Том 2. Охотница из Аккана

Глава I

КОГДА ГАРОЛЬД МИЛЛЕР вернулся с рыбалки, то весьма опоздал и ожидал, что жена устроит ему скандальчик по поводу опоздания, но никак уж не думал, что у него появятся такие проблемы. Свернув на дорожку у своего дома в пригороде, он остановил машину перед гаражом и вышел, ожидая, что из задней двери появится жена, скажет: «Привет», и, может, обнимет его. Но жена не появилась.

Один из соседних парнишек, игравший на дорожке, пропустил машину. Выйдя из автомобиля, Миллер сказал ребенку: «Привет». Мальчик не ответил. Вместо этого восьмилетний сорванец окинул его странным взглядом, а затем побежал к задней двери своего дома, зовя во весь голос маму.

Поведение мальчишки удивило Миллера. Обычно, он не пугал детей, особенно знакомых. Но этот ребенок вел себя явно испуганно. Миллер видел его и его мать через большое кухонное окно. Мальчишка показал на него, и его мать уставилась в окно. Миллер махнул ей рукой, показывая, что не сделал ничего такого, затем поднялся на крыльцо своего дома, ожидая увидеть на кухне жену, которая готовит для него что-нибудь вкусненькое. Но дверь была заперта, а жены на кухне не оказалось.

Наверное, поехала по магазинам, — подумал Миллер, отпер дверь и вошел в дом.

На него пахнуло затхлым запахом, который бывает, если дом долго стоит запертый, с закрытыми окнами. В щели под парадной дверью лежал желтый конверт, телеграмма, которую он тут же вскрыл. Это оказалась его собственная телеграмма, которую он отправил, что приедет домой с опозданием.

Очевидно, жена не получила ее. Так как время на телеграмме указывало, что пришла она еще вчера, значит, жены не было дома со вчерашнего дня.

Подобное положение заставит любого задуматься. Миллер с женой жили прекрасно. У него никогда и мысли не возникало, что она может изменить ему или вообще бросить. Но телеграмма под дверью поставила его в тупик. Он обыскал весь дом в поисках записки от нее, но так ничего и не нашел. Все было в порядке, ни малейших следов борьбы, значит, на нее не напали и не ограбили, по крайней мере, не в доме. Тогда где же она?

Миллер работал биохимиком и был спокойным по натуре. Как научный сотрудник, он трудился в Фонде Геронтологии — большом учреждении с частным финансированием, работавшим в области геронтологии и исследовавшим причины старости. Это было практически не паханное поле.

На деле Фонд больше интересовало не само явление старости, а работа над методами, не дающими людям стареть. Но поскольку никто и не ожидал, что можно достигнуть этой цели, а даже не был уверен, что ее вообще следует достигать, то практическая задача Фонда состояла в том, чтобы найти способы, позволяющие людям жить до сотни лет и при этом сохранять свои физические и умственные качества. Или до двухсот.

РЕКЛАМИРУЯ эту цель, Фонд не испытывал нужды в поисках финансов. Когда ему нужны были средства, он лишь должен был связаться с ближайшим миллионером солидного возраста и спросить его, не желает ли он сделать маленький вклад в Источник Молодости, на условиях, что если исследования завершатся успешно, то спонсоры первыми смогут воспользоваться их плодами. Как отодвинуть старение, как отодвинуть смерть, как увернуться от старухи с косой — вот это и была проблема, которую тут пытались решить. Весьма напыщенный, но приятный в общении директор Фонда, доктор Джордж Клакстон, всегда при необходимости изыскивал средства.

Программа исследований тоже давала результаты. Пока еще не практические, еще не способ взять шестидесятилетнего старика и превратить его в тридцатилетнего человека, но намеки, путеводные ниточки и подсказки, которые заставляли думать, что, в конечном итоге, эта проблема будет решена. Еще лет десять исследований — и все будет в ажуре. Или счастливый случай может уменьшить этот срок. Неожиданные открытия решали много задач в прошлом. Почему бы так не может быть и на этот раз?

Гарольд Миллер подумал вдруг о соседях и о том, что, может, они знают, где его жена, когда увидел, что перед соседским домом остановилась полицейская машина. Из нее вышли двое полицейских и двинулись к дому. Миссис Аткинсон, его соседка, и ее восьмилетний сын выбежали им навстречу.

Что случилось? — подумал Миллер.

Перед домом миссис Аткинсон начались какие-то переговоры. Соседка махала рукой на его дом и что-то тараторила. Полицейские покивали, затем двинулись к дому Миллера, один к парадной двери, другой к заднему входу, очевидно, чтобы пресечь путь к отступлению, если он вздумает бежать.

При виде приближающихся полицейских Миллер испытал шок. Исчезнувшая жена, приехавшие полицейские... Миллер тут же предположил, что они приехали за ним. В парадную дверь застучали, и он быстро пошел к ней. За дверью стояли миссис Аткинсон, ее сын и один из полицейских.

— Это он, — тут же завопил мальчишка.

— Вон он... — начала было миссис Аткинсон и тут же умолкла, уставившись на Миллера такими глазами, словно увидела призрак.

— Ну, вот он я, — раздраженно сказал Гарольд Милер.

— Что вы делаете в этом доме? — спросил полицейский.

В голосе у него тоже не слышалось теплоты.

— Что я делаю в этом доме? — переспросил Миллер. — Вообще-то владею им, правда, пока что совместно с ипотечной компанией. — Поскольку он был домовладельцем и налогоплательщиком, и был в собственном доме, то не собирался попусту болтать с полицейскими, особенно с полицейскими, задававшими глупые вопросы. — А почему я не могу быть в этом доме?

