Том 9

К. МАРКС БЕСПОРЯДКИ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ. — СТОЛОВЕРЧЕНИЕ В ГЕРМАНИИ. — БЮДЖЕТ[74]

Лондон, пятница, 22 апреля 1853 г.

Согласно телеграфному сообщению, 12 сего месяца в Константинополе и его окрестностях произошли большие беспорядки; пятнадцать христиан были убиты или ранены толпой фанатичных турок.

«Порядок был немедленно восстановлен при помощи вооруженной силы».

В другом сообщении — из Копенгагена — говорится, что палатой или фолькетингом было отклонено министерское послание относительно вновь предложенного порядка наследования датской короны. Этот акт мы должны рассматривать как серьезную неудачу дипломатии России, интересы которой отстаивало послание в соответствии с Лондонским протоколом, признающим Россию бесспорным наследником Датского королевства[75].

Из Гааги нам сообщают, что возбуждение, подобное тому, какое имело место два года тому назад в Англии в связи с «католическим наступлением»[76], началось теперь в Нидерландах и привело к образованию ультрапротестантского министерства. Относительно Германии, или вернее той ее части, которая была известна прежде под именем империи, надо сказать, что для характеристики умонастроения, господствующего среди образованных кругов буржуазии, нет ничего более знаменательного, чем заявление редактора «Frankfurter Journal»[77] от 20 апреля. В назидание читателям вашей газеты я привожу здесь перевод этого заявления:

«Сообщения относительно столоверчения (Tisch-Rucken)[78], доставляемые нам каждой почтой, принимают такой размах, равного которому мы не знали со времени появления памятной «Песни о Рейне» Николауса Беккера и первых дней мартовской революции 1848 года. Как ни утешительны эти сообщения, поскольку они лучше всяких политических рассуждений говорят о том, в какое безмятежное и безобидное время мы вновь живем, к сожалению, мы не можем уделить им в дальнейшем надлежащего внимания из опасения, что наши читатели и мы сами можем оказаться целиком заваленными ими и они в конце концов запрудят все столбцы этой газеты».

Некий «Англичанин» {А. Ричардс. Ред.} обратился с письмом в редакцию газеты «Times» и к лорду

Пальмерстону по поводу недавнего дела Кошута {См. настоящий том, стр. 86–88. Ред.}; в заключение своего письма он пишет:

«Когда коалиционный кабинет будет отправляться к своим отцам, или к своим дядям, или к своим праотцам, мы деликатно намекнем благородному лорду на Джо Миллера в новом издании. Мы, правда, совершенно не думаем услышать больше имя «Джо». «Пальмерстон» — вот имя, которое будет фигурировать. Оно длинновато. Это плохо. Но впрочем, мы убеждены, что в англосаксонской форме «Рат» оно уже является более пригодным. Оно подходит для прозы и для стихов, рифмуясь со словами: «sham», «flam», «cram» {«позор», «ложь», «обман». Ред.}».

В своей статье за вторник {См. настоящий том, стр. 58–63. Ред.} я дал вам беглый обзор бюджета Гладстона. Теперь передо мной лежит официальное издание в 50 страниц in folio, озаглавленное: «Резолюции, которые будут внесены канцлером казначейства» и «Объяснительная записка к резолюциям». Однако я коснусь лишь тех деталей, которые могли бы представить интерес для иностранных читателей, если бы проект бюджета стал законом Великобритании.

Наиболее существенными являются резолюции, касающиеся таможенных пошлин. Предлагается отменить пошлины на 123 второстепенных товара, приносившие около 55000 ф. ст. в год; сюда включаются все сорта — за исключением четырех — древесины, идущей на изготовление мебели, а также стропила, рамы, кирпич и черепица. Предполагается понижение пошлин, во-первых, на чай с 2 шилл. 2¹/₄ пенса до 1 шилл. 10 пенсов к 5 апреля 1854 г. и, во-вторых, на 12 видов продуктов питания. Существующую пошлину на миндаль предполагается понизить до 2 шилл. 2 пенсов с центнера; на сыр — с 5 шилл. до 2 шилл. 6 пенсов с центнера; на какао — с 2 пенсов до 1 пенни с фунта; на орехи — с 2 шилл. до 1 шилл. с бушеля; на яйца — с 10 пенсов до 4 пенсов с сотни; на апельсины и лимоны — до 8 пенсов с бушеля; на масло — с 10 шилл. до 5 шилл. с центнера; на изюм — с 15 шилл. 9 пенсов до 10 шилл. с центнера; на яблоки — с 2 шилл. до 3 пенсов с бушеля. Пошлины на все эти товары приносят в настоящее время 262000 ф. ст. дохода. В-третьих, намечается понижение пошлин еще на 133 вида продуктов питания, приносящих 70000 ф. ст. дохода. Кроме того, упрощается способ обложения целого ряда товаров, пошлины с которых будут взиматься в определенном размере, а не ad valorem {в соответствии с ценой. Ред.}.

