Собрание сочинений в шести томах. Том седьмой (дополнительный)

Реабилитирован в 2000 году. Из следственного дела Варлама Шаламова

«19 февраля 1929 года я был арестован. Этот день и час я считаю началом своей общественной жизни — первым истинным испытанием в жестких условиях»[288], — так писал Шаламов о начале своего первого срока.

Ему не было и двадцати двух лет. Свобода, Равенство и Братство всех людей казались возможными и достижимыми, да и что стоит человек, который в двадцать лет чужд этой благороднейшей мечты человечества? А пойти за эти идеалы в тюрьму, на каторгу юный Шаламов считал великой удачей: «Я надеялся, что и дальше судьба моя будет так благосклонна, что тюремный опыт не пропадет. При всех обстоятельствах этот опыт будет моим нравственным капиталом, неразменным рублем дальнейшей жизни»[289].

Наверное, он прав. Закалка первым лагерным сроком позволила ему устоять нравственно и там, на Колыме, где большинство заключенных не могли противостоять нравственному растлению.

Но тогда, в 20-е, штурм неба казался возможным.

«Вчерашний миф делался действительностью... старые пророки — Фурье, Сен-Симон, Мор выложили на стол свои тайные мечты, и мы взяли»[290].

И вот в 2000 году я наконец держу в руках это первое следственное дело Шаламова. О нем до сих пор мне говорили, что оно уничтожено. А оказывается, что по этому делу Шаламов не был реабилитирован. Сотрудники Центрального архива ФСБ В. Гончаров и С. Поцелуев посоветовали мне написать заявление.

И Генеральная прокуратура РФ 12 апреля 2000 г. реабилитировала Шаламова по делу 1929 г.

В ряды «большевиков-ленинцев» (так называли себя оппозиционеры), или троцкистов (так называли их сталинисты), он вступил в 1927 году: его привела и поставила в ряды демонстрантов Сарра Гезенцвей. Демонстрация к 10-летию Октября проходила под лозунгом «Выполним Завещание Ленина!» Эта оппозиция была единственно массовой, может быть, у нее был шанс остановить «этого носорога» Сталина. Сталин надолго сохранил страх перед ней: всех несогласных или неугодных называли троцкистами — Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Г. Ю. Пятакова, Н. И. Бухарина, М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира и др.

Шаламов, впрочем, не был убежденным троцкистом — он был противником насилия, государственного насилия. «У меня не было преклонения перед идеей движения — тут много было спорного, неясного, путаного»[291].

В 1928 г. он был исключен из МГУ «за сокрытие социального происхождения» — он написал в анкете, что его отец — инвалид. Но и слепой священник оставался священником, и сын его не имел права на высшее образование.

В конце 1928 — начале 1929 года он целиком отдается оппозиционной деятельности: печатает в подпольной типографии «Завещание В. И. Ленина» (известное «Письмо к съезду») и распространяет его, а также другие документы оппозиции. И попадает в засаду в этой самой типографии.

Дело 1929 года тоненькое. Шаламов заполнил свою анкету, а отвечать на вопросы следователя отказался. Он говорит на допросе 1 марта 1929 г.: «На всякие вопросы, относящиеся к моей оппозиционной деятельности, я отвечать отказываюсь». И на втором допросе 2 марта 1929 г. пишет собственноручно: «Подтверждаю свое прошлое показание, что на всякие вопросы, относящиеся к моей оппозиционной деятельности, я отвечать отказываюсь. С предъявлением обвинения по ст. 58 УК, примененным ко мне, как и другим тт. <товарищам>, разделяющим взгляды больш<евиков>-ленин<цев> (оппозиции), решительно не согласен и считаю обвинение клеветническим и противоречащим содержанию 58 статьи. 58 с<татья> направлена против контрреволюционеров. 2 марта 1929 г. В. Шаламов». Другие арестованные члены оппозиционной группы МГУ получили ссылку в то время. Кстати, об этой группе и пребывании ее в ссылке написала Н. М. Иванова-Романова (Нева, 1989, № 2–4).

Дерзкое поведение на допросах было оценено по заслугам: ОСО при коллегии ОГПУ постановило: «Заключить в концлагерь сроком на три года».

13 апреля 1929 г. Шаламов впервые вступил в ворота лагеря. Бесстрашие этого мальчика удивляет. Избитый на этапе, брошенный в лагерь вместе с уголовниками, он 6 июля 1929 г. пишет письмо в ЦК ВКП (б) и ОГПУ. Сколько прямодушия и верности однажды принятому решению! Как член оппозиции он протестует против репрессий.

Ответ на письмо пришел с некоторым запозданием: ОСО при Коллегии ОГПУ 14 февраля 1932 г. постановило: «По отбытии срока наказания Шаламова Варлама Тихоновича выслать через ППОГПУ в Севкрай на три года».

На что Управление Вишерских ИТЛ сообщило, что «з/к Шаламов Варлам Тихонович освобожден из Вишлага 11/X-31 г.».

Долго еще поиски «скрывшегося с места ссылки з/к» велись по всему Севкраю, а он был в Москве, писал очерки в профсоюзных журналах, печатал рассказы, женился.

Все его прошлое, как сказал однажды Варлам Тихонович, было еще впереди. Он не стал больше заниматься политикой, раз навсегда поняв, что в борьбе за власть он будет «игрушкой в руках политиканов»[293].

Он писал дни и ночи, сотни стихов, рассказов... Уцелело только напечатанное.

Литература, искусство навсегда станет главным делом его жизни. Печатаются его рассказы — в журналах «Октябрь», «Вокруг света», «Литературный современник»... Он думает об издании сборника прозы, а потом — сборника стихов.

Но впереди — его ждала Колыма. Литер «Т» станет клеймом на всю его жизнь. И даже после реабилитации 1956 года за ним будут бдительно следить, будут следить до самой смерти.

И. Сиротинская

Следующая предлагаемая вниманию читателей публикация являет собой новый литературный жанр: донесения осведомителей.

Освобожденный из лагеря В. Т. Шаламов находился, как видим, под надзором даже после его реабилитации 18 июля 1956 года.

В Москве и Калининской области донесения поставляет некто И., однако он, видимо, имеет общих знакомых с Шаламовым в Магадане. Варлам Тихонович осведомляется у него, где теперь Лоскутов (донесение от 23 декабря 1957 года). Видимо, И. — лицо собирательное. Однако тот факт, что о наиболее часто посещавшем Шаламова колымчанине И. умалчивает, позволяет сделать определенные выводы.

Шаламов всегда знал, что к нему подведут осведомителя, и даже определенно называл его имя — поэт П., но П. был не одинок. И. также не чужд литературы: в донесении от 11 апреля 1956 г. он опытным пером разоблачает «субъективные» позиции Шаламова: тот, кто следует теории «откровенности», может отразить лишь правду своей души, а не тенденции поступательного движения к коммунизму и т. п. Как-то неприятно и горько, что дорогие для Шаламова мысли услышаны были этим И. Тем не менее есть в этих документах интересные сведения о Шаламове, особенно в донесении от 31 мая 1957 года, где подробно обрисовано его окружение перед первым арестом 19 февраля 1929 г.

О Сарре Гезенцвей и Нине Арефьевой скажет Шаламов на следствии 1937 года: «Я любил их». И много лет спустя с большой теплотой говорил Варлам Тихонович о своих университетских друзьях, поднявшихся со всей отвагой юности против Сталина. Фигурирует здесь и вездесущий И., арестованный, видимо, в 1929 г. Их отвагу, их жизни использовали в борьбе за власть. Все заплатили по кровавым счетам политических игр. К тому же в каждой организации, бросающей вызов государству, были свои Азефы.

...Шаламов вернул журнал, а И. предложил ему стихи Пастернака. Шаламов буквально обрадовался. Он говорил в восторженном тоне: «Это гениальный поэт! Стихи у него восхитительны. Кроме того, он замечательный переводчик. Но сейчас Пастернак не печатается, потому что он не станет писать то, что от него требуют. А между прочим, в Москве его неопубликованные стихи читают многие в рукописях и любят их».

И. спросил Шаламова, знаком ли он со стихами Леонида Мартынова. Шаламов ответил: «Я хорошо знаю его стихи. Это талантливый поэт. Но у него много ненужных стихов. Их он написал, сбитый с пути. На него давили и чуть не погубили его. Так что многие его стихи нужно выбросить. Хотите, я вам почитаю его стихи?» И. с удовольствием согласился послушать.

Тогда Шаламов начал читать. Прочел несколько стихотворений Мартынова, затем стал читать стихи Пастернака. Читал он хорошо, грамотно, с душой. И. взаимно прочел ему стихи Есенина: «Я иду долиной», «Все живое особой метой», «Я спросил сегодня у менялы...» и одно стихотворение С. Щипачёва «За окном синел далекий лес».

После чтения беседа продолжалась. Шаламов говорил: «Стихов много, а поэтов мало. Выше всех я ценю Твардовского. Вы знаете, что он сейчас не у дел. Его проработали и сняли с поста гл. редактора «Нового мира»[294]. Сняли ни за что. Читал я статьи Померанцева и Лифшица[295]. Ничего там страшного нет. Хорошие, грамотные статьи. А «Дневник писателя» Мариэтты Шагинян я просто выбросил бы».

И. ответил, что он знаком с неудачами Твардовского, читал статью Лифшица, которая написана хлестко и остро. Шаламов перебил: «Это неважно, что не печатают хороших стихов. Их будут печатать и петь. Все, что написано кровью сердца, зазвучит. Есенин уже зазвучал, а в дальнейшем зазвучит еще больше. Начинает звучать большой поэт Блок, которого раньше крестили интеллигентом, символистом и декадентом. Теперь уже не говорят, что это певец “Прекрасной дамы”, а что Блок большой талантливый поэт русского народа. Зазвучит М. Цветаева. Об Ахматовой я не говорю, потому что она уже стара. Жданов[296] в своем выступлении обрушился на ее старые стихи. Но ведь она же очень давно их писала. Ведь находятся же люди, которые не могут простить Пастернаку стихотворение о Керенском[297], написанное сорок лет назад. Вот оно, это коротенькое стихотворение». И Шаламов продекламировал стихотворение, которое восхваляет Керенского. Прочитав это стихотворение, Шаламов воскликнул: «Что же, собственно, здесь опасного?»

Затем Шаламов заговорил о К. Симонове. Симонова он не любит и говорит о нем так: «Симонова к поэзии нельзя допускать на орудийный выстрел».

Затем Шаламов сделал такое обобщение: «Возьмите 20-е годы. Какой расцвет был литературы. Все, что есть у нас лучшего, написано в эти годы. А сейчас ничего нет. Это подтвердил и Сурков на XX съезде. Он привел имена и названия 20-х годов. А сегодня пока обещания».

И. спросил: «Чем это объясняется?»

Шаламов ответил: «Объяснение этого явления известно. На одном совещании писателей один литератор сказал: «Жизнь была хорошая, а поэтому и произведения были хорошие».

