Том 4. Очерки и рассказы 1895-1906

Комментарии

В настоящий том включены очерки и рассказы Гарина второй половины 90-х — начала 1900-х годов.

Во второй половине 90-х годов рабочее движение в России приняло массовый характер, повсюду возникали социал-демократические кружки. Сама жизнь подтверждала правильность марксистских взглядов: рабочий класс становился могучей передовой силой освободительного движения.

Изменившаяся общественно-политическая обстановка, сближение с самарскими марксистами способствовали окончательному разрыву Гарина в 1897 году с народническим «Русским богатством»; он почувствовал, что «жизненная и теоретическая правда, а следовательно, и будущность была на стороне реалистов — марксистов, а не идеалистов — народников», — говорилось о нем в некрологе, напечатанном в журнале «Вестник жизни» (1907, № 1). При ближайшем участии Гарина реорганизована газета «Самарский вестник», в которой, по донесению начальника Главного управления по делам печати Соловьева министру внутренних дел Горемыкину, «существующий экономический строй и все находящиеся в связи с ним явления общественной жизни… постоянно обсуждаются согласно учению Маркса»; газета рисует в самом мрачном свете «положение русского крестьянина и вообще простого рабочего люда…» Далее Соловьев указывал, что «Самарский вестник» говорит «туманными намеками о необходимости насильственного переворота» для «устранения нынешнего экономического порядка» («Красный архив», 1925, № 2 (9), стр. 238–239).

В произведениях этого периода Гарин по существу ставит те же темы и проблемы, что и раньше, но теперь он разрабатывает их глубже, на более широком материале, — критика общественных отношений приобретает у него большую остроту.

Значительное место в его творчестве по-прежнему занимает крестьянская тема.

В очерках «Картинки Волыни», «На ночлеге», «Мои скитания», «В сутолоке провинциальной жизни» изображается властное вторжение капитализма в деревню, разрушение общины, превращение крестьян в фабричных или мануфактурных рабочих. Рассказ «Волк» повествует о трагической судьбе талантливого самородка-крестьянина, загубленного сельским «миром», с которым он тщетно пытался бороться.

Продолжая свою полемику с народниками, Гарин подчеркивает консервативность общины, непрерывность процесса расслоения деревни, рисует потрясающие картины все усиливающейся эксплуатации крестьян помещиками, кулаками, торговцами, земскими деятелями.

Многие произведения в данном томе посвящены вопросам общественной морали, семейных отношений, тяжелого, бесправного положения женщин и детей во всех слоях общества; автор тесно связывает эти вопросы с критикой современного ему социального и общественного строя. В рассказах «Ревекка», «Клотильда», «Дворец Дима» и в более поздних — «Правда», «Встреча», в «Отрывке первом» из неоконченного произведения «Заяц» Гарин изображает трагическое положение женщины в буржуазном обществе, мораль которого основана на власти денег.

Произведения эти исполнены гневного протеста против фальшивой и лицемерной морали «порядочного» общества, топчущего в грязь человеческое достоинство, большие человеческие чувства. В изображении женских образов появляются новые мотивы: так самоубийство героини рассказа «Правда» — это уже форма протеста, вызов, брошенный обществу, «создавшему и поддерживающему весь этот ад жизни». Героиня рассказа «Ревекка» в поисках путей переустройства жизни жадно тянется к знанию, а народоволка Маня Карташева (одна из героинь повести «Инженеры») обретает счастье в борьбе за свободу народа.

В творчестве Гарина по-прежнему большое место отведено изображению жизни угнетаемых царским правительством народностей («Картинки Волыни», «В сутолоке провинциальной жизни»); описанию жизни народов других стран — Кореи, Китая и Японии — посвящены его очерки кругосветного путешествия «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову». Очерки и рассказы на эту тему, написанные, как и большинство произведений этих лет, в резко обличительной манере, проникнуты призывом к лучшей жизни, «более справедливой и более равноправной».

В начале 900-х годов, когда царское правительство в целях отвлечения народных масс от назревающей революции организовывало татаро-армянскую резню, еврейские погромы, Гарин, как и многие прогрессивные писатели, создал ряд произведений., в которых выступил в защиту угнетенных национальностей («Гений», «Еврейский погром» и др.).

В начале своей деятельности Гарин возлагал большие надежды на демократическую интеллигенцию, — она казалась ему силой, способной переустроить жизнь на новых началах. Вновь обращаясь в поисках движущих сил исторического развития к интеллигентской среде, Гарин по-новому расценивает ее возможности.

Если раньше Гарин верил, что скромные самоотверженные труженики типа земского врача Колпина («Жизнь и смерть») способны преобразовать действительность, то позднее, в очерках «В сутолоке провинциальной жизни», писатель по-другому оценивает их деятельность, уже понимая тщетность усилий таких одиночек изменить жизнь.

В эти годы Гарин делает попытку показать новую, нарождающуюся силу, — в тех же очерках изображен кружок самарских марксистов, и Гарин с большим сочувствием показывает их в горячих спорах с народниками по злободневному тогда вопросу о путях развития России.

По свидетельству А. Санина, Гарин очень внимательно «приглядывался» к марксистам. «Он, можно сказать, положительно изучал нас», — пишет Санин в своей статье «„Самарский вестник“ в руках марксистов. 1896–1897» (изд-во Общества политкаторжан, М. 1933, стр. 62), указывая в ней, что самарские марксисты привлекали Гарина «как типы, как представители боевого движения».

На творчество Гарина начала 900-х годов сильное влияние оказал революционный подъем в стране; это время отмечено для писателя литературным сотрудничеством с М. Горьким (знакомство с которым состоялось у него еще в середине 90-х годов) в «Жизни», в телешовских «средах», затем в возглавленном Горьким книгоиздательстве «Знание»). Не случайно именно в эти годы Гарин создает произведение, центральным образом которого является рабочий.

Герой его рассказа «На практике» — простой машинист, и писатель с восхищением говорит о его виртуозной работе в труднейших условиях, необыкновенной силе и выносливости, о его находчивости, мужестве н вместе с тем скромности, доброте, истинной человечности. Это не забитая темная личность, какой представал рабочий в произведениях многих писателей — современников Гарина, а человек, стремящийся к знанию, культуре, выступающий вместе с товарищами на защиту своих прав.

Изображение высоких духовных качеств человека из народа одновременно с показом морального разложения «хозяев жизни» (рассказ «Бабушка») приводило к заключению, что будущее должно принадлежать людям труда, народу.

Гарин разрабатывает в своих произведениях тему труда, по выражению Горького, как «поэт труда», рассказывая о своей работе путейца «прекрасно, с великим жаром» (М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, М. Гослитиздат, 1952, т. 17, стр. 75).

Тема творческого созидательного труда, которую Гарин затрагивал и в предшествующих произведениях, связывается теперь у него с вопросом переустройства жизни; он понимает, что такой труд может быть только в обществе, построенном на началах трудового равенства и братства людей всех национальностей.

В период революции 1905 года, находясь в Маньчжурии, Гарин является членом Харбинского комитета, ведет нелегальную работу по распространению среди войска нелегальной литературы; незадолго до смерти он вносит крупную сумму в кассу социал-демократической партии. Революционными настроениями 1905 года окрашен «Отрывок второй» незавершенного произведения «Заяц».

При несомненном сочувствии идеям марксизма представления Гарина об этом учении, его социальные идеалы были недостаточно ясными и отчетливыми. Осознав роль рабочего класса, как основного двигателя истории, Гарин, однако, не представлял себе конкретных путей его борьбы с самодержавно-буржуазным строем России, — возможно, этим в значительной мере и объясняется тот факт, что политические симпатии Гарина не нашли своего полного отражения в его художественных произведениях.

Очерки и рассказы Гарина печатались главным образом в газетах, часть их была напечатана в журналах и сборниках. Некоторые из них переиздавались при жизни автора. Многие произведения автор правил, очевидно, для собрания сочинений в изд. «Знание», первые томы которого вышли при его жизни.

Все произведения, опубликованные в собрании сочинений в изд. т-ва «Знание», в тексте которых имеются разночтения с прижизненными публикациями, свидетельствующие об авторской правке, печатаются по этому изданию. Ряд очерков и рассказов печатается по текстам первых публикаций; произведения, прижизненные публикации которых не выявлены, печатаются по текстам посмертных изданий: Полному собранию сочинений, изд. «Освобождение» и Полному собранию сочинений, изд. т-ва А. Ф. Маркса («Веселые люди», «Волк», «Осень» и др.). Источники текста «Правды», «Ревекки», «Зайца» и некоторых других произведений указываются в примечаниях к ним.

Во время подготовки третьего тема настоящего издания рассказ «Вальнек-Вальновский» был известен только в публикациях собр. соч. изд. «Знание», «Освобождение» и Маркса; в последнем он датирован 1898 годом, чем и объясняется включение его в данный том. Первая публикация рассказа (1895) выявлена уже после выхода в свет третьего тома; тогда же выявлен и очерк «Из моего дневника».

Из моего дневника^*

Впервые — в «Самарской газете», 1895, № 1, 1 января.

В письме к А. И. Иванчину-Писареву (без даты; предположительная датировка — конец 1894 года) Гарин передавал ему мнение одного их своих читателей:

«Ах как хорошо, что Короленко поехал в Америку… Вот Вам бы параллельно с ним свои наблюдения по России. Мы высоко ценим Вашу искренность, способность наблюдать». — «А действительно?! — спрашивает Гарин Иванчина-Писарева. — Что если подсветить нашу жизнь? Короленко очерки (имеются в виду „Без языка“. — И. Ю.) только выиграют, и эффект это должно произвести порядочный. Пишите нам в деревню, что Вы думаете об этом. Тогда я дал бы легкий очерк поездки на юг, Волынь… Матерьяла много, хорошо подчеркивается и краски яркие…» (ИРЛИ).

Одним из этих очерков, по-видимому, и является очерк «Из моего дневника», в котором писатель рассказывает о своей поездке в Крым.

Очерк в собрания сочинений не включался.

Вальнек-Вальновский^*

Впервые — в «Сборнике в пользу недостаточных студентов университета св. Владимира» (Спб. 1895), с подзаголовком Из железно-дорожного быта.

При публикации рассказа в собр. соч. изд. «Знание» (т. V) снят подзаголовок; после «здесь вовсе не нажива, как видите» (стр. 21) исключена фраза: «Если хотите, здесь такой трагизм полный».

