Точка покоя

10

Ситуация была очень простой, если смотреть на нее сквозь пальцы. Сиди себе у дороги и ничего не делай. Что может быть легче? Тем более заходить на территорию поместья старший префектор им запретил. Оставалось лишь вести наблюдение, чем полевые стражники и занялись. Хотелось надеяться на то, что все так и останется простым, не перейдет в категорию «очень непросто».

Рассредоточиваться не стали — пяти человек явно недостаточно, чтобы окружить поместье. Лишь только раздробишь и так небольшие силы. После недолгого обсуждения разместиться решили открыто. Оно, конечно, скрытно вести наблюдение удобнее, вот только как быть, если захочется перекинуться парой слов с теми, кто поедет по дороге? Выскакивать из кустов с криком: «Стой, кто идет?» Как-то это совсем по-детски. Чай не на границе, где поймать нарушителя — святой долг и обязанность бдительного стража. Да и люди по дороге могут ехать простые. Не злоумышляющие ничего скверного. Не пристало стражам их пугать, выскакивая с криками из леса. Эх, сэнса бы сюда! Но раз его нет, то придется обходиться так.

Небольшой сводный отряд из Толика и пяти полевых стражников расположился не слишком близко к поместью, но так, чтобы были видны ворота. Утро вступало в свои права, а вместе с ним приходили и дела. Миновал час с момента отъезда старшего префектора, когда поместье стало оживать: пошел дым из трубы кухни, послышались незлобные крики людей и ржание коней. Через полчаса ворота отворились, выпустив несколько телег, которые сразу же свернули и направились в сторону леса.

Нимет проводил их внимательным взглядом, но говорить ничего не стал. Толик тоже промолчал, происходящее не требовало комментариев.

Еще через полчаса из ворот выехал одинокий всадник. Парнишке не было и двадцати. Судя по всему, это был тот курьер, о котором вчера упоминал управляющий.

— Расспросим? — предложил Анатолий.

— Так-таки спросить можно, — согласился Нимет. Не зря же они здесь стоят.

Полевые стражники поднялись на ноги, всадник приближался. Нимет шагнул вперед и призывно поднял руку.

— Полевая стража. Прошу остановиться.

— В чем дело? Я курьер и спешу с важным поручением, — недовольно откликнулся верховой.

— Мы вас не задержим, лишь зададим парочку вопросов, — как можно мягче сказал Толик. — Я вижу, вы человек наблюдательный. Возможно, заметили то, что укрылось от взглядов других людей.

Всадник расплылся в довольной улыбке:

— Ну если только недолго. — Он обернулся и посмотрел на поместье, должно быть, желая убедиться, что никто не заметит, что он не скачет во весь опор с депешей, а остановился перекинуться парой слов со стражниками.

— Совсем недолго. Вопрос, собственно, один. Не видели ли вы вчера вечером двух верховых в поместье или рядом с ним?

— Ничего подобного я не видел. В поместьях господина Патриса не может быть подозрительных людей, — отозвался курьер.

Отозвался слишком быстро, нисколько не задумавшись над ответом. Так отвечают, когда готовы ответить. «Здесь злоумышленников нет и быть не может». А ведь Толик про умысел всадников ничего не сказал.

— А рядом с поместьем?

— Никого подозрительного рядом с поместьем не было.

— Что ж, не смеем вас дольше задерживать.

Толик сделал шаг назад, полевые стражники тоже отступили.

Нимет ничего не стал добавлять к сказанному, охотно уступив Анатолию возможность пообщаться с курьером. Читать следы и обращаться с пикой для полевого стражника гораздо легче, чем вести расспросы. И ладно бы беседовать с крестьянами или мастеровыми, это еще куда ни шло, Нимет нашел бы с ними общий язык. Здесь же он вздохнул с облегчением, поняв, что именно ему расспросы вести необязательно.

