Травница

21

То ли днём слишком разоспалась, то ли ещё что-то, но сна — ни в одном глазу. Ворочалась на постели и так, и сяк… И подушку обнимала, и попробовала одеяло оседлать — есть у меня такая любимая привычка для засыпания… Никак… Только зря Стаха пинала время от времени. Кот всё старался на ногах устроиться, а я всё спихивала его, хотя раньше почти не обращала внимания на тяжесть. Но сейчас "синдром беспокойных ног" разбушевался вовсю. Даже привычного Стаха трудно выдержать…

Додумалась "позвать" на помощь. Представила полный набор: и валериану, и хмель (кстати, тоже неплохо набрать бы для личной "думки"), и мяту… Бледно так что-то мелькнуло среди углов. Может, я полусонная, вызвать по-настоящему не смогла…

Наконец встала и решилась погулять на улице. Может, свежий воздух среди деревьев и вечерний аромат трав и цветов разгрузит голову и даст спокойно поспать… Тем более Вадим наверняка рядом, если не обходит дом. А если и обходит — подожду на крыльце… Но сначала на кухню. Иногда помогает заснуть, если водички попить. Быстро натянула джинсы, всунулась в первую попавшуюся футболку, привычно распущенные на ночь волосы сверху быстро пригладила — а, в темноте все кошки серы! — и вышла в холл.

И — перепугалась!

Только дверь закрыла, только повернулась лицом к просторному помещению, как от моих ног порскнул, будто ужаснувшийся заяц, белый волк — и кинулся к лестнице наверх. А следом за ним!.. Багряной метелью, будто кровью, брызнули яркие даже в приглушённом свете холла лепестки мака. Тревога в одно мгновение превратилась в бешеное, не рассуждающее стремление взлететь на второй этаж. Тем более что маковая волна взметнулась фонтаном вокруг меня — и снова бросилась к лестнице.

Наплевав, что там должен хоть кто-то дежурить, я рванула вслед зовущей, полыхающей тёмно-алой тревогой волне. Как очутилась на втором этаже — не помню. И как пробежала общую комнату апартаментов — с грохотом, наверное?! — а, тоже плевать!

В спальню буквально влетела.

Чёрт… Картинка маслом: смятая постель; на полу, на стянутой с постели простыне, сидит, кривясь от боли, Сергей — ноги вразброс; сбоку — инвалидное кресло. И как-то сразу стало понятно, что он хотел пересесть в кресло — и, наверное, забыл, что колёса на тормоз не поставлены. Съехал с кровати. Ладно, та ещё не слишком высокая, но ударился ногами, кажется, сильно…

— С ума сошёл?! Позвать кого-нибудь не судьба?!

Я бросилась перед ним на колени, вконец растерянная: мне его точно не поднять! Только руки протянула, ещё не зная, что делать, как он сам вдруг схватил меня за плечи и усадил рядом, обняв. Руки сильные, от напряга стиснул так, как будто чем сильнее, тем ему легче. Заглянула в глаза, а они больные совсем… И сама прижалась… А потом опомнилась, наклонилась было вперёд — не пустил.

— Куда… — шёпотом.

— Обезболивающее… Сейчас…

— Сиди…

Не отпуская меня, откинулся к кровати. Дыхание частое, губы пересохли. Я снова прижалась к его плечу, упрямая. Голова-то всё равно склонённая. Мне этого хватит. Руку, снова оплетённую травами и цветами, подняла немного (получилось, правда, только плечо приподнять) — и представила, как ладонью поглаживаю его ноги. Пусть под плёнкой, пусть под тонкими спортивными штанами, но спрятанная под ними кожа и ушибленные падением мышцы почти сразу откликнулись на моё бесконтактное прикосновение. Ладонь засвербило, пошли мурашки по коже… Получилось, получилось! — аж сама не поверила сначала, что у меня такое выйдет. Минуты не прошло, как Сергей начал ощутимо опускать плечи и глубже дышать. И расслабил руки… Господи, что за место здесь, что чуть не колдовство так легко сбывается?..

На скрипнувшую дверь мы подняли головы. Стах. Увидел нас — хвост кверху.