Сейчас мы переживаем колеблющееся, неустойчивое время. Неизвестно, что писать и как писать. Поэтому люди не пишут. Те, что пишут, — это чепуха. Те, которые пишут от души, не публикуют своих произведений, но их знают в рукописях». Посмеялся Шаламов над юбилеем Достоевского. Он назвал этот юбилей вынужденным. Объяснил он так: «Достоевский — гениальнейший писатель — находился в забвении. Весь мир его читал, а у нас его не читали. И вот у нас вынуждены были организовать юбилей, потому что читатель не мог относиться равнодушно к такому таланту. Любопытно, что в юбилейные дни “Литературная газета” поместила статью “Неизвестный Достоевский”[298]. Оказывается, Достоевский еще не издан полностью. Как это можно!» И. спросил Шаламова, что ему известно о судьбе Н. Клюева[299] (учитель Есенина). Шаламов ответил: «Если он не умер в тюрьме, то его расстреляли».

Шаламов не одобряет выступления Шолохова[300] на съезде партии. Не согласен он и с Гиндиным[301]. По мнению Шаламова, такой крупный писатель, как Шолохов, не должен был размениваться на мелочи, а должен был говорить о проблемах творчества, о сущности творческого процесса. Не согласен он с Шолоховым, когда тот призывал быть в гуще народа и собирать материал. Шаламов говорит, что классики не собирали материал, а писали правдиво и хорошо. Л. Толстой прежде писал в голове главы о тюрьме к роману «Воскресение», а в тюрьму поехал, чтобы познакомиться с некоторыми подробностями и не сделать ошибку. Недовольство высказывал Шаламов в адрес Ермилова, который выступал со статьями о Гоголе и Достоевском. «Пусть бы он выступал как профессор, — говорит Шаламов, — это ничего. Мало ли профессоров. Но этот профессор работает при ЦК партии по вопросам литературы, задает тон, а он приводит к тому, что у нас хороших произведений, написанных кровью, не печатают»...

Простились Шаламов с И. тепло, по-дружески.

Ст. оперуп. УКГБ при СМ СССР по Калининской области.

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 59–63. Машинописная копия

10 апреля 1956

...при знакомстве с Шаламовым В. Т. последний произвел впечатление человека грамотного и культурного, хорошо знающего современную и классическую литературу. Ориентируется в литературных течениях: реализм, символизм, декаданс, имажинизм и др. Явления литературы объясняет с позиций сугубо субъективных. Ценность художественного произведения он рассматривает не с позиций ленинской теории отражения реальной действительности, а с позиций так называемой теории откровенности. Эти попытки были раскритикованы и отброшены.

Тот, кто в художественной литературе отражает реальную действительность с ее тенденцией поступательного движения к коммунизму, тот отражает правду жизни; тот, кто следует только теории «откровенности», — может отразить откровенно «правду» лишь своей души. Шаламов считает несущественным, куда зовет произведение, на что оно мобилизует читателя. Главное, по его суждениям, состоит в том, чтобы оно было написано кровью сердца, т. е. откровенно.

Шаламов по первому впечатлению человек общительный. Из разговоров чувствуется, что у него есть в Москве приятели, которые его информируют о явлениях в литературной жизни помимо официальных источников.

Шаламов обладает пытливым умом. К установившимся и очевидно бесспорным оценкам в литературе относится весьма критически. При первой встрече он прямо сказал, что Горького не любит, Ермилова не терпит, хотя последний считается лучшим теоретиком и критиком-марксистом. Находит, стараясь, оправдание политически неправильным стихам Пастернака, пророчит звучание стихам М. Цветаевой (Цветаева — поэтесса лирического круга. Причем круг этот ограничен — кроватью, церковью, богом без особых примет и возлюбленным «лебедем молоденьким». Никаких общественных вопросов в стихах Цветаева не поднимает. Критики ее относят к писателям личной лирики, причем очень бедной).

Ст. оперуп УКНБ при СМ СССР по Калининской области

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 65–66. Машинописная копия

11 апреля 1956

19 июня 1956 года в 13 ч. 30 минут И. зашел в столовую пообедать. Выбив чек, он подошел к столу, и его один из сидящих назвал по фамилии. Это был Варлам Тихонович Шаламов, приехавший в командировку...

...Шаламов беседовал с И. и на литературные темы, и на политические, и на семейно-бытовые. Шаламов весьма словоохотлив, любит поговорить, но не с каждым. Обращаясь к И., он сказал так: «3-й год я катаюсь по снабженческим делам, но встретил первого человека, который полюбит литературу». О литературе и об искусстве Шаламов скорбит. Он считает, что в течение 30 лет почти все наши писатели создавали казенные портреты, в которых абсолютно нет никакого искусства. Соображения, которыми руководствовались писатели, носят якобы конъюнктурный характер. Как пример конъюнктурщика и человека бездарного он приводит Константина Симонова, сумевшего, однако, получить пять Сталинских премий. Не пощадил Шаламов ни Горького, ни Маяковского. Авторитет Горького он считает дутым. Маяковского, по его мнению, давно уже следует поставить на свое место. Смерть Маяковского он объясняет не теми причинами, которые общеизвестны. Смерть его — это результат осознания пустоты, которую представлял собою этот поэт. Она последовала после выставки, которую организовал Маяковский. Эта выставка называлась «20 лет литературной работы»[302]. Находилась она в клубе писателей. Шаламов утверждает, что «Маяковский увидел на выставке, что его работа за 20 лет ничего не стоит, и поэтому решил покончить с собой». Шаламов считает, что пора уже развенчать и Маяковского, и Горького.... Шаламов говорит: «Мне жаль погибшей молодости, жаль потерянных лет. Но поймите меня правильно. Я не о себе лично скорблю, а о нашем искусстве, литературе, поэзии. Шло искусство по ложному пути. Оттого оно бледно, бездарно и пустое. Писатели пели славу Сталину, отошли от правды жизни, забыли об искренности в творчестве, преследовали другие цели совсем нетворческого порядка. Правда, жили эти люди отлично, у них все было: и слава, и квартира, и деньги, и “Победа”, но не было творчества. Есть анекдот о писателе Софронове[303]. Он сидел у реки, к нему приплыла золотая рыбка и спросила, что ему нужно. Софронов ответил, что ему ничего не надо: деньги у него есть, квартира не одна, машина есть. Дома жене он рассказал об этом, и та обругала его. Она сказала мужу: “Дурак ты, нужно было попросить хоть немного таланта”. Откуда же талант, если писатель подделывается под общее ходячее направление политики, которая была неправильна. В Москве большое впечатление произвел жест Тито[304], который возложил венок на гроб Ленина, а на гроб Сталина — нет. Он сделал плевок на весь 30-летний период деятельности под руководством Сталина».

Круг писателей, к которым питает симпатии Шаламов, имеет свои особенности. Он лично знаком и очень любит Пастернака. Этот писатель известен тем, что на всех этапах жизни советского государства его всегда подхватывали наши враги. Однако это его не смущало. Шаламов говорит, что Пастернак не горевал, когда его не печатали. Теперь в Москве читают в рукописях его цикл стихов под названием «Автобиография»[305]. Скоро выйдут в свет эти стихи. Пастернак перед издательством поставил условие — не изменить ни одной строчки, в противном случае пусть эти стихи лежат у меня — это условие издательством якобы принято.

Любит Шаламов стихи Николая Клюева, известного кулацкого поэта. Клюев заявлял, что он не хочет коммуны без лежанки. Когда Клюев попытался написать стихи о Ленине, из этого ничего не вышло. Начинаются эти стихи так: «Есть в Ленине керженский дух, игуменский окрик в декретах»[306]. Даже Есенин, ученик Клюева, идеологически весьма путаный, и тот осудил Клюева в своих стихах. Приведу 8 строчек:

Любит Шаламов Марину Цветаеву (она повесилась по личным мотивам). Несколько слов о Цветаевой. Она «ужасная» греховодница.

От греха до покаяния недалеко. Нагрешила — и в церковь:

Эта поэтесса вкладывается в «теорию искренности», и поэтому нравится она Шаламову. Любит Шаламов Есенина, всего, со всеми его недостатками, с идеологическими вывихами, с кулацкими идеями, с путаными заявлениями. А ведь у него есть вещи, которые никак любить и принять нельзя. Ну хотя бы такие стихи:

Любит Шаламов Алексея Кручёных, этого сумасшедшего, бездарного пройдоху в литературе. Этот самый Крученых, который написал такое стихотворение:

Кручёных заявил, что в этом пятистишии больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина[312]. Такую поэзию Кручёных называл «Грозная баячь». Маяковский назвал ее так: «Поэтическая похабщина Крученых»[313]. Шаламов лично знаком с Кручёных и весьма высоко его ценит. Каждое воскресенье Шаламов ездит в Москву (уезжает в субботу на выходной день). У него в Москве есть жена и дочь. Жена работает бухгалтером[314]. Получает тысячу рублей. Сам он имеет оклад 450 рублей. Дочь учится на пятом курсе строительного института[315]. Но ездит он не только к семье. Каждую поездку он посвящает восстановлению старых знакомств. Поэтому всегда заезжает в писательский городок (Переделкино, под Москвой, с Киевского вокзала). Там застрелился Фадеев[316]. Шаламов говорит, что Фадеев якобы оставил два письма: одно — всем, другое — Хрущёву[317]. Письмо «всем» он читал. Начинается оно так: «Я 20 лет умирал, и мне надоело...» Шаламов уверяет, что причина смерти — не алкоголизм. «Он не мог доказать пером, что он писатель, поэтому он решил доказать пулей. Ведь за последние 15 лет он ничего не написал».

Дружен Шаламов со студентами с литературного отделения Московского университета, с теми, которые пишут стихи. Они, по его мнению, правильно оценивают обстановку. Не любят они, по словам Шаламова, Ермилова, который работает в ЦК партии по вопросам литературы, даже ненавидят. Сам Шаламов считает, что Ермилов олицетворяет в литературе зло, «персонифицированное зло», как он выражается.

«Сейчас, — говорит Шаламов, — в мире литераторов растерянность и сумятица. Все чего-то ждут. Так дальше не может продолжаться. После письма о Сталине[318] все ожидали коренных изменений. Но их пока нет. Никто не знает, что делать, как писать, куда идти. Необходимо убрать Ермилова и много других Ермиловых. Есть признаки хорошие. Начинают издавать людей, которые были уничтожены. Но это полумера. Я подсчитал, сколько погибло от руки НКВД. Их больше, чем погибло во время Отечественной войны. Расстреляны, умерли в тюрьме или повесились: Воронский[319], Пильняк, Мандельштам, Павел Васильев, Вруно-Ясенский, Буданцев[320], Бабель, Авербах[321] и многие другие. Да и сами руководители НКВД расстреляны. Избежал такой участи Дзержинский. И только потому, что рано умер. Ведь он подписывал платформы не одной оппозиции[322]. Поживи он больше, и его бы расстреляли. Между прочим... известно ли вам, что жена Троцкого обратилась к 20 съезду партии с просьбой реабилитировать Троцкого? Неизвестно? Это факт. А в 1937 году, когда стали хватать людей, домой отказались вернуться 12 наших дипломатов[323]. Они знали, что их посадят. Хотя и там небезопасно. Троцкого и его сына и там достали и убили[324]. Страшные дела».