Всадник скрылся за поворотом, но покой дозорных был недолог. Минут через пятнадцать из ворот выехала бричка (легкая, подрессоренная, с небольшим складывающимся тентом). Отличный экипаж. Толик гадал, кто бы мог на таком ехать. Не иначе сам управляющий куда-нибудь собрался. Нет, не он. Неужели приказчики, что пожаловали вчера вечером? Судя по всему, так и есть. Важные, должно быть, господа. Иному купцу на такой бричке ездить не зазорно. Ну да и хозяин поместья, судя по всему, непрост.

С приказчиками история повторилась — ничего не слышали, ничего не знаем. Пусть ответы были такими же, но даны они были по-другому. Приказчики охотно поддерживали разговор, не проявляя ни малейшего признака напряженности или тревоги. Если курьер, похоже, что-то недоговаривал, то приказчики были абсолютно искренни. Но они могли никого и не видеть, совершенно необязательно им было встречаться с убийцами. К тому же сам факт присутствия злоумышленников в поместье оставался под сомнением.

Хотя сомнения эти почти развеялись не далее чем через полчаса. Ворота в который раз распахнулись, но на этот раз из них выехали двое конных. Эта пара сразу привлекла внимание стражи. Во-первых, их двое и едут они верхом. А во-вторых, у них и внешний вид соответствующий. На голове широкополые шляпы, надвинутые на глаза, у седел приторочены закрытые кожаные чехлы метра по полтора длиной. Для копий они слишком широки. А вот для автомата… Для автомата такой чехол будет в самый раз.

— Одна из лошадей прихрамывает, — возбужденно сказал Нимет. — Как раз на левую переднюю ногу.

Неясное беспокойство охватило Толика, и было оно связано вовсе не с приближающимися всадниками. Точнее, связано оно было с ними, но не с самим фактом их приближения. Что-то было неправильным в складывающейся ситуации. Слишком все нарочито. Они что, полные идиоты? Или настолько уверены в себе, что не считают нужным скрываться? Посмотрели на проехавшего мимо заставы курьера и приказчиков и пустились следом?

— Они! Не видать мне отпуска, они! — возбужденно сказал Нимет. — Господин Анатолий, в этих чехлах может поместиться оружие, из которого стреляли в полевых стражников?

— Вполне. По форме и размеру как раз то, что надо.

— Эх, префекторов при нас нет! — Нимет с досады стукнул пикой об землю. — Что скажете, господин Анатолий? Нельзя их упускать. Нельзя. Если они от сэнсов ускользнули, замучаемся ловить.

— Это может быть опасно. Если они успеют достать оружие, нас ничто не спасет. Не подаем виду, что они нас заинтересовали, пусть подъедут поближе. Тогда появился шанс схватить их раньше, чем они достанут автоматы.

Полевые стражники рассредоточились вдоль дороги. Они пытались делать вид, что подъезжающие им неинтересны, но по решительному виду, с которым они сжимали пики, можно было сказать, что настроены они серьезно.

Всадники поравнялись с дозором, и Нимет заступил им дорогу:

— Кто такие? Куда едете?

— Не твое дело. Едем по своим делам, — отозвался тот из всадников, что был чуть впереди.

— Может, ты не понял, что имеешь дело с полевой стражей? — грозно спросил Нимет.

Солдаты окружили верховых полукольцом, но те не обращали на это никакого внимания.

Тревога опять толкнула Анатолия откуда-то изнутри: «Неправильно. Что-то неправильно. Не должны верховые так себя вести».

Толик предполагал два варианта развития событий: всадники попытаются убедить заставу в своей добропорядочности или пустятся на прорыв. В первом случае они должны были быть тише воды ниже травы. Во втором — не допускать полевую стражу на дистанцию уверенного удара пикой. Кони полевой стражи в стороне, что мешало верховым дать шпоры и прорваться, не позволяя себя окружить? Ничего. Они же затеяли словесную перепалку.

