Том 4. Пьесы и радиопьесы

Голоса

Маннергейм

Сэр Гораций Вуд

Капитан Ли

Полковник Камиль Руа

Военный министр

Министр внеземных территорий

Государственный секретарь

Джон Смит

Петерсен

Ирена

Бонштеттен

Голос

Маннергейм. Господин президент Объединенных Свободных Штатов Америки и Европы! Возвращаясь к нашей беседе, я, с вашего позволения, хочу продемонстрировать записи на магнитную лету, сделанные мною по вашей просьбе в ходе операции «Вега» и имеющие отношение к его превосходительству сэру Горацию Вуду, а также к переговорам, которые он вел. Примите заверения в моем уважении и неизменной преданности в это смутное время. Ваш доктор Маннергейм, врач и сотрудник секретной службы.

Сначала прослушаем запись, сделанную во время старта.

Голос. Пассажиров космического корабля «Вега» просят занять свои места! Пассажиров космического корабля «Вега» просят занять свои места!

Вуд. Нас зовут, Маннергейм. Пора покидать Землю. Все остальные уже на борту.

Маннергейм. Ваше превосходительство, наденьте шляпу и темные очки.

Вуд. Само собой.

Маннергейм. А то нас обнаружат шпионы.

Вуд. Вот именно.

Маннергейм. Это ваше первое космическое путешествие, сэр Гораций Вуд?

Вуд. Первое. Странно, не правда ли? Сегодня любой ребенок может слетать на Луну или отправиться на Марс. Наши мечты стали явью. Но Землю я люблю больше, чем мечты… к тому же, говорят, климат за пределами нашей планеты не очень подходящий.

Маннергейм. Совершенно верно, ваше превосходительство.

Голос. Пассажиров космического корабля «Вега» просят занять свои места! Пассажиров космического корабля «Вега» просят занять свои места!

Капитан. Ваше превосходительство.

Вуд. Вы капитан корабля?

Капитан. Капитан Ли. Разрешите проводить ваше превосходительство в каюту?

Вуд. Вы слишком деликатны с людьми, подобными мне, капитан. С министрами иностранных дел не следует так церемониться.

Капитан. Сюда, ваше превосходительство.

Вуд. Здесь все так необычно.

Капитан. Доктор Маннергейм в вашем распоряжении.

Вуд. Спасибо.

Маннергейм. Позвольте, ваше превосходительство, я пристегну вас к креслу.

Вуд. Пожалуйста.

Маннергейм. Вам удобно, ваше превосходительство?

Вуд. Связан по рукам и ногам.

Маннергейм. Вот, примите немного корамина. А сейчас я впущу в каюту кислород и гелий.

Вуд. Делайте все, что считаете нужным.

Маннергейм. Хотите посмотреть, как мы взлетаем?

Вуд. Любопытно.

Маннергейм. Под нами стартовая площадка.

Вуд. Забавно. Не видно ни души.

Маннергейм. Все сидят в бункерах.

Вуд. Прекрасное утро.

Маннергейм. Красный свет, ваше превосходительство. Через двадцать секунд старт.

Вуд. Жаль, что приходится улетать. Лучше бы пойти на рыбалку.

Маннергейм. Осталось десять секунд.

Вуд. А вот и солнышко показалось.

Маннергейм. Стартуем.

Вуд. Видна столица. Промелькнуло море. Земля будто куда-то проваливается.

Маннергейм. Ощущаете перегрузки?

Вуд. Терпимо.

Маннергейм. Они нарастают.

Вуд. Необычное ощущение, особенно когда летишь впервые.

Маннергейм. Дышите равномерно.

Вуд. Стараюсь.

Маннергейм. «Вега» должна набрать скорость тридцать шесть тысяч километров в час.

Вуд. Ну и ну. На машине я никогда не езжу быстрее семидесяти.

Маннергейм?

Маннергейм. Слушаю.

Вуд. Вы личный врач президента?

Маннергейм. Я сопровождаю его в поездках. На Марс, например.

Вуд. И он назначил вас сопровождать меня на Венеру?

Маннергейм. Это большая честь для меня.

Вуд. Гм.

Маннергейм. Желтый свет. Значит, перегрузки достигли высшей точки.

Вуд. Похоже, так.

Маннергейм. Зеленый свет. Мы набрали нужную скорость. Земное притяжение преодолено.

Вуд. Наконец-то.

Маннергейм. Восемь тысяч километров над Землей.

Вуд. Высоковато.

Маннергейм. Позвольте, я отстегну ремни.

Вуд. Они мне не мешают. До чего прекрасна Земля.

Маннергейм. Да, ничего не скажешь.

Вуд. Похожа на изогнутый щит. Жаль только, что на Земле так много лгут.

Маннергейм. Лгут?

Вуд. Жители Земли не всегда говорят правду.

Маннергейм. Ваше превосходительство, не желаете ли осмотреть наблюдательный пункт?

Вуд. Проводите меня.

Маннергейм. Позвольте представить вам полковника Руа.

Вуд. Полковник Камиль Руа?

Руа. Так точно, ваше превосходительство.

Вуд. Тот, что в прошлом году совершил налет на Ханой?

Руа. Так точно, ваше превосходительство.

Вуд. А три года назад — на Варшаву?

Руа. У вас, ваше превосходительство, превосходная память.

Вуд. Профессия, Руа, всего лишь профессия. А вот и военный министр.

Военный министр. А вот и вы, Вуд. Рывок — и мы в космическом пространстве. Великолепно. Я тоже был в восторге, когда сорок лет назад впервые поднялся в космос. Сейчас полеты стали очень удобными. Недавно я встретил древнего старца, прадедушка которого еще застал начало космических полетов. Космонавты тогда парили в ракете, как ангелы, а во время старта их сминало в лепешку. Они еще не знали ни тайны гравитации, ни защиты от перегрузок. Примитивный был народец. Смотрите, вот наша Земля. Величественная картина: парящий в пространстве шар, похожий на школьный глобус. Темно-фиолетовое небо, а на нем солнце и миллионы звезд. Вот это панорама, Вуд, лучше не придумаешь. Тут даже вы, чиновники министерства иностранных дел, могли бы наконец понять, что значит широкий кругозор.

Маннергейм. А теперь запись конференции, состоявшейся через три дня на борту «Веги». На ней присутствуют все министры и государственные секретари. Председательствует сэр Гораций Вуд.

Вуд. Господа, я начну с короткого обзора событий. Нам необходимо четко представлять, чего мы хотим и как собираемся действовать. С 1945 года, вот уже триста десять лет, у нас не было мировых войн. Были периоды локальных конфликтов: война в Корее, гражданская война в Индии, поражение в Австралии и тому подобное. Сегодня, как ни страшно признаваться в этом министру иностранных дел, новая мировая война стала неизбежной. Человечество готовилось к ней триста лет. Дипломатия исчерпала все свое искусство, продолжить «холодную войну» нет больше смысла, мир невозможен, необходимость вести войну теперь сильнее, чем страх перед ней. Объединенные Свободные Штаты Америки и Европы противостоят России, на стороне которой выступают объединенные Азия, Африка и Австралия. Соперники примерно равны по силам. Примерно. Вот почему члены правительства Объединенных Штатов находятся на космическом корабле «Вега». Печально, но факт. А сейчас я представляю слово министру внеземных территорий.