— Стах, сходи за Андреем? — тихонько предложила я.

Ковёр из "гусиных лапок" окружил кота, а потом плеснул в дверной проём.

Кот постоял, задумчиво глядя на нас и медленно опуская хвост, потом вышел.

— Ты… колдунья…

Тёплое дыхание сверху вниз мягкой волной по моему лицу… Это не я колдунья. Это дом у тебя на месте колдовском…

— Где Андрей? Почему он не у тебя?

— Пошёл подогреть твой отвар. Бессонница у меня.

— Значит, зря Стаха послала.

— Ага… Как подумаю… Стах подходит к Андрею, мявкает на него. Андрей пугается и бежит на второй этаж.

— Угу. А Стах бежит позади — и лапой его, лапой, чтобы не сбавлял бега.

— Ты… почему в джинсах?

— У меня тоже бессонница. Хотела подышать в саду… — Я замялась. — А потом вдруг подумала: надо посмотреть, не забыл ли ты отвар выпить.

— Это ты хорошо думаешь…

— А ты — почему?

— Тоже… Хотел в сад… подышать… — И вдруг таким шёпотом, что еле расслышала, только губы тепло задевали ухо, двигаясь: — Целый день тебя не видел.

От страха меня таким холодом обдало, а сердце заколотилось так сильно, что я ссутулилась, пережидая боль… Как я могла не подумать… Я не способна на чувства, но Сергей-то… Говорят, это легко — влюбиться. Особенно в того, кто помогает, кто ухаживает, на кого надеешься. Я-то не слишком часто именно ухаживаю за ним, но ведь ему, в таком положении, много ли надо? Я — рядом, вот он и… В следующий момент я перестала дышать: прядь белых волос скользнула по моему лицу, плечо за моей головой пошевельнулось, и ладонь Сергея скользнула по моей голове.

— Повышенная лохматость, да? Почему ты постоянно не ходишь с распущенными волосами?

— Жарко, — только и прошептала.

Поднять голову я не осмеливалась — сразу задену его лицо. А он ещё раз погладил и положил ладонь на моё плечо.

— Расслабься. Не укушу. Давай просто посидим.

И мы сидели, пока не пришёл Андрей.

Он зашёл и вздохнул, глядя на нас.

— Я же просил, Сергей: подожди меня. Нет — обязательно всё по-своему надо сделать, — он ворчал, смешно выговаривая ему и одновременно хлопая себя по карманам, пока не вытащил мобильный.

— Какого чёрта? — недовольно сказал Сергей.

— С пола мне тебя в одиночку не осилить… Вадим? Поднимись к Сергею.

Ещё и Вадим?! Я рванулась из рук Сергея — тот удержал, только вцепившись в футболку на плече.

— Куда?

Шлёпнулась назад — привалил к себе. Слава Богу, Андрей отвернулся.

Подумала немного, прижатая к мужскому плечу, — и обозлилась. Слава Богу? А не наоборот? Мог бы и сказать пару ласковых Сергею!.. Или не мог?.. Сергей-то для него — настоящий хозяин. Не то, что для меня… Ну всё. Сейчас придёт Вадим, ухмыльнётся, глядя на меня. Стыдоба-то.

Андрей тем временем, оказалось, не просто отвернулся — взял оставленный в спешке на столике стакан с отваром, подал Сергею.

— Будешь? — усмехнулся мне Сергей, отпив немного.

— Полагаешь — нуждаюсь в успокоительном?

— А нет?

Я сердито замычала, пытаясь отвернуться, а потом — фыркнула. И чего взъелась? Если даже Вадим посмеётся надо мной, в очередной раз застав в объятиях (будем смотреть правде в глаза) Сергея, то всё равно это ничего не будет значить. Чего именно значить не будет — додумать не успела.

Вадим не посмеялся. Он вошёл, озабоченно осмотрел место происшествия и только после осмотра протянул мне руку — помочь встать. Теперь Сергей не возражал. Мужчины коротко переговорили и сообразили, каким образом поднять Сергея, чтобы не причинять ему боли. Простыню, на которой он свалился, продёрнули под ним ещё больше. Потом присели рядом с ним, чтобы он мог опереться на их плечи, — и так, на простыне, подняли.

