Третий не лишний

Глава 7

Мои родители похоронены на кладбище загородом. Сначала ехать на метро, потом почти час на автобусе. Но я часто их посещаю и делаю это с особым волнением и трепетом.

Приезжаю всегда одна, чтобы побыть с ними наедине. Не терплю, когда Артем незаметно посматривает на часы.

Сегодня день рождения мамы. Говорят, после смерти его не отмечают, потому что у той, загробной жизни, теперь новая точка отсчета. Но для меня они навсегда живые. Я поздравляю их и с днем рождения и с годовщиной свадьбы. Печальные даты тоже провожу здесь, с ними.

Медленно бредя по широкой аллее кладбища, загребаю ботинками отсыревшую и успевшую почернеть листву. Где-то недалеко метет дворник, и мелодично поют птицы.

Дохожу до самого конца и сворачиваю влево. Там, в узком проходе между рядами, останавливаюсь у кованой оградки на две могилы.

– Привет, – здороваюсь тихо и, открыв маленькую дверцу, захожу внутрь.

– С днем рождения, мамуль.

Кладу увесистый букет красных роз на низкую лавочку и руками очищаю надгробье и цветник от сухой травы и жухлых листьев. Мама с портрета приветливо улыбается.

Сегодня ей исполнилось бы 44 года. Такая молодая, такая красивая!

Веду кончиками пальцев по портрету, повторяя контуры ее лица. Я на нее похожа. Те же глаза и брови, та же улыбка, за исключением того, что она делилась ею с окружающими гораздо чаще, чем я.

Украшаю могилку цветами и перехожу к папиной. Тоже очищаю от листвы и долго смотрю в его изображение на черном памятнике.

Раньше мы приходили сюда вдвоем. Я молча сидела на лавочке, а папа говорил с мамой вслух. Рассказывал о делах в кофейне, делился новостями о моей учебе и из жизни общих знакомых. Про Кристину Дмитриевну никогда не рассказывал, словно маму это могло ранить.

Мне от этого всегда было смешно и обидно. Будто мама и без этого все не понимает.

После гибели папы я стала приходить сюда одна. Общалась с ними мысленно, но с каждым визитом оставалось все меньше тем для разговоров.

Наверное, я их разочаровала. Не оправдала надежд и чаяний. Не отстояла кофейню, не доучилась в вузе, переведясь на заочное едва ли не перед самым дипломом.

Теперь еще и в личной жизни черт ногу сломит. Люблю одного, а во снах вижу другого. О таком не то, что говорить – думать стыдно.

После дня рождения Эдика прошла неделя, и с Эйне я встречалась всего дважды случайно в зале. Он, словно выучил расписание моих смен и специально приходил в те дни, когда я не работала. А я так и не поняла, нравится мне это или нет.

Усевшись на лавочку, вынимаю из рюкзака влажные салфетки и тщательно оттираю руки. Потом, прислонившись спиной в металлической оградке, прикрываю глаза и задираю лицо к небу.

Сегодня солнечно, но совсем не жарко. Ветер непостоянный. То ласковый и теплый, то, будто вспомнив, что скоро зима, резкий и колючий до озноба.

Сижу с мамой и папой, пока не начинает вечереть. Изрядно замерзнув, поднимаю воротник куртки и растираю ладони. На остановку общественного транспорта иду быстрым шагом и стою на ветру еще минут сорок.

Скоро обо мне вспоминает Артем. Экран телефона оживает его счастливой физиономией.

– Ты где потерялась?

– Скоро буду… через час примерно…

– Ромео не вышел снова, – проговаривает с сожалением.

– Уволь его, Тёма!

– Он заболел.

– Что, и справка будет? – язвлю я.

– Ладно, – сдается сразу, – решим, когда приедешь.

Отключаюсь и со злостью пинаю ботинком металлический уголок, на котором держится ржавая урна.

Конечно, он его не уволит! Найдет сотню причин, потому что это один из сотни его самых близкий друзей!

