Травница

20

Улыбнулась Вадиму, когда он пришёл, чтобы проводить к оврагу. Улыбалась, пока разговаривала с ним. Даже посмеялась над какой-то его шуткой. Но по тому, как он вопросительно на меня поглядывал, стало ясно: обмануть — не удалось. Себя — тоже. Заледенела от напряжения так, что прыгнула в одном месте неуклюже. На подломившихся было ногах удержалась, но от острого конца сломанной ветви увернуться не удалось. Вадиму ничего не сказала, решила смазать йодом царапину на плече позже.

— Оля, что случилось?

— С чего ты решил…

Мы вернулись с пробежки, и я сразу пошла на кухню — готовить отвар. Вадим велел Регги сидеть у входной двери, а сам пошёл за мной. Раньше он сразу уходил… Встал рядом: серые глаза внимательные, рот твёрдо сжат — пытается понять.

— Оля, давай без недомолвок. Что случилось?

— Хорошо. Давай без них. Ничего.

— Ну ладно. А чего как ёжик сегодня? Куда ни глянь — сплошные колючки.

— Уговорил. Признаюсь честно: наверное, не выспалась — голова побаливает. Высплюсь — приду в норму. — Почти не соврала: видела себя мимоходом в зеркале — мешки под глазами, глаза потухшие, брови страдальчески домиком и опустить — никак.

Он открыл рот что-то сказать, но промолчал и вышел. А я в каком-то странном оцепенении вскипятила воду, заварила набранные травы и привычно спрятала чашку в шкафу… Через холл к своей комнате пробежала так, как будто за мной гнались.

Весёлое начало понедельника…

До пробуждения Сергея времени оказалось достаточно, чтобы я занялась не только поцарапанным плечом. На кисти, за которую он меня схватил во сне, остались отпечатки его пальцев — почерневшие синяки. Смазала йодом. А потом… Сначала думала просто намотать что-нибудь на кисть, чтобы никто внимания не обратил. Потом сообразила, что таким образом, наоборот, привлеку внимание к себе. И, скорее всего, с Сергея станется снять её… А я не хочу, чтобы он ко мне прикасался.

Поэтому я взяла крючок, взяла "хэбэшные" неокрашенные нитки и связала что-то вроде манжета: с одной стороны ровно, с другой — ажурно, а затем к ровному краю довязала цветы. Не слишком бросается в глаза, не прицепятся, зачем я это надела, и синяков не видно. Мельком подумалось, что неплохо бы нашить на "браслет" всякого бисера, чтобы штучка походила на что-то в стиле хиппи. Порассматривала вещицу, примерила на руку — точно, синяков не разглядеть. Бросила взгляд на часы — время есть. И пришила к паре цветочков пуговицы, выдранные из старой блузки, которую я уже не надену — после купленных-то. А потом махнула рукой и быстро связала цепочку от уже готового цветочка. Типа — колье. Всё, летний дачный гарнитур есть. Пусть выглядит наивно, но главную свою задачу выполнит — маскировку-то.

Стоило стараться.

Сергей при виде меня только кивнул и продолжил разговор по мобильному телефону. Ни слова о ночном происшествии. Только рассеянный взгляд на руку с вязаным "браслетом". И я обрадовалась. Правда, лицо так и осталось каменным. Хорошо ещё, и голову опустив, работала. И он не видел, что я слишком спокойна. Улыбаться — просто не могла. Рот напряжением стиснуло железно.

— Вадим сказал, завтракать не придёшь — будешь спать? — полувопросительно сказал Сергей, когда уже вышла из ванной.

— Буду спать, — с трудом разжимая губы, подтвердила я. Зачем он спрашивает? Если бы я и завтракала, то с Андреем, а не с ним. Он же должен это понимать. — Я пошла.

Он промолчал, и я закрыла дверь за собой.

Вчера я сделала ему три перевязки, потому что диета и снадобье дали очень неплохой результат, и отторжение мёртвых тканей пошло сильно и быстро. Судя по виду кожи и по тому, сколько я сейчас срезала гнилых обрывков, трёх перевязок сегодня не понадобится. Хватит двух. Значит… И все будут думать, что я сплю… И Вадим с Регги ушёл. И Андрей собирается на рынок, а прежде втихомолку заедет за Аней.

Сбежав с лестницы и влетев в комнату, я захлопнула дверь. До вечера меня никто не хватится. Никто не удивится, если просплю и обед.