— В кресло, — непреклонно сказал Сергей. — Я всё равно спать не смогу. И ты не сбегай. — Это уже мне. Недовольно, почти в приказном порядке.

Со второго этажа спускались так: я шла справа — Сергей держал меня за руку, чуть слева, сразу за креслом, шёл Андрей, присматривал, чтобы всё в порядке было. Вадим спустился по лестнице.

В холле мужчины остановились определиться, сопровождать ли нас с Сергеем на прогулке. Обрадованная присутствием толпы, подбежала Регги. Вадим только взглянул на Сергея — тот кивнул. Ишь, с полуслова друг друга понимают. В общем, собаку оставили нас сторожить, а пока мужчины договаривались, в какой стороне сада нас искать, если что, я успела потрепать Регги за холку и погладить Стаха. Последний явно чувствовал себя весьма важной персоной. Ещё бы — помощь привёл! Поэтому не привычно прогибался под ладонью, а гордо сидел с осознанием отлично выполненного задания.

Придержав входную дверь, я некоторое время поколебалась, стараясь слишком явно не смотреть на окна второго этажа, где располагались Лина и Александр. А потом решилась. Всё равно наша прогулка выглядит как прогулка больного и сиделки при нём. Задавив вздох, я пошла рядом с креслом. Попробовала бы не пойти… Ладонь Сергея держала меня крепко.

— Как погуляем? — спросил он. — По дорожке — и обратно?

— Как захочешь…

— А о чём говорить будем? — судя по тону, он уже просто забавлялся ситуацией.

— А ты о чём хочешь?

— Почему я? — усмехнулся он.

— Ну, если хочешь, могу начать и я, — вредным до того, что самой противно стало, тоном ответила я. — Хочешь, расскажу, как я люблю вязать? Или — хочешь узнать, как работала в школе? У меня такой класс был — обалденный! Так вот… Мы однажды ходили в поход и там…

Историю нашего похода он выслушал внимательно, только почему-то возникло впечатление, что он не столько внимательно слушает, сколько смотрит на меня. За рассказом дошли-доехали до кустов вишни. Я немного пришла в себя и перестала кукситься. Но собственного напряжения до конца сбавить не могла. Замолчав, снова вернулась к мыслям о том, что хотела бы свести все наши отношения к деловым. И не получается.

Сергей тоже молчал. Посматривая на него, я сорвала несколько ягод, быстро положила ему на колени, чтобы не успел поймать за кисть, и принялась "очень увлечённо" собирать вишню для себя.

Думай теперь… А если он просто соскучился по женской ласке? Лина слишком нежная — её отпугивает запах. Я — запах переношу нормально. А ему хочется хотя бы прикосновений, хотя бы поговорить. Вздохнула: ему хочется хотя бы интрижки с женщиной. Любовной игры, о которой я так много читала в книжках-малышках, типа серий "Панорамы" или "Арлекина". О, вспомнила, как это называется. Флирт! Только ведь я человек серьёзный. Наверное. В такие игры играть не умею. И вообще в таких отношениях профан и ноль. И неуклюжая.

— Поделись, — внезапно сказал Сергей.

— Чем? — по инерции спросила я.

— Тем, что сейчас ты думаешь.

Сначала я присмотрелась к нему. Он сидел спиной к луне, полной и очень яркой, и выражение его лица трудно было разглядеть.

— Думаешь, тебе понравится то, что я думаю?

— Нет. Думаю, что некоторые вещи держать в себе не надо.

— А я вообще вещь в себе! — заявила я. — Вся такая загадочная, как лягушка из анекдота.

— Что за лягушка?

— Учти: анекдоты я рассказывать не умею.

— Ну, хотя бы для общего ознакомления.

— А, тогда ладно. Сидит лягушка в ресторане. Подходит официант. Она берёт тарелку и опрокидывает её содержимое на него. Он: "За что?" Она: "А вот такие мы, лягушки, загадочные!"

