Торнбер

Глава 34

Грэм переместил тела, оттащив их где-то на двадцать ярдов от лагеря, прежде чем снять с них одежду и сапоги. В темноте трудно было сказать, что было ему впору, а что — нет. Куртка и плащ того, кого он ударил ножом, были испорчены, но его сапоги, пояс и штаны наверное ещё были в порядке. Пожитки того, чью голову он размозжил, скорее всего не пострадали. С ними он разберётся утром.

Положив одну скатку на другую, он свернулся внутри, надеясь согреться. Сна он не ждал. Его совесть наверняка не могла этого допустить — но когда он закрыл глаза, и снова их открыл, то обнаружил сияющее в небесах утреннее солнце. Утомлённость его тела взяла верх над его моральным смятением.

Он тихо полежал несколько минут, наслаждаясь звуком пения птиц и игрой солнечных бликов на близлежащих камнях. Его разум был неподвижным, в состоянии покоя. Прошлой ночью он совершил ужасные вещи, но он был осторожен, на глядя на них прямо. В свете дня они казались кошмарами, воистину ужасными, но нереальными.

— Ты проснулся, — заметила Грэйс.

— Похоже на то, — ответил он, садясь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Позже, — сказал он ей. — Нужно заняться делами. — Он встал, и начал перебирать хаотичные остатки лагеря, собирая в кучку вещи, которые оставит себе.

Там было два рюкзака, и в них — достаточно хлеба, сушёного мяса и твёрдого сыра, чтобы двум людям хватило на несколько дней. Он скромно позавтракал, и убрал остальную еду в один из рюкзаков. Одну из скаток он свернул, и также привязал к рюкзаку, а затем осмотрел одежду.

По большей части она оказалась слишком маленького размера, и его собственные дублет и штаны были гораздо лучше, несмотря на то, что предназначались для более цивилизованной среды. Он посчитал везением тот факт, что у одного из мужчин были большие ступни — его сапоги были узкими, но всё же налезали. Грэм сделал на них два небольших надреза, спереди и по внешнему краю, давая своим стопам достаточно места, чтобы ему было удобнее. Волдыри от мозолей он себе позволить не могу.

Он нацепил на себя одну из портупей, и выбрал тот из двух мечей, что был получше, а затем сделал то же самое с луками, натягивая их до упора, чтобы проверить их силу. Он собрал стрелы из обоих колчанов, и пересчитал. «Двадцать три».

Покосившись на солнце, он решил, что было примерно девять утра. Подхватив Грэйс, он посадил её на плечо, и стал спускаться.

— Сосредоточься на склонах, на случай если там ещё засады, — сказал он ей. — А я буду беспокоиться о том, как найти их след.

— Конечно, — сказала Грэйс. — Как ты…?

— Позже, — перебил он. — Значительно позже.

— Ладно, — сказала она, смирившись его неохотой.

К полудню они достигли взгорка, бывшего основанием горы, разделявшей промоину. Грэм теперь уже был далеко от всего, с чем он был хоть немного знаком, и не мог быть уверен, какие были достоинства у каждого из путей, поэтому он никак не мог решить, куда могли двинуться преследуемые ими люди. Любой из путей мог быть тупиком, или оба могли куда-то вести.

Он потратил час, безуспешно проверяя восточную сторону, прежде чем попробовал западный путь. Там он за минуты обнаружил несколько следов — немного взрытой земли, немного притоптанной травы. Решающим доводом стал кусочек кожи, скорее всего от упряжи, которую кто-то зачем-то подрезал.

Они пошли дальше, перебираясь через всё более трудно проходимую местность, или обходя её стороной. Грэм мог бы забеспокоиться о том, что она станет совершенно непроходимой, но знал, что преследуемые уже однажды провели по ней вьючных животных, и наверняка спланировали дорогу заранее. Он не отрывал взгляда от земли, доверяя Грэйс предупредить его о наличии каких-либо скрытых ловушек.

Где-то около середины второй половины дня в его ушах начал нарастать странный звук. С этим звуком он не был знаком — это был далёкий рокот, будто неподалёку были речные пороги. Но воды не было. Низкая каменистая долина, по которой они шли, была сухой, и звук, похоже, доносился сверху, будто само небо его издавало.

— Что это? — задумался он вслух.

— Я не знаю.

Гора слева от них была невысокой, и к её хребту вёл пологий склон.

— Давай поднимемся, — предложил Грэм, — может, сумеем оттуда что-то разглядеть.

