостевой комнате.

— А где жила бабуля? — робко поинтересовалась девушка. — Там что-то от нее осталось?

— Я ничего в ее комнатах не трогал. Разве что клининговая компания навела порядок. Ты хочешь на них посмотреть? — уточнил хозяин дома.

— Я бы хотела там жить! — попросила девушка, а затем смущаясь добавила:

— Если, конечно, можно.

— Да без проблем! — усмехнулся Борский. — Просто она сама изначально выбрала флигелек, который предназначается для прислуги. Не хотела мне мешать своим присутствием. Но она и не мешала.

Он на секунду задумался, вспоминая Львовну. Но девушке хватило этого мгновения, чтобы понять: он скучает по ее бабушке! И это простое человеческое чувство вселило какую-то надежду в израненную девичью душу.

Во флигеле центральная комната была обычной. Мягкая мебель, телевизор в полстены. Его Макс подарил Брониславе на последний день рождения. Она очень любила смотреть передачи с судебных заседаний, ругая на чем свет стоит актеров, изображавших судей и адвокатов. А также ее привлекали детективы. Особенно «След» по пятому, Питерскому каналу.

— Вот врут же! — возмущалась теща. — Но как интересно врут.

И вновь с упоением всматривалась в экран.

А рядом с телевизором висели фотографии родных и близких Брониславы.

Вот она сама с родителями. Крохотный воробышек на фоне отца-гренадера и красавицы-еврейки матери.

— Это бабуля совсем маленькая! — объяснял девушке Боярский. — А это она с твоей мамой.

И девушка жадно вглядывалась в снимки незнакомых людей, которые по факту должны быть для нее самыми близкими и родными.

— Интересно, у меня мамины волосы и бабулины глаза! — с восторгом подмечала Кристина. А затем без перехода спросила:

— А ты любил мою маму?

Врать ему не хотелось. Но и рассказывать девочке истинную причину их скоропалительной свадьбы тоже.

— Разве можно жениться без любви? — выкрутился он и облегченно вздохнул.

Она же еще обошла по кругу по всем помещениям и сказала:

— Нет, я здесь жить не хочу! В доме найдется для меня другая комната? — и заметив вопросительно выгнутую бровь Боярского, пояснила:

— Здесь все так дышит бабушкой и … мамой, что я не хочу разрушать эту атмосферу. Буду приходить в эти комнаты, как в музей. Можно?

— Без проблем, — с несколько вымученной улыбкой выдохнул он. Кажется, одну проблему они только что решили. Только, где здесь пахло Ириной, он не понял. Но и выяснять не стал.

В итоге девушку определили в комнате смежной с хозяином дома. Изначально она предполагалась для будущей жены. Но жены у Макса не было. И он твердо решил, что жениться на Иде не будет. Два матерых юриста пообещали разрешить ситуацию в их с Кристиной пользу. А это внушало оптимизм.

Это была одна из самых теплых комнат с собственным санузлом и отдельным выходом на террасу, расположенную на крыше веранды на первом этаже. А тот факт, что между спальнями была смежная дверь никого не смутил. Задвижка была все же с женской стороны.

Кристина подошла к той неприметной дверке, со смешком поиграла замочком и вопросительно посмотрела на хозяина дома. Он же от чего-то разволновался, неловко снял очки, вытер их низом футболки и водрузил обратно на нос. Затем собрал свои эмоции в кучу и уже спокойным голосом объяснил:

— Комната самая теплая. Звукоизоляция хорошая. Обещаю, что в двери ломиться не буду. Да и они достаточно надежные.

— А если ломиться к тебе начну я? — развеселилась девушка.

— Придется добавить замок с моей стороны, — пожал он плечами.

— А если ты захочешь привести к себе женщину? Не буду ли я вам помехой? Не захочет ли она жить в этой комнате? — с некоторой опаской уточнила Крис. Она такого даже представить не могла. Они с отцом прожили долгих семнадцать лет. И никаких женщин в их доме ни разу не появлялось. Возможно, у него были любовницы на стороне. Все же папа был молодым и привлекательным мужчиной в свое время. Но это был родной отец, а не посторонний мужчина.

— Кристина, честное слово, я не планировал никаких женщин в ближайшее время, — чуть слукавил Боярский. — Поэтому без проблем. А дальше жизнь покажет. Возможно, ты вперед меня замуж выскочишь.

Утром следующего дня хозяин дома по привычке выполз на кухню в одних трусах и без очков. Он просто захотел пить. Всю ночь его мучили эротические кошмары с бежевым бесформенным чудовищем, периодически превращавшимся в девушку с серебристыми волосами и глазами-вишенками. Но ничего путного во сне у них не получилось. Трижды на самом интересном месте появлялась Бронислава Львовна, грозила им пальцем и говорила:

— Ирке ты детей сделать не сумел, а в этот раз может все быстро получиться! Внучка у меня вон какая голосистая.

