Когда Гарольд очнулся, то обнаружил, что лежит в мелком, поросшем тиной и водорослями озерце. Рядом, метрах в двух от него, высился берег. «Повезло, – отстранено подумал Гарольд. – Чуть в сторону – и расшибся бы насмерть.»
Вокруг сидели Лягушки. Время от времени они молча переглядывались, а потом вновь таращили глаза на упавшего с неба Бульдога. Гарольд поднялся на ноги и, постанывая, выбрался на берег. Глубокое безмолвие сменилось возбужденным кваканьем. Некоторые Лягушки нырнули под воду, другие, более отважные, остались сидеть в грязи. Их было около сотни – замечательно зеленых Лягушек, глупых и бестолковых. Помощи ждать от них было нечего.
Под их восторженные вопли Бульдог смыл с себя грязь, потом определил по солнцу направление на запад и углубился в джунгли.
Через несколько десятков метров он наткнулся на остатки воздушного шара. Корзина была сильно искорежена. Все ее содержимое валялось на земле: остатки продовольствия, сломанное снаряжение, алмаз «Лунный Свет»... Алмаз! Память о друге!
Гарольд отыскал свой дорожный мешок и спрятал туда драгоценный камень. Потом тяжело вздохнул и тронулся в путь. Он твердо решил закончить дело, начатое его незабвенным другом Мышонком Джерри.
Метров через пятьдесят Гарольд понял, что идти по джунглям – одно мучение. Лес был почти непроходим. Исполинские деревья росли плотно. Павшие опирались на живые, удерживаясь за них с помощью лиан и плюща, а живые, оттесняя друг друга, жадно тянулись к солнцу.
Приходилось постоянно продираться сквозь колючие заросли, перебираться через упавшие на землю стволы, да еще можно было запросто провалиться в муравейник или, еще хуже, в змеиное гнездо. Жара, духота, тучи мелких кровососов, которые впивались в шкуру, а потом, опьянев, кричали: «Мы с тобой одной крови – ты и я!» – все это делало путешествие по джунглям крайне утомительным.
Несколько раз Гарольд устраивал короткие привалы, но усталость не проходила. Бульдог прихрамывал: сказывались раны, полученные в воздушном бою. Дорожный мешок безжалостно натирал спину.
Еще более мучительным был голод. Но поблизости не было ни столовой, ни ресторана, а переходить на подножный корм было слишком унизительно, и Гарольд уныло тащился вперед, перечисляя в уме те блюда, которые он когда-то пробовал, и те, которые, как он надеялся, ему еще предстоит отведать.
День клонился к вечеру, когда Гарольд, наконец, наткнулся на живое существо. Сморщенный старый Гиббон свесился с лианы и осторожно коснулся его плеча.
– Сударь, – вежливо сказал он, – я уже давно за вами наблюдаю, но никак не
возьму в толк, зачем вы ломитесь сквозь колючие заросли, если рядом с вами, буквально в пяти метрах, проходит широкая звериная тропа, ведущая к нашему чудесному Городу?
– Да? А что ж вы раньше-то этого не сказали? – пробормотал Гарольд, вытирая пот со лба. – Я странник, в этих местах в первый и, думаю, в последний раз. Мне нужно добраться до Одинокой Скалы, но, кажется, я немного заплутал. Вы не подскажете, где здесь у вас гостиница или постоялый двор? Мне крайне необходимы отдых и пища.
– Вот эта тропа и ведет прямиком к Одинокой Скале. Но зачем вам туда? Жуткое место! А никакой гостиницы поблизости нет. И постоялого двора тоже нет. Но вы можете воспользоваться гостеприимством нашего славного Города, сударь...
– Меня зовут Гарольд.
– Гарольд? – Гиббон свалился с лианы и ошеломленно уставился на Бульдога. – Сударь! Прошу вас! Тропа за тем деревом. О, как все обрадуются встрече с вами! Мы и не надеялись... Какая удача!
Несколько озадаченный столь откровенной радостью Гиббона, Гарольд последовал за ним в Обезьяний Город.
Собственно говоря, никакого Города не было и в помине. Когда джунгли расступились, Гарольд увидел увитые лианами руины древнего поселения: мощенные мрамором аллеи, полуразрушенные стены дворца, рухнувшие статуи, остатки акведука... Все это находилось в самом безобразном состоянии, которое плющ и разросшиеся сорняки наделили меланхолическим очарованием.
Мраморные плиты аллеи давно растрескались, стены дворца заросли мхом и лишайником, всюду наблюдался упадок. Гарольд шел по главной улице этого странного Города. Он шагал осторожно, стараясь не наступить на кучи гниющих отбросов и мусора.
Посреди городской площади лениво почесывали брюхо Гориллы, Орангутанги и Шимпанзе. Судя по их высокомерным физиономиям, они представляли собой знать и потому занимали первый, самый нижний этаж города.
Древние руины плотной стеной обступали деревья, на нижних ветвях которых жили Мандрилы, Павианы и Гиббоны. Это был второй этаж города, который занимали состоятельные граждане. Еще выше располагались жилища Мартышек, Макак, Коат и Лемуров. Это были районы простых горожан.
