Собрание сочинений в шести томах. Том шестой

Как бы ударенный оглоблей в лоб,

но день за днем вживавшийся в невзгоды, —

кем не был я в те лагерные годы...

Фантасмагория! Калейдоскоп!

Прозектор, каменщик, ассенизатор,

хирург, пожарник волею судеб,

не ведал сам, кем обернусь я завтра

и как добуду свой остистый хлеб.

Как птичка божья, вечно налегке —

спокойный день уже считал наградой...

Потом работал я Шехерезадой

в одном забытом богом уголке.

Хоть не было для лагерных придурков

номенклатурной должности такой,

растратчик, жулик и бывалый урка

меня включили в круг почтенный свой.

Смекнули: книг перечитав до черта,

я, будучи введенным в оный круг,

занятной байкою для полноты комфорта

украсить мог начальственный досуг.

В глухой тайге не развлечешься слишком!

И я, ввиду означенных причин,

был поселен начальничком в домишко,

где жили он, бухгалтер и начфин.

Я был бы здесь пригрет на день — на два

и — выжатый — пошел бы мыкать горе,

когда б не задержала голова

сюжеты сотен всяческих историй.

Как вы меня в то лето выручали,

прочитанные некогда тома

Бальзака, Конан Дойля и Дюма!

С каким энтузиазмом вас встречали!

В сельхоз «Кось-ю», заготовлявший сено

усилиями фитилей сплошных, —

я был направлен с целью гигиены,

чтоб выявлять и пользовать больных.

Я был обязан жить средь доходяг,

жить в божьем страхе, щедро наказуем.

Все силы памяти мобилизуя,

я все же ухитрился жить не так!

Коль обнаружу, что забыл финал,

но зная — он не должен быть печальным,

я делался соавтором нахальным:

я фантазировал, изобретал,

Героев сталкивал и так, и сяк,

врагов разил налево и направо —

и знал, что если Шерлок Холмс иссяк,

ко мне придет на помощь патер Браун.

Но, подтянув интригу к рубежу,

в уме перелистав страниц за двести,

я тормозил на самом скользком месте:

— Ребята, поздно! Завтра доскажу.

И что ж? Мне стали лошадь выдавать,

чтоб быстренько объехал все участки

и мог бы своевременно начальству

очередную сказку выдавать!

Там где-то кровь лилась и рвались мины,

но что им до войны и до врага?

Им поставляли фитили малину

и прочие таежные блага.

Как у Христа за пазухой, все трое

блаженствовали — эдакие лбы!

Ловили рыбу, жарили грибы...

И гужевался я за их спиною.

Жил с проблеском спокойствия в душе

все лето, притаившись вроде мыши,

под протекающей, но все же крышей,

а не в каком-то вшивом шалаше!