Три года

Глава 9

Когда просыпаюсь, я не на небесах.

Я в аду.

Бл*ть.

Грубые пальцы скользят по моей ключице, и меня начинает трясти. Мне так тяжело. Даже открыть веки — нужно огромное усилие. Я плачу, и не знаю почему, но мне чертовски грустно.

Требуется мгновение, чтобы осознать, где я нахожусь. Лежу на кровати, той, что без матраса, мои руки свободно лежат вдоль тела и они не связаны. Я не понимаю, связаны ли мои лодыжки, и у меня нет сил и желания выяснить это. У меня нет сил ни на что.

— Просыпайся, просыпайся, — воркует Дорнан мне на ухо, его дыхание обжигает мою шею.

Я напрягаюсь, пытаясь отстраниться от него.

— Хорошо спала? — спрашивает он, откинувшись на стуле, к которому меня только что привязали.

Просто смотрю на него.

— Тебя не было несколько часов, — говорит он. — Ты, должно быть, голодна.

Я прищуриваюсь, задаваясь вопросом, к чему это он. Как будто его волнует мой аппетит.

— Я должен накормить тебя своим членом, — говорит он, смеясь. — Но эти зубы, м-м-м-хм. Не думаю, что я могу так рисковать. — Он барабанит пальцами по краю кровати, казалось бы, в приподнятом настроении. — Полагаю, я мог бы сломать тебе челюсть. Это удержит тебя от укуса.

Игнорирую его. Это просто слова. Если бы он собирался это сделать, он бы уже сделал это. Он просто подстрекает меня.

Пакеты на столе рядом с ним заставляют меня остановиться и вспомнить, почему я вообще здесь, с ощущением, будто я только что очнулась от смерти.

— Ты вернул меня, — бормочу я. — Я думала, что умерла.

Он улыбается, показывая ряд прямых белых зубов, которыми мог бы оторвать мою плоть от костей, если бы ему захотелось.

— Ты была мертва. Я вернул тебя обратно. — Он держит картонную упаковку с надписью «НАРКАН», и я напрягаюсь. Твою мать. Это не был ложный вызов. Он действительно убил меня и вернул к жизни. Я была мертва.

— Я говорил тебе, что ты умрешь за то, что забрала у меня моих сыновей, — шепчет он, наклоняясь ближе и покусывая мою мочку уха. — Но я никогда не говорил, что ты останешься мертвой. Это было бы слишком любезно с моей стороны.

Я тяжело сглатываю, встречаясь с ним взглядом, когда он отодвигается от меня.

Он запрокидывает голову и смеется — долгий, гулкий звук, от которого у меня сотрясается грудь и хочется кричать.

— О, Джул», — говорит он. — Теперь ты в моем мире. Знаешь, как называют человека, который может и отнять жизнь, и вернуть ее?

Я смотрю на него, гадая, что он собирается сказать. И, как всегда, он меня не разочаровывает.

— Его называют богом.

Рассмеялась бы, если бы во мне что-то осталось, но я пуста и холодна.

Я снова закрываю глаза.

— Ну и что дальше? — спрашиваю я. — Ты собираешься продолжать убивать меня и возвращать к жизни? Я не думаю, что это продлится долго. Мое тело рано или поздно сдастся. И тогда ты останешься здесь один, и никому не причинишь вреда.

Он пожимает плечами.

— Ты молода и здорова. Я думаю, ты продержишься какое-то время.

— Да пофиг, — огрызаюсь я, открывая глаза и глядя в потолок. Я не хочу на него смотреть. Так чертовски устала, что хочу просто спать, но мне нужно держать его в поле зрения на случай, если он что-нибудь сделает.

Если? Хм. Больше похоже на «когда он что-то делает».

— Я так долго мечтал о том, как заставлю тебя страдать. И вот мы наконец здесь, и ты знаешь, что ты никогда не избавишься от меня».

Я думаю, что уже делала это. Но он прав. На этот раз я не уйду от него.