Анатолий хотел было отозвать Нимета в сторону и обсудить с ним все эти странности, но события стали развиваться по нарастающей.

— Дай проехать! — крикнул первый всадник и двинул коня вперед.

Нимет схватил конного за руку и что есть силы дернул на себя. Однако выдернуть всадника из седла не удалось, тот крепко обхватил лошадь ногами и вцепился в луку седла второй рукой. Нимет тоже держался крепко, злоумышленника он решил не упускать ни при каких обстоятельствах. Конь удивленно заржал и шарахнулся в сторону, потащив за собой полевого стражника. Пользоваться пиками остальные стражники опасались, чтобы не попасть случайно в своего.

«Сейчас утащит», — подумал Толик.

Всадник протащил за собой Нимета шагов десять, когда Анатолий прыгнул и вцепился ему в руку. Он сам от себя такого не ожидал. Это было как рефлекс. Если Нимет не успел стать для Толика другом, то уж приятелем он его мог считать с полной уверенностью.

Уже и так изрядно нагруженный конь не выдержал нового рывка и упал на бок, подминая под себя всех троих участников борьбы.

Второй всадник поднял коня на дыбы, но получил сразу несколько ударов пикой. Первыми были колющие удары древком в корпус, но они не произвели должного результата. Тогда двое полевых стражников ударили острием. Всадник рухнул с коня, одна из ран оказалась достаточно опасной.

Падение боровшейся троицы закончилось разной сложности ушибами. Если учесть, что на них упала лошадь, Толик с Ниметом отделались неплохо — помятыми ребрами да десятком синяков. Всадник пострадал серьезнее, ему и падать было выше. Он сильно ударился головой и лишился сознания. Плюс ко всему, он сломал ногу, неудачно придавленную лошадью.

Происшествие это наделало много шума. От ворот поместья к месту схватки бежали люди во главе с самим управляющим. Стражники ощетинились пиками, но подбежавшие вовсе не спешили вступать в бой.

— Зачем вы напали на наших людей? — причитал управляющий. — Они никому ничего плохого не сделали.

— Разберемся, — заверил Нимет.

Прихрамывая, он направился к придавившей их лошади. Та вскочила на ноги, но ее перехватил один из стражников.

— Сейчас разберемся! — грозно сказал Нимет и отстегнул ремень, придерживающий длинный продолговатый кожаный чехол. — Это что?

— Дорожная сума, — отозвался управляющий.

— Что в ней?

— То, что и должно храниться в дорожной суме. Дорожные припасы.

— Припасы, говорите? — Нимет нахмурил брови и потянул за шнурки, которые держали клапан.

Это было что-то. Не зря, ох не зря интуиция подсказывала Толику, что не все здесь так просто. В чехле действительно лежали продовольственные припасы.

Нимет бросился ко второй лошади, забыв про хромоту. Развязав тесемки, он высыпал на землю содержимое. Еда, фляга с водой, какие-то ремешки. Никакого оружия, даже завалящего ножа, в чехле не было. Не было оружия и на поясе у бывших всадников. Неизвестно, как они собирались в дорогу, но даже порезать хлеб или очистить лук им было нечем.

— А почему такие странные чехлы? — растерянно спросил полевой стражник.

— Для удобства. Надеюсь, это не является преступлением?

Удобство здесь было довольно спорное, но форма чехлов и в самом деле не могла быть поставлена захваченным людям в вину. Мало того, что захваченным, так еще и захваченным с применением силы и причинением увечий.

Упавший с лошадью пришел в себя. Куда делся его гонор? Кроткая овечка позавидовала бы его поведению. Он рассыпался в извинениях, расспрашивал, не толкнул ли он кого случайно, и говорил, как он об этом сожалеет. Второй был ранен серьезнее. Рану его перевязали, но ему требовались уход и лечение.