И. вопросов не приходилось задавать. Шаламов поговорить любит. Директор торфопредприятия относится к нему хорошо. Шаламов считает, что причиной является письмо управляющего торфо-трестом Калининской области Опенченко, с которым Шаламов приехал в Туркмен. Шаламов в молодости дружил с Опенченко. Шаламов приглашает И. в гости. В Москву сейчас он не приглашает. Комната у него очень маленькая. Сам он там, в семье, почти не бывает. Он получил ответ из военной прокуратуры на его заявление. В ответе говорится, что прокурор опротестовал приговор по его делу, и он ждет решения суда. Как только он будет реабилитирован, сразу переезжает в Москву. Поэтому он сейчас спешит восстановить литературные связи. Он рассчитывает получить квартиру, а работа найдется. И вот тогда он рад принять гостем И. в Москве. Отбывал наказание Шаламов на Колыме, 15 лет[325]. Работал он в ведомственном журнале «Промышленные кадры»[326]. Редактор Петровский[327] был расстрелян. По словам Шаламова, он осужден за знакомство с ним. Шаламов рассказывал, что Пастернака вызывали в органы безопасности и беседовали с ним[328]. В конце беседы ему сказали, что хотели бы побеседовать с некоторыми лицами. Пастернак ответил: «Я вполне верю, что вы желаете с ними беседовать, но пожелают ли они беседовать с вами?»

Говорил Шаламов о художнике по фамилии Фальк, или Фальт[329]. У него своя худ. мастерская. Он рисует. Ни одного казенного портрета или картины он не рисовал. Он честно рисует то, что ему по душе. Не продается. Пусть его картины и не покупаются, но он остается самим собой. За это любит его Шаламов. О Зощенко Шаламов сказал так: «Его задавил Жданов, и он никак не может подняться. Хороша у него “Голубая книга”»[330].

верно. Начальник УКГБ при СМ СССР по Калининской области

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 83–90

Машинописная копия

21 июня 1956

На днях Добровольский[331] получил письмо от Шаламова, в котором главное место занимают новые, написанные во второй половине июля, стихи поэта Бориса Леонидовича Пастернака. Шаламов пишет: «Из этих стихов Вы можете видеть, насколько художественно тверда сейчас его рука. Можете видеть и другое — что все, что с нами было, не прошло для него бесследно и что знамя большой русской литературы он смог держать высоко. Если бы Вы читали его роман, его гениальный роман, Вы увидели бы, что все эти вопросы подняты и ответы утверждаются с толстовской силой...».

Добровольский ждет результатов своих заявлений о реабилитации, но за последний месяц никаких извещений ниоткуда не получал. Добровольский продолжает утверждать, что он послал на конкурс и кинорежиссеру Пырьеву свой сценарий, который он якобы отправил в середине июля... Однако когда на литературной группе ему предложили ознакомить со своим сценарием всех членов группы, то Добровольский уклонился от чтения сценария, хотя неоднократно обещал это сделать. У участников литгруппы создалось впечатление, что Добровольский всех их обманывает. Добровольский сочинил и распространяет следующий анекдот: Хрущев и Тито осматривают Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Тито удивляется богатству и обилию в Советском Союзе. Выходя с выставки, оба они видят сидящего у входа и просящего милостыню нищего. Тито бросает нищему десятирублевую бумажку и проходит дальше. Хрущёв останавливается и говорит нищему: «Как тебе не стыдно, шел бы лучше работать!..» — «А я, Никита Сергеевич, — говорит нищий, — этим после работы занимаюсь».

Вообще тема «обнищания» народа, тема «неустойчивой экономики» часто проскальзывает в разговорах и высказываниях Добровольского. В одном из последних писем к Добровольскому Шаламов В. Т. сообщает, что он (Шаламов) сейчас много пишет как в стихах, так и в прозе. О темах и сюжетах своих произведений Шаламов ничего не пишет...

верно: Уполномоченный УКГБ при СМ СССР по Магаданской обл. в Ягодинском р-не

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 116–117. Машинописная копия

14 августа 1956

Справка:

1. Шаламов Варлам Тихонович, 1907 года рождения, беспартийный, в прошлом активный троцкист.

2. Неклюдова Ольга Сергеевна, 1909 года рождения, детская писательница[332].

...встречался с Варламом Тихоновичем Шаламовым и его женой Ольгой Сергеевной Неклюдовой...

Неклюдова рассказывала И., что она написала новый роман под названием «Ветер меняет вывески»[333], но боится, что роман этот может быть не напечатан, так как, по ее словам, он чересчур левый и демократичный, более того, что сейчас требуется.

Говоря о Неклюдовой, Шаламов характеризует ее как человека и писателя, никогда не стоявшего на официальных позициях, а всегда немножко оппозиционно настроенного.... Шаламов излагал свои взгляды на современную литературу и на советскую внутреннюю политику. По мнению Шаламова, «советская литература после XX съезда партии, пережив короткую передышку, снова попала в рамки сталинского зажима». По мнению Шаламова, произошло это оттого, что XX съезд партии, наметив новые нужные вехи в советской литературе и в жизни, не довел дело до конца, ибо не сменил, а оставил на месте весь аппарат государственной, а также и литературно-бюрократической машины, а теперь этот аппарат всеми силами и средствами старается сорвать ту демократизацию всех сторон нашей общественной жизни, путь к которой указал съезд партии.

Шаламов считает также, что из-за того, что вся литературная общественность с силой набросилась на книгу Дудинцева[334] и просто-таки раздавила ее (а книга эта, по мнению Шаламова, очень слаба и неинтересна как с художественной, так и с идейной стороны), тем самым преградив возможность выхода и написания новых книг, по сути своей отражающих свободные ленинские принципы и более сильных с точки зрения художественной, чем «Не хлебом единым».

Шаламов считает, что через год, максимум полтора, ЦК партии возьмет в оборот «Литературную газету» за то, что она на протяжении всего времени в своих статьях выступала против того, что сказал XX съезд партии о литературе... По мнению Шаламова, «Литературная газета» явно стоит на позициях «тащи и не пущай».

Говоря о внутренней политике в стране, Шаламов утверждает, что за ближайшие 2–3 года никакого поворота в сторону большей демократизации не произойдет, если только на Советский Союз не будет оказано крепкое давление извне, со стороны Америки и европейских стран.

Основываясь на своих наблюдениях во время проживания на станции Туркмен Калининской области, Шаламов расценивает современное крестьянство как явно аполитическую массу с рваческими, кулацкими тенденциями, проявляющимися весьма резко и повсеместно. По мнению Шаламова, крестьянство настроено отнюдь несоветски и не верит ни в бога, ни в черта. Девиз крестьянина — рубай! — говорит Шаламов. Шаламов утверждает еще и то, что в настоящее время, благодаря социально-экономическим факторам, не может быть написано ни одно по-настоящему крупное произведение. По словам Шаламова, такое же точно мнение высказывает и теоретик литературы профессор Леонид Иванович Тимофеев. «И вдобавок ко всему, — говорит Шаламов, — каким-то естественным подпором в вожди современной литературы проникли люди, творчески бесталанные и завистливые: Сурков, Долматовский, Симонов, Васильев, Смирнов и др.» Однако, говорит Шаламов, государство существует, и не уважать его, не считаться с ним, противопоставлять себя ему нельзя, а с мелюзгой, мешающей развитию русской литературы, надо бороться.

верно: Ст. оперуполном. КГБ при СМ СССР

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 147–149.

Машинописная копия.

26 июля 1957

...Шаламов появился на фоне университета в конце 1928 года. Главное окружение вокруг него были: Марк Куриц[335], Гезенцвей Сарра[336], а также оппозиционеры с литературного отделения, занятия которого он посещал явочным порядком, т. к. не был принят в университет. В 1929 году В. Шаламов выполнял задания райорганизатора Хамовнического района Н. Адольф[337]. Шаламов был также знаком со следующими лицами: Арефьевой[338], Лебитом[339], Сарматской[340], Кронманом[341] и Ароном Коганом[342]. В феврале 1929 году Шаламов пытался организовать в переулке на Сретенке печатание листовок на гектографе, но «освоить» гектограф не удалось — печать получалась грязная, и дня через два был арестован.

Шаламов представлял в те годы рослого, волевого парня, с немного угрюмым взглядом, производил впечатление честного, открытого и убежденного в своей правоте человека. В годы 1930–1932 Шаламов сдружился с Арефьевой и часто бывал у нее на Арбатской площади, куда приходил также и брат Арефьевой, работавший где-то в булочной. Лица, окружавшие Шаламова из комсомольцев, по своему характеру представляли: Марк Куриц — первокурсник, слабо политически развит, но любит «поговорить» и особенно о своем брате-дипломате, в подпольной работе участвовал неактивно, выполняя отдельные задания; Гезенцвей — тоже пассивная оппозиционерка; Сарматская — комсомолка, дружила с Арефьевой и участвовала в передаче в тюрьму продуктов для Шаламова, когда тот был арестован, как его невеста, под таким видом и была у него на свидании. Арефьева Нина — долгое время активно боролась против троцкизма, была одним из лучших агитаторов-комсомольцев, выступавших за генеральную линию. И вдруг... заявила, что она считает свои прежние действия неправильными и что выступит на следующем собрании против ЦК. Это выступление (тему) разрабатывал по заданию бюро Д. Мильман[343]. Ее выступление было неожиданно и эффективно, тем не менее Арефьевой долгое время не доверяли и не вводили в подпольную работу, и лишь после ареста И. она была в нее втянута, но последовал первый арест Арефьевой и ссылка.

Нина Арефьева — вдумчивый, умный человек, человек собранности и продуманности убеждений, пользовалась общим уважением ребят.

верно: Зам уполн. УКГБ в Щербаковском районе

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. 1, часть II, л. 161.

Машинописная копия.

1 мая 1957

Справка:

1. Шаламов Варлам Тихонович, 1907 года рождения, беспартийный, в прошлом активный троцкист.

2. Неклюдова Ольга Сергеевна, беспартийная, член Союза советских писателей.

3. Слуцкий Борис, поэт, в своих стихотворениях пытается охаивать патриотические чувства советского народа в период Отечественной войны.

...встретился с Варламом Тихоновичем Шаламовым и его женой Ольгой Сергеевной Неклюдовой и был у них дома на Хорошевском шоссе, д. 10, кв. 2...