Министр внеземных территорий. Ваши превосходительства, господа! Ситуация, в которой мы оказались, не очень благоприятна. Мы потеряли Луну. Эту потерю я воспринимаю болезненнее, чем потерю Австралии. По договору, заключенному в Нью-Дели, к ним отошла вся обращенная к Земле сторона Луны. Враждебные человеческой природе особенности, свойственные Луне, к сожалению, исключают военные действия против русских лунных укреплений.

Военный министр. Нам ни в коем случае не следовало подписывать договор в Нью-Дели!

Вуд. Обращаю внимание министра Костелло, что он и сам не видел иного выхода, когда я, к сожалению, был вынужден подписать этот договор. Другого политического решения не было, а к решениям иного порядка мы не были готовы. Министр внеземных территорий, продолжайте, пожалуйста.

Министр внеземных территорий. Ваши превосходительства, господа! Марс объявил о своем нейтралитете, его нельзя вынудить встать на ту или иную сторону, так как он обладает слишком большой мощью. Остается Венера. Прошу предоставить слово государственному секретарю по делам Венеры.

Вуд. Слово имеет государственный секретарь по делам Венеры.

Государственный секретарь. Я полагаю, собравшиеся здесь члены правительства имеют представление о том, что происходит на Венере. Что касается климата, то ситуация там просто катастрофическая. Планета в таком же состоянии, в каком Земля была примерно сто пятьдесят миллионов лет назад. Венера не годится для сколько-нибудь серьезного заселения людьми, не случайно союзники России, да и мы тоже, отозвали с нее своих комиссаров.

Вуд. До меня дошли совсем иные слухи.

Государственный секретарь. Честно говоря, сэр Гораций Вуд, наши и русские комиссары отказались вернуться на Землю, вслед за чем мы и русские перестали посылать туда новых.

Вуд. Как звали нашего последнего комиссара?

Государственный секретарь. Бонштеттен.

Вуд. Когда он вышел в отставку?

Государственный секретарь. Десять лет назад.

Вуд. Почему он не возвратился на Землю?

Государственный секретарь. Причина неизвестна.

Вуд. Продолжайте, господин государственный секретарь.

Государственный секретарь. Ваши превосходительства, господа! Хотя планета Венера не годится для заселения, она все же не совсем бесполезна. Как мы, так и Россия и ее союзники двести лет назад начали использовать Венеру как исправительную колонию и использовали ее исключительно в этих целях вплоть до настоящего времени. Наши космические корабли выгружают осужденных и улетают, не вступая с узниками в более тесные контакты.

Вуд. Значит, эти узники свободны?

Государственный секретарь. Свободны на Венере. Для Земли они умерли.

Вуд. А какова там политическая ситуация?

Государственный секретарь. Неизвестно.

Вуд. Сколько людей мы туда отправляем?

Государственный секретарь. Тридцать тысяч ежегодно.

Вуд. А Россия?

Государственный секретарь. Неизвестно.

Вуд. Не понимаю, зачем нам департамент по делам Венеры, если мы ничего не знаем об этой планете.

Государственный секретарь. Задача департамента — отправлять транспорты с заключенными, ваше превосходительство. Что происходит с ними потом, нас не касается. Главное, что мы от них избавляемся.

Вуд. Кого мы отправляем на Венеру?

Государственный секретарь. Морально неполноценный человеческий материал. Преступников и в первую очередь тех, кто отстаивает коммунистические идеи и от кого нужно избавляться в целях безопасности.

Вуд. А кого ссылает на Венеру Россия?

Государственный секретарь. Тоже преступников и, естественно, тех, кто отстаивает западные идеалы и от кого нужно избавляться в целях безопасности.

Вуд. Следовательно, на Венере находится не только неполноценный человеческий материал. Прошу военного министра высказать свои соображения.

Военный министр. Все очень просто. Этот венерический балласт нужно использовать в войне против России и Азии. В стратегическом отношении Венера обладает тем преимуществом, что составляющие ее атмосферу облака не позволяют вести наблюдения за поверхностью планеты. По моим прикидкам, население Венеры составляет два миллиона человек. Для удара по России и Азии водородными и кобальтовыми бомбами нужно двести тысяч человек. Космические корабли и бомбы они в состоянии создать сами, нужно только отправить на Венеру несколько ученых.

Вуд. Нашлись ли такие ученые?

Военный министр. Они на борту.

Вуд. С кем мы будем вести переговоры?

Министр внеземных территорий. С неким Петерсеном.

Вуд. Какими сведениями о нем мы располагаем?

Министр внеземных территорий. Убийца из Германии.

Военный министр. Замечательно.

Министр внеземных территорий. Кроме того, есть еще некий Джон Смит.

Вуд. А о нем что известно?

Министр внеземных территорий. Он родился на Венере, сын американского коммуниста.

Военный министр. Лучше не придумаешь.

Министр внеземных территорий. Наконец, имеется некто Яков Петров, о котором нам ничего не известно.

Военный министр. Похоже, это русский.

Вуд. Господа. Решение о нашей экспедиции принято президентом. Принято без нашего ведома и, как сейчас выяснилось, несколько поспешно, поскольку о Венере мы знаем крайне мало. На меня возложено руководство экспедицией. Перед нами трудная задача. Мы пока не знаем, какие требования выдвинут полномочные представители этой планеты, каким образом вести с ними переговоры, встретим мы там диктатуру или парламентскую республику, похожую на нашу. Положение серьезное. Чтобы не потерять все, мы должны пойти на риск. Мне остается только пожелать экспедиции «Вега» удачи.

Маннергейм. Прежде чем перейти к событиям на Венере, я воспроизведу еще две беседы, которые провел его превосходительство сэр Гораций Вуд. Первую — со мной, в момент появления Венеры. Огромная, как Луна, но значительно более яркая белая планета плыла в космическом пространстве, грозно надвигаясь на нас.

Вуд. Когда посадка, Маннергейм?

Маннергейм. Через шесть часов, ваше превосходительство.

Вуд. Еще шесть часов, и вы приступите к выполнению своей задачи.

Маннергейм. Какой задачи, ваше превосходительство?

Вуд. Президент поручил вам надзирать за мной. Он боится, что я тоже останусь на Венере, как наши комиссары.

Маннергейм. Ваше превосходительство, я не понимаю…

Вуд. Вы же сотрудник секретной службы.

Маннергейм. Ваше превосходительство!

Вуд. У вас в кармане один из тех маленьких приборов, с помощью которых можно записывать разговоры.

