Том и Джерри в гробнице императора

Глава 12 Александрийская библиотека

Джерри откинулся в кресле в своем отдельном кабинете, который ему предоставило руководство Александрийской библиотеки, и нахмурился. Он был раздосадован.

Сказать точнее, он был не просто раздосадован – Гарольд безошибочно определил, что его друг находится в состоянии тихой ярости.

Уже две недели Мышонок бился над загадочным манускриптом, но ни на шаг не продвинулся к разгадке. Его кропотливая работа над расшифровкой текста не приносила никакого результата, его знания были разрознены, поиски – бесплодны. И вообще, все было бесполезно.

Гарольд вошел в комнату, чтобы хоть как-то приободрить своего напарника.

– Что, Данила-мастер, не выходит Каменный Цветок? – пошутил Бульдог.

– Не выходит, – покачал головой Джерри. – Я уже столько времени бьюсь над текстом, но все впустую. Просто лапки опускаются.

– Не унывайте, друг мой! Ведь вы всего две недели сидите в этом кабинете! Что можно решить за такой короткий срок?

– Всего две недели?.. Я сижу здесь целых две недели! За это время я успел бы поймать трех грабителей, двух фальшивомонетчиков, восемь убийц и еще арестовал бы какую-нибудь старушку за неправильный переход улицы! Вместо этого я сижу в четырех стенах над рукописью и не вижу ни просвета, ни выхода!

– Но впадать в отчаяние тоже не выход! Расшифровка старинных документов – это, конечно, сложнейшая наука. Но, если это развеет вас, могу назвать науку куда более сложную. Тысячи ученых работают над ней, и все – без какого-либо прогресса.

– О какой науке вы говорите, Гарольд? – В голосе Мышонка прозвучал неподдельный интерес.

– О метеорологии – науке прогнозировать погоду.

– А-а...

– И не нужно делать такую кислую мордочку. Атмосферные явления наблюдают уже тысячелетия, но хоть кто-нибудь научился верно предсказывать погоду на завтра? И если не одно поколение метеорологов бьется над этой проблемой, то как вы можете разочаровываться из-за того, что не смогли расшифровать миллионолетней давности манускрипт за пару недель?!

– Может, вы в чем-то и правы, – задумался Джерри. – Может, я подхожу к проблеме не с той стороны?..

– А не попробовать ли вам применить к этому свитку метод сравнительного исключения? – предложил Гарольд. – Он нас еще никогда не подводил.

– А ведь это мысль! – оживился Мышонок. – Вместо того, чтобы гадать, что означает данное слово, нужно определить, что оно не означает наверняка! Таким образом я приду к решению проблемы, но только с другой стороны. Нужно попробовать. Где эти записи?.. – Мышонок с головой зарылся в бумаги.

Гарольд на цыпочках вышел из кабинета и тихо закрыл за собой дверь.

– Как там ваш друг? – спросил Бульдога проползавший мимо Книжный Червь Винсент. – Наш директор Беркут Арчибальд внимательно следит за его изысканиями.

– Джерри работает, – шепотом ответил Гарольд. – Меня, признаться, очень беспокоит состояние его здоровья. Он похудел, осунулся, шкура да кости. Еще пара недель – и от него останется одна тень.

– Знакомые симптомы, – заметил Винсент. – А как у него с зубами?

– А почему вас интересуют его зубы? – насторожился Бульдог. – Вы стоматолог?

– Нет, что вы! Я хранитель архивов. Просто мне хорошо известно, как трудно Грызунам дается гранит науки. Многие наши студенты потеряли на этом свои зубы.

– В вашей библиотеке есть студенты?

– Конечно, – гордо кивнул Книжный Червь. – Александрийская библиотека – это гигантский комплекс, который помимо всего прочего включает в себя и Университет. Здесь царит свобода мнений: каждый может высказаться, что вести любой образ мыслей и действовать по своему усмотрению. Наши профессора не препятствуют в стремлении самовыражаться ни физикам, ни лирикам.

– Физики – это студенты факультета точных наук?

– Да. А лирики – это сплошные гуманитарии. Вечное, знаете ли, противостояние: физики недолюбливают лириков, а лирики презирают физиков.

– Наверно, между ними часто возникают противоречия? – спросил Гарольд.