Исповедь отца^*

Впервые — в газете «Волжский вестник», 1896, № 24, 26 января, под названием «Горе и счастье», с подзаголовком Рассказ отца, и посвящением: «Посвящается О. А. Боратынской».

В той же газете (№ 26, 28 января) была помещена заметка «Вечер в пользу высших женских курсов и г. Гарин (Н. Г. Михайловский)», в которой сообщалось о состоявшемся в Казани 25 января благотворительном вечере, на котором Гарин выступил с чтением этого рассказа.

«…главный интерес вечера, — говорилось в заметке, — сосредоточивался на г. Гарине, которого молодежь встретила восторженно и после того, как он прочел свой интересный и так тепло написанный рассказ, оконченный накануне и напечатанный теперь в 24 № „Волжского вестника“, неоднократно вызывала его».

С незначительными изменениями, без посвящения рассказ перепечатан «Самарским вестником» (1896, № 50, 3 марта).

Как явствует из небольшого предисловия писателя к этому произведению при публикации его в «Журнале для всех» (1899, № 3), в разделе «Из мира детей» он предполагал напечатать в этом разделе цикл рассказов. «Я задумал несколько очерков из детской жизни, — писал Гарин. — По соглашению с редакцией очерки эти от поры до времени будут появляться на столбцах этого журнала. Два-три из них были напечатаны раньше в разных провинциальных изданиях и войдут сюда в переработанном виде». Однако в следующих номерах журнала, продолжения этого цикла не последовало.

Готовя рассказ для журнала, Гарин снял подзаголовок, восстановил посвящение, значительно сократил и стилистически выправил текст. Наиболее существенное сокращение сделано после слов «всем вашим издерганным нервам» (стр. 38), где в газете шел следующий текст:

«И вы идете и горько думаете: вот маленький ребенок как может отравить всю поэзию, всю красоту семейной жизни, опошлить вдруг все то, чему хотел бы поклоняться. Вам очевидным становится недостаток в дорогом вам человеке, вашей жене, недостаток, который, не будь этого, вы, может быть, так никогда и не заметили бы: она теряется в критические минуты, она, очевидно, не на высоте своего положения и не может справиться даже с такими пустяками, как каприз ребенка. Что же дальше будет? И от такого вопроса, может быть, уже серьезные сомнения начнут закрадываться в вашу душу о том, что не поздно ли убедились вы, что взяли себе не равного работника в семью, а такого же в сущности ребенка, как и тот, с которым она благодаря своей бесхарактерной нежности не может справиться. Вы вспоминаете ее растерянный лепет на ваш взбешенный довод, что так нельзя же, лепет о том, что это еще ребенок, что он не виноват в своих нервах…

Вы машете отчаянно рукой, и я вас от души поздравляю, если при этом вы не готовы даже пожалеть о высшем образовании вашей жены, о той академии в вашей семье, о которой вы сами так мечтали, если вдруг образ вашей бабушки без всякого образования, но решительной женщины, ярко не встанет перед вами».

В Архиве А. М. Горького хранится машинопись «Исповеди отца» с незначительной правкой Гарина.

В настоящем томе «Исповедь отца» печатается по журнальному тексту, сверенному с этой машинописью и предшествующими публикациями.

Старый холостяк^*

Впервые — в газете «Камско-Волжский край», 1896, № 52, 22 февраля.

Двадцать девятого февраля того же года рассказ был перепечатан в газете «Самарский вестник» (№ 47). Во фразе «что не в силах буду себя побороть» (стр. 48) выпущено слово «будр; отсутствует идущая после слов „непреклонным взглядом“ (стр. 51) фраза: „—Все кончено!“ — сказали ее глаза, и две слезы тихо покатились по ее лицу», — что вероятнее всего является ошибкой этой публикации.

В настоящем томе рассказ печатается по тексту газеты «Камско-Волжский край».

Ревекка^*

Впервые — в газете «Самарский вестник», 1896, № 273, 25 декабря, с подзаголовком Святочная легенда и посвящением: «Посвящается моему лучшему другу Е. Ю. Подруцкому».

Рассказ представляет разработку темы, намеченной в ранней редакции «Студентов» (1895), где начало «Ревекки» приводится как произведение, написанное одним из персонажей этой повести (см. прим. к «Студентам», т. 2, стр. 546, 547).

При включении рассказа в сборник «Ссыльным и заключенным» (вышедший в свет после смерти писателя, Спб. 1907), автор значительно сократил его и стилистически исправил. Сняты главы V–IX (после слов «страстно ответил Антоний», стр. 63), в которых рассказывалось о первых счастливых днях совместной жизни Ревекки и Антония, о рождении у нее сына, об оскудении таланта Антония и смерти ребенка, об измене Антония и о попытках Ревекки покончить с собой.

В Архиве А. М. Горького хранится машинопись рассказа (воспроизводящая текст сборника), правленая Гариным: сделаны небольшие сокращения, стилистическая правка, цифровые обозначения глав заменены пробелами, изменено посвящение.

Машинопись эта (как и некоторые другие материалы Гарина) находилась ранее в Архиве К. П. Пятницкого, директора-распорядителя издательства т-ва «Знание». Однако публикация рассказа в собр. соч. изд. «Знание» (т. V, 1908) не отражает этой правки, а воспроизводит (без подзаголовка) текст сборника, то есть более ранний. Не исключено, что материалы эти поступили к Пятницкому после выхода пятого тема.

В настоящем томе рассказ печатается по машинописи, правленой автором (Архив А. М. Горького).

«Гугеноты» — опера Д. Мейербера (1791–1864), поставленная в 1836 году.

Беатриче Портинари — возлюбленная итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321), воспетая им в ряде сонетов и канцон и после своей смерти продолжавшая оставаться «владычицей его помыслов».

Жизнь и смерть^*

Известна публикация рассказа в собр. соч. изд. Маркса (т. VIII, 1916), где он датирован 1896 годом. Речь в нем идет о реальном лице — земском враче Константине Ивановиче Колпине из села Липовки, Самарского уезда (см. К. А. Селиванов, Русские писатели в Самаре и Самарской губернии, Куйбышев, 1953, стр. 77); это подтверждается также письмом Н. В. Михайловской.

«…был у нас Липовский врач, — писала она Иванчину-Писареву, — и рассказывал, что в Липовке холера свирепствует с ужасной силой. „Просто руки опускаются, — говорит Колпин, — какое лечение ни применяй, все умирают!“» (Письмо от 27 сентября 1892 года. ИР ЛИ).

Не тяготиться, не остывать. — Этот текст в несколько ином виде напечатан в книге «Из дневника Амиеля», Спб. 1894, стр. 6. Амиель Анри (1821–1881) — швейцарский поэт и моралист.

Никита — персонаж рассказа Л. Н. Толстого «Хозяин и работник» (1895), в котором проповедовались идеи внесоциальной гуманности, всепрощения.

Либерман — герой рассказа Гарина «Не от мира сего» (см. т. 3 наст. изд.).

Серошевский В. И. (1858 — ок. 1945) — польский писатель и этнограф; за участие в национально-освободительном движении 1863 года был сослан в Сибирь (1880–1891), где, по-видимому, и познакомился с ним Гарин, находясь там на изыскательских работах. Серошевский — автор книг «На краю лесов» (1894), «Якуты» (1896), в которых изображена жизнь угнетаемых царизмом народностей. После революции 1905 года перешел на националистические позиции.

Да, вперед, но не назад, не туда, куда зовет граф Л. Н. Толстой, куда когда-то звал людей так заманчиво Жан-Жох Руссо… — Ж-Ж. Руссо (1712–1778), считавший губительными для человека общественные отношения, основанные на частной собственности и социальном неравенстве, призывал человечество «вернуться» в первобытное, «естественное» состояние, где люди будут свободны, равны и счастливы. Л. Н. Толстой видел спасение от ужасов современного ему буржуазного общества в «опрощении» — жизни, связанной с физическим трудом, в отказе от достижений цивилизации.

Два мгновения^*

Впервые — в газете «Самарский вестник», 1897, № 1,1 января. Как явствует из воспоминаний Н. В. Михайловской, в рассказе «Два мгновения» описаны случаи, происшедшие с Гариным во время пребывания в Батуме, в 1881–1882 годах, «когда ему пришлось стать лицом к лицу со смертью, и… он в обоих случаях совершенно различно отнесся к грозившей ему опасности». «Первый случай, — сообщает она. — После целой недели работы на линии Николай Георгиевич и его сотрудники собрались ехать к семьям в Батум. Кратчайшая дорога от Цихисдзири, где они работали, до Батума — была морем, всего верст семь, а берегом верст пятнадцать. Лошади, чтоб ехать в город, были поданы, когда подъехал грек на лодке и предложил под парусами довезти их до Батума в четверть часа. Согласились и поехали. Вдруг налетел шквал и всем ехавшим грозила гибель. Николай Георгиевич в эти минуты пережил страх за свою жизнь и ужас сознания, что он бессилен бороться с ним.

Через несколько дней, — продолжает Н. В. Михайловская, — был второй случай. Там же, в Цихнсдзири, Николай Георгиевич со своими рабочими завтракал на вершине горы и смотрел на плывущий по морю плот с четырьмя турками. Опять налетел шквал и разбил плот, а четыре турка оказались в море. Николай Георгиевич, заметив приставшую к берегу лодку, бросился к ней и с двумя рабочими поплыл спасать турок. Опасность была так же велика, как и в первый раз, но при этом риске для других — страха уже не было.

…Все четыре турка были спасены и на следующий день пришли к нам благодарить Николая Георгиевича. Они низко кланялись, прикладывая ладонь ко лбу и сердцу, и просили принять от них курицу, яйца и домашние сладости. Сказать они ничего не могли, не зная русского языка, но их сияющие счастьем лица были красноречивее всяких слов». Далее Михайловская вспоминает:

«Недели через две Николай Георгиевич, задержавшись дольше обыкновенного на работах, возвращался один, без конвоя, ночью в Батум. Приходилось ехать через лес, шел дождь, и было очень темно. Николай Георгиевич сбился с дороги и поехал по какой-то тропинке. Вдруг перед ним открылась поляна, горящий костер и вокруг него человек десять вооруженных турок. Вероятно, он наткнулся на шайку разбойников. Отступать было некуда, его заметили, двое пошли навстречу и схватили его лошадь под уздцы. Турки окружили Николая Георгиевича, и между ними начался оживленный разговор и спор. Наконец державшие лошадь отпустили ее, турки стали отходить к костру, а один из них, благообразный старик в чалме, показывая ему на море и небо, жестами объяснил, что благодарит за спасение турок и что он свободен».