Маннергейм. Я не знаю…

Вуд. Зато я знаю, Маннергейм. Как сотрудник секретной службы, вы обязаны молчать. Не будем об этом. Мы оба хорошо знаем, что поставлено на карту.

Маннергейм. Следующий разговор состоялся с полковником Руа перед самой посадкой, в наблюдательном пункте. Запись не очень качественная, с помехами, так как я боялся возбудить подозрение.

Вуд. У меня к вам несколько вопросов, полковник Руа.

Руа. Слушаю вас.

Вуд. Три года назад вы атаковали Варшаву на космическом корабле «Денеб»?

Руа. Так точно.

Вуд. А год назад — Ханой на корабле «Альтаир»?

Руа. Верно.

Вуд. Тогда я, кажется, припоминаю, что… (Далее неразборчиво.)

Руа. …(Ответ неразборчив.)

Вуд. Оба космических корабля были замаскированы под пассажирские?

Руа. Военная хитрость, ваше превосходительство.

Вуд. Наш корабль называется «Вега». Я плохо разбираюсь в карте звездного неба, но Альтаир, Денеб и Вега — названия звезд?

Руа. Вы не ошиблись.

Вуд. А не являются ли они названиями одного и того же корабля?

Руа. Ваше превосходительство очень проницательны.

Вуд. Такая уж у меня профессия… (Далее неразборчиво.)

Руа. …(Неразборчиво.)

Вуд. …(Неразборчиво.) Вы опасный парень, Руа.

Руа. Я солдат.

Вуд. Вот именно. На борту космического корабля.

Руа. По желанию президента.

Вуд. И с парочкой бомб, как во время нападения на Варшаву и Ханой?

Руа. Зачем нам бомбы?

Вуд. Чтобы придать вес предложениям, которые мы везем жителям Венеры.

Руа. Я не могу продолжать этот разговор.

Вуд. А вы и не должны, Руа. Жители Венеры ждут прилета мирного корабля. Мы дали им слово, что прибудем без оружия. Я очень удивился, полковник, увидев вас на корабле, но продолжать размышления на этот счет я, как министр иностранных дел Свободных Штатов, не вправе. Нет ничего хуже участи дипломата, у которого правая рука не ведает, что творит левая.

Голос. Всем разойтись по своим каютам, всем разойтись по своим каютам. Просим застегнуть ремни безопасности. «Вега» погружается в атмосферу Венеры.

Вуд. Забудьте о нашем разговоре, Руа.

Руа. Постараюсь, ваше превосходительство.

Вуд. Надеюсь, вам не придется напоминать мне о нем. Я тоже не стану этого делать.

Голос. Всем разойтись по своим каютам, всем разойтись по своим каютам. Просим застегнуть ремни безопасности…

Маннергейм. Прежде чем перейти к воспроизведению следующей записи, я хотел бы заметить, поскольку вы, господин президент, просили меня рассказать обо всем как можно точнее, что впечатление, которое мы получили о Венере во время посадки, не поддается описанию; его нельзя передать с помощью изображений этой планеты, известных на Земле. Мы совершили посадку в указанном нам районе недалеко от Северного полюса, на побережье острова Ньютона. Разумеется, те признаки поверхности Венеры, о которых мы знаем еще со школьной скамьи, были налицо — чудовищной высоты растения, действующие вулканы на горизонте; но самое страшное заключалось не в них, а в жаре, во влажности воздуха, в непрекращающихся землетрясениях, которые перепахивают почву, изменяют поверхность, уничтожают ее и создают заново, в странном, неописуемом свете, совсем не похожем на земной. Небо, на котором не бывает солнца, тяжело нависающие, колышущиеся, густые, как каша, облака, терзаемые чудовищными ураганами, отливающие серебром, будто за массами пара и потоками дождя бушует смертельный огонь, — это впечатление усиливают нескончаемые электрические разряды в атмосфере. Еще при подлете мы наблюдали огромные, до километра в диаметре, шаровые молнии, с треском проносившиеся по гигантским зарослям хвоща и папоротника. Мы вышли из корабля. Почва колебалась и дрожала под ногами. За нами раскинулся фантастический девственный лес, исходящий влагой, перед нами краснел горячий песок, а дальше, в дымке, бушевал океан. Мы рассчитывали, что нас встретит огромная толпа людей, ждали торжественного приема. Его превосходительство Вуд держал в руке листок с тезисами своей речи, он даже надел свои громадные очки в роговой оправе.

Но мы увидели только трех человек в изношенной одежде, состоявшей из рубашки и штанов. Они нерешительно двигались со стороны океана нам навстречу. Мы полагали, что эти люди должны проводить нас к месту переговоров, но, к нашему изумлению, это и были уполномоченные.

Джон Смит (тихо). Меня зовут Джон Смит.

Вуд. Сэр Гораций Вуд.

Джон Смит. Господин Петерсен, господин Петров.

Вуд. Его превосходительство господин военный министр, его превосходительство господин министр внеземных территорий, мои главные сотрудники.

Джон Смит. Рад познакомиться.

Вуд. Господин Смит, господа. Миг, когда мы вступаем на Венеру, исполнен для нас величия; не без душевного трепета стоим мы на такой необычной для нас почве другой планеты. (Гремит гром.) Объединенные свободные нации Земли, которые мы здесь представляем, знают, что идеалы… (громовой раскат), что идеалы, положенные в основу нашей жизни… (продолжительные раскаты грома), идеалы (удар грома)… гуманизма (удар грома)… и свободы (громовой раскат)… торжествуют и на Венере, хотя, может быть, и в иной форме (страшной силы громовой раскат)… Поэтому мы прибыли к вам, руководствуясь не холодным расчетом (завывание ветра), а стихийным порывом, как говорил старик Томас Элиот[37]…

Маннергейм. К сожалению, его превосходительство не мог закончить свою речь. Разразилась невиданная гроза, и нам пришлось спасаться бегством. Промокшие до нитки, мы очутились на такой-то примитивной подводной лодке — это и был корабль, предназначенный для ведения переговоров. Мы были разочарованы — нам казалось, что переговоры будут проходить в городе или в сельском замке. Сейчас я воспроизвожу отрывок первого заседания с представителями Венеры, которое проходило в ужасных условиях. Делегация из двенадцати представителей Объединенных Свободных Штатов едва втиснулась в крохотное, плохо освещенное помещение, угрожающе качавшееся на волнах чужого океана.

Джон Смит. Я приветствую представителей Объединенных Свободных Штатов Земли на нашем судне. Прошу извинить отсутствие господина Петрова, он занят управлением корабля.

Вуд. Мы привезли важные предложения. Не может ли управлением судна заняться не господин Петров, а кто-нибудь другой?

Джон Смит. У нас никого больше нет.

Вуд. Господа. Я предлагаю перенести переговоры в столицу Венеры.

Джон Смит. У нас нет столицы.

Вуд. Тогда в какой-нибудь крупный город.

Джон Смит. У нас нет городов.