– Противоречия!.. – хмыкнул Книжный Червь. – Это, сударь, мягко сказано. Здесь раньше такие страсти разгорались, что приходилось вызывать пожарную команду. Один раз, помнится, чуть вся библиотека не сгорела.

– Прямо война! – ахнул Гарольд.

– Точно, сударь! Самая что ни на есть война! То физики пойдут войной на лириков, то лирики на физиков... После их баталий обычно камня на камне не остается. Мы трижды строили библиотеку заново, пока, наконец, новый ректор не направил кипящие страсти в безопасное русло.

– Куда? – не понял Гарольд.

– Он предложил им что-то вроде показательных сражений, – пояснил Винсент. – Я как раз направляюсь на одно из них. Хотите со мной?

Сражение должно было состояться в огромном спортивном зале. Ярко окрашенные стены были увешаны разноцветными вымпелами, гирляндами и воздушными шариками.

– Странно, – почесал затылок Гарольд. – Мне всегда казалось, что сражения происходят в чистом поле.

– Это сделано для того, чтобы хоть как-то ограничить театр военных действий. Очень часто битва охватывала весь город, а ведь по правилам в сражении должно принять участие строго ограниченное число бойцов с каждой стороны.

– Вы, я вижу, заядлый болельщик.

– Вообще-то, я мирный Червяк, – смутился Винсент. – Занимаюсь пыльными древностями, пишу диссертацию о последнем Императоре Ящеров... А эти сражения так... Для разрядки.

– Об Императоре Ящеров? Какое совпадение! Мой напарник как раз занимается этим вопросом. Расскажите, умоляю вас, что вам известно о тех далеких временах. Мне очень интересно.

– Хм... А что вас интересует?

– Все. Например, почему их владычество так внезапно прекратилось?

– А кто его знает, – ответил Книжный Червь. – Об этом я как раз и пишу диссертацию. Но приходится работать в основном с легендами, слухами, домыслами... Сохранившиеся с тех времен свитки расшифровать так и не удалось. Может, ваш друг найдет к ним ключ, но, простите, я слабо в это верю.

– И все-таки?..

– Легенды говорят, что Древние Ящеры проникли в тайны богов. Они любили разнообразие, стремились к нему, мечтали о нем и, по всей вероятности, воплотили свою Мечту в жизнь. Не странно ли, что результаты палеонтологических раскопок свидетельствуют о поразительном видовом многообразии Древних Ящеров? Особенно в период последнего тысячелетия их царствования. Создается впечатление, что в те времена не нашлось бы и двух похожих друг на друга особей. Словно они сами изменяли себя по своему вкусу и разумению. Но тише, кажется, выходят бойцы...

Левые двери зала широко распахнулись, и оттуда вывалила ярко раскрашенная толпа студентов. Гарольд вытянул шею.

– Это лирики?

– Да.

– А они фиолетовые от рождения?

– Нет. Это устрашающая боевая раскраска, которая должна привести противника в трепет.

Лирики выстроились в неровную шеренгу и, потрясая бамбуковыми шестами, начали голосить во всю мочь:

– Эй, черствые сухари! Выходи на честный бой! Наши пламенные сердца горят отвагой! Безмозглые жестянщики! Ангидрид вашу перекись через вольтову дугу!

– Это формальный вызов? – поинтересовался Гарольд.

– Нет, традиция, – сказал Винсент. – Надо же ребятам хоть немного разогреться перед схваткой.

Минуту спустя распахнулись правые двери зала, и оттуда выскочила точно такая же ватага, только раскрашенная во все оттенки желтого цвета.

– Губошлепы! Словоблуды! – кричали физики. – Стихоплеты несчастные! Графоманы!

В этот момент главный судья ударил в гонг, и командиры, увлекая своих бойцов в атаку, закричали:

– Вперед! Покажем этим бездарям, где раки зимуют!

Битва началась.

Шеренги покатились навстречу друг другу, шумно столкнулись и образовали кипящий водоворот, откуда доносились отчаянные крики, вопли и оглушительный треск бамбуковых палок.

– Так что же случилось с Древними Ящерами? – напомнил о своем вопросе Гарольд.