Гиббон подбежал к огромной Горилле, которая, видимо, занимала пост правителя Города, и что-то горячо зашептал ей на ухо. Горилла тотчас вскочила на ноги и с жадным любопытством уставилась на Гарольда.
– Добро пожаловать, сударь! Я – мэр Города Мубанга. Ваше появление – большая радость для всех нас! – сказал он. – Вот уж не чаяли... Наше гостеприимство к вашим услугам.
– Сердечное вам спасибо, – ответил Гарольд. – Я никак не ожидал встретить такую приветливость в этих диких джунглях. Могу ли я рассчитывать на кров и пищу?
Мубанга кивнул в сторону полуразрушенного дворца.
– Вы можете выбрать любые апартаменты в моем жилище. Просто заходите и располагайтесь.
– Покорнейше вас благодарю, – с достоинством поклонился Гарольд.
Гиббон суетливо проводил Бульдога к руинам дворца. После тщательного осмотра Гарольд выбрал одну из комнат. С большим трудом он убрал мусор и устроил себе спальное место из пальмовых ветвей.
Гиббон притащил ему груду копченых бананов и кожаный бурдюк, наполненный мутной водой. Выбирать не приходилось, а кроме того, голод мучительно давал о себе знать, поэтому Гарольд жадно набросился на еду.
– И давно вы здесь живете? – спросил он Гиббона.
– С тех самых пор, как нашего предводителя Мубангу осенило свыше, – ответил тот. – Он и привел нас в эти места. Только здесь, говорил он, может исполниться заветная Мечта Обезьян.
– A-а, знаю. Вы хотите стать Человеками и переделать мир. Или наоборот... Долго же вам придется трудиться.
– Трудиться? – удивился Гиббон. – А зачем нам трудиться?
– Ну как... Ведь только труд может превратить Обезьяну в Человека. Как говорится, без упорного труда не сорвать банан с куста.
– Нет, сударь. Бананов вокруг полно, только руку протяни. Так же и Мечта. Она должна исполниться сама собой, нужно только мечтать на ветвях – и все.
– Ну хорошо, – отступил Гарольд. – А почему ваша Мечта может исполниться только в этом месте?
– Потому что Человеком можно стать только спустившись с дерева и взяв в руки камень, – серьезно ответил Гиббон.
– И это все?
– Нет. Еще нужно встать на задние лапы, выпрямить спину и посмотреть на небо, – добавил Гиббон. – Поэтому каждый вечер мы все дружно спускаемся на городскую площадь с дежурным камнем за пазухой и смотрим вверх.
– И что вы там видите? – полюбопытствовал Гарольд.
– Лично я ничего не вижу. Зрение у меня слабое, а Мартышки украли у меня очки. Но это не важно. Главное, что я наравне со всеми приобщен к таинству. Каждый день я все больше и больше становлюсь похожим на Человека. Так, во всяком случае, мне кажется.
– Кажется?
– Сударь, никто точно не знает, как должен выглядеть Человек. Мубанга говорит, что нижние руки должны превратиться в ноги, а верхние – стать короче. Шерсть должна выпасть, а хвост отвалиться.
– И как? Получается?
– Кое-что получается, – похвастался Гиббон. – С руками дело обстоит пока туго, но шерсть уже выпадает. Правда, жена говорит, что это от старости...
– И когда же вы намереваетесь полностью превратиться в Человека и взяться за переделывание природы?
– Судя по всему, это очень долгий процесс, – задумчиво ответил Гиббон. – Но ради Мечты Обезьяны готовы ждать целую вечность.
– Вечность?..
– Ну, может, чуть поменьше. Лет, эдак, миллион... Самое большее – два...
– Ну, тогда за природу можно быть спокойным, – облегченно вздохнул Гарольд. – А то я, знаете, немного беспокоился.
– Не волнуйтесь, – заверил его Гиббон. – С нашим вожаком мы всего добьемся. Дайте только срок.
– Конечно, конечно, – Гарольд сунул в пасть последний банан. – Миллион лет, говорите? Берите его на здоровье. Можете взять и все два. А какие у вас в Городе вечерние развлечения?
– Сударь...
– Ах, да! Вы стоите с камнями и смотрите в небо. Тогда я, пожалуй, останусь в своей комнате. А вам желаю счастливого время препровождения. Спокойный ночи!
Бульдог растянулся на пальмовых листьях, сладко зевнул и тут же провалился в сон. Однако, спокойно поспать Гарольду так и не удалось. Посреди ночи раздался жуткий грохот, словно мимо пробежало стадо Слонов. Сон тут же улетучился. Гарольд вскочил с пальмовых листьев и напряженно прислушался. В его голове проносились ужасные картины: нападение Ястребов, конец света, превращение первой Обезьяны в Человека...
Ждать пришлось недолго. Раздались неясные шорохи, затем наступила тишина, и откуда-то сверху раздался глухой голос предводителя Мубанги:
– Не волнуйся, дорогая. Это наш младшенький выпал у меня из рук... Нет, он не ушибся ни капельки!.. Даже не проснулся.
