Том 2. Охотница из Аккана

Глава II. Готовность к обороне

БРЕНТ ВСТАЛ с кресла, повернулся и оказался высоким, худощавым человеком с обеспокоенным лицом и глазами, которым было хорошо известно, что такое боль. Джим пожал его протянутую руку.

— Мистер Дорн, простите, что заставил вас ждать, но дело требовало моего неотлагательного внимания. Теперь я свободен в течение нескольких минут. Хочу поздравить с назначением. Полагаю, мой секретарь уже сообщил вам это радостное известие.

Его пожатие было твердым. Джим попытался выразить свою благодарность, но не смог произнести ни слова. Брент улыбнулся.

— Я понимаю, насколько все это поразило вас, мистер Дорн. Я помню, что происходило у меня в душе, когда я узнал, что принят. Я был тогда моложе, гораздо моложе. Все во мне буквально трепетало от открывшихся передо мною возможностей, от шансов оказаться полезным Системе... — Он вздохнул. — Ну, это было много лет назад. Теперь я рад переложить часть своих задач на плечи более молодым. Надеюсь, я хорошо выполнял свою работу. Но хорошо или плохо, первая часть ее завершена. Скоро я примусь за исследование самой большой тайны, которую когда-либо мы пытались здесь раскрыть.

Джим уловил намек на значение подтекста его слов. Внезапно он осознал, что в огромной комнате, где он стоял наедине с Джозефом Брентом, было абсолютно тихо. И когда он обратился к своему собеседнику, голос его прозвучал испуганным шепотом:

— Вы хотите сказать, что вы... что я...

Брент кивнул.

— Да, я имею в виду, что вы немедленно займете мое место. Вы станете одним из пяти верховных координаторов объединенной науки в Системе. А сейчас я приму у вас присягу и сообщу о том, что вас выбрали, четырем остальным координаторам.

Джим не осмеливался не только дышать, но даже думать. Весь последний час все его мысли крутились вокруг того, победит он или нет. Теперь он понял, что победа одержана. Но одновременно он понял, что на него внезапно и сразу возложат такую ответственность, какую только возможно возложить на отдельного человека.

— Но, сэр... — начал было Джим, но Брент взмахом руки отбросил его невысказанное возражение.

— Я не сомневаюсь в вашей возможности нести эту ношу. Вы прошли практически бесчеловечные экзамены. Неугодные были безжалостно отсеяны. Вся ваша жизнь, с рождения до настоящего момента, была проверена и перепроверена. Не были упущены никакие, даже мельчайшие детали. Не может быть никаких сомнений, мистер Дорн. Передавая вам свои незавершенные дела, я передаю их человеку, который, как и четверо других координаторов, наилучшим образом подготовлен справиться с ними!

Секунду стояла тишина. Затем Джим заговорил.

— Я, собственно, хотел спросить кое-что еще, сэр. У меня есть, естественно, теоретические знания о работе, которую я буду выполнять. Однако, у меня нет практического опыта. Неужели меня надо так сразу ставить на должность? Не лучше ли было бы, если бы мне дали неделю — а если возможно, и месяц, — чтобы получить эти практические навыки?

Брент улыбнулся медленной, печальной улыбкой.

— Если бы было нужно убеждать меня в вашей физической готовности браться за эту работу, то я бы сделал так, как вы сейчас сказали. Ваше требование справедливо. Разумеется, вы не понимаете, почему вас так сразу толкают в полымя. Несколько человек в курсе происходящего, но вряд ли вы услышите от них, по какой причине это происходит. Причина же очень проста, мистер Дорн. У меня неизлечимая болезнь сердца. В любой момент я могу умереть. Лучшие медики Системы признали, что ничего нельзя сделать для меня. А когда я умру, кто-то должен быть под рукой. Кто-то должен быть готов в любой момент принять мои незавершенные дела.

Он сказал все это спокойно и тихо, улыбка ни на миг не покинула его губ. И теперь Джим не мог не увидеть боль, скрываемую этой улыбкой, мучение, скрывающееся в глубине его глаз.

— Мне очень жаль, сэр, — запинаясь, сказал Джим.

Он не знал, что еще тут можно сказать.