В отношении акциза намечается, как я уже указывал, отмена налога на мыло и повышение ставок на патенты пивоваров, торговцев чаем, кофе, табаком и мылом.

В отношении гербовых сборов, кроме понижения пошлин на дипломы адвокатов и налога на объявления, предполагается понизить налог на страхование жизни, гербовый сбор с расписок, пошлины на договоры об ученичестве и налог на наемные экипажи.

В отношении прямых налогов предполагается понижение налога на мужскую прислугу, на частные экипажи, на лошадей, пони и собак, а также сокращение на 17¹/₂ % платежей по выкупу поземельного налога.

По почтовому ведомству предполагается понижение почтового сбора за посылки в колонии путем введения единообразного тарифа в 6 пенсов.

Общей отличительной чертой бюджета, достойной внимания, является то обстоятельство, что большинство его статей было навязано коалиционному министерству после отчаянного сопротивления с его стороны в ходе нынешней сессии парламента.

Г-н Гладстон предлагает теперь распространить на недвижимость налог на наследуемое имущество; однако еще 1 марта он возражал против внесенного г-ном Уильямсом предложения, согласно которому недвижимое имущество должно подлежать обложению «тем же самым налогом на наследуемое имущество и пошлиной, взимаемой при утверждении завещаний, что и движимое имущество». Гладстон заявлял по этому поводу, как это сейчас делают торийские газеты, что это лишь кажущаяся льгота и что она уравновешивается другими налогами, падающими исключительно на недвижимое имущество. В тот же день, 1 марта, — и это также неоспоримо — г-н Уильямс угрожал г-ну Гладстону, что «он будет заменен г-ном Дизраэли, если не уступит в этом вопросе».

Г-н Гладстон предлагает теперь отменить или понизить покровительственные пошлины приблизительно на 268 второстепенных товаров, но 3 марта он еще противился предложению г-на Юма «о незамедлительной отмене чисто покровительственных пошлин примерно на 285 товаров». Неоспоримо также и то, что г-н Дизраэли в этот же день заявил: «Мы не могли цепляться за обрывки и обноски протекционистской системы».

Г-н Гладстон предлагает теперь сократить налог на объявления наполовину, но всего лишь за четыре дня до внесения своего бюджета он возражал против предложения г-на Милнера Гибсона об отмене этого налога. Правда, в результате голосования в палате общин он потерпел поражение.

Этот перечень уступок, сделанных коалиционным министерством манчестерской школе, было бы легко продолжить. Что же означают эти уступки? Они означают, что промышленная буржуазия, как ни слабо она представлена в палате, является тем не менее подлинным хозяином положения и что любое правительство — вигское, торийское, коалиционное — может держаться у власти и отстранять от нее буржуазию, лишь выполняя за буржуазию ее собственную предварительную работу. Проследите британское законодательство, начиная с 1825 г., и вы обнаружите, что буржуазии оказывалось противодействие в политической области лишь ценой систематических уступок ей в области финансовой. Олигархия никак не может понять того простого факта, что политическая власть является лишь порождением экономической власти и что класс, которому олигархия вынуждена уступить экономическую власть, неизбежно завоюет также и политическую власть. Когда сам Людовик XIV издавал при посредстве Кольбера законы в интересах владельцев мануфактур, он лишь подготовлял революцию 1789 г., и ответом на его «l'etat, c'est moi» {«государство — это я». Ред.} были слова Сиейеса: «le tiers etat est tout» {«третье сословие, это — все»[79]. Ред.}.

Другой весьма резко выраженной чертой бюджета является точное копирование политики г-на Дизраэли, «этого безрассудного авантюриста», посмевшего утверждать в палате, что необходимым следствием фритредерской экономической системы явилась финансовая революция, то есть постепенная замена косвенного обложения прямым. И в самом деле, что предлагает г-н Гладстон? Он усиливает и расширяет систему прямого обложения в целях ослабления и сужения системы косвенного обложения.

С одной стороны, он предлагает сохранить в неприкосновенности в течение семи лет подоходный налог. Он распространяет этот налог на целый народ, на ирландцев. Копируя г-на Дизраэли, он распространяет налог на целую общественную группу — на лиц, имеющих доход от 100 до 150 фунтов стерлингов. Он частично принимает предложенное г-ном Дизраэли увеличение подомового налога, проводя это под именем видоизмененного налога на лицензии и увеличивая ставку на эти лицензии пропорционально размеру помещений. Наконец, он повышает прямое обложение на 2000000 ф. ст. распространением на недвижимость налога на наследуемое имущество — мера, которая также была обещана г-ном Дизраэли.