Он хмыкнул и улыбнулся в темноте. Я не видела, но когда он заговорил, улыбка в голосе слышалась отчётливо:

— Это намёк на причину, почему ты перестала сидеть со мной за обеденным столом? Боишься выглядеть загадочной, для чего обязательно надо будет опрокинуть мне на голову тарелку с салатом, например?

— С супом лучше, — мстительно отозвалась я.

— Почему же?

— Салат собрал и чуток оттёрся. А от супа отмываться надо.

Вот так. Хотел флирта — получи.

Только он хотел большего, чем просто флирт. А я решила, что утёрла ему нос, и потеряла бдительность, оказавшись слишком близко к нему. И в темноте не заметила, как шевельнулась его рука. Пальцы у меня холодные: подняв руку, собирала ягоды. И очутились в его тёплой ладони. Чуть не выдернула, когда он опустил голову, поднося к губам пойманную кисть. Прямо в мои пальцы он негромко сказал:

— Ты замёрзла. — И тепло подышал на них. После чего прозаично сказал: — Не пугайся. Всё нормально. Идём домой?

— Идём, — шёпотом, потому что осипла, согласилась я.

А руки моей так и не отпустил. Так и дошли до крыльца. Так и по пандусу въехали. Только здесь, перед входной дверью помедлил немного, с видимым нежеланием расслабил свои пальцы, отпуская меня. И тут же сказал:

— Не уходи сразу, ладно? Присмотри, чтобы я заснул. Ты же хотела дежурить?

Пришлось подняться вместе с ним, дожидаться, пока мужчины помогут ему пересесть на кровать и лечь. Во всяком случае я понадобилась и чисто практически, поскольку они опять забыли подложить ему сонные "думки".

Единственно, что изменилось… Как только Андрей с Вадимом ушли, я стала действовать смелей. Поняв, что в комнате никого, кроме нас, я подошла к кровати Сергея. Он лежал, глядя в потолок, и сразу скосился на меня.

— Что… — начал он.

— Спи, — прошептала я и пальцами, словно в тяжёлых кольцах из трав, провела по его щеке. Получится — не получится? Сердце зашлось, когда поняла, что всё происходит так, как я даже надеяться не смела. Глаза Сергея немедленно закрылись, а сам он тяжело будто опал на подушках. — Спи, мой маленький… Тебе так хочется спать… — И, мягко приподняв светлые пряди, осторожно вытащила из-под головы, уложила их ровней, чтобы не мешали спать. — Спи, мой хороший… — Перебирая его волосы, я пропускала их в ладонях, стараясь, чтобы они как можно больше попадали в действующее пространство призрачных трав. И в душе продолжала поражаться: вот так легко — вот это я сделала?

Скоро его еле слышное дыхание подсказало, что он уснул очень глубоко. Легко оказалось подтащить обычное кресло, довольно большое и мягкое, к его кровати. И я, забравшись в него с ногами — локтем на валик-подлокотник, свернулась клубочком. Только для удобства — и ни для чего более — я прислонила голову к краю подушки на его кровати и уснула… Сон не имел надо мной большой власти. Был прозрачным, почти дремотой. Открывая время от времени глаза, я видела и чувствовала, как перевернулся на живот Сергей и как его сдвинувшаяся к краю постели рука нечаянно ткнулась в моё плечо, а потом тёплые пальцы расслабленно легли мне на шею. Открывая глаза и видя прижатый к губам палец, не сразу узнавала стоящего над нами Вадима. Слышала осторожные шаги и сонно кивала в ответ на кивок Андрея…

Окончательно проснулась к нужному времени. Точнее — разбудили. Прикоснулись к ладони. Я дремотно улыбнулась, думая, что касается Сергей. И — испугалась, что Сергей. И такое облегчение, а за ним такое горькое разочарование, когда разглядела на кисти обвившую её траву. Спросонья с трудом узнала "ладошку" хмеля.

Дыша ртом — так осторожничала — вытащила из-под ладони Сергея свои пальцы и, стараясь не дышать, отступила к двери. Утренний сон у многих чуткий, поэтому, только прокравшись за дверь, надела взятые тапки. Снизу лестницы мне улыбнулся Вадим.

— Пошли на пробежку? — шёпотом спросил он.