Вуд. Тогда по крайней мере в какое-нибудь помещение на суше.

Джон Смит. Здесь нет иных помещений. Строить дома на суше опасно. Мы все живем на судах.

Вуд. В таком случае давайте подождем лучшей погоды.

Джон Смит. На Венере не бывает лучшей погоды. Бывает только хуже.

Вуд. Надо бы переждать грозу.

Джон Смит. На Венере все время бушуют грозы. Сейчас не самая сильная.

Вуд. О нас вам известно почти все, в то время как мы о жизни на Венере не знаем почти ничего. Могу ли я спросить, в какой мере присутствующие здесь уполномоченные представляют свое правительство и как велики их полномочия?

Джон Смит. У нас нет правительства.

Вуд (удивленно). Как вас прикажете понимать?

Джон Смит. Так, как я сказал.

Министр внеземных территорий. Господин Петерсен!

Вуд. Слово имеет министр внеземных территорий.

Министр внеземных территорий. Если мы правильно поняли господина Смита, у населения Венеры нет своего правительства, есть только совет, представляющий народ и в истинно демократическом духе выполняющий его волю.

Петерсен. У нас нет ничего подобного.

Министр внеземных территорий. Но должен же кто-то управлять Венерой.

Петерсен. Мы ничтожно малы, а Венера велика и ужасна. Мы вынуждены бороться за свою жизнь. Политика для нас — непозволительная роскошь.

Военный министр. Господин Смит!

Вуд. Слово имеет его превосходительство господин военный министр.

Военный министр. Вы называете себя уполномоченным Венеры, господин Смит.

Джон Смит. Я и есть уполномоченный.

Военный министр. Кто же вас уполномочивал?

Джон Смит. Я сам.

Военный министр (удивленно). Значит, вы действовали от собственного имени, когда устанавливали с нами радиосвязь?

Джон Смит. Это вы устанавливали с нами радиосвязь. Ваш радиосигнал мы приняли совершенно случайно. Мы хотели связаться с соседями, а услышали Землю.

Военный министр (недовольно). После чего вы не устояли перед искушением и выдали себя за полномочных представителей Венеры.

Джон Смит. Мы и есть полномочные представители. Мы обязаны вести переговоры, поскольку именно мы приняли ваш радиосигнал. У нас никто не имеет права увиливать от исполнения своих обязанностей, даже если эти обязанности свалились на него неожиданно и не имеют к нему никакого отношения.

Военный министр. Мне этого не понять.

Вуд. Значит, если бы наш сигнал принял кто-то другой, то переговоры вел бы он?

Джон Смит. Конечно.

Вуд. И выступил бы в качестве полномочного представителя?

Джон Смит. Он и был бы полномочным представителем.

Военный министр. С ума сойти!

Вуд. Господин Петерсен, информировано ли население Венеры о нашем прибытии?

Петерсен. Мы сообщили об этом ближайшему судну.

Вуд. А дальше?

Петерсен. Мы сообщим им, как прошли переговоры.

Вуд. А если мы подпишем договор?

Петерсен. Мы сообщим и об этом.

Вуд. Признают ли этот договор жители Венеры?

Петерсен. Но мы же уполномоченные.

Вуд. Есть ли возможность собрать суда с жителями?

Петерсен. Да. Но в этом нет необходимости.

Вуд. Господа! Как руководитель делегации объединенных свободных наций Земли я оказался в неожиданном для себя положении. Я предлагаю всем членам делегации вернуться на космический корабль, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. Надо выяснить, имеем ли мы юридическое право вести с вами переговоры, господин Смит и господин Петерсен. Я не юрист и могу ошибиться, но, раз на Венере нет государства, значит, нет и юридического лица, с которым можно заключить договор. Поэтому я полагаю…

Маннергейм. Шестая запись. Совещание на борту «Веги». Космический корабль снова покинул атмосферу Венеры и находится на расстоянии в тысячу километров от планеты.

Военный министр. Еще минута в этом климате, и я бы впал в буйное помешательство. Пусть лучше сюда прилетают русские. Мне еще не доводилось видеть такой нелепой планеты.

Министр внеземных территорий. Невыносимо.

Военный министр. Во время взлета я заметил животное. Какой-то хамелеон длиной в пятьдесят метров.

Министр внеземных территорий. Кошмар.

Вуд. А по-моему, Венера — разумная планета. Всякий раз, когда в своей речи я заводил разговор об идеалах, раздавался удар грома.

Военный министр. Вспомните, перед кем вы держали речь! Перед тремя глупыми рыбаками, или кем там являются эти прохвосты, случайно принявшие наш радиосигнал и заманившие на свое вшивое суденышко целую дипломатическую миссию, в состав которой входят три министра и шесть государственных секретарей.

Министр внеземных территорий. Нашим ученым понадобились годы, чтобы изобрести аппарат и установить радиосвязь с Венерой. Да так, чтобы об этом не пронюхали русские!

Военный министр. Ну и влипли же мы в историю!

Министр внеземных территорий. Как министр внеземных территорий я всегда предостерегал от этой авантюры.

Военный министр. История хуже не придумаешь. Покрыли расстояние в сорок пять миллионов километров — и все зря. Надо возвращаться обратно.

Министр внеземных территорий. Надо отказаться от этой безнадежной затеи.

Вуд. На меня Венера произвела неплохое впечатление. На ней живут свободные люди.

Министр внеземных территорий. Я вынужден еще раз возвысить свой предостерегающий голос!

Вуд. Никакого правительства. Каждый может стать полномочным представителем. Здорово!

Министр внеземных территорий. Ужасно.

Вуд. Когда встречаешь воплощение идеала в действительности, это всегда необычно.

Военный министр. Я не обнаружил там ничего похожего на идеал.

Вуд. Разве бывает политика более идеальная, чем та, которая не нуждается в политике?

Военный министр. Не станем же мы вести переговоры с этими босяками?

Вуд. В них — наш последний шанс.

Военный министр. Вуд, я вас не понимаю.

Вуд. Мы обязаны найти союзников.

Военный министр. На Венере мы их не найдем.

Вуд. Только на Венере. На нашей первой конференции это блестяще доказал министр внеземных территорий.

Министр внеземных территорий. Я протестую. Наоборот, я всегда возвышал свой предостерегающий голос…

Вуд. Господа, не будем терять голову, а то потеряем ее окончательно. Мы неверно представляли себе условия жизни на Венере. Хотя мы не знали, что нас ожидает, но надеялись найти здесь нечто похожее на земные условия. Увы, это не так. Жители этой планеты находятся в состоянии жестокой войны с природой. У них одна только цель — выстоять в этой борьбе и сохранить жизнь, какой бы безотрадной она ни была. Мы их не интересуем, но они проявят к нам интерес, если мы окажемся в состоянии пробудить в них надежду на изменение их положения. Мы в состоянии это сделать.

Министр внеземных территорий. А вы оптимист!

