Тонкая стена

Глава 2 Муромский затворник

— Эх, дубинушка ухнем, Эх, волшебная ухнем, Эх…….

Поморщившись, Федор, советник князя Муромского Владимира Тринадцатого, захлопнул окно. Надоели эти лешие. Праздник у них сегодня, видите ли, так все Муромское княжество должно на ушах, что ли, ходить? Он подумал, не позвать ли стражу, да приказать отправить этих леших, в глухомань, откуда они собственно то и вылезли. Нозатем, поразмыслив, решил, что в данный момент ему пьяный бунт совсем ни к чему.

Лешие, водяные и другие лесные жители были многочисленной и хорошо организованной силой. Такие союзники пригодятся всегда, тем паче, что на их замирение и присоединение к княжеству ушли долгие столетия. Лесные народы долго не хотели терять свою независимость, но, однажды дав присягу верности князьям Мурома, впредь служили им верой и правдой, охраняли границы и по первому зову являлись, когда начиналась война. Взамен утраченной вольницы они испросили себе право не выдавать беглых людей с равнинных земель и соблюдать свои праздники и обряды.

Так что праздник этот был, как водится в Муроме, не просто пьянкой, а актом сугубо политическим. По сему поводу властям, видимо, тоже надлежало политически промочить горло. Федор вздохнул, плеснул себе из кувшина, стоявшего на столе, медовухи в массивную деревянную кружку и удобно устроившись в кресле, сделал большой глоток. Медовуха была выдержанной и ароматной. Недаром винные подвалы Федора славились своими медами во всех русинских княжествах, а то и в самом Фатерлянде.

Первые несколько глотков этого прекрасного напитка надлежало испить для чистого удовольствия и не загружать голову мыслями о суетном. Федор прикрыл глаза и попытался как бы вобрать в себя весь уют и благоустроение окружающего мира. В небольшое стрельчатое окошко проникал ослепительно яркий, но холодный свет октябрьского солнца.

Сам Федор сидел в тени, но оттого вдвойне приятно было смотреть на освещенные лучами ярко-желтые бревна сруба княжеского дома. В столбе света весело играли пылинки. Федор поставил кружку на стол, откинулся на спинку кресла и крепко задумался. Последнее время он часто, слишком часто прикладывался к кувшину. Время было трудное. Разброд и шатание между шестью княжествами Земли Русинской дошли до точки. Только его дипломатические способности удерживали князей от междоусобной войны.

Так уже повелось, что на Руси реальная власть находилась не в руках князей, а в руках их советников. Причину этого метким и грубым словом определил один из немногих самостоятельных великих правителей Русинов Всеслав — «бабьё». Он знал, что говорил. В отличие от своих иноземных товарок, традиционно быстро выталкивавших сыновей в самостоятельную жизнь, требовавших у мужей обособить выросших детей или отправить их учиться, русинские великие княгини, кем они ни были по рождению, прятали сыночков под подолом до совершеннолетия, жалели их и очень противились обучению отпрысков мужеска пола вне дома. При этом тому же Всеславу, непобедимому на полях сражений, так и не удалось найти оружия против рыданий и ругани княгини Ирины, которыми она встречала всякую его попытку вразумить наследников. Естественно, что среди лоботрясов-сыновей веками действовал отрицательный отбор. Дурак рождал еще большего дурака с хорошей родословной.

Иноземные путешественники писали, что «у русинов прекрасные воины, хорошие сотники и никудышные воеводы». Столь очевидная убогость людей во власти становилась причиной того, что серьезные угрозы и бунты обычно сотрясали Землю Русинов до самых основ. Но, поскольку сами основы эти были здоровыми и незатронутыми «бабьей чумой», то княжества возрождались с новыми властителями, и снова повторялся тот же круг. Уважение к советникам было наследием страшной Большой Замятни пятисотлетней давности, когда брат пошел на брата и, воспользовавшись ситуацией, в земли Русинские со всех направлений вторглись и Синские Маги и Джинны Востока и даже графы и бароны мелких фатерляндских княжеств. Спасли русинов тогда именно Три Советника — Муромский, Новгородский и Степной.