А когда Гарин, оставив службу на железной дороге, уезжал из Батума, спасенные им турки, узнав об его отъезде, пришли на пароход проводить его… «Они опять низко кланялись, — рассказывает Михайловская, — прижимая руку ко лбу и сердцу, ласково глядели на него и просили принять принесенные ими домашние сладости» (Н. В. Михайловская, Мои воспоминания о Гарине-Михайловском. ИРЛИ).

Дела ^*

Впервые— в газете «Самарский вестник», 1897, № 27, 2 февраля.

Основу содержания этих набросков составляет действительный факт биографии автора. По возвращении (в середине 90-х годов) в Самарскую губернию с постройки Великого Сибирского пути Гарину удается убедить земство в необходимости строительства Самаро-Кротовской узкоколейной железной дороги (постройка эта описана им в очерках «В сутолоке провинциальной жизни»). Разрешение на постройку Гарину удалось получить с большим трудом, лишь после массы хлопот и волокиты в петербургских департаментах; рассказ сб этом и является содержанием произведения.

Картинки Волыни^*

Впервые — в журнале «Мир божий», 1897, № 2. Очерк написан на материале наблюдений автора во время его изыскательских работ в 1894 году в Волынской губернии.

Замысел произведения возник, по-видимому, еще в конце 1894 года (см. письмо Гарина к Иванчину-Писареву в примечании к очерку «Из моего дневника», стр. 687). О том же свидетельствует и очерк «Бочком, гуськом и уточкой», в первой части которого, полемизируя с народниками, автор говорит о разрушении общинного быта полещуков, населяющих Полесье. По существу это первые наброски будущего очерка.

Первоначально Гарин предполагал опубликовать свой очерк в «Самарском вестнике», о чем свидетельствует напечатанное в этой газете объявление (1896, № 273, 25 декабря):

«С января месяца будет печататься ряд очерков Н. Гарина „Карандашом с натуры“, „Волынские очерки“ и др.».

Однако (еще во время печатания очерков «Карандашом с натуры») цензурные преследования «Самарского вестника» все усиливались и закончились приостановлением газеты в марте 1897 года. Возможно, в предвидении этого Гарин отдает свой очерк в журнал «Мир божий».

В «Картинках Волыни» Гарин отвечает на актуальный вопрос своего времени: признавать или не признавать вступление России на путь капитализма? Писатель выступает в защиту марксистских взглядов в этом вопросе, очерк содержит прямые полемические выпады против народников.

Рисуя картину жизни целого края, Гарин убедительно говорит о вторжении капитализма и в такие глухие окраины России, как Волынь, где крестьянин-полещук веками жил общинным строем, который «и до сих пор еще для многих является идеалом народной жизни». В очерке рассказывается о разрушении общины, об обнищании полещука, который бросает свою истощенную землю и уходит на заводы, тесным кольцом окружившие его.

Очерк наносил сильный удар по народническим взглядам; не случайно народническая критика упорно стремилась свести его содержание к зарисовкам «минутных впечатлений». Так рецензент «Русской мысли» П. Николаев называл «Картинки Волыни» «летучими, импрессионистскими заметками». В своей рецензии на это произведение (1897, № 3) он писал о Гарине: «Это импрессионист чистейшей воды. Было бы напрасно искать у него каких-либо определенных общих принципов и принадлежности к какому-нибудь идейному литературному направлению… Это — писатель впечатления, по большей части минутного».

По мнению критика, «те проблески идей, которые встречаются в произведениях г. Гарина, всегда являются чем-то внешним, отнюдь не вытекающим из непосредственной сущности авторской натуры, отнюдь не сливающимся с его образами».

Рассматривая с этой точки зрения все творчество Гарина, он писал: «Что бы ни говорили разные импрессионисты, вроде г. Гарина и иных „русских учеников“, движение жизни определяется отнюдь не вечными и неумолимыми, как прежде, законами, а человеческими желаниями, как мотивами научных и общественных действий». Как явствует из этого высказывания, критику «Русской мысли» были ясны позиции Гарина, и отождествление им писателя с «русскими учениками», то есть с марксистами, не было случайным.

А критик Р. И. Сементковский в своем отзыве на очерк, указав, что автор ставит в нем «один из наиболее назревших теперь „проклятых“ вопросов», вынужден признать: «то, что происходит в полесских болотах, имеет глубокую аналогию с условиями, окружающими русского человека вообще…», «несостоятельность общинного хозяйства проявляется все резче» (Ежемесячн. Литерат. приложения к «Ниве», 1897, № 6).

Сопоставление журнальной публикации очерка с текстом собр. соч. изд. «Знание» (т. VI, 1908) выявляет разночтения, характер которых говорит о принадлежности их автору. Помимо многочисленных мелких исправлений, после слов: «со всей жизнью» (стр. 115) в изд. «Знание» идет продолжение, отсутствующее в журнальной публикации, от слов: «с самим собою», кончая словами: «человеческой жизни?»

шеншевик — правильно чиншевик — бессрочный наследственный арендатор, выплачивавший собственнику земли чинш — арендную плату.

…шляхтич мой не кто иной, как фактор, ставший с 63 года в положение еврея в крае. — Имеется в виду бесправное положение, в котором очутились поляки после подавления восстания 1863 года.

…как и при святом Владимире — то есть с незапамятных времен, в эпоху великого князя киевского Владимира Святославича (ум. 1015).

Новые звуки^*

Известна публикация рассказа в собр. соч. изд. Маркса (т. VIII, 1916), где он датирован 1897 годом.

Веселые люди^*

Известны публикации в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 12, 1913) и изд. Маркса (т. VII, 1916), где это произведение датировано 1897 годом.

В ИР ЛИ хранятся: черновой автограф произведения под названием «Шалопаи» и часть другого автографа под названием «Веселые люди» (материал этого автографа не вошел в окончательный текст).

Печатный текст, по сравнению с автографом под названием «Шалопаи», несколько сокращен и стилистически выправлен. Имеют место случаи замены фамилий, — так, швейцар Антонов фигурирует в автографе под фамилией Онуфриева.

С небольшими изменениями очерк «Веселые люди» включен в начало повести «Инженеры».

В настоящем томе произведение печатается по тексту собр. соч. изд. «Освобождение».

…тенью отца Гамлета, неожиданно появившейся вдруг передо мной… — Имеется в виду персонаж трагедии В. Шекспира «Гамлет» (1602), в первом действии которой на сцене появляется призрак убитого короля, отца Гамлета.

На ночлеге^*

Впервые — в журнале «Мир божий», 1898, № 2, с подзаголовком Набросок.

В ИРЛИ, в виде отдельных отрывков, хранятся два черновых варианта этого произведения. Первый — автограф на двух листах; второй отрывок представляет собой копию с другого автографа, переписанную рукой неустановленного лица, правленную и подписанную Гариным.

Текст собр. соч. изд. «Знание» (т. VI, 1908) имеет некоторые отличия от журнального текста, характер которых позволяет объяснить их авторской правкой.

Кроме мелких разночтений, в тексте «Знания» отсутствует подзаголовок; отсутствует также абзац, имеющийся в журнале: после слов: «в душной смрадной избе.

— Суета, суета, суета» (стр. 144–145), в журнале было:

«Напились мы чаю, угостили хозяев и залегли спать. Что-то снилось мне душное, тяжелое, кошмарное, и всякий раз, когда я просыпался, я все слышал чье-то неумолкающее, надорванное и долбящее:

— Суета, суета, суета».

Счастливый день^*

Известны публикации этого рассказа в собр. соч. изд. «Знание» (т. V, 1908), изд. «Освобождение» (т. 15, 1914) и изд. А. Ф. Маркса (т. I, 1916), где он датирован 1898 годом. Тексты публикаций совпадают.

В ИРЛИ имеется автограф этого произведения, с небольшим пропуском в середине текста, в тетради большого формата (вместе с «Деревенской драмой» и рассказом «Вероника»); «Счастливый день» написан с другого конца тетради.

По написанному карандашом тексту идет авторская правка тушью, учтенная при публикации.

В ИРЛИ сохранился также отдельный лист другого автографа (начало рассказа), представляющего собой более раннюю редакцию произведения.

Текст собр. соч. изд. «Знание» содержит значительные разночтения с автографом; характер их говорит о наличии авторской правки.

Когда-то^*

Впервые — в «Литературно-художественном альманахе издательства „Шиповник“», кн. I, Спб. 1907, с подзаголовком Из посмертных рассказов с траурным извещением на обороте титульного листа: «Николай Георгиевич Гарин-Михайловский скончался 27-го ноября 1906 года». Текст, опубликованный в собр. соч. изд. Маркса, идентичен тексту «Шиповника» и датирован 1898 годом.

В ИР ЛИ хранится часть чернового автографа рассказа (от слов: «но я мертвый, мертвый», стр. 173), представляющего собой, очевидно, первую его редакцию. Сохранились также идентичные экземпляры машинописи произведения под названием «Чужие» (Архив А. М. Горького и ИРЛИ). Один из них (Архив А. М. Горького) подвергся авторской правке, частично перенесенной (рукой неустановленного лица) на экземпляр ИРЛИ.

Сопоставление машинописи с текстом изд. «Шиповник» показывает, что Гарин не остановился и на редакции, отраженной в машинописи, — первые страницы печатного текста, до слов: «Я стараюсь вспомнить это лицо» (стр. 154), содержат разночтения с машинописным. Писатель изменил заглавие и переработал начало рассказа; печатный текст остальной части рассказа полностью совпадает с машинописью.

Очевидно, изд-во «Шиповник» печатало рассказ по другому экземпляру машинописи, выправленному автором в его первых пяти страницах или в корректуре.

Из писем М. Горького к К. П. Пятницкому и Гарину явствует, что первоначально рассказ предназначался для напечатания в первом «Сборнике товарищества „Знание“ за 1903 год» (Спб. 1904), где была помещена пьеса Гарина «Деревенская драма». Однако, ознакомившись, по-видимому, с содержанием рассказа, Горький не рекомендовал помещать его в сборнике.

