Утро в Кутаиси

Когда Акулина Федоровна поднималась по лестнице своего учреждения, часы били девять. Большие, с хорошим звоном часы, присланные в подарок из Челябинска. Здесь все кем-то подарено. Отовсюду посылают вещи, все они именные,

«Что же делает там в это время мой сын?» - подумала мать. Она представила себе солнечное утро в Кутаиси. Этот город она никак не могла представить себе без солнца, хотя знала из писем сына, что там бывают и туманы, когда горы становятся невидимыми, и дожди, заливающие низины и навевающие на город запахи осеннего сада. Даже снег бывает, рыхлый, мокрый снег, о котором Толя выразился так: «Совсем никчменный снег, одна видимость», - на что мать указала ему: надо говорить не «никчменный», а «никчемный».

Он встал час назад. Усатый фанфарист из музыкального взвода сыграл повестку. Пятьсот мальчуганов, среди которых были и совсем юные, как ее Толя, и рослые парни с проблесками усов, вроде сына генерала Богданова, услышали привычные и веселящие ухо звуки повестки и открыли глаза. Это значит: подготовьтесь, товарищи воспитанники, через пять минут покинуть постель.

«Ту-ту-ту! Ту-ту-ту! - поет фанфара. - Вы - имейте - в виду. Ти-та-ри! Тара! Вам вставать пора!»

Зарозовели развалины крепости Баграта, звонок за окнами птичий шум, и басовито пыхтят ползущие из города поезда.

Мать знает, что Толя уже встал и налегке выскочил из комнаты в коридор на физическую зарядку. По команде он выкидывает то руку, то ногу, то вперед, то назад, пригибаясь корпусом к земле и подскакивая на месте. Давно улетучилась нега сна, в тело вошла свежесть нового дня. Снимая с машинки железный чехол, Акулина Федоровна видит, как Толя вернулся после зарядки в дортуар. Он заправляет постель, затем у них туалет, потом осмотр. Это капитан, его воспитатель, проверяет воспитанников: на месте ли поясной ремень, блестят ли башмаки, вычищены ли пуговицы…

«Теперь у них кончается завтрак», - думает Акулина Федоровна.

Она представляет себе Толю, повязанного салфеткой, с детской жадностью поедающего рисовую кашу и увесистые ломтики сыра.

В дни осады мальчик так отощал, что Акулина Федоровна горевала: не выживет Толя. Его спасла баржа. Осенью немцы подожгли на Волге баржу с зерном. Она потонула недалеко от берега. Когда вода в реке спала, Толя пробрался к барже и насобирал в ее обгорелых обломках полную корзину подмоченной пшеницы. Зерно было невкусное, с тяжелым запахом, но оно-то и спасло и мать и сына от голодной смерти.

- Акулина Федоровна, - говорит, входя в машинное бюро, начальник, - вы, я вижу, задумались о сыне. Перепечатайте срочно вот этот циркуляр.

Акулина Федоровна ударяет с лихостью опытной машинистки по клавишам. Она начала свой трудовой день тут, в Сталинграде, а Толя там, в Кутаиси.

Загрузка...