С тех пор Советники выговорили на Большом Княжеском Съезде себе право «уношей избирати из числа людей любого рода и любого племени на всех землях русинских и отчета не несть перед Властью Земной за слова свои, что сим уношам сказаны буде в учениях и трудах их».

Правда Федор знал, что эта многовековая традиция начала мельчать. По крайней мере, во Владимирском и Черниговском княжествах, советники присутствовали лишь для отвода глаз. Правили там сами князья. И это было плохо, ибо за столетия сложилось так, что именно труды Советников, не знавших границ и авторитетов, объединяли воедино пеструю мозаику русинских племен.

В общем, Федор чувствовал, что в воздухе пахло войной. Но он-то прекрасно понимал, что не у одного из княжеств нет силы, способной одержать победу. Поэтому война превратится вмельничный жернов, который будет перемалывать людей, пока не перемелет всю молодежь Руси. И опять из-за рубежей придут соседи, которые спят и видят земли Русинские покоренными и данью обремененными.

Картина вырисовывалась печальная но Федор не привык обнадеживать себя. Его всегда учили исходить в своей деятельности из реальных предпосылок. Да еще этот ректор Муромской академии магии… Федор привык, чтобы маги прислушивались к его словам, а этот Велимир, Небесный маг, слишком независим. Надо будет поставить его на место…

От подобных мыслей эго оторвал робкий стук в дверь. Федор удивленно вскинул брови. Он с удивлением заметил, что кружка медовухи практически не тронута, что наступил уже поздний вечер. У стучавшего должна быть очень веская причина потревожить первого советника князя в такую минуту, или он очень хотел расстаться с жизнью.

— Входи, — недовольным голосом разрешил советник.

Дверь распахнулась, и на пороге появился молодец в белой расшитой рубахе, подпоясанный широким кожаным поясом. За пояс был заткнут резной жезл.

— Всеслав? — удивленно уточнил Федор, — ты каким лешим здесь?

Всеслав был одним из его приближенных слуг, преданным ведун, чей талант был в свое время недооценен в Муромской Академии. Федор оказался тем человеком кто поддержал молодого волшебника, и теперь тот был признателен своему патрону.

Несмотря на внешне грубоватый тон, которым обратился Федор к вошедшему, советник испытывал к молодому ведуну почти отеческие чувства. К сожалению, боги не дали ему детей; очень редко маг мог продолжить свой род, такова расплата за талант волшебства. А Всеслав, как раз чем-то неуловимо напоминал самого Федора. Они оба были высокими и черноволосыми. Только ширококостный Федор казался сухощавым и жилистым, а Всеслав имел обманчивую внешность пухлого любителя медовухи. Однако взгляды у обоих были одинаково цепкими и пронзительными.

— Уважаемый, — поклонился Всеслав.

— Ладно, садись, раз пришел, — махнул рукой Федор. Гость опустился в кресло напротив него.

— Выпьешь?

— Не откажусь, в лесу сегодня холодно.

— Так осень уже, — кивнул Федор и щелкнул пальцами. Перед гостем появилась кружка как две капли воды похожая на кружку советника. Федор собственноручно наполнил ее и, осклабившись в кресле, дождался, пока гость утолит свою жажду. Пил Всеслав, конечно, в полном соответствии со своим внешним образом — нежадно, будто смакуя каждую каплю. Румянец с каждым глотком возвращался на его непривычно побледневшее лицо. Наконец дно кружки снова стукнуло об стол.

— Теперь рассказывай.

— Ну, в общем так. Отправился я сегодня в обычный дозор. До Феньки, деревни леших надо было дойти, да с ихним главным поговорить. Добрался я до деревеньки, встретился с Волохом.

— Он выздоровел? — обрадовался Федор. Лешими правил Совет Старейшин, и одним из его самых уважаемых членов был именно Волох. Но последнее время он много болел, что было странно, так как лешие обычноничем не болели. Ползли слухи об отравлении, во что Федор особо не верил. Лешие не люди. Они более простые и прямодушные. Словно дети.