В разговорах о литературе Шаламов рассказал, что вышла «интересная книга стихов Слуцкого “Память”»[344]. Когда И. выразил свое мнение о том, что книжка эта вычурна и мелка по постановке стихотворной темы, Шаламов заявил, что то, что вошло в эту книгу, — это наименее интересное из всего, что Слуцким написано, что Борис Слуцкий — талантливый поэт, но из-за создавшихся в литературной политике обстоятельств лишен возможности печатать свои лучшие стихи и читает их только в домах своих знакомых и по пьянке в ресторанах. По словам Шаламова, стихи Слуцкого «очень резки и остры».

Сказал также Шаламов, что Слуцкий бывает у них дома, и довольно часто. Очень много Шаламов рассказывал о Борисе Леонидовиче Пастернаке, о том, что в одном из издательств Италии вышел роман Пастернака «Доктор Живаго», не напечатанный в Советском Союзе. По словам Шаламова, роман этот должен выйти в Англии, Швеции и Австрии[345].

Рассказал Шаламов также и о том, что Сурков и Панфёров несколько раз разговаривали с Пастернаком и предлагали ему взять из итальянского издательства тогда еще не напечатанную рукопись, но Пастернак категорически отказался, и, как говорит Шаламов, Пастернак сейчас «держится очень уверенно».

Говоря о статье Софронова в «Литературной газете», Шаламов сказал, что она никак не является взглядом партии на литературу и даже наоборот, так, например, очень неприязненно отнесся к этой статье один из партийных руководителей идеологического фронта товарищ Поспелов. Будто бы после его замечания «Литературной газете» третья часть статьи была срочно переделана самим Софроновым совместно с редактором «Литературной газеты» Кочетовым.

Шаламов говорил, что статья Софронова вызвала большое возмущение в литературных кругах и что, если бы кто-либо из «обиженных» Софроновым писателей выступил в печати против этой статьи, то такого бы человека единодушно поддержала писательская общественность.

Неклюдова сказала, что, хотя ее книга «Ветер меняет вывески» и готова, но она ее в издательство не сдает, оттягивая вот уже несколько раз сроки сдачи. Причина, которой руководствуется Неклюдова, — такова: она считает, что если она сдаст в издательство эту книгу сейчас, то книга будет немедленно и насмерть «зарезана». Неклюдова очень сетует на свою писательскую судьбу, объясняя свои неудачи «литературным безвременьем», «новой рапповщиной».

Сказал еще Шаламов, что он присутствовал при разговоре председателя комиссии по литературному наследству А. К. Воронского Дементьева[346] с редактором «отдела смеси» в журнале «Москва» Морморштейном[347] по поводу печатания писем А. М. Горького к А. К. Воронскому[348]. Шаламова возмутило, что председатель комиссии по наследству не рекомендовал журналу «Москва» печатать эти письма. Об этом разговоре Шаламов написал в Магадан — Галине Александровне Воронской[349]. Шаламов несколько раз повторял такое выражение: «рамки, сковывающие советскую литературу, еще очень узки».

Интересовался Шаламов судьбой Добровольского и был очень огорчен, узнав, что амнистия Добровольского не коснулась. Шаламов получает письма от жены Добровольского. Шаламов очень интересовался, где в данное время находится Лоскутов Фёдор Ефимович[350]?

...Шаламов сказал, что последнее письмо от Лоскутова он получил из Белоруссии. В этом письме Лоскутов сообщал, что выезжает к сестре в Молдавию. Недавно Шаламов написал Лоскутову письмо по его молдавскому адресу.

Связь Шаламова и Лоскутова началась на Колыме, когда они оба были в больнице УСВИТЛа, на 23-м километре. К этому же времени относится и их знакомство с Добровольским (это 46–51-й годы). Позднее Шаламов и Лоскутов (и Добровольский также) встретились на Левом берегу в больнице. Их в те времена объединяла общность взглядов на жизнь. Действительность в ту пору казалась им чрезвычайно мрачной и бесперспективной. Кстати говоря, это очень ярко отразилось в стихах Шаламова того периода.

В настоящее время Шаламов очень скверно себя чувствует, он почти лишился слуха, страдает головокружениями и даже упал на улице и почти месяц пролежал в Институте неврологии.

Последний раз И. видел Шаламова 21 декабря. Шаламов очень скверно себя чувствовал, и поэтому беседы не получилось. Шаламова морально весьма угнетает его физическое состояние.

верно: Ст. оперуполном. КГБ при СМ СССР

ЦА ФСБ РФ. Архивное дело № ПФ-4678, т. I, часть II, л. 164–166.

Машинописная копия

23 декабря 1957

5 мая с. г. И. посетил Варлама Тихоновича Шаламова, находящегося на излечении в институте уха-горла-носа в Боткинской больнице.

Здоровье Шаламова за последнее время сильно пошатнулось, и в зависимости от этого все больше и больше ухудшается его моральное состояние. Он стал больше брюзжать по самым различным поводам, злобно охаивая советскую литературу, кино, музыку. Шаламов считает, что Пастернак сделал непростительную ошибку, написав свои письма Хрущеву и отказавшись от Нобелевской премии[351]. По мнению Шаламова, Пастернак должен был «оставаться стойким до конца», то есть взять Нобелевскую премию и «не отвечать ни единым словом на собачий лай». Однако Пастернак, по словам Шаламова, «струсил и своими письмами к Хрущеву показал свою беспомощность и беспринципность, сделав тем самым хуже себе и другим, в то время когда, поступив правильно, он сделал бы в России переворот в отношении правительства к литературе и литераторам...».

Шаламов заявил, что он не видит на ближайшее время никаких перспектив «к улучшению литературной обстановки в стране», говорил о том, что «тенденция совершенно задавила литературу», что в настоящее время «в искусстве никто не нуждается», и высказывал много других пессимистических фраз. Шаламов немного подрабатывает на внутренних рецензиях для журнала «Новый мир», жена его тоже имеет случайные, не систематические заработки, поэтому семья Шаламова и Неклюдовой материально несколько стеснена, и это тоже накладывает свой отпечаток на настроения и взгляды Шаламова. У Шаламова несколько раз бывал Добровольский во время своих наездов в Москву. Останавливался Добровольский в Москве у сценариста Помещикова[352], и Шаламов характеризует Добровольского как человека, которому сейчас даны все возможности для работы и который не хочет и не может, не верит в творческие силы Добровольского.

2 июня 1959

Печатается по: Шаламов В. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела. М.: Изд-во «Эксмо», 2004. С. 945–1061.

Алфавитный указатель произведений, включенных в тома 1–7 собрания сочинений В. Т. Шаламова