— Не нужно никаких сожалений, — покачал головой Брент. — Смерть — это еще одна тайна. Сидя здесь и глядя из этих окон-экранов в черноту космоса, любой может привыкнуть к тайнам. И я не боюсь отправиться исследовать самую последнюю из них.

ДЖИМ ТАК НИКОГДА и не вспомнил, что было затем. Остались лишь обрывки воспоминаний о том, как Брент провел его по громадной лаборатории, которой являлась База Плутона. Она была настолько отдаленная, что никакая угроза вторжения не могла возникнуть перед ней. Экстремальный холод, естественный для этой планеты, помогал делать возможными реакции, недоступные для других планет. Здесь ученые с Земли, Марса и Венеры совместно управляли Солнечной системой.

И это было именно так. У каждой планеты было свое правительство, свои законы, удовлетворяющие наклонностям и обычаям местного населения. Но над всем этим были ученые. А над учеными стояли координаторы: два темно-коричневых с Марса, один зелененький с Венеры и два землянина. Каждый координатор, в свою очередь, оставался на Базе Плутона в течение годового периода режима работы.

Джим Дорн мало что знал об интеграторе, машине, в которой хранились все факты каждой фазы жизни Системы. В огромном блоке из обмоток и ламп, полупроводников и сопротивлений, рычагов и прочих механизмов, работали все известные законы природы.

Интегратор был конечным продуктом вычислительных машин, известных уже тысячи лет. И настолько полной была хранившаяся в нем информация, настолько точным было соотношение гипотез к доказанным фактам, что машина представляла собой не что иное, как громадный механический и электронный мозг. Ему нужны были лишь человеческие пальцы на кнопках, чтобы ответить на любой поставленный ему вопрос. Но у людей, разумеется, было право и обязанность отбора вводимых в него сведений.

Джим смутно помнил, как Брент подвел его к группе людей, работающих над чем-то вроде шлема.

— Они экспериментируют с методикой считывания мысленных импульсов из сознания и передачи их непосредственно в интегратор, — пояснил Брент.

Джим кивнул. Он не знал, как скоро ему потребуется эта информация и насколько жизненно важной она будет. Он даже предположить не мог, сколько проблем и нерешенных вопросов накопилось за всю историю человечества. И даже огромный запас информации в интеграторе не мог бы обеспечить их решения.

Затем он последовал за Брентом обратно в комнату управления. Улыбаясь печальной улыбкой, скрывающей невероятные муки, Брент велел Джиму поднять правую руку.

— Я, Джеймс Дорн, — услышал он и стал повторять слова, смысл которых обратил его душу в ледышку, — торжественно клянусь, что стану исполнять должность координатора Солнечной системы, вкладывая в это все свои силы и умения... Я клянусь, что никогда не буду использовать свою власть для личной выгоды или личной славы... Я клянусь, что не позволю ничему, даже самой смерти, встать между мной и моей работой...

Присяга была принесена и принята. Джиму было холодно до самого дна души.

— Теперь вы координатор, — услышал он голос Брента. — Вы станете продолжать мою работу. Разумеется, я останусь помогать вам, пока позволит мне сердце.

Только теперь Джим окончательно понял, что значит эта присяга. Он обязался служить Системе, пока позволяет ему сердце!

В комнате прозвенел звонок. Несмотря на мягкое звучание, это был аварийный сигнал. Услышав его, Джим резко повернулся. На пульте управления напротив пустого кресла координатора мигал красный индикатор.

— Я займусь им, — рявкнул Брент. — У вас еще есть время поучиться, не оставаясь в одиночку при первой вашей чрезвычайной ситуации.

ОН БЫСТРО пересек комнату. Джим шел за ним.

Пальцы Брента забегали по кнопкам. Красный индикатор погас. Тут же вспыхнул экран. На нем появился оператор из центрального офиса.

— Станция на Тритоне шлет экстренный вызов, сэр. Огромные корабли, маневрируя, приближаются к медным рудникам. Соединяю вас напрямую с Тритоном!

По утвердительному кивку Брента экран погас. Щелчок, и на нем появилась совсем другая сцена. Оператора далекой станции не было видно. Он сфокусировал видеоскоп наружу.