— Да. Пошел на поправку, — кивнул Всеслав. — Так вот он рассказал мне, что местные лешие-разведчики, которые постоянно рыщут по чащам в поискахудобных болот, наткнулись на странное место. Короче, это большой погреб.

— И что? — зевнул Федор, — Что в погребе-то?

— В том то и дело — понизил голос Всеслав — там оружие!

— Оружие? — Федор подобрался, словно гончая почувствовавшая добычу. Хмельная усталость мгновенно вылетела из его головы — Продолжай! — приказал он.

— Оружие неизвестное. Я сам смотрел. Какие-то непонятные блестящие трубы, торчащие из блестящих кругов. Там, кстати, было несколько листов, кем-то написанных. Я их взял.

Всеслав положил на стол четыре листка, исписанных мелким почерком. Федор взял бумагу со стола. Содержание написанного оказалось интригующим. Текст был написан на едином языке, который знали все маги Лагенвельта. Насколько понял советник, это была инструкция по пользованию тем самым оружием, что лежало в схроне. В конце было написано, что оружие извергает небесный огонь, и с ним надо соблюдать осторожность.

Ситуация показалась Федору немного диковатой. Это было все равно, что найти так никем и не изобретенную живую воду, а рядом — инструкцию по ее применению. Типа «при тяжелых ранениях — пять капель в ухо три раза в день».

— Слушай, Всеслав, а там не был приложен список тех, кого надо казнить этим оружием, а? Или еще какая полезная бумажка?

— Шутите, уважаемый. Но я и сам подумал, что так не бывает. Может, подстава?

— Может…А может, и нет.

Федор не привыкгнаться за чем-то несбыточным, но каким бы не было фантастичным то, что он услышал, инстинкт Советника подсказал ему, что без внимания схрон оставлять нельзя. По крайней мере, погреб надо исследовать. Лично исследовать.

— Так, Всеслав, лешие, что нашли погреб, много их?

— Трое.

— То есть о нем знают они и Волох. Так?

— Да, именно так.

— Сделай все возможное, чтобы все кому известно об этом, принесли клятву «лесного молчания».

— А… — хотел было что-то возразить Всеслав, носоветник поднял руку и тот замолчал.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Такую клятвулешие дают неохотно, так какрасплата за ее нарушение мгновенная смерть, но предложи им несколько болот из нашего Резервного Фонда для поощрений. Хороших болот! Понятно?

— Да, Уважаемый! — сразу повеселел Всеслав.

— И подготовь экспедицию. Небольшую. Можно взять небольшого Змея Горыныча. Унесет он содержимое?

— Конечно, — кивнул Всеслав.

— Спутников бери только самых проверенных. Три богатыря и два мага. Мстислав и Ростислав, подойдут. Богатырей сам выберешь. Летим, как только солнце встанет. И считай это делом государственной важности.

— Конечно, — кивнул Всеслав, — а князь…

— Ему пока не надо знать об этом. Я сам ему расскажу, когда соображу, какой из поездки выйдет толк. Теперь иди. Выспись, завтра у нас трудный день. Встретимся на известной тебе поляне.

— Да, уважаемый.

Поклонившись, Всеслав покинул комнату, а Федор задумчиво хмыкнув, подошел к полке в сенях, взял настой встань-травы и приготовился к мучительной процедуре быстрого протрезвления.

Утро выдалось на удивление хорошим. Осенний лес был отмыт ночным дожем, и лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву, неожиданно и самым необычным образом отсверкивали от еще непросохших капель. Трава, густо засыпанная опавшими листьями, мягко пружинила под ногами. Федор ощутил прилив сил. Лес будто благословлял его на великое дело, устроив ему царскую встречу. В голову ему, словно из ниоткуда, пришла шальная мысль: «А, может, в таких осенних утрах и кроется неведомый и непонятный никому источник природной русинской изобретательности, способности найти необычное решение привычной задачи?» Он удовлетворенно отложил эту мысль на задворки памяти, пообещав самому себе вернуться к ней попозже.

Так незаметно Федор вышел на поляну, где была назначена встреча, и сразу увидел Змея Горыныча. Раскинув головы в разные стороны, Змей жадно глодал сваленный перед ним хворост.