В письме к Гарину (декабрь 1903 года) он писал: «Действительно, — как Вы и предполагали, — рассказ Ваш несколько не гармонирует с общим тоном нашего сборника.

Поместив его в этом сборнике, мы оказали бы Вам плохую услугу, потому что публика судила бы о Вас по произведению, не характерному для Вашего таланта, — не нужно давать ей эту возможность.

Но я просил бы Вас дать рассказ этот для другого, благотворительного сборника — в пользу учащихся женщин. В нем участвуют: Андреев, Бунин, Вересаев, Елпатьевский, я, приглашен В. Г. Короленко, А. П. Чехов и т. д. Издавать его будет „Знание“ же, здесь, в Петербурге. Выйдет осенью 1904» (М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, т. 28, Гослитиздат, М. 1953, стр. 298–299). Издание сборника не было осуществлено.

В настоящем томе рассказ печатается по тексту альманаха изд. «Шиповник».

Адочка^*

Известны публикации рассказа в собр. соч. изд. «Знание» (т. VI, 1911), изд. «Освобождение» (т. 17, 1914) и изд. Маркса (т. VII, 1916); в последнем он датирован 1898 годом. Тексты публикаций совпадают.

Клотильда ^*

Впервые — в журнале «Начало», 1899, № 1.

В повести, задуманной еще во время кругосветного путешествия писателя (см. очерки «Вокруг света», гл. IV, в т. 5 наст, изд.) в значительной мере использован автобиографический материал, наблюдения и впечатления автора от первых лет его работы инженером.

Закончив в 1878 году, во время русско-турецкой войны, Институт инженеров путей сообщения, Гарин был направлен в действующую армию на строительство шоссейной дороги до Бургаса. Этот период его жизни и отражен в «Клотильде», одном из самых поэтических произведений писателя.

Для повести характерна ярко выраженная обличительная направленность против современного писателю общественного строя с присущими ему ложью и лицемерием, безжалостно бросающего людей на дно. Романтическая приподнятость образа Клотильды усиливает и подчеркивает эту направленность.

В современной Гарину критике произведение получило разноречивые отзывы. Так, по мнению Р. И. Сементковского, «повесть эта написана очень мило, с свойственною автору горячностью и поэтичностью», но «тема ее — вариант на знаменитую „Даму с камелиями“ Дюма-сына», уже решена «с необыкновенною силою» в романе Л. Толстого «Воскресение», и она «ничего нового не вносит в обиход нашей общественной мысли» (Ежемесячн. литерат. приложения к «Ниве», 1899, апрель). Критик А. Скабичевский все содержание «Клотильды» сводил к «изображению разврата» в виде «бесцельной голой фотографии» («Сын отечества», 1899, № 68, 12 марта); как о «пошловато-шаблонной» повести писал о «Клотильде» Я. Лялин («Одесские новости», 1900, № 5086, 29 сентября); см. также рецензию И-та (И. Н. Игнатова) — «Русские ведомости», 1899, № 70, 12 марта.

Положительную оценку произведению дал В. Н. Соловьев. Отметив, что «беллетристика „Начала“ вообще подобрана ярко», он указывает на повесть Гарина, «написанную со свойственной этому автору живостью и не страдающую его частым недостатком — спешностью отделки» («Волжский вестник», 1899, № 86,3 апреля). По мнению же рецензента газеты «Жизнь и искусство», впечатление от этой «оригинально трактуемой вещицы» портит «какая-то небрежная, „фельетонная“ манера изложения» (1899, № 76, 17 марта).

М. Горький высоко ценил эту повесть, близкую ему и по своему идейному содержанию и по романтической окраске (М. Горький, Собр. соч, в тридцати томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 17, стр. 74).

Сопоставление текста собр. соч. изд. т-ва «Знание» с журнальным выявляет разночтения, которые дают основания полагать, что здесь имела место авторская правка.

…в последнюю турецкую кампанию — то есть во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов. В ходе этой войны Болгария была освобождена Россией из-под турецкого ига, под которым она находилась с конца XIV века.

Хивинский поход. — Речь идет о военной экспедиции русских войск на Хиву в 1873 году с целью покорения Хивинского ханства и укрепления господства Российской империи в Средней Азии.

Скобелев Михаил Дмитриевич (1843–1882) — генерал, получивший известность во время Хивинского похода и особенно в русско-турецкую войну 1877–1878 годов.

…как Беатриче у Данте. — См. прим. к рассказу «Ревекка» (стр. 690).

«Не клеймите печатью презренья…» — стихотворение приводится в переводе П. Каншина.

Мои скитания ^*

Впервые — в журнале «Русское богатство», 1912, № 12, с подзаголовком Посмертный очерк Н. Г. Гарина-Михайловского. Однако в собр. соч. в изд. Маркса (т. I, 1916) очерк датирован 1899 годом, что дает основание предполагать существование не выявленной до настоящего времени прижизненной публикации; возможно также, что эта дата относится ко времени написания очерка.

В основу содержания произведения положены наблюдения автора во время его работы на изысканиях в Вологодской и Костромской губерниях.

Называя этот очерк «талантливым», критик А. Николаев писал: «Здесь — чутко схваченная природа, как живые — „инженер-черногорец“, сам автор, оборотистый староста, бабы, мужики» («Заветы», 1913, № 12).

Публикация этого произведения в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 12, 1913) содержит значительные разночтения с журнальным текстом, свидетельствующие о том, что редакция «Русского богатства» располагала более ранним текстом; «Освобождение» воспроизвело текст другой редакции или текст, исправленный автором для предполагавшейся публикации (что в значительной мере подтверждается датировкой А. Ф. Маркса, повторяющего текст «Освобождения»).

В настоящем томе очерк печатается по тексту собр. соч. в изд. «Освобождение».

Печерский — псевдоним П. И. Мельникова (1819–1883), автора повестей и романов «Красильниковы» (1852), «Старые годы» (1857), «В лесах» (1868–1874), «На горах» (1875–1881) и др.; Печерский широко вводил в свои произведения народные песни, пословицы, духовные стихи, местные предания и сказания.

Вся кровь, веками проливаемая в войне с турками… — Речь идет о многочисленных (1645–1669, 1683–1699, 1688, 1690 гг. и т. д.) войнах Черногорской автономной республики с Турцией, пытавшейся ликвидировать автономию черногорцев.

боснийское восстание… — Имеется в виду народное антитурецкое восстание 1875–1876 гг., начавшееся в Герцеговине и перекинувшееся затем в Боснию. Опасаясь распространения национально-освободительного движения южных славян на свою территорию, Австро-Венгрия выступила как ярый враг восставших.

«Времен от вечной суеты…» — неточная цитата из поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» (1820), песнь третья.

Катенька — распространенное название сторублёвой ассигнации, на которой было изображение Екатерины II.

Дворец Дима^*

Впервые — в журнале «Жизнь», 1900, № 1.

Ранний набросок произведения относится к середине 90-х годов — в «Нижегородском листке» в 1896 году (№ 166, 18 июня) был напечатан рассказ «Мальчик», близкий по содержанию к «Дворцу Дима». В нем те же действующие лица, но основной конфликт сводился к личной драме покинутой женщины и ее ребенка. (Рассказ был перепечатан «Самарским вестником», 1896, № 34, 27 июня.)

Снова вернувшись к этой теме в конце 90-х годов, Гарин расширяет границы повествования, усиливает обличительную направленность произведения против лицемерного «порядочного» общества, не признающего и не допускающего в свою среду «незаконных» детей.

Рецензент «Русской мысли», отметив, что переживания ребенка переданы «с большим мастерством» и автор показал «тонкое понимание детского духовного мира», приходит к выводу: «виновата… сила вещей и та сложность и запутанность житейских отношений, которые в данном случае, как нередко и в других, произвели драму» («Русская мысль», 1900, № 4).

В настоящем томе «Дворец Дима» печатается по тексту журнальной публикации.

Дюся — Надежда Николаевна Михайловская (впоследствии Михайловская-Субботина; род. 1880).

В сутолоке провинциальной жизни. 1886–1896^*

Впервые — в журнале «Мир божий», 1900, №№ 2–4, 9, 11, 12, с подзаголовком Очерки.

Над произведением, которое писатель вначале предполагал назвать «Десять лет» (письмо Иванчину-Писареву от 1 марта, по-видимому, 1896 года. ИРЛИ) он работал в течение длительного времени, начиная с середины 90-х годов; во время работы несколько раз менялось название его. Закончив очерки и отослав их в редакцию «Русского богатства», Гарин, однако, не был удовлетворен ими. «„Люди провинции“, пожалуйста, не печатайте, попробую написать лучше», — телеграфировал он Н. К. Михайловскому 31 августа 1896 года (ИРЛИ).

Как явствует из письма Н. К. Михайловского Иванчину-Писареву от 22 мая 1898 года, переработка не была закончена и через два года. «Был в редакции Гарин, — писал Михайловский, — и пришлось мне беседовать с ним о его продолжении „Несколько лет в деревне“. Беседовал я, признаюсь, не в весьма дружелюбном тоне. Между прочим, он сослался на Вас: Вы говорили ему, что и неконченную работу нужно начать печатать. Я возразил, что Вы, по всей вероятности, только хотели его подтолкнуть на работу, из личного к нему расположения, а решение редакции неизменно» (ИРЛИ).

Очерки увидели свет только в 1900 году в «Мире божьем», причем в объявлении о подписке (напечатанном в № 2 журнала) они фигурируют под названием «Через десять лет», — очевидно, название «В сутолоке провинциальной жизни» было дано автором уже в процессе печатания произведения.

Как и многие произведения этих лет, очерки отличаются ярко выраженной противонароднической направленностью. Эволюция мировоззрения Гарина сказалась здесь в критической переоценке им своей сельскохозяйственной деятельности 1883–1886 годов. Писатель подчеркивает, что теперь он понял «горьким своим собственным опытом», что «петлей и арканами даже в рай не затащишь людей», что в своем хозяйствовании в Князевке он «с ног до головы и с головы до ног был крепостником» и что «во всей своей реформаторской деятельности не шел дальше либеральных начинаний».