Название / том / страница

155-й сонет Шекспира VII 165

1953–1956 гг. (из [О Колыме]) IV 547

40º III 321

Аввакум в Пустозерске III 183

Август III 50

Академик I 259

Александр Блок и Евгений Евтушенко V 116

Александр Гогоберидзе II 397

Александр Константинович Воронский IV 577

Алмазная карта I 266

«...А лодка билась у причала...» III 299

Алхимик VII 140

Амосов и Белова (из [О Колыме]) IV 534

Амундсену III 398

«А мы? — Мы пишем протоколы...» III 301

Андерсен III 380

Аневризма аорты I 327

Анна Ивановна II 461

Аполлон среди блатных II 78

Апостол Павел I 88

Апрель VII 179

Арбалет III 344

[Арест] (из [О Колыме]) IV 443

Арктическая ива III 392

Артист лопаты I 444

Асуан VII 151

Ася (из [О Колыме]) IV 511

Атомная поэма III 55

«А тополь так высок...» III 232

Афинские ночи II 409

Ахматова V 193

Баллада о лосенке III 247

Баратынский III 42

Басня про алмаз III 369

«Басовый ключ. Гитарный строй...» III 35

«Безобразен и бесцветен...» III 225

Безымянная кошка II 173

«Безымянные герои...» III 228

Беличья (из [О Колыме]) IV 506

Белка II 267

Белка («Ты, белка, все еще не птица...») III 243

«Белое небо. Белые снега...» III 128

Берданка VII 70

Берды Онже I 632

«Береза черными ветвями...» VII 179

Берзин IV 562

«Бесплодно падает на землю...» III 385

Бесстрашие (из [О Колыме]) IV 451

Библиотека VII 111

Библиотека поэта V 90

Бивень III 329

Бизнесмен I 439

Бирюза и жемчуг III 373

Блок VII 161

Блок и Ахматова V 198

«Бог был еще ребенком, и украдкой...» III 102

Богданов I 461

«Боже ты мой, сколько...» III 20

Боль II 166

Большие пожары (из [О Колыме]) IV 553

Борис Южанин II 252

«Бормочут у крыльца две синенькие галки...» III 224

«Боялись испокон...» III 202

Боярыня Морозова III 78

Б. Полевой (отрывки) VII 417

«Будто выбитая градом...» III 383

Букет III 15

Букинист I 379

Бумага III 240

Бурение огнем III 384

Бухта III 91

Бухта Нагаева III 379

«Был песок сухой, как порох...» III 296

«Быть может, и не глушь таежная...» III 418

Васька Денисов, похититель свиней I 146

В бане I 564

«В болотах завязшие горы...» III 202

«В болотах стелются туманы...» III 128

В больницу I 545

Вверх по реке III 327

«В воле твоей — остановить...» III 252

«В годовом круговращенье...» III 393

«В гремящую грозу умрет глухой Бетховен...» III 227

«В гулкую тишину...» III 441

«В дожде сплетают нити света...» III 339

«Вдыхаю каждой порой кожи...» III 217

«Ведь в этом беспокойном лете...» III 423

«Ведь мы — не просто дети...» III 175

«Ведь только длинный ряд могил...» III 100

«Ведь только утром, только в час...» III 269

Вейсманист I 538

«Велики ручья утраты...» III 167

«Вернись на этот детский плач...» III 152

«Вернувшись в будни деловые...» III 151

«Верьте, смерть не так жестока...» III 198

Верю III 81

Весна в Москве III 347

«Весь гербарий моей страны...» VII 146

Ветер в бухте III 330

«Ветер по насту метет семена...» III 434

Ветка III 175

«Ветров, приползших из России...» III 268

«Вечерней высью голубою...» III 122

Вечерние беседы. (Фантастическая пьеса. Наброски отдельных сцен.) VII 371

Вечерний холодок III 424

Вечерняя звезда III 371

Вечерняя молитва II 249

Вечером VII 130

Вечная мерзлота II 371

«Взад-вперед между кручами...» III 355

«Взад-вперед ходят ангелы в белом...» III 411

«В закрытой выработке, в шахте...» III 34

В защиту формализма III 303

В зеркале I 42

«В зимней шапке не случайно...» VII 163

«Видишь — дрогнули чернила...» III 180

«Вижу кости горных хребтов...» VII 124

«Визг и шелест ближе, ближе...» III 31

Визит мистера Поппа II 258

Виктору Гюго III 362

Витаминная командировка (из [О Колыме]) IV 503

Вишера. Антироман IV 149

«В ладоши вязы бьют тревогу...» VII 186

В лесу VII 113

«В лесу листок не шелохнется...» III 419

«В мозгу всю ночь трепещут строки...» III 123

«Внезапно молкнет птичье пенье...» III 210

Внутренние рецензии на рукописи, поступавшие в «Новый мир» VII 444

Во власти чужой интонации V 31

Водопад II 270

Водопад («В свету зажженных лунной ночью...») III 257

Военный комиссар II 437

Возвращение I 15

Возвращение («Какою необъятной властью...») III 67

«Возможно ль этот тайный спор...» III 108

«Волна о камни хлещет плетью...» III 423

Волшебная аптека III 36

«Воображенье — вооруженье...» III 289

Ворисгофер VII 68

Воробей VII 135

Восемь или двенадцать строк. О сонете V 58

Воскрешение лиственницы II 277

Воспоминание («Соблазнительные речи...») III 157

Воспоминание («Колченогая лавчонка...») III 280

Воспоминание о ликбезе III 426

«Воспоминания свободы...» III 40

«Вот две — две капли дождевые...» III 207

«Вот солнце в лесной глухомани...» III 354

«Вот сосновый квадрат...» VII 138

«Вот так и живем мы, не зная...» III 220

«Вот так умереть — как Коперник — от счастья...» III 439

«В потемневшее безмолвье...» III 203

В приемном покое I 230

«В природы грубом красноречье...» III 182

В пятнадцать лет III 135

«В рельефе хребтов, седловин...» VII 116

В саду VII 135

Все или ничего V 59

«Все людское — мимо, мимо...» III 156

«Все молчит: зверье, и птицы...» III 171

«Все осветилось изнутри...» III 419

«Все плыть и плыть — и ждать порыва...» III 227

«Все стены словно из стекла...» III 292

«Все так. Но не об этом речь...» III 52

«Все те же снега Аввакумова века...» III 29

Вставная новелла IV 619

«В судьбе есть что-то от вокзала...» III 413

«Всюду мох, седой, как порох...» III 132

«Всю ночь мои портреты...» III 199

«Всю ночь он трудится упорно...» III 257

«Вся даль весенняя бродила...» III 127

«Вся земля, как поле брани...» III 213

«В тарелке оловянной...» III 157

Вторая рапсодия Листа I 34

Вторжение писателя в жизнь VII 62

«В ущелье день идет на убыль...» VII 127

«Вхожу в торфяные болота...» III 242

В церкви III 278

«В часы ночные, ледяные...» III 53

«Вчера я кончил эту книжку...» III 405

В шахте III 146

«Выкиньте все гипотезы...» VII 162

«Вырвалось из комнатного мира...» VII 121

«Высоки, текучи, глубоки...» VII 139

Выходной день I 156

«Выщербленная лира...» III 403

«В этой стылой земле, в этой каменной яме...» III 40

«В Ялте пишется отлично...» VII 165

Галина Павловна Зыбалова II 311

Галстук I 137

Ганс I 9

Гарибальди в Лондоне III 371

Гарин-Михайловский V 223

Гарт III 248

«Где же детское, пережитое...» III 32

«Где роса, что рукою сотру...» III 338

«Где юности твоей дороги...» VII 169

Геологи I 233

Геркулес I 167

Герман Хохлов IV 558

Гефест VII 180

«Гиганты детских лет...» III 358

Гироскоп VII 158

Глухие VII 75

Гнездо III 260

«Говорят, мы мелко пашем...» III 149

Голенищев-Кутузов VII 188

Голуби III 344

Гомер III 262

Гора III 107

«Гора бредет, согнувши спину...» III 166

Горная минута III 373

Горный водопад III 335

Город на горе II 180

Господин Бержере в больнице I 19

Гостья III 24

Град VII 186

Графит II 106

Гроза III 110

«Гроза закорчится в припадке...» III 298

«Гроза, как сварка кислородная...» III 256

«Грозы с тяжелым градом...» III 415

«Густеет темный воздух...» III 137

«Да, он оглох от громких споров...» III 288

«Да, рукопись моя невелика...» III 378

«Да, театральны до конца...» III 396

«Давно мы знаем превосходство...» III 294

Двадцатые годы IV 318

«Два журнальных мудреца...» III 198

Две встречи II 119

«Деревья зажжены, как свечи...» III 92

«Деревья скроются из глаз...» III 259

Детские картинки I 105

«Детский страх в тот миг короткий...» III 320

Джелгала. Драбкин (из [О Колыме]) IV 495

Джелгала. Суд в Ягодном (из [О Колыме]) IV 498

«Для поэта — нет запрета!..» VII 183

До восхода III 364

«Дожди порой смывают горы...» VII 138

Дождь I 67

Дождь III 258

«Дождь редкий, точно вертикальный...» VII 163

«Дождя невидимою влагой...» III 89

«Дождя, как книги, слышен шелест...» III 220

Доктор Ямпольский II 358

Дом Васькова (из [О Колыме]) IV 469

Домино I 158

Дорога в ад (из [О Колыме]) IV 446

«Дорога ползет, как червяк...» III 422

Достоевский V 203

Духовой оркестр III 332

«Дым — это юрта...» VII 176

«Едва вмещает голова...» III 70

Еду III 32

Елки и ветер VII 129

Есенин V 185

«Есть мир. По миру бродит слово...» III 291

«Есть снег, называемый фирн...» VII 123

«Есть состоянье истощенья...» III 51

«Еще в детстве, спозаранку...» VII 143

«Еще в покое все земное...» III 324

Еще июль III 108

Жар-птица III 196

Желание III 189

Женщина блатного мира II 40

Жест III 340

«Живого сердца голос властный...» III 103

Живопись III 412

«Жизни, прожитой не так...» III 170

«Жизнь — от корки и до корки...» III 196

«Жизнь другая, жизнь не наша...» III 209

Жил-был III 159

«Жилье почуяв, конь храпит...» III 23

Житие инженера Кипреева II 152

«Жить вместе с деревом, как Эрьзя...» III 387

Жук VII 102

Жульническая кровь II 11

«Забралась высоко в горы...» III 192

За брусникой III 357

Заговор юристов I 188

«Загостившаяся совесть...» VII 140

Закладка города III 335

Заклинатель змей I 118

Заклятье весной III 9

Заметки о стихах V 17

Заметки об охране природы VII 174

Заметки рецензента V 228

Замечательные мальчики (заявка в издательство) VII 429

«Замлела в наступившем штиле...» III 105

«Замолкнут последние вьюги...» III 10

«Замшелого камня на свежем изломе...» III 287

Записные книжки, 1954–1979 гг. V 257

Из записных книжек VII 426

За письмом II 198

«Засыпай же, край мой горный...» III 88

«Затерянный в зеленом море...» VII 171

«Затлеют щеки, вспыхнут руки...» III 81

«Зачем холодный блеск штыков...» III 167

«Зачем я рвал меридианы?..» III 310

Звуковой повтор — поиск смысла VII 251

«Здесь все, как в Библии, простое...» III 179

«Здесь выбирают мертвецов...» III 206

«Здесь морозы сушат реки...» III 19

«Здесь первым искренним стихом...» III 106

Зеленый прокурор I 576

«Зелень пьет лучи все лето...» VII 139

Земля со мною III 272

Зима III 350

«Зима уходит в ночь, и стужа...» III 88

Зимний день III 154

«Зимы никому не жалко...» VII 158

Златые горы III 147

Значение Дальнего Севера в моем творчестве V 82

«Зови, зови глухую тьму...» III 439

Золотая медаль II 203

«Золотой, пурпурный и лиловый...» III 377

«И в грязи, и в пыли...» VII 133

Иван Богданов II 375

Иван Федорович I 248

Ивы III 364

«Игрою детской увлеченный...» III 312

«Иду, дорогу пробивая...» III 71

«Иду, дышу сосновым лесом...» VII 155

«Избушка крыта финской стружкой...» VII 159

«Извлекаются грудами...» VII 183

Из дневника Ломоносова III 158

«Излишество науки...» VII 156

«Изменился давно фарватер...» III 95

«Измерены звездные Леты...» VII 161

Из строф о Фете VII 187

«Из тьмы лесов, из топи блат...» III 202

Из черновых записей V 226

«И мне на плече не сдержать...» III 429

«И мне, конечно, не найти...» III 198

Индигирка VII 176

Инжектор I 87

Инженер Киселев I 465

«Иногда в одиноком походе...» VII 161

Инструмент III 143

Интонация Николая Ушакова IV 119

Исполнение желаний III 169

Июль III 109

Июнь I 551

Кадыкчан, Аркагала (из [О Колыме]) IV 485