Толик готов был биться головой об стену, если бы сумел здесь такую найти. Слишком уж нарочито показательно все складывалось. Эти надвинутые на глаза шляпы, эти сумки для перевозки припасов в форме чехлов для оружия. Толик взял в руки один из чехлов, открыл его и принюхался.

Едкий запах полыни отбивал все остальные. Если от чехла когда и пахло порохом, то запах основательно постарались перебить. Поди докажи теперь, что в этой «дорожной суме» когда-то возилось оружие.

Ситуация была парадоксальной. Это происшествие только укрепило Толика в мысли о причастности управляющего поместья к убийству полевых стражников. Разумеется, он это сделал не сам, но что-то наверняка знает, иначе не участвовал бы в этой истории с всадниками.

— Мы должны задержать этих людей до прибытия префекторов, — заявил Нимет.

— Да за что же? — удивился управляющий.

— За нападение на полевую стражу.

— Нападение? У этих мирных людей даже оружия нет.

Нимет сморщился. Что правда, то правда, у всадников не оказалось оружия.

— Они и так пострадали. Один из них ранен, ему требуется покой и уход, — продолжал гнуть свою линию управляющий.

— Не мешай. Пусть заберут этих людей в поместье, — сказал Толик Нимету. — Мы и так наломали здесь дров. Это подставные, вряд ли они знают что-то ценное.

Нимет поморщился, но вынужден был согласиться. Через пару минут все, кто выбежал из поместья, вернулись за стены, унося с собой двоих раненых.

— Такое досадное происшествие, — посетовал на прощание управляющий. — Я просто обязан сообщить о нем господину Патрису.

Нимет тяжело вздохнул.

— Мог бы и не сообщать, — пробурчал он, когда управляющий ушел.

— Ты так думаешь, дружище? Тогда хочу тебя разочаровать, именно для этого и была затеяна вся эта провокация.

— Но зачем им это надо?

— Зачем? Я думаю, для того, чтобы избавиться от допросов в присутствии сэнсов. Теперь они выступают в роли пострадавших. Они просто откажутся отвечать на некоторые вопросы префекторов и будут настаивать на том, что ничего не знают, списывая свое волнение на нас же.

— Ты так думаешь? — поинтересовался Нимет.

— Уверен. Надавить на них теперь будет не так-то просто. А вот мы с тобой сели в большую лужу. Что у вас бывает за нападение на мирных путешественников?

— Но мы же…

— Напали, дружище, напали. И ты сам это подтвердишь при допросе у сэнсов. И я подтвержу, и все окружающие. А наши с тобой догадки — это всего лишь догадки.

— Да я об заклад готов побиться, что здесь не все чисто! — воскликнул Нимет.

— Похоже, мы уже побились об заклад. И проиграли.

Полевой стражник опечалился. Остальным тоже было невесело, но за старшего-то оставляли именно Нимета.

Часа через два прибыл отряд младшего префектора Арли. Им удалось найти тех, кто повстречал по дороге в интересующее время двух всадников. Но описание было далеко не полное. Всадники надвигали шляпы на глаза и поднимали повыше воротники, встречаясь с возницами. Быстро расспросив Нимета обо всем произошедшем, Арли направился к воротам.

Предположение Толика подтвердилось на все сто процентов — служащие поместья ушли в глухую оборону. В переносном смысле, разумеется. Но это не облегчало работу. Как следует расспросить о вчерашних всадниках никого не удалось. Разговор все время переходил на сегодняшнее происшествие.

Арли потратил два часа, но так ничего и не добился. Вернулся из поместья младший префектор с чрезвычайно плохим настроением, бросил на Нимета и Толика многозначительный взгляд, но говорить ничего не стал.

— Возвращаемся в Тилину, здесь нам больше делать нечего, — скомандовал префектор.