Вуд. Мы имеем дело с людьми. Они ничем не отличаются от нас и так же подвержены искушениям, как и мы.

Военный министр. Хотите предложить им деньги?

Вуд. Нечто большее — власть.

Министр внеземных территорий. Что вы задумали?

Вуд. Мы признаем Смита и Петерсена полномочными представителями и тем самым возведем их в ранг правительства, поскольку другого правительства на Венере нет.

Военный министр. Не можем же мы образовать правительство из ничего.

Вуд. Из ничего, но с помощью кое-чего, военный министр. Мы гарантируем этому правительству поддержку Объединенных Штатов свободной части Земли.

Министр внеземных территорий. Хочу возвысить свой предостерегающий голос. Петерсен — преступник.

Вуд. Ну и что? Многие правительства, с которыми мы на Земле поддерживаем союзнические отношения, состоят из преступников. Кроме того, мы пообещаем жителям планеты, что после нашей совместной победы над русскими они смогут вернуться на Землю.

Военный министр. Не зайдем ли мы слишком далеко?

Вуд. Мы должны рискнуть, если хотим достичь своей цели.

Министр внеземных территорий. Но где же, черт возьми, мы будем их расселять? Я хочу возвысить свой предостереги…

Вуд. Любое место на Земле покажется им раем.

Маннергейм. Ваше превосходительство.

Вуд. Слушаю вас, Маннергейм.

Маннергейм. А если жители Венеры не захотят?

Вуд. Чего не захотят?

Маннергейм. Возвращаться, ваше превосходительство.

Вуд (сердито). Вздор, Маннергейм. Нет такого ада, из которого не хотелось бы убежать.

Маннергейм. Вспомните Бонштеттена. Он остался. Другие комиссары тоже.

Вуд. Не беспокойтесь, молодой человек. Я знаю Бонштеттена. Учился с ним в Оксфорде и Гейдельберге. Это был человек не от мира сего, одержимый странными идеями. Думаю, Венера излечила его от причуд, можете не сомневаться. Вот увидите, как он обрадуется возможности вернуться с нами на Землю.

Маннергейм. Значит, мы все-таки возвращаемся.

Закутавшись в армейские плащи, предохраняющие от дождя и песка, их превосходительства идут к берегу океана. Дождь напоминает теплый душ, песок обжигает. Температура около пятидесяти градусов. Навстречу нам идет женщина. Я дал бы ей лет тридцать. Она одета как и мужчины, ничто не защищает ее от обрушивающихся с неба потоков воды.

Ирена. Вы господин Вуд?

Вуд. Да, я.

Ирена. Меня зовут Ирена.

Вуд. Вы хотите проводить нас к господам Смиту и Петерсену?

Ирена. Смит и Петерсен не смогли прийти.

Вуд. Но мы же договорились…

Ирена. Они обнаружили кита. Так мы называем здешних животных. Правда, они отличаются от земных китов, но их можно есть. Большинство других животных на Венере несъедобны. Поэтому охоте на китов придается большое значение.

Министр внеземных территорий (в отчаянии). При всем моем уважении к этим съедобным китам, которые в какой-то мере входят и в сферу моей компетенции, поскольку я министр внеземных территорий, мне хотелось бы знать: с кем нам теперь вести переговоры?

Ирена. Со мной.

Военный министр (удивленно). С вами?

Ирена. Я новый полномочный представитель. Петерсен мне обо всем рассказал. Мы можем вести переговоры в столовой санитарного судна, где я служу сестрой милосердия. Врач разрешил. Но сказал, чтобы не очень долго.

Маннергейм. Восьмая запись. Столовая санитарного судна. Примитивная обстановка. Все мокрое. Переговорам с медицинской сестрой предшествует обмен мнениями между министрами.

Военный министр (тихо). Давайте вернемся к себе.

Министр внеземных территорий. Я всегда возвышал свой предостерегающий голос…

Военный министр. Ваш план провалился, Вуд.

Вуд. Почему же?

Военный министр. Вы собирались признать в лице Смита и Петерсена правительство, а они отправились на рыбалку!

Министр внеземных территорий. Никогда еще так не оскорбляли дипломатическую миссию. В этой вонючей столовке нас считают идиотами.

Военный министр. Не будь за нашей спиной русских, мы были бы обязаны объявить этим китоловам войну. В конце концов, должна же у нас быть наша земная гордость!

Вуд. А дальше?

Военный министр. Сэр Гораций Вуд! Значит ли это, что вы медицинскую сестру собираетесь возвести в ранг правительства?

Вуд. Разумеется.

Министр внеземных территорий. Но это же невозможно!

Вуд. Игра только тогда считается проигранной, когда больше не остается играющих.

Военный министр. Вуд, это уже слишком. Я совсем перестал понимать, что же такое политика!

Вуд. Дорогой военный министр, легко понимать только политику ослов.

Что там за стоны, Маннергейм?

Маннергейм. Кажется, кто-то рожает, ваше превосходительство.

Министр внеземных территорий. Вот почему исчезла Ирена…

Военный министр. Так и будем вести переговоры под крики рожениц.

Министр внеземных территорий. Ну и жара!

Военный министр. А вот наконец и медсестра.

Ирена. Господа, я привела своего мужа. Он глухонемой. Эта болезнь здесь часто встречается. Пусть он ест свой суп, у нас нет другого помещения.

Вуд. Ну разумеется.

Ирена. Что вы хотите нам сказать?

Вуд. Как руководитель делегации я хочу сделать заявление: Объединенные Свободные Штаты Земли официально признают ваши полномочия как главы государства.

Ирена. Я этого не понимаю.

Вуд. Мы отдаем должное тому обстоятельству, что население Венеры вообще не нуждается в правительстве. Это обусловлено изоляцией Венеры от остальной Солнечной системы. Но поскольку Объединенные Свободные Штаты Земли признают Венеру как политическое образование, возникает формальная необходимость в правительстве: полномочный представитель Венеры тем самым автоматически берет на себя функции правительства.

Ирена. Я медицинская сестра. Из того, что вы сказали, я не поняла ни слова.

Вуд. Это и необязательно. Это просто дипломатическая, чисто техническая процедура, позволяющая нам заключать договоры с населением Венеры.

Ирена (нетерпеливо). Так и быть. Если вам так хочется, я буду главой правительства.

Вуд (радостно). Поскольку это дело государственной важности, необходимо собрать как можно больше жителей Венеры.

Ирена. Зачем?

Министр внеземных территорий. Чтобы утвердить вас в должности главы государства.

Ирена. Но вы же это уже сделали.

Военный министр. Это должно произойти публично.

Вуд. Жители Венеры имеют право знать, что у них наконец появилось свое правительство, имеющее международное признание. Я уверен, что и Марс признает Венеру.

Ирена. Но это же никого не интересует.

Министр внеземных территорий (возмущенно). Милостивая государыня!