«Как Архимед, ловящий на песке...» III 54

«Какая в августе весна?..» III 249

«Как Бетховен, цветными мелками...» III 430

«Как будто маятник огромный...» III 130

«Как в фехтовании — удар...» III 423

«Как гимнаст свое упражнение...» III 409

«Как мало струн! И как невелика...» VII 173

«Как на выставке Матисса...» III 420

«Как ни хорош пейзаж...» VII 131

«Какой еще зеленой зорьки...» III 299

«Какой же дорогой приходит удача?..» III 281

«Какой заслоню я книгой...» III 99

«Как пишут хорошо: “Испещрено”...» III 421

«Как сердечный больной...» VII 160

«Как таежник-эскимос...» VII 190

Как «тискают ро́маны» II 94

«Как ткань сожженная, я сохраняю...» III 47

Как это началось I 423

Калигула I 442

Кама тридцатого года III 319

Каменотес III 331

Камея III 44

Кант I 70

Капля III 384

Карта I 37

Картограф III 313

Каюр III 328

«Квадратное небо и звезды без счета...» III 40

К другу VII 170

«Кета родится в донных стойлах...» III 408

Кипрей III 373

«Клен и рослый и плечистый...» III 120

«Клен, на забор облокотись...» VII 148

Ключ Алмазный I 569

Ключ Алмазный (из [О Колыме]) IV 525

«К нам из окна еще доносится...» III 205

«Коварна карта марта...» VII 149

«Когда, от засухи измучась...» III 209

«Когда после разлуки...» III 389

«Когда рождается метель...» III 339

Кое-что о моих стихах V 95

«Коктебель невелик. Он родился из книг...» III 437

«Комбеды» I 303

«Кому я письма посылаю...» III 231

«Кому-то нынче день погожий» III 119

Конаково. Туркмен (из [О Колыме]) IV 549

Конец Беличьей (из [О Колыме]) IV 524

«Конец надеждам и расплатам...» III 173

«Конечно, Оймякон...» III 25

Консерватория (Москва 20–30-х годов) IV 433

Концерт III 117

«Копытят снег усталые олени...» III 165

Копье Ахилла III 76

Корни даурской лиственницы III 381

«Косноязычие богов...» VII 172

«Костер сгорел дотла...» III 394

«Костры и звезды. Синий свет...» III 23

Кража II 179

Красный крест I 181

Крест I 482

Кристаллы III 353

«Кровь солона, как вода океана...» III 398

Круговорот III 359

«К так называемой победе...» III 107

«Кто верит правде горных далей...» III 310

«Кто домик наш, подруга...» III 125

«Кто, задыхаясь от недоверья...» III 204

«Кто мы? Служители созвучья...» VII 169

«Кто ты? Руда, иль просто россыпь...» III 323

«Куда идут пути-дороги!..» III 362

Курсы I 489

Курсы подготовки в вуз (Москва 20–30-х годов) IV 426

Курукин (Москва 20–30-х годов) IV 422

Курья VII 130

Кусок мяса I 331

Кусты VII 131

«Кусты разогнутся с придушенным стоном...» III 194

«Кусты у каменной стены...» III 314

Лед III 222

Ледоход III 353

«Лезет в голову чушь такая...» III 43

«Лезут в окна мотыльки...» III 181

Ленинград VII 120

«Лес гнется ветровым ударом...» III 87

«Летний город спозаранку...» III 390

«Летом работаю, летом...» III 424

Лечебный метод VII 173

Леша Чеканов, или Однодельцы на Колыме II 325

Лида I 319

Лиловый мед III 143

«Листок дубовый — как гитара...» VII 144

Листопад III 366

Лицо III 367

«Лицом к молящемуся миру...» III 181

«Лицо твое мне будет сниться...» III 266

Лодка VII 156

«Луна качает море...» III 189

«Луна свисает, как тяжелый...» III 96

«Луна, точно снежная сойка...» III 12

Луначарский (Москва 20–30-х годов) IV 430

«Луне, быть может, непонятно...» III 219

Лунная ночь III 360

Луноход VII 148

Луч III 134

Лучшая похвала («Жила-была красавица...») I 279

Лучшая похвала («В моей жизни я получил...») V 68

«Лучше б ты в дорожном платье...» III 272

«Льют воздух, как раствор...» III 16

«Любая из вчерашних вьюг...» III 176

«Любви случайное явленье...» III 411

Любовь капитана Толли I 474

«Любой бы кинулся в Гомеры...» III 306

Магия I 316

Мадонна палеолита VII 184

Май I 558

Мак III 227

«Мало секунд у меня на веку...» VII 190

«Мальта, крестоносный остров...» VII 185

Мария Кюри VII 132

Марсель Пруст II 138

Март III 308

Мастерство Хемингуэя как новеллиста VII 211

Маяковский мой и всеобщий V 173

Маяковский разговаривает с читателем I 27

Медведи I 238

«Меня застрелят на границе...» III 279

«Мечта не остается дома...» III 255

«Мечта ученого почтенна...» III 282

«Мечты людей невыносимо грубы...» III 225

«Мигрени. Головокруженья...» III 275

«Мизантропического склада...» III 440

«Миллионы прослушал я месс...» VII 166

«Мир отразился где-то в зеркалах...» III 425

«Мир разглядывал он зорко...» VII 189

«Мне б только выболеть немножко...» III 131

«Мне в желтый глаз ромашки...» III 172

«Мне все мои болезни...» III 154

«Мне горы златые — плохая опора...» III 275

«Мне жизнь с лицом ее подвижным...» III 308

«Мне жить остаться — нет надежды...» III 172

«Мне не сказать, какой чертою...» III 297

«Мне недолго побледнеть...» III 249

«Мне одежда Гулливера...» III 95

«Мне полушубок давит плечи...» III 273

«Мне снова жажда вяжет губы...» III 380

«Мне трудно, мне душно в часы листопада...» VII 170

«Мне что ни ночь — то море бреда...» III 85

«Модница ты, модница...» III 311

«Может быть, твое движенье...» III 175

Мой архив III 337

«Мои дворцы хрустальные...» III 195

«Мой день расписан по минутам...» VII 162

Мой процесс I 338

Море VII 121

«Море крыто теплой тучей...» VII 127

Морское VII 121

Москва VII 168

Москва 20–30-х годов IV 420

Москва 30-х годов (Москва 20–30-х годов) IV 435

«Московская толчея...» VII 163

Московские липы III 349

«Мостовая моя торцовая...» III 45

Моя жизнь — несколько моих жизней IV 197

«Моя мать была дикарка...» III 427

Мучительна бумаги белизна VII 133

«Мы гуляем средь торосов...» III 118

«Мы дорожим с тобою тайнами...» III 217

«Мы дышим тяжело...» III 69

«Мы имя важное скрываем...» III 290

«Мы несчастье и счастье...» III 84

«Мы ночи боимся напрасно...» III 149

«Мы отрежем край у тучи...» III 169

«Мы предтечи, мы только предтечи...» III 385

«Мы родине служим — по-своему каждый...» VII 171

«Мы с ним давно, давно знакомы...» III 294

«Мы спорим обо всем на свете...» III 85

«Мятый плюш, томленый бархат...» III 375

[На 23-м километре] (из [О Колыме]) IV 534

Наверх III 14

«Наверх выносят плащаницу...» VII 191

Надгробное слово I 410

Над старыми тетрадями III 394

«Над трущобами Витима...» III 115

Наедине с портретом III 266

На заводе I 29

«На земле полуострова Крыма...» VII 164

«Наклонись к листу березы...» III 215

«На краю лежим мы луга...» III 90

«Нам время наше грозами...» III 289

«Намеков не лови...» III 193

«На небе бледно-васильковом...» III 422

На обрыве III 213

На огороде VII 141

На память III 375

«На память черпнул я пол-океана...» III 417

На представку I 48

«На приморском побережье...» III 163

«Нас водило перо Пастернака...» VII 167

«На садовые дорожки...» III 212

«Наступающим маем...» VII 145

«Натурализма, романтизма...» III 168

«На улице волки...» III 161

Национальные границы поэзии и свободный стих V 55

Начало IV 316

Начало метели VII 187

Начальник больницы I 373

Начальник политуправления II 145

«Наше счастье, как зимняя радуга...» III 24

«На этой горной высоте...» III 196

«Небеса над бульваром Смоленским...» III 45

«Не буду я прогуливать собак...» III 442

«Не в картах правда, а в стихах...» III 234

«Не в пролитом море чернил...» III 318

«Не в Японии, не на Камчатке...» III 393

«Не гляди, что слишком рано...» III 31

«Не дождусь тепла-погоды...» III 26

«Не жалей меня, Таня, не пугай моей славы...» III 201

«Незащищенность бытия...» III 254

Неизвестная гора VII 138

«Не измерена часами...» VII 180

Некоторые замечания к воспоминаниям Эренбурга о Пастернаке VII 226

Некоторые свойства рифмы III 341

«Не лес — прямой музей...» VII 186

«Не линия и не рисунок...» III 406

«Немилосердное светило...» III 338

Необращенный I 271

«Неосторожный юг...» III 99

«Не откроем песне двери...» III 84

«Не поймешь, отчего отсырела тетрадка...» III 271

«Не покончу с собой...» III 410

Нерест III 406

Несколько слов о Хренове IV 572

«Не солнце ли вишневое...» III 229

«Не спеши увеличить запас...» III 378

«Не старость, нет, — все та же юность...» III 66

«Нестройным арестантским шагом...» III 204

«Не суди нас слишком строго...» III 8

«Не суеверием весны...» III 435

«Нет, не для нас, не в нашей моде...» III 131

«Нет, не рука каменотеса...» III 160

«Нет, нет, не флагов колыханье...» III 268

«Нет, нет! Пока не встанет день...» III 214

«Нет, он сегодня не учитель...» VII 167

«Нет, память не магнитофон...» III 414

«Нет, тебе не стать весною...» III 94

«Нет, я совсем не почтальон...» III 267

«Не только актом дарственным...» III 290

«Не удержал усилием пера...» III 400

«Не успокоит, не согреет...» III 126

«Не хватает чего? Не гор ли...» III 211

«Не чеканка — литье...» III 425

«Не шиповник, а пионы...» III 415

«Ни версты, ни годы — ничто нипочем...» III 226

«Ни зверя, ни птицы... Еще бы!..» III 341

«Ни травинки, ни кусточка...» III 17

Нитроглицерин III 374

«Ни шагу обратно! Ни шагу!..» III 239

Новогоднее утро III 25

Новогодняя поэма VII 194

Новые главы шолоховского романа VII 393

Ночная песня III 125

Ночью I 53

Ночью («Я из кустов скользну, как смелый...») III 270

«Ну, вот вам мой отчет...» VII 157

«Нынче я пораньше лягу...» III 213

Об А. М. Ремизове VII 399

Об Анатолии Марченко V 225

Облава II 128

Обогатительная фабрика III 259

Об одной ошибке художественной литературы II 7

Об эмигрантах, вернувшихся в Россию, и о воспоминаниях С. Аллилуевой (Сталиной) VII 401

«Оглушителен капель стук...» VII 147

Огниво III 369

«Огонь — кипрей! Огонь — заря!..» III 358

Ода ковриге хлеба III 343

Одиночный замер I 60

Однажды осенью III 159

«О, если б я в жизни был только туристом...» III 197

Ожерелье княгини Гагариной I 240

«Озерная вода прозрачней, чем глаза...» VII 148

О книжности и прочем IV 87

[О Колыме] IV 439

Окончание IV 95

Ольская гавань VII 124

[О Мандельштаме] V 209

«Она ко мне приходит в гости...» III 434

«Она никогда не случайна...» III 309

«Он в чердачном помещенье...» III 278

«Он из окна своей квартиры...» III 113

«Он многословен, как Гомер...» VII 178

«Он пальцы замерзшие греет...» III 127

«Он покинул дом-комод...» VII 164

«Он сменит без людей, без книг...» III 108

«Он тащит солнце на плече...» III 375

«Он чувствует событья кожей...» III 402

[О «новой прозе»] IV 157

«О, память, ты — рычаг...» III 177

Опасения Бориса Слуцкого V 117

О песне («Темное происхождение...») III 114

О песне («Пусть по-топорному неровна...») III 235

О письме в «Литературную газету» VII

«О подъезды, о колонны...» III 390

«Опоздав на десять сорок...» III 223

[О правде в искусстве] V 61

О прозе V 144

«Опять заноют руки...» III 265

«Опять застенчиво, стыдливо...» III 301

«Опять сквозь лиственницы поросль...» III 155

«Орудье высшего начала...» III 383

«Орудье кружевницы...» VII 147

Осенний вечер VII 175

«Осенний воздух чист...» III 401

О словах «творчество», «гений», «цикл» и о так называемой «книжности». Закон «всё или ничего» V 84