Если недовольство Арли было велико, то недовольство старшего префектора Олди Энца было безмерно. Олди даже пришлось посетить комнату для медитации и полчаса провести там в тишине, восстанавливая равновесие. Разумеется, раздражение не удалось погасить до конца, но его удалось снизить до того приемлемого уровня, который не угрожал образованием достаточно сильной ментальной волны.

Олди не был дураком, он прекрасно понимал, что ситуация подстроена, что мало кто за такое короткое время мог бы сориентироваться и принять правильное решение. Смог бы принять правильное решение он, старший префектор? Энц ставил себя на место Нимета и Толика и не находил ответа. Может быть, смог бы, а может, и нет. Легко рассуждать после того, как все произошло, когда ясно видны все минусы, все недостатки и натяжки. Ситуация рисуется теми красками, что видны в момент ее создания, а не теми, что появляются позже.

Все это Олди понимал, но никак не мог погасить раздражение до конца. Основная часть эмоций была направлена на тех, кто переиграл префекторов. На тех, кто стоял за убийством полевых стражников. Старший префектор был почти уверен, что в этом деле не обошлось без планирования и организации. Впервые за многие годы префектура не могла провести расследование по горячим следам. Нет, старший префектор вовсе не считал, что партия закончена, проигрыша как такового еще не было. Скорее сложилась патовая ситуация, серьезно затрудняющая все дальнейшие действия.

Олди выжидал. Несколько групп работало в округе, выискивая возможные следы, но надежды на их действия было немного.

— Как же вы так, Анатолий? — вздыхал Олди. — Ладно Нимет, но вы-то… На вас я надеялся больше всего.

— Не знаю. — Толик развел руками. — Слишком мало было времени, чтобы сориентироваться. Да и нет у меня опыта в подобных делах. С другой стороны, могли ли мы пропустить мимо людей, которые по всем признакам походили на преступников?

— Наверное, не могли, — согласился префектор. — Но что теперь делать дальше?

— Меня больше волнует вопрос, что будут делать наши противники.

— Думаете, они предпримут еще что-нибудь? Поместье Патриса Льюла находится под постоянным присмотром. Тайные посты расположены на дорогах, что к нему ведут. Если кто-то подозрительный появится в поле зрения, мне дадут знать.

Толик скептически улыбнулся. Всадники, которых они пытались задержать, были уж куда более подозрительны.

— Знаю-знаю, — махнул рукой Олди. — А что делать? Думаете, они еще раз попробуют выкинуть фокус с невооруженными людьми, изображающими из себя злоумышленников?

— Не исключено. — Толик пожал плечами. — Они могут проделывать этот фокус не раз до той поры, пока стражники не перестанут реагировать на появление подозрительных личностей.

— А что с убийцами? Думаете, они были в поместье? Или до сих пор еще там? Эх, если бы знать наверняка!

— Были ли они там? Вероятно. Сидят ли там до сих пор? В этом я сомневаюсь. Утверждать не берусь, но думаю, они ускользнули под шумок.

— Очень даже может быть.

— Скажите, Олди, а что с хозяином поместья?

— Патрис Льюл — уважаемый человек, крупный землевладетель.

— Только не говорите мне, что это делает его более честным.

Олди Энц поморщился:

— Думаете, он причастен?

— Не знаю. Слишком уж хорошо все организовано. Управляющий, конечно, хитрый лис, но мелковат он для такой авантюры.

— Для чего крупному землевладетелю, человеку, входящему в ближайший круг короля, может понадобиться убийство полевых стражников?

— А управляющему оно зачем? Нет, здесь что-то гораздо более серьезное, чем нападение из хулиганских побуждений.

— Что именно? — насторожился старший префектор.

— Если бы я знал. Что-то подсказывает мне, что это дело далеко не закончено.

— Думаете, будут еще нападения?

— Если б я знал, — повторил Толик. — Это меньшее, чего мы можем ожидать.

— Чего уж хуже? — пробурчал старший префектор.