Причем здесь голос Максим так и не смог понять. И спросить не догадался. А вдруг бы она ответила? В итоге пить захотел страшно, поэтому и побежал стремглав на кухню. И замер на пороге.

Напевая незатейливую мелодию, правда сильно при этом фальшивя, на кухне хозяйничала нимфа в коротеньких шортиках и крохотном топике. Он даже сразу не понял, кто это и откуда взялся. Даже появилась неприятная мысль, что Ида опять пробралась в дом.

Но у нимфы была очень тонкая талия, которой не было у любовницы. Да и ножки не были такими мускулистыми, когда каждая мышца рельефно выделялась на поверхности. Результат увлечения фитнес-бикини. А скорее немного мягкими, но не менее от этого привлекательными. Девушка развернулась в сторону Боярского, долгую минуту его разглядывала, а затем громко ойкнула, прикрыв смущенно ладонью рот. Мужчина порадовался, что ночью лег спать в трусах. Вообще-то он предпочитал спать совсем голым. И в этот раз утром очень удивился отступлению от правил. Он опустил взгляд вниз и покраснел. Трусы ничего не скрывали. И все особенности утренней мужской физиологии красовались просто напоказ. Пробормотав:

— Извини, я забылся! — он ретировался в свою комнату. Вернулся уже в халате, пижамных штанах и очках на носу, надеясь, что нимфа не испугается и не сбежит. А он сможет ее разглядеть во всех подробностях.

Вернувшись обратно обнаружил лишь Кристину. Но по ее наряду понял, что именно она и хозяйничала на кухне.

— Прости, мне не спалось, — девушка дернула плечиком. — Я устроила себе пробежку, а потом очень захотела есть. Вот решила поджарить омлет. Ты не возражаешь?

Он пробормотал что-то нечленораздельное, типа, почему он должен возражать. Но при этом украдкой следил за девушкой. Она была чудо как хороша. Еще не испорченная достижениями современной косметологии. У той же Иды губы напоминали обиженную уточку. А Иринка в свое время так переусердствовала с ботоксом, что не могла поднять в верх брови. И казалось, что на ее лице маска.

Фигурка фройляйн была очень пропорциональная. Небольшая, но высокая грудь с проступающими сквозь топик острыми соками. Длинные ровные ножки с узкими ступнями и высоким балетным подъемом. Розовые пальчики на них так и просились, чтобы их расцеловали каждый по отдельности. Она ловко орудовала с мисками-сковородками. Сразу становилось понятно, что девушка на кухне не в первый раз.

Боярский понял, что пропал. Даже зародилась мысль, что нужно, пока не поздно, отказываться от опеки от греха подальше. Потом подумал об опасности, которая грозит будущей подопечной, и решил, что нужно быть героем и потерпеть. Куда она пойдет в случае его отказа? К толстому арабу из Абертонского эмирата?

Чтобы отвлечься от греховны мыслей спросил невпопад:

— Крис, а ты хорошо поешь?

Девушка нервно хихикнула:

— А почему ты спрашиваешь? Не слышал моего пения? Мне кажется, что я издаю божественные звуки, — поделилась она с ним своими мыслями, ловко орудуя лопаточкой. — А все более или менее сведущие в музыке утверждают, что мне медведь на ухо наступил.

— Значит ты не голосистая, — удручено констатировал он. Затем перевел взгляд на ее грудь и неоднозначно хмыкнул. Она же пожала плечами и продолжила готовить завтрак.

Макс сел за стол, протер очки в очередной раз и попросил:

— Ты мне чая нальешь?

— Могу и омлетом поделиться. Тут на двоих вполне хватит! — с улыбкой предложила она. И он с удовольствием согласился. После смерти Львовны мужчине очень не хватало вот этой женской заботы по утрам и вечерам. К хорошему привыкаешь быстро, а отвыкаешь тяжело.

И не известно, куда завели бы его грешные мысли, как раздалось осторожное покашливание. И в комнату вошел третий человек, гостивший в доме.

— Герр Макс, скажите, а через такие огромные окна тепло не уходит? На сколько я знаю, у вас зимы намного суровее, чем в Германии, — Вольф аккуратно простукивал панорамное окно.

— Они с подогревом, — объяснил Боярский. — Комнату согреть не смогут, но и холод не пропустят. Последняя разработка наших ученых в области строительства. Я же по специальности архитектор. Поэтому в курсе всех новшеств строительной области.

— И дом сами проектировали? — продолжал задавать вопросы герр Клаус.

— Сам, — согласился Максим. А про себя подумал, что очень удачно сходил за халатом. Если бы его застали в трусах о миллионе точно пришлось бы забыть.

— Видно, что с любовью сделан! — согласился немец.

А Кристина ловко разделила омлет уже на три части и поставила перед мужчинами по дымящейся тарелке. Все замолчали, углубившись в еду.