Ирена. Я представляю правительство Венеры только в глазах Земли. Вы объявили уполномоченного главой правительства. Это ваше дело. В роли уполномоченного я оказалась случайно, потому что сегодня после обеда свободна от работы. Завтра на моем месте окажется другой, если вообще найдется хоть один свободный человек. Я уже сказала, что началась охота на китов.

Министр внеземных территорий. Но нельзя же каждый день менять правительство!

Ирена. Правительство нужно вам, а не нам.

Военный министр. Мы топчемся на месте.

Министр внеземных территорий. А тут еще такая жара! Тяжелая, невыносимая жара!

Ирена. Что вам, собственно, от нас надо?

Вуд. Милостивая государыня…

Ирена. Пожалуйста, не называйте меня милостивой государыней. Я просто Ирена.

Вуд. Ирена, речь идет о защите свободы.

Ирена. А зачем ее защищать?

Министр внеземных территорий (со стоном). Милостивая государыня!

Ирена. Извините, очевидно, в соседней каюте проводят ампутацию, а у нас нет обезболивающих средств.

Военный министр. О Господи!

Министр внеземных территорий. Проклятая жара, я больше не вынесу.

Вуд. Вопрос о том, нужно ли защищать свободу, конечно же, не стоит на этой счастливой планете, тут иная политическая ситуация, но он стоит на Земле и, без сомнения, Ирена, встанет у вас, если победят те силы, которые угрожают свободе на Земле. Объединенным Свободным Штатам угрожают Россия и ее сателлиты…

Маннергейм. Поскольку речь его превосходительства, в которой он объясняет медицинской сестре нашу точку зрения, сильно повреждена частично некачественной записью, частично криками оперируемого за стеной, я сразу перейду к воспроизведению заключительной фазы переговоров.

Министр внеземных территорий. Проклятая жара.

Вуд. Таким образом, наша точка зрения, наши пожелания и наши предложения должны быть ясны правительству Венеры.

Ирена. Вы, стало быть, хотите, чтобы мы приняли участие в войне против России?

Вуд. Точно.

Ирена. Россия нам не угрожает.

Военный министр. Ирена, я хочу у вас кое-что спросить.

Ирена. Спрашивайте.

Военный министр. Вы — русская?

Ирена. Я была полькой. Шесть лет тому назад меня депортировали.

Министр внеземных территорий (слабым голосом). Не сомневаюсь, вас выслали за то, что вы отстаивали высокие идеалы свободы, гуманизма и частного предпринимательства.

Ирена. Я была уличной проституткой.

Вуд. Дорогое дитя…

Ирена. Вы забываете, что разговариваете с главой правительства.

Вуд. Милостивая государыня, я еще раз торжественно обещаю, что жители Венеры получат разрешение вернуться на Землю, если они примут участие в войне на нашей стороне.

Ирена. Мы не хотим возвращаться.

Вуд. Милостивая государыня, не забывайте, что вы говорите от имени всех. Я могу понять, что из личных соображений вы не хотите возвращаться, но здесь есть люди, которых сослали на Венеру, потому что на Земле они отстаивали свободу, боролись за лучшую жизнь. Они захотят вернуться.

Ирена. Я не знаю никого, кто хотел бы вернуться.

Министр внеземных территорий. Проклятая жара… проклятая жара…

Маннергейм. Ваше превосходительство, министр внеземных территорий упал в обморок.

Вуд. Займитесь им, Маннергейм.

Маннергейм. Надо возвращаться на корабль, ваше превосходительство. Его жизнь в опасности.

Военный министр. Мои силы тоже на исходе, Вуд. Я весь взмок от жары, да и вы бледны как смерть.

Вуд (говорит с трудом). Хорошо, Костелло. Мы возвращаемся. Скажите, Ирена, вы сообщите о нашем предложении жителям Венеры?

Ирена. Если вам так угодно.

Вуд (горячо). Я этого хочу. Вы, кажется, не совсем понимаете значение нашей миссии. Сейчас мы возвращаемся на свой корабль, а завтра утром придем опять. Мы не знаем, с кем нам придется вести переговоры. Но мы должны быть уверены, что вы сообщите о нашем предложении жителям Венеры.

Ирена. Если это для вас так важно.

Маннергейм. Девятая запись. В каюте его превосходительства на борту «Веги», расстояние до Венеры — тысяча пятьсот километров.

А теперь укол кальция.

Вуд. Укол так укол.

Маннергейм. Я впущу в каюту еще кислорода.

Вуд. А как чувствует себя министр?

Маннергейм. Плохо.

Вуд. А военный министр?

Маннергейм. Тоже неважно. Государственного секретаря по делам Венеры во время старта хватил удар.

Вуд. Очень жаль. В таком он состоянии?

Маннергейм. В безнадежном.

Вуд. Что со мной?

Маннергейм. Белок.

Вуд. Со мной случается.

Маннергейм. Упало кровяное давление.

Вуд. Ничего не поделаешь.

Маннергейм. Повышенная температура.

Вуд. Это от досады, Маннергейм.

Маннергейм. Ваше превосходительство, пришел военный министр.

Вуд. Присаживайтесь на мою койку, министр.

Военный министр. Спасибо. Я постою. Сначала мы вели переговоры с убийцей и коммунистическим ублюдком, потом возвели в ранг главы государства уличную девку. Интересно, с кем мы сядем за стол переговоров следующий раз? Вероятно, с каким-нибудь дворником или убийцей-садистом. Надо поискать других партнеров.

Вуд. Есть лишь отдельные суда, которые носятся где-то в океане. Нам их не отыскать.

Военный министр. А с помощью радио?

Вуд. Никто не отвечает.

Военный министр. Меня особенно возмущает, что нами просто никто не интересуется. Могли бы по крайней мере проявить любопытство.

Маннергейм. Ваше превосходительство, с вами хочет поговорить полковник Руа.

Вуд. Пожалуйста.

Руа. Ваше превосходительство.

Вуд (медленно). Слушаю вас, полковник Руа.

Руа. Вы знаете, зачем я пришел.

Вуд (нерешительно). Вы пришли напомнить мне о нашем разговоре.

Руа. Так точно, ваше превосходительство.

Вуд. Сколько… зарядов у нас на борту?

Руа. Десять.

Вуд. По распоряжению президента Объединенных Свободных Штатов?

Руа. По распоряжению президента.

Военный министр. Я знаю, это не очень приятно. Особенно после того, как вы, Вуд, постоянно распространялись о высоких материях. Надо просто послать одного из государственных секретарей и объявить этим людям ультиматум…

Вуд. К ним пойду я. Вместе с Маннергеймом.

Маннергейм. Десятая запись. Его превосходительство и меня глухонемой супруг… э… проститутки привел в столовую санитарного судна. В полутьме мокрой каюты нас ожидал тощий человек лет шестидесяти.

Бонштеттен. Мне нелегко приветствовать тебя, Вуд. Ты прибыл с печальной миссией.

Вуд. Ты…

Бонштеттен. Мы с тобой учились в Оксфорде и Гейдельберге.