Толик не ответил, лишь покачал головой.

С инцидента около поместья Патриса Льюла минуло полторы недели, когда дело получило свое продолжение. И продолжение это было совсем не таким, как представлялось Олди Энцу или Толику.

Старший префектор зашел в комнату Анатолия, отводя в сторону глаза:

— Извините меня, господин Анатолий, похоже, я втянул вас в историю. — Олди печально и протяжно вздохнул. — Не надо было звать вас с собой и просить принять участие в расследовании.

— Что случилось? — отозвался обеспокоенный Толик.

— Патрис Льюл требует, чтобы вы и Нимет понесли ответственность за нападение на его людей. Он обратился в муниципальный суд Тилины.

— Разве дела, связанные с префектурами, рассматриваются в муниципальных судах? — удивился Анатолий.

— В том-то и дело, что нет. Но он жаждет наказания. Поскольку с нашей стороны его не последовало…

— Понятно, — вздохнул Толик.

— Кроме того, Патрис обратился с жалобой к королю.

— И если префектура не примет меры, то скомпрометирована будет уже она, — кивнул Толик.

— Да. Нимета мы не отдадим в любом случае. С вами сложнее. Официально вы не являетесь нашим сотрудником. Объяснить причину отказа в привлечении к муниципальному суду будет очень непросто.

— Значит, все?

— Нет, не все! Я не знаю, что мне делать, Анатолий. Знаю только, что если я поступлюсь честью и отдам вас на растерзание Льюлу, то больше не смогу исполнять свои обязанности. Просто не смогу. Старший префектор не может жить с таким грузом на совести.

— Вам приходилось применять оружие, и не раз.

— Это было обоснованно. Здесь же… Я уверен в вашей невиновности, но… Как вас оградить? Анатолий, а может, вы поступите к нам на службу? — спросил Олди. — Тогда я мог бы мотивировать отказ в выдаче вашей принадлежностью к префектуре.

— Это избавило бы меня от наказания?

— Нет. Но решение по этому делу принималось бы в нашем ведомстве.

Толик задумался над сказанным, меряя шагами свою комнату.

— Увы, это не подходит.

— Почему? — удивился Олди. — Да, это будет непросто организовать, но я берусь все устроить. Я связывался с наставником Траем. Он готов дать вам рекомендацию, учитывая исключительность случая. Возьмем вас на должность стажера.

— Спасибо. Я признателен и вам, Олди, и наставнику Траю, но не думаю, что это хорошая идея. На то есть две причины: во-первых, я этого не хочу.

— Как не хотите? — искренне удивился старший префектор. — Поверьте, подобной чести добиваются многие, но не многим дано ее удостоиться.

— Охотно верю. Но мне придется участвовать в облавах, а объектом несанкционированного проникновения часто оказывается человек из одного со мной мира. Я бы не хотел…

— Вы же знаете, что это за люди, Анатолий. Неужели ваш собственный опыт, беседы с вашим соотечественником и тем одномирянином, который вас едва не застрелил, прошли даром? — воскликнул Олди.

— Знаю, все знаю. Понимаю, что каждое применение силы обоснованно, но ничего не могу с собой поделать. Каждый раз мне придется с собой бороться, каждый раз я буду искать способ мирного урегулирования, даже тогда, когда сэнсы признают это невозможным. К чему это может привести? Думаю, вы понимаете, Олди, что ни к чему хорошему. Ладно еще, если застрелят меня, а если из-за меня пострадает кто-нибудь из полевых стражников или префекторов… Нет, я не могу на это согласиться.

— Да, это веский довод. Но мы можем придумать вам работу, не связанную с несанкционированными проникновениями. Будете заниматься только местными делами.

— Долго ли? Не вы ли сказали, что будете вынуждены применить ко мне и Нимету санкции?

— Да, но…

— Хотите сказать, что они не будут строгими? Поверьте, вся эта шумиха затеяна вовсе не для того, чтобы спустить дело на тормозах.