Из подлеска появился маг Ростислав. Он поклонился Советнику и заорал на Горыныча:

— Эй, заканчивай жрать, аспид ненасытный! Потом ведь не взлетишь!

Змей неохотно оторвался от кучи и начал глубоко дышать. Дрессировка Горынычей под полеты с пассажирами была одной из самых трудных магических процедур. По своему разуму змеи редко развивались до уровня, сопоставимого с шестилетним ребенком, и, при всей любви к дрессировщику, постоянно отвлекались на что-нибудь интересное.

Увидев, что змей заиграл мускулами крыльев, Ростислав крикнул:

— Давайте все в небесную ладью!

Небесная ладья была прикреплена стропами к шеям и хвосту змея. Когда змей находился на земле, она валялась на земле за его хвостом, но стоило емувзлететь, как она занимала свое настоящее место у него под брюхом.

Предстоял самый опасный для людей участок полета — отрыв от земли. Горынычи взлетали без разбега прямо вверх, пользуясь уравновешенным выхлопом из всех трех пастей. Мастерство их кормления и заключалось в том, чтобы все три желудка были заправлены одинаково, иначе тысячепудовую животину могло закрутить или сорвать в штопор, а это, как правило, обрывало стропы, крепившие ладью.

Как только Горыныч оказывался над лесом, он разворачивал крылья и дальше начинался спокойный полет. При этом в воздухе Горынычи ничем не уступали своим собратьям-драконам из Фатерлянда, или инкубам с Великого Востока. Были среди них и скоростные модели, и транспортные, хотя по грузоподъемности лучшими в магическом мире, конечно, считались, громадины из Земель Син. Более того, за счет вертикального взлета Горынычи со стратегической точки зрения превосходили драконов, которым для разбега требовались длинные, в сто а то и в двести локтей, ровные полосы.

Рядом с деревней они приземлись через пятнадцать минут. Змей Горыныч оказался молодым и резвым и доставил их достаточно быстро. Пока Всеслав с ведунами разбирался в деревне с лешими и заставлял их приносить клятву, Федор изучал инструкцию, которую взял с собой. Кстати, на ней были рисунки и на взгляд Федора, если оружие работало именно так, как было написано на бумаге, с ним мог справиться и ребенок.

Но вот, наконец появился Всеслав с лешими. Все вновь залезли в небесную ладью, последовало несколько мгновений огненного шторма вокруг, внизу среди торфяных болот забегали водяные. И снова наступила тишина.

Через несколько минут Горыныч опустился на небольшой поляне. Федор похвалил себя за то, что решил взять некрупного змея. Даже этот занял почти все пространство от подлеска до подлеска.

Схрон представлял собой деревянную дверь в земле. Федор вместе с Всеславом отправился в погреб, а остальных оставил наверху. То, что увидел в нем советник, превзошло все его ожидания. Помимо десятка странных приспособлений, о которых рассказывал Всеслав, в погребе еще лежало много больших ящиков. Открыв один из них, он увидел аккуратно разложенные рядами предметы. В инструкции они назывались «снаряды».

— Мы все забираем, — повернулся он к Всеславу. — Зови богатырей. Пусть все тащат в ладью. И корми его лучше. Мы подождем. Взлететь должен ровно. Как стол. А то костей не соберем. Ни его, ни своих.

Через полчаса все содержимое погреба было загружено на Змея. Тот, ошалев от радости, жадно трескал ветки и листья. Примерно через час, Ростислав задумчиво посмотрен на довольную животину, сунул в одну из пастей маленькую, но очень зеленую веточку, и махнул рукой на посадку.

В ладью, на места свободные от ящиков и коробок, забрались люди (лешие остались, на то они и лешие. Они вообще не любят летать) и крылатое средство передвижения устремилось обратно. К Мурому.

Вернувшись домой, Федор приказал перепрятать находки в свой заветный схрон на окраине города. Себе для испытаний он оставил два «метателя», как называлось в инструкции это оружие. Потом он отпустил богатырей, приказав держать им язык за зубами, взял с собой Всеслава и Ведунов и, вновь оседлав Змея Горыныча, отлетел от Мурома верст на двадцать.