Полчаса спустя они были близки к хребту горы. Грэм пригнулся, когда они добрались до вершины, не желая предупредить врагов о своём присутствии. Кто угодно, двигающийся внизу, смог бы увидеть их с расстояния в несколько миль, если они тут встанут.

Звук достиг новых высот, но Грэм всё ещё не мог понять его источник. В поле зрения не было ничего похожего на реку, и открытое небо было чистым, кроме маленькой точки к западу. Он решил, что это, наверное, птица, но она была слишком нечёткой, чтобы опознать.

А потом он осознал, что точка двигалась, но не так, как он мог бы ожидать от птицы. Она прошла через облако, и он понял, что находилась она гораздо дальше, чем он думал — и, соответственно, двигалась гораздо быстрее.

— Что это? — удивился он.

— Я ничего не вижу, — сказала Грэйс. — Моё зрение чудесно для вещей в пределах нескольких сотен ярдов, но дальше этого я не вижу вообще ничего.

— Там что-то летит, далеко-далеко, к западу от нас, — объяснил Грэм. Оно достаточно большое, чтобы я сперва счёл это птицей, но теперь я не знаю, что это.

— А это не может быть летающая машина Графа? — подала мысль Грэйс.

— Она никогда не издавала такой звук, — сказал Грэм. — И в ней было бы видно несколько человек, или, возможно, более крупное тёмное пятно. Не уверен, как она выглядела бы с такого расстояния.

Чем бы это ни было, оно двигалось параллельным с ними курсом. Оно не пролетит прямо над ними, но наблюдая за ним, Грэм решил, что оно пролетит в пределах пары миль. «Наверное, вон над тем пиком», — подумал он, мысленно отмечая горную вершину вдалеке. По мере приближения объекта ему показалось, что теперь ему видно различимые черты.

— Это человек, — объявил он. — Я рассмотрел руки и ноги. Он летит как выпущенная из лука стрела, головой вперёд.

— Значит, это наверняка Граф.

— Разве он может так летать? — спросил Грэм.

— Он делал так во время последней великой битвы, — сказала Грэйс, — как раз перед тем, как сразиться с Мал'горосом. Мне Мойра рассказывала.

— Но он тогда был каким-то чудовищным бого-демоном шиггрэс, — сказал Грэм.

— Готова поспорить, что он помнит, как это делать, — сказала она, — но сомневаюсь, что это безопасно.

«Нападение на его семью вполне могло толкнуть его на такой риск», — подумал Грэм, когда фигура миновала примеченную им ранее горную вершину. Граф летел параллельным курсом, и хотя он ещё был в нескольких милях от них, Грэм видел, что он двигался с невероятной скоростью.

Тут до них докатился гулкий рёв, похожий на гром — звук настолько мощный, что ощущался подобно физическому удару, и Грэм с Грэйс упали, растянувшись на камнях.

— Что это было?!

— Не знаю, — сказала Грэйс. — Ощущение было таким, будто что-то только что встряхнуло мир.

— У меня даже зубы затряслись. — «Насколько быстро он летел?». В рассказах о битве с Мал'горосом он слышал упоминания о чём-то подобном, когда Мордэкай летел с такой скоростью, что казалось, будто небо взрывалось — но он полагал, что это было преувеличением.

— Наверное, он получил весть от Элэйн, — сказала Грэйс. — В доме не было круга, поэтому он, наверное, просто взлетел, и ринулся туда.

— Его ждёт Сэлиор.

— Мне жаль этого бога, — самодовольно сказала Грэйс.

— Это отнюдь не хорошо, Грэйс. До этого Сэлиор боялся выступать в открытую. Он уже сражался однажды с Мордэкаем, и проиграл, и с тех пор Граф победил и других сияющих богов, а также большинство тёмных богов.

— Значит, у него теперь не будет проблем устроить этому наглому ублюдку хорошую взбучку.

— Возможно, — сказал Грэм, — но Сэлиор его ждёт. Он выманил его к себе, неготового, и вдалеке от любых союзников и ловушек, которые он мог подготовить в Камероне. И Граф не такой могучий — или бессмертный, если уж на то пошло, — каким он был, когда сражался с другими.

— Не думаю, что он был таким во время своей первой битвы с Сэлиором, — сказала Грэйс. — Он победит.

Грэм подумал об угрозах Сэлиора, касавшихся его матери и сестры. «Он обязан победить».

— Идём, — сказал он Грэйс. — Нам тут ничего не сделать, как ни крути, так что будем делать то, что можем.

Они снова спустились, и двинулись дальше, следуя редким следам, указывавшим на то, что в том же направлении прошла группа людей и животных. «Я спешу к тебе, Рэнни».