Скрипя зубами от злости, сама набираю Рому, но тот нагло сбрасывает мои вызовы.

Гондон штопаный. Я же все равно тебя уволю!

Кладу телефон в карман, туда же прячу руки и вдруг вижу, как проезжающий мимо черный седан сбрасывает скорость, останавливается и начинает сдавать назад.

Только не это!.. Пожалуйста.

Тормозит ровно напротив меня и опускает стекло.

– Садись, красивая! – свешивая локоть из окна, широко улыбается незнакомый парень.

– Спасибо, – качаю головой с каменным лицом, – за мной сейчас подъедут.

По опыту знаю, что ни улыбаться, ни грубить навязчивым незнакомцам нельзя. Они воспринимают это как провокацию.

Тем более, когда уже сумерки, и ты одна на трассе.

– Испугалась, что ли? – смеется парень,– садись, не обидим.

– Спасибо, но нет, – проговариваю твердо, инстинктивно отступая назад.

И тут вижу второго, того, что за рулем.

– Садись, Крис, – говорит Эйне, глядя на меня из-за своего пассажира.

Меня словно в грудь толкают. Так бурно на него реагирует моя сердечная мышца. Горло перехватывает.

– Привет, – киваю, сглатывая вязкую слюну.

– Садись, добросим до города.

Клянусь, если бы он был в машине один, я бы не села. Но он с безобидным с виду другом, и уже темно.

– Высади на въезде, пожалуйста.

Фил вообще не реагирует. Включает поворотник и, глядя в зеркала, отъезжает от остановки. Зато его друг разворачивается ко мне и протягивает руку.

– Дима.

– Кристина, – приходится ответить на пожатие.

– И что такая красивая Кристина делает одна на трассе ночью?

– Работает, – отвечаю прежде, чем успеваю продумать последствия.

Мой говноюмор до добра не доведет.

– Да-а-а?.. – в притворном ужасе прикрывает рот ладонью, – но здесь же низкий трафик.

– У меня постоянные клиенты. С минуты на минуту ждала дальнобойщика Василия, и из-за вас потеряла пятеру.

Ошалевшее лицо Димы застывает комичной маской. В глазах тень недоумения и дикой восторг.

– Фил, брат… – трогает его за плечо, – я кажется, впервые в жизни влюбился.

Я поднимаю глаза и в зеркале заднего вида ловлю взгляд Эйне. В нем нет легкомысленного веселья или обиды за мой отказ. Густая темень и потоки льющейся на меня тяжелой энергии.

– Она не свободна, Димон. Это девушка Бурковского.

И слова нейтральные, и голос эмоциями не окрашен, но мне чудятся в нем скрытые сарказм и издевка.

– Жаль, – вздыхает Димон и кончиками указательных пальцев стирает с глаз невидимые слезинки.

До города меня больше не трогают. Пользуясь тем, что парни тихо переговариваются, я незаметно оглядываюсь.

Дорогая тачка, но не вычурная, как у Артема. Салон отделан коричневой кожей с черными вставками. Комфортное сидение приятно греет замерзший зад.

Филипп ведет уверенно. Расслабленно откинувшись на спинку, удерживает руль одной рукой. Залипаю на его профиле. Всматриваюсь, отмечая, что он не идеал красоты. Линия челюсти немного удлинена и нижняя губа заметно полнее верхней. Но все эти нюансы, плюс аура и тяжелая энергетика, плюс холодность и безымоциональность – все вместе собирается в образ, от которого я теряю голову.

В прошлый раз, перед тем, как он исчез на два месяца, было точно так же. Поначалу он жутко бесил, раздражал своим независимым видом и тем, как я реагирую на него. Потом я успокоилась, поняла, что дело не в нем, потому что внимания он на меня не обращал вообще.

Потом он уехал, и я смогла убедить себя, что это к лучшему.

А сейчас. Он душит меня своими взглядами и лишил покоя предложением пойти с ним.

– Останови здесь, – прошу, вспоминая, что неподалеку станция метро.

