Тише! (ЛП)

Вторник, 18 ноября

Ему снился океан. Марисса в её любимом платье. Маленькая Вивиан, строящая в отдалении замок из песка. Его окутывало тепло. Запах соли и воды.

Затем ему приснилась повзрослевшая Вивиан, она наклонялась к нему, а её белокурые волосы излучали солнечный свет. Такая красивая и похожая на ангелочка, он хотел удержать это воспоминание. Она коснулась его лица, его волос. Поцеловала его в лоб, а потом в кончик носа. Он поморщился, и она рассмеялась.

И он проснулся с ощущением её губ на своих губах и её рук, которые гладили его по щеке. На несколько секунд в нём объединились Вивиан из сна и настоящая Вивиан, её тело было такое мягкое. Тёплое. Она прижималась к нему, и он не мог никак понять, что она делает, пока не осознал, что она и правда сейчас лежит на нём.

Он втянул в себя воздух и схватил её за запястья, пытаясь выбросить из головы свой сон.

— Что ты?..

— Тише, — сказала она и поцеловала его.

Он отстранился. Присмотрелся к ней в темноте и увидел — о, Господи, — на ней же ни черта не надето. Хотел он того или нет, но его тело реагировало соответствующим образом. Он закрыл глаза и отвернулся, когда она снова попыталась его поцеловать. Вивиан остановилась и отпрянула от его щеки, её голос взлетел. Она была сломлена. Обижена. Сконфужена.

— Что с тобой?..

Голос подвёл Ашера. Он хотел схватить её. Просить, умолять, спрашивать: «Почему ты другая? Что я с тобой сотворил? Вернись, вернись».

Но, вместо этого, он спросил:

— Что ты делаешь, Вивиан?

Её рот изогнулся в лёгкой улыбке.

— Пришла к тебе. Это был мой план.

— Мы не можем, — он попытался сесть.

— Можем. Почему нет? Ты же хочешь этого, — Вивиан придвинулась ближе, потёрлась своими бёдрами о его бёдра.

Он поперхнулся на середине слова, и из него вышел какой-то жалкий звук, похожий на скулёж.

— Я не могу, — он хотел сдвинуть её, а лучше вообще полностью столкнуть с себя. — Ты знаешь, что я не могу. Пожалуйста...

И вот в её голосе появились стальные нотки.

— Почему не можешь? — она выпрямилась, глядя на него сверху вниз. Было нелегко по-прежнему смотреть на её лицо. — Это из-за Эвана? Из-за него?

Когда он не ответил, её лицо помрачнело, и она слезла с него. Он несколько раз глубоко вдохнул, прежде чем сесть, сбросив ноги с кровати.

— Вивиан.

Её одежда валялась на полу. Она подняла её и стала судорожно натягивать на себя. Она пьяная? Под наркотой? Он почувствовал лёгкий запах алкоголя, но не стал говорить ей об этом.

— Стоило догадаться. Эван то, Эван это. Везде Эван, — она не стала застёгивать джинсы. Надела лифчик и сразу пальто, наплевав на рубашку. — Я не могу в это поверить, — застегнула его.

Он всё ещё был наполовину сонным. Это должен был быть сон. Он совершенно точно не понимал, что происходит.

— Где ты была последние несколько дней?

— А что? Не похоже, что ты скучал по мне, — она схватила рубашку, скатав её в ком.

Он раздумывал, состоял ли её план в том, чтобы подождать, пока он, идиот, останется один, чтобы пробраться к нему домой и соблазнить его глухой ночью. Когда она гордо пошла к двери, Ашер зарычал и слез с кровати. Он успел схватить её за руку в середине комнаты.

— Прекрати. Ты всё воспринимаешь слишком близко к сердцу...

— Разве? — Вивиан повернулась к нему и ткнула его в грудь. — Неужели? Ты же хотел меня. Ты так смотрел на меня, пока мы росли. Я специально рассказывала тебе о моей половой жизни, ты этого так и не понял? Я хотела увидеть, как тебе неловко слышать всё это.

Ашер помедлил и сузил глаза.

— И зачем ты это делала?

Вивиан ткнула пальцем в его плечо. С силой.

— Ты думаешь, что так от всех отличаешься, Ашер. Что ты такой возвышенный и могущественный. Что ты любишь меня больше, чем кто-либо, и всё такое. Но посмотри на себя — ты хотел меня так же, как и любой другой парень.

Ему лишь слегка удалось отклонить её пощёчину. Было больно. Не сам удар — ну, он, конечно, тоже — но то, что она не только знала о его чувствах, но и насмехалась над ними. Рана уязвлённой гордости, которая в течение последних недель затянулась, снова резко открылась, благодаря Вивиан.

— Я никогда не приставал к тебе. Вот что отличает меня от них.

Когда Вивиан с ненавистью посмотрела на него, он почувствовал себя до смешного маленьким. Неважно, что она была ниже его на несколько дюймов и что казалось, будто её сдует лёгким ветерком.

— Ты с ним переспал?

Его руки сжались в кулаки.

— Что?

— Ты слышал меня. Ты и Эван.

Нет, — стоило сказать ему. Не настолько далеко мы зашли. Или всё зависит от того, что для тебя секс. Он должен был успокоить её до тех пор, пока она не сделала какую-нибудь глупость. Отступить, пока она в таком состоянии. Но ему хотелось расхохотаться, ударить её и показать, насколько ему больно.

— Не думаю, что это твоё дело.

