Три года

Глава 19

Спустя тридцать минут и бесконечный поток переулков мы в порту Сан-Диего. Почему, понятия не имею.

Прежде чем я отстегнула ремень безопасности, Эллиот вышел из машины и оказался на заднем сиденье фургона с черной спортивной сумкой в руках.

Он подходит ко мне, помогает мне выбраться и тревожно осматривает меня. Я не реагирую. Знаю, что выгляжу дерьмово. На мне все еще белое платье, которое дал мне Дорнан, теперь запачканное кровью Эллиота и Эмилио. Эллиот еще даже не видел моего живота.

— Давай, — говорит Эллиот и тянет меня за руку.

Я в замешательстве, пока мой взгляд не падает на яхту, припаркованную рядом с причалом.

— Мы уплывем?

Он кивает.

— Лететь слишком рискованно. И мы не можем пересечь границу, когда она, черт возьми, принадлежит Эмилио.

― Эмилио мертв, — говорю я безучастно.

— Да, но Дорнан нет, — говорит Эллиот, явно раздраженный. — Я, черт возьми, знал, что Джейс…

— Не надо, — шепчу я. — Не говори о них, пожалуйста, Эл.

Он убил моего отца? Это слишком много для понимания. Я просто хотела, чтобы он сказал мне, что это ложь или что-то в этом роде. Хоть что-то! Но он даже не пытался защититься.

А Дорнан не умер? Бл*ть! Больной ублюдок просто не убиваем! Ни бомбой, ни пулей. Я в равной степени разочарована и рада тому, что он жив, потому что, когда урод сделает свой последний вздох в этом мире, будет смотреть мне в глаза, пока я наблюдаю, как Дорнан покидает этот мир.

Я замечаю, что плечо Эллиота продолжает сильно кровоточить, и обеспокоенно хмурюсь.

Интересно, в порядке ли он?

Эллиот, кажется, читает мои мысли.

— Это всего лишь рана, — говорит он мне. — Все будет хорошо.

— Ты плохо плаваешь, — произношу я, наклоняя голову и изучая яхту. — Ты разбил наш плавучий дом на реке.

Он фыркает.

— Я нанял лодку с капитаном, — говорит он. — Пять звезд, детка.

— Подожди, — говорю я, сжимая его руку. — Где Кайла? Бабушка?

Эл смотрит на меня, прежде чем бросить сумку в лодку.

— Я спрятал их в безопасное место примерно в то же время, когда Дорнан взорвал мой тату-салон.

Я задыхаюсь.

— Твой магазин? Твой тату-салон?

— Его больше нет, — отвечает он. — Пусть она упокоится с миром, эта сексуальная сука-студия.

Опустошение охватывает мое сердце при мысли о том, как горит тату-салон Эллиота. Из-за меня. И все же я не могу не улыбнуться тому, как он со мной говорит. Неудивительно, что я влюбилась в него много лет назад. Эллиот может заставить меня улыбнуться даже после того, как он потерял все.

Эллиот повел меня на нижнюю палубу, чтобы я могла отдохнуть. Он не понимает, когда я говорю ему, что в последнее время слишком много отдыхаю. Вместо этого сажусь на диван в маленькой, но удобной каюте, хватаю подушку и прижимаю ее к животу. Он возвращается на верхнюю палубу, и пока я жду его возвращения, я слышу рядом с ним другие голоса. У меня кровь стынет в жилах, когда я их узнаю. Джейс и Луис. Я не смогу встретиться с Джейсом в ближайшее время — я даже не знаю, могу ли ему доверять. Он убил моего отца?

И все же я знаю, что мы не можем просто оставить эту пару здесь умирать. И они приложили руку к моему освобождению. Я все еще люблю его. Все еще люблю Джейса. Я сейчас чертовски запуталась.

Эллиот возвращается туда, где я жду, с громким стуком закрывая за собой люк. Как бы говоря, что остальным здесь не рады. Он снова защищает меня, и я так рада, что готова заплакать. Вместо этого я смотрю в пространство, мысли жужжат в моей голове, как разъяренные осы.

Вскоре мы выходим из порта в открытый океан. Сегодня неспокойно, тяжело, но не невыносимо, по крайней мере, так не было бы, если бы меня не мучила самая жалкая утренняя тошнота. В одну минуту со мной все в порядке, а в следующую я чувствую себя совершенно зеленой.

— Джулс, — говорит Эллиот через некоторое время.

— Да?

Он долго смотрит на меня, покусывая губу, как будто нервничает.

— Твоя мама не умерла.

Как будто меня снова ударили по лицу.

— Что? Она умерла. Луис сказал Дорнану сегодня утром при мне… — замолкаю, вспоминая, на чьей стороне Луис был все это время.

— Где она?

Эллиот начинает ходить, и за ним очень сложно уследить, поскольку лодка раскачивается взад и вперед.