В очерках нашла отражение полемика марксистов с народниками о путях развития России. В этой полемике, где дискутируются вопросы о движущих силах исторического развития общества и о роли интеллигенции в этом процессе, — сочувствие Гарина на стороне марксистов. Эволюция его мировоззрения сказалась здесь в осознании им несостоятельности интеллигенции, как силы, могущей преобразовать действительность, перестроить жизнь на новых началах.

Очерки эти, как и большинство произведений Гарина, охватывают последовательно разные этапы его жизни, отражают богатый жизненный опыт писателя, — в этом смысле можно говорить об их автобиографизме. Однако автобиографизм этот не является самодовлеющим: на фактах собственной жизни Гарин стремился изобразить современную ему русскую действительность во всей ее широте и многообразии.

Произведение, отражающее период с 1886 по 1896 годы, является, по справедливому замечанию К. Селиванова, «художественной летописью всей самарской жизни за последнее десятилетие XIX века» (К. А. Селиванов, Русские писатели в Самаре и Самарской губернии, Куйбышев, 1953, стр. 77).

В произведении изображен ряд реальных лиц; некоторые из них, как, например, земский врач Колпин, фигурируют под их собственными фамилиями; молодой человек, с которым познакомился автор и которому «предсказывают большую будущность» (стр. 314) — М. Горький, тогда еще начинающий писатель, приехавший в начале 1895 года в Самару для работы в «Самарской газете» (ср. рассказ М. Горького об этой первой встрече в его воспоминаниях «О Гарине-Михайловском» — М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 17, стр. 68–70). У большинства персонажей — вымышленные имена, которые, однако, легко поддаются расшифровке. Так, прототипом Я. Л. Абрамсона является самарский судебный следователь Я. Л. Тейтель, в скромной квартире которого в 1895–1896 годах, по свидетельству М. Горького (там же, стр. 66–67) и многих других современников Гарина, бывала вся местная интеллигенция, а также и заезжие артисты, художники, писатели — люди самых различных политических убеждений. Прообразом В. И. Павлова является председатель окружного суда В. И. Анненков, потомок декабриста И. А. Анненкова; Антонов — либеральный критик и публицист Н. П. Ашешов, бывший в 1895–1896 годах редактором «Самарской газеты»; Чегодаев — сосед Гарина, помещик Чемодуров.

Многие эпизоды — хозяйствование Гарина в Князевке, строительство Кротовка-Сергиевской железной дороги, суд чести и т. д. — построены на подлинных фактах его биографии. Так в газете «Самарский вестник» (1895, № 187, 1 сентября) в отделе «Самарские вести» сообщалось, что «инженер Н. Г. Михайловский на днях приступает к постройке железной дороги Кротовка — Сергиевск» и «им уже в Самаре учреждена Центральная контора».

О принципах, которыми руководствовался Гарин как начальник строительства, дает яркое представление его циркуляр к железнодорожным служащим, получивший отражение и в очерках.

«Один из служащих в центральном управлении вверенной мне дороги, — говорилось в циркуляре, — явившись в типографию, которой сделаны заказы для дороги, упрекнул управляющего в том, что, получив заказ, контора типографии медлит до сих пор с „обычной“ благодарностью, заявив при этом, что „это уже так принято везде“. Владелец типографии по этому поводу обратился ко мне, и служащий этот в настоящее время уже уволен из управления. Это второй случай обнаруженного злоупотребления на этой линии. По этому поводу считаю нужным обратить внимание своих сослуживцев на нижеследующие соображения. В соединенном представлении гг. министров финансов и путей сообщения в Государственный совет Кротовка-Сергиевский железнодорожный путь назван первым опытом действительно дешевого рельсового пути. Чтобы дорога эта вышла действительно дешевой, необходимо прежде всего, чтобы и мысли не могло быть о каких бы то ни было злоупотреблениях. Считая это самым существенным вопросом в деле удешевления постройки данной дороги, я, помимо выбора главных приглашенных лиц, помимо высоких сравнительно окладов, старался дать пример прежде всего сам, как надо относиться ко всем денежным делам дороги. Отстранив от себя денежную часть, я поручил все эти дела комиссии из выбранных лиц, которая во всех своих действиях отчитывается перед учрежденным мною общим собранием всех техников вверенной мне дороги. Я считаю себя вправе требовать и от своих сотрудников, в ведении которых находятся денежные дела, такого же отношения к делу. С этой, главным образом, целью в распоряжение их предоставлен штат молодых людей, студентов, людей вполне надежных, при помощи и участии которых во всех денежных делах является полная возможность как осветить для всех истинное положение данного дела, так и гарантировать лично себя от каких бы то ни было нареканий. Мужественное возражение, которое мне пришлось услышать, что на всякое чихание не наздравствуешься, — не основательно, и противопоставить ему можно другое, более верное: „дыма без огня не бывает“. И всякий, кто дорожит своей репутацией, репутацией всего дела, должен твердо помнить, что единственный путь здесь не таинственные потемки, а свет многих глаз, свидетелей данного дела. Указывая на организацию денежного дела в моей сфере, указывая на имеющийся на дороге штат студентов, я покорнейше прошу моих сотоварищей по службе, в интересах дела и их репутации, все свои денежные дела вести коллегиально и самые расплаты поручать производить всегда под непосредственным наблюдением приглашенных студентов».

Циркуляр Гарина, опубликованный в «Самарской газете» и перепечатанный «Нижегородским листком» (1896, № 204, 26 июля) вызвал широкие отклики. Демократически настроенная часть общества, особенно студенческая молодежь, приветствовала нововведения Гарина, хотя были высказаны и сомнения в успехе.

Показательна в этом отношении напечатанная в «Волжском вестнике» заметка «Новшество инженера Н. Г. Михайловского (Н. Гарина)».

«Интересно знать, — писал автор заметки, — как-то мирятся господа инженеры с известным циркуляром строителя узкоколейной Кротовка-Сергиевской железной дороги инженера Н. Г. Михайловского (писателя Н. Гарина тоже), предлагающего подведомственным ему лицам впредь воздерживаться от всяких незаконных поборов и вымогательств, обыкновенно практикующихся при постройках железных дорог.

Не знаю, увенчается ли успехом эта попытка Н. Г. Михайловского внести новую закваску в отношения господ строителей железных дорог к постройке, ко всем соприкасающимся с ними лицам и учреждениям… но во всяком случае честь и слава Н. Г. Михайловскому, что он первый из инженеров строителей поднял свой обличительный голос инженера и писателя против практиковавшихся доселе порядков и первый делает попытку ввести новые» (1896, № 184, 18 августа). См. также «Самарскую газету», 18915, № 148, 12 июля, раздел «Между прочим».

Отзвуком настроений реакционной части общества явилась помещенная в «Самарском вестнике» (1896, № 204, 25 сентября) в отделе «Самарские вести» корреспонденция под названием «Циркуляр Н. Г. Михайловского», написанная в весьма недружелюбном тоне.

Как свидетельствует Ф. Ф. Вентцель, когда стало известно, что строительство возглавляет Гарин, — талантливый инженер, завоевавший горячие симпатии своими демократическими убеждениями, отовсюду стали стекаться нуждающиеся в заработке, значительную часть которых составляла ссыльная молодежь.

Опираясь на эту демократическую часть своих служащих, Гарин организовал на постройке Кротовской железной дороги суд чести над инженером, который, воспользовавшись отсутствием Гарина, завез на линию гнилой материал и нажился на этом. История этого суда, в котором на равных началах участвовали все служащие дороги, — инженеры, конторские служащие, медицинские работники, все путейские рабочие, включая сторожих, описана в воспоминаниях Вентцель (см. Ф. Ф. Вентцель, Из моих воспоминаний, Гарин-Михайловский, — Звезда, 1943, № 5–6, стр.204).

Сотрудник «Самарского вестника» А. Санин отмечал в корреспонденции (напечатанной за подписью Сашин), что при постройке Кротовка-Сергиевской дороги Гарин применил на практике все свои теоретические положения как чисто производственные, так и организационные, которые он на протяжении ряда лет отстаивал в печати (1896, № 155, 24 июля).

Следует, однако, оговорить, что деятельность Гарина, его новаторство в эти годы не выходят за пределы общедемократических устремлений, — желания сделать максимум возможного в условиях существующего строя.

Произведение было напечатано в собр. соч. изд. т-ва «Знание» (т. VIII, 1910.).

Сопоставление текста «Знания» с журнальным текстом выявляет разночтения, характер которых дает основание считать их авторскими. Так, во всех случаях имя и отчество Абрамсона — Иван Васильевич — заменено на Яков Львович; по всему произведению проведена значительная стилистическая правка, подзаголовок «Очерки» заменен подзаголовком «1886–1896».

В журнальном тексте после главы XIX следующая обозначена цифрой XXI; эта ошибка воспроизведена и в тексте «Знания»; в настоящем издании цифра XX вставлена после строки отточий (стр, 415), где по контексту это представляется возможным.

…наступали новые времена… — Пытаясь остановить процесс «оскудения» и разорения некоторых слоев дворянства в пореформенный период (особенно в обстановке аграрного кризиса 1880 года), правительство Александра III провело ряд мероприятий. Был вновь учрежден Дворянский банк (1885) (организованный еще в середине XVIII века и прекративший свое существование в 1860 году в связи с организацией Государственного банка), введен институт земских начальников (1889) из дворян с подчинением им органов крестьянского самоуправления и предоставлением права налагать на крестьян штрафы и подвергать их аресту.

Кроме того по новому земскому положению 1890 года была ликвидирована даже формальная всесословность земств и увеличено число гласных дворян в земских органах.

…прокатили на вороных — то есть провалили на выборах.

…запел «Капрала». — Имеется в виду «Старый капрал» А. С. Даргомыжского (1813–1869) на слова французского поэта П. Беранже (1780–1857).

«Русская мысль» — ежемесячный литературно-политический журнал либерально-народнического направления, выходивший с 1880 года в Москве; в 90-е годы вел полемику с марксистами.

«Вестник Европы» — ежемесячный буржуазно-либеральный журнал, выходил в Петербурге с 1866 года; с начала 90-х годов вел борьбу против марксизма.

«Отечественные записки» — журнал, издававшийся в Петербурге. С 1868 года во главе журнала стояли Н. А… Некрасов и М. Е. Салтыков-Щедрин, сделавшие его передовым демократическим органом; в 1878 году журнал был закрыт царским правительством.

…Марья Николаевна Петипа — по-видимому, речь идет о Марии Мариусовне Петипа (род. 1857), балерине императорских санкт-петербургских театров.