– Я в бар еду, – отзывает негромко.

Проезжает проспект и, повернув вправо и проехав пару кварталов, останавливается у жилого комплекса. Дима, потянувшись, забирает лежащую около меня спортивную сумку и открывает дверь.

– Приятно было познакомиться, Кристина, – подмигивает весело, – если надумаешь бросить Бурковского и дальнобойщика Василия, возьми мой номер у Эйне.

Он уходит, и мы с Филиппом снова остаемся один на один.

Глава 8.

И снова давит в груди и трудно дышать.

– Я тоже выйду, – выговариваю, подаваясь к двери, – остановишь?

– Не психуй, не будет больше поползновений.

Резко выдыхаю и отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть невесть откуда взявшиеся слезы.

Почему с ним так? Как получается у него сходу в самые глубины моей души проникать?.. Почему не получается как со всеми?.. Игнорировать или грубо отшутиться?

– На кладбище ездила? – спрашивает как бы между прочим.

Да какое тебе дело?.. Не лезь туда, куда тебя не просят! – хочется рявкнуть, но бешено колотящееся в груди сердце и резь в голосовых связках на корню гасят мой порыв.

– Да.

– К отцу?

– День рождения… у мамы.

Молчит. Не вижу его реакции, потому что прилипла лицом к стеклу. Изображение проплывающего мимо городского пейзажа расплывается, вонзаюсь зубами в нижнюю губу.

Машина останавливается на светофоре, льющаяся из динамиков музыка становится чуть тише.

– Почему Тёмыч тебя не свозил?

Черт! Я так и знала!.. Так и знала, что он спросит именно это!..

Ну, почему ему до всего есть дело?!

– У него дела!

– Он еще в полдень звал меня в бар. Не было у него никаких дел.

Шмыгнув носом, бросаю взгляд на циферблат своих смарт – часов. Потом переворачиваю телефон экраном вверх и зачем-то активирую экран.

– Я предпочитаю ездить туда одна. Такой ответ устроит?

– Да мне, в общем-то, похрен, – резко поворачиваю голову и ловлю в отражении зеркала взгляд черных глаз, – вопрос в том, устраивает это твоего парня или нет. Ну, и тебя саму, конечно.

– Нас все устраивает, – выбиваю на эмоциях, которые срывают мой голос, – и меня, и Артема! У нас все нор-маль-но!

– Кому пи*дишь?.. – бормочет с усмешкой и демонстративно прибавляет громкость радио.

Охренеть!.. Вот это охренеть!.. Всего парой вопросов довел меня почти до истерики!!! Сатанинское отродье!

К черту его!!! Просто к черту! Пусть хоть глаза сломает на меня смотреть. Вообще плевать!..

– Нижайшее спасибо! – цежу, когда машина останавливается на парковке клуба, и тут же из нее вылетаю.

Бар начинает заполняться, тихо играет музыка, за стойкой хмурая Полина.

– Я сейчас! – бросаю, проносясь мимо.

Врываюсь в квартиру и с грохотом швыряю рюкзак на пол. Напряжение, отступая, прогоняет через мое тело нервную дрожь и активирует желание на ком-нибудь сорваться.

– Ты че так долго, зайчон? – спрашивает появившийся из комнаты Артем.

Влажные волосы зачесаны назад, в руках темно-серая рубашка.

– У меня сегодня выходной! – отчеканиваю каждую букву.

– Да заболел он! По голосу слышно! – оправдывается Тёма, плавно двигаясь на меня.

– Мне по*бать! Я завтра же начинаю искать нового бармена!

– Крися…

– Только попробуй мне слово сказать, Артем! Я тогда сама уволюсь, будешь бегать за ним сам!

Снимаю куртку, скидываю ботинки и, обойдя его по дуге, захожу в ванную. Тёма плетется за мной. Выставляет руки на пьедестал раковины по обе стороны от меня и прижимается сзади.

– Крис… – плавное движение бедрами и густой выдох в мои волосы.