Они шли вперёд, глядя, как солнце заходило за линию гор. С исчезновением солнца воздух стал холоднее, но Грэм вновь продолжил идти, не желая останавливаться, пока они не доберутся до ещё одного места, где преследуемые могли выбрать иное направление движения.

Через несколько часов после наступления темноты начались вспышки.

— Что это была за вспышка? — спросил он.

— Я ничего не видела, — сказала Грэйс, — но если она была издалека, то я и не смогла бы.

Чуть погодя до их ушей докатился раскатистый грохот.

— Похоже на гром, — заметил Грэм. Небо над их головами было чистым, полным ярких звёзд, светившихся на фоне бархатно-чёрного небосвода. Тьму прорезала ещё одна вспышка.

— Думаешь, приближается гроза? — задумалась Грэйс.

— Не уверен. — Ветер начал крепчать, но туч всё ещё не было. Следующая вспышка заставила всё небо засветиться, освещая мир вокруг них резким белым светом, и оставляя контрастные чёрные тени. За горами к югу от них стал мерцать и дрожать равномерный золотой свет, будто там зажгли чудовищно громадный костёр. Ночь разрывалась нескончаемым стаккато гулких взрывов.

— Они сражаются, — сделала утверждение Грэйс.

— Напомни мне никогда не бесить папу Мэтта, — сказал Грэм, пытаясь пошутить, но внутри он беспокоился. «Если он падёт, мы обречены».

— Уверена, Мал'горос жалел, что не знал об этом до того, как сделал то же самое, — сделала наблюдение Грэйс.

«Но Сэлиор-то как раз знал», — заметил Грэм, — «и знал лучше кого бы то ни было».

Ветер превратился в бушующий ураган, и хотя туч по-прежнему не было, небо постоянно разбивали слепящие завесы молний, тянувшиеся от горизонта до горизонта. Громовые раскаты были такими низкими, что казалось, будто тряслись сами горы.

— Нам надо идти дальше, — сказал Грэм. — У меня такое ощущение, что это светопреставление лишь заставил похитителей Айрин ускориться. — Невысказанным он оставил тот факт, что ему хотелось быть как можно дальше, на случай если победит не тот, кому следует.

Они продолжили идти под менявшим цвет небом, которое то освещало землю перед ними как днём, то оставляло их в полной черноте. На юге в небо поднялась новая звезда — яркое пламя, горевшее и пылавшее. От него исходили брызги огня, бившие по горам внизу, в то время как завесы молний, казалось, окутывали его с большой частотой.

Грэм даже гадать не мог, кто был кем.

Он бежал, когда свет был сильным, и останавливался, когда тот исчезал — его глаза больше не были адаптированы к тому, чтобы видеть лишь в свете звёзд. Причудливая битва продолжала бушевать позади них почти четверть часа, прежде чем прекратилась, закончившись устрашающим звуком. Грэм ощутил, как земля под ним подскочила, сбивая его с ног, и крепко приложив его о камни. Мир сотрясся, и небо покраснело, прежде чем угаснуть до мягкой темноты.

Воцарилась тишина, а горевшая в небе звезда исчезла.

— Всё кончено? — спросила Грэйс шёпотом, будто боялась, что сражавшиеся могли услышать её, несмотря на разделявшие их мили.

Громоподобный смех прокатился по земле, будто в ответ на её вопрос. Пылающая звезда снова поднялась в небо, и Грэм понял, что Сэлиор всё ещё был на свободе. Бог победил. Земля снова сотряслась, а затем мир стих, в то время как звезда полетела на юг, в конце концов исчезнув вдали.

— Думаю, он мёртв, — безжизненным голосом сказал Грэм, онемев от шока.

— Не говори так.

— Это был смех Сэлиора. Это он улетел прочь.

Медведица не могла видеть летевшую звезду, но отказывалась впадать в отчаяние:

— Они и раньше считали его мёртвым и потерянным, но это было не так. Я отказываюсь верить, — сказала она.

Грэм подобрал её, и пошёл дальше. Он не ответил на её полное надежды заявление.

— Ты же мне веришь, правда? — настаивала медведица.

Грэм не ответил. Тьма сомкнулась вокруг них, и несмотря на её присутствие он ощущал себя одиноким как никогда. Человек, которого он стал считать вторым отцом, был мёртв — или того хуже. Грэм потащился дальше. «У нас ещё есть Мэтт и Мойра. Они всё исправят, и во имя всех мёртвых богов, я сделаю всё, чтобы им помочь».