Вуд. Ты изменился.

Бонштеттен. Не без этого.

Вуд. Мы вместе читали Платона и Канта.

Бонштеттен. Было дело.

Вуд. Я должен был бы догадаться, что за всем этим стоишь ты.

Бонштеттен. Да ни за чем я не стою.

Вуд. Ты был нашим комиссаром и мог подчинить себе Венеру.

Бонштеттен. Чепуха. Я стал врачом, и в этот час я свободен от работы. Теперь я полномочный представитель и буду вести с вами переговоры.

Вуд. А русский комиссар?

Бонштеттен. Охотится на китов. У тебя есть сигареты?

Вуд. Возьми у Маннергейма.

Бонштеттен. Я не курил уже десять лет. Надо попробовать.

Маннергейм. Огоньку?

Бонштеттен. Спасибо.

Вуд. Итак, тебе все известно?

Бонштеттен. Разумеется. Ирена обо всем мне рассказала. Очень мило с вашей стороны провозгласить ее главой государства. Теперь мы зовем ее только «ваше превосходительство».

Вуд. Вы сообщили остальным?

Бонштеттен. Мы спросили по радио, хочет ли кто-нибудь возвратиться на Землю.

Вуд. И каков ответ?

Бонштеттен. Желающих не было.

Вуд. Я устал, Бонштеттен. Разреши я присяду.

Бонштеттен. Видно, у тебя белок в крови и температура повышена. На первых порах мы тоже прошли через это.

Вуд. Значит, никто не хочет возвращаться?

Бонштеттен. Никто.

Вуд. Ничего не понимаю.

Бонштеттен. Ты прибыл с Земли. Поэтому и не понимаешь.

Вуд. Но ведь все вы земляне.

Бонштеттен. Мы об этом забыли.

Вуд. Но здесь же невозможно жить!

Бонштеттен. Мы живем.

Вуд. Должно быть, у вас ужасная жизнь.

Бонштеттен. Настоящая жизнь.

Вуд. Что ты имеешь в виду?

Бонштеттен. Кем бы я был на Земле, Вуд? Дипломатом. Ирена была бы проституткой. Еще кто-то — преступником, а кто-то — идеалистом, преследуемым государственной системой.

Вуд. А здесь?

Бонштеттен. Как видишь, я стал врачом.

Вуд. И оперируешь без наркоза.

Бонштеттен. От сигареты я уже не получаю удовольствия. В этом влажном воздухе она отсырела и только тлеет.

Вуд. Я хочу пить.

Бонштеттен. Вот возьми, кипяченая вода.

Вуд. От проклятого лимонно-желтого света в люках, от вонючего пара вместо воздуха меня мутит.

Бонштеттен. Воздух тут всегда одинаков, а свет меняется. То лимонно-желтый, то серебристый, то песчанокрасный.

Вуд. Я знаю.

Бонштеттен. Мы все делаем сами. Инструменты, одежду, суда, радиопередатчики, оружие для охоты на огромных животных. Нам недостает всего. Опыта. Знаний. Привычек. Твердой почвы под ногами — она все время меняется. Нет медикаментов. Здешние растения мы знаем плохо, плоды большей частью ядовиты. Даже к воде привыкаешь с трудом.

Вуд. Вода отвратительная на вкус.

Бонштеттен. Но пить можно.

Вуд. На что вы променяли нашу милую Землю? На океаны, затянутые клубами пара. На горящие континенты. На горячий песок пустынь. На бушующее небо. И к какому же выводу вы пришли?

Бонштеттен. Человек — божественное создание, а его жизнь — великое благо.

Вуд. Смешно. К этому выводу мы на Земле пришли уже давно.

Бонштеттен. И что же? Живете в согласии с ним?

Вуд. А вы?

Бонштеттен. Венера вынуждает нас жить в согласии с нашими принципами. В этом наше отличие от землян. Если мы не будем помогать друг другу, мы погибнем.

Вуд. И поэтому ты не захотел возвратиться?

Бонштеттен. Да, поэтому.

Вуд. Ты предал Землю.

Бонштеттен. Я дезертировал.

Вуд. В ад, принимаемый за рай.

Бонштеттен. Пожелай мы вернуться — и нам пришлось бы убивать, ибо помогать у вас значит убивать. А мы больше не можем убивать.

Вуд. Проявим благоразумие. Вам тоже угрожает опасность. Победив нас, русские доберутся и до вас.

Бонштеттен. Нам нечего бояться.

Вуд. Вы неверно оцениваете политическую ситуацию.

Бонштеттен. Ты забываешь, что мы — штрафная колония всей Земли. Человечество намерено воевать за свои благоустроенные квартиры и за доходные земельные участки, а не за эту межпланетарную свалку. Нами никто не интересуется. Вам мы понадобились только как пушечное мясо в предстоящей войне. Кончится война — и надобность в нас отпадет. Вы можете ссылать нас сюда, но не можете вынудить к возвращению. Вы не властны над нами. Вы лишили нас статуса человечества. Но Венера еще страшнее, чем вы. Всякий, кто вступает на нее, подпадает под действие ее законов независимо от того, в каком качестве он здесь оказывается. Ему предоставляется только одна свобода — свобода Венеры.

Вуд. Свобода подохнуть.

Бонштеттен. Свобода поступать по справедливости и делать самое необходимое. На Земле мы этого были лишены. В том числе и я. Земля слишком прекрасна. Слишком богата. С неисчерпаемыми возможностями. Она провоцирует людей на неравенство. Здесь же бедность — нечто само собой разумеющееся. Наша пища, наши инструменты пропитаны нашим потом, к ним не липнет несправедливость, как на Земле. Поэтому мы боимся ее. Боимся ее изобилия, боимся изолганности ее жизни, боимся рая, который на самом деле — ад.

Вуд. Я должен открыть тебе правду, Бонштеттен. У нас на борту бомбы.

Бонштеттен. Атомные?

Вуд. Водородные.

Бонштеттен. В кобальтовой оболочке?

Вуд. В кобальтовой оболочке.

Бонштеттен. Я так и знал.

Вуд. А я не догадывался. Так распорядился президент. Я был поражен, когда вчера узнал об этом.

Бонштеттен. Я верю тебе.

Вуд. Естественно, у меня на душе кошки скребут. Но мы в отчаянном положении. В нашей доброй воле вы можете не сомневаться. Свобода и гуманизм в конце концов победят.

Бонштеттен. Само собой.

Вуд. Мне впрямь очень жаль, Бонштеттен.

Бонштеттен. Вы сбросите бомбы, если мы откажемся вам помогать?

Вуд. Мы будем вынуждены.

Бонштеттен. Мы не можем вам помешать.

Вуд. Вы погибли.

Бонштеттен. Многие. Но кое-кто спасется. Мы оповестили суда о вашем прибытии. Обычно мы держимся вместе, но сейчас рассеялись по всей планете.