Я быстро убрала покрывало с постели, взбила подушки и решила с помощью своих вещей изобразить очертания спящего, отвернувшись к стене, человека, после чего укрыть всё это тонким одеялом. Вывалила вещи с полок на кровать и вдруг замерла, вглядываясь в них. Большинство — новые. Вспомнила, как покупали каждую. Как весело было. И… Только сейчас начала прозревать…

Это был всего лишь четвёртый день моего постоянного пребывания в этом доме. Андрей сказал, что Сергей мне дал аванс и можно на него купить что угодно, потому как именно сейчас можно съездить на рынок — вместе с ним, с Андреем. И я так обрадовалась сумасшедшим деньгам, что не подумала, что я в этом доме еле-еле несколько дней (какой уж тут аванс?), а из памяти совсем вылетел утренний эпизод с неудачной пробежкой по лесу. Мои кроссовки "кокнулись", и я побежала в босоножках, которые тоже "на ладан дышали". Вадим ни слова не сказал про обувку. Мне. Просто предложил не бегать, а погулять по лесу, болтая о том о сём. Типа — не заметил. А потом появился аванс.

Ноги ослабели, я свалилась на постель и зарыдала, с трудом удерживаясь, чтобы — не в голос. Поняла, что сейчас не выдержу, схватила подушку — и уткнулась в неё.

Я не понимаю!.. Какого чёрта со мной происходит?! Со мной в доме Сергея обращаются как с желанной гостьей, помогают во всём, так почему же я стала такой плаксивой?! Я сильная, я всегда разруливала все ситуации, в которых мне было плохо. Разруливала по-всякому: или решительно переламывала их, или напрочь уходила из них. Почему же я сейчас ничего не могу? Почему меня всё время тянет приподнять "браслет" на кисти и посмотреть на синяки?! Почему меня трясёт, как только вспоминаю, как Сергей почти спрятал меня сегодня ночью в своих…

Хватит уходить. У меня есть работа — не бей лежачего. Мне за неё платят так, как нигде и никто не платил бы. Я живу в прекрасном доме, на полном довольствии. Времени свободного — полно. Подумаешь — хозяин заигрывает с наёмной прислугой! Перетерплю. В конце концов, с темпами его выздоровления мне здесь долго всё равно не пробыть. А потом, может, и Лина привыкнет к запаху и сама начнёт делать перевязки. Я ей покажу, как они делаются… И тогда… С глаз долой — из сердца вон всю эту компанию.

Я шмыгнула и провела под носом ладонью. Поискала платочек или салфетку. Взяла из вазы яблоко, куснула его — и снова разревелась.

Через полчаса, обняв подушку, я спала — так крепко, что не услышала, как открылась дверь в комнату, как заскрипели колёса кресла, когда им пришлось преодолевать низкий, едва обозначенный порожек. Мне только снилось, как Сергей боком остановил своё кресло рядом с моей кроватью, как осторожно приподнял мою свесившуюся руку и осторожно же отогнул "браслет". Как он просидел некоторое время так, спокойный и даже бесстрастный, тихонько баюкая мою руку в своих ладонях.

… Когда я проснулась, глазам не поверила. Пятый час! Вот это я поспать! Глянула на разобранную постель, поверх которой спала, привела комнату в порядок, расчесалась и только после этого пошла умыться. Немного озадаченная, я увидела рядом с дверью в мою комнату, на диване, явно тоже только что проснувшегося Вадима. Регги спала возле входной двери… Он сонно улыбнулся и деликатно прикрыл зевок.

— Привет! Выспалась?

— Ага. А ты почему здесь?

— Сергей дал втык. Он считает, что я плохо исполняю обязанности телохранителя и что, вместо того чтобы дежурить около него, я должен находиться только возле тебя.

— Подожди. Ничего не понимаю. Давай я умоюсь, чтобы прийти в себя, а потом ты мне объяснишь, в чём дело.

— Угу. Умойся. А я сразу после тебя.

После ванной мы оба, не сговариваясь, только переглянувшись, вошли в кухню.

Андрей нам оставил прямо на столе тарелки с какими-то вкусными салатами, и мы с Вадимом налегли на них, с удовольствием запивая томатным соком. Заморив червячка, я бдительно поинтересовалась:

— Ты ведь не собираешься замалчивать то, что сказал мне?