Гарольд вновь улегся на свое ложе и попытался заснуть. Но сон не шел. Отовсюду слышались какие-то подозрительные звуки, скрипы, возня. На рассвете он услышал чей-то топот. Дверь распахнулась, и в комнату кубарем ввалилась компания подростков. Они удивленно уставились на Гарольда, словно он был местной достопримечательностью, а потом один из них, самый крупный, дружелюбно вскочил Бульдогу на грудь и сообщил, что они не знали, что гость уже не спит, а то бы пришли гораздо раньше.
– Вообще-то, папаша не любит, когда мы просыпаемся рано, – доверительно сказал старшин подросток. – Говорит, что будущие Человеки должны привыкать просыпаться поздно. А еще он...
Тут старший заметил зрелый банан в руке у среднего. Без долгих разговоров он выхватил спелый плод из рук брата и начал сдирать с него кожуру. Средний моментально бросился отвоевывать свою добычу. Остальные с радостным визгом присоединились к веселой забаве.
Раздался визг, крики, руки мелькали во всех направлениях, и все это происходило у Бульдога на груди. Затем сплетенный мохнатый клубок выкатился за двери. Сражение за банан продолжилось на городской площади.
Едва крики утихли и Гарольд вновь закрыл глаза, как дверь распахнулась, и в комнату заглянула Длинношерстная Коата.
– Общий привет! – сказала она. – Нет ли у вас ананасов? Нет? Какая жалость! Извините...
Вслед за Коатой откуда-то сверху спустилась Львинохвостая Макака. Она устроилась у Гарольда в ногах и начала что-то грызть.
– Доброе утро! Надеюсь, я вам не помешала? Решила, знаете ли, заморить червячка. Я принесла его с собой. Во всем городе не найдется спокойного местечка, где бы можно было поесть с удовольствием... Я с детства привыкла питаться не торопясь. Ничего, что я уселась на ваших лапах?
И тогда Гарольд понял, что пора вставать.
Утро было действительно добрым. Сквозь дыры в потолке и стенах струился солнечный свет. До пустыни Сахары оставалось всего несколько десятков километров, которые Гарольд намеревался преодолеть за три дня пути. А там до Одинокой Скалы лапой подать. Гарольд сладко потянулся и выглянул в оконный проем.
Судя по всему, на площади было общее собрание горожан. Все жители сидели на ветвях деревьев, окружавших городскую площадь, и переругивались, но, тем не менее, отношения между ними были самыми добрыми. На кокосовых пальмах сотни Макак грызли орехи. Чуть пониже, на проспекте Лиан, сидели Павианы и Гиббоны. Их набилось столько, что некоторым приходилось сидеть на плечах товарищей. Еще ниже привольно развалились сановники.
Огромное скопище Обезьян, но при этом все шутили, веселились и передразнивали друг дружку. Собрание почему-то напомнило Гарольду восточный базар. Одни были заняты личными разбирательствами, другие пожирали собранные загодя фрукты, третьи распевали какие-то куплеты... А в центре площади стоял предводитель Мубанга. Он держал речь.
– Ну, сограждане! Не упустим такого случая!
– Вот именно! Метко сказано! Ни за что не упустим! Не в бровь, а в глаз! – дружно раздалось с деревьев.
– Оставим его у себя, пока он не выдаст нам тайну Мечты. Уж он-то ее знает. Его приятель Джерри, по слухам, прочел свиток последнего Императора Ящеров.
– Гениальный план! – вразнобой заорали сограждане. – Вот это план, так план! Всем планам план!
Гарольд поежился. Он понял, что речь идет о его персоне. Стало понятно, почему Обезьяны так радовались его внезапному появлению.
– Все вы знаете, для чего мы собрались в этом Городе, – патетически воскликнул Мубанга. – Нас привела сюда Мечта, которой мы, вроде, как служим. А почему? Потому что мир нуждается в усовершенствовании, и сделать эту работу должны мы. Что нас ждет впереди? Стадии Дриопитека, Питекантропа, Синантропа, Неандертальца... Так мы будем ждать миллион, а то и больше, лет! Неужели так и будем ждать, пока не дождемся?
– Конечно, нет! Так и поседеть можно! Верно говорит! Прямо в десятку попал!.. Ох и головастый, ничего не скажешь!
– Вырвем эту тайну из его горла, а потом воплотим свою Мечту в жизнь! Станем Человеками! Мы сэкономим два миллиона лет!
– Ну и голова наш предводитель! Всем головам голова! Чешет, как по писаному! А когда тайну-то начнем вырывать? Прямо сейчас?
– Нет, к чему торопиться? Подождем до вечера, может, за день он случайно проговорится. А вечером приходите на ночное бдение со своими дежурными камнями. Это будет веский аргумент в нашу пользу!
– Ну хитер! Вот это предводитель! Таких поискать! Скажет, как отрежет!
Собрание начало медленно расходиться. Вскоре на площади, кроме Мубанги, никого не осталось. Предводитель удовлетворенно потер ладони и направился во дворец. Гарольд отпрянул от оконного проема и прижался к стене. Он понимал, что промедление смерти подобно. Нужно было срочно покидать Город Обезьян и спасаться.