Вуд. Вы предвидели, как будут развиваться события?

Бонштеттен. В конце концов, когда-то мы тоже жили на Земле.

Вуд. Ну, мне пора.

Бонштеттен. Когда вернешься на Землю, непременно отдохни. Отправляйся в Швейцарию. В Энгадин. Лет пятнадцать тому назад я как-то был там, летом. Я никогда не забуду тамошнее небо, такое оно было голубое.

Вуд. Боюсь, политическая ситуация…

Бонштеттен. Ах да, политическая ситуация. Я об этом не подумал.

Вуд. На Земле у тебя осталась семья. Жена, два сына, — я мог бы передать им весточку от тебя.

Бонштеттен. Не надо.

Вуд. До свидания.

Бонштеттен. Ты хочешь сказать — прощай. Моему санитарному судну не спастись от твоих бомб.

Вуд. Бонштеттен!

Бонштеттен. Муж Ирены доставит тебя на берег.

Вуд. Конечно же, мы не применим бомбы, Бонштеттен. Это всего лишь угроза. Вы так и не поддались на уговоры. Бомбежка была бы бессмысленной жестокостью. Даю слово.

Бонштеттен. Я освобождаю тебя от твоего слова.

Вуд. Я не палач.

Бонштеттен. Ты человек Земли. Ты не можешь предотвратить то, о чем однажды подумал.

Вуд. Обещаю тебе.

Бонштеттен. Ты не сдержишь обещания. Твоя миссия потерпела крах. Пока тебе жаль меня. Но когда ты вернешься на свой корабль, твоя жалость улетучится, зато проснется недоверие. Ты подумаешь, что здесь могут появиться русские, которые заключат с нами договор. Ты, правда, не можешь не знать, что это исключено, что с русскими мы обойдемся точно так же, как обошлись с вами, но в твоем сознании появится червячок сомнения — а вдруг мы все же заключим союз с вашими врагами. И из-за этого червячка, из-за едва заметного сомнения в твоем сердце ты велишь сбросить бомбы. Даже если все это лишено смысла, даже если погибнут ни в чем не повинные люди. Мы обречены.

Вуд. Ты мой друг, Бонштеттен. Не могу же я убить своего друга!

Бонштеттен. Убивать легко, когда не видишь своей жертвы. Ты не увидишь моей смерти.

Вуд. Ты говоришь так, будто умереть ничего не стоит!

Бонштеттен. Надо лишь принять неизбежное, тогда все будет легко. Смерть на этой планете — обычное, естественное дело. Она свирепствует всегда и всюду. Чудовищная жара. Чрезмерное излучение. Даже море радиоактивно. Всюду черви, они лезут под кожу, проникают во внутренности, бактерии отравляют нашу кровь, вирусы разрушают живые клетки. На материках полно непроходимых болот, всюду дымятся нефтяные моря и вулканы, рыщут огромные зловонные животные. Нам не страшны ваши бомбы, потому что нас окружает смерть и мы научились не бояться ее.

Вуд. Ваша бедность и близость к смерти делают вас неуязвимыми.

Бонштеттен. А теперь уходи.

Вуд. Бонштеттен, я восхищаюсь тобой. Признаю: ты прав, а я нет.

Бонштеттен. Приятно слышать.

Вуд. Меня глубоко тронуло то, что ты сказал о вашей бедности и о вашей жизни, полной смертельных опасностей.

Бонштеттен. Приятно слышать.

Вуд. Не будь я сейчас министром иностранных дел, я бы остался с тобой.

Бонштеттен. Ты благородный человек.

Вуд. Но не могу же я оставить Землю в беде.

Бонштеттен. О чем речь.

Вуд. Печально, но в этом смысле я не свободен.

Бонштеттен. Не стоит печалиться.

Вуд. Бомбы останутся на борту.

Бонштеттен. Не будем об этом.

Вуд. Даю слово.

Бонштеттен. Прощай.

Маннергейм. Одиннадцатая запись. Космический корабль «Вега» возвращается на Землю.

Руа. Ваше превосходительство?

Вуд. Переговоры не принесли никаких результатов, полковник.

Руа. Тогда я прикажу сбросить бомбы?

Вуд. Раз есть приказ президента, то бомбы должны быть сброшены. Распределите их равномерно по всей планете, полковник Руа.

Руа. Приготовиться к старту!

Голос. Приготовиться к старту!

Вуд. Маннергейм, проводите меня в мою каюту.

Маннергейм. Я застегну ремни безопасности.

Вуд. Пожалуйста.

Маннергейм. Вам удобно, ваше превосходительство?

Вуд. Связан по рукам и ногам.

Маннергейм. Красный свет, ваше превосходительство. Через двадцать секунд стартуем.

Осталось десять секунд.

Вуд. Экспедиция провалилась.

Маннергейм. Старт!

Вуд. Маннергейм?

Маннергейм. Ваше превосходительство?

Вуд. А ведь русские вполне могут появиться и заключить с ними пакт.

Маннергейм. Вполне, ваше превосходительство. Вуд. Такое, правда, мало вероятно, но вполне возможно.

Маннергейм. К сожалению.

Руа. Бомбы готовы?

Голос. Готовы.

Вуд. Эта возможность, какой бы маловероятной она ни была, вынуждает нас сбросить бомбы.

Руа. Открыть люки!

Голос. Люки открыты.

Вуд. Мы должны действовать наверняка.

Маннергейм. Разумеется, ваше превосходительство.

Руа. Бомбы сбросить!

Голос. Бомбы сброшены.

Вуд. На какой мы сейчас высоте?

Маннергейм. Сто километров.

Руа. Включить самую высокую скорость!

Голос. Самая высокая скорость включена.

Вуд. Как себя чувствует министр внеземных территорий?

Маннергейм. Он приходит в себя.

Вуд. Военный министр?

Маннергейм. Вошел в норму.

Вуд. Я тоже чувствую себя лучше.

Маннергейм. Завтра заседание Совета министров.

Вуд. Политика продолжается.

Руа. Бомбы легли в цель?

Голос. Бомбы легли в цель.

Вуд. Результаты бомбежки?

Маннергейм. Ничего не видно. Но можно себе представить.

Вуд. Противно все это. Венера — ужасная планета. И живут на ней одни преступники. Не сомневаюсь, что Бонштеттен собирался вступить в союз с русскими. То, что они изображали перед нами, был всего лишь грязный спектакль.

Маннергейм. Я тоже так думаю, ваше превосходительство.

Вуд. Итак, бомбы сброшены. Скоро они начнут падать и на Землю. Хорошо, что у меня есть противоатомное убежище. Положено по должности. Да и отпуск министру иностранных дел полагается даже во время войны. К сожалению, от рыбалки придется отказаться. Буду читать классиков. Лучше всего — Томаса Стернза Элиота. Он так славно меня успокаивает. Нет ничего вреднее увлекательного чтения.

Маннергейм. Золотые слова, ваше превосходительство.