Найдя подходящую полянку в лесу, Федор посадил Змея и, сгрузив с него оружие, отпустил полетать.

— Ну что, други, — повернулся советник к внимательно наблюдавшим за ним спутникам, — испробуем оружие?

— Испробуем, уважаемый, — дружно согласились те.

— Так, инструкцию я уже выучил. Ставьте «метатели» на землю, толстой частью вниз. Поставили?

— Да уважаемый.

— Так, теперь вот что…

Советник вспомнил инструкцию и нагнувшись над «метателем», щелкнул каким-то странным рычажком. Дернув еще несколько рычажков, Федор достал инструкцию. Через десять минут он уже знал что делать. И вот оружия были заряжены.

Федор показал ведунам, как наживить оружие и по взмаху его руки они так и сделали. Метатели громко рявкнули, и из них вырвалось нечто, с огромной скоростью и протяжным воем устремившееся в небо. В ту же секунду с неба тоже что-то устремилось вниз. «Ложись!» — рявкнул Федор. Все рухнули лицом вниз. Разглядывая маленького мурашика, ползшего куда-то по своим делам, Федор услышал громкую ругань мага Мстислава. Он вскочил на ноги.

— Что, ранило? Что… — и тут он понял, что произошло. Горыныч решил далеко не улетать и болтался в воздухе локтях в двухстах над поляной. От грохота и страха у бедного животного началась «медвежья болезнь», но улетать он все же боялся еще больше. Извергаемые им воздушные снаряды обрушились именно на тот участок поляны, где стоял Мстислав и довольно метко поразили бедного мага. Тот огромными скачками попытался выскочить из-под обстрела. В принципе, ему это удалось, но последствия были удручающими.

Федор и все присутствующие согнулись вдвое от хохота. Мстислав сначала обиженно заворчал, а потом и сам присоединился к общему веселью. Отсмеявшись, Федор послал Мстислава в ладью переодеться и искупаться, а сам, улыбаясь, погрозил пальцем в небо Горынычу и отдал команду на повторный залп.

Спустя некоторое время снова раздался громкий свист и затем грохот, от которого содрогнулась земля. На этот раз с неба ничего не упало, а в нескольких верстах от поляны, куда, судя по всему, упали «снаряды», советник увидел столбы черного дыма.

— Вперед, — рявкнул он, но потом внезапно понял, что Змей улетел, а таскать на себе увесистые «метатели», дело малопривлекательное.

— Всеслав, ты можешь вызвать Горыныча.

— Вы же знаете, что он раньше, чем через часа два не вернется. Зови не зови. А нового призвать еще больше времени надо!

Что ж, придется постараться ведунам.

— Давайте заклинание полета. — приказал он им.

— Но уважаемый советник, — робко возразил один из них, которого звали Ростислав, — это же огромные затраты энергии…

— Не переживайте, — нетерпеливо махнул рукой Федор, — я выделю вам резервные амулеты. И каждому по два часа в зале Медитаций княжеского дворца.

Ведуны переглянулись. Федор прекрасно их понимал. Да, заклинание полета было одно из самых энергоемких заклинаний и требовало громадного количества энергии. После него, если не рассчитать правильно свои силы, можно было и «копыта отбросить». Но с другой стороны, резервные амулеты полностью восстанавливают исчерпанные магические силы очень быстро, а в зале медитаций собрана огромная библиотека книг по магии с множеством заклинаний, многие из которых неизвестны никому, поэтому мечтой любого ведуна было попасть в нее.

— Мы согласны, — наконец ответил Мстислав и ведуны, ткнувшись друг в дружку лбами, завели свою песнь.

Федор наблюдал за ним со смешанным чувством презрения и зависти. У советника не было магического таланта к боевой или летной магии. Из всех магических искусств он в совершенстве изучил таинство иллюзий и перевоплощений. Оно всегда помогало своему хозяину. Мало кто из врагов мог представить себе, чтохрипло каркающая и кружащая над его головой ворона, на самом деле — первый советник князя Муромского.