«Остановлены часы...» III 91

О стихах V 47

«Осторожно и негромко...» III 232

«Острием моей дощечки...» III 430

«От кухни до передней...» III 402

«От солнца рукою глаза затеня...» III 310

«Отвали этот камень серый...» III 180

Отвес VII 139

Ответ на анкету о С. Есенине VII 245

«Отдавал предпочтенье Асееву...» VII 190

«О тебе мы судим разно...» III 150

«Откинув облачную крышку...» III 91

«Отощавшая скотина...» VII 172

Оттепель III 133

«Отчего на этой даче...» III 146

«Ощутил в душе и теле...» III 319

Пава и древо I 21

Павел Васильев IV 574

«Палочка мягче кости...» VII 184

Памяти антрополога Герасимова VII 183

Память («Если ты владел умело...») III 331

Память (из [О Колыме]) IV 439

«Память скрыла столько зла...» III 54

Панова и Межиров V 115

Пантюхов (из [О Колыме]) IV 531

Пастернак IV 589

Пастораль VII 136

Паук III 365

Пегас III 317

Пейзажи по памяти. Камея V 76

Пейзажная лирика V 72

Пень III 240

Первая и последняя строки стихотворения V 53

Первая смерть I 130

Первый зуб I 617

Первый номер «Красной нови» VII 223

Первый снег III 377

Первый чекист I 529

Перевод с английского III 96

Перед небом III 72

«Пережидаем дождь...» III 134

Персей и Муза III 121

Перстень III 76

Перчатка II 283

Пес III 48

«Пещерной пылью, синей плесенью...» III VII

Писательское чтение V 93

Письмо в редакцию «Юность» V 224

«Письмо из ящика упало...» III 435

Письмо старому другу VII 272

«Пичужки песня так вольна...» III 164

Плавка III 239

«Планерская — мое названье...» VII 182

«Платочек, меченный тобою...» III 43

Платье короля VII 137

Плотники I 56

«Поблескивает озеро...» VII 144

Поворот сибирских рек VII 153

«Погляди, городская колдунья...» III 33

Погоня за паровозным дымом I 639

«Поднесу я к речке свечку...» III 27

«По долинам, по распадкам...» III 199

Подполковник медицинской службы II 424

Подполковник Фрагин II 366

«Подростком сюда затесался клен...» III 322

Подтекст стихотворения V 55

«Подходят горы сзади...» VII 126

Поезд I 649

«Покамест нет дороги льдинам...» III 370

По лендлизу I 392

Полька-бабочка III 222

«По нашей бестолковости...» III 189

После вьюги VII 125

После ливня III 253

«После ужина — кейф...» VII 191

Последний бой майора Пугачева I 361

По снегу I 47

«По старому следу сегодня уеду...» III 414

Посылка I 63

Потомок декабриста I 291

«Потухнут свечи восковые...» III 123

Поход эпигонов V 69

«Похолодеет вдруг рука...» III 324

Похороны III 105

Почерк I 433

Поэзии III 320

«Поэзия — дело седых...» III 389

«Поэзия — не дело вкуса...» VII 181

Поэт Василий Каменский V 211

Поэт изнутри V 160

Поэт и проза V 76

Поэтические интонации V 21

«Поэт — не дипломат...» VII 191

Поэту III 73

«Поэты придут, но придут не оттуда...» III 273

Прачки III 428

Предисловие автора (из [О Колыме]) IV 439

«Пред нами русская телега...» III 93

«Приводит нынешнее лето...» III 254

«Приглядись к губам поэта...» III 422

«Придворный соловей...» III 192

Приморский город III 361

Припадок I 409

«Приподнятый мильоном рук...» III 101

Природа русского стиха V 131

«Приснись мне так, как раньше...» III 19

Притча о вписанном круге III 351

«Приходят с улиц, площадей...» III 120

Причал ада II 111

Прокаженные I 225

Прокуратор Иудеи I 223

«Пролетели фары...» VII 116

«Пророчица или кликуша...» III 206

«Просто — болен я. Казалось...» III 437

Протезы I 636

Профессор Петров и Пастернак V 115

«Прочь уходи с моего пути!..» III 291

Прощание III 97

Прямой наводкой III 330

«Птица спит, и птице снится...» III 351

Птицелов III 103

Пурга III 312

«Пускай за нас расскажут травы...» III 251

«Пусть в прижизненном изданье...» III 228

«Пусть лежит на столе...» III 430

«Пусть невелик окна квадрат...» III 277

«Пусть свинцовый дождь столетья...» III 410

«Пусть чернолесье встанет за деревнями...» III 386

«Пусть я, взрослея и старея...» III 208

Путешествие на Олу II 419

Путь в большую поэзию. Анатолий Жигулин. «Полынный ветер». «Молодая гвардия», 1975 V 127