Включаю кран и упрямо поджимаю губы. Я все еще злюсь на него за день рождения Эдика, хотя он извинился не менее сотни раз, и всю неделю даже капли алкоголя в рот не взял.

Я не могу простить ему то чувство стыда, что каждый раз испытываю перед Эйне.

– Я позвоню Ромео прямо сейчас и скажу, что мы ищем нового бармена.

– С какой стати ты станешь перед ним оправдываться? Пусть спокойно себе болеет.

– А вдруг у него случится чудесное исцеление, и уже завтра он выйдет на работу?

– Я не хочу, чтобы он выходил на работу.

– Пфф… ладно, Крис, как скажешь, – зарывается носом в мои волосы, – от тебя лесом пахнет. В парке гуляла?

– На кладбище ездила.

– Бл*дь, – вскидывает взгляд и смотрит на меня через отражение в зеркале, – годовщина сегодня?

– День рождения мамы.

– Ммм… почему не сказала? Вместе бы съездили.

– Я сама…

Артем, положив обе руки на мой живот, мягко на него давит. Добирается губами до шеи и игриво прикусывает зубами. У него эрекция.

– Иди, Тём, тебя там ждут.

– Подождут…

– Там внизу Эйне.

Оба замираем на мгновение, а потом Артем ловит в зеркале мой взгляд. Меня окатывает жаром, спину, напротив, покалывает неприятным ознобом.

– Иди, Тём. Мне переодеться надо.

Словно сорвавшись, он со всей дури обнимает меня и вжимает в себя до хруста костей.

– Крис!.. Люблю тебя, детка!!! Бл*дь! До безумия люблю!!!

– И я тебя, – шепчу сипло, – иди, Тем…

Жестко впившись в губы перед уходом, наконец, оставляет меня в ванной одну. Я быстро раздеваюсь, принимаю горячий душ и привожу себя в порядок. Высушиваю волосы феном и собираю их в высокий аккуратный хвост. Крашу глаза, наношу на ресницы два слоя туши.

Затем вынимаю из шкафа свою униформу. Узкие черные брюки, клетчатую рубашку и черный двусторонний фартук с большими кожаными карманами. Одеваюсь, пихаю ноги в удобные лодочки и бегу вниз.

Полина с явным выражением паники на лице наполняет бокалы пивом. А Артем, стоя рядом с ней, как может, развлекает скопившуюся очередь.

Вот уже кому всегда и везде рады. Луч света в Старом лесу. Никто и не думает возмущаться, что Поля явно не справляется с возложенными на нее обязательствами. Раскрыв, рот слушают какую-то байку от Тёмы. Две телочки, улегшись на стойку грудью, смотрят на него снизу вверх, как на божество.

– А вот и хозяйка пивных бочек пожаловала, – смеется Полина с облегчением и, сунув в мою руку пустой бокал, мгновенно исчезает.

Артем, обняв мои плечи, целует в уголок губ, и телочки синхронно кривят губы.

– Не дуйся, детка, я все решу, – шепчем очень тихо, – обожаю тебя.

К середине вечера я выбиваюсь из сил, потому что встала сегодня очень рано, чтобы успеть съездить в универ и навестить родителей. Думала отдохнуть вечером за чтением книги и пораньше лечь спать.

Кто же знал, что теперь моим личным временем распоряжается Ромео?..

Филиппа нет. Он уехал сразу после того, как я спустилась вниз. Встал из-за стола и, коротко кивнув Тёме, вышел из бара. В мою сторону даже не посмотрел.

Я рада, что мне не приходится весь вечер прятаться от его взглядов и вздрагивать всякий раз, когда слышу его низкий голос, однако вскоре к ощущениям дикой усталости и хронического раздражения добавляется привкус едкого разочарования.

И слова его о том, что «поползновений больше не будет» не дают покоя. Застряли в сознании и дерут его маленькими крючочками. Почему-то мне кажется, в них кроется нечто важное для меня. Эйне не из тех, кто станет разбрасываться обещаниями.