Но вот, наконец ведуны закончили. Их шатало от истощения. Зато перед ними, на траве расстелился большой прозрачный ковер.

— Молодцы! — одобрил их труд после небольшой проверки Федор, — хватит слетать туда обратно, а уж позже Змей прилетит.

Они зашли на ковер, и Мстислав прошептал активирующее заклинание слово. Ковер вздрогнул, мягкая ткань натянулась, и стала гладкой как стол. Медленно, постепенно набирая скорость, ковер начал подниматься в воздух.

Советник редко летал подобным образом, и такие полеты сильно отличались от полетов на Змеях и самостоятельных вылетов в перевоплощенном образе. Здесь ты был один на один с высотой и ветром. Можно было, например, подойти на край ковра, и сложа руки на груди, смотреть вперед, позволяя встречному ветру играть с волосами. Федор так и сделал. У него появилось неясное предчувствие, что он вот-вот поймет, как можно использовать метатели для блага Княжества Муромского (и своего личного блага, конечно).

Вскоре они зависли над местом, где поднимался дым. Советник, как ребенок, открыл от удивления рот, обозревая две большие воронки и поваленные вокруг них, искореженные взрывом вековые дубы.

— Ничего себе! — присвистнул рядом с ним Всеслав, — вот это оружие!

— Надо проверить на более серьезных объектах, — произнес советник, у меня родилась пара мыслей…надо опробовать.

Не станет же он рассказывать юноше, что ему просто не терпелось еще раз попробовать это оружие. С другой стороны, надо точно знать его силу и определить тактику применения…

— У нас пока есть время, — заметил советник, оглядываясь на мирно сопевших ведунов, — ты знаешь Брошенный город?

— Да, недалеко отсюда. Несколько пустых деревень Говорят, что там…

— Только не повторяй, как какой-нибудь крестьянин, этот бред. Нет там ни призраков, ни вурдалаков. Единственное, что там может завестись — это мелкие твари. Бесы, чертенята тамразные. Ну, может лесовик забредет. Летим туда.

Вдвоем, они кряхтя затащили на ковер «метатели», и вновь поднялись в воздух. Город лежал в лесной лощине, и на самом деле состоял из множества покосившихся, давно оставленных домов. Их деревянные ряды тянулись вдоль заросших травой мостовых. Над всем этим запустением кружили, хрипло каркая вороны.

Федор вспомнил что на его памяти было несколько попыток возродить этот город, когда-то носивший название Кержач, но в конце концов выяснилось что местная земля попала под какое-то сильное проклятие. Проклятие первозданной силы, наложенное невероятно могучим магом очень давно. Сейчас снять его, может, и под силу некоторым ректорам академий, но кто из этих занятых мужей будет всем этим заниматься?

Ковер он опустил перед городом. Объяснил Всеславу, как заряжать «метатели», а сам поднялся в воздух. То, что он увидел сверху, поразило его до глубины души. Грохот выстрелов, свист и следом за этим две вспышки взрывов в городе. Еще выстрел, еще. Шестью выстрелами «метатели» на глазах у советника превратили северо-восточную часть города в груду дымящихся развалин. При этом сами метатели находились далеко за холмом, и огненный смерч обрушился на город как бы ниоткуда.

— Вот он! Шанс стать настоящим правителем! — мелькнула у советника мысль, — нет, он не сядет на место князя, для этого он слишком умен. Проще управлять правителями со стороны. Не понравился — с таким оружием всегда можно сменить.

Внезапно Федор понял, как использовать метатели. Показательное и таинственное уничтожение малонаселенного городка в любом соседнем княжестве должно сопровождаться предложением склонить голову перед «небесной магией», от которой нет защиты. Такой подход был очень по душе Федору. В нем почти не было крови, а был всепобеждающий страх перед невидимым оружием возмездия, который надлежало культивировать всеми возможными магическими и немагическими средствами.

Оценив красоту получившейся задумки, Федор вновь мысленно поблагодарил осенний лес за вдохновение и отдал команду возвращаться в Муром. Идея была хороша, но, чтобы ее воплотить, предстояло сделать еще немало маленьких, но столь необходимых шагов.