Пушкинская премия Академии наук VII 246

Пушкинский вальс для школьников III 368

Работа Бунина над переводом «Песни о Гайавате» VII 238

«Ради бога, этим летом...» III 46

Радуга III 346

Разведка III 336

Разговор с Михаилом Светловым IV 587

«Разогреть перо здесь, что ли...» III 178

Раковина III 277

«Рассвет выходит на работу...» VII 185

«Рассеянной и робкой...» III 12

«Рассказано людям немного...» III 405

Рассказ о Данте III 79

Рассказы Бунина и стихи Бунина V 114

[Реабилитация, 1956 г.] (из [О Колыме]) IV 557

«Резче взгляды, резче жесты...» III 212

Реквием III 135

Рецензия на альманах «На Севере Дальнем» VII 433

Речные отраженья III 347

Речь Кортеса к солдатам перед сражением III 379

Рива-Роччи II 445

Рифма V 38

«Робкое воображенье...» III 9

Рогоз (из [О Колыме]) IV 541

Розовый ландыш III 13

Романс III 151

Ронсеваль III 37

Роса III 392

Роща III 261

Рояль III 382

Рублев III 315

«Руинами зубчатых башен...» VII 127

РУР I 455

Русские поэты XX столетия и десталинизация V 64

Ручей III 334

«Ручей питается в дороге...» III 386

Рыбий бор VII 128

Рыцарская баллада III 38

Рябоконь II 148

Рязанские страданья III 399

Саша Коновалов (из [О Колыме]) IV 485

«Сборщик лекарственных трав...» VII 112

Сверчок на печи III 440

«Свет — порожденье наших глаз...» III 297

«Светит солнце еле-еле...» III 233

«Светотени доскою шахматной...» III 174

Свидание III 86

«Свободная отдача» V 49

«Свой дом родимый брошу...» III 194

«Своими, своими руками...» VII 182

«Свяжите мне фуфайку...» III 391

«Сгибающая стебель тяжесть...» VII 169

«С годами все безоговорочней...» III 74

Сгущенное молоко I 108

Сельвинский и Блок V 112

Сельские картинки III 197

Семен Дежнев VII 125

Сентенция I 399

Серафим I 149

Сергей Есенин и воровской мир II 88

Серый камень III 12

Сестре III 359

«Синей дали, милой дали...» III 49

Синтаксические раздумья III 304

Сирень VII 118

«Сирень сегодня поутру...» III 300

«Скажу тебе по совести...» III 242

«Сказала мне соседка...» III 275

Скворец VII 116

«Скользи, оленья нарта...» III 28

«Сколько писем к тебе разорвано!..» III 45

«Скоро в серое море...» III 82

«Скоро мне при свете свечки...» III 80

«С кочки, с горки лапкой заячьей...» III 22

Скрипач III 83

«Скрой волнения секреты...» III 204

«Слабеет дождь, светлеет день...» III 214

«Слабеют краски и тона...» III 217

Славословие собакам III 245

Славянская клятва III 437

«Следов твоих ног на тропинке таежной...» III 18

Слеза III 363

Слишком книжное VII 48

«Слова — плохие семена...» III 302

Слово к садоводам VII 114

«Сломав и смяв цветы...» III 129

«Слышу каждое утро...» III 439

«Смех в усах знакомой ели...» III 205

Смытая фотография II 142

«Снег прибегает в сад...» VII 158

Снова Джелгала (из [О Колыме]) IV 527

«Собаки бесшумно, как тени...» III 27

Сольвейг III 155

«Сосен светлые колонны...» III 399

Сосна в болоте III 322

Сосны срубленные III 112

«Спектральные цвета...» III 29

Спецзаказ I 359

«Сплетают ветви полукруг...» III 122

Спокойный (из [О Колыме]) IV 520

«Сразу видно, что не в Курске...» III 229

«Среди холодной тьмы...» III 118

Стансы III 190

Станционный смотритель VII 122

Старая Вологда III 381

«Старинной каменной скульптурой...» III 51

Стеклодувы III 368

Стихи в лагере V 78

Стихи — всеобщий язык V 52

Стихи в честь сосны III 284

Стихи и стимулирующее чтение V 91

«Стихи? Какие же стихи...» III 171

«Стихи — не просто отраженье...» III 179

«Стихи — это боль и защита от боли...» III 432

Стихи — это опыт V 54

«Стихи — это стигматы...» III 370

«Стихи — это судьба, не ремесло...» III 388

«Стихотворения — тихотворения...» III 396

Стланик I 179

Стланик («Ведь снег-то не выпал. И, странно...») III 230

«С тобой встречаемся в дожде...» III 293

«Стой! Вращенью земли навстречу...» III 49

«Стоял я тихо возле скал...» VII 150

Студент Муса Залилов VII 82

«Стулья — ненужная мебель...» VII 177

«Стучался я в калитку...» III 137

«Судьба у меня двойная...» III 440

«Суеверен я иль нет — не знаю...» III 421

Сука Тамара I 96

«Сумеешь, так утешь...» III 158

Сусуман (из [О Колыме]) IV 528

Сухим пайком I 74

Сучья война II 57

«Сыплет снег и днем и ночью...» III 22

«Сырая сумрачная мгла...» III 219

Таблица умножения для молодых поэтов V 11

«Таежное солнце со снегом весною...» VII 125

Тайга III 111

Тайга золотая I 142

«Так вот и хожу...» III 145

«Так ярок синий небосвод...» VII 116

«Там где-то морозом закована слякоть...» III 89

Таруса III 404

Татарский мулла и чистый воздух I 124

Тачка I II 339

Тачка II II 341

«Тают слабые снега...» III 201

Твардовский «Новый мир». Так называемая «некрасовская традиция» V 83

«Твои речи — как олово...» III 207

«Твой дед и прадед — плугари...» VII 170

Творческий процесс. Ахматова и Винокуров V 62

«Тебя я слышу, слышу, сердце...» III 144

Термометр Гришки Логуна II 122

«Тесно в загородном мире...» III 182

Тетя Поля I 133

Тифозный карантин I 204

«Тихий ветер по саду ступает...» III 388

Тициан и Карл Пятый VII 165

Тишина II 112

«Тишина — это лозунг мира...» VII 160

«Толпа гортензий и сирени...» III 382

«Топограф, знающий тайгу...» VII 155

Топор III 433

Тост за речку Аян-Урях III 274

Третья парка III 260

Триангуляция III класса II 334

Тридцать восьмой (из [О Колыме]) IV 458

«Три корабля и два дельфина...» III 416

Три смерти доктора Аустино I 12

«Три снежинки, три снежинки в вышине...» III 429

Тропа II 105

Тропа («Тропа узка? Не спорю...») III 354

«Тупичок, где раньше медник...» III 296

«Ты видишь, подружка...» III 252

«Ты волной морского цвета...» III 223

«Ты держись, моя лебедь белая...» III 11

«Ты душу вывернешь до дна...» III 198

«Ты капор развяжешь олений...» III 24

«Ты не застегивай крючков...» III 18

«Ты не срисовывай картинок...» III 288

«Ты слишком клейкая, бумага...» III 251

«Ты смутишься, ты заплачешь...» III 152

«Ты упадешь на снег в метель...» III 130

«Ты услышишь в птичьем гаме...» III 293

«Ты — учитель красноречья...» VII 145

«Ты шел, последний пешеход...» III 174

Тюремная пайка II 53

«Удача — комок нарастающей боли...» III 281

«У деревьев нет уродов...» III 394

«Уйду, уеду в дали дальние...» III 173

У края пожара III 253

Укрощая огонь II 272

У крыльца III 144

«У мертвых лица напряженные...» VII 134

[Университет] (Москва 20–30-х годов) IV 433

«У облака высокопарный вид...» VII 134

У окна VII 146

«Упала, кажется, звезда...» III 392

«Упоительное бегство...» III 153

Уроки любви II 402

«Усиливающийся дождь...» III 417

«Усиливающийся ливень...» III 418

У стремени II 230

«Уступаю дорогу цветам...» III 431

Устье ручья III 372

У телевизора VII 123

Утка I 437

Утро III 97

Утро стрелецкой казни III 77

У Флора и Лавра VII 13

«Ушло почтовой бандеролью...» III 124

Ущелье VII 128

«Февраль — это месяц туманов...» III 83

Федор Раскольников VII 85

Фортинбрас III 138

Хан-Гирей II 239

Хлеб I 112

«Холодной кистью виноградной...» III 19

«Хоть сделана гудроном...» VII 118

«Хоть стал давно добычей тлена...» III 436

«Хочу я света и покоя...» III 287

Храбрые глаза II 134

«Хранитель языка...» III 429

Хрусталь III 241

«Хрустальные, холодные...» VII 171

«Цветка иссушенное тело...» III 72

«Цепляясь за камни кручи...» III 262

Цикута II 355

Цыганский романс III 321

Чайковский-поэт VII 220

«Часы внутри меня...» III 387

Че Гевара VII 159

Чего не должно быть V 50

Человек с парохода II 395

«Чем ты мучишь? Чем пугаешь?..» III 34

Черная бабочка III 258

Черная мама (из [О Колыме]) IV 517

Черное озеро (из [О Колыме]) IV 480

Черский III 356

Четвертая Вологда IV 5

Из черновиков «Четвертой Вологды» VII 422

«Четвертый час утра...» III 82

Чистый переулок VII 78

«Читать стихи, сбиваться с шага...» VII 150

«Чтоб не быть самосожженцем...» VII 192

«Чтоб торопиться умирать...» III 70

Что важно в Пушкине? — Жажда жизни V 141

«Что песня? — Та же тишина...» III 300

«Что прошлое? Старухой скопидомкой...» III 225

«Что стало близким? Что далеким?..» III 92

Что я видел и понял в лагере IV 625

Чужой хлеб II 178

«Шагай, веселый нищий...» III 38

«Шатает ветер райский сад...» III 206

Шатурторф V 183

Шахматы доктора Кузьменко II 392

Шахматы и стихи VII 73

«Шепот звезд в ночи глубокой...» III 145

Шерри-бренди I 101

Шесть часов утра III 348

Школа в Барагоне III 30

Шоковая терапия I 170

Шоссе III 334

Штурм неба (Москва 20–30-х годов) IV 431

«Шуршу пустым конвертом...» III 166

«Эй, красавица, — стой, погоди!..» III 16

Экзамен II 190

Эпигоны V 68

Эсперанто I 352

«Это все — ее советы...» III 226

«Это сколы древней школы...» VII 185

«Этот дождик городской...» III 345

«Это чайки с высоты...» III 360

Эхо в горах I 623

Юго-запад III 376

«Я — актер, а лампа — рампа...» III 211

«Я беден, одинок и наг...» III 7

«Яблоком, как библейский змей...» III 441

«Я был неизвестным солдатом...» VII 192

«Я в воде не тону...» III 188

«Я верю в предчувствия и приметы...» III 363

«Я видел все: песок и снег...» III 124

«Я вижу тебя, весна...» III 11

«Я вовсе не бежал в природу...» III 397

«Я вспомнил бранные слова...» VII 166

«Я вызываю сон любой...» VII 178

«Я выходил на чистый воздух...» III 340

Ягоды I 93

«Я двигаюсь, как мышь...» III 210

Я Д. Гродзенский (наброски воспоминаний) VII 405

«Я доволен прогулками...» VII 119

«Я думал, что будут о нас писать...» VII 111

«Я думаю все время об одном...» III 397

«Я жаловался дереву...» III 50

«Я жив не единым хлебом...» III 262

«Я живу не по средствам...» III 420

«Я жизни маленькая веха...» III 218

«Я забыл, какие свечи...» VII 192

«Я забыл погоду детства...» III 15

«Я здесь живу, как муха, мучась...» III 119

«Я знаю мое чувство емкое...» III 157

«Я знаю, в чем моя судьба...» III 366

Язык (из [О Колыме]) IV 442

«Я иду, отражаясь в глазах москвичей...» III 401

«Я ищу не героев, а тех...» III 408

«Я, как мольеровский герой...» III 46

«Я, как Ной, над морской волною...» III 102

«Я, как рыба, плыву по ночам...» III 94

Яков Овсеевич Заводник II 381

«Я коснулся сказки...» III 53

Ялта VII 164

«Я мальчиком умру...» III 126

«Я — море, меня поднимает луна...» III 164

«Я на этой самой тропке...» III 132

«Я не искал людские тайны...» III 405

«Я не лекарственные травы...» III 409

«Я не люблю читать стихи...» III 433

«Я ненавижу слово “исподволь”...» VII 189

«Я нищий — может быть, и так...» III 233

«Я нынче вновь в исповедальне...» III 47

«Я нынче с прежнею отвагой...» III 121

«Я нынче — только лицедей...» III 269

«Я о деревьях не пишу...» III 253

«Я одет так легко...» III 420

«Я отступал из городов...» III 35

«Я падаю — канатоходец...» III 309

«Я песне в день рождения...» III 44

«Я пил за счастье капитанов...» III 41

«Я под облачной грядою...» III 395

«Я, пожалуй, рад безлюдью...» III 436

«Я поклонюсь на все четыре...» VII 170

«Я поставил цель простую...» III 433

«Я пришел на ржавый берег...» III 316

«Я прожил жизнь неплохо...» VII 192

«Я разорву кустов кольцо...» III 100

«Я сделаю чучело птицы...» VII 142

«Я — северянин. Я ценю тепло...» III 404

«Я сегодня очень рад...» III 345

«Я сказанье нашей эры...» III 215

«Я скитаюсь по передним...» III 438

«Я с лета приберег цветы...» III 71

«Я современник Пастернака...» VII 189

«Я с отвращением пишу...» III 149

«Я сплю в постелях мертвецов...» III 33

Ястреб III 243

«Я твой голос люблю негромкий...» III 176

«Я тебе — любой прохожей...» III 33

«Я тоже теплопоклонник...» III 414

«Я устаю от суеты...» III 317

«Я хочу, чтоб средь метели...» III 400

«Я целюсь плохо зачастую...» III 254

«Я — чей-то сон, я — чья-то жизнь чужая...» III 221

«Я четко усвоил, где “А” и “Б”...» VII 173

Алфавитный указатель писем

Имя / том / страница

Авербах М. Н. VI 523

Альбирт И. М. VI 573

Андреев В. Л. VI 516

Ахматова А. А. VI 408

Берггольц О. Ф. VI 242

Бехиус-Рудницкая М. VI 598

Боков В. Ф. VI 272

Бродская Л. М. VI 167

Ваншенкин К. Я. VI 597

Вейсберг В. Г. VI 523

Вигдорова Ф. А. VI 363

Виленский С. С. VI 598

Волков-Ланнит Л. Ф. VI 223

Воронская Г. А. VII 303, VI 259

Гинзбург Е. С. VI 522

Гладков А. К. VII 330, VI 519

Глушкова Т. М. VI 571

Гродзенский Я. Д. VI 326

Гудзь М. И. и другие родственники VI 77

Гусев Н. Н. VI 440

Демидов Г. Г. VI 395

Добровольский А. З. VI 102

Домбровский Ю. О. VI 372

Жигулин А. В. VI 373

Злобин К. Н. VII 352

Иванов В. В. VI 407

Ивинская О. В. VI 211, VII 287

Искандер Ф. А. VI 584

Карлик Л. Н. VII 313

Кастальская Н. А. VI 187

Кинд Н. В. VII 315

Кожинов В. В. VI 588

Копелев Л. З. VI 369

Крамов И. Н. VI 594

Кременский А. А. VI 576

Кундуш В. А. VI 198

Кучерова Э. Р. VI 571

Лебедева Т. Н. VI 205

Лесневский С. С. VI 569

Лесняк Б. Н. VI 356

Лихачев Д. С. VI 602

Лопатина Е. Б. VI 437

Лоскутов Ф. Е. VI 243

Лотман Ю. М. VI 594

Мандельштам Н. Я. VI 408

Михайлов И. Л. VI 600

Михайлов О. Н. VI 530, VII 339

Наровчатов С. С. VI 575

Неклюдова О. С. VI 228, VII 293

О письме в «Литературную газету» (дневниковая запись) VII 367

Пантюхов А. М. VI 270

Пастернак Б. Л. VI VII

Переписка с редакциями VII 333

Перли П. Д. VI 437

Письма В. Т. Шаламова в издательство Middelhauve Verlag, Кельн, ФРГ (черновики) VII 364

Письмо В. Т. Шаламова в редакцию «Литературной газеты» VII 365

Полевой Б. Н. VI 586

Португалов В. В. VI 209

Рубанцев А. А. VI 374

Руженцев С. В. VI 267

Савоева Н. В. и Лесняк Б. Н. VII 318

Самойлов Д. С. VI 593

Сиротинская И. П. VI 441

Скорино Л. И. VI 320

Слуцкий Б. А. VI 318

Снегов С. А. VI 273

Солженицын А. И. VI 276

Столярова Н. И. VI 375

Сучков Ф. Ф. VI 366

Тарковский А. А. VI 575

Тимофеев Л. И. VI 575

Уманская С. М. VI 515

Фогельсон В. С. VI 567

Чеджемова Е. А. VI 269

Чертков Л. Н. VI 584

Чуковская Л. К. VI 570

Чуковский К. И. VII 312

Шрейдер Ю. А. VI 533, VII 349

Эренбург И. Г. VII 308

Юдина М. В. VI 521

Яроцкий А. С. VI 226