С другой стороны, он ведет наступление на две формы косвенного обложения — таможенные пошлины и акциз: в отношении первых он принимает предложенное Дизраэли понижение пошлин на чай и проводит отмену, понижение или упрощение пошлин на 268 товаров; в отношении второго он полностью отменяет налог на мыло.

Единственным отличием бюджета Гладстона от бюджета его предшественника является то, что Дизраэли был автором, а Гладстон — только плагиатор; Дизраэли отменял акцизы и налоги в интересах землевладельцев [land-interest], а Гладстон отменяет их в интересах городской буржуазии [town-interest]; Дизраэли, провозглашая принцип, был в силу своего исключительного положения вынужден искажать его на практике, в то время как Гладстон, выступая против принципа, имеет возможность благодаря коалиционному характеру министерства, в которое он входит, проводить в жизнь его по деталям, путем целого ряда компромиссов.

Какая судьба ожидает, по всей вероятности, бюджет коалиции и как, должно быть, отнесутся к нему соответствующие партии?

В общем намечаются, по крайней мере, три вопроса, вокруг которых может разгореться борьба: подоходный налог, налог на наследуемое имущество и Ирландия.

Манчестерская школа торжественно обещала противиться всякому продлению взимания теперешнего подоходного налога, этого воплощения «ужасающего неравенства». Оракул с Принтинг-хаус-сквер[80] — «Times» — в течение десяти лет метал громы и молнии против этой «чудовищной несправедливости», общественность же Великобритании вообще предубеждена против системы единообразного обложения различного рода доходов и решительно ее осуждает. Но именно по этому единственному вопросу г-н Гладстон отвергает всякий компромисс. Поскольку г-н Дизраэли в бытность свою канцлером казначейства предлагал изменить подоходный налог, установив различие между непостоянным и постоянным доходом и обложив первый 5 пенсами, а второй 7 пенсами с фунта стерлингов, подоходный налог, казалось бы, становится связующим звеном для образования объединенной оппозиции консерваторов, манчестерской школы и «общественного мнения», представляемого газетой «Times».

Исполнят ли, однако, манчестерцы свое торжественное обещание? Это весьма сомнительно. Им свойственна коммерческая привычка прикарманивать реальную прибыль, предоставляя принципам самим заботиться о себе. А реальная прибыль, сулимая бюджетом г-на Гладстона, далеко не ничтожна. Тон печатных органов манчестерцев уже сделался весьма умеренным и весьма примирительным в отношении подоходного налога. Они начинают успокаивать себя выраженной Гладстоном надеждой на то, что «подоходный налог целиком исчезнет через семь лет», забывая в нужный момент, что покойный сэр Роберт Пиль при введении этого налога в 1842 г. обещал упразднение его в 1845 году; они забывают и то, что распространение какого-либо налога на более широкие слои является весьма сомнительным путем к его предстоящей отмене.

Что же касается «Times», то это — единственная газета, которая выиграет от предложенной г-ном Гладстоном отмены штемпельного сбора с газетных приложений. «Times» приходится платить налог за свои ежедневные двойные приложения, публикуемые на протяжении всей недели, 40000 пенсов, или около 166 ф. ст. 3 шилл. в неделю. Все 40000 пенсов, от взимания которых г-н Гладстон отказывается, целиком пойдут в сундуки «Times». Мы можем поэтому предугадать, что Цербер будет укрощен и станет ягненком, хотя г-н Гладстон и не превратится в Геркулеса. Было бы трудно найти во всей парламентской истории Великобритании более недостойный акт, чем эта покупка г-ном Гладстоном поддержки газеты внесением в бюджет специальной статьи в ее пользу. Отмены налогов на знание добивались главным образом для того, чтобы сломить монополию газетных левиафанов. «Елейный» г-н Гладстон заимствует из предлагаемой меры лишь то, что ведет как раз к удвоению монополии «Times».

В принципе мы признаем, что г-н Гладстон прав, когда он отвергает какое бы то ни было различие между источниками, приносящими доход. Если вы проводите качественное различие между доходами, то вы должны будете также принять во внимание и количественное различие между ними, ибо в девяносто девяти случаях из ста количество дохода и составляет его качество. Если вы станете проводить между ними количественное различие, вы неизбежно должны будете прийти к прогрессивному налогообложению, а идя от него еще дальше, впадете в ту разновидность социализма, которая отличается весьма острым характером и несомненно внушает отвращение оппонентам г-на Гладстона. При том узком и корыстном истолковании различия между постоянным и непостоянным доходом, какое дается манчестерской школой, мы приходим к смехотворному выводу, что доход самого богатого класса Англии — ее торгово-промышленного класса — является только непостоянным доходом. Под видом филантропии манчестерцы стремятся лишь переложить часть общественного бремени со своих плеч на плечи землевладельцев и держателей ценных бумаг.