— Как-нибудь разберемся. Подумайте над моим предложением, Анатолий.

— Да, но я вам не озвучил причину номер два.

— И какая же вторая причина?

— Это будет серьезный удар по репутации префектур. Подумайте, Олди, вы предлагаете принять на службу человека, обвиняемого в правонарушении. Ваши враги только этого и ждут.

Старший префектор упрямо сжал губы:

— Тогда я просто не знаю, что еще можно предпринять. О вашей выдаче даже не заикайтесь. Я этого не хочу.

— Да и я, признаться, не слишком стремлюсь пострадать за то, в чем не виноват. Нет ли других причин, чтобы оставить меня при префектуре?

— Я их не вижу. — Олди развел руками. — Вы официально не проходите у нас ни по одному делу.

— А если буду проходить?

— В каком же качестве? Не вы ли, Анатолий, только что отказались от службы?

— Например, в качестве обвиняемого?

— Обвиняемого? Но в чем же? Вы хотите, чтобы префектура обвинила вас в нападении на людей Патриса Льюла?

— Нет, это было бы слишком очевидно.

— Тогда что?

— Извините меня, Олди. Это только ради вашей чести.

Толик подошел к старшему префектору и нанес ему прямой удар в челюсть. Признаться, не без некоторого злорадства. Втравил-то его в это дело именно старший префектор.

Олди Энц никак не ожидал чего-либо подобного. Удар сбил его с ног. Старший префектор вскочил и хлопнул себя рукой по боку, выискивая шпагу. К счастью, шпаги при нем не оказалось, иначе дело могло закончиться для Толика печально.

Анатолий сделал шаг назад и поднял вверх руки:

— Все-все, сдаюсь.

— Ну знаете! — крикнул Олди. — За подобное можно поплатиться! Я мог бы проткнуть вас насквозь, окажись при мне шпага. Хотя еще не поздно. Я могу испросить у хранителя разрешение на дуэль.

— У вас разрешены дуэли? — искренне удивился Толик.

— За несанкционированные дуэли наказание очень строгое, но в исключительных случаях хранитель может дать такое разрешение.

Толик развел руками:

— Что ж, тогда вы сможете меня убить, и проблема будет решена.

— Как мне понимать вашу выходку? — спросил Олди, немного остыв.

— Как дружескую помощь. Не вы ли говорили, что вам нужен повод, чтобы оставить меня при префектуре? Нападение на старшего префектора будет достаточным поводом?

— Но вы могли бы меня предупредить… — Олди потрогал челюсть.

— Вот еще. Что же это будет за нападение? А так вы с полной уверенностью можете утверждать, что нападение было и что было оно для вас неожиданным.

— Однако! — произнес старший префектор. — И что я, по-вашему, должен предпринять?

— Можете заключить меня под стражу, а там уж как вам будет угодно. Захотите — проявите великодушие и позже простите мне эту выходку, захотите — потребуете соответствующего наказания или вызовете меня на дуэль. Поверьте, я вам не противник, совершенно не умею пользоваться шпагой.

— Что ж, это выход, — сказал Энц. — Я подумаю, какой из вариантов выбрать. Но не могу же я вызвать на дуэль человека, который совершенно не умеет держать в руках оружие. И вас, и Нимета мне придется посадить под арест. Вот он вас заодно и подучит владению оружием. Пика для него привычнее, но он профессиональный солдат и умеет обращаться с чем угодно.

Толик огорчился, похоже, Олди Энц говорил о предстоящей дуэли вполне серьезно. Не то чтобы он сильно опасался быть убитым, скорее, ему было досадно. Досадно оттого, что старший префектор затаил обиду. Ну да, он поступил с Олди не слишком корректно, но тот сам хотел найти причину, которая позволит оставить Анатолия в ведении префектуры. Теперь поздно что-либо менять. Прощения он попросил, а отменить уже свершившееся не в его власти.