— Она в безопасности, — говорит он. — Они отвезли ее в реабилитационный центр, чтобы попытаться избавить ее от наркозависимости.

Знакомое чувство тошноты снова нарастает во мне, и я тяжело сглатываю, пытаясь подавить его. Однако это не срабатывает, и через мгновение я мчусь в маленькую ванную, успевая туда как раз вовремя, чтобы выблевать кишки в раковину.

Спустя несколько подходов я все смываю. Я подношу руки под проточную воду и делаю большой глоток.

Намного лучше.

Эллиот появляется позади меня, слегка положив руку мне на плечо. Я быстро поворачиваюсь, не привыкшая к дружеским прикосновениям, и он убирает руку, будто ее обожгли.

— Прости, — говорю я, протягивая руку, чтобы взять его за руку. — Я… — не знаю, что сказать.

— Все в порядке, — говорит он, его лоб сморщен от стресса. — Что здесь происходит?

Я паникую. Я не могу ему сказать. Тошнота снова подступает к моему горлу, и я поворачиваюсь, и меня снова рвет в раковину.

— Меня укачало, — говорю я после того, как закончила.

Он выглядит очень, очень обеспокоенным, глядя на мой округлившийся живот.

— Ты не страдаешь морской болезнью, — тихо говорит он. ― Никогда раньше не страдала.

Я думаю о неделе, которую мы провели на реке Миссисипи, ловя рыбу, занимаясь любовью и загорая на палубе нанятого им плавучего дома. Это было прямо перед тем, как он оставил меня.

Он прав. Я никогда не болела морской болезнью. Даже в те дни, когда вода была неспокойной, нам не приходилось оставаться внутри и пережидать прилив.

Эллиот видит мою ложь насквозь, и догадывается о правде. Это то, что мне всегда удавалось — расшифровывать выражение лица Эллиота быстрее, чем он осознавал, о чем думает.

Абсурдно, насколько близко мы отражаем Эллиота и Джульетту шестилетней давности: мое сердце рвется, а он рядом со мной, его лицо выглядит смирившимся и пораженным.

Он издает болезненный кашель, понимая, что я вынесла из комплекса часть дьявола внутри себя, осколок стекла, вонзившийся в мое чрево, — цена, которую я плачу за попытку исправить его грехи.

Я не могу поверить, насколько я глупа, что после всего, о чем мы думали шесть лет назад, я позволила этому случиться снова.

— Иисус Христос, — говорит он, когда я поворачиваюсь, и меня снова рвет.

После того, как меня опять стошнило, я смываю все и снова полощу рот под краном. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эллиота, стоящего в дверях, но это уже не Эллиот.

Это Джейс.

Мои колени подкашиваются, когда я беру его за руки. Он весь в крови и грязи. Я чувствую, как у меня открывается рот, и я не могу произнести ни слова, а мое разбитое сердце болезненно стучит.

— Джулс, — говорит он, его лицо обеспокоено, глаза почти черные. Прямо как у Дорнана.

Наконец-то я обретаю свой голос.

— Ты такой же, как он, — говорю я, отшатываясь. — Я любила тебя. Я думала ты другой.

— Это не то, что ты думаешь, — говорит он дрогнувшим голосом.

Джейс подходит ближе, пытаясь схватить меня, пытаясь обнять.

— Не трогай меня, бл*ть, — выплевываю я, хватая дверь и пытаясь закрыть ее. — Эллиот!

Я не помню, когда начала плакать, но на моих щеках слезы, слезы, которые обжигают мою кожу.

— Убирайся. Убирайся!

Эллиот появляется рядом с Джейсом, который все еще зажат между дверью и дверным косяком, чтобы помешать мне закрыться.

— Дай ей немного времени, чувак, — резко говорит он. — Тебе не кажется, что ты сделал достаточно?

Я смотрю на него с благодарностью и позволяю двери захлопнуться, как только Джейс отступает. Щелкая замок, я вижу тень у основания двери, и она долго не двигается. Я задерживаю дыхание на некоторое время и потом выдыхаю, снова и снова — старая привычка, которую я использовала, когда была в стрессе. Три задержки дыхания, но тень все еще здесь.

— Я не буду с тобой разговаривать, — обращаюсь я к человеку за дверью. — Уходи.

Но он этого не делает.

— Я никуда не уйду, — говорит он, — я больше никогда тебя не оставлю.

Когда я скатываюсь на пол, рыдая, думая об ужасном чертовом беспорядке, в котором я нахожусь, ребенок толкает меня внутрь живота, лодка кренится в сторону, и я цепляюсь за пол изо всех сил.

Пока лодка качается в бурном море, мои собственные слова преследуют меня.

«Четыре сына умерли еще до того, как ты меня заметил».

Ну, теперь Дорнан меня заметил. И он думает, что я беременна его ребенком. Он собирается разрушить мир, пока не найдет меня и не заставит заплатить.

Продолжение следует…