Что же касается распространения на недвижимость налога на наследуемое имущество, то партия землевладельцев будет несомненно энергично этому противиться. Землевладельцы, разумеется, желают получать, как и раньше, свое наследство без уплаты налога. Однако уже г-н Дизраэли, когда он был канцлером казначейства, признал несправедливость этого исключения, и манчестерцы будут единодушно голосовать по этому вопросу вместе с правительством. Газета «Morning Advertiser» в своем вчерашнем номере предупредила партию землевладельцев, что если она окажется настолько неблагоразумной и будет отстаивать свою точку зрения по вопросу о налоге на наследуемое имущество, то ей придется оставить всякую надежду на поддержку со стороны либералов. Вряд ли существует какая-либо другая привилегия, по отношению к которой британская буржуазия была бы более враждебно настроена, и другой, более яркий пример олигархического законодательства. Питт внес в 1796 г. два билля, из которых один облагал движимость налогом на наследуемое имущество и пошлиной, взимаемой при утверждении завещания, а другой распространял те же налоги на недвижимость. Эти билли обсуждались раздельно, потому что Питт опасался успешного сопротивления членов обеих палат обложению их имений этими налогами. Первый билль почти не встретил оппозиции в парламенте. Голосование было проведено всего один раз, и только 16 членов голосовали против. Второй билль прошел все стадии, но во время третьего чтения не прошел, получив 30 голосов за и 30 против. Понимая, что у него нет никаких шансов провести билль через обе палаты, Питт вынужден был взять его обратно. Если бы, начиная с 1796 г., с недвижимости взимались налог на наследуемое имущество и пошлина при утверждении завещаний, подавляющая часть государственного долга могла бы быть погашена. Единственное веское возражение, которое могла бы теперь привести партия землевладельцев, — это то, что держатели ценных бумаг пользуются такой же льготой. Однако она, конечно, не захочет подкреплять свою позицию такими аргументами, которые восстановят против нее держателей ценных бумаг, обнаруживающих особенную склонность к фискальным привилегиям.

Таким образом, остается лишь один вероятный шанс успешной борьбы против бюджета коалиции, это — блок партии землевладельцев с ирландской бригадой. Правда, г-н Гладстон постарался склонить ирландцев к распространению подоходного налога на Ирландию, снизив им в виде подарка выплату четырех с половиной миллионов консолидированной ренты. Но, по утверждению ирландцев, три из этих четырех с половиной миллионов, получение которых связано с голодом 1846–1847 гг., никогда не рассматривались как государственный долг и никогда не признавались в качестве такового ирландским народом.

Само министерство, по-видимому, не вполне уверено в успехе, так как угрожает досрочным роспуском палаты, если бюджет не будет принят полностью. Это — грозное предостережение для значительного большинства членов парламента, чьи «карманы сильно пострадали от законных расходов во время последней избирательной борьбы», а также для тех радикалов, которые самым ревностным образом придерживаются старого определения оппозиции, а именно — что в правительственном механизме оппозиция выполняет то же назначение, какое предохранительный клапан выполняет в паровой машине. Предохранительный клапан не останавливает работу машины, а обеспечивает ее сохранность, давая в виде выпускаемого пара выход той энергии, которая в противном случае могла бы взорвать все устройство. Таким же образом радикалы дают, подобно выпускаемому пару, выход народным требованиям. Они, очевидно, вносят предложения только для того, чтобы брать их потом обратно, или для того, чтобы найти отдушину для избытка своего красноречия.

Роспуск палаты только обнаружит разложение старых партии. С момента возникновения коалиционного министерства ирландская бригада раскололась на две фракции: правительственную и независимую. Партия землевладельцев также распалась на два лагеря: во главе одного стоит г-н Дизраэли, во главе другого — сэр Джон Пакингтон; теперь, однако, в минуту опасности, оба лагеря снова сплотились вокруг Дизраэли. Сами радикалы расколоты на две группы: мейферцев[81] и манчестерцев. Сила внутренней спайки в старых партиях исчезла, но в то же время не проявляется и сила действительного антагонизма. Новые общие выборы не улучшат, а только закрепят существующее положение.

В результате разоблачений злоупотреблений на выборах авторитет палаты общин пал предельно низко. Но в то же время она изо дня в день вскрывала гнилость своего собственного фундамента, сплошную коррупцию, охватившую самих избирателей. Рискнет ли министерство после всех этих разоблачений апеллировать к этим заклейменным позором избирателям, апеллировать к стране? Стране в целом министерство ничего не может предложить, ибо оно в одной руке держит отказ от парламентской реформы, а в другой — австрийский патент, возводящий его в сан главного осведомителя континентальной полиции[82].

Написано К. Марксом 22 апреля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3761, 6 мая 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Перевод с английского

Печатается по тексту газеты

На русском, языке полностью публикуется впервые