– С какими Ящерами? А-а... Ну да. Они нашли какой-то способ воплощать в реальность свою Мечту. Каждый мог стать тем, кем хотел. Они пользовались загадочной Силой, открытой, как они сами утверждали, случайно, а значит, преждевременно. Но они так приспособили эту Силу, что могли строить из своей плоти, как скульптор из глины, что угодно. Отсюда и истоки их видового многообразия на закате Империи.

– А что являлось источником Силы?

– Не знаю, – сказал Книжный Червь. – В легендах часто упоминается Белый Скипетр, но что это такое... Никаких пояснений либо описаний не сохранилось. Ой, смотрите-ка, физики дрогнули... Нет... Еще держатся.

Мимо вихрем пролетел выкрашенный в желтый цвет Марабу. Его преследовал лирик Бородавочник, вопящий так, словно только что получил пятерку по чистописанию.

– Не люблю, знаете ли, Птиц, – хмуро пробормотал Книжный Червь, косясь на Марабу. – Хищники, как наш директор, еще ничего. А все эти Воробьи, Сойки, Куры... С ними нужно держать ухо востро.

– А как судьи определяют победителя?

– Взгляните на шесты, – вытянулся Винсент. – Видите, на концах привязаны шипы Сонного дерева. Если шип хотя бы оцарапает шкуру бойца, тот сразу же заснет часа на три. Тот, кто к концу побоища останется на ногах, и будет считаться победителем.

– Гениально, – восхитился Бульдог.

Между тем, желтый Марабу подпрыгнул вверх и отмахнулся от своего преследователя шестом. Бородавочник пронзительно завизжал, ошеломленно посмотрел по сторонам, закачался и рухнул на пол. Раздался густой, переливчатый храп. Тут же откуда-то выскочили две Гиены. Они ловко забросили спящего Бородавочника на носилки и быстро уволокли его на край площадки. Там они сбросили его на груду таких же храпящих и посапывающих тел. Физик Марабу радостно закричал, воинственно потряс своим шестом и вновь ринулся в гущу схватки.

– Марабу на один день освобожден от уборки территории, – сказал Винсент. – Поэтому он так радуется. Эти студенты, как дети, честное слово...

– Не понял...

– Уснувший... то есть проигравший отрабатывает за победителя один день на уборке территории. Должен же быть хоть какой-то риск в сражении, иначе оно лишено всякого смысла, не так ли?

– Да, конечно, – согласился Гарольд. – Риск должен быть. А что произошло с Ящерами дальше?

– А, вы все о том же... – поморщился Винсент. – Ну, поначалу дело у Ящеров шло хорошо: кто отрастил жабры и ушел в океан, кто отрастил крылья и улетел в небо, кто стал лилипутом, кто гигантом... А потом, через пару сотен лет, им, похоже, стало просто скучно жить. Знаете, как это бывает?

– Нет.

– Ну, Мечта сбылась, а на что-то большее у Ящеров фантазии не хватило. И вообще, к своей Мечте нужно ползти медленно, упорно, преодолевая всяческие преграды. Мечта должна быть высокой и прекрасной, только тогда она становится ступенькой к новым свершениям.

– Значит, Мечта Древних Ящеров была низкой и уродливой?

– Да не было у них никакой Мечты! – отрезал Книжный Червь. – Они пошли на поводу своих темных желаний и в итоге оказались в тупике. Возьмите, к примеру, современных Птиц. Мечтают они, видите ли, вернуться в лоно океана. Какая же это Мечта?! Это темное родовое стремление, память предков. Это все равно, как если бы взрослый мечтал вернуться в колыбельку. Вот если бы Птицы мечтали слетать к звездам, тогда другое дело.

– Но это нереально!

– А Мечта и должна быть нереальной, – заметил Винсент. – На то она и Мечта.

Битва между физиками и лириками подходила к завершению. На поле боя остались только два желтых Суслика и фиолетовый Броненосец. Суслики тщетно пытались пробить его панцирь шипами Сонного дерева. Броненосец был неуязвим. Ему удалось свалить в сон одного из Сусликов, но второй сумел найти щель в костяных доспехах. Броненосец закачался и рухнул, как каменный монолит. Битва была окончена.

На середину зала вышли члены комиссии по перемирию. Они начали подсчитывать потери и составлять график уборки территории на следующий месяц.