— Баш на баш, — хитро прищурился Вадим. — Я скажу то, что интересует тебя. Ты — скажешь то, что очень интересует меня.

— А у меня такое есть — интересующее тебя? — удивилась я.

— Как ни странно — да. Начнём? Оля, что произошло в промежутке от твоего выхода из комнат Сергея и до того момента, как ты зашла к себе?

— Ничего не случилось, — искренне ответила я. — Я зашла к себе живая и здоровая.

— Хорошо. Я не так выразился. Ты никого не встретила, выйдя от Сергея?

Что он имеет в виду? Допрашивает, как настоящий следователь. Хочет узнать, встретила ли я Александра? Зачем?.. Вадим вздохнул и предложил:

— Оля, возможно, ты думаешь, что я занимаюсь ерундой. Но то, что для меня важно, я всё-таки узнаю. Поэтому сделаем так. Я расскажу, что именно произошло с тобой, а ты подтвердишь или скажешь, что этого не было.

— Да я…

— Выйдя от Сергея, ты разговаривала с Шуриком. Так?

— Так, мистер Шерлок Холмс, — хмыкнула я. И сразу полюбопытствовала: — А ты как догадался? Или преступник сам сознался, что он говорил со мной?

— Минут через пять после того как ты ушла, пришёл дежурить Андрей, поскольку выспался. Я спустился в холл. Там ещё пахло куревом, а на крыльце валялась сигарета.

— Точно, ты — Шерлок Холмс.

— Оля, может, я и Холмс, но не телепат. О чём с тобой говорил Шурик?

— Ни о чём. Мы поздоровались и разошлись.

Вадим снова внимательно взглянул на меня и пожал плечами. Я про себя хмыкнула: что, я такая выразительная, что по мне сразу всё прочитать можно? Ну и пусть. Встреча была, разговор был. Но говорить о нём я не собираюсь. Это… слишком личное…

— Я ответила, — напомнила я. — Теперь ты. Почему Сергей считает, что ты плохо исполняешь обязанности телохранителя?

— Потому что меня не было рядом с тобой, когда ты разговаривала с Шуриком.

Ёмко и исчерпывающе.

— Я не фарфоровая, если что, и с одним точно справлюсь, — усмехнувшись, сказала я. — И, попытайся Шурик мне что-нибудь сделать, боюсь, можно будет пожалеть, что телохранителя приставили не к нему.

— Не увиливай, — спокойно сказал Вадим. — Я не о том, и ты это понимаешь.

— Хорошо, увиливать не буду. Разговор был. Точнее — мы перебросились репликами. Но мне не нравится, когда обо мне хотят знать всю подноготную. Поэтому про реплики я говорить не буду.

— И не надо, — опять-таки с каменным спокойствием сказал Вадим. — Зная Шурика, нетрудно предсказать, что он сказал тебе какую-то… мягко выражаясь, мерзость. Этот змеёныш умеет кинуть словечко-другое так, что в самом мирном месте немедленно начинаются войны.

— Мерзостей он не говорил, — возразила я. — Сказал правду и только правду.

— Правду тоже можно преподнести так, что она может стать поводом к концу света. — И безо всякого перехода добавил: — Красивая у тебя штучка на руке.

— Тебе нравится? — недоверчиво покосилась я на него. — Это будет комплект! Я хочу сюда ещё один браслет довязать. А ещё пару штучек на ноги.

Но Вадима подробности уже не интересовали. Он как-то так задумался над своей опустевшей тарелкой, что стало ясно: лучше у него ни о чём не допытываться.

Через Андрея я передала Сергею, что ноги перевязывать буду ему сразу перед сном или после ужина — на его усмотрение. Он ответил по мобильному, что будет ждать меня сразу после ужина. Говорили ровно, по-деловому.

Ни то ни сё — ужинать после плотного полдника, который нам оставил Андрей.

Тогда мы: я и Вадим — отправились на пруды. Это Вадим рассказал про них. Здесь, недалеко, у ближайшей деревни. У них такая чистая вода, что даже искупаться можно, а на песчаных пляжах — позагорать. Взяли по пакету, сунули туда купальные принадлежности и пару свёртков со съестным, взять которые настоял Андрей, и ушли в поход. Точнее — поехали. Когда вышли к воротам в усадьбу, в маленьком сарае обнаружился мотоцикл. Вадим показал, как держаться, и мы рванули. Сначала по асфальтовой дороге, потом свернули на широкую тропу за дачным посёлком — в лес.