«Будь что будет», — решил Толик.

И надо же было ему так попасть! И трех месяцев не прошло, как он появился в этом мире, а он уже успел влипнуть в несколько историй. И это притом, что сам он ничего подобного не искал. То ли дело Федор — живет здесь уже много лет и не тужит: шьет себе седла, ладит упряжь, детишек воспитывает. Или вот Курт Фогель. Ладит мушкеты и тоже не особо жалуется на жизнь. Толик так и не успел с ним познакомиться, и теперь неизвестно, успеет ли. А было бы весьма интересно.

В жизни Анатолия мало что изменилось. Располагался он в той же комнате, что и раньше. Единственное отличие состояло в том, что у входа теперь постоянно дежурил вооруженный полевой стражник. Он же сопровождал арестованного по всей территории префектуры, если была такая необходимость. Выходить за ворота запрещалось. Примерно в таких же условиях содержался и Нимет. Это было самое гуманное заключение из возможных. Практически домашний арест.

Олди выжидал. Должно быть, надеялся, что страсти улягутся, или имел другие причины для того, чтобы не спешить, но никаких следственных действий в отношении Толика и Нимета не проводилось. По крайней мере, Анатолию о них было ничего не известно.

А вот обещание научить Толика владению холодным оружием оправдалось в полной мере. В первый же день полевой стражник проводил Толика к большому амбару, располагавшемуся на хозяйственном дворе. Нимет уже был там.

— Вот как все повернулось, господин Анатолий, — вздохнул полевой стражник. — Теперь мы с вами на должности арестантов.

— Не переживай. Старший префектор обещал не дать тебя в обиду. Если ничего не изменится, он вынужден будет придумать наказание, но оно не будет слишком строгим. Сошлют на полгодика в какую-нибудь глушь.

— Вместе поедем? — с улыбкой поинтересовался Нимет.

— А вот это большой вопрос. Я могу просто не дожить до твоего отъезда. Но не будем о грустном.

Нимет пожал плечами:

— Что ж, тогда начнем. Господин старший префектор попросил научить вас, господин Анатолий, обращению со шпагой. Я буду рад показать вам основы, но и обращению с пикой, я думаю, вам стоит поучиться. Конечно, для того, чтобы стать мастером, необходимы длительные тренировки, но основные приемы я вам покажу. Начнем со шпаги?

Нимет достал две деревянные палки пары локтей длиной. Одну из них он передал Толику. Эх, знал бы он, для чего именно старший префектор поручил научить Анатолия владению шпагой. Грустно, но это не повод отлынивать от занятий. Тем более что от дел их обоих отстранили, а тренировки помогали скоротать время.

Фехтованием они занимались целыми днями. Кроме всего прочего, это позволяло отвлечься от грустных мыслей. В перерывах Нимет объяснял Толику теорию или рассказывал случаи из своей практики, иллюстрируя полезность того или иного приема. Он оказался неплохим наставником. Через неделю он признал явные успехи ученика, заявив, что для войны или боя с серьезным противником таких умений маловато, но справиться с лихим человеком Анатолий сможет без труда. Радовало и это. Чего еще можно ожидать через неделю занятий? Не радовала лишь улыбка на лице Олди Энца, когда случалось его встретить, проходя по двору с очередной тренировки. Толик находил ее злорадной. Кто бы мог подумать, что старший префектор так злопамятен.

Мерное течение дел было прервано самым неожиданным образом. Впрочем, событие было ожидаемым, Толик просто успел о нем забыть. Как-то вечером дверь в его комнату отворилась, и за порог шагнул человек, хорошо ему знакомый, но с которым он так и не успел как следует поговорить.

Хранитель О'Брилин окинул помещение взглядом, немного лукаво улыбнулся и спросил:

— И долго ты еще думаешь здесь прохлаждаться?