Фарлаф — один из персонажей поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила», хвастун и трус.

«Александр Македонский… был великий человек, но… стулья из-за чего же ломать?!» — Неточная цитата из комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» (1836), действие I, явление I.

…из-за Красного Креста среди населения полумесяца… — Деятельность отрядов Красного Креста, посланных на работу среди мусульманского населения и других национальных меньшинств Поволжья, находившихся в особенно тяжелых условиях, вызывала недоверие населения, как правительственное мероприятие.

…тип Шибанова стремянного. — Имеется в виду слуга политического деятеля и писателя князя А. М. Курбского (р. 1528); имя его благодаря популярному стихотворению А. К. Толстого (1817–1875) «Василий Шибанов» стало синонимом рабски преданного слуги.

…времен Владимира… — См. прим. к очерку «Картинки Волыни», стр. 695.

…экономическую озимь — то есть озимые посевы на «экономических» землях, принадлежавших казне.

Мировые не были судьями и администраторами… только судьями, — политика не входила в их сферу. — С утверждением должности мировых судей (1859) в их руках сосредоточивалась только судебная власть.

В дальнейшем должность мирового судьи была заменена учрежденной по «Положению» 1861 года должностью мирового посредника, обладавшего административно-судебной властью: он имел право подвергать крестьян штрафу, аресту и наказанию розгами.

В.В. — псевдоним В. П. Воронцова (1847–1918), экономиста и публициста, одного из идеологов либерального народничества 80-90-х годов.

Юзов (псевдоним И. И. Каблица, 1848–1893), Кривенко С. Н. (1847–1907) — представители либерального народничества.

Златовратский Н. Н. (1845–1911) — писатель-народник, идеализировавший в своих произведениях «Крестьяне-присяжные» и «Устои» самих крестьян и крестьянскую общину.

В дневнике Амиеля… — См. прим. к рассказу «Жизнь и смерть», стр. 690.

Мещерский В. П. (1839–1914) — князь, реакционный публицист и беллетрист, редактор-издатель журнала-газеты «Гражданин».

Гааз Фридрих-Иосиф (Федор Петрович, 1780–1853) — пользовавшийся громадной популярностью врач московских тюремных больниц, сумевший добиться некоторого улучшения условий содержания заключенных.

…удельному имению… — Удельные имения находились в ведении Удельного ведомства, образованного в 1797 году для управления недвижимым имуществом, выделенным на содержание членов императорской семьи.

…об экспедиции Нансена… — Имеется в виду экспедиция на Северный полюс (1893–1896), возглавленная норвежским океанографом, исследователем Арктики — Фритьофом Нансеном (1861–1930).

Скобелев… — См. прим. к рассказу «Клотильда», стр. 699.

Старый еврей^*

Впервые — в литературно-художественном сборнике «Помощь евреям, пострадавшим от неурожая», Спб. 1901.

В очерке описан действительный факт, относящийся к 80-м годам. Оставив в 1883 году службу на железной дороге и приехав из Батума в Самарскую губернию, Гарин вместе с семьей поселился в небольшом домике, выстроенном на участке земли, доставшемся ему после матери.

«На нашем лесном участке, — пишет в своих воспоминаниях Н. В. Михайловская, — вести полевое хозяйство, которое могло бы давать доход, нельзя было. Вопрос решался так: надо продать участок и взамен его купить именье, где Николай Георгиевич мог бы вести полевое культурное хозяйство. Николай Георгиевич начал искать покупателя. Тогда в нашей квартире стал часто появляться старый, тучный еврей, комиссионер М. Я. Платков.

Николай Георгиевич, — продолжает Михайловская, — в своем очерке „Старый еврей“ описал действительный факт, случившийся с Платковым. Сосланный когда-то в Самару из черты оседлости, где он жил, Платков обосновался в Самаре, заработал комиссионерством деньги и приобрел небольшое имение. Когда он, старый и больной, стал жить в этом имении, где его сыновья хозяйничали, полиция силой заставила его обратно уехать в черту оседлости, с которой он за тридцать лет отсутствия потерял всякую связь» (Н. В. Михайловская, Мои воспоминания о Гарине-Михайловском. ИРЛИ).

…держал имение в посессии — то есть арендовал.

Правда^*

В ЦГАЛИ хранится машинопись «Правды» с авторскими поправками, по тексту которой рассказ и печатается.

Известны публикации рассказа в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 17, 1914) и в изд. Маркса (т. I, 1916), где он датирован 1901 годом. Тексты обоих изданий совпадают с машинописью.

Наташа^*

Известны публикации рассказа в собр. соч. изд. «Знание» (т. VI, 1911), «Освобождение» (т. 17, 1914) и в изд. Маркса (т. VII), где он датирован 1901 годом.

Тексты всех трех изданий совпадают.

Под праздник^*

Известна публикация рассказа в собр. соч. изд. Маркса (т. VIII, 1916), где он датирован 1901 годом.

В сокращенном виде рассказ вошел как эпизод в пьесу Гарина «Деревенская драма».

Волк^*

Известны публикации рассказа в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 12, 1913) под названием «Трясина» и в собр. соч. изд. Маркса под заглавием «Волк» (т. VIII, 1916), где он датирован 1902 годом.

Основу его содержания составляет трагическая судьба талантливой личности из народа, загубленной «миром». Жена писателя сообщает в своих воспоминаниях: «Николай Георгиевич расходился с народниками в их взглядах на общину, которую они горячо защищали, тогда как Николая Георгиевича близкое знакомство с деревней убедило… что община в данный момент благодаря своей отсталости и косности является тормозом прогресса, угнетая и губя сильные личности, старающиеся вырваться из ее цепких оков. Пример такой гибели выдающегося человека, взятый из действительной жизни, приведен Николаем Георгиевичем в его рассказе „Трясина“…» (Н. В. Михайловская, Мои воспоминания о Гарине-Михайловском. ИРЛИ).

Предыстория рассказа «Волк» интересна как в плане изменения идейного содержания образа главного героя, так и в плане раскрытия творческой лаборатории писателя.

Тема гибели талантливого самородка, тщетно стремящегося вырваться из-под власти сельской общины, «мира», впервые намечена писателем в середине 90-х годов в третьей (незаконченной) части очерков «Бочком, гуськом и уточкой», озаглавленной «Рассказ хозяина». К этой теме писатель неоднократно возвращается и в более поздних произведениях. Так, в очерке «На ночлеге» (1898) рассказывается история «погибшего Ломоносова»; этот образ фигурирует и в Очерках «В сутолоке провинциальной жизни» (1900), где он дан в более развернутом виде.

Тема, лишь бегло намеченная в указанных очерках, разработана в «Волке» в самостоятельное художественное произведение, имевшее большое общественное звучание.

С огромной силой писатель разоблачает грабительскую, эксплуататорскую сущность воспеваемой народниками сельской общины, уподобляет ее трясине, губящей лучших людей из народа.

Но, обличая сельский мир, Гарин в отличие от более ранних набросков на эту тему показывает в «Волке» рост сознательности среди лучших людей из народа.

Убедившись на собственном опыте, что крестьянский «мир» — «все зло», герой рассказа вступает с ним в борьбу — разоблачает его в беседах с бедняками, и, когда «мир» не отпускает его в миссионеры, он не смиряется и не спивается, как герой очерка «На ночлеге», а пытается, хотя и тщетно, продолжать с ним борьбу через печать.

По справедливому замечанию К. Селиванова, «Волк» это, быть может, «наиболее гневное» в нашей литературе «обличение крестьянской общины, которая считалась у народников зародышем и базой социализма» (К. Селиванов, Русские писатели в Самаре и Самарской губернии, Куйбышев, 1953, стр. 78). Естественно, что рассказ был встречен либерально-народнической критикой крайне недоброжелательно. Показательна в этом отношении рецензия А. Николаева (на 12 том собр. соч. Н. Гарина в изд. «Освобождение», 1913), в которой говорилось о «„сумерках“ того таланта, что двадцать с лишком лет тому назад расцвел в „Русском богатстве“…» и ставилось в вину писателю то, что он выходит «за пределы художественного творчества — на стезю публицистики, на воплощение экономических проблем в беллетристических формах» («Заветы», 1913, № 12). В качестве примера «поверхностной разработки марксизма» Николаев называет рассказ «Трясина».

Сопоставление текстов публикаций Маркса и «Освобождения» выявляет значительные разночтения. Так, в изд. «Освобождение» отсутствует текст, от слов: «И тянется мужичок» (стр. 554), кончая: «одно из другого выходит» (стр. 555). Описанию холерной эпидемии в изд. Маркса, от слов: «Случилось это осенью» (стр. 542), кончая: «Сорвали на Петре Федоровиче» (стр. 544) — в изд. «Освобождение» соответствует следующий текст:

«Дело заключалось в том, что появилась в деревне холера, и крестьяне упорно скрывали ее. Благодаря этому эпидемия все больше и больше разрасталась. Сперва Петр Федорович уговаривал крестьян, а когда это не подействовало, он сказал им:

— Ну, старики, как хотите, а я донесу.

— Али жить тебе надоело? — окрикнул его голос из толпы.

— Для вашей пользы и смерть готов принять, — ответил спокойно Петр Федорович и поехал и донес о болезни по начальству.

И не только донес, но когда приехали доктор и полиция, сам водил их к больным и указывал даже, где, в каком ворохе соломы прятались эти больные.

— Да что ты, о двух, что ли, головах? — останавливали его благоразумные.

Петр Федорович твердил крестьянам:

— Глупые вы, глупые! Пользы своей не понимаете.

— Вот ты понимаешь! Как бы только от большого ума да на малый не сойти.

По обыкновению, не выдержал Петр Федорович и пригрозил».

После слов: «Твердил настойчиво, упрямо» (стр. 541) в изд. «Освобождение» было: «старался изменить старое, налаженное, и тем раздражал крестьян, привыкших к этому старому»; после слов: «все пошло прахом» (стр. 542), — в изд. «Освобождение» было: «благодаря только тому, что Петр Федорович сунулся, так сказать, в общественное дело» и т. д.

По-видимому, эти издания располагали разными источниками для публикации.

В настоящем томе рассказ печатается по традиционному тексту в изд. Маркса.