Пруды — обалденные! Как выехали из леса, а там — красотища: песок, спокойная, тёмно-зелёная вода, а за ней — снова лес, ветвями к воде! На песок заезжать не стали. Вадим с умом всё сделал. Оставил транспорт на самом видном месте, и мы пошли к пляжу. Там загорали три человека. Какая-то парочка, а чуть подальше от них — тоненькая девушка с солидной корзиной рядом. К ней, к девушке, Вадим решительно и зашагал. Я ещё встревожилась:

— Мы же помешаем ей. Давай чуть в стороне!

Но мой телохранитель только улыбнулся и не сбавил шага. Девушка при нашем появлении встала и оказалась рыженькой, большеглазой и очень смешливой.

— Дамы, позвольте вас познакомить. Это Оля — объект моей охраны, — чуть насмешливо представил нас Вадим. — Это — Алёна. Моя жена.

Алёна оказалась не только смешливой, но и болтушкой. Рядом с не очень высоким, но широкоплечим Вадимом она выглядела, как тоненькое деревце при могучем дубе. Она схватила меня за руку (Вадим еле успел взять у меня пакет) и потащила раздеваться к кабинке, отчего я немного оторопела: здесь и кабинки есть? Минут через десять мы болтали, как подруги, которые не виделись с полгода и у которых скопилось столько нужной для пересказа информации!.. Господи, так много я не смеялась давно! Мы болтали обо всём на свете, успели повизжать в довольно холодной воде пруда — хоть Вадим и сразу предупредил, но всё равно прохлада оказалась неожиданностью. Даже сплавали на другой берег пруда — полюбоваться на кувшинки. А потом — пикник.

Я — растаяла. То напряжение, которое мёрзлым комом застыло во мне, ощутимо начало плавиться в тепле дружески настроенных ко мне людей. Алёна не давала мне покоя, чтобы я задумалась над чем-то, постоянно сбивала с мысли о тяжёлом, но делала это так легко и непосредственно!.. Она здорово была похожа на лёгкую бабочку, порхающую по самым медовым цветам. Только бабочку щебечущую и хихикающую. Иногда я успевала присматриваться к ней и Вадиму — и завидовала, замечая, с каким обожанием он смотрит на жену. А с какой улыбкой она взглядывает на него!..

Мы оставили Алёну на пляже перед закатом. Вадим сказал, что до их дачи добраться нетрудно — минут пять деловой ходьбы. А пойдёт она с той парочкой, которая на пляже отдельно сидела, занятая только собой. Выяснилось — соседи по даче.

Уже на территории усадьбы мы выехали на площадку перед крыльцом дома, где нас встречал Сергей. Я сжалась, но Вадим взял у меня мотошлем и спокойно сказал:

— Всё нормально. Я предупредил Сергея, что мы едем купаться.

Расправив плечи, я пошла к крыльцу, насторожённо присматриваясь к хозяину дома. В двух шагах от меня он кивнул и улыбнулся:

— Как позагорали?

— Нормально, — откликнулась я, удивляясь, почему рядом с ним нет Лины.

— Ну что? Пойдём займёмся делом?

— Иди, — сказал Вадим, — Пакеты с посудой я сам занесу.

Хозяин дома развернул кресло к двери, которую я поспешно открыла ему.

На этот раз, поднимаясь по пандусам, Сергей не взял меня за руку.

Натужно загудел моторчик. И кресло въехало на второй этаж. Я пропустила Сергея вперёд — двери в апартаменты оказались открытыми.

Воровато оглядевшись в коридоре, нет ли где Лины или Александра, я юркнула вслед за Сергеем в комнаты и закрыла дверь.

Уже оттирая с его ног гнилую слизь, я осмелилась предложить:

— Сергей, а давай я научу Лину, как ухаживать за твоими ногами? Это же легко.

— Не Лина дала мне гарантии, что поставит меня на ноги, — насмешливо сказал он, сидя с закрытыми глазами.

В наступившем молчании я решила, что, кажется, понимаю его. Бывшая жена слишком воздушна, чтобы убирать грязь, даже если эта грязь — болезнь её любимого человека. Я могла представить, как ухаживает за Вадимом Алёна, заболей он. Но не Лина.