Полицейский был явно озадачен. Он смерил Миллера взглядом сверху вниз и обратно, затем повернулся к миссис Аткинсон.

— Вы знаете этого человека?

— Ну...

Она трижды повторила это слово, и голос ее с каждым разом становился все тише. Когда же он снизился до шепота, соседка замолчала.

— Что происходит? — спросил полицейский. — Вы вызываете нас, говорите, что кто-то проник в дом. А злоумышленник открывает дверь и заявляет, что он владелец этого дома. Я спрашиваю вас, знаете ли вы его, но все, что вы можете вымолвить, это «ну». Так этот человек нарушитель или нет?

МИССИС АТКИНСОН откашлялась.

Она продолжала пялиться на Миллера, наконец, отвела взгляд, но тут же снова уставилась на него, словно боясь, что он может исчезнуть.

— Он... Он похож на мистера Миллера, — пробормотала она. — Он... Он разговаривает, как мистер Миллер. Но он не может быть мистером Миллером. — Она всплеснула руками с таким видом, словно была недовольна Гарольдом Миллером, собой и даже полицией.

— Почему это я не могу быть Гарольдом Миллером? — еще более раздраженно спросил Миллер.

— Потому что вы лежите в больнице, — ответила миссис Аткинсон. — Вчера вы попали в автокатастрофу. Из больницы позвонили вашей жене. Она пришла ко мне и сказала, что вы в больнице, без сознания, но, кажется, ничего страшного нет, и что она поедет и останется с вами на ночь. Она попросила, чтобы я присмотрела за домом. Когда я увидела, как вы подъехали... ну, я вызвала полицию.

— Гм... — только и сказал Миллер.

— Но как же вы можете находиться и в больнице, и здесь? — спросила миссис Аткинсон.

— Да, это уж точно проблема, — ошеломленно сказал Миллер.

Очевидно, произошла какая-то ошибка. Он не вполне понимал, как жена могла не узнать, что человек в больнице не Гарольд Миллер, за которым она была замужем, но это явно так и было.

— И в какой же я должен лежать в больнице? — спросил Миллер.

— В Пресвитерианском госпитале, — ответила миссис Аткинсон.

— И моя жена тоже там?

— Я... Я думаю, да. Она... туда поехала.

— Тогда я тоже поеду туда.

Убедить полицию, что произошла ошибка, оказалось не трудно. Он показал им водительские права. Затем сел в машину и помчался в госпиталь.

— Гарольд Миллер? — Регистраторша в окошечке посмотрела по журналу. — Палата семьсот тринадцать. Приемные часы — с трех до пяти.

Миллер поднялся на лифте. Но не попал в палату семьсот тринадцать. Точнее, попал не сразу.

Справа от лифта, откуда он вышел, находилось помещение, где члены семьи могли побеседовать с врачами. Когда Миллер проходил мимо, там как раз и проходила такая беседа. Там была его жена. И два его лучших друга, Эд Грофф и Джордж Клерборн, биохимики так же работающие в Фонде. Очевидно, подумал Миллер, они приехали в больницу навестить его и как раз разговаривали с его женой.

Миллер резко свернул и вошел в комнату.

— Всем привет, — сказал он.

Разговор тут же смолк. В комнате стало очень тихо. Клерборн бросил на него лишь короткий взгляд и отступил на пару шагов. Жена замерла на стуле. Она глядела прямо на его лицо, но Миллер мог бы держать пари, что она его не видела.

— Кто... Черт побери, кто вы такой? — спросил Клерборн.

— Гарольд Миллер, — буркнул Миллер.

Рут, его жена, поднялась со стула, не сводя с него взгляда. Клерборн отступил еще дальше, а Грофф, с видом человека, увидевшего привидение, но твердо решившего не бояться, напротив, порывисто шагнул вперед.

— Как мое имя? — спросил он.

— Эдвард Хаггинс Грофф, — ответил Миллер. — Тебе тридцать семь лет. Ты биохимик, ведущий исследования в области геронтологии. Женат, двое детей пяти и трех лет. Мальчик и девочка. Зовут их Роберт и Эллис.

Он рассмеялся. Ситуация была ему совершенно ясна, и Миллер увидел ее забавную сторону.

Клерборну, Гроффу и жене явно было нужно больше времени, чтобы увидеть то же самое. Жена облизнула мигом пересохшие губы.

— Если вы — Гарольд Миллер, то кто же лежит в палате семьсот тринадцать? — спросила она.

— Понятия не имею, — ответил Миллер. — Ты что, посчитала его мной?

— Да.

— Но как ты могла это сделать? У него же забинтовано лицо...

— Лицо у него не забинтовано. Идите, посмотрите на него, а потом скажите, что мне еще оставалось делать?

Лицо жены было напряженным. Даже шаги ее прозвучали напряженно, когда она прошла с ним в палату семьсот тринадцать.

Гарольд Миллер вошел внутрь. Там на кровати лежал пациент. Гарольд Миллер взглянул на него и снова испытал шок.

Пациент был точной копией его самого. Они были одинаковы, как две горошины в стручке, похожи, как два сосущих матку молочных поросенка. Цвет волос, глаза, лицо, нос — все было одинаково, руки, оттенок кожи и так далее. Возможно, они не были совершенно идентичны, но так походили друг на друга, что разницу могли выявить лишь очень скрупулезные исследования.

— Да чтобы я пропал! — сказал Гарольд Миллер.

Теперь он понял, как обманулась жена. Этот человек походил на него так, что мог бы одурачить и родного брата. Но даже если жену и обманула его внешность, то уж имена-то должны были отличаться.

— Кто... Кто вы? — срывающимся голосом спросил Миллер.

— Гарольд Миллер, — ответил пациент. — А вы кто?