Тени земли^*

Под этим общим названием в журнале «Образование» (1903, № 4) опубликованы три произведения Гарина — «Художник», «Гений», «Вероника».

Писатель предполагал, видимо, напечатать под этим названием ряд произведений, как это явствует из сопровождавшего журнальную публикацию авторского примечания: «Некоторые из предлагаемых под этим названием очерков и рассказов в первоначальном своем виде были напечатаны в разных провинциальных газетах». Однако продолжения публикаций под таким названием в журнале не появилось.

Первые публикации этих рассказов не выявлены: в собр. соч. Гарина изд. Маркса рассказ «Художник» (т. VII) датирован 1897 годом; «Гений» (т. I) и «Вероника» (т. VII) — 1901 годом.

В основу рассказа «Гений», как следует из авторского примечания к этому рассказу, положен действительный факт. О том же свидетельствует и М. Горький.

«…„Гений“, — пишет он в своих воспоминаниях о Гарине-Михайловском, — подлинная история еврея Либермана, который самостоятельно додумался до дифференциального исчисления. Именно так: полуграмотный, чахоточный еврей, двенадцать лет оперируя с цифрами, открыл дифференциальное исчисление и когда узнал, что это уже сделано задолго до него, то, пораженный горем, умер от легочного кровоизлияния на перроне станции Самара» (М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 17, стр. 73).. Здесь Горьким допущена небольшая неточность: в действительности фамилия еврея, послужившего прототипом для героя рассказа, была Пастернак.

В Архиве А. М. Горького хранится машинопись рассказа «Вероника», представляющая, очевидно, первую его редакцию. Сохранились также: машинопись части рассказа, правленная автором, под заглавием «Песнь природы» (Гос. библиотека им. В. И. Ленина) и черновой автограф (ИРЛИ), наиболее приближающийся к печатному тексту.

Текст собр. соч. изд. «Знание» (т. V, 1908) является перепечаткой журнального.

В первой редакции рассказа большое место занимали взаимоотношения супругов, описание внешности мужа героини, его мыслей и чувств. Во второй редакции на первое место выдвинуты переживания героини, связанные с ожиданием ребенка. Главное место в произведении заняла тема рождения человека, радости жизни, гимн природе, создавшей человека — творца новой жизни.

Давая оценку рассказам, напечатанным под заглавием «Тени земли», рецензент «Русской мысли» писал, что они «представляют собою как бы стихотворения в прозе, написанные хорошим языком, не без поэтичности» (1903, № 5).

Посмертные публикации (в собр. соч.) «Художника», «Гения» и «Вероники» повторяют журнальный текст; по-видимому, он является последней прижизненной публикацией.

В настоящем томе рассказы печатаются по тексту журнала.

Ньютон Исаак (1642–1727) — английский физик, астроном и математик, разработавший, как и немецкий ученый Готфрид Лейбниц (1646–1716), — дифференциальное и интегральное исчисление.

…из Грига: «Я люблю тебя». — Григ Эдвард Хагеруп (1843–1907) — норвежский композитор; музыка написана им на слова датского писателя Ханса Кристиана Андерсена (1805–1875).

…«Лебедь» Грига… — музыка написана Григом на слова Г. Ибсена (1828–1906).

На практике^*

Впервые — в «Журнале для всех», 1903, № 10.

Рассказ написан на автобиографической основе, — в нем автор повествует о своей работе на железной дороге в Бессарабии в 1876 году в качестве студента-практиканта.

Предварительный набросок рассказа фигурирует в ранней редакции «Студентов»; готовя текст повести для издания 1898 года, Гарин снял этот эпизод и переработал его в самостоятельное произведение.

В свою очередь образы и мотивы этого рассказа в новой уже концепции позднее вошли в ткань повествования «Инженеров».

Рассказ «На практике» был отмечен критиком В. Кранихфельдом как «задушевно и тепло» написанное произведение, показывающее не только каторжность труда машинистов, но и тягу простого человека из рабочей среды к книге, к знанию («Образование», 1903, № 11).

В 1904 году рассказ вышел отдельным изданием в серии «Библиотека для всех», № 1 (это издание представляет собой перепечатку журнального текста).

В ИРЛИ хранится неполный черновой автограф этого произведения с пропусками и в этой уцелевшей части текста. Кончается он недописанной фразой: «Ни свистков, ни стука щелкавшихся друг о друга вагонов, стука по» (стр. 579); продолжение автографа не сохранилось.

Сопоставление автографа и журнального текста показывает, что, вероятно, имелся еще машинописный экземпляр рукописи (это заставляет предполагать сделанная Гариным пометка на рукописи: «Черновик напечата» (окончание неразборчиво), правленный автором при подготовке текста для журнальной публикации; возможно также, что текст правился в корректуре. При правке стилистически улучшены фразы, произведена замена ряда слов, сделаны вставки и сокращения.

При сопоставлении автографа и журнального текста с текстом собр. соч. изд. «Знание» (т. V, 1908) выявляются случаи, когда текст «Знания» не совпадает с журнальным и не возвращается к автографу, а представляет собой новый вариант — следовательно, существовала еще одна прижизненная публикация этого рассказа, с которой и перепечатало текст «Знание». Возможно также, что был второй экземпляр машинописи с черновой рукописи, подвергнутый авторской правке, так как в тексте «Знания» в написании ряда слов и фраз наблюдается возврат к автографу, минуя журнальный текст, где эти слова и фразы уже исправлены. Так, например, бывшее в автографе слово «старичина» в журнале исправлено на «старина»; в «Знании» — снова «старичина» и т. д.

В публикации «Знания» после фразы: «ревматизм развивается от резкого перехода от жара котла к стуже снаружи» (стр. 587) идет текст (о частой гибели и увечьях поездной прислуги), отсутствующий в журнале, от слов: «И никуда не годный работник выбрасывается» (стр. 587), кончая: «читаем мы об этом в газетах» (стр. 588).

Журнальный текст кончается эпизодом встречи рассказчика, уже ставшего инженером, с машинистом Григорьевым, уволенным с работы. В тексте же «Знания» после фразы «А теперь я жалел и завидовал счастливцу кузнецу» (стр. 590), которой кончается журнальный текст, следует новая, восьмая, глава, повествующая о забастовке железнодорожных рабочих и придающая всему произведению особую социальную остроту. Возможно, что эпизод со стачкой и текст об увечьях на железных дорогах были и в автографе, но не вошли в журнальный текст (и в перепечатку его) по цензурным условиям — установить это не представляется возможным.

«Отец, отец, оставь угрозы…» — из поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» (1829–1841), часть вторая, глава первая.

Стр. 585. Самсон. — Имеется в виду библейский герой Самсон, обладавший, согласно преданию, сверхъестественной физической силой.

Бабушка^*

Впервые — в журнале «Русское богатство», 1904, № 2.

В ИРЛИ хранится автограф этого произведения, под названием «На богомолье» с пропуском нескольких страниц в середине текста.

Начиная с главы двенадцатой, понаписанному чернилами тексту идут исправления карандашом. По-видимому, это была первая правка рассказа (вернее, его конца), за которой последовала вторая, о чем свидетельствует журнальный текст.

В процессе работы над рассказом замысел его менялся. Как явствует из чернового автографа, по первоначальному замыслу фигура Матрены Карповны должна была занимать в произведении более значительное место: в процессе работы писатель отодвигает ее на второй план; центральным образом становится бабушка, — в соответствии с этим меняется и название рассказа.

Образ бабушки подвергся существенной переработке, свидетельством чему является зачеркнутый в автографе текст. Снято все, что говорило о циничной откровенности и прямолинейности бабушки. Так, переделывался в процессе работы и затем был исключен текст, содержащий разговор бабушки с нянькой (в автографе «мамкой»). После фразы: «— Вижу, вижу, что сохнешь ты, — тяжело вздыхала нянька» (стр. 598) — в автографе (где эта фраза написана несколько иначе: «Мамка тяжело вздохнула.

— Вижу, вижу, что сохнешь ты… О-ох…») шло продолжение, зачеркнутое затем автором:

«Мамка робко покосилась на бабушку. — Есть еще одно средство, да уж и не знаю как и сказывать…

— А ты говори?

Мамка красная как рак смотрела куда-то в угол.

— Помогает, говорят люди, если в бане да банщик чтоб здоровый…

Обожгло бабушку.

— Ну это пустое».

Зачеркнув этот кусок, Гарин пишет далее: «Бабушка только рукой махнула и после этого разговора еще мрачнее стала.

Через три дня бабушка так говорила жене своего внука, зазвав ее в свою горницу и плотно притворив дверь». Но и этот текст он зачеркивает и заменяет его фразой: «Еще прошло некоторое время, и бабушка решилась», которая и вошла в печатный текст (стр. 598).

Внесены существенные изменения и в описание разговора бабушки с Сильвиным. После фразы: «Тоже молился бы [в автографе: „помолился бы“], чтоб такой красавице бог детей дал…» (стр. 602) в автографе было:

«Кто ж мешает? — криво усмехнулась бабушка.

Актер внимательно заглянул бабушке в глаза и заговорил о другом.

Прошло полчаса и к удивлению всех бабушка и актер говорили как свои люди, как старые давнишние знакомые».

В журнальной редакции бабушка показана более умной и тонко действующей в достижении намеченной цели. Высмотрев на пароходе красавца Сильвина, она, говоря словами А. Луначарского, «в разговоре с ним, совершенно приличном… сумела сказать все, что нужно» («Образование», 1904, № 5).

Внесены изменения и в характеристику других образов. В автографе после фразы: «Рядом с нею шагал добродушный, толстый, молодой увалень, ниже ее ростом — ее муж» (стр. 598) — было: «Но он был такой добрый, такой скромный, что и к нему хорошо относились и даже прощали, что он муж такой красавицы».

При подготовке текста к журнальной публикации были сделаны и некоторые другие изменения.

Снята обширная тирада подвыпившего Сильвина, идущая в автографе после слова «Господа» (стр. 610). В провозглашенном Сильвиным тосте во фразе «Я желаю разве, господа, чтобы настало, наконец, время, чтобы в таких же замках жила бы вся Русь» (стр. 64)8), после слов «в таких же замках» в автографе было: «как мечтали когда-то Фурье и его приверженцы»; слова эти, очевидно, сняты писателем, как не свойственные Сильвину. Сокращен и переработан диалог Сильвина с Марьей Павловной (после слов «как хорошо здесь: рай!», стр. 613).