— Только кроссовки надену.

Попали под небольшой дождь. Хорошо, что на обратном пути. Я как вспомнила, какие в том месте глинистые обрывы-уступы, как они могут скользить под ногой, так меня сразу передёрнуло от жути. На крыльце промокшая Регги так сильно встряхнулась, что я взвизгнула от неожиданности, а Вадим засмеялся. Укоризненно поглядывая на собаку, я уже невольно усмехалась.

Вадим неотступно следовал за мной и на кухню, где я заваривала травы, и до двери в комнату. Но сна — больше ни в одном глазу. Я сходила в библиотеку, взяла очередной том Агаты Кристи и принялась читать, одновременно с удовольствием уничтожая яблоки из вазы. Потом сбегала на кухню, сварила кофе. Не заметила, как пришло время перевязки. И думала лишь об одном: как хорошо, когда в жизни всё предсказуемо!

Проводил меня на второй этаж Андрей, с которым я столкнулась на кухне, придя мыть чашку. Сергей, выспавшийся, приветливо кивнул мне. Он отъехал от стола, прихватив с собой лишь мобильный. Кажется, ждал звонка. Когда я убрала все ненужные марлечки, ему и позвонили. Одними губами спросила:

— Уйти?

Он покачал головой. Я стала чистить его ноги, с любопытством прислушиваясь к очень интересному разговору. Как я поняла, звонил отец Мишки.

— Да, Ростислав Филиппович, он профессионал. На сцене около пятнадцати лет. Точно не скажу. Но… Полагаю, вы понимаете, что просто так он не остался бы вне сцены?.. Да, это ещё очень мягко сказано — вредные привычки… Да-да, вы правильно поняли… Нет, конечно, я понимаю, что кота в мешке никто брать не будет. Сегодня — вас устроит? В какое время вам будет удобней?

Реплики Сергея я дополняла про себя: итак, Мишка и в самом деле рассказал отцу про Александра, и тот заинтересовался человеком, который слишком рано ушёл со сцены.

Собрав использованные тряпки, я отнесла их в ванную комнату, где нашла Андрея. Тот тоже слышал Сергея и сразу сообразил, в чём дело.

— Думаешь, Александр откажется от своих привычек? — с сомнением спросила я.

— Ты не знаешь Ростислава, — самоуверенно сказал Андрей. — Это ж настоящий бульдог. Вцепится в человека, если посчитает его полезным для себя, — не оторвёшь. У него Шурик как по струнке ходить будет. Если возьмёт…

Я опять недоверчиво хмыкнула. Впрочем, отца Мишки я ведь не знала. Главное для меня заключалось в том, что сегодня я снова услышу Александра и его гитару и встречусь с ребятами-студентами, а это веселей, чем прошёл понедельник.

Так, размышляя про понедельник, который день тяжёлый, я вернулась в комнату, к Сергею, и приготовилась накладывать на его ноги новые марлечки со снадобьем. Чистые мешки лежали рядом… Сергей сидел, задумчиво глядя в пространство. Я присела на корточки… Андрей вышел из ванной комнаты, почему-то прикусив губу, застыл, глядя на входную дверь в апартаменты.

Только я приготовилась открыть крышечку банки, дверь распахнулась.

В комнату энергично вошла женщина, высокая, длинноногая, одетая в белый джинсовый костюм, точнее — брюки и рубашку, подпоясанные широким красивым ремнём на тонкой талии. Забыв дышать, я затаилась от восторга — настоящая воительница! Меча не хватает и пары ножей в ножнах. Светлые, почти белые волосы, стянутые в узел, тяжело свисали на затылке. Она остановилась посреди комнаты, всматриваясь в Сергея, немедленно набычившегося, и спросила низким грудным голосом, от которого у меня по спине мурашки забегали:

— Ну? И что это значит?

Оглянувшись на Андрея, неудержимо улыбающегося — отворачиваясь, чтобы никто не видел, я сбежала к нему из-под перекрещенных взглядов Сергея и воительницы и тихо спросила:

— Кто это? Андрей! Не смейся! Кто?

— Добрая фея — кто ж ещё! — самодовольно ответил Андрей.