С неба, быстро и плавно, спускались пять точек кораблей. Они были гораздо больше любого лайнера, построенного в Солнечной системе. Из дюз на их черных корпусах не было видно никакого пламени. Носами они были нацелены на круглый купол внизу, под которым размещались богатые медные рудники Тритона — спутника Нептуна.

Только затем Джим услышал голос оператора этой станции, долетевший из космоса:

— Они быстро снижаются и игнорируют все наши усилия связаться с ними. Мы не знаем, могут ли они вообще принимать наши радиоволны подпространственной связи. Сейчас пытаемся установить с ними связь на обычных радиочастотах. Нет, никакого ответа...

— Космические корабли, — услышал Джим шепот Брента. — Они не из нашей Системы.

Затем Брент тихонько вскрикнул, в его голосе послышалась боль. Джим мельком взглянул на него и увидел, что он глядит на экран.

Из носа передового корабля вылетела бледная дымка. Она полетела вниз, к куполу из бетона и стали, защищающему шахты. И когда она коснулась его, купол треснул, как раздавленное яйцо. Воздух беззвучно вырвался в черное пространство.

Через миллионы миль космоса Джим увидел, как из купола вылетают какие-то черные объекты. Это были обломки машин и люди, вынесенные потоками устремившегося наружу воздуха.

— Они атакуют! — закричал Брент. — Атакуют наши шахты на Тритоне без всяких причин и даже без предупреждения!

Руки Брента снова забегали по кнопкам. Вспыхнули дополнительные экраны, показывая подробности атаки. Но Джим глядел на главный экран. Пять огромных кораблей совершили посадку вокруг разбитого купола. Открылись люки, из которых вышли странные существа.

На таком расстоянии Джим не мог различить детали. Он лишь видел, что выходящие из кораблей существа не похожи на любых представителей жизни, обнаруженных на планетах Солнечной системы. Передвигаясь большими, неловкими прыжками, они направились к куполу и скрылись внутри. Затем снова раздался голос оператора, преисполненный страха:

— Приближаются еще три корабля. Два направляются к шахтам. Один развернулся и полетел к нашей станции на вершине...

На мгновение экран вспыхнул красным. Оператор закричал в безумном ужасе. Затем что-то забулькало, но тут же смолкло, резко, словно отрезало. Экран погас.

Джим увидел, как побелело лицо Брента. Координатор взглянул на него и прошипел сквозь зубы:

— Это же война!..

Его руки вновь забегали по кнопкам. С Базы Плутона ушел его вызов военному флоту Системы. Слово координатора являлось законом. В подземных ангарах Плутона, где размещалась часть флота, люди услышали его приказ действовать. Вспомогательный экран показал подземные помещения Базы, где из казарм выбегали люди. Длинные шеренги военных направились к длинным, с обтекаемыми обводами, крейсерам, не использовавшимися уже более сотни лет. Но эти корабли постоянно находились в боевой готовности на тот случай, когда могли понадобиться. И теперь, когда этот день настал, и они, и люди были готовы к нему.

На Марсе и на Земле происходило тоже самое. Коричневые марсиане, услышав древний призыв к войне, бежали к боевым кораблям. На Земле укомплектованные корабли уже взлетали в небеса. С далекой Венеры, находящейся ближе всех к Солнцу, пришел ответ. Зеленокожие венериане бежали в тумане, вечно покрывавшем их планету, к летному полю. Как и их товарищи марсиане и земляне, они были готовы к сражению с врагом, нарушившим давно установленный мир.

В течение нескольких минут Джим Дорн получил представление о том, как работает эта отлаженная машина, которой он должен управлять. Глаза его перебегали с экрана на экран, пытаясь охватить все происходящее. Он совершенно забыл о Бренте, пока внезапно не понял, что не слышит голоса координатора.

Джим резко повернулся. Брент скорчился в кресле, прижимая руки к груди. Лицо его было лиловым, глаза вышли из орбит. Джим услышал его отчаянный шепот:

— Слишком много... волнения... для моего старого сердца... Придется тебе... продолжать.

Тело Брента внезапно обмякло, глаза закрылись, и координатора не стало.