Снята последняя фраза, которой заканчивался рассказ в автографе: «Задумалась и глубоко вздохнула Матрена Карповна: никогда больше ничего этого не увидит бабушка».

Изменено количество и расстановка глав; в автографе двенадцать глав, в печатном тексте — девять.

В отличие от рецензента «Русского вестника» Н. Я. Стародума, считавшего, что Гарин в своем произведении является «только бытописателем» и «по счастью не преследует никакой притянутой к повествованию дидактической цели» (1904, № 12), рассказ «Бабушка», резко обличавший не только социальные основы, но и морально-бытовые устои буржуазного общества, говоривший о моральном разложении «хозяев жизни», об их физическом и духовном вырождении, получил высокую оценку передовой критики. В своих «Журнальных заметках» А. Луначарский («Образование», 1904, № 5), давая высокую оценку этому произведению и называя его «превосходным», писал: «Если бы его тон не был так убеждающе правдив, можно было бы думать, что психология „бабушки“ простая выдумка автора, до такой степени она оригинальна… Умная „бабушка“, — говорит Луначарский, — вся ушла в дела фирмы, фирма стала каким-то ее идолом, для нее как-то само собой разумелось, что „дело“ прежде всего. В молодые годы красавица бабушка не задумалась продать себя старику ростовщику, чтобы выручить фирму в трудный час.

Одна из главнейших забот бабушки — „перебить короткую шею“ мужских представителей фирмы, произвесть на свет долгошеего представителя их семьи. К этой цели бабушка идет с цинизмом положительно величавым».

Луначарский особенно отмечает эпизод ухаживания Сильвина за молчаливой миллионершей, переданный, по его словам, Гариным «с неподражаемым и каким-то парадоксальным юмором».

Высокую оценку этому произведению дал и М. Горький (см. М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 17, стр. 74).

В настоящем томе рассказ печатается по журнальной публикации, сверенной с автографом.

…если у тебя фонтан, то заткни и его — неточная цитата из «Плодов раздумий» (1854) Козьмы Пруткова (коллективный псевдоним писателей А. К. Толстого и братьев А. М. и В. М. Жемчужниковых, под которым они выступали в 50-х годах).

Встреча^*

Впервые — в книге «Новое слово. Товарищеские сборники», кн. 2, М. 1907.

Публикации в собр. соч. изд. «Знание» (т. IX, 1910), отдельное издание (изд. «Освобождение», Спб. 1913) и собр. соч. изд. Маркса (т. VII, 1916) — являются перепечаткой текста сборника.

В ИРЛИ хранятся: разрозненные листы автографа рассказа; неполный автограф под названием «Потерянные», по-видимому, первый вариант рассказа; небольшой отрывок на четырех листах и черновой автограф всего произведения (с небольшими пропусками) в тетради большого формата.

Переписывая рассказ в эту тетрадь с черновой рукописи (возможно, ею является автограф «Потерянных»), Гарин, как это видно из автографа (в тетради), несколько раз менял его заглавие. Сначала он назвал рассказ «На одной струне» с подзаголовком «Набросок», затем переменил название на «Дурман» с подзаголовком «Очерк». Но и это заглавие не удовлетворило автора, и вместо него он сверху надписал: «Встреча».

Текст, написанный черными чернилами, имеет большое количество сокращений, исправлений теми же чернилами, — очевидно, эти исправления сделаны в процессе работы. В начале рассказа, на нескольких его первых листах, имеется также большая правка карандашом, сделанная, очевидно, уже позднее, по написании в тетради всего произведения, но не доведенная до конца.

В настоящем издании рассказ печатается по тексту книги «Новое слово».

«Искушение святого Антония» (1874) — пьеса французского писателя Флобера (1821–1880).

Маргарита (Гретхен) — героиня трагедии «Фауст» (1832) Гёте.

Еврейский погром^*

Известны публикации рассказа в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 13, 1914) и изд. Маркса (т. VII, 1916). Тексты обоих изданий совпадают.

Писарев, Щапов, Фмровский… Бокль… Милль. — См. прим. к т. I, стр. 517, и к т. 2, стр. 548, 560.

Миртов П. (псевдоним И. Л. Лаврова— 1823–1900) — один из идеологов либерального народничества.

Спенсер Герберт (1820–1903) — английский философ и социолог.

Осень^*

Известны публикации этого произведения в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 13, 1914) и изд. Маркса (т. VII, 1916). Тексты обоих изданий совпадают.

Картинка^*

Известны публикации этого произведения в собр. соч., изд. «Освобождение» (т. 17, 1914) и изд. Маркса (т. I, 1916). Тексты обоих изданий совпадают.

В ИРЛИ хранится неполный черновой автограф произведения.

Печатный текст по сравнению с черновым автографом стилистически выправлен.

Эскиз^*

Известны публикации рассказа в собр. соч. изд. «Освобождение» (т. 13, 1914) и изд. Маркса (т. VII, 1916). Тексты обоих изданий совпадают.

По-видимому, это отрывок или набросок задуманного, но не осуществленного замысла, так как заглавие чернового автографа рассказа «Кошелек пропал» (ИРЛИ) в произведении не раскрыто.

В ЦГАЛИ хранится машинопись рассказа с правкой автора, по тексту которой произведение и печатается.

Заяц^*

Незавершенное произведение, дошедшее до нас в виде двух отрывков; впервые опубликовано посмертно в «Сборнике т-ва „Знание“ за 1910 год. Кн. XXX» (Спб. 1910) со следующим предисловием редакции:

«В 1905 году Н. Г. Гарин рассказывал некоторым из своих знакомых план большого романа; центральной фигурой в этом плане ставился безвольный русский человек: полный хороших мечтаний, добряк по слабости характера, он легко подчиняется влиянию событий и лиц и всюду, где выступает активно, вносит с собой пагубную неопределенность поступков и речей, а в конце концов совершает целый ряд деяний, которых самому приходится стыдиться.

Редакция сборников имеет основание думать, что два отрывка, озаглавленные автором одинаково — „Заяц“, — являются: первый — началом романа, второй — куском из его второй части, и что Петя и Чернышев — одно лицо.

Думаем, что читателям небезынтересно ознакомиться с деталями предсмертной работы талантливого беллетриста».

В том же году оба отрывка были опубликованы в собр. соч. Гарина, изд. «Знание» (т. 9) и позднее в изд. «Освобождение» (т. 17, 1914).

В собр. изд. Маркса (т. VII) опубликован только первый отрывок. На странице, содержащей оглавление тома, помещено сообщение: «По независящим от редакции обстоятельствам не включен в „Полное собрание сочинений“ 2-й отрывок рассказа „Заяц“». Так как издание Маркса вышло в 1916 году, во время мировой войны, — очевидно, отрывок второй, в котором показан антагонизм между солдатами и офицерами, рост недовольства среди солдатской массы, не был пропущен цензурой.

В ИРЛИ хранится неполный автограф первого отрывка, начиная словами: «— А так можешь?» (стр. 655), кончая словами: «точно в бездну упало» (стр. 668), с небольшими пропусками в середине текста.

Сохранившаяся машинописная копия обоих отрывков (Архив А. М. Горького), очевидно, снята с чернового автографа, часть которого находится в ИРЛИ. Доказательством этого является пропуск в тексте машинописи (перед фразой «И единицу сегодня получил», стр. 657), соответствующий пропуску в автографе. Кроме того, в машинописи имеется ряд пропусков, соответствующих слову или группе слов в автографе, не разобранных при его перепечатке. В тех случаях, когда наличие этих пропусков нарушает связность повествования, — «они заполнены вставками, сделанными рукой Пятницкого, очевидно, при подготовке текста для опубликования в „Сборнике т-ва Знание“» (это подтверждается и тем, что некоторые страницы машинописи — на листах со штампом издательства, и тем, что слова «Отрывок второй» написаны рукой М. Горького). В тех случаях, когда пропуски не нарушали связности рассказа, они не восстанавливались. Кроме того, многие фразы исправлены Пятницким стилистически.

Эта машинопись, правленная Пятницким, и была воспроизведена «Сборником т-ва „Знание“». Так, в машинописи было: «легким (пропущено одно слово) переброшенным» — в сборнике — «легким, переброшенным» (стр. 675); в машинописи: «колоссальные (пропущено одно слово) устои» — в сборнике «колоссальные устои» (там же); в машинописи: «сторонах которого стояло» (стр. 673) слово «которого» зачеркнуто, сверху рукой Пятницкого надписано «его», — в сборнике — «сторонах его стояло» и т. д.

В некоторых случаях в машинописном тексте правка отсутствует, а в сборнике — текст выпущен или изменен, что говорит о правке, проведенной в корректуре. Так в сборнике отсутствовала фраза, бывшая в машинописи: «Раз когда мать думала…» (до конца, стр. 657); не был также воспроизведен в сборнике бывший в машинописи текст, начиная словами: «Вор он, конечно…», кончая: «Все воруют» (стр. 678); в машинописи: «А так можешь?» — в сборнике: «А так можете?» (стр. 655) и т. д.

В машинописи отражено неправильное прочтение текста в автографе. Так, в автографе было: «гимназист, пригнувшись, впился» (стр. 655); в машинописи: «гимназист (пропуск) впился»; вместо пропущенного слова Пятницким вписано: «испуганными глазами» в сборнике: «гимназист испуганными глазами впился». В автографе: «Вдруг Петя…» (стр. 661) — в машинописи и сборнике: «Вот Петя»; и т. д.

В настоящем томе текст печатается по машинописи (Архив А. М. Горького) с исправлениями по сохранившейся части автографа отрывка первого.

Правка Пятницкого сохранена в нескольких случаях, где она необходима для сохранения связности изложения. После слов «камни пролетали мимо» (стр. 656) снято продолжение незаконченной фразы: «хотя долго еще гимнази»; после слов: «на кровь» в автографе шло: «и больше и было еще» — изменено на: «но было еще» (стр. 663); после слов: «любит мать» — вставлено «когда» (стр. 657); после слов: «он чувствовал ее» шел пропуск, поэтому слово «ее» заменено на «что» (стр. 662); после слов «по поводу второго» вставлено «назначили» (стр. 676).

…случай с Потемкиным. — Имеется в виду революционное восстание, происходившее 14–24 июня 1905 года на броненосце Черноморского флота «Князь Потемкин Таврический».