— Кто спасет тебя на этот раз? — он спрашивает. — Полицейский-новичок, который случайно сунул нос куда не следует? Я так не думаю.

Все мое тело замирает, когда он упоминает Эллиота. Черт возьми.

— Я собираюсь найти его, Джули. Твой милый парень думает, что сможет спрятаться от меня, но я скоро его найду. И когда я это сделаю, заставлю тебя смотреть, как потрошу его, как рыбу.

Он знает об Эллиоте. О чем еще он знает? Знает ли он о Джейсе?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — говорю упрямо, глядя в потолок.

Он смеется глубоким горловым смехом, от которого меня трясет.

— Ты ужасная лгунья, малышка. Тебе следовало остаться в Небраске с бабушкой. Ее я тоже найду и заставлю медленно умирать за то, что она спрятала тебя от меня. Все узнают. Что. Ты. Моя.

Смахиваю слезы, когда он на некоторое время замолкает. Я не забочусь о себе. Это то, чего я заслуживаю за игру с огнем. Гореть и страдать. Но Эллиот? Бабушка? Кайла? Мысль о том, что Дорнан причинит им вред, невыносима.

Его холодные пальцы переплетаются с моими. У меня даже нет сил отдернуть руку.

— Ты понимаешь, не так ли, малышка? Что я просто навожу порядок в твоем беспорядке. Эти люди умрут, потому что ты эгоистичная сука.

В моей груди нарастает волна гнева.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поняла? — шиплю я. — Я никогда тебя не пойму. Никогда не пойму того, что ты сделал.

Его голос — шепот гравия, камень, скребущий по моим обнаженным нервам.

— Вот тут ты ошибаешься, малышка. Ты такая же, как я. Я убил твоего отца, погубил твою мать, а ты пыталась отомстить мне, — он делает паузу, и в уголке его рта появляется ухмылка. — Но я умнее тебя, лучше тебя, развратнее тебя, маленькая девочка. Ты зашла на мою игровую площадку, и теперь попала в мою сеть.

Я поворачиваю голову в сторону, впившись в него глазами, и, если бы взгляды могли убивать, он бы сейчас трясся в конвульсиях на земле.

— Что получится, если скрестить двух мстительных зверей?

Его зубы блестят в тусклом свете голой лампочки, и я представляю, как он вырезает мое сердце и пожирает его целиком. Я не могу не задуматься над его вопросом. Что вы получите? Вы столкнете нас в битве воли, запертых вместе в этом месте пыток и боли. Два животных трахаются, убивают, кусают и разрывают друг друга на части от удовольствия и боли. Вы получаете кровь и агонию, и в конечном итоге один из нас умирает.

Просто не думала, что это буду я.

— Вы получаете войну, — отвечает он на собственный вопрос. — И я чертов победитель.

— Действительно? — шепчу я. — С точки зрения количества жертв, я бы сказала, что выигрываю.

Он стирает улыбку с моего лица мощным ударом слева, который оставляет металлический привкус во рту. Я так привыкла чувствовать вкус своей крови, что это кажется привычным. Это просто часть моего существования. Я рада, что повлияла на него, рада, что мои слова ранят его так же, как его нож режет меня каждый день.

— Думаешь, ты побеждаешь? — спрашивает он, вставая так, что возвышается надо мной, пока я лежу привязанной к кровати. Я пожимаю плечами. Думаю, он, должно быть, понятия не имеет о Джейсе. Это меня успокаивает. Хочу, чтобы так и оставалось. И если он говорит, что не может найти Эллиота, то, надеюсь, это означает, что Эллиот достаточно умен, чтобы не попасться, пока все не закончится.

Что, зная Дорнана, означает навсегда.

— Запомни мои слова, малышка. Все, кто когда-либо помогал тебе, умрут.

Он подмигивает мне, ухмыляясь, и выходит из комнаты. Когда за ним захлопывается дверь, я чувствую, как трясется каркас кровати, и молча молюсь каждому, кто меня слышит, что он просто блефует.

Но я знаю Дорнана Росса.

Он никогда не блефует.