Додумать не успела. Обычным телефонным звонком зазвенел мобильный Сергея. Он поднял трубку к уху, выслушал говорящего и, ухмыльнувшись (я насторожилась), тоном людоеда при известии, что еда сама бежит под окна его дома, сказал:

— Впусти его. — И, склонившись ко мне, предупредил: — Пока не начинай обмазывать. Чуть позже.

Шаги бегущего человека я расслышала ещё за закрытой дверью. Человек бежал так, словно ему плевать было, что он бежит, грохая изо всех сил ботинками. Я хотела было встать, но Сергей как-то лукаво мотнул головой — сиди, мол, и я осталась на месте. Хоть и приготовилась, чуть что — бежать.

Альберт влетел в комнату так, что стал похож на перепуганного и обозлённого мальчишку, а не на того бога, которым я видела его в тот, первый раз. Куда девалась его привычка нависать над более слабым? А что произошло с его модным причесоном!.. Уже с порога, забыв о своей значительности, он зарычал:

— Я к тебе как к человеку обратился! Ты что сделал?! Я же просил тебя помочь! Ты же сказал — поможешь!!

— Я не сказал — помогу, — спокойно ответил Сергей. — Я сказал — посмотрю, что можно сделать. А это две большие разницы.

Затаив дыхание, чтобы не попросили выйти, я сжалась в клубочек, сообразив: Сергей каким-то образом, по-своему решил ту проблему, с которой к нему приходил Игорь. И решил её так, что взбеленился Альберт. Он-то тут каким боком? Осторожно кидая короткие взгляды, я с определённым удовольствием обратила внимание, что теперь растерянный Альберт кажется особенно беззащитным и даже несчастным.

— Ты понимаешь, что убил меня тоже? — почти прохрипел Альберт. — Ты же видел, что я его партнёр! Ты это специально сделал? Да?! Чтобы меня уничтожить?!

Короткий взгляд наверх, на Сергея. Уже не насмешка, не ухмылка, а покровительственная улыбка старшего, каким хозяин дома и является.

— Не торопись с выводами. Оля, извини, мне нужно к столу.

Я торопливо встала и отошла к дивану.

Сергей приблизился к столу, быстро разложил бумаги и две из них положил перед подошедшим Альбертом.

— У тебя есть выбор, — негромко, но слышно мне сказал Сергей, всё с той же покровительственной улыбкой, только приобретающей странный привкус насмешливого выжидания, глядя на кузена. — Вот два документа. Этот — купчая на продажу фирмы. Тебе осталось только поставить свою подпись — и ты получишь всю сумму, которая прописана в правом верхнем углу. Вторая бумага — перевод всех обязанностей двух компаньонов на одного, обретающего с этого момента, ввиду неплатёжеспособности одного из двоих, все права хозяина фирмы. Это были единственные два решения, которые вообще могли бы спасти дело и получить деньги. Итак, выбор за тобой.

Еле дыша, я следила за сценой у стола, видя его участников в профиль. Насколько я поняла Сергея, он разорил Игоря и поставил братца перед проблемой: получить все деньги за фирму, выставленную на торги, или стать её главой и получать с неё прибыль в одиночку. Без компаньона. Без Игоря.

Сергей тоже наблюдал за кузеном. Интересно, видит ли он то же, что и я? Как быстро сменяется на лице Альберта одно выражение на другое? Жадность, отчаяние, желание схватить бумаги и злоба, что нельзя получить всё сразу. Да, именно эту жалость я и видела: жаль, что нельзя получить деньги за фирму, жаль, что одновременно нельзя стать её хозяином. Игорь, кажется, был забыт — перед лицом таких перспектив.

Вот что имел в виду Сергей, когда говорил о себе как о разносторонне деятельном пирате. Я кое-что слышала о таком — о том, как разоряют фирмы или, наоборот, их приводят в порядок — за бешеные проценты. Этим занимается Сергей?

На что же решится Альберт? Если он возьмёт деньги, Игорь останется ни с чем. Если станет главой фирмы, Игорь будет с небольшими, но с деньгами.

Альберт оглянулся на дверь, словно ожидая, что вот-вот Игорь войдёт сюда, облизал губы — и, взяв ручку со стола, нагнулся над бумагой слева. Насколько я помнила, эта бумага — купчая… Сергей искоса посмотрел на меня.