Может, она ждала, что он станет успокаивать её, ведь ей и в голову прийти не могло то, что он может любить кого-то, кроме неё, не так ли? Хотеть быть с кем-то ещё и одновременно отвергать её? Он видел, как её лицо изменяется под давлением разных эмоций: замешательство, шок, злость, обида, растерянность.

— Тогда... почему? Почему ты заставил меня убить Микки? Почему взял с собой и дал понять, что...

У Ашера скрутило живот.

— Даже не смей.

— … мне надо сделать это или... или... — Вивиан обхватила себя руками.

— Я никогда ничего не заставлял тебя делать, — взорвался он. — Я хотел пойти домой. Ты ушла. Я пошёл за тобой, только чтобы убедиться, что тебя не схватят, пока у тебя будет ехать крыша.

— Не говори, что я сумасшедшая! — она толкнула его. Он чуть не упал только потому, что она застала его врасплох. — Это всё был ты, Ашер. Всё ты! Ты убил маму! Если бы ты не убил Броди, она бы не нервничала и не впала в депрессию, и, если бы она всё ещё была жива, ничего бы этого не случилось.

Если бы он не был так ошарашен, он бы врезал во что-нибудь. В стену, диван, стол. Куда-нибудь.

— То есть ты думаешь, что я во всём виноват?

Вивиан стала перекрикивать его, с каждым разом повышая голос.

— Это твоя вина! В течение всей школы у меня не было нормального парня, потому что ты всех отпугивал! У меня был только ты, потому что ты так решил, — она вцепилась пальцами в его рубашку. — Я могла быть только с теми, кто относился ко мне, как к последнему дерьму. Благодаря тебе.

Моя вина. Ашер потрясённо смотрел на её руки, не видя их.

— Но это не... — он не понимал: как она могла сказать такое? — Я всё делал не так, но не по своей вине... Я только хотел сделать тебя счастливой. Но, что бы я ни делал, этого было недостаточно.

Вивиан влепила ему пощёчину. Его голова дёрнулась в сторону.

— Всё, что говорила твоя мама, было правдой, — прошипела она. — Ты об этом пожалеешь.

Ты всё рушишь.

Она повернулась, чтобы уйти. Он сделал шаг к ней. Это неправда. Во всём не только он виноват. Он отчаянно пытался удержать эту мысль в голове. Вивиан ушла, хлопнув дверью. От удара картины на стенах пошатнулись. Картины, которые повесила Вивиан. Эван был прав: эта квартира не его, она принадлежит Вивиан. Куда бы он ни смотрел, везде была она.

Ты всё рушишь, Ашер.

На диване бросались в глаза чёрные и красные подушки. Он схватил их и бросил ко входной двери. Одна из них задела картину на стене, и она упала на пол. Он начал снимать их одну за другой и кидать в общую кучу, в кучу стекла, сломанного дерева и пластика. Подставки под тарелки с кухни. Постельные принадлежности. Полотенца. Лампы.

Ты. Всё. Рушишь.

Тяжёлые занавески. Он их тоже сдёрнул с карниза. Лунный свет проник в комнату впервые с тех пор, как Вивиан повесила эти занавески. Когда больше ничего не осталось, он пошёл за коробками, которые лежали в шкафу. Письма со старшей школы, идиотские записки, которыми они обменивались, все — с аккуратным и плавным почерком Вивиан.

И фотографии. Так много фотографий. Выпускной. Дни Рождения. На всех Вивиан и он. На большинстве снимков она держала его за руку и прижималась к нему, улыбаясь. С обожанием и любовью. Когда это изменилось? В какой момент она перестала любить его и начала ненавидеть? Если она ненавидит его, то зачем пришла? Зачем делала всё это?

Всё вокруг тебя гниёт и умирает.

Он соскользнул на пол, окружённый разбросанными коробками, письмами и фотографиями. Он с Вивиан на пляже. Она должна была быть у Мариссы. Все улыбаются. Всегда. На снимках та Вивиан, что умерла. Исчезла. Где-то, как-то.

Это не моя вина. Я пытался, пытался...

Ашер смотрел на фотографии всего, что он потерял. Все мосты были сожжены. Вивиан сожгла последний из них.

***

Два часа спустя Эван нашёл его у камина. Ашер и в самом деле не ждал, что он ответит на его последнее сообщение. Сейчас середина ночи. Он не спал? Смс-ка разбудила его? Обугленные фотографии сворачивались в пламени.

Эван, зайдя, не сказал ни слова, но Ашер чувствовал, как он медлит. Знал, что он оглядывается по сторонам, видит пустые стены, открытые окна. Ашер уже успел всё выкинуть. Не осталось ничего, кроме скелета его старой квартиры.

Только кости.

Эван опустился на пол позади него, разместив ноги по бокам от Ашера, и обнял его, прижав к себе. Ашер закрыл глаза и откинулся на него. Радуясь теплу, чувствуя благодарность за уют. Эван ничего не сказал, Ашер был благодарен и за это. Может, он понимал, что тут нечего сказать.

Они просидели так около получаса, а потом Ашер нашёл в себе силы двинуться с места. Он уронил голову на плечо Эвана, глубоко вдыхая запах дерева и воспоминаний.

— Можешь завтра отвезти меня кое-куда?

Руки Эвана напряглись.

— Да. Конечно. Куда?

Ашер снова посмотрел на огонь. Он так устал.

— Мне нужно увидеться с мамой.